Кровь, разлетаясь огромными каплями, окропила бренную землю, раскрасив ее в алый, словно картину. Леви одним движением убрал с лица липкую челку, оставив на рукаве немного крови.
Титан начал сильно дымиться, закрывая Аккерману взор на ребенка. Леви смотрел на нее пару секунд, и этого было достаточно, чтобы точно понять — она не просто ребенок.
Ловко спрыгнув с титана, он подозвал свою лошадь и сел. Кровь все еще продолжала дымиться и испаряться, мужчина стал похож на дьявола, только вышедшего из приисподни по грешные души.
Пенелопа особенно охнула, после того, как из титана пошел пар. Не удержавшись, девочка пошатнулась и больно упала на спину. Из-за этого разглядеть разведчика лучше она не смогла, а понять, зачем он убил этого «милого гиганта, друга» тоже.
Практически не дыша из-за боли в области груди, она смотрела в яркое небо, ей стало тошно от его голубизны и хотелось накричать за это. Она пару раз хрипло вздохнула, прежде чем боль начала отходить, волнами освобождая тело девочки от груза, который тянул ее на дно повозки.
Она тихо и аккуратно присела, подогнув ноги назад, как это делают маленькие дети, лишь бы эта боль не повторилась еще раз. В непонимании, она начала оглядываться по сторонам. Капитан пропал, словно его и не было, точно также, как и пар. От титана и след простыл.
Малышка оглянулась по сторонам, видя лишь одинаковых солдат, она не могла найти нужного.
— Дядя, — обратилась она к наезднику, что вел повозку. Но стук копыт, постоянный грохот УПМ и общая сосредоточенность не дали ее словам долететь до ушей разведчика.
Маленькая позвала еще раз двадцать, но ей никто не ответил, а потом повозка подпрыгнула на камне, и ребенок, держась за бортики до колючих и больших заноз в таких крохотных ручках, зажмурил глаза. Пенелопа ехала дальше точно также, стараясь ничего не видеть. Все это было для нее странным и одновременно интересным событием. Она впервые за год увидела так много незнакомцев, настоящих людей, к тому же мотивы их странные. Пенелопа — просто шестилетняя девочка. Она не обучена грамоте и многим простым вещам, что городские дети знают с младенчества. Все, на что она была способна сейчас — на обиду. Обиду за умершего титана, который, казалось, ничего им не сделал.
Пенелопа мяла свое длинненькое платьице, стараясь не касаться руками кожи, ведь она сразу цепляла занозы в ее руках и становилось только больнее.
Ей вдруг так захотелось заплакать, чтобы кто-то пожалел и приголубил, но увы, девочка попала в короткий кошмар, в котором нет места подобному.
Нужно было прятаться за шкафом.
Глупая Пенелопа.
Повозка начала сбавлять ход, после того происшествия с аномальным титаном, ничего не происходило. Разведка ехала стремительно, но не до такой степени, что нужно было вцепиться в дерево ногтями, зажмурив свои очи. У Пенелопы в глазах на черном фоне начали плыть круги и овалы: зеленые, красные — не важно. Они пугали девочку тем, что никогда раньше не появлялись. Ей просто не приходилось закрывать глаза так сильно.
После полной остановки к ней подошла пара человек. Их шаги были тяжелыми, но дыхание ровным, еле уловимым.
— Хе-е-й, — протянула одна из девушек, проведя по щечке Пенелопы рукой.
Та открыла свои светло-зеленые глаза, подняв голову к ним.
Девушка и парень с абсолютно, кажется, нормальной внешностью. Они не были очень красивы или наоборот, страшны. Похожие на простых деревенских ребят: солнечные, с ясными голубыми глазами и веснушками, в то же время они были слишком взрослыми, при таких чертах лица.
— Давай играть в прятки? — продолжила девушка, взяв одно из одеял. — Мы не хотим, чтобы тебя кто-то увидел, так что поможем, — она встряхнула его.
Внимание Пенелопы было полностью к ним приковано, она кивнула и улыбнулась, согласившись на такую незамысловатую, но оказывается, очень важную затею.
Ее укрыли, со словами: «Сиди тихо, не двигайся, даже в щелочку не смотри. Если будешь хорошей девочкой, мы дадим тебе…», — на том моменте девушка замялась, и продолжил уже парень, укладывающий разные припасы вокруг этого одеяльца: «Сухарь и варенье».
