русская любовь

Зайдя в маленькую аккуратную ванную времен своей давно почившей прабабушки, Ярослав наткнулся на склонившегося над раковиной Сашу, умывающего лицо. «Ууу, правильный», бочком протиснувшись, он просунул руки под ледяную воду, наслаждаясь этим недовольством, мгновенно застывшем на красивом лице в небольшом зеркальце напротив. - Ауч, - он быстро выкрутил на максимум горячую, - я, конечно, знал, что земноводные любят холод, но не настолько же, - добавив мыла с запахом непонятных фруктов, он тоже сморщился и поспешил смыть с себя всю лишнюю гадость. Саша, проигнорировав, вздохнул. - Когда ты прекратишь паясничать? - Когда ты прекратишь вести себя как мудак. - Тогда тебе следовало прекратить бы делать это раньше, - злая ухмылка в отражении грязного зеркала с нечёткими отпечатками рук. - Ооо, так ты будешь бесконечно на меня злиться? Что, я теперь настолько тебе противен? – Ярослав начинал выходить из себя. Опять. Опять! Блядь. Кто эти люди, что громко смеются за стенкой и что он здесь делает? Какого, какого мать его черта? – Что, даже дотронуться до меня не можешь? - голос предательски задрожал, как и узкие губы. Он нервно пожевал нижнюю губу, цепляясь за недавно зажившую корочку, пронзительно целясь взглядом в чужие промерзшие глаза. - Прекрати. - Давай, прикоснись ко мне, сука, или не достойных ты предпочитаешь не касаться? - целься мне в сердце, я в бронежилете. В мозгах долбит - «прикоснись ко мне, прикоснись ко мне», но иначе я сломаюсь сам. Кажется, им стоило бы поработать над терпением. Групповая терапия? Сейчас это модно. Кажется. Вот только в маленькой ванной, где совершенно негде развернуться одному человеку, Ярославу совершенно явно и недвусмысленно дали поддых. Под взрывающийся из гостиной смех и популярную попсовую музыку, его уронили в давно нечищенную желтую ванную и наносили удары. Он мог сколько угодно пытаться подняться, ставить блоки и закрывать лицо – удары, пусть и несильные, почти наотмашь, жалили в болевые точки похлеще отцовского ремня. И это было похоже на избиение младенцев, если бы чужое лицо не было перекошено отчаянием и болью. Почему ты не целишься? Почему ты бьешь плитку? Почему ты не трогаешь меня? Зачем ты взрываешь костяшки осыпавшейся штукатуркой? Это случается настолько быстро, что не успеваешь выдохнуть. Это случается каждый раз, когда он давит на те же больные места, по которым сейчас бьют с агрессией и жалостью. Демидов, задыхаясь, останавливается. Он тяжело смотрит вниз, где лежит рыжий, а на светлых запястьях расцветают красными пятнами будущие синяки. Разбитые губа и нос кровоточили. На подбородке наливался синяк. Кажется, он перестарался. В какой-то прострации Яр заметил, как его безупречный наряд уже таким не выглядел. Белая рубашка взмокла, черный галстук сбился набок. Нет, ему не кажется. - У тебя… Проблемы с агрессией? – Саша выглядел близким и знакомым, потому что... Ну, чего греха таить, Яр тоже пиздился не на жизнь, а на честь. Часто, очень часто, чтобы знать это чувство глухой пожирающей ярости. Минута молчания звенит как погребальный звон над всеми лучшими чувствами. Не ответив, Демидов вышел, нервно срывая через голову галстук и засовывая его в карман брюк. А Яр, пролежав в ванной еще какое-то время, поднялся. Из зеркала на него смотрело довольно грустное отражение. Он, шутливо закряхтев, и, не осознавая до конца произошедшего, взял какое-то полотенце. Намочив под холодной водой, принялся остужать лицо, бессмысленно елозя жёсткой тканью по повреждённым местам. Адреналин прошел, и парень начинал чувствовать