***
Фрэнк поднялся в комнату, заперся изнутри и, тяжело вздохнув, плюхнулся на любимую кровать. Лёгкое волнение прошлось по поверхности его кожи, приподнимая волоски на руках. Чего таить, он уже не раз представлял их с Эваном вместе, и рано или поздно это должно было произойти, но... не так часто партнёр оплачивает всю сумму. И не так часто всю сумму оплачивает партнёр, с которым ты ещё вчера на пьяную голову планировал распрощаться. Ему было одновременно приятно и неловко, а ещё нужно было срочно принять решение. В конце концов, что он терял? Да, Эван не совсем его типаж — увлекающийся славянской культурой, этот парень сам был как солнце, знакомое и тёплое, обнимающее тебя лучами, не оставляющее место для ночных кошмаров и тревог, для приключений и опасностей. То ли дело Джерард — огромная сверхновая, сжигающая всё на своём пути, и в первую очередь — твоё слабое сердце. Так, при чём тут вообще он? Речь об Эване. Так вот. Возможно, Фрэнку не стоило так быстро отказываться от чего-то, чего он никогда не пробовал? Стабильных, сладких, поддерживающих отношений с букетами цветов по утрам и неловким поправлением очков на айеровских шутках про говно... Он же не клялся Джерарду в верности! И не должен сейчас чувствовать себя виновато только потому, что Джерард как-то там не так дышит. На экране телефона выскочил фиолетовый кружок и завопил: — Фрэнк! Эван онлайн и уже три минуты как в курсе, что ты прочитал его сообщение! Зачем ты заставляешь парня ждать? Фрэнк закатил глаза. — И как я обойдусь без твоих советов, когда пойду ебаться? — Вообще-то, ты можешь подключить такую функцию за отдельную плату. Я умею подсказывать новичкам, как найти эрогенные зоны партнёра и как продлить момент удовольствия... но думаю, ты и сам справишься, ты уже три года как не девственник. Фрэнк вспомнил едкий комментарий Джерарда по поводу виртуального секса и помрачнел. — Иди нахуй, Би. Открой чат с Эваном, а потом иди нахуй. Голосовой помощник послушно скрылся, и Фрэнк снова пробежался глазами по знакомым строчкам: «...и да, если ты не готов, просто скажи об этом, всё будет в порядке. жду твоего ответа! xoxo». Он помедлил ещё пару секунд, после чего решительно кивнул и не спеша набрал текст: F: надеюсь, ты составил подходящий плейлист. встретимся через десять минут? E: хоть через пять. и захвати бутылочку вина. Фрэнк усмехнулся. Он встал с кровати и, присев перед тумбочкой, выудил оттуда большие пластиковые очки с тянущимися от них проводками и присосками. В тёмных стёклах линз отразилось небо за окном. Где-то там внизу гремела музыка: на площадке возле дома Боб готовился к открытию нового сквера Весёлого Джека. «Извини, дружище, у меня есть дела поважнее», — подумал Фрэнк и, на всякий случай ещё раз подёргав ручку двери, сел обратно на кровать. Лютик спрыгнул с подоконника, где всё это время мирно посапывал, и начал лизать коленку хозяина (тот сегодня был в шортах). Фрэнк спустил собаку на пол, потом улёгся поудобнее и, нацепив очки на голову, затянул ремешки. Присоски оказались на нужных местах на висках, за ушами и на затылке, и Айеро нажал на кнопку на дужке, чтобы установить Bluetooth-соединение устройства с его телефоном. Через мгновение мир вокруг потерял очертания, запахи и звуки, в глазах потемнело, и парень погрузился в сон. Первым, что он почувствовал, был мягкий ворс ковра под пальцами ног. Пробежавшись взглядом по своему телу, он увидел, что стоит босиком, в мешковатых джинсах и большой чёрной футболке. Вокруг него — просторная, со вкусом обставленная комната. Тёмно-серые стены, большой шкаф-купе, широкая двуспальная кровать и прикроватный столик. Напротив Фрэнка, оперевшись руками на подоконник, стоял Эван. Высокий