Мистер Старк, люди с таким не выживают

За окном уже раннее утро; Тони открыл глаза и, повернув голову вправо, никого там не увидел. Снова проснулся один. Он нехотя поднялся и сел на край кровати, свесив ноги. Вчера он лёг поздно, да и сердце давало о себе знать всю ночь. Когда Тони просыпался, он чувствовал, как по щекам стекают слезы и как сжимается всё внутри от боли. Редко ему удавалось нормально выспаться, можно сказать, эта ночь была ещё более-менее спокойной и вполне терпимой. Возвращаться каждый день в холодную постель, которая пропахла чувствами одиночества и безысходности, было невыносимым. Подушки, мокрые от слёз, и искомканное одеяло, постельное, которое он уже давно не менял, — всё это приелось. Тони сделал глубокий вдох и завалился на кровать, смотря в потолок. Он так и не настроил в системе Джарвиса программу, отвечающую за режим сна. В комнате до жути темно, несмотря на то что рассвет был совсем недавно. Следуя режиму, нужно было проспать ещё несколько часов, но Старку вкрай не спалось, и так каждое утро; он просыпается с болью в сердце и красными глазами. Тони постоянно винил себя за то, что не в силах это изменить. Даже режим сна он не может привести в порядок, что уж там говорить о физическом здоровье, ведь морально он давно уже себя исчерпал. Вдобавок к навалившимся проблемам у Тони выявили депрессию, которую он всячески отказывается воспринимать так же, как отказывается принимать таблетки, прописанные ему. Раз его врач не смог найти способ поднять Тони на ноги, то и следующее лечение будет впустую. Он перестал кому-либо доверять и старался избегать всех людей вокруг, отчаявшись получить то, в чём он так нуждался в последние дни. Казалось бы, у него и так никого не осталось, но не прекращает изолироваться от общества. Но всё же остался рядом с ним один человек, которого Тони считал своей семьёй. Единственный стимул Старка встать с постели, что он и сделал ближе к восьми часам. Он встал с кровати и накинул спортивную кофту на застёжке поверх пижамы. Тони зашёл в ванную и, ополоснув руку в холодной воде, протёр глаза. Смысл делать что-либо по утрам он давно потерял — послал к чёрту гигиену и подолгу не принимал душ без веского повода. На чистку зубов точно так же было всё равно — каждый раз он набирал в рот холодной воды и прополаскивал горло. Тони выплюнул в раковину воду и вытер губы рукавом кофты. На этом уход за собой у него и заканчивался. Он вышел из комнаты и направился на кухню: хоть завтрак Старк и пропускал, но время от времени захаживал к плите, правда, не для перекуса, а для того, чтобы встретить того самого человека, которому сообщил о вчерашней новости. Тони подошёл к девушке сзади и зарылся носом в светлые волосы, руками обхватив талию. — Доброе утро, мисс Поттс, — поздоровался Старк. — Доброе утро, мистер «я снова не почистил зубы». Они оба тихонько засмеялись, и Тони поцеловал девушку куда-то в шею. — Ты уже принимал лекарства? — Да. Да, конечно, — солгал он. Старк уже давно их не принимает. Никто не следил за тем, чтобы он пил таблетки, и Тони вовсе не видел смысла этого делать. Даже прятать их не приходилось, ни у кого и подозрений не возникло, почему это он уже целый месяц их принимает, а они магическим образом появляются в пачках заново. — Как насчёт пообедать сегодня вместе? — предложил Старк. — Тони, ну ты же знаешь, я не могу. — Почему? — О, Тони... Пеппер развернулась к нему лицом и положила руки на его щёки, поглаживая царапающую кожу щетину. Они смотрели друг другу в глаза, и в их взглядах можно было увидеть совершенно противоположные эмоции и чувства: Тони смотрел с надеждой, сверкающими от счастья глазами, ждал заветных слов «я люблю тебя» и только одними глазами просил ласку и внимание, а Пеппер же смотрела с жалостью такими глазами, будто Тони верит в нечто невозможное и ей его неимоверно жаль. Она предложила Старку присесть, и они оба в паре сантиметров друг от друга продолжали убивать взглядом сидящего напротив. Пеппер