It`s not you, it`s definitely me Your paper sailboat swallowed by the sea
Темная сила внутри двигалась, будто лава, перетекала из одной части тела в другую, но смиренно сконцентрировалась сначала в голове… Мрак поглотил рассудок. Затем перенеслась в грудь грозным пламенем, облизывая изнутри ребра и резво бьющееся сердце… Он почувствовал жар внутри. И наконец припала к бледным худым рукам. Алан распахнул глаза, с небольшим испугом и удивлением рассматривая свои запястья — черт, они разве не чужие?! Темно-зеленый туман окутывал пальцы, цеплялся за них и вызывал во всем теле приятную дрожь: наконец, парень смог управлять тем, что жадно сжирало его изнутри. Поднялся леденящий душу ветер: он трепал светлые волосы разбойника, спутывал их, но Алан не обращал на это внимание. Он смотрел на свои руки и думал только об одном: «Получилось…» — Досаждатель! — громко и уверенно произнес он, призывая одно из существ, подвластных его чарам. И вокруг резвыми волнами в воздух поднялся песок: он начал разлетаться по сторонам, будто чувствуя энергию, ощутимо разносящуюся по воздуху. Из раскрытых ладоней черным туманом вызвалось небольшое темно-синее существо, размахивающее своими белыми рваными крыльями: они похожи на птичьи, но жестоко избавленные от перьев. В руках у твари лежал меч, а глаза светились пугающим светло-голубым оттенком. Алан восхищенно смотрел на него, сжимая ладони в кулаки — он чувствовал в них энергию, но она предательски ослабевала… Досаждатель смотрел на своего хозяина, активно размахивая крыльями. Он начал осматриваться, стараясь понять, для чего его вызвали и где находится его стая… Но не видел. — Ты знаешь, где мой особняк? — медленно спросил Алан, надеясь, что это существо в силе его понять. Ветер постепенно стихал, песок вновь оседал на берегу. Триумф. Разбойник успокаивался, точно как усмирялись его силы. Он хотел услышать или хотя бы увидеть ответ, чтобы вернуться туда, где ему место. Досаждатель немного опустил округлую голову, напоминающую череп, и, развернувшись, стремительно полетел на другой чуть виднеющейся морской берег. Но море — не лужа, ее не перепрыгнешь.***
Ад разгорался, будто огонь в огромной металлической печи. Он снова начинал дышать, пульсировать, возвращать свою прежнюю яростную мощь и силу, что разносилась по лавовым водопадам и рекам, как по кровеносным сосудам: снова расцветали адские растения, разносился горячий ветер, восставали страшные существа. Они пробуждались из забытия, постепенно подходили к адской крепости — огромному дворцу с незеритовыми колоннами, бесконечными лестницами из красного кирпича, огромными окнами бордового цвета. Монстры останавливались около гигнатского обрыва, пропасти, что заканчивалась туманной горячей рекой, не позволяющей подойти к самой крепости, ко дворцу. Чудовища преклонялись перед князем Нижнего мира — перед Херобрином. Он восстал, вновь обретая свою прежнюю власть и энергию всего своего бескрайнего мира… Он стоял на широком балконе дворца, с восхищением рассматривая свои владения, своих существ, оставшихся после того боя… Их было немного, но они остались. Агрессивно пылающие гневом ифриты; поддающиеся вечной печали и горести всего мира призрачные гасты; черные скелеты-иссушители с тяжелыми мечами… Все они хранили верность одному лишь Херобрину, своему повелителю. Он ярко улыбался, сжимая руками металлическое ограждение балкона, и чувствовал, как сильно вновь бьется его сердце. Он готов все вернуть. Демон сделал легкий шаг назад, затем, вдыхая горячий адский воздух, начал медленно поднимать руки вверх: задрожала земля, качнулись лавовые волны. Огонь в его владениях разгорелся сильнее, кажется, само