и стройный, в синих джинсах и свободной тёмно-синей хлопковой футболке с длинным рукавом, он почему-то напоминал Иисуса. Эван спокойно улыбнулся и, слегка оттолкнувшись от подоконника, сделал шаг навстречу Фрэнку. За его спиной, за окном, зашумели вековые дубы, и потоки солнечного света, заливающие комнату, слегка задрожали, вступая в танец с тенями листьев. — Ну привет. — Эван сделал ещё пару шагов навстречу Фрэнку. Тот приветливо улыбнулся, сложив руки на груди. — А ты выше, чем я думал. — Это плохо? — Совсем нет. Ты красивый. Парень подошёл ещё ближе к Фрэнку, так что теперь их отделяло не больше двадцати сантиметров. Они одновременно подняли руки и медленно прикоснулись к щеке партнёра. Посмеявшись над таким единодушием, парни замолчали, прислушиваясь к собственным ощущениям. Мозг осознавал, что всё происходящее — лишь игры разума, влияние электрических импульсов на химические реакции организма, но эта тёплая мягкая кожа, этот ласковый и немного смущённый взгляд напротив был настолько реален, что просто не верилось, что они сейчас находятся в разных концах страны. Не опуская руки, Фрэнк перевёл взгляд на прикроватный столик и сосредоточился. Пару секунд спустя на нём материализовалась бутылка шампанского и два блестящих бокала. — Единственное место, где я могу пить шампанское и не бояться, что меня потом будет пучить, — прокомментировал он, подходя к столику. Пузырьки приветливо зашипели, когда он наклонил бутылку и ловкими движениями разлил напиток по бокалам. Эван усмехнулся, подхватил свой бокал и, взглянув на Фрэнка из-под длинных ресниц, произнёс: — За виртуальный алкоголь! Стекло звякнуло, и Фрэнк почувствовал на языке сладкую, жгучую прохладу. Взяв партнёра за руку, он подвёл его к кровати и жестом указал на место напротив себя. Забравшись на идеально натянутое покрывало, Фрэнк собрал ноги в позе лотоса, положил руки на колени и выжидающе взглянул на Эвана. — Ну, рассказывай. Эван, приземлившийся на кровать напротив Фрэнка, непонимающе нахмурился. — Что? — Что тебе нравится. Чего ты хочешь. В каких местах должен оказаться мой язык, чтобы ты не пожалел о потраченных деньгах. Фрэнк ухмыльнулся. Он любил вводить парней в ступор, смотреть, как смущённо алеют их щёки, как они храбрятся, чтобы отшутиться в ответ. Но Эван подумал и, взглянув Фрэнку прямо в глаза, на удивление спокойно ответил: — Хочу отсосать тебе. Айеро поднял одну бровь. — Хочу целовать твои татуировки, — продолжал парень напротив, — узнать, как глубоко под резинкой штанов прячутся самые сокровенные из них. Айеро улыбнулся и закусил губу. — Хочу, чтобы ты стонал и кричал: «о боги, я больше никогда не буду динамить тебя ради своей сраной работы». Айеро захохотал и, резко приблизившись к Эвану, взял его за волосы и притянул к себе. — А я тебя недооценивал. — Фрэнк, ты как главный хулиган в классе, который выкрикивает пошлые шутки с места и рушит дисциплину. А я, между прочим, учитель года. — Эван перевёл взгляд на губы Фрэнка и прошептал: — На меня твои выходки не подействуют. И их губы соприкоснулись. Губы Эвана были мягкими, очень мягкими, словно ягоды вишни в фруктовом желе, которое Фрэнк всегда ел на завтрак перед уроками, и он невольно задумался, не было ли это сбоем программы. — Уже можно кричать про свою сраную работу? — промычал он, не разрывая поцелуй. Эван ничего не ответил и уверенным движением повалил Фрэнка на кровать. Фрэнк почувствовал горячее дыхание на шее и чуть грубые прикосновения рук под своей футболкой. Эти руки скользили вверх и вниз по его торсу, обнимали за плечи и впивались ногтями в спину. — Снимай, — прошептал Эван. Глубоко дыша, Фрэнк обнял Эвана обеими руками за талию и, сделав усилие, перевернул парня