притянула Тони ближе к себе и положила его голову себе на грудь, перебирая темные волосы на висках. — Ты ведь прекрасно знаешь, почему мы не можем ходить по ресторанам. — Потому что ты переживаешь за мое сердце? — Нет, Тони, — она засмеялась и поцеловала того в макушку, — потому что я не хочу, чтобы нас видели вместе. Ты знаешь об этом. — Но я так и не знаю, почему... — Тони... У нас не может быть отношений. Ты же понимаешь, я с тобой потому, что о тебе нужно кому-то позаботиться. — Это несправедливо. — Ты умный мальчик, ты прекрасно знаешь, что это моя работа. Старк встал с проклятого дивана и направился обратно в комнату. — Не забудь позвонить тому врачу с форума! — прокричала она уходящему Тони. Он был настолько зол и подавлен, что не хотел с кем-либо видеться. Старк вернулся назад в постель и зарылся под одеяло с головой. Всё в его жизни идёт не так, абсолютно всё: личная жизнь, карьера, он даже элементарно встать с кровати не может, а когда ему это удается, то его посылают к чёрту и разбивают сердце, которое вот-вот остановится. Может, Тони пора самому уже закончить это всё? Раз сердце само медлит, то Старк его ускорит. Он достал из комода блокнот, припрятанный ещё пару недель назад, для заметок и вырвал исписанные листы. Взяв ручку, он принялся писать свою предсмертную записку, попутно выбирая, какой способ кончины ему по душе. Тони, не останавливаясь, всё писал и писал, пока на листок бумаги не упала слеза. Он сжал ручку в кулаке и откинул её вместе с блокнотом куда-то в сторону так, что на стене остался след от чернил. Нет, не для этого он потратил все свои деньги и нервы. Не для того, чтобы получить отказ от самого себя. Тони ударил себя по голове, вискам, оттягивал волосы и бился о стенку затылком. Глубокий вдох. Выдох. Старк стёр следы от слёз и подложил подушки под спину, чтобы сесть поудобнее. Он достал телефон из-под простыни и, пролистав список контактов, нашёл доктора Стрэнджа. Тони долго не решался ему позвонить. С момента, как Стефан дал ему свою визитку, прошло уже приличное количество времени, и он не был уверен, что доктор возьмётся за него теперь. Тони закрыл глаза и нажал на кнопку вызова. От одних только гудков он уже напрягся, а когда и вовсе услышал голос Стефана, то потерял дар речи. — Да? — послышался голос Стрэнджа, но Старк не смог что-либо ответить. — Алло? Тони сбросил трубку и ударил себя по лбу. Снова он ведёт себя как абсолютный болван и ничего не может сделать с этим. День за днём он проводил в своей кровати. Спина уже начинала болеть от однотипных поз, все части тела стали затекать с неистовой скоростью. В голове будто туман и тягучее чувство, не позволяющее разумно мыслить. Внутри всё стало тяжелым и неспособным к работе, что было крайне невыносимым. Просыпаться, переворачиваться с одного бока на другой раз за разом, когда устаешь, и наблюдать за часами, которые всё идут и идут. Вроде бы время ещё одиннадцать, но вот Тони прикрыл глаза, задумался о чём-то или нашёл что-то интересное в своих записях — и время уже три часа дня. Снова он проклинает себя за то, что так ничего с этим и не сделал. В какой-то момент могут закончиться деньги, отдых и жизнь. С каждым днем он всё больше жалеет, что так ничего и не сделал, но жалость тут ему никогда не поможет. Пока он жалел себя, ненавидел свою жизнь, на часах уже полночь и ему пора ложиться спать. Он переворачивается на спину, так как удобных поз больше не осталось, и закрывает глаза. Перед сном Тони больше ни о чем не думает, потому что особо ничего в голову и не приходит, а если бы и пришло, то он бы не заснул. Воспоминание за воспоминанием, фантазия за фантазией, а потом лишь разочарование, ведь сейчас он весь грязный и потный лежит на кровати, где постельное не стирано уже несколько недель. Тони успел смириться с запахом и сыростью в комнате, ведь внутри него все было точно так же. А когда становилось душно, у него сильнее болела голова и во рту становилось сухо. Сейчас