боль везде, куда приходились немногочисленные удары. Он знал, что одноклассник ничего ему не повредил, все-таки Саша ходил на борьбу и никогда не дрался всерьез против тех, кто от силы поднимал гантели по 2 килограмма. - Да будь ты проклят, - психанув, Яр повесил полотенце обратно и вышел следом. Он не будет сидеть тут весь вечер, жалея себя и свои неудавшиеся отношеньки. - Ребятаааа, а кто это вернулся?! – крикнул он, заходя зал и его поприветствовали знакомым радостным гулом. Небольшой зал был старой детской комнатой – с такими же обоями с оленями и какими-то странными весёлыми (укуренными?) ежатами. Причем почему олени тусили с ёжиками Яр так за несколько лет не понял. Большое окно с хмурым пейзажем за окном – клонилось к вечеру и шторы были задернуты. Маленький световой шар на батарейках разбрасывался разноцветными огоньками, которые, скользя по стенам, образовывали причудливые узоры. Из колонок долбили "Twenty One Pilots", Ярослав улыбнулся любимым мотивам. Кто-то из одноклассников курил в приоткрытое окно. Кто-то сидел и пил на столе, у стола, на кровати, на полу. Он увидел несколько незнакомых лиц и представился. Ребята кивнули ему в ответ. - Мужиик, - протянули Леши из дальнего угла, сидевшие рядом с Ваней, - кто тебя так? - Да на улице гопота какая-то подошла, - он отмахнулся, несмотря на явный ужас в глазах блондина. Да, вот так-то. Не обманывайся спокойствием Александера (коверкая чужое имя, он чувствовал себя довольным неандертальцем). - И что, они не приняли себя за своего? - Видать, у районной гопоты резко упало зрение, - завидев Машу в компании девочек, он подошел и приобнял ее за острые плечи, - Привет, что пьем? - Привет! А у нас тут пиво и кто-то где-то раздобыл виски! У девочек вино, конечно же, - смешно поиграв бровями, она протянула ему пластиковый стаканчик, - прости, остался только розовый. - Нормуль, мой любимый цвет, - пошутил он, - ну что, виски? Надо бы замешать с чем-нибудь… Яблочный сок есть? Хотя..., - он бросил быстрый взгляд на Сашу, отказывающегося от спиртного, - начну с пива, наверное.... Лей любое, мне сегодня похуй. - Все для тебя, - она хихинула и потянулась к запотевшей стеклянной банке, - кстати, знакомься, - Карина, - она указала на высокую худую девушку, - а еще Влада пришла, - он помахал однокласснице, с которой здоровался раз в пятилетку. – Не знала, что они с Мариной общаются, а ты? - Да, я тоже…, - принимая стакан, он вновь отвлекся, наблюдая, как Саша теперь в компании Оли и Киры смеялся, склонившись над телефонами девушек, увлеченно показывая что-то на одном из экранов. - Не болит? - А? Что? - Тебя… Неплохо отделали, - Маша сочувственно дотронулась до его пальцев мозолистыми подушечками гитаристки. – В последнее время тебе везёт на удары. Как твой нос? - ее круглое лицо оказалось близко-близко и он впервые заметил неяркие веснушки у нее на лице. И очаровательную родинку под правым глазом. - Все в порядке, это просто видимость, - он показал большой палец вверх, – С носом полный порядок. Маман свозила на рентген к ба, все супер. Если кого-нибудь понадобится просветить, обращайтесь, моя бабуля лучшая! Девочки рассмеялись, а одна из них плеснула ядреного дешёвого светлого пива в стакан. - Ну, за именинника! - За именинника! – подхватили ребята и, чокаясь с ближним другом в шутку, выпивали кто сколько мог. А влить на тот момент в себя подростковый мог много. А вечер, тем временем, только начинался. - Ну-с, девочки, чем поделитесь? – улыбнувшись, он пододвинул к себе табуретку и, сев рядом, опрокинул в себя еще