***
Солнце пока и не думало заходить, но жара давно спала. Семь вечера, бойцы направлялись в огромную столовую. Разведка не самый многочисленный корпус, от того за столами помещались все и сразу. Привычно пахло ржаным хлебом и похлебкой. Солдаты галдели, словно чайки на берегу моря, шутили. На их лицах, таких невообразимо живых, были улыбки. Сбиваясь в маленькие стайки, они сидели за столами, как хотели. И лишь только за начальством было закреплено два стола. Кормили не много из-за практического отсутствия спонсоров, но Пенелопа обычно недоедала все равно. Уцепившись за Леви и в этот раз, девочка проследовала за ним прямо к раздаче еды. На ней сегодня была группа неизвестных девочке новобранцев, а вот повариха была ей знакома. Добрая, немного полноватая женщина за сорок лет. Она всегда была в аляпистой косынке, туго завязанной на затылке. Она всегда приветливо всем улыбалась, одновременно работая за троих. На ее лице было много морщин, а голова почти поседела, но увидеть это было нельзя. Отдав порцию сначала Аккерману, а затем и Пенелопе, женщина достала из кармана конфету в серебряной обертке. — Пенелопушка, — так смешно она прозвала маленькую девочку. — возьми. — Спасибо! — Пенелопа, конечно, взяла конфету и кивнула женщине. Стоит ли говорить, что девочка улыбнулась? Кажется, с ее лица никогда не сходила улыбка. Уже отойдя дальше от всех, минуя толпу, малышка шепотом спросила Леви: — А это что такое вообще? — ее глаза округлились. — Что-то сладкое, — ответил Леви, садясь за стол со всеми. Девочка последовала его примеру. Сначала она решила прямо с тарелкой в руках перелезть на лавку, но ей не дали. Аккерман поставил ее тарелку на стол. (Не дай Бог разобьет!) — Сладкое? Я такое не видела, — она посмотрела на, манящий ее, сверток. — А это вкусно? Не дождавшись ответа, девочка отложила конфету в сторону, наконец начав есть «первое». Тогда пришли Эрвин и Ханджи, они были почему-то очень веселыми. Ханджи смешно взмахивала рукой, а на ее лице в миг менялось множество эмоций. — Пенелопа, — начала женщина. — Хоть половину то съешь. А то сил не будет, — такая привычная фраза, которую говорили, может, каждому ребенку. Хан, пока была маленькой, слышала постоянно, вот только недоеденные каши не мешали ее маленькому носу соваться не туда, куда нужно.***
Стоило опустеть столовой, прекратиться разговорам, как солнце начало садиться. Его последние оранжевые лучи достигали каменного пола, все еще одаривая слабым теплом. Пенелопа, спрятав конфетку в маленький кармашек, рассматривала столовую. Помещение стало почему-то совершенно другим, солнце полностью его преобразило, чем безумно удивляло Пенелопу. Аккуратно, точно остерегаясь чего-то, она безмолвно следовала за Ханджи, даже не задумываясь. — Пенелопа, хочешь гулять? — спросила женщина, не поворачиваясь к маленькой девочке. — Хочу, — также несмотря на Хан, ответила Пенелопа. Девочка, проходя мимо окон, следила за зеленью, что качалась равномерно. — Всегда будь под самым правым окном, хорошо? — Да-да! — Пенелопа, встав на носочки, вновь глянула в окно. — Так, где ты будешь? — повторила Ханджи, обернувшись. Маленькая врезалась в нее, тихо айкнув. — Правее, помню, — девочка сломя голову побежала к выходу, оставив Ханджи посреди коридора. Пенни честная, очень честная девочка. Отсчитав самое правое окно, которое оказалось кабинетом Смита, она села на траву. Ворота разведки были закрыты, поскрипывая иногда от ветра. А дорога, золотым камнем, уходила далеко за горизонт. Но не долго Пенни наслаждалась этим видом, почти и не делала это. Еще удобнее разместившись на полу, она сорвала одуванчик. Белый, пушистый и такой хрупкий. Пенелопа дунула на него, заставив пух пролететь по темнеющему голубому небу. — Не холодно? — послышался знакомый мужской голос. Это был Анселл. — Привет, — девочка глянула на него искоса. — Теперь, надеюсь, ты предупредила? — на вздохе он приземлился рядом с Пенелопой. Невольно Анселл повторил недавнее действие Пенни, сорвав одуванчик также. — Дуй же на него! — девочка свела брови к переносице, будто действительно была обижена на то, что он сорвал сорняк просто так. — Зачем? И так красиво, — парень машинально отодвинул корпус от Пенни. Забрав угольные волосы за уши, парень оперся этой рукой о, уже холодную, землю. — Тогда я сделаю это, — она привстала, двинувшись на него и почти что упала. — На-на! — Анселл протянул ей этот одуванчик. — Если рвешь, используй. А иначе зазря портил, — она набрала воздух в легкие, сдув семена. — Ты как тут оказался? — она скрестила руки на груди. — Я? — его лицо стало таким ошарашенным, точно он не знал ответа. Мотнув головой в сторону, Анселл ответил: «Плохо стало, вышел подышать». — М-м-м-м, — протянула его собеседница. — А ты знаешь сказки? — Знаю. — И я знаю! — девочка хитро улыбнулась. — Рассказать? — Давай лучше я? — Ладно, но я потом! — Пенни подмяла под себя платьице, положив ручки на коленки и начала слушать.