пространство нижнего мира стало накаляться, напоминая один бурлящий котел… Резкий всплеск энергии. В одно мгновение грозная алая тьма покрыла воздух, по Аду разнесся страшный крик запертых в песке страдающих душ. Тело Демона окутал кровавый туман, и Херобрин вознесся в воздух, подобно горящей птице — Фениксу, и его руки окутывал черный огонь, а в глазах отражался бесконечный белый хаос. Он сжимал свой божественный незеритовый меч, когда вновь плавно опустился на пол балкона. Черные одежды на его теле очерчивали статный силуэт. Демон скользил взглядом по своим подчиненным, которых с каждым мгновением становилось все больше и больше… Он возрождал их. Но где-то среди алого тумана показалась странная тень — присмотревшись, Херобрин увидел, что это… Чертов Энтити. Снова. Его черное лицо, впалые глаза, белая мантия — все выделяется неправильным светлым пятном на фоне вечно темных земель. Он смотрит угрожающе и очень вызывающе, Демон чувствует это каждой клеточкой своего тела. «Вот и попробуй забрать меня снова», — одними губами произносит мужчина, пока нечисть резко разворачивается, обращаясь в пустоту.***
Голова Стива разрывалась на маленькие кусочки, отвратительное жужжание, принадлежащее Странникам края, давило на виски и вызывало ноющую терпкую боль: точно, это было последствием долгого нахождения на искажённой земле, земле Края. Стоило мужчине покинуть портал, его ноги подкосились и он обессиленно рухнул на песок, пальцы тонули в нем. Перед глазами один за другим мерцали цветные круги, вспышки, и единственное, что хотелось Стиву — погрузиться в глубокий сон. В Аду мужчина не чувствовал себя так плохо, будто не ощущал оцепенения и всего того, что сковывало его тело сейчас: в присутствии Херобрина в принципе… Мало, что чувствовалось в физическом плане. Когда рядом появился Алан, старающийся быстро отвести Стива к костру, сознание покинуло ужасно ноющую голову. «Эй, ты слышишь меня? Эй!», — звал разбойник, но услышан не был. Едва ли пульс ощущался на кончиках пальцев, прижатых к чужой шее. Но Стив всего лишь погрузился в сон — лицо его было спокойно и обессилено. Главное, что он вернулся к морю и остался цел. Ему удалось вспомнить еще кое-что.***
В этом сне в воздухе пахло весной и смертью. В мире людей царило лживое спокойствие, по лугам разносился лёгкий ветер, что гнал за собой белое пепелище с сожженного мира; в реке трепетали волны, поднимали к берегам мертвую рыбу. Стив смотрел на небо, что мягко погружалось во тьму — солнце тонуло за горами, будто сахар в чашке горячего чая, и мужчина чувствовал странное спокойствие, что показывалось в постепенно появляющихся звёздах на чистом небе… Во всем этом чувствовалась едва горящая жизнь, ведь сам Стив был жизнью. В постепенно наступающей черной ночи его белая одежда будто светилась — золотые пуговицы ловили последние лучи солнца, а орнамент на рукавах напоминал вьюн. В его чистом мире — мгновение передышки, пока в Аду бьются за существование черные странники с ифритами. Херобрин тревожен. Стив, глядя на него, тревожился тоже. Демон начал посещать Верхний мир значительно чаще. Когда солнце до конца опустилось за горизонт, а последний горящий обруч света погас, раздались тихие шаги — Демон остановился рядом. Стив скользнул взглядом по его точеному профилю, по грациозным рукам, скрытым под рукавами черного мундира с похожим орнаментом, затем снова осмотрел неповторимый пейзаж: каждый день он был новым, отличным от прошлого, и это чем-то напоминало Херобрина. Он тоже постоянно менялся, нельзя было точно сказать, каким сегодня будет его настроение, и что за мысль снова беспокойно вертится на языке. — Если честно, я тебе даже