Will you be mine?

      Чимин подаётся вперёд, едва заметно кивая. Может… Льнёт ближе к приоткрытым губам, сминая те в ответ как-то нерешительно, словно целуется впервые, пока руки изучают острые плечи. Чонгук не использует язык, лишь сминает долго, в какой-то момент отчётливо начиная чувствовать на губах сладость. Да, это не первый поцелуй у них, но это первый друг с другом, что заставляет крышу съезжать, а сердце опалять жаром грудную клетку. Рука Чонгука ложится на талию, прося быть ближе, но не давя, позволяя Чимину приподняться, не отрываясь от медленного поцелуя, и усесться к альфе на колени. Лишь тогда он прерывается, чтобы вдохнуть воздуха.       Где-то на заднем фоне продолжает идти фильм, но это не заботит. Заботит лишь то, как они близко сейчас. Это «да»? Чимин цепляется за край собственной футболки, чтобы как можно скорее стянуть её… Но его останавливают длинные пальцы, позволив оголить впалый живот, а следом и вовсе опуская.       — Ты… не хочешь? — в голосе непонимание слышится. Неужели он не нравится?       — А ты этого хочешь, малыш? — шепчет едва слышно, беря худые ладони в свои, чтобы поднести к губам и поцеловать в тыльную сторону. Это важно.       Чимин смотрит непонимающе, пробуя отыскать ответ в глазах напротив, но вместо этого снова, поддавшись прикосновениям, погружается в них с головой. Чонгук, стараясь не сделать больно, притягивает к себе ближе, получает возможность услышать, как же быстро колотится сердце в груди омеги. Какой же Чимин худой. Из памяти не выходит картина тонкой талии, сильно выделяющихся рёбер и животика, из-за которого готов взвыть. От понимания, что это его малыш, как же он красив, но как болезненен сейчас. От осознания, какой же худой его малыш.       — Ты очень красивый. — Он поднимает лицо, чтобы взглянуть на Чимина, явно задумавшегося над поставленным вопросом. А хочет ли он? — Такой чудесный и чувственный малыш. Ты даже не представляешь, как мне приятно просто касаться тебя, маленький. Но раз ты задумался над этим, то лучше не стоит, ладненько? Мы сделаем это, когда ты будешь готов, хорошо? Это не обязательно должно быть спонтанно, мы сможем поговорить с тобой заранее об этой… Я хочу, чтобы нам обоим было хорошо и приятно.       Покрепче обхватив талию Пака, альфа приподнимает того и усаживает рядом, спеша оставить на макушке новый поцелуй.       — Спасибо, что разрешил мне. Я счастлив, что могу быть рядом сейчас. — Он видит потерянность в глазах. Неужели до этого он никогда не думал о своём желании? Маленький… — Хочешь досмотреть фильм? Или мы пойдём уже спать? У тебя ручки холодные, ты точно не мёрзнешь?       Кажется, что этот поцелуй подарил новые силы, которые без остатка Чонгук готов подарить Чимину, который льнёт ближе, благодаря едва слышно. И вправду чудо.       Усевшись на край дивана, Чонгук останавливает фильм, в последний раз смотрит на Чимина, который к нему торопится подсесть, прежде чем совсем выключить телевизор. Темнота мягко обволакивает, помогая не потерять то незримое чувство спокойствия и тепла, которое дал им поцелуй.       — Ты не будешь против, если мы поспим сегодня в одной кровати? В случае чего, ты всегда сможешь мне сказать, и я уйду в гостиную, — решает предупредить сразу, беря омегу за руку, чтобы провести до спальни, до последнего не желая включать свет.       Чимин соглашается. Глаза достаточно быстро привыкают к темноте, позволяя самому сесть на край кровати, пока Чонгук отвлекается на то, чтобы найти тёплое одеяло.       — Закрой глазки, мне нужно включить свет.       Конечно, он включает приглушённый, дождавшись, когда омега выполнит просьбу. Но тут Чимин вспоминает, о чём совсем позабыл, растерянно глаза поднимая на Чонгука, в чьих руках уже находилось одеяло.       — Я… мне нужно, можно? — подобный невнятный вопрос вызывает лишь такую же растерянную улыбку и согласие, после которого Чимин, захватив с собой рюкзак, удаляется в ванную комнату.       