Ебаная память на имена.
— Леви, — девочка дернула его за рубашку, подняв голову наверх, чтобы вновь увидеть холодные глаза. — Что тебе? — А что они могут сделать со мной? Клеветать — это вообще что? — А ты сможешь спать после ответа? Я бы не хотел сидеть с тобой до глубокой ночи, — он прокрутил серебряный ключ в двери и открыл ее. Девочка отпустила его руку и залезла на кровать. Леви же зажег свечу, поставив ее на стол. Воск тут же начал стекать по ней большими каплями. Через несколько часов огонь бы точно потух. — Я хочу знать, — после этих слов она начала сомневаться, точно ли хочет.Берегись, юный орел, пока не расправишь крылья
А Леви, спокойно разбираясь с бумагами на столе, рассказывал про все, что могло с ней случится. Он выглядел как всегда, тон его был не зол или наоборот, весел. Аккерман просто перечислял факты. Во всеобщей тишине его голос звучал страшно, а стук каблуков от сапог непривычно. — Убить от своего собственного страха. Они не любят все новое. Просто извести, если вдруг решат, что ты нужнее в полиции. Отравить по причине и без. Возможно, отправят на опыты, а за ними последует мучительная смерть. — А почему все сводится к смерти? — девочка, с широко распахнутыми глазами, слушала ужасающие речи. Она была слишком мала, чтобы точно их понять, но даже ее крохотное сердечко стучало чаще от такого. — Я не знаю. Это было всегда, — наконец закончив, Леви вновь разместился в кресле. — Спи. — Оставь свечку, — она накрылась одеялом с головой, подмяв его под себя. Она лежала тихо, открыв глаза. Девочка ничего не видела, но из-за чего-то ей было спокойнее так. Пенелопа совсем не двигалась, словно уже ожидая это слово «умереть». Маленькая пташка решила придумать, как могло бы оно выглядеть. Наверно, высокое и грозное, холодное, точно снег зимой, но не тающее. Что-то, что имеет пустоту вместо глаз, не видит, но слышит. И любое слово, тихий вздох будет замечен. Оно придет неслышно, передвигая дряхлыми ногами, словно старуха. С седыми длинными волосами, жидкими и ломкими. Сотни морщинок будут на бледном лице, а высохшие губы свернуты в полоску. Длинные когти, царапая окно, потом вопьются в кожу бедного человека.Являются ли пернатые пригодными для парения?
Леви резко открыл глаза. У него очень чуткий сон, он смог услышать тихие всхлипы. Быстро зажёг новую свечу и взглянул на ребенка. Наконец, его взгляд, озадаченный и тревожный, стал спокойным. Он на выдохе поставил свечу на стол. Девочка сидела в одеяле у стены, выглядывало лишь ее маленькое личико. Аккерман подошёл к ребёнку. — «Не стоило тебе говорить», — подумал он. — А я не плакала, я вела себя тихо, — она шмыгнула носом, зарывшись в одеяло еще больше. — Я знаю. Девочка вынула свою костлявую руку и похлопала ею по кровати, как бы говоря, садись. А Леви был и не против. Он сел на кровать, закинув ногу на ногу. — А как выглядит смерть? — она продвинулась ближе к Аккерману, все еще не снимая одеяла. — Она никак не выглядит. Ее нельзя увидеть, только почувствовать, — он скрестил руки на груди. — И как оно? — Если ты умираешь, тебе становится все равно на это, — Аккерман, заметив непонимание в глазах Пенелопы, продолжил. — Но я не дам тебе умереть. Я же не говорил, что ты попадёшь к ним. Я сказал, что это возможно. — Я останусь с вами? — теперь она наконец-то скинула одеяло и подползла еще ближе к нему. — Мы сделаем для этого многое. А теперь тебе нужно спать, — он собирался встать, но Пенелопа вновь схватила его за манжет. — Спой мне! — Я не пою, — строго ответил он, сев на кресло. — Тогда сказку, — девочка нахмурилась. — Просто спи, я не знаю сказок. — Рассказать тебе? — она привстала и наконец оживилась. В ее глазках блеснул огонёк. Не дождавшись ответа, она начала рассказ.