21 год жизни

— Ты серьёзно? — слышу незнакомый голос с кухни. Рядом лежит Рон, обнимая меня. Видимо, вчера я отключилась и проспала с ним всю ночь. — Да, смотри! — продолжают на кухне.       Я тихо встаю, отодвигая Рона, и аккуратно высматриваю, что там происходит. Но от увиденного только разочаровываюсь. Джесс и Виталина пытаются поделить деньги из рюкзака. — Вы охренели?! — заходит на кухню из соседней комнаты Вахтерам. — А что не так? — открывает рюкзак Джесс. — Ты посмотри! Здесь на всех хватит! — Это её, — он забирает рюкзак и направляется в нашу комнату.       Я быстрым движением ложусь на кровать и притворяюсь спящей. Он заходит и осматривает комнату. Заметив, что одеяло, которым мы были укрыты вначале, упало, снова накрывает нас им. Ставит рюкзак у двери и, прикрыв её, уходит на кухню.       Я встаю и слежу за происходящим дальше. — Мы с Роном договорились, что это их капитал, и мы трогать его не будем, — заходя на кухню, Вахтерам рушит все мечты Ви и Джесс о богатстве. — Почему? Она же ничего нам не сделает! — возмущается Виталина. «Что она о себе возомнила?» — думаю с насмешкой о Ви. — Ты видела, в каких условиях она жила? — А ты помнишь, в каких условиях мы жили? — видимо, взывает к себе внимания Джесс, но Вахтерам непреклонен. — Ей и её родителям они нужнее, — зачем-то жалеет меня Вахтерам. Может я не до конца познала все чувства, но жалость мне всегда была чуждой. — Жалкая… — хотела было выговорить про меня всё Джесс.       Но Вахтерам, к счастью для неё, перебивает её речь: — Вот деньги, купите продуктов и приготовьте поесть, нам ехать далеко, — протягивает свои деньги Вахтерам Виталине. — Мы готовить не умеем, знаешь же, — Джесс, находясь за Ви, смотрит на Вахтерама обиженно, скрестив руки на груди.       Я уже горю от злости за все сказанные слова, поэтому включаю актрису и, скрывая эмоции, выхожу из спальни. — Я умею, — делаю заспанный вид. — Купите продуктов и обезболивающие.       Виталина при моём появлении сразу спрятала деньги и заявила: — Денег нет. «Да, как же», — думаю про себя, но виду не подаю. — Ну, так у меня возьмите. Мне фиолетово, что с ними будет.       Я подхожу к Ви и смотрю ей в глаза, представляя как, будучи напичканной миорелаксантами, связываю её и медленно, с удовольствием разрезаю слой эпидермиса, следом гиподерму — жировой слой, отделяющий защитную ткань, кожу от мышц. Её грудная клетка обливается кровью, течёт по бокам и груди. Далее я разрезаю мышцы на рукоятке грудины и добираюсь до дермы, которая покрывает кости грудной клетки. Мои руки в алой крови. А Ви ничего не может сделать. Прочным хирургическим инструментом, который имеет конструкцию больших клещей или пассатижей с острыми подпружиненными губами в форме ложек на шарнирах, перекусываю, укорачиваю и округляю рёберные кости. Моё нажатие ручек приводит к смыканию губ и перекусыванию костной ткани — перелому ребер, которые я предварительно обнажила от ненужной ткани и больших грудных мышц. Разрываю внутренние межреберные мышцы и лёгкие с остальными органами. Аккуратно разрезаю сегмент одного лёгкого, там меня встречают легочные артерии, венулы, лимфатические сосуды и нервы. Не так, как ожидалось, да? Кажется, будто у нас внутри мешочки с воздухом, но нет. Там множество ответвлений трубочек — вен и бронхиол, разделяющихся на дольки.       