на спину. Изящным движением он перекинул одну ногу и теперь с победоносным видом восседал сверху. Он закрыл глаза, медленно выгнул спину (знал, как нравится парням любоваться этим движением со стороны) и сделал едва ощутимый круг бёдрами: теперь они опасно соприкасались сквозь джинсы, и Фрэнку не нужно было избавляться от ткани между ними, чтобы почувствовать, что Эвану нравилось происходящее. Айеро открыл глаза и увидел желание на розовеющем лице парня под ним. На Эване всё ещё были очки, но выжигающий взгляд голубых глаз под ними молил: «избавься от них, выбрось, сломай, только прижмись ко мне покрепче, слейся с моим телом, заставь гореть», — и Айеро не смог ослушаться. Через секунду очки оказались на прикроватном столике, рядом с никому не нужным шампанским. Фрэнк опёрся руками на подушки по обеим сторонам от своего партнёра, с усилием впился в его губы. Эван издал тихий невольный стон. Улыбаясь, Фрэнк медленно оторвался от Эвана, выпрямился и взялся кончиками пальцев за края своей футболки, чтобы изящно сорвать её со своего тела. Когда чёрная ткань проходила через голову, закрыв ему весь обзор (доли секунды, какие-то доли секунды), он услышал тяжёлое дыхание Эвана, и... Сумрак. Мерцающие огоньки свечек, гладкий деревянный пол. Тяжёлое дыхание парня, которого Фрэнк с силой придавил к земле, и шуршание защитного костюма на вздымающейся груди. — Прямо сейчас ты лежишь на полу в паре сантиметров от моего лица и не пытаешься ни закрыться, ни отвернуться. Зачем ты загнул палец, когда я сказал, что не боюсь умереть? Металл в его голосе. — Я соврал. Когда Фрэнк, наконец, смог сорвать с головы футболку, он увидел перед собой лицо Джерарда. Тот тяжело дышал и смотрел на него снизу вверх, но ни на каплю не казался подчинённым или повергнутым. Его внимательный взгляд выдавал интерес, спокойствие, а ещё тайны, тайны, тайны, и в тот момент Айеро это так бесило, но теперь он почувствовал, как мурашки бегают по коже, как кровь приливает к его члену и натягивает ткань его штанов. Дерзкий, сумасшедший, врущий мальчик пробуждал в нём желание если не сорвать с него все маски, то, по крайней мере, сорвать этот костюм. Оливковые глаза продолжали заливать его ледяной водой. Фрэнк охуел и крепко зажмурился. С усилием тряхнул головой. Когда он снова посмотрел на кровать, то его встретил обеспокоенный взгляд Эвана. — Всё нормально? — он поднял брови. — Д-да... — Фрэнк поёжился и постарался быстро взять себя в руки. — Кажется, ты собирался целовать все мои татуировки? Тогда стоит поторопиться, а то затянется до самого вечера. Эван улыбнулся и сел на кровати, попутно снимая с себя футболку. Фрэнк незаметно сделал глубокий вдох. Что это, чёрт возьми, было? Он видел Уэя, будто тот и правда был здесь. Он что, начинает сходить с ума? Эван подполз к краю кровати и опустил ноги на пол. Затем взял Фрэнка за руку и притянул к себе. Тот подошёл и сел к партнёру на колени, обвив руками его шею. Эван шумно выдохнул, рассматривая чернильные рисунки на груди парня. Его губы прикоснулись к изображению ниточек большой паутины, переплетающейся с бутонами роз. Фрэнк впустил пальцы в волосы Эвана, готовясь управлять его движениями. Тот двигался до скуки медленно, словно давая себе время насладиться телом Айеро. Взгляд Фрэнка упал на бутылку с шампанским, по стенкам которой вверх-вниз карабкались отдельные пузырьки. «Надо было выпить ещё», — подумал он. Со всем, что происходит, стало сложнее отвлекаться от посторонних мыслей и просто давать себе забыться. В голове, так отчётливо, будто ему в уши вставили капельки-наушники, насмешливый голос пропел: — Я сам больше предпочитаю виски. Мой желудок плохо воспринимает газированные напитки. — Да