завидую, — протянул Херобрин, нарушая спокойную тишину вокруг. Стив удивлённо посмотрел на него, невольно поворачиваясь всем корпусом в сторону собеседника. — Каждый день ты можешь смотреть на солнце, на цветение полевых растений, ведь рядом с тобой они расцветают вновь… — на его губах мелькнула усмешка, и он, бросив мимолетный взгляд, пригладил бутон василька носком ботинка. Разговор не о Драконе. Поразительно. — Что мешает тебе посещать Верхний мир днём? — спросил Стив, складывая руки вместе. Он не думал, что услышит четкий и однозначный ответ, пожалуй, это было бы невозможно. — Ты никогда не говорил мне причину, просто появлялся под вечер. — Солнце меня обжигает, Стив, — отозвался Демон, — и каким бы прекрасным не было его сияние, оно доставляет мне дискомфорт. — Очень жаль, оно бы не помешало в твоих краях, — немного удивленно произнес Стив, отмечая, что Демон решил не увиливать, — стало бы немного светлее, знаешь… И ты мог бы не ходить каждый раз ко мне. Небо до конца укутала звездная ночь. Херобрин чувствовал, как гибнут его создания, но старался это чувство игнорировать. Отвлечься, чтобы очистить голову. Находиться в его владениях было невыносимо, поэтому он хотел хотя бы на пару минут спрятаться от адского жара, все равно царившего внутри него. По неизвестной причине Дракон стремился больше всего ударить именно по Аду. — Знаешь ли ты, что солнце навсегда застывает в радужке человека, стоит увидеть его лишь раз? — его голос был бархатной, но немного безумной мелодией, он чарующе ложился на слух. — Я всегда могу увидеть солнце в твоём лице, мне не нужно еще одно, — через пару мгновений обе его руки мягко легли на щеки мужчины, и с наслаждением Херобрин почувствовал от них легкий жар. Стив смотрел в его глаза из-под полуприкрытых век. В последнее время демон позволял себе довольно часто касаться Стива — была ли причина в теплоте его кожи или в поиске поддержи и чувства присутствия рядом в такое страшное для Херобрина время, Стив не знал. Тем не менее, он этому не противился почти никогда. Херобрин смотрел в его глаза долго: в синих радужках скользили блики слабого света, тихо завывал ветер на лугах. Они были совсем одни во всем этом чертовом мире. Этот жар окутывал, как тепло костра. Химия между ними была невесомой, но чувственной, и оба мужчины делали ее с каждым днем сильнее. Стив мягко сжал чужие запястья, затем нехотя отстранил их от своего лица. Херобрин смотрел с явным вызовом, его глаза сияли, как звёзды на небе, и он вновь хотел что-то немыслимое, неизвестное для Стива. Неожиданно их пальцы переплелись, и мужчина качнул головой, ожидая, что тот сделает дальше. Почему сейчас? Но на этот вопрос не было ответа, возможно, он и не должен был появляться за все то время, что довелось провести вместе, скрещивая божественные мечи в битвах за взаимную ненависть, за желаемую свободу. — Я не боюсь погибнуть, Стив, я никогда не боялся, ведь это невозможно, — уверенно произнес Херобрин, мягко наклоняя свою голову — его лицо вновь было близко, до жара близко — Мне страшно упустить момент и погрязнуть в долгие тысячелетия восстановления, во время которых я буду только вспоминать и сожалеть. Думать о том, что я сделал или не сделал. И если вдруг я не успею очнуться… Ты знаешь, равновесие нарушится. — У нас нет времени, ты прав, — достаточно спокойно ответил Стив, все еще бесцельно осматривая черты чужого лица — он и прежде не был многословным, а сейчас все вовсе сводилось в груди плотным клубком — это было сердце, и оно билось, билось… — Если ты хочешь что-то сделать, то делай это прямо сейчас. Пока мы в безопасности. Его руки дрогнули, и Херобрин едва-едва прижал их к своей