***
С кухни доносится тёплый, сладковатый запах выпечки. Крис подслеповато щурится, когда выходит из собственной спальни ближе к девяти утра. Он пытается спать до последнего, урывает бессмысленные утренние часы, но это не помогает. В итоге его состояние по шкале от одного до десяти, где один — это бодр и свеж, а десять — это разбит и несчастен, оценивается примерно в тридцать. Рэдфилд трёт пальцами воспалённые глаза, неуклюже добираясь до кухни. Ему открывается картина, которую он не представляет даже в самых смелых мечтах. На кухне его небольшой квартиры Пирс Ниванс печёт блины. Пирс, мать его, Ниванс, лейтенант отряда Альфа, печёт блины на его кухне в домашних спортивных штанах, качает головой в такт играющей в наушниках музыке и переворачивает румяный блинчик на сковородке, скидывая его в ровную стопку других таких же. Рядом стоит миска с жидким тестом, вокруг рассыпана мука, сладко тянет ванильным сахаром. Последний раз Крису так готовит мама. Еще в то время, когда все они живут вместе. Он, отец, мать и Клэр, в те времена ещё совсем девчонка. И когда он выходит к завтраку, то там уже все в сборе: миссис Рэдфилд стоит у плиты, напевая себе под нос и переворачивая такие же пышные блинчики; её супруг читает газету, изредка отрываясь на то, чтобы поговорить с неугомонной Клэр, которая, хоть и смотрит мультфильмы по мерцающему телевизору, постоянно задаёт кучу вопросов. Одно из самых приятных его воспоминаний. Крис опускается на барный стул, наблюдая за Пирсом. За тем, как гармонично он вписывается в атмосферу кухни. Как плавно, несмотря на свои габариты, движется, перекладывая на тарелку готовые блины. Как вздрагивает, едва не роняя всё из рук, когда краем глаза замечает капитана и резко поворачивается к нему. Ставит сковородку обратно на плиту, вытаскивает наушник из уха и неловко улыбается. — Доброе утро, сэр, — Пирс кивком головы указывает на блины. — Надеюсь, вы не против. Я решил, что теперь моя очередь готовить завтраки. — А у нас был какой-то распорядок? — Крис хмыкает, подпирая щёку твердым кулаком и опираясь локтем о столешницу. Пирс пожимает плечами, отворачиваясь обратно к плите. Bye Bye Don't wanna be a fool for you Just another player in your game for two You may hate me but it ain't no lie, Baby, bye, bye, bye… Даже скворчащие на сковородке блины не могут заглушить музыку, льющуюся из покачивающегося на груди Пирса наушника. Крис прислушивается, слегка морщится, различая отдельные слова и мелодию, но не находит ни единого отклика в самом себе. Bye Bye Don't really wanna make it tough, I just wanna tell you that I had enough. It might sound crazy, But it ain't no lie, Baby, bye, bye, bye — Что ты слушаешь? — наконец не выдерживает он, склоняя голову вперед. Пирс оборачивается к нему, не выпуская из рук сковородку. — Это ’N Sync. Ну, бойз-бенд. Вы должны знать их песни, — на лице Криса отражается полное непонимание, и Пирс в растерянности закусывает губу. — Ну, Джастин Тимберлейк, Джейси Чейзес. Их мировые хиты. Крис смыкает брови на переносице. — Прости, Пирс, я понятия не имею, о ком ты. — Не страшно, — Пирс отмахивается, ставя перед Рэдфилдом тарелку с блинами и возвращаясь обратно к готовке. «Надо бы загуглить, кто это такие, — думает Крис, беря один жирный блинчик и сворачивая его в трубочку, чтобы макнуть в столь же услужливо поставленную перед ним мисочку с подтаявшей Нутеллой. — если Пирс их слушает, наверное, неплохие ребята». Он отстаёт от жизни. Отстаёт очень сильно. Не знает, какая музыка популярна. Какие фильмы крутят в кинотеатрах, собирая полные залы. Какие шоу идут по телевизору с утра до ночи, вызывая бурное обсуждение новых серий на следующий день после эфира. Чем занимаются люди в интернете, используя мобильный телефон не только для звонков. Клэр говорит, что он безнадёжно устарел для этого мира. — Ты уже был на пробежке? — Крис откусывает от щедро сдобренного шоколадно-ореховой пастой блина большой кусок, неспешно его пережевывая. — Мфм, Пифв, а эфо дейфифильно фуфно. Пирс бросает на