«Жил да был скворец. Летал он по небу синему, да любил языком почесать. Сказала ему как-то жена, мол, не все птицам знать нужно, а он мимо ушей пропустил. Раз летит скворец по небу синему, а ему навстречу ворона. — Я ворона, птица простая. А ты — скворец, певчая. Что расскажешь сегодня? А скворец, ничего не подумав, рассказал ей про деток своих, скворчат маленьких. Какие они у него милые и пригожие. Воротился скворец домой счастливый, там жена начала поучать его. Мол, нечего всякое рассказывать. А скворец ее только в глаз клюнул, да та на один глаз ослепла. На следующий день скворец снова встретил ворону. Ворона щебечет ласково, точно под скворца подстраивается. — Я ворона, птица простая. А ты — скворец, певчая. Что расскажешь сегодня? А скворец, не подумав, выдал где гнездо с малютками-детками находится. Воротился опять скворец домой счастливый, там жена начала поучать его. Мол, нечего всякое рассказывать. А скворец ее только в глаз клюнул, да та слепая совсем стала. В третий раз скворец встретил ворону. А та совсем уж ласковая стала. Говорит ему тонким голосом. — Я ворона, птица простая. А ты — скворец, певчая. Что расскажешь сегодня? А скворец и сказал, что жену свою заклевал, и теперь слепая ходит скворчиха. Вернулся он домой, а дома-то и нет уже. Гнездо на веточки тоненькие разорвали, яички с детками разбили, а жена-скворушка на ветке сидит, ничего не видит. С тех пор скворца и прозвали балаболом.»
Леви слушал эту сказку даже не двигаясь. Моргнул он только после ее окончания. Слишком уж жестокой эта сказка ему показалась, ибо подобное звучало из уст ребенка. — Почему ты рассказала именно эту сказку? — он, точно каменный, тяжело подвинул руку. Ее начало неприятно колоть. — Не знаю. Просто она про птиц, — девочка легла на кровать. — Хорошо, а теперь спать, — он небрежно укрыл ее одеялом. Девочка сама его поправила, положив под голову ладони. — Я расскажу сказку и Ханджи, и Эрвину. Они, наверно, тоже не знают, — она зевнула и прикрыла свои глазки. Реснички опустились на румяные щёчки. — «А ее мать не была обычной женщиной. Все стремятся вбить в голову ребенка цветы и блестящую пыль, а она учила подобному. Слишком правдивая мораль и жестокая история для такого чертенка. И не понятно, почему среди ночи Пенелопа вскочила не от нее» И смотря на чадо, непроизвольно прислушиваясь к ее тихому дыханию, Леви тоже задремал.***
— Петра Рал, — девушка немного склонилась. Ее рыжие волосы еле коснулись белой рубашки, а яркие карие глаза были закрыты. — Пенелопа! — из-за Леви выглянула девчушка, держа его вновь за манжет рубашки. Петра перевала взгляд с капитана на малютку и широко улыбнулась. — Ты же умеешь шить? — Леви, скрестив руки на груди, чуть наклонил голову в сторону. Его чёрная челка упала на глаза, но он даже не моргнул. Петра смотрела на него восхищенно, словно перед ней был настоящий идол. Сама Петра девушка милая, под стать городским дамам. С яркими волосами, искрящимися глазами и улыбкой во все тридцать два зуба. Кажется Рал немного глупой или кукольной. Она же еще совсем юная, ей всего пятнадцать, была пока лишь на одной вылазке и чудом выжила. — Да, сэр, — она убрала руки назад, потому что те предательски тряслись от волнения. Ей явно приглянулся «лучший воин человечества». — Ей нужна какая-то