Пенелопа с радостью согласилась на эту авантюру, стараясь даже не дышать.
Но в скорее душный воздух заполнил пространство внутри, и девочка, потянув одеяло на себя, сделала маленькую щелочку, чтобы спокойно вдыхать.
Она покорно не выглядывала из-под одеяла, пока не услышала: «Открыть ворота!». Тогда ее зоркий взгляд все-таки уловил немножко окружающей местности.
Пенелопа увидела лишь открывающиеся ворота с изображением головы некой девушки, даже не зная, что это. По настоящему же — это была огромнейшая стена в шестьдесят метров из красного кирпича. По ней ходили солдаты с нашивками в виде переплетения красных роз. Их подразделение называлось «Гарнизон». Они совсем не боялись такой огромной высоты, статности этой стены и ее возраста. Говорят, стене больше сотни лет. Когда-то давно ее выстроили люди, чтобы наконец перестать бояться титанов, живя
свободно и без
гнета. Жаль, что поистине свободным не был никто.
С разных сторон послышались одобрительные возгласы, аплодисменты, счастливые крики и плач младенцев. Все были рады, что именно их сын или дочь выжили, но никто не заметил, что ВСЯ разведка была цела. Ни единого больного, никаких травм и растяжений. Вот только у Аккермана, человека-легенды, лучшего воина человечества, в глазах был один кромешный мрак. Непонимание все ситуации. Ему было плохо от того, что он не мог найти ответы на вопросы, а Ханджи Зое наоборот светилась счастьем. Больше опытов, больше данных о титанах. Ведь вся ее жизнь — сплошная шутка и изучение. Воистину необычная женщина.
Пенелопе очень, очень хотелось выглянуть, но сухарик ей хотелось больше. Она с надутыми щеками ехала, минуя площади и базары, ярмарки и тихие улочки, пока разговоры людей вовсе не прекратились. Тогда девочке сказали, что можно снять одеяло и она увидела местность. Какой-то пустырь, травы почти нет, все вялое и сухое. Очень непривычно, ведь раньше девочка жила практически в раю, полном цветов, деревьев и животных. А еще, похоже тут не было титанов. Ее этот факт очень удивил, она смотрела на мир с широко распахнутыми ресницами.
Затем они подъехали к корпусу. Большому зданию, окруженному забором, со своим пропускным пунктом.
Из-за здания вышли другие люди в такой же форме, только без плащей, и весело болтая и шутя, они начали разгружать повозки, отводить лошадей в стойло. Выглядело все по-семейному, мило и чудесно.
В это же момент сзади к девочке кто-то подошел и поднял.
— Ханджи, — только и сказала девочка, вглядываясь в лицо этой женщины лучше.
Зое бесновато улыбнулась, но ничуть не напугала малышку, та вновь прижалась к ней, как и прежде, держа за русый хвостик.
Пенелопа осматривала здание осторожно, подмечая каждый угол. Любая ваза, кирпичик был как можно тщательнее осмотрен ею. Она делала это еще эффективней, сидя на руках у Хан.
— Отведи ее пока в мой кабинет, — раздался размеренный голос Смита.
Он выглядел уже дружелюбно, точно и не боец совсем, а просто хороший друг.
Его голубые глаза, словно два алмаза, отражали эмоции собеседника, а золотистые, всегда аккуратно уложенные, волосы воссоздавали иллюзию защищенности. Ведь такой человек никогда не допустит зла и обмана. Да?
— Будет сделано, — она резко развернулась, пошагав к кабинету, но вдруг остановилась. — А ключи-и-и? — от командора и след простыл.
Ханджи выдохнула и спустила Пенелопу с рук. Девчонка сама схватилась за штанину женщины, не желая отпускать. Другой рукой она держала белесую флейту.
— Пенелопа, пойдем, — продолжила женщина, недолго смотря на, уже пустое, место.
Пенелопа быстро зашагала за Ханджи, но ее шаги нельзя было назвать уверенными. Она, словно маленький щенок, разведывала тут все и осматривала. Приходилось задирать голову высоко вверх, чтобы увидеть людей в однообразной одежде. Они ходили совершенно одинаково. Одна отточенная походка, одинаковая скорость. Даже руки у них шли назад-вперед одинаково. А вот Ханджи была другой. Иногда она шла так быстро, что Пенелопе приходилось прыгать или бежать, чтобы угнаться за ней, в другом случае девчонка шла спокойно, часто оборачиваясь.
