Сложности обычной жизни

      — Ты сделал ЧТО?       Несмотря на то, что Клэр намного ниже него, сейчас Крис чувствует себя так, будто он маленький мальчик, а сестра — матерая воспитательница детского сада.       — ЧТО ты ему сказал?       Крис сглатывает.       — Что я…       — Что ты им воспользовался?       — Ну, я…       Клэр ревёт. Не белугой, а разозлённым медведем, вытащенным из берлоги в разгар зимы.       — Как можно быть таким кретином!       Не в привычках Криса инстинктивно сжиматься, когда на него орут хрупкие женщины, но сейчас он делает именно это. Голова уходит в плечи, сам он весь горбится и будто пытается стать меньше. Клэр смотрит на него с такой испепеляющей яростью, что ему невольно хочется убежать как можно дальше.       Еще немного, и она возьмет утреннюю газету, свернет ее в рулон и начнет его дубасить.       И в общем-то будет права.       — Идиот! Ты полный, полнейший, полнейшиший идиот! — Клэр упирает ладони в бока, вскидывает голову вверх и глубоко выдыхает. — За что мне все это, господи, за что…       — Клэр, я…       Сестра вскидывает руку, жестом приказывая Крису заткнуться. И тот, будучи взращённым в условиях армейской подготовки, послушно умолкает. Клэр еще несколько долгих минут смотрит в потолок. Дышит. Видимо, считая про себя сначала до десяти, потом до тридцати, а затем увеличивая ставки до сотни.       — Ещё раз, — она начинает говорить в тот момент, когда Крис мысленно уже смиряется с тем, что всю оставшуюся жизнь они проведут в полной тишине. — Ты сказал ему, что воспользовался своим служебным положением, что он молодой и перспективный, а ты старый и вредный, и пусть он найдет себе кого-нибудь получше, потому что не дело престарелым капитанам трахать своих привлекательных лейтенантов?       Крис давится кашлем.       — Ну, не совсем так…       — Ещё хуже. Я поняла. С формулировками у тебя всегда большие проблемы, — Клэр наконец опускает голову и смотрит ему прямо в глаза.       У неё взгляд матери.       Строгий, пронизывающий и понимающий одновременно.       — Я дам тебе возможность объясниться. Используй фразы покороче, ладно? Возможно, тогда мне будет легче тебя понять.       Клэр скрещивает руки на груди, а Крис вновь сглатывает.       Мысли в голове похожи на слипшихся мармеладных червяков, подтаявших в тесном кармане джинсов в жаркий летний день. Тогда, на кухне, пока он готовит им с Пирсом завтрак, все кажется очень логичным. Он берет на себя ответственность за произошедшее. Где-то глубоко внутри взывает чувственная сторона вопроса, нашептывая, что все происходящее случается исключительно по обоюдному желанию, и эта жертвенность излишня. Но Крис уверенно затыкает её. У Пирса большое будущее, и он сможет найти себе мужчину получше. Не одинокого и старого капитана, которому льстит внимание молодого лейтенанта, и потому он хватается за него, как за последний шанс. А кого-то совершенно иного.       И плевать, что для него Пирс не последний шанс, а настоящий и единственный.       Плевать, что он хочет провести с ним остаток своей жизни.       Он чувствует себя так, будто крадет у Ниванса возможность быть счастливым с кем-то другим. С кем-то лучше него. Поэтому да, их ночь совершенна и нежна, но он должен мыслить трезво. Пирс восторгается им, и будет лучше, если это так и останется. Чистый восторг. Без примесей чего-то пошлого и по-человечески понятного. Пусть между ними повиснет субординация, и они оба воздержатся от малейших попыток сблизиться.       Это правильно.       По крайней мере, тогда, на кухне, пока Пирс спит в его комнате, Крису кажется это правильным.       Он надеется, что Пирс поймёт, согласится, и они смогут продолжить вести себя так, как раньше. Потому что.       Потому что если они начнут встречаться, то всё может пойти наперекосяк.       Романтика часто портит дружеские и рабочие отношения, и откатить всё назад, вернуться к прежней жизни после неё не получится. А Крис не хочет терять Пирса. Не хочет потерять то понимание, то доверие и близость, которая есть между ними сейчас, только из-за того, что он хочет его физически.       Что он готов продать Родину и весь АПБТ за еще хоть одну ночь с ним.       И это его отрезвляет.       Он боится привязаться, боится, что если они рассорятся, разругаются и расстанутся, то он потеряет не только лучшего в мире парня, но и самого верного, преданного и потрясающего сослуживца. Того, с кем он готов поехать хоть на край света, попасть в плен и вытерпеть все лишения мира, потому что знает, что Пирс будет рядом.       