Битва за Солнце

Через некоторое время (благо, довольно скоро), они всё же натыкаются на брошенный кем-то догоревший костёр. На лагерь не похоже, скорее, то был костёр для привлечения внимания. Оставленный, как напоминание. Элой оглядывается и вдруг в высокой траве её взор натыкается на блеск металла. Тут же мимо лица летит лихая стрела и вонзается в ствол дерева позади. И она, и Гелис вовремя отскакивают от летящего на них града стрел. Прижимаясь к земле, Элой включает визор, и тот указывает по меньшей мере на три десятка разбойников-бродяг из неизвестного клана. Ловушка! Зараза! Вот тебе и Запретный Запад! — Дай мне своё копьё, — слышит Элой рядом с собой. Ещё чего! — Нет! — шипит она и уворачивается от очередной стрелы. — Жди здесь, я сама с ними справлюсь. — Одумайся, дикарка! — рявкает Гелис, протягивая к ней руку. — Их гораздо больше! Если хочешь провести этот бой с пользой, подумай о том, как захватить пленника. Думай быстрее, Нора, иначе придётся всех перебить. Он прав, и она это знает. Свидетель им пригодится, как нельзя кстати, а в суматохе битвы она может потерять контроль на ситуацией. К тому же у неё слишком мало тоников с лекарством. Элой на мгновение кусает губы, кидает Гелису копьё и бросается вперёд. Пока новоявленный напарник отвлекает большинство разбойников на себя, Элой удаётся прорваться в тыл шайки и успешно уложить шестерых силачей высокоточным луком. Седьмого, раненого, но в сознании, она находит рядом, у обрыва над речкой. — Кто вы такие? Зачем напали на нас? Тщедушный и неприятный на лицо тип сплёвывает кровь на песок и шипит в ответ: — Проклятые чужеземцы! Вечно от вас одни проблемы! За головы Карха в Конусе Сорла много дают, вот и набросились… — Конус Сорла? Что это, город? В какой он стороне? Говори! Прежде, чем раненый успевает связать хоть слово, подошедший Гелис склоняется над ним, хватает за ворот меховой накидки, швыряет в сторону, словно крысу, а после яростно произносит: — Видел этого человека? — он включает визор, и в воздухе замирает голограмма Сайленса. — Н-нет! Клянусь, не видел! Я его не знаю… Элой не приближается, пока Гелис вытрясает из разбойника правду. Одно из чувств напоминает ей, что стоит вмешаться, но она подавляет в себе это желание. Она смотрит на грозного могучего воина, способного переломить шею раненого бедняги одной рукой, и понимает, что Гелис в отчаянии. Возможно, он не лгал, и дело не в противоядии. Ему так отчаянно нужна смерть Сайленса, что он готов поступиться собственными идеалами, привычками, даже желаниями, лишь бы до него добраться. Гелис лишился всего, и он в ярости, он буквально пропитан ею… А ещё он бесконечно боится снова проиграть. Когда он сбрасывает уже бездыханное тело разбойника с обрыва, Элой отворачивается. Гелис подходит к ней, молча отдаёт копьё и уходит вниз по склону. Он тяжело дышит, утирает ладонью лицо и шею, и при каждом движении его литые мускулы перекатываются под едва тронутой солнцем кожей. Элой долго глядит ему вслед, ощущая на душе горький осадок, и сдаётся. Ей снова приходится его догонять. Ближе к вечеру они проходят мимо огромного комплекса неизвестных руин, и Элой с облегчением убеждается, что ещё не растеряла всех навыков ловкости. Она успевает и пару зайцев на ужин добыть, и покопаться на двух нижних уровнях древнего здания. Чтобы оглядеть всю местность, нужно забраться выше, на самый верх, но здесь не за что уцепиться, да и гора из обломков довольно шаткая. Элой решает не рисковать. Зато спустившись она вдруг ощущает под ногами знакомые колебания почвы. — Наконец-то! — восклицает она почти радостно и смотрит на Гелиса. — Чувствуешь, земля дрожит? Это не мерзость… — Я знаю, что это не мерзость, — бормочет он в ответ. — Её я ни с чем не спутаю. Это длинношей бродит. — Именно! — И что с того? Элой ухмыляется и посылает в его сторону высокомерный взгляд. Как мало он понимает, учитывая его осведомлённость и владение визором! Длинношея они находят чудь дальше, за грядой непроходимых руин. Машина ходит вокруг обмелевшего озера. Повсюду его следы, отпечатанные на грязи, невысокие кусты да деревья. Прикидывая высоту и расстояние, Элой решает взобраться по внешней стене упавшего небоскрёба. Там есть подходящий уступ, откуда она попадёт на длинношея. Без лишних слов она бросается исполнять просчитанную схему. Правда, по пути наверх ей мешают два коршуна, но на них