Одинокий зверь

      Первое воспоминание — запах больницы. Мужчина знает, что именно так обычно пахнет в подобных заведениях, хотя и не может вспомнить, откуда. Двигаться больно, хотя нет, не везде, правые нога и рука их… просто нет там, где должны быть, где явно были ещё несколько часов назад. Если судить по боли. Женщина, зашедшая в палату, замечает, что его глаз приоткрыт, и тут же тихо выходит вон, так и не сказав ни слова. Хочется позвать её, но из горла не вырывается и слабого хрипа. Что он здесь делает? Что с ним? И… кто он? Голова болит, в памяти всплывают какие-то лица, лишённые имён.       Он не знает, сколько прошло времени. Врачи в халатах и без заходят к нему, а с ними и паренёк лет шестнадцати на вид. Он что-то говорит, называет его по имени. Прошутто и сам не сможет объяснить, как понял, что это именно его имя. Оно не показалось красивым, нет, просто внезапно захотелось спросить, зачем его зовут. Он не помнил детства, юности, людей, о которых спрашивал юнец, собственного возраста, разговоры пробуждали адскую головную боль. Мальчишка что-то сказал насчёт того, что смог вернуть ему только глаз, но и это немало, так что надеется на его сотрудничество. Сотрудничество? Что он имеет в виду?       Несколько дней пролетают так быстро. Как оказалось, с памятью он утратил ещё что-то, в существование чего поверить не так уже легко — мальчишка и его подручные называли это «стандом». Он не стал безумцем, не утратил осознанности и помнил каждую прочитанную книгу вплоть до цитат, но собственная жизнь скрылась за пеленой плотного ядовитого тумана. Иногда Прошутто просыпался с диким криком, будя этим врачей. Как жаль, что сны забывались, стоило только открыть глаза. Мужчина чувствовал, что там, в глубине его разума, драгоценные воспоминания, которые теперь бесполезны и так безумно болезненны. Кажется, ему прошло письмо — давно, ещё когда он только сюда попал, нет, через пару дней. Там некто, не называвший своего имени писал о том, что все, кроме них двоих, уже мертвы, что он, возможно, тоже за ними последует. «Люблю тебя. И прощай» — слезы заливают глаза, хотя он не помнит ни имени, ни внешности написавшего. Психолог говорит, что амнезия временная, что скоро он вспомнит всё, чего больше не хочет, а Прошутто лишь спрашивает, как не вспоминать. Сладкие таблетки со странным горьким привкусом теперь всегда в кармане, чтобы прошлое впредь не преследовало его.        Как говорят, он раньше был убийцей, но нет, это не он, это тот, другой Прошутто, который не смог сберечь то, что тоже, наверное, любил. А он — нынешний — не хочет и не может убивать. Что взять с калеки, самостоятельно блокирующего память? Там, во сне, счастье, пускай и такое странное, которого больше нет и уже не будет. Он будто выцвел сам по себе, будто тоже умер тогда, а могила с его именем не подставная, а самая настоящая. Символ смерти человека, которого лишили всего. Правый глаз видит лишь в чёрно-белом, смешивая краски как ему вздумается. Теперь у многих людей вокруг чёрная склера. Мужчина чувствует, что это тоже привет из прошлого. Быть может, у той, что написала то письмо, были такие?       Самый популярный вопрос: «Что последнее вы помните?» Он помнит голос. Молодой и встревоженный, а потом фиолетовый, так много этого цвета, любимого среди психов. Помнит, что не смог кого-то спасти, кого-то, о ком должен был заботиться, но… Это не он. Даже на фото они мало похожи. Жаль, волосы пришлось срезать. Прошутто не хочет и не будет иметь дел с криминалом. Принять протезы — последнее, что он может.       Мужчина знает, что если обернётся, если позволит себе вспомнить, то долго не проживёт. Нет, его убьёт не тот мальчишка, а собственные чувства, и без того беспокойные. Чувство утраты, несовместимой с жизнью, будто заживо выдрали сердце, переломав все рёбра. Чувство стыда пред всеми ними, что он не погиб тогда, что выжил. Чувство скорби. Чувство горячего дыхания в затылок и кофе по утрам — мертвы. Прошутто путается в нитях судьбы, не осознавая, кто он есть.       Их нет, а он есть. А может быть, его тоже больше нет?