Крис не хочет его терять только потому, что хочет с ним трахаться.       И не думает, что он вообще достоин такого партнера, как Пирс. Достаточно и того, что он не заслуживает его даже как капитан.       Всего этого в его голове вполне хватает, чтобы сказать то, что он говорит Нивансу в это ужасное утро.       — Ну?       Крис возвращается в убогую действительность, где всё всё равно идет наперекосяк. Даже несмотря на то, что он-то, наоборот, старается удержать все в равновесии. Клэр по-прежнему испытывающе смотрит на него, часы на стене по-прежнему громко тикают, а в квартире по-прежнему пахнет одеколоном Пирса.       — Что ты скажешь в своё оправдание?       Крис вскидывает руку, трёт пальцами широкие брови и коротко выдыхает.       Ему нечего сказать.       — Я идиот, Клэр. Я просто идиот, который всё испортил.       Клэр молчит. Смотрит на него, а затем выдыхает, шагает вперед и кладет руку ему на плечо.       Строгий материнский взгляд меняется на участливо-сестринский.       — Пойдем на кухню. Нальешь мне вина и ещё раз всё в подробностях опишешь. Может, не всё так плохо, как ты мне рассказал, и мы сможем что-нибудь исправить.       — Но у меня нет вина.       — … всё ещё хуже, чем я представляла.

***

      Собственная квартира кажется ему совершенно чужой. Она встречает его тишиной, обескураживающей и звенящей в ушах. Холодом и пустотой, от которых хочется сбежать, прижаться к сильной груди капитана и почувствовать себя в безопасности.       Пирс шумно втягивает носом воздух.       Вот только бежать больше некуда.       Он бросает сумку с вещами посреди коридора, сжимая руки в кулаки и тяжело выдыхая.       Иногда квартира пустует по несколько месяцев. По полгода или больше, в зависимости от того, как много времени они проводят на очередной миссии. Но Пирс всегда рад сюда вернуться. Рад открыть знакомую дверь, зайти в небольшие, заставленные вещами комнаты, которые он с такой любовью обставляет. Рад почувствовать себя наконец-то дома, завалиться на диван и расслабиться, ненадолго прикрыв глаза. Выдохнуть, окончательно удостоверившись, что больше не надо никуда бежать и никого спасать.       Пирс закрывает глаза, оставаясь стоять посреди коридора.       Сейчас он не чувствует радости.       Он практически сбегает из чужой квартиры. Не берет такси и не садится в автобус. Все положенные кварталы он проходит пешком, иногда срываясь на бег, долгий и выматывающий, пока не начнет колоть под ребрами. А затем вновь замедляется и тяжело дышит, зло растирая пальцами свободной руки слезящиеся от ветра — а от чего же еще? — глаза.       «Я воспользовался тобой».       Пирс сглатывает, не открывая глаз.       «Я просто позволил себе насладиться этим. Насладиться тобой».       Нижняя губа предательски дрожит, а к горлу подступает ком, который он сдерживает все это время.        «Я не должен был этого делать».       Родная квартира не приносит успокоения. Пирс бежит сюда, бежит в надежде, что хотя бы здесь чужие слова перестанут приносить столько боли, но этого не происходит.       «Спасибо тебе за всё, но это не должно повториться».       У него перед глазами лицо капитана. Сонное и вместе с тем сосредоточенное. Заботливое и одновременно с этим обеспокоенное. Родное и в то же время абсолютно чужое.       «Я больше не допущу себе такой вольности».       Пирс открывает глаза, потому что в них начинает предательски щипать.       «Никогда».       Он срывается с места. Вбегает в собственную спальню, хватает с кровати подушку и прижимает её к лицу, заглушая собственный крик. Эмоций внутри него слишком много и ему слишком больно, чтобы пытаться себя остановить. Он кричит, впиваясь короткими ногтями в наволочку, кричит, мотая головой и пытаясь избавиться от чужого лица перед собственными глазами.       Он не хочет больше его видеть.       Или, наоборот, очень хочет.       Пирс не знает, какой из вариантов больнее.       Прекрасная ночь превращается в ужасный день. Замечательная неделя оканчивается отвратительной субботой. Как будто в одно утро все его надежды и мечты разбиваются о литую грудь капитана, разлетаясь на мелкие осколки.       До чужих слов возможно всё.       