В одном из графств, в большом деревянном доме жила девочка Поппи и ее семья. Она любила играть в большом саду с яблоней, всячески веселиться. Ее часто просили работать, но Поппи всегда находила уловку, чтобы избежать этого. Однажды в погожий осенний день она снова вышла в сад. Уже устроилась под раскидистым кленом, как услышала в стороне голос: — Девушка, помоги мне, спрячь меня, — писклявый голосок принадлежал серенькой мышке. Она тихо шуршала опавшей листвой, стараясь зарыться в нее. — А что ты дашь мне за это? — Поппи даже с места не сдвинулась, лишь поудобней легла. Ее рука даже задела тонкий хвост мыши. Мышь на силу смогла выбраться. — Сделай доброе дело, Бог отблагодарит тебя, — продолжила мышь. — Иди прочь! Поппи погнала мышь далеко, не думая помогать. Мышь грозно вильнула хвостом, стараясь зарыться в листву сильнее. Как только темные грозовые тучи закрыли, ясное до этого, небо, мышь уже забралась в листву и спряталась в корнях клена. Поппи думала, что пора домой, но не успела уйти. Молния ударила в землю, ослепив девочку. Она сначала ничего не поняла, просидев так два часа. Как только гроза ушла далеко за горизонт, мышь выбралась из-под корней и посмотрела на девочку. — Мышь, помоги мне. Я не знаю, что произошло. Я ничего не вижу, — взмолилась девочка. — Что ты дашь мне за это? А Поппи и не имела ничего. Она не работала, просто сидела целыми днями под деревом. — Я ничего не могу дать тебе. — Тогда я не помогу, — мышь пискнула и быстро убежала, а девочка так и осталась под кленом.
— Думаешь, она вообще сможет адекватно действовать? Ей же шесть, — Эрвин сегодня не сидел, он редко шагал по комнате, но эти шаги были очень тяжелыми и громкими. Мужчина искал что-то на стеллаже, проводя пальцами по шершавым книжным переплетом. — Если ее контролировать, думаю, она не будет волноваться, — ответила за Аккермана, Хан. Женщина, подогнув ногу под себя, перебирала бумагу больших размеров. Бумага была потертая, иногда немного рваная на концах от времени. Разноцветными карандашами на нее были нанесены планы расположения строя. — Пенелопа не солдат, ей не прикажешь. Она этого не понимает, — продолжил Леви. Он — единственный, кто ничего не делал. Оперевшись о холодную стену, мужчина следил глазами за Эрвином, иногда поглядывая в окно. Леви не особо интересовала девочка сейчас, но он не мог не приглядывать. Тем более, когда к ней подошел кто-то. — Мы сильно рискуем, — после слов Смита воцарилось молчание. Ханджи опустила голову на бумаги, шуршание прекратилось. Похоже, каждый понял фразу по-разному, но не хотел себе признаваться в этом. Наконец разговор был закончен. Со скрипом отодвинув стул, Зое встала и вышла в коридор молча, оставив бумагу прямо на столе. Коридор казался ей слишком холодным сейчас, хотя факелы только разгорались. Тень на полу шагала ногу в ногу с женщиной, перегоняя ее будто. — Ха-а-анджи? — девочка выглянула из-за угла, напугав женщину. Та театрально схватилась за сердце, преувеличение вообще было ее отдельной чертой. — Пенелопа, напугала меня! — девочка на эту фразу отреагировала звонким смехом и широкой улыбкой. — Почитаешь мне? — предложила малышка, сомкнув руки в молящем жесте. — Сначала в ванну, ладно? — женщина усмехнулась, а Пенни смущенно убрала грязные руки за спину. Как только все было кончено, женщина с ребенком направилась в свой кабинет. В отличии от Леви, Хан держала малышку за руку и шла быстро, даже разрешая Пенелопе виснуть на себе. — Давай лучше учиться? — Женщина вытащила из стеллажа одну из книг. Пробиралась она к нему прыжками, дабы не развалить огромные стопки бумаг. Пенелопа наоборот, отодвигала бумагу в сторону руками, создавая тропинку. Наконец достигнув Зое, она присела к ней на пол, пододвинувшись близко. — У меня не особо много книг. Хотя, их всего две. Я изучаю титанов, а не романы, — женщина усмехнулась. — Здесь достаточно крупные буквы. — Да… Они не такие, как у Леви, — девочка положила голову женщине на плечо, насколько доставала до него. — Так это печатные буквы. Их не пишут. Есть специальные машинки, ты… нажимаешь на кнопки, и она пишет сама, — стараясь объяснить ей достаточно простые вещи, Ханджи забывалась. Словно она и не солдат, может, даже обычный человек. И нет стен, никаких богинь и титанов. — Тогда ясно, — малышка кивнула. — знаешь, а я знаю, что это за буква! — девочка указала в текст. — И какая же? Так незамысловато продолжался их разговор. Пенелопа, часто путаясь, старалась сложить слова и назвать буквы, периодически Ханджи рассказывала истории, они даже и не заметили, как погасла последняя свеча… — «Мне теперь ее нести?» — подумал Леви, обнаружив в комнате два спящих человека. Зое, раскинувшую руки и ноги по полу и маленькую девочку, что свернулась в клубочек около.