одежда, — он потянул руку в сторону, а девочка, держась за нее, потянулась тоже. — Я буду очень признателен, если ты выполнишь мою просьбу. — Да, хорошо, — Петра села, чтобы быть одного размера с малышкой. — Мне нужно будет снять с тебя мерки, а потом мы вместе посмотрим одежду, ладно? Лучик солнца, искреннее тепло и жизнерадостность Петры Рал заставили Пенелопу тут же начать ей верить. Девушка ведет себя как старшая сестра или молодая мама, хочется ее обнимать и не отпускать. Такая у нее хорошая энергия. — В каком кабинете вы будете? Ханджи подойдёт к вам скоро, — Аккерман все еще стоял смирно, двинувшись исключительно после ответа. Петра сказала, что они будут в женской спальне, и взяв Пенелопу за руку, ее увела. — А что шить будешь? — подпрыгнув, спросила малышка. — Не знаю еще, придём и посмотрим. Я думаю, тебе лучше сшить брюки, но ты, наверное, будешь против, — Петра завернула за угол и открыла дверь в женскую часть разведки. — А из чего шить? — девочка оглядела комнату, она была почти пуста, сидело всего две девушки. — Командир Смит сказал использовать плащи со склада, — Петра подошла к своей койке и достала из тумбочки железные ножницы с зелеными ручками, а также багровый сантиметр. Она подозвала дите и начала снимать мерки. — Ой, Петра, это та самая девочка? — С верхней койки выглянула русая голова. Девушка легла поудобнее, чтобы смотреть на малышку. — Да. Мне сказали сшить для нее что-то, но я даже не знаю, что, — Петра озадачено почесала голову, все еще записывая мерки на пожелтевший листок. — Пышное платье! — русая вскинула руками. — У меня есть сестра, она ходит в таких. Ей безумно идет! — Не думаю, что Пенелопе есть перед кем красоваться. Одежда должна быть практичной. — Хочу платье! — вмешалась Пенелопа специально, чтобы на нее наконец обратили «должное» внимание. — Но оно не будет пышным, хорошо? — Петра в сторонке листа начала рисовать одеяние схематично. Не приталенное платье чуть выше колена, рукавчики только по плечи, и конечно, воротничок. — Какое миленькое, — отозвалась девушка с верхней койки. — Ханджи, — произнесла Пенелопа, обернувшись к двери. «Что?» — вырвалось из уст девушек, ведь майора еще не было. Но уже через секунду дверь отворилась и в нее влетела Зое, почти упав. — Ханджи! — повторила малявка, подбежав к ней и вцепившись в ногу. — Доброе утро, Пенелопа. Что ты тут? — Хан поправила свои очки и прошла в комнату за девочкой. — Шьем, — дите кивнуло. Ханджи, поставив одну руку на пояс, наклонилась над листом. — Молодец, Рал! Если ты доделаешь платье к завтрашнему утру, мы дадим тебе выходной. — Да, я приступлю сейчас же, — Петра улыбнулась. — Отлично! — Зое хлопнула ее по плечу. Петра дрогнула от этого, точно осина на ветру. — Если Пенелопа понадобится, зови. И они скоро ушли.Немного отдыха и тогда весь мир,
— Майа, а я смогу сшить так быстро? — обратилась к соседке по кровати, Рал. Девушка камнем приземлилась на кровать, положив свою голову на тумбочку. — Я думаю, — начала Майа, слезая с койки. Та неприятно скрипнула. — получится. А к чему им такая спешка? — Девушка открыла окно. Короткие занавески слабо взлетели в воздух. — По моему, ее должны куда-то везти. Новобранцев не посвящают во многое, — Петра собралась, снова натянув на себя улыбку. — Показать начальству? — предположила Майа, опираясь о стену. Затем раздался неожиданный звук, словно на улице упало что-то железное. Девушки тут же подошли к окну, увидев лишь ящик у стены и ведро, сваленное с него.Полный страха, покажется тебе сном