Публичная бета включена
Суббота началась с ясного утра. Гермиона прищурилась, когда солнечные лучи проникли в комнату для девочек. Она была первой, кто проснулся. Келла была только на половину в своей кровати, а Фэй ночью как-то упала. Лаванда была единственнной, которая спала при любых сложностях. Парвати свернулась в калачик, тихо храпя. Громко зевая, Гермиона села и осмотрела комнату. Прошлая ночь наполнила её воспоминания. Никогда, даже в своих самых смелых мечтах, она не ожидала, что они с Драко Малфоем будут друзьями — целующимися друзьями, причём! Это было неожиданно, но так знакомо одновременно! Как будто её с Драко отношения были как-то заранее преднаписаны и должны были быть. Как будто это должно было случиться, несмотря ни на что… Внезапно Гермиона замерла. «Драко… От латинского слова Дракон… Может, Трелони… Нет! Это невозможно!» — мысли Гермионы прервались, когда она почувствовала ощущение тепла от дневника, у самой её кровати. Как и когда она пнула дневник, который был на расстоянии от неё, она обрадовалась что тот зачарованный. Хорошо спалось, Грейнджер? Гермиона открыла дневник, чтобы посмотреть на утреннее сообщение от Драко. Неосознанная улыбка появилась на её лице, и она быстро взяла своё Вечное Чернильное Пашминское перо, которое Билл Уизли подарил ей на Рождество в прошлом году. Без лишних слов она ответила человеку, который преследовал её мысли: Спасибо, очень хорошо. А тебе? Так себе. Забини, видимо, занялся искусством храпа. Как ты занимаешься сногсшибательством? Откуда я знаю. Спроси у него. Знаешь что? Я думаю, что спрошу. Как ты предлагаешь это сделать? Гермиона вздрогнула. Ну, это был глупый вопрос. Она быстро ответила: Я подойду к нему и спрошу его? В самом деле, ты думаешь, я боюсь нескольких саркастических, маленьких слизеринцев? Ты называешь меня саркастическим? Может быть. Каковы последствия моего оскорбления? Ты самая умная ведьма нашего времени, Грейнджер. Ты расскажешь мне? Двое могли играть в эту игру. Ну, разве ты не думаешь, что хорошая взбучка поможет? Драко, прислонившийся к спинке кровати, не ожидал, что она ответит этим. «Что случилось с его невинной, маленькой Грейнджер, которая была в своих одеяниях в Хогвартсе ещё до того, как поезд покинул платформу 9¾?» — Драко остановил свои мысли. Его Грейнджер? Решив, что ему нужно перестать думать о Грейнджер и начать писать снова, он сформулировал свой ответ: Я шел по линии поцелуев, но эй, хорошая взбучка никогда не причиняла вреда хорошей девочке. Для чего нужно шлепать хорошую девочку? Если она хочет поступить плохо. Ну, я не вижу здесь ничего такого. Это потому, что я ещё не испортил её. Гермиона закатила глаза. Он был дерзким ничтожеством, и ей почему-то это нравилось. Испортить непортящееся невозможно, Малфой. Следовательно, почему их называют «непортящееся», Грейнджер… А ты нет. Гермиона подняла брови. «Он…» Она пристально сосредоточилась на своём ответе. Ты намекаешь, что я уже испорчена? Драко ухмыльнулся, как змея: она попала в его ловушку. Поттер и Уизел уже начали работу. Я просто должен закончить её. Гермиона была в шоке. Он просто… Он просто… Я не говорю, что ты их соблазнила, Грейнджер! Глаза Гермионы сосредоточились на том, что он написал, и ждали его продолжения. Она знала, что он продолжит писать, ведь теперь его мужское достоинство было в зоне риска. Грейнджер, которую я знал ещё в первый год, была в мантии на Хогвартс-Экспрессе в поисках жабы Лонгботтома. Теперь Грейнджер врывается в Гринготтс, крадет дракона в указанном банке и затем выходит из указанного банка через окно в крыше с вышеуказанным драконом. Также она похитила волшебный камень, пробралась в секретную комнату, создала оборотное зелье, чтобы ЕЁ два лучших друга могли выглядеть как МОИ два (тогда) лучших друга. Не говоря уже о том, что она хотела солгать моей психушке тёте Беллатрикс и была на расстоянии одного дыхания от того, чтобы оказаться под проклятием Круциатус. Итак, Грейнджер, я что-то упустил? Гермиона уставилась на свой дневник, прежде чем написать первое, что пришло в голову: …Это