им правила безысходность, не более того. Вина перед самим собой, что даже доктору он позвонить не может. Тони отправил сообщение Хэппи, чтобы тот сам всё организовал: сам он не способен делать что-либо. Руки были ватными, как и тело. Каждое прикосновение к чему-либо будто испытание. Давление поднималось только лишь оттого, что он прошёл пару шагов. Было невыносимо. А самое обидное, что даже позвать было некого. Тони мог бы позвать Пеппер, но прекрасно знает, что она не придёт. Оказалось, что ни одного по-настоящему близкого человека нет поблизости, но Старк отказывается в это верить. Когда его жизнь перевернулась вверх дном, в какой-то момент пришлось надеть на себя розовые очки, даже пускай и с трещинами. Порой эти трещины были слишком большими, а иногда же совсем незаметными. Когда речь шла о его здоровье, то очки он и вовсе не надевал, а когда дело доходило до Пеппер, то на нем было целых десять пар. Ему сильно не хватало заботы, поддержки и сопереживания, тех слов, которых не знало большинство его знакомых, а если уж и знали, то точно не от них Тони хотелось услышать утешающие фразы. От них всех ему нужен был способ лечения и не более, но он не был готов сказать о том, что вот-вот умрёт. Об этом знал лишь узкий круг лиц, пара человек, да и только. Доктор Стрэндж также не имел понятия, кто его пациент. В тот вечер Тони говорил загадками и всё время увиливал от прямых или же наводящих вопросов. Для Стефана не стало открытием, что кто-то желает сохранить анонимность при лечении, и он отреагировал вполне спокойно. Его смущала лишь одна деталь: то, что состояние пациента не совсем квалификация Стефана, но и нельзя было сказать, что опыта в другой сфере у него нет. Не зря же его так нахваливают, причём не абы кто, а вполне себе уважаемые люди, имена которых Тони ни о чем не говорили, но зато звучали солидно. Сейчас он был готов поверить в кого угодно и во что угодно, ведь капризничать положение не позволяло. Когда ему на телефон пришло ответное смс от Хэппи с датой и временем приёма у доктора, Тони немного стало легче. Он словно ребёнок: несамостоятельный, неспособный ныне решать бытовые вопросы и даже позвонить доктору, на которого рассчитывал, ведь Стефан действительно умел очаровывать, вызвать доверие; на то он, наверное, и врач, потому что располагать к себе в его-то профессии самое необходимое. Хотя, может, на самом деле Стрэндж немного другой, просто изолировавшийся от общества, ни с кем не общающийся уже несколько месяцев Тони, который толком и не помнит, как сейчас принято вести себя в обществе, просто чуть-чуть прибавляет лучей славы, которых и без того немало. А может, дело в том, что никто за последнее время не был так добр с ним, как Стефан, готовый помочь, пообщавшись с Тони пару минут. Не важно, что из этого правда: Старк способен нафантазировать многое и преувеличить масштаб ситуации. Кто знает, понимал ли он, что живет иллюзией, что он придумал себе влюбленность, отношения, здоровую жизнь без таблеток и план на похороны. Говорили же ему врачи: нельзя нервничать и накручивать себя, но когда Тони слушал кого-либо? Для него и трава голубая, а вместо сердца — зефир на костре. Пообщавшись с ним некоторое время, можно подумать, что он сошёл с ума, и обвинять вас в подозрении никто не станет, только едва заметно кивнут и спишут всё на выпитый алкоголь, который Старк вовсе не употребляет с тех пор, как мучается от боли. Тони же не замечал, как постепенно гнил снаружи и изнутри. Не в том плане, что он вдруг стал, грубо говоря, хамоватым кретином без души, а в том, что он действительно гнил, как разлагается со временем мусор, когда подходит к концу срок годности продуктов. Сырость была и внутри, и в квартире. Какой-то страх у Тони всё же был насчёт себя, не включая в расчёт сердце, разумеется, но почему-то этот страх не был заметен день назад, два и половину недели. Нет, только сейчас что-то странное в его голове и теле. Если бы не кондиционер в машине, он бы