*Повествование Рона*
Я откачиваю Чаги на берегу. Пару резких нажимов на грудную клетку, и вода выходит через нос и рот. Она кашляет, блюёт водой и начинает дышать. Я смотрю, как она хватает воздух ртом, как рыба, выброшенная на берег. — Б-больно, — едва понятно шепчет она. Я беру её на руки, стараясь не трясти, несу в лагерь, если можно так сказать. — Джесс! — несу Чаги к костру. — Да? Что случилось? — Она замечает Чаги у меня на руках. — Рёбра. Есть обезболивающие в шприцах? «Таблетки явно уже не помогут», — думаю мельком. — Нет. Они дома, ты же знаешь, они законом запрещены, — отвечаю, пока она проверяет дышит ли Чаги. — Поехали. — Разворачиваюсь в сторону машины. — Вах! — Он оборачивается. — Останься здесь, собери все вещи. Мы вернёмся. Джесс, садись спереди, тебе квартиру открывать. — Ты с ума сошёл?! — останавливает меня Джесс. — Как мы в город попадём?! Уже давно комендантский час! — Вот именно! Патрульные все спят, сама знаешь, что они тоже соблюдают этот блядский час! — Направляюсь к машине. — А на границе?! — останавливает, толкая в плечи, Джесс. — У меня с собой Glock, — серьёзно смотрю на неё. На мгновенье она приходит в замешательство. — Давай, не надо? — умоляет меня. — Ви. За руль. — Ви тотчас же перелезает с заднего сиденья на водительское через подлокотники и подстаканники. — Я помогу Чаги до квартиры донести, — кладу свою любовь на заднее сиденье, садясь рядом. — Джесс, поехали! До утра никто не услышит и никто не приедет, мы успеем туда и обратно три раза съездить! Джесс смотрит на Вахтерама, напоминая жалобным взглядом, что у полиции тоже есть оружие. Она подходит к нему и обнимает, что-то говоря. Я не разбираю её слов, ведь нахожусь далеко. Он чётко отвечает: — Езжай, всё будет хорошо. — Целует её. Джесс подходит к машине, садится на переднее сиденье, и мы трогаемся.Глава 20. Новые переживания.
17 мая 2020 г. в 18:30
Мы лежим на мягком, словно на тысяче шелковых подушек, песке и смотрим на звёзды, забыв обо всём. Будто нет ни розыска, ни проблем, ни недавних ссор.
— Рон, — переворачиваюсь на живот, положив подбородок на его грудь, и смотрю ему в глаза, — а вот представь, что было, если бы мы жили по старым законам?
— Я бы сидел на зоне. А ты бы меня дома ждала, — отвечает, изучая звёздное небо.
— А вдруг я бы кого-нибудь себе нашла? — заигрываю ухмылкой, как настоящая кошка. Только хвоста и ушек не хватает.
— Кого? Суицидника? — заливается хохотом, я никак не реагирую на это. Он смотрит на меня и, удостоверившись в серьезности моих слов, произносит: — Ну, ладно. Допустим. — Берёт мою сигарету и делает тягу. — А что будет, когда я выйду? — смотрит на меня настораживающим взглядом сквозь едкий дым, выходящий из его ноздрей и рта.
— Хм… — Делаю затяжку в задумчивости и, садясь в позу лотоса, озвучиваю первые мысли, пришедшие в мой слабоватый разум: — Я думаю, ты приедешь ко мне.
— А ты там со своим новым парнем гуляешь! — представляет картину он.
— Тогда парня пошлю, а тебя обниму и скажу: «Прости, не сдержалась! Давай всё сначала?» — Делаю затяжку.
— А если я «нет» отвечу? — заигрывает теперь он, приподымая брови.
— Ты не скажешь, — уверенно с самодовольной улыбкой отвечаю я.
— А если скажу! — продолжает настаивать.
— Не скажешь, — заявляю с нотой победителя в голосе.
— Ну, а вдруг! — не сдаётся твердолобый Рон.
— Милый, не скажешь, — смотрю ему прямо в глаза, отрицательно качая головой, и широко улыбаюсь. Он сосредоточенно смотрит на меня. — Я основываюсь на твоих словах. — Делаю победную затяжку и выбрасываю окурок.
— Конечно не скажу, малыш. — Тянется губами ко мне, но я ложусь на спину, делая вид, будто не заметила.
— Да и не нужна я никому, кроме тебя. Какого парня найду?
— Ну не знаю… — тянет гласные в задумчивости и сразу же выдаёт. — Такого, как Алекс! — Смеётся.
— Иди ты! — толкаю его в живот. — Кстати, сколько времени?
— 00:14… — смотрит на наручные часы.
— А тебе не кажется, что мы долго за водой ходим? — переворачиваюсь, смотря на Рона.
— Они поймут. Ты же знаешь, что Джесс и Вахтерам встречаются? — Я делаю удивлённое лицо, и Рон мне, улыбаясь, кивает.
— По ним не видно.
— Мы тоже не знали, пока они так же за водой не пошли. Я и Ви потом их ходили искали по всему лесу. А когда нашли увидели картину: Джесс сверху на Вахтераме скачет, — смотрит вдаль, будто вспоминая.
— А вы что? — спрашиваю без доли ревности.
— Ну что здесь скажешь? Не прерывать же. Они были так увлечены. Мы просто ушли, — выбрасывает окурок.
— Хех, ладно, вставай. — Поднимаюсь. — Пошли, я кушать хочу, — Раздеваюсь до гола, то есть снимаю толстовку.
— Смотри, как тепло, давай ещё поваляемся? — потягиваясь, тянет за руку на песок.
— Лишь бы ничего не делать, — игриво вырываюсь и с ведром иду к реке.
Я захожу в ледяную воду по грудь набрать чистой воды. У меня приятно немеют ноги, создавая чувство невесомости, а плечи обдувает теплый ветерок, будто тысячи бабочек прикасаются к моему телу. Обожаю сентябрь: теплый, летний ветер, а вода холодная, зимняя. Вокруг желтоватая листва на деревьях и высушенная от летнего зноя трава под ногами. Мой порез не болит, а рёбра…
Я падаю в воду, она меня жёстко окутывает, хоть было не глубоко. Тону.
— Хватит притворяться! — Рон отряхивает одежду от песка. — Чаги!
Меня сковали холод и судороги, я ничего не могу сделать — только смотрю на тысячи мерцающих звёзд. Ноги и руки немеют, а живот и голова пребывают, казалось, в ледниках Гренландии. Адская боль в рёбрах в таком же адском холоде.
— Всё же было прекрасно! — он оборачивается, ничего не подозревая. — Чаги?! Обезбольки действовать перестали?! Как мы могли время проебать?! — Раздевается, приближаясь к реке. Он забегает в воду и пытается найти меня на мели по колено, но ничего так и не находит. Идёт по пояс. — Чаги! — пытается докричаться до меня.
«Всё было так прекрасно…» — думаю, по инерции выдыхая и вновь вдыхая уже воду, подающую мне в желудок, бронхи, лёгкие. Он замечает последние пузыри воздуха и бросается ко мне.