Ви ещё дышит. Её сердце рядом со скальпелем трепещет, как птица в клетке, обливается. Я вытаскиваю из мешка наполнитель и засовываю вместо лёгкого камни и песок, смеясь. Резким движением разрезаю ещё одно. Запихиваю и туда камни. И наблюдаю, как сердце всё медленней бьётся. Оно вот-вот остановится. Однако я не могу долго этим наслаждаться. Я складываю внутрь обломки всех рёбер, будто в мешок, и зашиваю её тушу. После выкидываю в реку. И она идёт на дно. Я, уверенная, что с такими лёгкими она не всплывёт, ухожу с выложенного дощечками пирса.       В её глазах виден ужас и страх, она впадает в ступор. — Ви? — пытается привести её в себя Вахтерам. Но Ви сейчас находится не с нами, а у себя в подсознании, она глубоко под водой. Навряд ли её можно будет привести в чувство так быстро. — Да, Ви, я ничего тебе не сделаю, — мои саркастичные мысли звучат кошмарным голосом у неё в голове. — Прости, — шепчет она, её тушь течёт по щекам чёрными ручейками. — За что? — делаю недоумевающий вид, но голос звучит как у победителя спора, который всё время говорит после победы: «А я говорил! Я прав!». Тот самый момент, когда выигрываешь джекпот. — Да что с вами? — лепечет Вахтерам. — Мы пытались твои деньги поделить, — чуть не плачет Ви, выкладывая всё. — А, ничего странного, Вах. Я просто подошла посмотреть на её макияж, а он потёк. — Я обхожу Ви, проговаривая следующее: — Вы можете поделить деньги. Я не алчная.       Подхожу к Джесс и смотрю ей в глаза, представляя, как я её связываю на стуле, и запихиваю свёртки денег в её рот. Я проталкиваю одним свёртком другой глубже в глотку, в пищевод, примерно пятнадцать штук. Она задыхается, но теперь она богата. Деньги у Джесс в желудке, гортани, глотке и даже за щеками. В таком образе она и умрёт. — Н-но… Вахтерам сказал, ч-что вы всё решили… — сквозь дрожь и тяжёлое дыхание пытается сообщить мне Джесс. Однако, как только я отвожу взгляд, она быстро приходит в себя — актриса. — Нет. А что мы обсуждали? — делаю недоумевающий вид, обращаясь к Вахтераму.       Он стоит в шоковом состоянии. Услышав мой вопрос, более-менее приходит в себя и нехотя произносит, почти шепотом: — Джесс… Ты же… Даже на деле, когда мы убивали ментов, не заикалась…       Он обращает внимание на меня и, задумавшись на секунду, нехотя говорит:  — Мы с Роном подумали твоим родакам их отдать. — Видимо, это мне было не обязательно знать. — Нет. Они пропьют. Думаешь, законы повлияли на мою семью? Нам район и поставщик позволяют так жить. Лучше дом им купите. Документы оформим, всё сделаем. Если им что-то делать хорошее, то всё что угодно, но не деньги. — Как знаешь, — он не то чтобы боится меня, скорее до сих пор в шоковом состоянии.       Наверное, Ви и Джесс никогда не были послушными девочками. — Так, вы идёте в магазин? — поворачиваюсь к ним. — Да-да! Уже одеваемся! — и вот они говорят дуэтом — мои послушные овечки.       Джесс, поняв, что только что сделала, покашляв в кулак, поправляет волосы и с видом, будто ничего не видела, заявляет: — Может, список составишь? — Она пытается показать, что в норме или гордая. Но смысл? Она будет слушаться меня как личная, породистая собачка. — Да, сейчас. — Беру листок и ручку.       Возможно, у всех нас есть способности, только не все знают об их существовании. Они раскрываются со временем. Однако, как на любую вещь есть инструкция, так и на каждую способность есть рекомендации на разных сайтах и форумах. Да, время, законы и правительство поменялись, но вот Интернет остался тем же. Правда там много сайтов, и найти нужный — сложно. Хорошо, что приложения с этим справляются.