Перед ним в зеркале предстаёт красивый омега с голубыми глазками и ровной кожей. И от этого всего… ему нужно избавиться. Стереть макияж, снять линзы, всё то, без чего он с трудом мог показаться Тэ… Тэхён.       Пак Чимин 21:48 «Приветик! Со мной всё хорошо. Всё просто прекрасно, я бы сказал. Только сейчас смог написать, прости! Надеюсь, что ты высыпаешься перед занятиями, а не рисуешь, потеряв счёт времени. Спасибо тебе».       Снова взгляд в зеркало, после которого волосы приводит в беспорядок. Решился. Ему больно смотреть на себя, когда из глаз исчезают линзы, когда с лица стирает то, над чем сидел перед встречей час. Лёгкие тени, подводка, тон… Без макияжа сам себе кажется серым и блеклым, что контрастирует с яркими волосами, которые вскоре вновь перекрасит. И вот так нужно выйти.       Чимин снова теряет счёт времени, смотря на своё отражение, которое искажает реальность. Пальцы сами собой сжимаются сильнее, а сам взвыть хочет от того, как не хочет показываться таким перед Чонгуком. Может, завтра получится проснуться раньше, тем самым первым занять ванную комнату? Было бы неплохо, да и будет в разы проще для них обоих…       — Он не увидит, — последний довод, после которого рюкзак застёгивает, стараясь забыть о том, что прямо сейчас хотел попробовать исправить что-то. Исправить себя. — Я просто проснусь пораньше и… Да, точно.       Удаётся сориентироваться по приглушённому свету в спальне, который оставил Чонгук, дожидаясь Чимина уже в постели. Похлопывает по месту рядом с собой, приглашая устроиться рядом.       — Ты помнишь, что…       — Да, Чонгук, я скажу, если что.       Кровать большая, при большом желании тут бы смогли лежать четыре человека, что позволяет сохранять дистанцию даже сейчас, немного задумчиво устраиваясь на новом месте, пока Чонгук гасит свет.       Пахнет кофе. Это Чимин осознаёт, уткнувшись в подушку, пока искал удобное положение для сна. Немного неуютно. Дома он привык обнимать плед или подушку, а тут… Это будет страшно неловко, да и Чонгук явно чувствует себя куда спокойнее. Конечно, ведь он дома… Дом. Чимин ощущает, что тот запах непроизвольно вдыхает глубже, чтобы заполнить им лёгкие. Как же хорошо… И плохо одновременно… Что делать?       — Чонгук… — начинает едва слышно, боясь, что Чон уже уснул. Но тот лишь поворачивается к омеге, пробуя по одному только тону понять, что же заставило обратиться по имени.       — Тебе холодно, малыш? Или душно? Мне уйти? — предполагает несколько вариантов как-то растерянно, последнее проговаривая с ноткой печали в голосе. Не хотел, чтобы на это обратили внимание.       Чимин приподнимается на локтях немного задумчиво, всё ещё не зная, правильно ли поступит, если скажет так прямо. Может стоит просто сделать? Нет, это слишком неловко…       — Дома я… привык засыпать, обнимая себя или плед. Но сейчас… Мне очень неловко, да и тебе может быть некомфортно, поэтому я пойму… — он пододвигается немного ближе, боязливо касаясь, словно обжечься может. — Я могу обнять тебя? Или это слишком…       И совсем не знает, какой реакции ему ожидать, лишь немного взволнованно сжимая одеяло.       — Глупенький, ты так меня напугал. Конечно можно. Мне бы очень хотелось этого, — признаётся тот честно, вновь распахивая руки для объятий с мягкой улыбкой на губах. Как можно очаровать одной просьбой? Спросить стоит Пак Чимина, который в некой нерешительности поначалу двигается ближе, чтобы по итогу приобнять. Тепло. Совсем близко, почти жарко, но от этого не плохо совсем. Снова задаёт вопрос, комфортно ли альфе, который приобнимает, едва ощутимо поглаживая спину, желая как можно скорее расслабить. Да, сейчас достаточно рано, чтобы ложиться спать, но они оба пережили за эту неделю многое, а за сегодня испытали массу чувств, так что они определённо заслужили отдых.       — Такой тёпленький, — само как-то вырывается у Чона, который наконец глаза прикрывает, пока Чимин продолжает скользить взглядом, словно видит этого потрясающего мужчину впервые. — Спокойной ночи, маленький мой.