давно пропотел всю рубашку. Руки по какой-то причине дрожали, а в горле было сухо, несмотря на выпитую бутылку воды. Он всегда нервничал перед походом в больницу. Страх того, что снова не получит ответ на свой ребус. Что делать человеку с осколками в груди? Тони надеялся, что в любой момент из-за угла выскочит кто-нибудь с камерой в руках и скажет, что это был розыгрыш, что все его страдания нереальны, но вот он снова совсем один, сидит в машине где-то на другом конце города со стопкой документов на коленях, боясь выйти наружу. Тони проговаривал свою речь, чтобы быть уверенным в своих ответах доктору, ведь Стрэндж будет спрашивать. Не сказать, что впервые Старк придумывает липовую историю, дабы никто не заподозрил, что проблемы у него, а не у «одного военного, изменяющего своей жене, которая обо всем узнала и воспользовалась его оружием» или у «паренька, сына одной известной компании, который баловался веществами, из-за чего, когда он без сознания валялся на дороге, его увезли в другой штат». Старку было что рассказать, что выдумать и выдать за правду, а если не верят, то Тони не жадный — найдет, чем убедить и какой сорт лапши повесить на уши. Почему-то такого же мнения Старк был и о Стрэндже. Вроде бы Тони вполне себе доверял доктору, а вроде сомнения всё равно есть. В любом случае попытаться стоит. Тони вышел из машины; он немного опаздывал, из-за чего нервничал больше, но судорожно хрустеть пальцами и поправлять волосы не давала стопка документов в руках. Он решил поехать один, и поэтому помочь с документами ему никто не мог, а просить у какого-то прохожего у Тони язык не повернётся. Страдать так страдать! По полной! Если откинется, то всё равно возле больницы. Он зашёл за порог, протиснувшись, пока закрывалась дверь, и, подойдя к лифту, пытался вспомнить нужный ему этаж. В смс была вся нужная информация, но руки были заняты бумагами с анализами, поэтому Тони пришлось долго ломать голову над ситуацией. Его жутко напрягало то, что он опаздывает, так ещё и этаж нужный найти не может. Нервы сдавали, он прожигал взглядом табличку над лифтом, где высвечивается этаж, чтобы под адской пыткой взгляда лифт сам сказал, куда Тони нужно. Он простоял там, казалось, вечность. К нему уже успела подойти медсестра и спросила, что случилось и не нужна ли ему помощь, но Старку было слишком неловко, и на автомате он сказал: «Нет, не нужно». Это было до жути по-идиотски, но звать медсестру теперь было уже неловко. Кто знает, сколько бы он там простоял, если бы Стефан, обеспокоенный долгим отсутствием пациента, не решил спуститься вниз, на удивление, он обнаружил в холле Тони, злобно смотрящего куда-то наверх. Сам Старк не обратил внимания на Стрэнджа, его отвлёк только голос доктора: — Мистер Старк? Тони в панике опустил взгляд вниз и, растерявшись, оглядывал все, что видел перед глазами, пытаясь остановить взгляд на хотя бы лице Стефана. — Да? — пискляво произнёс он. Нервы окончательно сдали, и Тони как будто вернулся в подростковую жизнь, когда у него ломался голос. Он молча зашёл в лифт и встал рядом с мужчиной. Стефан оказался намного выше, чем думал Старк. На той конференции он не особо приглядывался к нему и в том числе к его росту, к тому же они сидели, поэтому сказать что-либо по этому поводу было трудно. Хотя сегодня Тони придётся забыть, что было на том форуме: сейчас всё вдруг стало по-другому. Никто из них не произносил ни звука, они молча ехали на нужный этаж. Старку казалась эта тишина немного неловкой, он стал думать, что сказать, какую тему для разговора придумать, но странное чувство, говорящее, что всё это может не понравиться Стефану, заставило его прекратить размышлять. Но становилось всё более неловко с каждой секундой, ведь они уже проехали приличное количество этажей и впереди примерно столько же, а они по-прежнему играют в молчанку. Тони стал нервничать. Он заметил, как на папке с анализами виднеются небольшие впадины от его пальцев, которые были слегка