него короткий взгляд через плечо, по-ребячески улыбаясь. — Спасибо, капитан. И да, не так давно вернулся, — он наливает в кружку горячий кофе, ставя её перед Рэдфилдом. — Я даже не слышал, как ты вошёл. — Вы спали. Я решил, что не стоит вас будить. Мне кажется, что вы паршиво спите по ночам. Крис едва не давится блинчиком. — Что? Пирс наливает себе кофе, ставит вторую кружку на стойку и выливает на сковородку ещё блинной смеси. — Иногда я просыпаюсь и слышу, как вы стонете. Во сне. Очень надрывно. Иногда слышу, как вы ходите по комнате. Как ворочаетесь, потому что под вами скрипит кровать. Крис молча рассматривает его, чувствуя, как скользит в пальцах масляный блин. — Простите, если это не моё дело, сэр, — Пирс отворачивается, продолжая готовить. — Но у меня хороший слух. Служба обязывает. — Ничего. Крис медлит, а затем слегка приподнимает руку с зажатым в пальцах остатком румяного блина. — Ты отлично готовишь. Где научился? — Ну, я живу один, — Пирс будто радуется смене темы. — Поэтому вряд ли кто-нибудь приготовит мне такое на завтрак. А если хочешь вкусных блинчиков, то либо находи того, кто будет их готовить, либо учись сам. Вот я и. Он переворачивает блин на сковородке, после чего вновь поворачивается к Крису. — Я рад, что вам нравится. — Шутишь? Я не помню, когда ещё ел что-то настолько вкусное. Стопка блинов уничтожается в два счёта. Вместе с шоколадной пастой и горячим кофе она уходит крайне быстро. В какой-то момент Крис сдаётся, наблюдая за тем, как Пирс складывает блины треугольником и только после этого макает их в Нутеллу, и спрашивает, кто такие чертовы ’N Sync и Джастин Тимберлейк. Потому что его познания заканчиваются последним посещённым концертом Metallica. Примерно в те же далекие годы он поступает на службу ВВС США, а дальше. Дальше все идет по накатанной. До тех пор, пока в конце буйных девяностых он не попадает в отряд STARS. И только после этого жизнь вновь начинает играть яркими красками, пусть и ограниченными диапазоном сначала полицейской, а после военной формы. Так даже лучше. Крису нравится дисциплина. Нравится то, что собственную жизнь получается контролировать. Нравится возможность заботиться о Клэр, пусть та с момента начала пубертатного возраста и возмущается тем, что она сильная и независимая, а, значит, никакая опека ей не требуется. Нравится быть частью B.S.A.A. и защищать других людей, а не только младшую сестру. Но вместе с тем за все эти годы он напрочь лишается простых человеческих радостей. Походов на концерт любимой группы, застойных гулянок, дурачества на парковке ближайшего супермаркета с распитием пары банок пива на целую компанию. Ему приходится повзрослеть намного раньше, чем хочется, чтобы стать опорой для тех, кто рядом. Для Клэр. В общем, незнание группы ’N Sync не такая уж большая цена за безопасность собственной сестры и всего человечества. Тем более, что Пирс охотно объясняет ему все детали. Рассказывает о том пропущенном пласте из девяностых и начале двухтысячных, о многочисленных однодневных группах и тех, кто становится культовыми исполнителями. Он говорит о классике, в которой Крис его даже поддерживает, и о современных поп-исполнителях. Знакомит его с Рианной и Бритни Спирс, рассказывает о том, что сейчас популярно, даёт послушать некоторые композиции и так откровенно, так заразительно возмущается «абсолютно бесталанными» музыкантами. Крис смотрит на него, смотрит и думает о том, что готов слушать даже о такой ерунде часами, если её будет рассказывать именно Ниванс. Приблизительно к обеду они заканчивают. Пирс совершенно выдыхается, но выглядит безумно довольным. У Криса едва голова не лопается от обилия новой информации. Он чувствует себя так, словно спит последние лет десять или больше, просыпается только этим утром и тут же заставляет самого себя наверстать упущенное. — С ума сойти, — он запускает пальцы в ежик темных волос, ерошит их, пока Пирс убирает грязную посуду в раковину. — Столько вещей, о которых я совершенно ничего не знаю. — Нельзя быть лучшим