Засыпай, малыш, на зеленой ветке.
Девочка уткнулась ему в плечо лицом. Мужчина приятно пах мылом и порошком. Пенелопе даже неловко стало от того, что он, такой чистый, взял на руки такую грязнулю. Но она была очень благодарна, что он наконец дал ей отдохнуть. Она бы заснула у него на плече, таком теплом и приятном, если бы они не пришли в кабинет командора Смита. Он сидел за стандартным дубовым столом с кучей разных ящичков. У стен были шкафы с документацией, огромные окна уже зашторены, потому что солнце было загорожено облаками и нужного света не давало. Горели лампы, создавая уютную атмосферу. только Пенелопе все равно на это было. Ее усадили на стул перед Эрвином, но та даже не взглянула на него. Она мужественно держалась, чтобы не уснуть. Леви расположился в стороне около Смита, А Зое, перевернув второй стул, села на него и облокотилась о спинку. — Я Эрвин Смит, командир разведывательного корпуса, — начал он, мягко улыбнувшись. Девочка просто кивнула, держа глаза открытыми с помощью рук, чем смешила командора. — Как твое имя? — задал вопрос он. — Пенелопа, — ответила она через минуту, когда взор ее опустился на догорающий фитиль лампы, на играющий огонек внутри нее. — Сколько тебе? Как ты оказалась там, где родители? Ханджи с интересом наблюдала за любыми действиями ребенка. Она, как ученый, проявляла огромный интерес к подобным случаем. Чего таить? Ханджи брала себе титанов, как подопытных! — А какой сегодня месяц? — зевнув, спросила она. Эрвин, немного озадаченный этим вопросом, быстро ответил: «Июнь». — Тогда шесть, — Пенелопа забралась на стул с ногами, натянув голубоватое платье на стопы. Оно было ей маленьким, ведь девочка за год подросла, но его еще можно было носить. — Что шесть? — Смит окончательно потерял цепочку мыслей ребенка. — Лет. Мне шесть, у меня день рождения в сентябре… я число не помню, — она вновь сладко зевнула, да настолько, что всем вдруг захотелось спать. А время было только полседьмого вечера. Смит, понимая, что девочка вот-вот разноется, а в лучшем случае просто спокойно уснет, задал главный, волнующий всех, вопрос: — Откуда у тебя флейта? Гиганты же приходят только тогда, когда ты поиграешь на ней? Девочка выставила музыкальный инструмент перед собой. — Да. — Ой, можно я посмотрю? — Ханджи наклонилась всем корпусом к ней, стул скрипнул. — Моя! — сказала девочка, прижав флейту к себе. Лицо у нее вновь покраснело. Эрвин покачал головой, тяжело выдохнув. — Так кто тебе дал ее? Мама? — Я нашла флейту в лесу, — она вновь начала тереть глаза и хныкать. — А как ты играть научилась? — он прищурился, вглядываясь в ее лицо. Похоже он знал, что сейчас произойдет. — М-м-ма-ма, — девочка начала задыхаться, глотая воздух ртом, она старалась не заплакать. Но эмоции взяли верх над ней, и слезки жгучими струями потекли по щечкам. Смит выдохнул, огорченно опустив голову. Он был не рад тому, что довел ребенка до слез, но больше ему было грустно за информацию, которую не получил. — Ну, чего ты начала? — Ханджи раскрыла рот от удивления и быстро подошла к ней. Она пыталась развеселить ребенка, но девочка только больше ныла от любого ее действия. — Где ей лечь спать? — задал логичный вопрос Леви. — Мы не можем положить ее отдельно… К Ханджи тем более, — последнее прибавил он, смотря на тщетные попытки Хан успокоить малютку. — Ты можешь взять ее к себе? — Если ты посчитаешь нужным, — Леви посмотрел в пол, а потом перевел взгляд на девочку. Настоящий Маугли, ребенок леса, который, возможно, никогда не видел города. Ее дом был слишком глубоко в лесу, чтобы она сама его нашла, а значит все детство провела на воле. Это намного лучше, чем то, что было у Аккермана. Пенелопа не голодала, ей не нужно было драться за жизнь, ощущая смерть за углом. Она не становилась сильнее ради