груди. На лице, человеческом, отражался весь спектр немыслимых эмоций: ярость, боль, сожаление, страх… Стиву симпатизировало то, что Демон, принимая его обличие, не думал об эмоциях, что расцветали на лице. А они были видны. И Стив улавливал каждую из них, запоминал, зная, что будет день, и это больше никогда не повторится. Война его ломала, испепеляла. Как же сильно Херобрин отличался от себя прежнего! — Покажи мне солнце прямо сейчас. Мужчина медленно поднял глаза на Демона, его ноги немного подкосились — искренность, трепетность в нем. Остатки рассудка в злых белых глазах, подобно горячему пеплу, остывали. Стив вдруг поймал себя на мысли, что не хочет потерять Его никогда — никогда! Даже если весь мир разрушится в первозданном хаосе, одуреет, исчезнет, мужчина будет вот так держать Херобрина за руки, пока вселенная не будет создана вновь. Он совсем не понимал, почему это происходит. Сердцебиение противоречиво участилось, и Стив прикрыл глаза, устало опуская голову на плечо Херобрина. Тот не двинулся. — Наш договор — единственная причина, которая все еще держит меня живым. Если мы не справимся, то справится он. — Несомненно, — выдохнул Стив.***
Озеро. Бесконечный смешанный лес и поля, поля… Пространство вокруг будто замерло, умерло. Стив медленно стянул с себя кофту, расслабленным движением скинул на траву под ногами. Звякнула пряжка ремня. Единственным желанием было погрузиться под воду с головой, и чтобы она была тёплая, неподвижная, способная окутать, как байковое одеяло на мягкой кровати в далеком детстве… Но детство давно закончилось, и все, что окружало сейчас, было запутанным настоящим. Несколько дней назад он был в Аду и не мог очнуться после него до конца — они с Аланом шли, шли, и шли… Ветер ласкал темные волосы. Глаза Стива чуть прикрыты, он был полностью обнажен. Мужчина только и думал о том, как разобраться в своей жизни, прочной веревкой переплетенной с этим дьявольским созданием. Обрывки воспоминаний кружили голову, и, не выжидая больше ни мгновения, Стив погрузился в прохладную воду, чтобы хотя бы немного прояснить мысли… Алан проследил за ним взглядом, подумав, что любое движение выглядит красиво. Он не видел таких людей никогда, и было даже несколько завидно его образу: внешности, загадочному характеру, очевидной связи с нечистью. Это был уже не секрет — его тень иногда имела белые глаза, Боже мой, что тут скрывать? Но Стива до сих пор окутывала тайна, которую едва ли можно попытаться решить. Он сам не давался, будто замок без разъема под ключ. — Я поищу хорошее место для ночлега! — крикнул разбойник и бросил сумку на мокрую траву, после этого поспешно скрываясь за спутанными деревьями. Тишина… Под толщей воды Стив чувствовал себя в полной безопасности, разве что маленькие рыбки изредка проплывали мимо. Мужчина медленно открыл глаза и увидел полную тьму, а солнце, вновь тающее за горами, будто сахар в чашке горячего чая, вовсе скрылось — лишь блики, скользкие и неуловимые. Он находился под водой всего несколько жалких секунд, дышать вовсе не хотелось, еще есть время… «Ты говорил — перерождение. Перерождение — ключ к нашей с тобой свободе и к свободе каждой твари, созданной нами. Ты помнишь об этом?» «Я говорил, что буду сожалеть, медленно восстанавливаясь в своем небытие. Если бы ты не пришел, мне не восстановиться». «Ты даришь мне свободу». «Ты даришь мне надежду, что мы еще испытаем то, что не успели испытать». Стив медленно поднялся на поверхность, откинулся спиной на камни, покрытые мягким зеленым мхом и медленно выдохнул. Демон говорил про перерождение, значит те воспоминания об аде и разговорах с Херобрином — исключительно его? «Несомненно».