во всем, сэр. Вы отличный капитан, так что не так страшно, что вы не знаете, кто сейчас занимает лидирующие строчки чартов. — Да, но раньше я это знал. Чёрт возьми, неужели я настолько стар? — Скорее это просто вам не нужно. Когда вы вообще в последний раз отдыхали? — Давно, — признается Крис после достаточно долгого молчания. — Очень давно. Пирс красноречиво разводит руками в стороны, отворачиваясь к раковине, чтобы помыть посуду. Крис рассматривает его спину, вновь подперев щёку ладонью. После событий в особняке в Арклейских горах он целиком сосредотачивается на работе. Целый рой вопросов, настойчиво жужжащих в голове, не даёт ему спать, жить и даже думать. А спустя пять месяцев ему уже приходится спасать Клэр из тюрьмы на острове Рокфорт. Пожалуй, да, ситуация не особенно располагала к ознакомлению со звёздами шоу-бизнеса. — Кстати, если вы хотите, я могу поближе познакомить вас с этим всем, — Пирс поворачивается обратно к нему, вытирая руки вафельным полотенцем. — Ну, с современной музыкой. — Собираешься устроить вечеринку в моей квартире? — Нет, вообще-то я хотел сходить потренироваться. Я знаю один неплохой фитнес-центр, там можно хорошо размяться, если не хочется ехать на базу. А еще по городу раскинуты специальные площадки, где тоже можно позаниматься. Если погода хорошая, я выбираюсь туда. — Спортивные площадки, говоришь? — Да. Можно сходить туда. У меня есть запасные наушники, так что. Я мог бы составить вам плейлист и дать послушать, пока вы будете заниматься. Совместить приятное с полезным. Крис склоняет голову к плечу, задумчиво рассматривая это ребяческое лицо перед собой. Где-то глубоко внутри раздается тревожный звоночек «ты слишком торопишься». «Остановись». «Вылезай из этой раковины постепенно, не бросайся грудью на амбразуру». Крис закусывает нижнюю губу, хмурится, а затем неожиданно кивает. — Ладно. Давай сходим.***
Странная вещь. Крис поудобнее перехватывает штангу, поднимая её над грудью с такой лёгкостью, будто это всего лишь палка. Даже не палка, а веточка, хворост в лесу, который вот-вот переломится в ладони. На уличных тренажёрах не увеличить нагрузку, поэтому жим лежа получается не таким эффективным, каким мог бы. Это больше подходит для танцев у шеста, чем для зала. What goes around, goes around, goes around Comes all the way back around Now girl, I remember everything that you claimed You said that you were moving on now And maybe I should do the same Голос Джастина Тимберлейка нельзя назвать неприятным. Наоборот, Крису даже нравится. То, что он такой зажигательный, энергичный и в то же время будто немного подростковый. Он легко может представить себе, как, например, Клэр фанатеет по этим парням, как завешивает комнату плакатами с их изображениями и упрашивает мать пойти на концерт. Но ты же не занимаешься под него, верно? Крис бросает короткий взгляд на разминающегося Пирса, из ушей которого тянутся длинные нити проводов, подсоединенных к телефону. Замирает на какое-то время, удерживая штангу в ладонях, наблюдает за тем, как у того беззвучно — или звучно, трудно понять, когда у самого в наушниках играет музыка — шевелятся губы, пока он подпевает любимому исполнителю. Или?.. Крис закидывает штангу обратно на стойку, резко усаживаясь на тренажере и поводя напряжёнными плечами. What goes around, goes around, goes around Comes all the way back around Don't want to think about it (no) Don't want to talk about it Крис наблюдает за тем, как Пирс перепрыгивает с ноги на ногу, как разминается, перехватывая ладонью щиколотку и заводя икры сильнее назад. Песня, играющая в наушниках, неожиданно заканчивается, и на смену уже знакомому голосу приходит другой, женский. [Madonna: ] Come on boy I've been waiting for somebody to pick up my stroll [Justin: ] Now don't waste time, give me desire, Tell me how you wanna roll Криса будто прошивает от услышанного. Он вздрагивает, выдергивает один наушник и даже чересчур резко окликает Пирса: — А это кто поет? — А как называется? — Пирс поворачивает к нему