влажными. Ему становилось душно и некомфортно то ли от нервов, то ли от жары. На автомате хотелось поправить давящий на шею ворот рубашки, пригладить волосы, в панике стуча пальцами по поверхности чего бы там ни было. Снова сейчас решался вопрос жизни и смерти: найдет ли Стефан способ лечения или же отпустит домой дальше лежать в своей постели, дожидаясь смерти? Они вышли из лифта, и доктор повёл Тони прямо по коридору, где было много сидений для ожидания и гора читальных столиков. Как и во многих других больницах, интерьер был успокаивающим, не вызывающим лишних отрицательных эмоций, но все мы знаем, что излишнее спокойствие сопутствует чему-то дико страшному и опасному. К подозрению потом подключается паника — осознание, что где-то сверху разрезают человека, а снизу распаковывают трупы. То же самое было и с Тони. Сначала спокойствие, легкий стресс, потом тишина, в которой кто-то есть и шепчет на ухо: «Тебе крышка». Ну не любит Тони больницы. А кто б любил? Особенно когда здесь прямо сейчас вот-вот решат твоё будущее. Стефан привёл его в смотровую и сел за стол, кивнув в сторону стула напротив, намекая Тони присаживаться. Старк положил стопку документов на край стола и сел на предлагаемое место. — Сначала заполним пару бумаг и перейдём к осмотру, — проговорил доктор, погружённый в работу. — Это не потребуется. Всё есть здесь, — ответил Тони и похлопал по стопке документов. — Это очень предусмотрительно с вашей стороны, но, пожалуй, они нам не пригодятся. Старк впал в ступор. В каком это смысле не пригодятся? Во всех больницах, в которых он был, без проблем принимали эти бумаги, а тут вдруг брезгуют. — В-в каком это смысле не пригодятся? — Я привык основываться на врачебных заключениях только тогда, когда эти заключения сделаны лично мной, мистер Старк. Так что, приступим? Мне нужно полное имя и дата рождения. — Подождите, но тут есть абсолютно всё, что вам нужно, и даже больше. — И чем мне поможет это «даже больше», если ваш бывший лечащий врач допустил ошибку, пускай даже незначительную, но способную кардинально всё изменить? — Но... Док, я... — Ваше полное имя и дата рождения, — он решил прекратить дискуссию. На то он и доктор Стефан Стрэндж, профессионал своего дела. Ему нужно проверить все самому, прежде чем полагаться на компетентность других. Никому он в этой больнице не доверял. Основывался лишь на личном опыте, редко когда бегая за советами к другим. Напротив, все бегали за ним, чтобы получить этот совет. Тони даже не знал, поражаться ему или негодовать. — Понимаете, пациент... Он... Старк находился в таком шоке, что с трудом мог вспомнить выдуманную легенду. Стефан смотрел на него исподлобья, держа в руках ручку, готовясь записывать. — Он просил сохранить анонимность. — Простите, я... Я не понимаю. То есть вы говорите от лица пациента? — Да, вроде так. Стефан отложил ручку в сторону и потер лицо руками. — И когда я увижу своего пациента? — Боюсь, вы его не увидите. — Вы предлагаете мне работать вслепую? — Я рассчитывал, что вам хватит того, что есть в документах. Доктор встал с места и подошёл к двери. Открыв её, он ждал, пока Тони уйдёт. — Послушайте, я работаю с живыми людьми, которые могут мне что-то сказать вживую, которых я могу спросить о том, чего они не захотят говорить посторонним и даже родственникам. — Я очень хорошо знаю этого человека, поверьте мне, док. Он бы ничего от меня не скрыл. — Я попрошу вас покинуть кабинет, мистер Старк. — Док, прошу, он бы... — Нет, — перебил его Стефан. — Я сказал: нет. Когда он сам, лично, сюда явится, тогда я буду готов помочь ему. Тони опустил голову вниз и, забрав свои бумаги, поспешил на выход. Странные чувства. Вроде бы он больше всего на свете боялся получить в ответ молчание, а вроде бы сейчас он испытывает эмоции намного хуже. Будто тот шанс, который ему могли дать, он сам взял и похоронил вместе с собой. Наверное, поэтому всю дорогу домой Тони чувствовал то же самое, что и когда узнал о своей проблеме.