Пирс с трудом помнит, как он просыпается. Как всё его естество наполняет солнечный свет и предвкушение. Радость и трепет от настоящего момента. Кажется, что всё это происходит в прошлой жизни. Потому что в нынешней он не хочет ничего. Только кричать в подушку до тех пор, пока из легких не выйдет весь воздух, а он сам не почувствует хоть каплю облегчения.       Однако не происходит ни того, ни другого.       В какой-то момент Пирс замолкает. Опускает подушку, вяло кидая ее обратно на кровать. Смотрит опухшими и покрасневшими глазами перед собой, пытаясь собраться с мыслями, возвращающими его к чужим словам.       Несмотря на все, что он испытывает сейчас, где-то глубоко внутри ещё остается место для.       Для любви?       Пирс несколько раз моргает, поджимает губы и возводит взгляд к потолку.       Он не может подобрать другого слова для того, что чувствует по отношению к капитану. Несмотря на чужие слова, несмотря на причиненную боль, он понимает, что всё это не исчезнет так просто. Не сотрется, не исчезнет из памяти, потому что всё, что происходит до этого разговора, заставляет его чувствовать себя самым счастливым на свете.       Потому что тот Крис, которого он знает, который делит с ним квартиру целую неделю и занимается любовью жаркой летней ночью, не приносит ему ничего, кроме счастья.       Пирс медленно опускается на кровать, опираясь локтями о колени. Еще несколько часов назад он свято верит в то, что наконец-то может быть с Рэдфилдом не просто сослуживцами, но и чем-то гораздо большим. А сейчас.       Сейчас он не знает, что ему делать.       Мысль о том, что после произошедшего ему придется делать вид, что ничего не случилось, отзывается в груди глухой болью. Вновь ездить на миссии, но уже не со светлой радостью, не с надеждой и восторгом от чужого присутствия, а с горечью и попыткой избежать чужой близости. Отойти подальше, предоставить кому-то другому прикрывать плечо капитана, а самому просто делать свою работу.       Пирс мотает головой.       Он так не сможет. Он знает себя — знает достаточно хорошо. Даже сейчас он ринется спасать Рэдфилда от любой угрозы. Подставится под удар, откинет в сторону, не даст погибнуть, потому что.       Потому что.       Пирс растирает пальцами глаза. Сможет ли он оставаться в АПБТ? Сможет ли он по-прежнему ездить с Рэдфилдом на каждое задание, быть рядом, чувствовать запах его кожи, знать, как она ощущается под его ладонями?       Пирс резко встает с постели.       Ему нужно уехать. Желательно прямо сейчас, потому что он не может оставаться в этой квартире. Не может думать о том, что ему предстоит вернуться на работу, туда, где всё пропитано его восторгом и слепой верой в лучший исход для них двоих.       Он подходит к шкафу, распахивая его и собираясь переодеться. Достает телефон, набирая знакомый номер и поднося трубку к уху.       — Привет. Да, это я. Знаю, давно не звонил. Можно я приеду к тебе?

***

      — … то есть, ты сказал ему весь этот ужас только потому, что ты боишься его потерять? Я ничего не упустила?       Крис коротко кивает. Клэр смотрит ему в глаза неприлично долго, а затем опрокидывает в себя почти полный — благослови службу доставки, — бокал вина.       — Ты хоть понимаешь, — удивительно, что язык у нее абсолютно не заплетается. — Что ты редкостный идиот?       Крис вновь кивает. Он понимает это ещё до того, как Клэр приходит к нему и заставляет обо всем рассказать.       — Ты же просто уничтожил бедного Пирса.       — Клэр…       — Нет, я серьёзно. Ты самый близкий для него человек. Этот щеночек восхищается тобой. Обожает тебя и едва не боготворит. А ты буквально растоптал его сердце.       — Клэр, пожалуйста…       — Как ты мог? Ты что, правда думаешь, что Пирс мог бы уйти от тебя к другому? Что ваши отношения могли развиваться каким-то иным образом, кроме «жили они долго и счастливо»?       На обычно безэмоциональном лице Криса отражается сразу столько всего, что Клэр смягчается.       — Ты идиот. Прости, но это так. Нельзя сделать вид, что ничего не случилось, когда вы провели потрясающую ночь вместе, во время которой оба чувствовали себя самыми счастливыми на свете.       — Мы не можем знать, что Пирс…       — Нет, мы МОЖЕМ. Я абсолютно уверена в том, что Пирс чувствовал то же, что и ты. Но ты даже не дал этому шанс. Ты просто зарубил все на корню.       Крис несчастно смыкает брови на переносице.       — Я не хотел, Клэр. Я думал, что так я защищу его. Что мы останемся сослуживцами, и я всегда буду рядом с самым замечательным лейтенантом на свете. Что он будет по-настоящему счастлив с другим, а я… не потеряю его.       — Но ты потерял его. Когда сказал то, что ты сказал.       — Ты думаешь, я все-таки его потерял?       Клэр смотрит в глаза Криса, а затем пожимает плечами.       — Я не знаю. Пирс чувствительный мальчик. Я знаю, как он к тебе относится, но…       — Откуда ты знаешь?       — Мы с ним общаемся.       — Вы с ним что?       — Общаемся. Что ты так на меня смотришь? Мне нравится Пирс, он безумно славный. И я считаю, что вы с ним друг другу подходите.       — Ты шутишь?       Клэр запрокидывает ногу на ногу, выразительно смотря сначала на брата, а потом на бутылку вина. Тот устало выдыхает, тянется и вновь наполняет чужой бокал алкоголем. Клэр благодарно кивает, отпивает немного красного полусладкого, а затем продолжает.       — Нет, Крис, я не шучу. Я знаю, как он к тебе относится. А еще я знаю, как ТЫ относишься к нему. Как бы не пытался скрыть это, я все равно всё знаю. Ты любишь его, Крис. Любишь с того момента, как вы только познакомились. Но скрываешь это, подавляешь, короче, ты понял.       — Я понял. Не думал, что это всё так… очевидно.       Клэр слегка улыбается.       — Я знаю тебя достаточно давно. Ты буквально расцветаешь, когда Пирс находится рядом. Иногда ты сам этого не замечаешь, но это всё равно так.       Крис неловко дёргает уголком губ. Напряжение, сковывающее его с того момента, как Клэр вошла в квартиру и начала на него орать, отступает, и он чувствует, что дышать становится легче. Что весь ком чувств, который он испытывает, наконец-то начинает распутываться, позволяя ему анализировать самого себя и происходящее более трезво.       И сейчас больше всего на свете ему хочется поговорить с Пирсом.       Объяснить, какой же он идиот и что на самом деле имеет в виду. Обнять его, прижать к себе, поклясться, что ничего подобного никогда больше не произойдет, потому что.       Потому что.       — Клэр?       Сестра осушает бокал, а затем поднимает на него вопросительный взгляд.       — А что он чувствует ко мне?       Клэр снисходительно улыбается. Вид Криса, несчастный и вместе с тем очаровательно обезоруживающий, полный светлой надежд и веры, так забавно сочетается с тем, что он вообще-то сильный двухметровый мужик, который может сломать столешницу под их руками одной левой.       И именно этот мужик сейчас спрашивает её о том, любит ли его хорошенький мальчишка из отряда.       «Какой же ты глупый, Крис».       Клэр подаётся чуть ближе, опираясь локтями о кухонную стойку.       — Ты знаешь, что, Крис. Ты знаешь.       Крис смотрит ей в глаза буквально несколько секунд, а затем резко срывается с места. Клэр только и успевает повернуться, как Рэдфилд уже выходит из спальни полностью одетый и хватает в коридоре первые попавшиеся под руку ботинки.       — Крис? Куда ты?       — К Пирсу. Я поеду и всё ему объясню.       — Прямо сейчас?       — Да.       Клэр не успевает сказать ничего больше. Крис вылетает из квартиры, оглушительно хлопнув за собой дверью. Какое-то время она еще слышит его шаги на лестнице, но затем стихают и они. Клэр вертит в ладони пустой бокал, а затем устало выдыхает и достает мобильник. Раз Крису не приходит в голову сначала узнать, дома ли Пирс, то она сделает это за него.       «Пирс? Это Клэр».       Он отвечает быстрее, чем она рассчитывает.       «Привет, Клэр».       «Ты дома? Я бы хотела заскочить ненадолго».       На этот раз он задерживается с сообщением.       «Пирс?»       «Не надо, Клэр».       Ей не нравится этот ответ.       «Я понимаю, что у вас с Крисом что-то произошло. И ты не хочешь это обсуждать. Мы могли бы просто попить пива».       И снова он тянет с ответом.       «Нет. Спасибо».       «Пирс, я могу тебе помочь».       Между этим сообщением и его ответом проходит около получаса. Крис так и не берёт трубку, и Клэр это не нравится.       «Я ценю это, Клэр. Но не нужно».       Она начинает набирать новое сообщение, когда он присылает ей следующее.       «Я уехал из города. И не знаю, когда вернусь».       Клэр стоит с телефоном посреди кухни Криса, не зная, что ей написать. Она перечитывает сообщение Пирса несколько раз перед тем, как.       Как понять, что теперь она не знает, что ей делать.