блять, заткнись, — громко выругался Фрэнк, отчего Эван, уже успевший добраться до птиц внизу живота Айеро, испуганно вздрогнул. Осознав, что сказал это вслух, Фрэнк обречённо хлопнул себя по лицу. — Прости, я... просто... Вспомнил, что не закрыл дверь в комнате. Теперь тебе придётся затыкать мои стоны поцелуями, чтобы никто в коридоре их не услышал. Фрэнк криво улыбнулся. Эван улыбнулся в ответ и ещё раз мягко провёл руками по торсу парня и его плечам. — Ты прекрасен, Фрэнк, — сказал он, поднимая глаза на лицо парня и встречаясь с ним взглядом. — Но ты не здесь, не со мной. А я так не хочу. Эван аккуратно приподнял Фрэнка и посадил его на кровать рядом с собой. Тот виновато отвёл глаза в сторону. — Прости, я... сам не знаю, что происходит, — тихо начал он. — Есть один парень, и, возможно, он мне... нравится. Господи, это ужасная ситуация... прости. Эван поджал губы в невесёлой улыбке и кивнул. — И ты смотришь на меня, но видишь его, не так ли? — спокойно спросил он. Фрэнк изумлённо взглянул на него. — Да! С тобой такое было? Это было так реально, его лицо и его голос, и я, блять, испугался! Эван усмехнулся и взял Фрэнка за руку. — Фрэнк, ты что, никогда раньше не влюблялся? Фрэнк непонимающе нахмурился. — Влюбился — это громкое слово. Я просто почему-то думаю о нём постоянно и не могу ничего с этим поделать. Вот и всё. Это же не значит, что я влюбился? Эван многозначительно на него посмотрел. — Не-е-ет, только не это, — простонал Айеро. — Эта реальность основана на наших с тобой желаниях, — начал Эван, обводя рукой комнату. — Твой мозг выдаёт тебе картинку и ощущения, которые ты хочешь получать. Отсюда дубы за окном, прямо как те, что росли возле моего фамильного дома, отсюда шампанское твоей любимой марки. Но иногда сюда также врываются вещи из твоего бессознательного. Эван легонько ткнул Фрэнка пальцем в лоб. — Вещи, которые ты хочешь видеть, которыми хочешь обладать, но даже не подозреваешь об этом. Для виртуальной комнаты это баг. Которым, кстати, многие пользуются намеренно. Находят человека для one-night-stand, а потом трахаются с ним, представляя на его месте своего бывшего. — Это ужасно... — Думаешь, в реальной жизни никто так никогда не делал? — улыбнулся Эван. Затем продолжил: — Ты влюбляешься в того парня, Фрэнк, и он постоянно будет здесь возникать, пока ты не найдёшь способ усмирить эти чувства. Фрэнк вздохнул. Звучит хуёво... Он перевёл взгляд и виновато посмотрел на Эвана. — Есть что-то, чего ты не знаешь? — Не знаю, как отменить лепестки роз, которые я заказал для завершения нашего сеанса. Они должны были начать падать с потолка, когда мы с тобой последний раз поцелуемся после секса. Фрэнк не смог сдержать смешок. Потом заметно погрустнел. — Чёрт, мне так неловко из-за этой ситуации, ты вообще не должен был всё это выслушивать. — По крайней мере, ты честно сказал мне, что происходит, — пожал плечами Эван, — уже за это я тебе благодарен. — Я переведу тебе деньги за комнату, и... — И этим сильно меня обидишь, — спокойно сказал парень. — Это был подарок, и он таковым и останется. Фрэнк тяжело поднялся с кровати и обернулся на Эвана. Тот тоже встал и, неловко улыбнувшись, взял с кровати свою футболку. — Боже, блять, надеюсь, ты найдёшь себе самого лучшего парня, который будет ценить каждую секунду рядом с тобой. Потому что ты этого заслуживаешь. — Я тоже надеюсь, — ухмыльнулся Эван. — Удачи, Фрэнк. Не упусти того чувака. Хотя против тебя у него и так нет никаких шансов. Фрэнк кивнул и направился к двери, прямо так, как был, с голым торсом, но, взявшись за ручку, помедлил и обернулся. Он быстрыми шагами вернулся к недоумевающему Эвану, положил ладонь ему на щёку и мягко поцеловал на прощание. Эван ответил на поцелуй. — Спасибо, — шепнул Фрэнк и стремительно зашагал обратно к двери. С потолка посыпались лепестки роз.***