немного. Так, сплетничая и перебрасываясь шутками, они сидели до вечера. А когда градус поднялся, кто-то задорно выкрикнул, - посоны! Посонессы! А го… А го в бутылочку! Радостный выкрик был поддержан смущенно возмущенным протестом девушек и гвалтом мужских голосов. Еще минут пятнадцать ушло на то, чтобы уговорить особо строптивых на игру. Среди них оказался и Саша, буквально с боем сдавшийся уговорам подруг. Но иначе… Иначе и Яру было бы неинтересно, ведь каждый знает, как играя в бутылочку распределяются желания и вырастают ставки. Каждый желает кого-то своего, каждому выпадает не тот, не та и не так. Поэтому все, что есть у стеснительных школьников - это украденный поцелуй, чтобы потом можно было сказать «да ничего не было, я и не хотела даже». Они, неловко сдвигая табуретки и стулья, двигая стол и диван, освобождают место. Играющая музыка заводит на нужный лад, добавляя градус. Own - "Me bülow", Яр усмехается. Неплохо. Кто-то для храбрости пьет еще. Девушки привлекательно двигают бедрами, Яр следит за Сашей. Он зарылся руками в волосы и явно чувствовал себя не в своей тарелке, но в глазах рыжего уже загорелся живой огонь мести и ярости; огонь неутоленного желания, не заткнутого вовремя за пояс. Кто-то садится на пол первым и тянет за собой подружку или друга. Кто-то делает вид, что ему неинтересно. Кто-то в открытую шарит глазами по толпе. Ярослав, стягивая толстовку и оставаясь в серой мешковатой футболке, садится по-турецки рядом с подругой. Одноклассница прислоняется к нему, будто кошка, и он гладит ее по длинным спутанным после вечеринки волосам. Саша наблюдает. Сдавленно и испуганно, но садится с Олей, которая тянет его за рукав белой рубашки. Его поза – одна сплошная затравленность вперемешку с болью. Как зверь, окружённый флажками, подгоняемый охотниками. Оля проводит тонкими пальцами по его бедру, что-то шепча на ухо, но Саша, не реагируя, смотрит рыжему прямо в душу. Закусывает губу, и их одноклассницы отстраняются, переглядываясь друг с другом, отбрасывая волосы назад в синхронном жесте. У него бы даже встал от предвкушения. У меня бы даже встал на тебя. Красные опухшие губы напротив выглядят сексуально скованно. Осушив до дна бутылку красного вина, Маша кладет ее по центру. Чужие глаза в чарующем полумраке блестят эмоциональным голодом. Кто-то начал парить и выпустил несколько колечек дыма. - Нууу… Кто водит? - долгожданный несмелый голос и кто-то хлопает в ладоши от предвкушения. - Давай с именинницы! - Да, да, давайте! Марина под одобрительные возгласы накрывает бутылочку ладонью, раскручивая, ждёт. - А че, какие правила-то? - Сосаться без правил! – выкрикивает Леша и потирает руки. Светя бритым затылком, рядом сидит Леха, без зазрения совести разглядывая долговязую Киру. Девушки смеются, парни гогочут. Яр сквозь ватную призму улыбается глупой шутке-минутке. Чувствует себя накуренным и пьяным. И еще немножко – несчастно-счастливым. - Нууу, нет, - обиженно и смущённо тянет Оля, бросая неопределенный взгляд на Сашу, - давайте несколько кругов в щёчку, а потом в губы? Палишься детка. Точно также, как палюсь сейчас я. - А там и до секса недалеко, - подмигивает ей Леша. А вот этому все по барабану, красной тряпкой будешь трясти перед ним, заглавными буквами расписывать - не считает, не поймет. - Ну… Фу, нет, - она кривится, впрочем, горящие глаза с головой выдают интерес к запретному. Горлышко останавливается на Маше и русоволосая довольно тянет, - броооо…! - Броооо..! – они чмокают в щечку друг дружку на середине, и кто-то на этом моменте глухо ставит