уходит не более десятка стрел. Здесь, на голове длинношея, далеко видно. Элой цепляется за поручень, вдыхает свежий воздух полной грудью и осматривается. Чуть южнее — скалы и водопады, к северу — сплошные леса, где между деревьями мелькают синеватые отблески. Там полно машин. Оборачиваясь на запад, охотница замечает вдали остроконечные горы, однако ещё ближе — огромная борозда из поваленных стволов, уходящая вглубь, к камням. Вот оно! Следы мерзости! Элой действует, как и обычно, затем ловко спускается вниз, делает перекат под ступнями длинношея и отбегает в сторону. Гелис ожидает её на месте с преспокойным видом, а когда Элой подходит ближе, только вскидывает брови. И всё? Много ли он видел тех, кто укрощал такую машину? Тоже мне, знаток! Да уж, этого парня ничем не удивишь. В конце концов, он много старше неё, возможно, за свою жизнь знавал акробатов и покруче. — И что это было? — спрашивает он, наконец. Элой в скромном жесте лишь пожимает плечами. — На голове длинношея находится модуль, — поясняет она, когда они двигаются дальше, на запад. — С помощью этого устройства на конце копья можно перехватить управление машиной. Что я и сделала. — И ради чего? А зачем вообще задавать вопросы таким тоном, словно тебя заставляют их задавать?! — Ради сканирования местности, — терпеливо произносит девушка. — Проще говоря, ради карты. К тому же я видела впереди следы мерзости. За ручьём. Она ведёт Гелиса туда, где огромная машина не так давно повалила своей тушей пол-леса и несколько пилозубов заодно. Элой едва ли не впервые за всё время замечает на лице своего спутника некую тень удовлетворения, когда он самостоятельно осматривает то, что оставила после себя машина Сайленса. Некоторое время он лишь прикасается к земле, по которой проползла мерзость, и бормочет хвалу Солнцу. Элой закатывает глаза, но помалкивает, хотя позже её немного удивляет, когда Гелис оборачивается и говорит: — Мы близко. Она может скрываться в холоде под землёй, но иногда всё же выползать на поверхность. Хорошая работа, Нора. — Слушай, давай объяснимся, — Элой пропускает мимо ушей его похвалу, стараясь сдерживать нарастающее раздражение. — Я выросла в землях Нора, но я не одна из них. То, что я родилась на их территории — ещё ничего не значит. Я появилась в комнате B1-001. В инкубаторном блоке. Такое могло произойти в любом другом бункере, который отвечал за программу Илифии. Это сложно для понимания, но всё же… Гелис не моргнёт даже, только пристально глядит на неё в ожидании пояснений. Ох уж эти жуткие серые глаза! В закатных лучах они кажутся Элой ещё страннее. — Наши предки, все до одного, появились точно так же. И Карха, и Озерам, и Нора — всё это лишь зародыши, созданные Предтечами. Вернее, нет, разумеется, мы — нечто большее, а то это звучит как-то хладнокровно… Мы — будущее поколение… Но я могла и не быть Нора! Так что хватит называть меня так, словно это порицание или оскорбление. У меня есть имя, и я такой же человек, как и все. — Желаешь, чтобы я называл тебя Карха — избранница Солнца? — Гелис вопросительно склоняет голову и делает к ней несколько неторопливых шагов, точь-в-точь хищник. — Или великим вождём Банук? Ты была Нора, ею и останешься. Эти ваши привычки покомандовать. Контролировать. Женщины-воительницы, способные с дальнего расстояния стрелой пробить врагу глаз. Женщины, у чьих ног стелются сопляки, вроде Авада и его шайки из Авангарда. Хочешь сказать, ты не такая? — Оставь свою личную ненависть к Нора при себе. Мне всё равно — матриархат или нет — самое главное, чтобы в клане царили мир и гармония… — А тебе не так много нужно. Всего лишь мир и гармония! — в его голосе, упавшем до полушёпота, есть нечто, отчего Элой становится не по себе. — Если мир погряз в предрассудках и язычестве, так тому и быть. Такова судьба. Распоряжение природы. Был рассвет, будет и закат. Дикари-Нора, праздные Карха… На всё в жизни воля Солнца. Только оно вечно и неизменно. Элой всматривается в его лицо, на которое падает тень высокого дерева, и делает выдох. — Это была не судьба, а безрассудный поступок одного жалкого эгоиста, чья прихоть стоила всем нам многовековых знаний истории! Но если ты желаешь поговорить о Солнце… Знай, что это не Солнце повелевает истреблять неугодные народы, окропляя землю их кровью. Это не Солнце карает, а люди! Такие же невежественные, как… — Тед Фаро. Услыхав