свободы, ее никогда не принижали. И вот второй раз маленькая сидела на его руках, сжимая в маленьких ручках мужскую рубашку. Она хмыкала, смотря в пол, была совсем без сил. Ханджи осталась у Смита, обсуждая малютку, и то, что у нее совсем не получается с ней ладить. Эрвин успокаивал своего товарища, часто усмехаясь и расслабленно прикрывая глаза. Леви в этот момент шел по коридору, обращая на себя взоры не частых разведчиков. Им был интересен ребенок «мертвого места», нежели сам Аккерман, но он тоже получил «часть ее славы». Отворив дверь, Леви вдохнул родной воздух. Эта комната, да и вся разведка — его дом. Окно зашторено, кресло у него накрыто серой простыней. Где-то в углу стоит круглый низкий стол, около кровать. Леви спит на кресле, так что она застелена круглыми днями и стоит тут только чтобы стоять. Он посадил ребенка на кровать, и она сама легла на мягкую подушку. — Спи, — только и сказал он. Пройдя к креслу, Леви сел в него, и оперевшись о ручки, вновь посмотрел на ребенка. Девочка свернулась в калачик и засопела. Пенелопа еще недолго всхлипывала, но быстро уснула. Дергаясь, словно котенок, она спала только на одном боку. — «Шесть лет… У нее слишком много сил для такого возраста. Ей нельзя многое объяснить, она не поймет ничего, пока не увидит. Разве что в разведке быстро взрослеешь, вот только не все доживают до этого. Она может помочь нам, есть много идей даже в моей голове… Страшно представить, что может придумать Смит. Но все будет намного легче, если дело не в самой Пенелопе, а в этой флейте… Тогда куда же отправится она? Просто выкинут на улицу… У нас нет приютов, все дети становятся беспризорниками», — он еще раз взглянул на Пенелопу, его сердце сиюсекундно дрогнуло, когда он вспомнил свое детство и ту обстановку. Если Пенелопа попадет в подземный город, то уже никогда не выберется. В лучшем случае станет очередной шлюхой и умрет в двадцать от сифилиса. В худшем она погибнет в первую неделю. А от чего — не важно. Изобьют, она заразиться туберкулезом или просто изголодает.Ветер шумит у твоей колыбельки;
***
Утро для малышки наступило быстро, только закрыв глаза, она сразу же их открыла. И вот, через шторы просвечивает солнце, слышно, как щебечут птицы. Девочка расстроилась, потому что она не дома. Пусть здесь тоже было хорошо, ее никто не ругал, Пенелопа хотела все вернуть. Встав с кровати и потерев свои глаза, девочка прошла по деревянному полу к окну, заглянув в него. Это был второй этаж, высоко. Где-то там ходили бойцы, занимаясь своими делами. Кто-то подметал, некоторые косили выросшую траву. — Давно встала? — спросил Леви, войдя в комнату. Его тон был самым обычным, он не заботился, он не хотел поговорить с Пенелопой. Единственное, что его сейчас волновало — ее внешний вид. Пенелопу стоило бы помыть и подстричь, к тому же ее платье совсем ужасно. Раз чадо теперь живет с ним, он не хочет терпеть ее такой грязнулей. — Доброе утро. Только что, — она улыбнулась и подбежала к нему. — Я хочу погулять! Пошли гулять? — девочка схватила его за руку и потянула в направление к двери, но Леви и не думал следовать за ней. — С начала умываться, — о крепко сжал ее руку и фактически насильно потащил. Она, упираясь пятками в пол, твердила: «Ай-ай-ай! Больно ручку! Ай-ай!». — Что у тебя с рукой? — он остановился, посмотрев на ее ладонь. — «Когда она успела нахватать заноз?» — Тогда иди около, — он посмотрел на девочку. Та надула щеки, но согласилась. Она шла справа от него, смотря только в пол. Кто-то разговаривал, идя по тому же коридору, но Пенелопа совсем не хотела встречаться с ним взглядом. Она прислушалась к легким шагам капитана, и смогла даже прикрывать глаза на пару секунд, не боясь, что тот исчезнет. — Ле-е-е-еви! — протянула Ханджи, добежав до него, и повесившись ему на плечи. — А