пластиковый стаканчик на пол. - Чувак, тяночки, - тянет незнакомый парень, и Яра блевать тянет от такого неприкрытого лицемерия. Тяночки-лесбияночки, такое ведь должно нравится? Ярослав заглядывается на Сашу украдкой, его взгляд будто бы прикован цепями-гвоздями к одному-единственному человеку в этом мареве, но одноклассник, игнорируя, уже сосредоточен только на крутящейся бутылке. Будто бы тебе интересно. Да камон, кого ты пытаешься обмануть? Несколько кругов, и ему неожиданно выпадает Ваня. Он даже не понимает, что чувствует, потому что мыслями и телом уже сейчас совершенно с другим. - Оу, оуууу, - кто-то тянет, - что делать будем?? – неодобрительное перешептывание, атмосфера скачет по синусоиде. Расцветающая шипами гомофобия ранит в самое сердце или куда-то под горло. Он разглядывает разноцветные лица и смотрит на Ваню - неуверенно, заискивающее. А может, не надо? Сделаем вид, что этого не было? Что нас тут нет? - Эй, а почему для мальчиков существуют какие-то исключения? – протестует подвыпившая Маша, поднимая вверх руку с пивом, - протестую! - Потому что мы не пидоры, - резонно отвечает Леха. - Девушки тоже не пидоры, - выдает Кира и одноклассник, глубокомысленно кивнув, кажется, точно определился с выбором на этот вечер. - Все равно, не меняем правила, целуйтесь! – объявляет Маша, хлопая в ладоши, - це-луй-тесь. - Мхехк, - мнется Яр, поддаваясь вперед, - мужик, если ты против…? – он максимально не гетеросексуален для этого мира, но когда-то это обернулось провалом. - Да не, все путем, дамы требуют зрелищ, - смеется в ответ Ваня и пару секунд смотрит своими невозможно голубыми арийскими глазами в лицо Ярослава. Он явно старше. Увереннее. Опытнее. Сердце пропускает удар, когда он тянется за поцелуем. Теплая ладонь ложится на затылок, поглаживая и пропуская рыжие прядки меж пальцев. Красивые блондинистые кудри вьются до лица. Немного паники, но его рот накрывают чужие сухие губы, а влажный язык, чуть помедлив, высовывается лишь на кончик. Яр, закрывая глаза, отвечает на поцелуй, слегка разомкнув губы, нежно касается чужого языка своим и…. В его пьяном мозгу это довольно… Приятно. Он определенно словил свою кайфиночку сегодня. Отодвинувшись, парни слышат довольные возгласы, поздравления и «крещение гейским флагом». Они смеются и выпивают, продолжая крутить рулетку экстаза. - Это.. Все же было мерзко, - передергивает плечами сосед слева, а Яр бледнеет, сжав до боли в суставах черную ткань брюк. - Да расслабь булки, к тебе никто не лезет, - его осаждают несколько полупьяных голосов. - Да! Среди нас таких нет, - поддерживает его Леша и протягивает Ярославу ладонь в жесте «пять», мол, отбей, мужик, да? Отбей, мужик. Да? Рыжий слабо отбивает и улыбается. Не смотрит на Сашу. Это проеб. Но рулетка крутится. А Яр, смотря на Ваню, задумчиво подперев рукой щеку, пытается сквозь дурман допетрить, что же чувствовал среднестатистический гетеросексуальный русский парень, целуясь с другим парнем? Ведь сам Ярослав уже давно понял, что он не такой, как они. Что он у мамы особенный, черт возьми. Бутылочка темно-красным горлышком повернута к Саше. Теперь он водит. Парень нервно сглатывает и пытается предугадать силу кручения так, чтобы выпало на него самого и пришлось бы пропускать ход. Крутани так, чтобы выпало на меня. Я хочу тебе выпасть несчастливым числом. Остальные, кажется, не замечают напряжения, ведь они уже дошли до последней стадии, и кто-то готов был целоваться и раздеваться уже без этого ненужного атрибута. Он замечает, как женские руки забираются однокласснице под