Было тяжело на сердце. Мысли бегали, собирались в стаи, закручивались в ураганы и падали на землю проливным дождём, и Фрэнк всё никак не мог выловить из всего этого шквала ту одну единственную идею, которая подсказала бы ему, что теперь делать. Прошло каких-то десять дней с их знакомства, половину из которых Фрэнк провёл в изоляторе, но это не помешало Джерарду успеть разрушить его привычный уклад жизни. Да Фрэнк теперь даже поебаться нормально не может, потому что везде видит его лицо! Кто там нахваливал век технологий и говорил, что мы наконец-то достигли комфортного для всех уровня жизни? В жопу такие технологии. Вопрос в том, нужен ли Фрэнку тот, прежний уклад. Он так привык ныть о том, что стабильности больше нет, что почти уже поверил в то, что она вообще когда-то была. Ведь не было. Он просто чувствовал себя мёртвым, и это было комфортно. Потому что когда ты мёртв, ничего хуже с тобой уже не произойдёт. А теперь что-то постоянно происходило вокруг, и что-то явно происходило внутри. Он чувствовал страх, отчаяние, очарование, злость, уважение, любовь, восторг, презрение... Ему по-прежнему было всё равно, умрёт ли он завтра, но то, что происходило сейчас, здесь, в данную секунду, вдруг неожиданно начало обретать значение. Мир разваливается на части, в его стране убивают своих же граждан за неугодные власти слова и идеи, люди смирились с тем, что больше никогда не увидят морей, пустынь и лесов и называют своё существование в глухой коробке четырёх стен жизнью. Но все делают вид, что ничего не замечают, все молчат и листают ленту дальше, потому что пока беда не пришла в твой дом — это не твоя беда. Сиди и не высовывайся, не нарывайся, не лезь, куда не просят, и тогда, быть может, тебе удастся тихо и спокойно прожить свою маленькую бессмысленную жизнь. Да, возможно, завтра Земля взорвётся, и все их надежды, стремления, попытки разлетятся на мелкие частицы, но пока Фрэнк здесь, пока он дышит и просыпается по утрам, будет ли он и дальше сидеть на месте и жить так, как жил раньше, просто потому, что так безопаснее? Эти мысли пугали, их словно пересадили из чужой головы, но они и крутились, и крутились по кругу, пока он дёргал струны гитары, помогая Элис подобрать аккорды к новой песне её любимой группы, и Фрэнк просто не мог это остановить. Он смотрел в её глаза и видел одну из тысяч причин, по которым за этот мир ещё стоит сражаться. Одну из тысяч. И в тот момент ему стало ясно, что он поедет и скажет Джерарду, что происходит в его душе. А последствия... что ж, о них будем думать потом. Десять дней. Иногда судьбоносные изменения в жизни происходят и за меньший срок. Фрэнк думал обо всём этом, пока над его головой жужжал вертолёт. Думал об этом, пока скрипели педали его велосипеда. Думал об этом, когда представлял лицо Джерарда и его длинные ресницы. Когда он подъезжал к знакомому дому, Фрэнк почувствовал, как вспотели его ладони. Впрочем, возможно, не только его — на террасе началось какое-то движение, и Айеро заметил, как Уэй поднимает голову, вскакивает с кресла и начинает суетливо топтаться на месте, не отрывая взгляда от приближающегося велосипеда. Джерард вообще вёл себя немного странно: он стоял и лучезарно улыбался Фрэнку, но его глаза бегали по сторонам, а пальцы то теребили штанину, то переплетались и выламывали друг друга в странных направлениях, словно их обладатель не знал, куда деть свои руки. Стараясь дышать как можно ровнее, Фрэнк не спеша прошёл по дорожке и остановился перед ступеньками, окидывая взглядом белый костюм. Он сложил руки на груди и поднял глаза