***

      Утро следующего дня для них начинается очень спокойно, несмотря на раннее утро и будний день. Несмотря на то, что Чимин просыпался часто, снова и снова обнаруживая себя в объятиях, совсем не сдавливающих, скорее защищающих от внешнего мира. Признаться, омега боялся, что проспит занятия, но ещё сильнее он боялся, что всё происходящее с ним окажется лишь прекрасным сном.       — У тебя очень красивые глаза, — вырывается с хрипотцой после сна, из-за чего мурашки по телу бегут. Так непривычно слышать такие слова, чувствовать себя в тёплых объятиях, ощущать дыхание совсем близко. Чимин смотрит с удивлением на проснувшегося, пробуя вспомнить, а снял ли он вчера линзы? — Просто очень красивый.       И после этих слов альфа довольно хохочет, из-за чего сердце Пака трепещет. Кажется, что Чонгук не придаёт словам так много значения, сколько они значат для Пака, который с трудом удерживается от того, чтобы головой замотать, отстранившись. Неправда. Эти слова в его адрес кажутся какими-то неправильными… Но именно из уст Чона они звучат наиболее правдоподобно. Противоречия.       — Я… наверное, забыл снять линзы…       Чонгук переспрашивает, правильно ли услышал, прежде чем приблизиться к омеге, почти соприкасаясь носами, чтобы вглядеться в светлые радужки глаз, вместе с тем ловя удивлённый взгляд, который Чимин не способен отвести. Ему казалось, что люди преувеличивают, когда говорят, что чужие глаза могут затянуть, подобно омутам… У Чона это получилось.       — Вовсе нет. Прекрасный тёплый оттенок, — улыбка на губах только сильнее растягивается, а альфа утыкается в макушку, шумно выдыхая. Он мычит что-то неясное, на просьбу повторить только мотает головой и целует осторожно, подобно тому, как прикасаются к самому ценному сокровищу.       Утро самого тяжёлого дня в неделе для них получается очень ленивым. Чонгук борется с желанием рассмотреть каждую черту лица вновь, морщится от солнечных лучей, прячась в мягких волосах, как и не желает смущать омегу. Раз тому некомфортно без макияжа, то Чон не станет давить на это. Чимин же откровенно задыхается. Он утыкается в грудь, боясь разрушить эту утреннюю тишину слишком громким вздохом, рассматривает чернильные рисунки на шее, руках, единожды проведя по скользящему узору. Им обоим нужно по делам. Им обоим не хочется, чтобы это утро заканчивалось.       Завтрак получается никудышным, на что наигранно ругается Чонгук, на самом деле переживая за то, что Чимин сегодня и вовсе не поест, если не сделает это утром. Снова приходится коснуться сложной для омеги темы, где он пытается убедить, что правда не голоден и поест на обеденном перерыве. Приходится дать слово, чтобы старший перестал так сильно тревожиться. Постарался не тревожиться.       Как и обещал, Чонгук отвозит Чимина до университета, при любой возможности пробуя коснуться мягко, провести рукой по ладони Пака. Единожды, остановившись на светофоре, ему удаётся притянуть Пака за рукав и, положив руку тому на щёчку, вовлечь в нежный поцелуй. Он просто сминает мягкие губы своими, изредка переключаясь на самые уголки.       — Прости, не смог удержаться, — шепчет, напоследок оставляя лёгкий поцелуй на кончике носа, и вновь возвращает взгляд на дорогу, прямо-таки светясь от счастья. Маленького счастья, которое недоумевает и краснеет от таких действий. Очарователен.       До начала занятия остаётся ещё время, когда машина паркуется возле главного корпуса. Чимин благодарит искренне за проведённое вместе время, улыбаясь неловко. Хочет сказать ещё что-то, желая продлить момент близости, но сам же и отвлекается, замечая неподалёку знакомую фигуру, прося прощения. На лице Чона выражается растерянность, когда омега фактически выскакивает из машины, вынуждая последовать его примеру. Пак машет рукой, желая привлечь внимание Кима, а заодно объяснить альфе, почему вдруг выскочил из машины.       — Прости, если напугал, — обращается он к Чону, пока к ним не приближается Тэхён. — Это Ким Тэхён, а это… Вы уже знакомы?       Пак хлопает глазами, замечая, как они смотрят друг на друга. Проходит мгновение, за ним ещё одно, прежде чем оба отмирают, отрицательно качая головами.       — Нет, не знакомы, — первым отзывается Тэ, хохоча растерянно. И как такая мысль пришла в голову Паку? — Приятно познакомиться. Чон Чонгук, как я понимаю? Рад видеть того, о ком у нашего Чимин-ще рот не…       — Да, мне тоже приятно. Пожалуйста, позаботься о нём, — улыбается Чон приветливо, не давая закончить, дабы не смущать ещё сильнее Чимина. Чон осознаёт, кто стоит перед ним, потому и улыбается приветливо, зная, как много Ким делает для друга. Взгляд по привычке опускается на наручные часы, после альфа мягко гладит Пака по руке, желая убедить, что его догадка оказалась ложной. — У вас скоро занятия начинаются, не мёрзните.