голову. Крис бросает короткий взгляд на экран мобильника. — 4 Minutes to Save the World. — Тогда Мадонна. Крис неловко кивает, когда Пирс сопровождает эту фразу понимающей улыбкой. Наблюдает за тем, как тот садится на тренажёр, цепко хватаясь за рукоятки и после с силой разводя их в стороны. Это упражнение он помнит хорошо. Мышечную массу не помогает набирать, но зато хорошо держит грудные мышцы в тонусе. [Madonna]: Sometimes I think what I need Is a you intervention Yeah [Justin: ] And I know I can tell that you like it And that it's good By the way that you move Oh hey Где-то он даже рад тому, что у Пирса получается вытащить его сюда. Помимо них на площадке никого нет, хотя она располагается в парке, и мимо них то и дело проходят люди. В основном пенсионеры, позволяющие себе послеобеденный или предобеденный променад. Несколько бегунов проносятся рядом, и Крис может поклясться, что чувствует их неодобрительные взгляды: они обычно весьма скептично настроены по отношению к таким горам мышц, как он сам. Крис думает о том, что, быть может, если он доживет до глубокой пенсии, то тоже сможет позволить себе ограничиться лишь таким видом тренировок. Хотя Пирс ежедневно выбирается на пробежки, увеличивая собственную выносливость и прочищая мозги. Взгляд Криса, до этого момента бесцельно скользящий с прохожих на ровно подстриженные ряды кустарников, вновь возвращается к Пирсу. I'm bringing sexy back Them other boys don't know how to act I think your special what's behind your back So turn around and I'll pick up the slack Представь, что он сейчас стоит у шеста. Щеки Криса обжигает румянцем. Он глухо кашляет, пытаясь выкинуть из головы эту картину, стремительно отводит взгляд в сторону, но уже спустя секунду вновь смотрит в сторону лейтенанта. Dirty babe You see these shackles Baby I'm your slave I'll let you whip me if I misbehave It's just that no one makes me feel this way Представь, как он танцует под это. Если на месте тренажёра будет шест, то все только выиграют. И Пирс, и Мадонна с Тимберлейком, и сам Крис. Тем более, что танцы у пилона по сложности не уступают многим другим видам тренировок, и не стоит их недооценивать. Крис сглатывает. Представить Пирса у шеста оказывается намного проще, чем он думает. Красивый парень с шикарным телом, с рельефными мышцами, натянутыми под светлой кожей, с забавным хохолком взмокших светлых волос. Многие девушки с ума сойдут, когда увидят, как пластично он двигается. Как ведёт бедрами, как обхватывает ладонями пилон и делает резкий поворот, цепляясь за него сильными ногами. Как запрыгивает выше, держась одними крепкими бёдрами, как отклоняется вниз, выгибаясь в пояснице и срывая шквал аплодисментов. Из одежды на нём обязательно должны быть армейские штаны и жетон, болтающийся на шее. Крис буквально видит, как Пирс лихо оттопыривает задницу, как прижимается грудью к шесту, едва ли не проводя по нему влажным языком. Как резко разворачивается спиной, опускается на носки, широко разводя ноги в стороны и оставляя одну руку над головой, прикрывая глаза. Come here girl Go ahead, be gone with it Come to the back Go ahead, be gone with it VIP Go ahead, be gone with it Drinks on me Go ahead, be gone with it Let me see what you're working with Крис резко вскакивает с тренажёра, отходя в сторону и вытирая со лба выступившую испарину, не слыша, как сзади его окликает встревоженный Пирс. — Капитан? Капитан Рэдфилд? С вами все в порядке? Сэр?..***