на Уэя. — Что, карнавал продолжается? Увидеть Джерарда и не включить суку? Ха-ха! Ну уж нет. — Привет, солнце, — невозмутимо улыбнулся Джерард, игнорируя комментарий в сторону своего одеяния. — Как прошло твоё утро? Фрэнк фыркнул. Как прошло моё утро? Отлично прошло. Дрочил в душе, чтобы снять напряжение из-за ситуации, в которой виноват ты. — Я вот проснулся в восемь утра, без будильника, просто открыл глаза и не смог заснуть, — продолжал Уэй, принявшись расхаживать по террасе, — а потом заварил себе чай и сидел тут, смотрел на свой телефон несколько часов подряд, ждал, когда ты проснёшься и ответишь на мои сообщения. Фрэнк вспомнил о том, как выглядела их переписка сегодня утром, и невольно улыбнулся. — Это что, предъява? Джерард остановился и замотал головой. — Нет-нет! Совсем нет. Просто я переживал, и это... странно. Раньше я такого не испытывал. Ну, что ты не можешь спать и ждёшь, когда тебе ответят в какой-то глупой соцсети. Вот, решил рассказать об этом тебе. Вдруг это важно. Он взглянул прямо на Фрэнка. Тот невольно сглотнул и отвёл глаза. То ли Фрэнк перегрелся на солнце и плохо соображал, то ли... Джерард пытался ему в чём-то признаться. — Это называется тревожность, — пожал плечами Айеро. — Добро пожаловать в мой мир. Ты что, вообще никогда не сидел в соцсетях? — Только в твиттере, чтобы новости читать, — ответил Джерард. — Там мне никто не пишет. — Счастливчик. Парни замолчали, и повисла неловкая пауза. Припекало ленивое солнце, в саду за домом переговаривались тонкоголосые птицы, под ногами таскали песок для своего домика неугомонные муравьи, а Фрэнк стоял, совсем позабыв о сумке за плечами, и думал о том, насколько дырявым был его план. Шанс получить положительный ответ, может быть, и есть, но что будет происходить дальше? Они сбегут вместе, поженятся в далёких краях, будут жить счастливо и умрут в один день? Всё это было жутко страшно, жестоко и бессмысленно. И зачем он дал себе обещание признаться? Наконец, Фрэнк открыл рот, набрал воздуха в лёгкие, и в этот момент они с Джерардом одновременно произнесли: — Я хотел с тобой поговорить... Фрэнк резко поднял голову на Джерарда, и тот улыбнулся. — Тогда пройдём в переговорную? — Уэй махнул рукой в сторону террасы. Фрэнк закатил глаза, поднявшись по ступенькам, намеренно задел плечом не успевшего отскочить в сторону хозяина дома и, поставив к его ногам полную продуктов сумку, уселся на уже привычное место возле плачущей девы. Джерард, как всегда, сел напротив, но на этот раз он почему-то сразу снял с лица защитный экран. Будто не хотел, чтобы при разговоре между ними стояли какие-то преграды. Обняв руками колени, парень задумчиво произнёс: — Ты первый. — Нет, давай ты. Вдруг он собирается сообщить, что у него кончились деньги и он больше не хочет пользоваться услугами нашего сервиса? Вот замечательно будет, когда Фрэнк ляпнет, что у него какие-то там чУвСтВА! — Фрэнк, — мягко сказал Джерард, — для того, чтобы задать тебе мой вопрос, мне сперва нужно услышать, что беспокоит тебя. Потому что в зависимости от того, что ты скажешь, мой вопрос может отпасть вообще. Фрэнк вздохнул. Что это за вопрос такой? Глубоко внутри его начинало трясти от волнения. Кожа горела, и становилось всё труднее выдавливать из себя слова. Если это — побочные эффекты симпатии к другому человеку, то где подписать отказ? Он обречённо цокнул языком. — Что тебя гложет, Фрэнк? — спокойно спросил Джерард, внимательно рассматривая лицо парня напротив. — Ты можешь мне доверять. Правда. От его взгляда становилось тепло и спокойно. Будто поскальзываешься, а кто-то крепким движением ловит тебя за локоть. Будто идёшь через открытое поле в ноябре, но невидимый купол защищает тебя