юбку, поглаживая внутреннюю сторону бедер. Мужские пальцы шарят с другой стороны по пухлым девичьим плечам. В глазах азарт и страх запретного. В глазах Саши безнадежность перемешана с болью. И он крутит. И с ухающим куда-то вниз сердцем Ярослав понимает, что адский предмет показывает не на него, а коварно тычет горлом в Олю, которая, прикрыв рот рукой, смеется и говорит «нет-нет, это…Это слишком, мм»? Ее длинные красивые ноги в чулках подогнуты, но сидит она по-спортивному прямо, с каким-то изяществом прислоняясь к соседу. Золото волос, дорогая шелковая блузка и черная обтягивающая юбка. Хо-ро-ша. - Брооось, - тянет пьяная Кира. – Целуйтесь по-настоящему, целуйтесь по-взрослому. Саша порывается отказаться, но вокруг них громкие крики «ну же, взасос, взасос! Целуй ее так! Целуй ее жарко!» Яру плохо, Яру дурно, его мутит. Он пристально смотрит на двоих, которым не нужно далеко тянуться друг за другом. Впрочем, парень и так в первом ряду. Девушка обхватывает скуластое лицо Саши ладонями. Темно-зеленый взгляд мечется из сторону в сторону, натыкается на другой такой же. У тебя красивые глаза. У тебя хороший вкус. Он зарывается руками ей в волосы и, потянув лицом к себе, так, чтобы рыжему было видно все во всей красе, целует. Он прекрасно видит, как движутся губы в поцелуе и как приоткрывается девичий рот с придыханием. Как хватка становится жестче, а женские руки поглаживают впалые щеки, спускаясь ниже, к вороту… Расстегивают пару верхних пуговиц, гладят нежную кожу широкой спортивной груди. Он целует ее по-взрослому жарко, но держит руками, скованными из стали. Она гладит его нежной волной и ластится. Саша неподвижен, а вокруг одобрительные возгласы. - Вот это лучшее! И он прекрасно слышит, несмотря на вокалистку, звуки поцелуя. Они отскакивают друг от друга, кто-то с наслаждением свистит. - После этого вы просто обязаны начать встречаться! - Будь мужиком, Сань! - Да, сколько можно? Ваня хлопает Сашу по плечу, девочки обнимают улыбающуюся Олю. Бутылочка снова крутится. И Яр не выдерживает. - Я… Я пойду отолью, - бросает он, поднимаясь. Начинает болеть и опухать лицо, хотя алкоголь действует антисептиком. Он прихватывает бутылку пива, сегодня точно одна цель – нажраться в говно и быть пьяной свиньей на чужой вечеринке. Они все равно перетрахаются. Хоть у кого-то будет секс. А ты ко мне даже прикоснуться не можешь. Его провожают затуманенные глаза и крики «возвращайся, ты еще нормально не целовался». А ведь он и вправду нормально не целовался. Вместо туалета рыжий входит на маленькую кухоньку и в темноте садится на подоконник. Пару раз чиркает колесиком зажигалки. Находит помятую пачку с двумя сигаретами. Приоткрыв форточку, поджигает одну, пытается затянуться, но позорно кашляет. Он прислоняется к холодной раме, выдыхая из сжатых легких дым. Сладкий фильтр заставляет хотеть еще затяжки. Он ставит стакан с пивом на стол рядом, прикусывает кожу на костлявом запястье. В уши долбит музыка и слышатся крики знакомых и одноклассников. Страх понемногу отпускает. Нервная дрожь перестает колбасить худое уставшее тело. И тут кто-то заходит. - Извиниии, Марин, я, правда, ненадолго, - тянет он полупьяно. - Заткнись-заткнись-заткнись, - слышится сиплое, и Саша, фактически налетев на него, грубо вцепляется пальцами в лицо. Полыхает огнем по ссадинам и синякам, тело напрягается, Яр жаждет отдохнуть его всем своим существом. И точно также хочет повторить действия Оли. – Ненавижу, ненавижу, - шепчет Саша в самое веснушчатое лицо и целует с диким привкусом алкоголя и страха. У тебя дурной вкус.