Пришли они туда, откуда выходило много солдат. Это было что-то вроде склада. Там стояли другие разведчики, принимали УПМ, рассказывая последние новости за три часа. Их Пенелопа не понимала, многие слова были слишком мудреные для нее, необычные.
— Посиди пока тут, — Ханджи усадила малышку на лавочку.
Пенелопа угукнула в ответ. Она, с таким же испуганным взглядом рассматривала людей. Многие не стеснялись рассматривать ее в ответ, другие искоса следили, следующим же дела до дитя не было. Ну, почти.
Покуда Ханджи скрылась из поля зрения девочки, та слезла с лавки и побежала в неизвестную сторону.
— «Тетя и не заметит! Я видела там что-то интересное, это может быть игрушкой?», — вдруг девочка остановилась посреди коридора, положив руки с флейтой на грудь и удрученно опустила голову. — «Куклу забыла. Но я уже вернусь домой? Тогда и заберу. Надеюсь, она не сбежит».
— Мелкая, ты чего здесь забыла? — раздался знакомый грубый голос. Капитан, уже без ремней и плаща, но все еще выглядящий устрашающе, поставил руки на пояс. Его неодобрительный взор, кажется, покрывал Пенелопу целиком. У нее ком застрял в горле от такого.
— Есть захотела, — срочно ей пришлось придумать оправдание.
— Так бы тебя и отпустили, — усмехнулся Леви. Он никогда не был нянькой и детей видел лишь тогда, когда сам был ребенком. Глупые и невоспитанные, они редко вырастают во что-то действительно дельное. А чадо из мертвого места не может стать этим «дельным», ведь так?
— Так и отпустили! — девочка нахмурила бровки, сложив розоватые губки бантиком.
— Даже Ханджи бы не допустила такого, — он положил ей руку на плечо, и ловко развернув девочку, пошел куда-то, придерживая ее, как не странно, осторожно.
— А-а-а куда? — девочка, конечно, пошла, но она была очень напугана. Тогда, дома, капитан ничего особо не сделал, просто был слишком резок для ребенка, который последний год жил один в тишине и спокойствии, только теперь она боится повторения этой ситуации
— Есть, — ответил он ей, но в голове у него была совершенно другая реплика.
— «Как Ханджи», — думал он. — «майор разведывательного корпуса, могла потерять малявку шести лет? Чем она там занимается? Титанов увидела? Это было бы очень правдоподобно. Да и этот чертенок», — так он обозвал Пенелопу. Правда, это не звучало мило в его голове, а напрямую относилось к черту. Дьяволу и его приспешникам. — «Врет не краснея. Они там вместе ебанулись?»
— А дашь мне сухарик? — Пенелопа задрала голову, чтобы вновь увидеть его лицо. Бледное, серьезное. На его глазах почти всегда тень от редкой челки, разделенной на пробор, и это особенно пугает. Взгляд кажется еще строже и опаснее.
— Что?
— Мне обещали сухарик с вареньем! — сказала она громко.
— Не кричи. Черт, если ты продолжишь, я ударю тебя, — ребенок после его слов вновь затих, скрестив руки на груди.
Они как раз дошли до столовой. Сейчас там было пусто, никого, кроме поваров. Множество столов и стульев, приятный запах печеного картофеля и тихий говор поварих… Занимательное место. Мужчина, не отпуская детского плеча, довел Пенелопу до одного из столов и посадил.
— Даже не шевелись, — он посмотрел на нее грозно и ушел за едой. Пенелопа покорно сидела, пока Леви, внезапно не появился за ней.
— Отомри, — он поставил перед ней железную миску с картофелем.
— Спасибо, — сказала она, помедлив, и схватившись за ложку, начала есть.
— Не спеши, будешь вся грязная, — он положил руки на стол, скрестив их в замок. — Зачем ты играла на флейте?
— Я люблю делать это, — сказала она, прожевав. — Хочешь попробовать что ли? — протянула последнее слово, отодвинувшись дальше, а потом засмеявшись, вновь продолжила есть.
— Воздержусь. Лучше скажи, почему ты так смеялась при виде гиганта? — он совершенно не изменился во взгляде.
