***
В конце недели капитан наконец-то свалил на поимку колечек, после проводов я быстренько свалила из особняка, заранее заказав неподалеку у Эдуарда автомобиль, что привезёт меня в аэропорт. К поездкам я уже более-менее привыкла и уже не испытывала такой тошноты, как раньше. После прибытия оказалась среди огромного количества людей, боже, как неприятно. Проходя в толпе, частенько стукалась с кем-то плечами, а один раз на меня даже наорал какой-то мужик. Как же мне хотелось тогда на месте его расчленить, а органы повесить на тот светящийся баннер. Но время не ждало, и мне надо было поскорее пробраться на самолёт. Хотелось без всякого официоза, и чтобы никто не смог понять, куда я делась, поэтому пролечу «зайцем» в багажном отсеке. Попасть в него было очень просто, меня даже никто не заметил, когда я проходила мимо них, даёт о себе знать прокачанная «скрытность», даже если в спину дышать буду, беспламенник меня заметить уж никак не сможет. Да и не так уж и плохо было там сидеть, получилось даже поиграть с несколькими милыми собачками и пушистым котиком. Мне жалко животных, когда я их заметила, они чувствовали себя очень плохо, пониженное атмосферное давление ужасно на них влияет. И я совершенно не знала, чем и помочь, и просто сидела рядом с ними, мягко гладя по голове. Люблю я животинок, только вот не все они любят меня.***
Прибыла в Японию я вчера, из Токио добраться до Намимори было несложно, и вот я уже здесь. Небольшой и уютный городок, что напоминал мне о моём прошлом. На душе как-то спокойно и безмятежно, была бы моя воля, осталась бы тут навсегда. Интересно, а капитан уже забрал половинки или ещё нет? Но раздумья мои прервал звук взрыва, довольно близко. Оборачиваюсь в ту сторону. Странно, центр ведь в противоположном направлении. Из-за деревьев выскакивает несколько маленьких теней. — Нья-ха-ха-ха-ха! Великий Ламбо-сан съест все твои конфеты! — Ламбо! Это И-Пин, отдай! Вай! Какие прелестные детишки! Так и хочется их всех обнять и расцеловать эти маленькие кругленькие щечки! Детвора начинает бегать вокруг меня, будто совершенно не замечая моего присутствия. Телёнок пробегает ещё один круг и внезапно спотыкается об свою же ногу, и начинает падать. Послышался звук удара, и на лбу у мальчишки виднеется шишка, ох бедненький. — Т-только с-спокойствие… — на его глазах появляются слёзы, и он уже лезет в свою шевелюру, я не даю ему достать базуку и хватаю его на ручки. — Ши-ши-ши, больно? — пальцем поглаживаю его мягкую, кучерявую шевелюру. — Ламбо-сану больно! — вновь расплакался мальчик. — Ну-ну, не надо плакать, у собачки боли, у кошечки боли, а у великого Ламбо-сана не боли. Ши-ши, — и мягко целую его в лоб. Ребёнок тут же прекращает плакать, тут я чувствую, что кто-то дёргает за мою штанину. Опускаю голову и вижу маленькую китаянку, какая миленькая! — Ши-ши-ши, что такое, принцесса? — девочкам всегда приятно, когда их так называют. И-Пин засмущалась и неловко покрутилась на своем месте, стесняясь что-либо сказать. — И-Пин-тян, Ламбо-тян, куда вы убежали?! — появляется очень красивая молодая женщина. Она осматривается вокруг, а в руках у неё, на вид, тяжелые пакеты. Увидев её, Ламбо выпрыгивает из моих рук и бежит в её сторону. — Великий Ламбо-сан хочет конфет! — он начал дёргать женщину за подол платья и клянчить сладости. — Ламбо, ты и так съел уже достаточно! — И-Пин тоже подключилась к разговору. Улыбнувшись, я уже хотела уходить, как женщина посмотрела на меня. — Спасибо, что присмотрел за детьми. — Ши-ши-ши, я даже ничего и не сделал, не стоит благодарностей, — я очень уважаю этого человека, это же какую надо иметь выдержку, чтобы терпеть весь тот бардак, что творится рядом с ней. Вот он, настоящий герой. Тут даже мой титул принца на ее фоне совершенно ничего не значит. — Хочешь зайти к нам на ужин? — ом, ужин? Зайти? Так просто? А почему бы и нет? — С радостью, ши-ши. Детишки скакали где-то впереди, а я помогала нести пакеты, негоже же ей одной их нести. Мы болтали о всяком, она мне представилась, я тоже. Она так мило называет меня Бел-кун, никогда не думала, что к моему имени припишут японский суффикс, даже как-то неловко что ли… Я же называла её Нана-сан. Нана-сан рассказывала мне о своём сыне, какой он хороший мальчик, о его друзьях, репетиторе и т.д. Некоторые из историй были весьма забавными, и я не удерживая себя, смеялась от души. Взамен, тоже рассказывая немного о себе, ну то, что не повлияет на её психику. Через минут 15 мы дошли до дома Савада и меня пригласили внутрь. На данный момент Тсунаеши в школе, мне интересно, как бы он отреагировал, если бы меня увидел. Не могу дождаться его реакции. — Нана-сан, давайте я помогу вам с готовкой? — буду чувствовать себя неспокойно, если не помогу, и так на халяву без чего-то в гости пришла. — Хорошо.***
На кухне мы провозились примерно 2 часа, иногда слышался шум со стороны гостиной, дети развлекались. Пока Савада-сан накрывала стол, я попросилась посидеть с детьми, на что она с улыбкой согласилась. Ламбо без всякого стеснения залез ко мне на колени, когда я сидела на диване, и начал провозглашать меня своим рабом. — Ши-ши-ши, принц не может быть рабом. — Почему?! — это удивленная мордашка просто прелесть. — Потому, что он — Принц, — видимо мои слова совсем не поняли. — А вот великий Ламбо-сан может быть камергером принца. — А кто это? — Камергер имеет весьма высокий придворный чин. Это будет значить, что принц тебе доверяет. Ши-ши. Немного подумав, он радостно кивнул и начал крутиться в руках, хвастаясь перед девочкой. — Нья-ха-ха-ха-ха, теперь Ламбо-сан камергер! Ох, чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не плакало. Видно, маленькая китаянка немного расстроилась. — Почему принцесса грустит? — вопросительно глянула на неё. — И-Пин тоже хочет быть камергером. — Ши, зачем? Ты ведь и так уже принцесса, — и также беру её в свои объятия. Вай, ну я просто не могу жить без детишек. Послышался звук открываемой двери и топот ног. — Десятый, не надо ни о чём волноваться, я — ваша правая рука, сделаю для вас всё! — Ха-ха, Гокудера прав, не стоит волноваться, Тсуна. — Я не могу перестать волноваться! Они же скоро сюда прибудут! — Хватит ныть, никчёмный Тсуна! — звук удара и перед моими глазами из коридора вываливается тушка.