от пронизывающего ледяного ветра. Будто, что бы ты сейчас ни сказал, тебя поймут, примут и поддержат. Было странно чувствовать это к человеку, от которого можно ожидать чего угодно. Было странно. Фрэнк решил начать издалека. — Дело в том, что я... в общем... Пока я ехал сюда, я понял, о чьих чучелах моя песня. Джерард удивлённо дёрнул одной бровью, словно не ожидал, что речь зайдёт об этом. Впрочем, всем остальным телом он продолжал выражать полное внимание и принятие. — О моём собственном чучеле. Сотни карикатурных изображений меня, и от всех меня тошнит. Фрэнк смотрел в одну точку, туда, где соприкасались паркетные доски, не осознавая на самом деле, куда устремлён его взгляд. Мысли его заливала горечь. — От Фрэнка-клоуна, и от Фрэнка, не воспринимающего никого всерьёз, не доверяющего никому. От Фрэнка, боящегося говорить о самых важных вещах. Я больше не знаю, кто я. — Он взглянул прямо в лицо Джерарда, чей взгляд с каждой секундой становился всё озабоченнее. Фрэнк уже не мог остановиться. — Куча оболочек с гниющей сердцевиной. Я устал бояться, устал замалчивать то, что думаю. Устал жить, ни на что не надеясь. Он помедлил. — Знаешь... Моя самая большая мечта — о подвале под Весёлым Джеком, где я мог бы построить свою студию и писать музыку профессионально. Каждый месяц я откладываю деньги, чтобы выкупить его у Боба, чтобы хватило на оборудование, чтобы уволиться, спуститься под землю — ха, только вдумайся: стать таким же безвылазным, как все эти люди, заказывающие себе живые обои с берегом океана и звёздным небом. — Фрэнк горько усмехнулся. — Но... — тихо начал Джерард. — Да, я бы мог продолжать быть курьером, совмещать, — кивнул Фрэнк, — но я по-прежнему никогда не смогу поехать в тур ни в другую страну, ни даже в соседний город, я никогда не увижу лица людей, которые счастливо улыбаются под мою музыку... Воздух в лёгких заканчивался, но он уже не мог замолчать, просто не мог остановиться. Из него лилось отчаяние, вот-вот, и оно затопит их обоих. — ...мы придумываем столько разного дерьма, чтобы скрасить нашу жизнь взаперти, но это всё не свобода, и думать, что всё иначе — значит убегать от реальности. Джерард сидел неподвижно, словно боясь пошевелиться, и в глазах его зарождался свет, разгорался бурлящий огонь, словно он прекрасно понимал, о чём идёт речь, и каждое слово задевает его за живое. Он начал дышать глубже, и по его спине прошлась лёгкая дрожь. Фрэнк всего этого не замечал. — Но, знаешь, я тоже хочу убежать, — продолжал Айеро. — Такой мир сосёт, что бы ты ни делал, и я так устал убеждать себя в обратном. Хочется свалить отсюда как можно дальше, за пустыни и леса, на самый край света, и быть никем, и чувствовать совершенно ничего. И пусть оно всё горит. Когда Айеро вновь поднял голову, первым, что он увидел, были пальцы Джерарда в белых перчатках, крепко вцепившиеся в предплечья. Его лицо застыло в неясном выражении, будто... будто он питался каждым словом, что произносил Фрэнк, как вампир, который каплю за каплей ловит сладкую кровь своей жертвы, уже не в силах сдержать жажды. Он больше не выглядел безумцем, как это было всегда — теперь на его лице было что-то большее, что-то более глубокое и важное. Но от этого было только страшнее. Джерард встал с места и, к изумлению Фрэнка, подошёл вплотную к нему. Он присел на корточки, потом опустился на пол возле Айеро. — Фрэнк, ты не представляешь, как важно то, что ты чувствуешь. — Джерард смотрел ему прямо в глаза. Их отделяли сантиметры. — Это то чувство, которое ты должен сохранить в себе и пронести до конца жизни. Ты говоришь, что хочешь чувствовать совершенное ничего, но ты уже чувствуешь злость, не так ли? Фрэнк неуверенно кивнул. — Потому