это имя, девушка удивляется, но старается не подать виду. Она и не думала, что Гелису известно о Фаро. Неужели однажды он нашёл время для изучения материала, скрытого в недрах Железного Беса? На губах Гелиса возникает подобие улыбки. — АИД никогда не раскрывал нам своей сущности. И я, и Бахавас ему верили и подчинялись. Но после того, как ты едва не отправила меня к праотцам, я посетил руины в заснеженных горах… ГЕЯ-Прайм! — И кое-что оттуда унёс. Новые знания. Было непросто туда добраться, но я помнил: раз ты сумела, то и мне это доступно. — Но это не мешает тебе поклоняться Солнцу. — Поклоняться? — Гелис улыбается и слегка щурится, выдерживая паузу. — Да, я узнал, что такое АИД, но это не изменило моей сути. Скоро я умру, дитя, и что дальше? Солнце сожжёт мои останки вместе с грехами на моей душе. Я испарюсь в его лучах, словно меня никогда прежде не было. Так лучше уж и дальше тешить себя слепой верой, чем тянуться к истине, сокрытой в тысячелетнем тумане. Это бесполезно. У меня просто нет на неё времени. Когда он отворачивается, решая уйти, Элой с внезапной грустью в голосе произносит: — В свете Солнца говорить мы будет только истину, сражаться будем только за правое дело. Я знаю древние послания, оставленные на глифах, Гелис. Меня лишь огорчает то, что ты истолковал их по-своему. Куда же делись гордость и величие Карха? Он рычит себе под нос какое-то краткое ругательство и идёт дальше, более не останавливаясь. Элой знает, что задела его, глубоко задела, но даже это теперь не приносит ей радости. К ночи, когда темнеет, они уже добираются до западной гряды гор. Карта показывает, что она тянется на огромное расстояние, так что обходить попросту нет смысла. Элой с негодованием осматривает отвесные стены. Огромные гладкие камни, валуны сплошные, будто полотно, практически не за что уцепиться. А она — измотанная и уставшая — хочет только одного — быстрее приложить голову на спальный мешок. Но Элой смотрит на Гелиса, как внимательно он изучает скалу в поисках выхода, и понимает, что он не отступится и решит взбираться прямо сейчас. Так и происходит. — Вон там, над нами, есть небольшой выступ! — замечает охотница и указывает на прорезь в камнях. — Но как же высоко! Даже если замахнуться хорошенько, крюк не дотянется. Тогда Гелис молча забирает у неё верёвку. Хм, ну, пожалуйста. Он разматывает её и со всей силы бросает конец с крюком наверх. С первого же раза попадает в расселину и дёргает за верёвку. Вроде как держится весьма крепко. Элой сдержанно кривит губы, подавляя желание сказать что-нибудь язвительно. — Это… было неплохо. — Первым взбираюсь я… — С какой это стати? — её возмущению, кажется, нет предела. — Всё просто: я тебе не доверяю. Заберёшься, затем срежешь верёвку вместе со мной? Так не пойдёт. Она и не думает больше его переубеждать, в любом случае попытки будут напрасными. Но ведь она не переслала ему данные с картой, так что теперь он всё равно, что ослеп на один глаз без её помощи. Он мог бы просто забрать визор, однако не делает этого. Элой скучливо ждёт и качает головой собственным мыслям, пока Гелис готовится к подъёму. Когда он начинает взбираться, охотница неожиданно понимает, что они не одни. Вокруг тишь да гладь, только ветер чуть тревожит кроны деревьев. И всё же что-то происходит. Она резко оборачивается, включает визор и замирает на месте: по низине, над травой, прямиком к подножию скалы движется, словно живой, клубящийся туман. Элой не понимает, откуда он вообще взялся, ведь ни признаков человека, ни машины она не наблюдает. Между тем парящая субстанция приближается. Похоже на остаточный эффект после атаки коршунов. Морозильные снаряды? Визор не может показать ей возможный ущерб от неизвестного тумана, и, поскольку растения под ним кажутся нетронутыми, она делает несколько шагов и приседает. Её рука на одном уровне с клубами дыма. Но едва пальцы окунаются в густой туман, Элой вскакивает и кричит, сжимая запястье другой рукой. Боль просто невыносимая! Кожу будто бы пронзают тысячи острых игл, и она тут же краснеет. Если сравнивать с морозильной водой, то эффект в десятки раз мощнее. Этот туман оставила после себя машина, возможно, чтобы скрыть следы… или поскорее избавиться от преследователей. Сайленс! Будь ты проклят! Элой словно громом поражает. Прижимая раненую руку к груди, она бросается назад. Если они попадут в этот туман — конец будет неизбежным. Она едва не врезается в гладкую стену скалы. Задрав голову, зовёт Гелиса. Он уже достаточно поднялся, но до уступа всё равно далековато. Он смотрит вниз, и на мгновение в его глазах отражается весь её ужас. Что он там видит кроме густой туманной субстанции, способной заморозить их обоих в считанные секунды, Элой не волнует. Сейчас ей страшно, действительно страшно, и она хочет, чтобы он поторопился… Когда, повиснув на верёвке, Гелис протягивает руку, Элой не сразу соображает, чего он от неё ждёт. Но понимает это достаточно скоро, потому что ещё немного, и она окажется поглощённой морозильным туманом. Рука дико болит и пульсирует из-за ожога. Ты не сможешь сама. В этот раз в одиночку не получится. Если иного выхода нет, будь оно неладно, она готова! Элой делает шаг назад, затем кидается к стене, прыгает и отталкивается правой ногой. От этого рывка действительно зависит её жизнь. Через мгновение могучая рука, протянутая к ней, ловит её, и на несколько пугающих секунд Элой виснет над туманом. Гелис подтягивает её выше, к себе, и ей приходится обнять его за шею, прижавшись к широкой спине. Всё не важно, уже не важно! Просто взбирайся выше! И он взбирается, упираясь ногами и подтягиваясь на крепкой верёвке вместе со своей живой ношей. Элой лишь раз решается взглянуть вниз, когда они уже достаточно высоко. Морозильный туман поднялся, но до них не достанет. Вся низина окутана им, почти весь лес, который они миновали сегодня. Если бы хоть немного притормозили… Они буквально притормозили бы там внизу навсегда. На первом уступе приходится хвататься за возможные трещины в скале. Взбираться ещё далеко, но Гелис успешно бросает крюк к вершине и так же успешно цепляет его. Элой снова прижимается к его спине, обвивая руками его шею. Он достаточно ловок, даже с ней в качестве «груза», и Элой фыркает непрошеным мыслям. Когда она вот так слепо доверяла свою жизнь кому-либо из незнакомцев? Ещё три года назад она бы, не подумав, раскроила Гелису череп, а теперь только от него зависит, доберётся ли она до вершины в целости. Доверие — это глупость. Оно рассыпается, как песок. Плохой фундамент для сотрудничества. Но взаимный интерес — вот это прочное основание, на котором мы воздвигнем новое понимание друг друга. Его тело словно из камня высечено, из такой же скалы. А кожа едва тёплая. Его что, собственная кровь не согревает? Или всё это — последствия вируса? Во имя ГЕИ, скорее бы уже всё это закончилось! Ворот его плаща щекочет ей нос, приходится отвернуться и прижаться щекой к его плечу. От него едва ощутимо пахнет потом, дымом и чем-то, что она не узнаёт. И об этом она думает на пороге смерти? О том, что у мужчины твёрдое тело, какая у него кожа и как он пахнет? А разве ты когда-либо думала о смерти, находясь при смерти? Гелис подтягивается в последний раз, и Элой, наконец, выдыхает с облегчением, когда они оказываются на неровной поверхности вершины. Оба дышат тяжело и часто. Гелис встаёт на ноги и с высоты своего роста глядит на охотницу. Она отворачивается, пока пытается собраться, прийти в себя и сесть. Лучше бы он так не смотрел. Лучше бы вообще не видел её такой. Но они живы и сократили время пути. Всё, благодаря ему. Элой тяжко вздыхает и качает головой. — Спасибо, — слетает с её сухих губ чуть более искренне, чем хотелось. — Ты… Спасибо. О чём-то ещё ей хочется сказать, но она слов не находит. Рядом с ним это уже в порядке вещей. Рядом с ним вообще всё не совсем так, как ей нужно. Возможно, это одно из качеств его натуры, из-за которого он стал любимчиком короля-тирана. Но это ведь не совсем правда? Его не только Джиран уважал и любил. Не он один. Элой медленно поднимается и глядит на свою покрасневшую руку. Ничего, обернуть в листья бальзамника и за ночь станет легче. Когда она поднимает глаза к Гелису, тот до сих пор стоит на месте и разглядывает её, словно диковинку из мира Предтеч. Просто не обязательно же ему так смотреть, да? — Избранница Солнца желает разбить лагерь? — выдаёт он неожиданно саркастичным тоном. Элой удивлена настолько, что не знает, злиться ей или принять это за шутку. А между прочим им предстоит ещё и крутой спуск вниз. С вершины скалы охотница наблюдает бесконечный дикий простор… и устало опускает плечи. Теперь она идёт вперёд, выбирая более безопасную тропу. Гелис, не спеша, следует за ней, улыбаясь ей в спину.