К вечеру они возвращаются домой. После того, как Крис приходит в себя, весь пунцовый, напоминающий переспелый томат и ничего не объясняющий Пирсу, последний уговаривает его позаниматься ещё немного. Спортивная площадка не особенно располагает к по-настоящему действенным упражнениям, поэтому Пирс охотно показывает капитану ближайшие спортзалы. Высокие, занимающие отдельные здания или органично вписывающиеся в уже имеющиеся многоэтажки, в несколько этажей, обязательно с баром и функцией личного тренера. В одном из таких к Пирсу подлетает молоденькая девчушка, явно вознамерившаяся предложить услуги стоящих у стенки местных тренеров, без дела просиживающих штаны, но, бросив взгляд на мрачного и шкафообразного Криса, лишь издает тихий писк, отдалённо напоминающий приветствие. Тренировка в зале проходит уже более успешно, отнимая ещё пару часов, в течение которых они прерываются на разговоры, и заканчивается единогласным решением прийти сюда ещё раз. Внутренне Пирс ликует. Внутренне Крис чувствует такую усталость, что его едва ли не придавливает к земле, когда они возвращаются домой. Социализация выматывает его настолько, насколько только может. Все эти косые взгляды, шепот со стороны и дежурная улыбка на случай, если ему вдруг понадобится к кому-то обратиться. Он воспринимает это враждебно. Не может не. В прошлом, когда они с Шевой отправляются в Африку, такое не сулит ничего хорошего — Крис научен горьким опытом слишком хорошо. И постоянно повторять себе, что люди вокруг не желают ему ничего плохого, и это в человеческой природе — обсуждать то, что находится рядом, — весьма выматывающе. Поэтому он очень рад моменту, когда они пересекают порог квартиры. Крис буквально вваливается внутрь, устало выдыхая. Всё, что ему хочется, это принять душ прямо сейчас. Смыть с себя ворох ненужного дружелюбия и наигранной вежливости, хорошенько отмыться от этого шлейфа заинтересованных людей, которым почему-то так важно, как именно он поддерживает такую физическую форму. — Я в душ, — буркает он, на ходу стягивая через голову липкую от пота майку и направляясь в сторону ванной комнаты. — Да, капитан, — слышится бодрое за его спиной. Когда за Рэдфилдом закрывается дверь, Пирс с облегчением выдыхает. Проходит в гостиную, падает на диван и натурально обмякает, закрывая глаза. Несмотря на внутреннее торжество от совершённой вылазки, он чувствует глубокую усталость. Проводить так много времени с капитаном оказывается куда труднее, чем он предполагает. И вовсе не потому, что большую часть времени тот мрачный и недовольный. И не потому, что он весьма неохотно участвует в различных авантюрах. И даже не потому, что быть рядом с кем-то так долго — это тяжело. Черт возьми, да с Рэдфилдом он проводит больше времени, чем с кем бы то ни было другим, и его это абсолютно устраивает. Дело в другом. Пирс закрывает ладонями лицо, растирает его, а после ведёт вниз, оттягивая кожу, будто в картине Эдварда Мунка. Сложно видеть в Рэдфилде не только капитана, не только человека, но и. Мужчину. Пирс глухо стонет, заваливается набок, не убирая ладони от лица. Хорошо, что Рэдфилд не слышит его. Что всё сливается воедино за шумом воды, и он может вот здесь, прямо в этой гостиной, хоть весь стонами изойтись, выражая накопившееся моральное напряжение. Пирс прижимается щекой к диванным подушкам, мычит, а затем поворачивает голову так, чтобы спрятать между тканевых складок уже целиком всё лицо. Так он и остаётся лежать, изредка поводя обнажёнными плечами, на которых болтаются широкие лямки от влажной майки. Крис Рэдфилд удивительный мужчина. Не просто человек, не объект восхищения и уважения, не пример для подражания. А тот, на кого можно засмотреться, когда он завтракает, душевно макая блин в густую шоколадно-ореховую пасту. От кого спирает дыхание, если наблюдать, как он занимается на тренажере, и мышцы собираются тугими жгутами под кожей. Пирс вновь сдавленно мычит, дёргает головой, ещё больше вжимаясь лицом в диванные подушки, пытается выбросить образ капитана из мыслей, но терпит сокрушительное фиаско. Из-за шума воды со стороны ванной комнаты его ведет во вполне определённом направлении: он представляет Рэдфилда обнажённым. Стоящим под горячим душем, покрытым пеной с суровым запахом хвои, натирающим сильные руки и мощные икры, ведущим по крепким бедрам, на которых обычно натягиваются свободные армейские штаны. Пирс сглатывает, давится, дёргается и резко садится на диване. Завязывай с этим, Пирс, за-вя-зы-вай, нельзя так, плохие мысли, ужасные мысли. Он не понимает, почему в какой-то момент обращается к самому себе