что ты знаешь, что может быть по-другому, — горячо продолжал Джерард. — И ты устал терпеть меньшее. Вот эта справедливая злость... она сворачивает горы. Не отпускай её, до последнего твоего вздоха. Джерард глядел на него так пристально, не моргая, словно от этого момента зависела судьба человечества. Фрэнк был поражён его участием. Фрэнка услышали и поняли. И его поддержали. Будто бы в подтверждение его слов, Джерард встал и протянул Фрэнку руку. Фрэнк не знал, зачем это нужно, но протянул руку в ответ и позволил крепким, уверенным движением поднять себя на ноги. — Я просто больше не хочу бояться. Хочу быть сильнее. Понимаешь? — сказал он. Теперь они стояли вплотную друг к другу, и лёгкого кивка головы было бы достаточно, чтобы соприкоснуться носами. Фрэнк слышал дыхание Джерарда и невольно представлял его на своих губах. Джерард всё не отводил своих оливковых глаз, и у Фрэнка начинала кружиться голова. Он чувствовал бессилие и отчаяние, а ещё до жути пугающую привязанность — хотелось броситься Джерарду в объятия и уткнуться в плечо, чтобы укрыться от всех бурь и давящих на виски вопросов в его крепких руках. Фрэнк. Фрэнк. Фрэнк! Ты теряешь контроль. И он просто стоял, прокручивая в голове одну единственную фразу: «И поэтому я решил признаться, что меня к тебе тянет». Просто скажи это, Фрэнк. Открой рот и скажи. Просто скажи. Скажи. Скажи. Скажи уже что-нибудь, блять, Джерард! Ты же видишь, что я не могу. — Но ты же понимаешь, что за то, чтобы стать сильнее, придётся заплатить цену? Голос Джерарда прозвучал необычайно холодно и жёстко. Так говорят командиры со своим отрядом, чтобы дать каждому из своих ребят понять, что не все переживут этот бой. — Иногда это значит отказаться от всего, что ты знал раньше, рассыпаться в пыль, чтобы потом заново пробиться из земли, вырасти, научиться ходить и дышать. Ты готов к этому? Джерард наклонился ещё ближе, и теперь Фрэнк реально чувствовал его дыхание у себя на губах. Он терял связь с реальностью и уже не совсем улавливал суть звучащих слов. Ему было так плохо, словно его хватил солнечный удар. Его тошнило, в горле стоял ком, сердце бешеными рывками выдалбливало свой путь из груди. Фрэнк в последний раз попытался собрать все свои мысли в кучу. Казалось, будто в этот момент он подписывал договор с дьяволом. — Думаю, я готов. Джерард шумно выдохнул. Он тихонько улыбнулся и прижался лбом ко лбу Фрэнка. Затем положил руки на обе его щёки. Запахло латексом и больницей и, господи, лучше бы реальная скорая приехала прямо сейчас. Собирая остатки своего сознания (эти глаза эти глаза эти глаза), Фрэнк дрожащим голосом спросил: — Так каким был твой вопрос? Джерард мягко провёл пальцем по щеке Фрэнка (только сейчас Фрэнк заметил, что пальцы Джерарда тоже слегка дрожали) и, настороженно оглянувшись по сторонам, тихо, почти шёпотом, произнёс: — Можно тебя поцеловать? «Что?» «ЧТО?» «А что, коронавирус уже отменили?» «Ты предлагаешь это всем мальчикам, которые открывают тебе душу?» «Что, блять?» «Это самый глупый вопрос на свете, Джерард». «Только если пообещаешь после этого вырвать сердце у меня из груди, потому что оно уже набило мне синяки изнутри». «Нет, серьёзно, ты стоишь тут в этом блядском костюме и предлагаешь обменяться слюнями?» «Я никогда в жизни не делал этого по-настоящему». «чТО?¿» Не разрывая зрительного контакта, Фрэнк медленно кивнул. Джерард опустил правую руку Фрэнку на талию и приобнял его, подтянув ещё ближе к себе. Левую руку он спрятал себе за спину. Послышался тихий щелчок. Прежде чем Фрэнк успел сообразить, что происходит, Джерард открыл дверь и затащил его в дом.КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ
*Nothing But Thieves — Unperson