вы куда? — Доброе утро, Ханджи! — ответила Пенелопа, широко улыбнувшись. — Умываться, — кивнула. — Может, отпустишь? — тень вновь упала на суровые мужские глаза. — Если тебе так хочется, помоги мне. — Я буду только рада. Это ведь связано с Пенелопой? — Да, — он пошел дальше, а Пенелопа направилась за ним через секунду. Она все еще помнила его указание держаться рядом. Ханджи шла, подпрыгивая, весело болтая и часто наклоняясь, чтобы увидеть лицо Пенелопы. — Как спалось? Что снилось? — начала она. Девочка смутилась от излишнего внимания, но широко улыбнулась, поведав о своих снах и о том, что кровать у Леви достаточно мягкая. Сам капитан чувствовал себя странно, будто его не взяли в какой-то важный разговор. Хотя, ему все равно нечего рассказывать. Он не может говорить ради самой беседы, за то он может слушать и следить. — А где флейта? — Ханджи повертела по сторонам головой, словно ожидая, что она появится в воздухе. — А где? — Пенелопа дернула Леви за рубашку, смотря на него с широко раскрытыми глазами, напуганными. — Я оставил ее в кабинете на столе и запер дверь. Спокойствие на лице Леви описать сложно. Каждый человек выражает эмоции, часто выгибает брови, глаза скользят по предметам и людям быстро, руки дрожат, ноги сами бегут в пляс, а Леви… Он, словно статуя, всегда тихий и ровный. Стоит, не двигаясь, но все равно замечает всех, даже не двигая головой. От него сложно что-то скрыть. В чем же причина такого спокойствия? Наверно, эмоции просто кончились после стольких ужасных моментов. Они зашли в огромную душевую комнату. Все было выложено голубой плиткой, хорошо вымыто и блестело. Кажется, кое-кто заставляет людей здесь тщательно убираться. Пенелопа не вошла, забежала в комнату. Она добежала до одной из стен и коснулась ее с криком: «Выиграла!». Пока Пенелопа бегала, а Ханджи старалась ее успокоить и занять чем-то более спокойным, Леви уже набирал воду в корыто. Никто доподлинно не знал, зачем у них в разведке оно стоит, поэтому и не использовали. А сейчас пригодилось. — Так, хорошо, — Ханджи вдохнула воздух. — Пенелопа, а ты стихи знаешь? Девочка доделала круг возле женщины и остановилась. — Не-а, мама не учила, — она положила палец на губу. — А чему она тебя учила? — Ханджи обрадовалась, потому что девочка наконец перестала бегать, согласившись на разговор. — Ничему… Я сама училась у нее. Ой, — девочка засветилась счастьем, не сходящая улыбка стала еще шире. — Хочешь послушать колыбельную? — Но сейчас же не ночь, — Ханджи скрестила руки на груди. — Так спать и не обязательно! Хе-хе-хе, просто слушай! — девочка дождалась полного внимания и одобрения Хан, и запела. Протяжно, размеренно, словно ее кто-то этому учил. — Тише, малыш, не говори ничего. Мама купит тебе пересмешника.Если птичка не будет петь,
Папа купит тебе бриллиантовое кольцо.
Леви слышал это и что-то странное возникало в его голове. Словно где-то это он уже слышал, точно слова давно есть в его голове. Он опомнился, когда вода почти вылилась за края. Леви быстро перекрыл воду и достал мыло с полки. — Молодец, — она немного похлопала в ладоши, пока девочка кланялась, точно выступила перед огромным залом. — Смотри, Пенелопа, Леви уже набрал ванну.Коль ветер сильнее дуть начнет,
Твоя колыбелька с сука упадет.
***
— Мой король, — стоя на коленях, парень сильно жмурил глаза. — Это не оправдание! — воскликнул мужчина, поднявшись с трона. Он разрезал воздух своей рукой. — Мы правда не знаем, как флейта у нее оказалась, — второй поднял голову на короля, сильно пожалев об этом. Взгляд его был страшен, глаза горели огнем, а губы были поджаты, растянувшись в ленту. — Агх, какие же вы… В кого вы такие? — он, выдохнув, провел по морщинистому лицу тяжелой рукой, а потом перешел на поседевшие волосы. Мужчина был жутко недоволен.