— А почему ты его испарил? — девчонка нахмурилась.
— Испарил?
— Да, испарил! Он дымился, — Пенелопа что-то буркнула себе под нос, мужчина не смог разобрать это.
— Титаны — монстры. Они едят людей ради забавы. Ты что, этого не знала?
— Врешь! — воскликнула девочка, привстав.
— Смысл?
— Они — не злые! Они помогали мне и играли со мной! Дурак, дурак! — она сильно зажмурила глаза, а потом сразу распахнула. Казалось, они вспыхнули зеленым цветом.
— Умолкни, — он дождался, пока девочка вновь сядет. Она была обижена, а ее лицо вновь покраснело. Казалось, она вот-вот расплачется. — Пора признать реальность, хотя, ты никогда этого не видела и не сможешь просто поверить, — маленькая молчала, успокаиваясь, после такого тяжелого удара. Кто этот человек такой, чтобы говорить о ее друзьях? Как жаль, что Пенелопа зависима от мнения взрослого. Ведь взрослый — всезнающий человек.— А почему ты не видела? — в отличии от нее, Леви говорил размеренно и тихо. Он посадил ребенка так далеко от поварих, чтобы их уши не услышали ничего, и гнусные языки даже не пытались разболтать такую важную информацию.
— Не знаю, — прошипела Пенелопа, сминая край платья в руке.
— Что это? — он указал на свирель взглядом.
— Флейта, — через сито процедила малявка, словно Леви учитель, выискивающий нужный ответ в голове двоечника. Девочка не знала, что именно он хочет.
— И что она делает? — кажется, он даже не устал. Обычно, общаясь детьми, люди либо повышают на них голос и бьют, либо томно вздыхают, когда не слышат нужного ответа. Леви не такой. Он присутствовал на допросах, пусть там не было детей. Досадно, что такую маленькую не ударишь, жалко будет. Кажется, она такая хрупкая, и лишь прикоснувшись можно сломать. Но это только из-за роста. Сама девочка крепкая, загорелая, пусть и невыносимо худая. Да и не поймет она побоев.
Маленькие дети только учатся, познают жизнь. Они порой не знают, за что их колотят. Почему мать, которая до это ласково звала девочку «Доченька», теперь отвешивает ей пощечины при любом удобном случае. Да еще и голос такой гадкий делает, укоризненный: «Да, выродок?! Совсем свою мать не уважаешь!».
Почему не слова? Почему нельзя просто сказать, что чадо сделало не так?
— Играет… Зовет друзей, — малышка всхлипнула.
— А что «друзья» обычно делают, когда ты играешь на флейте? — он приблизился к ребенку непроизвольно.
— Они делают то, что я…
Договорить ей не дали. В комнату ворвалась майор, тяжело дыша, она облокотилась руками о колени.
— Куда же ты ушла? — она пошла быстрее к девочке.
Леви повернул голову на товарища, нахмурившись. На его лице особо нет эмоций, все в основном выражают глаза холодные и суровые, как зимняя стужа.
— Ханджи! — воскликнула Пенелопа, повернувшись к ней всем корпусом.
— Святая Сина, Леви, ничего не произошло? — она, почесала затылок со смущенной улыбкой на лице.
— Нет.
***
Около пяти вечера сегодняшнего дня, вылазка разведывательного корпуса за стену «Роза»
— Эй, подвинься! — сказал парень, ложась на бок.
Его живот, даже через плотную рубашку, колола трава. Он наблюдал за разведкой, которая решила выйти за стены так внезапно и некстати.
— Пф, отрастил себе живот! — ответил второй, тоже двигаясь подальше. — Эй, что это за ребенок в их повозке?
— Они берут в разведку таких малышей? — он прикусил губу, прищуриваясь, чтобы получше разглядеть чадо.
— Девчонка, — бросил один, теперь лежа на спине и смотря в небо.
— И что с того? У нее, похоже, наша флейта! — воскликнул другой, еще больше привстав из-за кустов.
— Что?! — одним рывком он садится, глядя на ребенка. Девчонка стоит, играя на флейте, а к ней направляется огромный аномальный титан.
— Сука, нам бошки открутят, — ругнулся он, нахмурив темные брови.
— Не я потерял флейту, — он толкнул второго парня, и тот упал на траву.