так, словно он пёс, теряющий звание хорошего мальчика. Пирс тяжело выдыхает, вскидывает обе руки и запускает ладони в ёжик коротких волос, ероша его ещё сильнее. Видеть капитана в формате обычного гражданского невыносимо. Потому что это уже не суровый военный, который отдаёт приказы и заботится о своих подчиненных. Это обычный — если бы! — мужчина, который ест яичницу на завтрак, живёт в небольшой квартире, ходит в зал и плохо спит по ночам. Слушает музыку, которая ему нравится, смотрит фильмы по телевизору и имеет свои предпочтения в отношении пива. Обычное — колоссальное, — восхищение постепенно перерастает в чувство совершенно иного рода. Пирс зависает над этим озарением пару секунд, а затем резко вскакивает с дивана, огибает его, едва не спотыкаясь, и шарахается сначала в сторону ванной, а затем кухни. Держится за голову руками, смотрит перед собой огромными, совершенно щенячьими серо-зелёными глазами, и ловит воздух приоткрытыми мягкими губами. Выглядит довольно комично, учитывая его габариты. И бегущей строкой думает о том, что. Твою мать. Когда Крис примерно через полчаса выходит из душа, накинув на плечи излюбленный и совершенно нелепый махровый халат, Пирс сидит на диване, залипая в мобильник. Рэдфилд шагает в его сторону, на ходу вытирая короткие волосы полотенцем, и кладет ладонь на чужое плечо, привлекая к себе внимание. — Пирс? — Капитан? — лейтенант поднимает голову, отрывая взгляд от экрана телефона. — Душ свободен. Пойдешь? — Да, конечно. Пирс убирает телефон в карман спортивных шорт, не думая о том, что буквально через пару минут их придется снять. — Я тут подумал, сэр. — М? — Может, приготовим ужин? Крис вопросительно приподнимает бровь. — Приготовим? — Да. Я знаю рецепт отличной пасты со сливочным соусом и курицей. — А, ну. Ладно. Мне тогда что-нибудь сделать? Перестаньте стоять так близко ко мне. Пирс делает шаг в сторону, и теперь их с Рэдфилдом разделяет целый диван. Достаточно для того, чтобы не вдыхать чужой запах и не чувствовать жар кожи. — Думаю, вам стоит переодеться, — невзначай замечает Пирс, отводя взгляд в сторону. — Я быстро. А там уже вместе сообразим. Он уходит в душ даже быстрее, чем нужно, оставляя Криса наедине со своими мыслями. Рэдфилд еще сам не до конца выбрасывает из головы фантазию с танцующим у шеста Пирсом, поэтому он в какой-то степени даже радуется возможности вновь побыть наедине с собой. С другой стороны. Когда он с Пирсом, тот хотя бы одет. Чёрт, — думает Крис, качая головой и направляясь обратно в спальню, чтобы переодеться. — Чёрт. Со стороны ванной комнаты слышится грохот упавшего на кафель мобильника. И звучное «чёрт», раздавшееся раздосадованным голосом Пирса. Совместное приготовление пасты оказывается куда более приятным процессом, чем Крис представляет. Им обоим немного тесно на кухне, потому что та явно не рассчитана под их габариты. По крайней мере, та часть, где располагаются стойки. И всё же они стоят, изредка толкаясь бедрами или задевая друг друга локтями, разговаривают и смеются. В основном, конечно, Пирс, потому что Крис лишь улыбается тёплой и немного отеческой улыбкой. Ниванс включает музыку, но на сей раз какую-то местную группу, не особенно популярную, но крайне душевную. Из инструментов у них только гитара и барабаны, но оттого они и звучат намного роднее и проще, чем пресловутый Джастин Тимберлейк. Пирс рассказывает о том, как впервые попадает на их концерт еще в то время, когда не состоит в отряде Криса. Рассказывает, пока сам нарезает курицу небольшими кусками. Крис слушает его, слушает, добавляя к этому мелкие полоски очищенных шампиньонов. Они вдвоем стоят у плиты, обжаривая всё в сливочном соусе, добавляя туда готовую пасту и щедро перемешивая. По кухне расползается дивный аромат горячего ужина. Крис понимает, что улыбается за этот вечер больше, чем за последние полгода. А Пирс. Пирс просто старается унять ту неловкость, которую чувствует каждый раз, стоит ему случайно дотронуться до капитана. Паста и в самом деле получается невероятно вкусной.