было не окно в крыше, это был стеклянный купол. Драко рассмеялся от её ответа и воспользовался временем, чтобы успокоиться. Это был третий раз, когда Грейнджер потеряла дар речи. Он никогда бы не позволил ей пережить это. Ты меня сейчас не слышишь, но я умираю от смеха. Гермиона была готова ответить, когда что-то ударило её. Подожди! Откуда ты знаешь, что мы использовали оборотное зелье на втором курсе?! Серьезно?.. Ты правда думала, что я не заметил, что волосы «Крэбба» порыжели? Кроме того, у Поттера и Уизли нет шестнадцатого отсека мозга, необходимого для приготовления оборотного зелья во второй год. На самом деле, они его до сих пор не могут сделать. Будь добрее, Малфой. Они помогли тебе выбраться. …Грейнджер, я клянусь Мерлину, что ты никогда не скажешь никому, что «они» помогли мне «выбраться»! Сама идея совершенно отвратительна. Ах! Убери свой разум из сточной канавы! Хорошо, Малфой, мы можем перестать говорить о Гарри и Роне? Я согласен с этим понятием. Давай поговорим о прошлой ночи. О чем тут говорить? Гермиона уже покраснела. Нагрузки. С чего начать? — Драко начал радовать их разговор. Что ж, лучшее место для начала всегда в конце. Итак, конец! Я иду спать! Драко хмыкнул. Грейнджер, сейчас семь утра. Я ещё не досмотрела свой красивый сон. Не волнуйся, ты всегда красивая. Итак, давайте поговорим об этом. Гермиона сосредоточилась на слове «красивая». Мог ли он это сказать? Может быть, учитывая всё время, которое они проводили вместе… Кроме того, он сказал, что любит её волосы, так что это должно что-то значить. Тут не о чем говорить. О, эй! Келла не спит. Увидимся позже, сегодня на нашем пикнике. Покачав головой, Драко позволил ей победить — но только один раз! Хорошо, я встречу тебя на пути к Астрономической башне? Звучит неплохо. До свидания! Береги себя. Гермиона захлопнула дневник и сунула его под подушку, пока Келла не проснулась. Она не лгала, когда говорила, что её подруга не спит, это было абсолютно идеальное время. Не желая стирать разговор, который был у неё с Драко, Гермиона решила не шептать его имя, чтобы вызвать удаление слов в дневнике. Некоторые вещи должны быть сохранены некоторое время.***
Гермиона сидела между Дином и Гарри в Большом зале, на позднем завтраке тем утром. Келла и Фэй отправились на утреннюю пробежку, а Парвати решила присоединиться к своей сестре за столом её факультета. Лаванда всё ещё спала, когда девочки ушли в то утро. Это не было для них новостью. — Ты идешь с нами в Хогсмид, правда, Гермиона? — спросил Гарри, пока Гермиона с отвращением наблюдала, как Рон накидывает два сэндвича с английским маффином и сыром. Вероятно, вместо желудка, у него чёрная дыра… Может быть, эта черная дыра произошла от той, которая звётся его сердцем? «Наверное, поэтому у него эмоциональный диапазон как у чайной ложки!» — пришла к этому выводу Гермиона. — Лучше я не пойду, — наконец она ответила, отведя взгляд от свиньи, которой был Рональд Уизли. В конце концов её взгляд остановился на Гарри, и с её периферийным зрением она увидела Драко на заднем плане, входящего в Большой зал. Его взгляд задержался на ней на короткое мгновение, прежде чем он вяло последовал за Тео и Блейзом к слизеринскому столу. «Скажи, что ты всегда говоришь, Гермиона», — сказала она себе. — Воспользуйся тем, что было опробовано и проверено». Таким образом, она выдвинула оправдание, которое никогда не подводило её: — Мне нужно начать подготовку к ЖАБА. Гарри немедленно надел взгляд «не снова», и она услышала стон Дина позади неё. — Ребята, вы тоже должны учиться для ЖАБА! — воскликнула она, поворачиваясь, чтобы посмотреть на Дина. — Потому что Мерлин знает, что вы все придете ко мне за помощью, выпив в Кабаньей голове. — Хорошо, хорошо, мы сдаёмся! — Дин вскинул руки вверх. — Хорошо, не приходи. Учись. Учись усердно. Тебе нужно знать, что ты делаешь, чтобы рассказать нам, что мы делаем. С набитым ртом Рон пробормотал что-то похожее на: — Аминь. Гермиона покачала головой и сделала глоток тыквенного сока, когда её дневник начал нагреваться под кончиками её пальцев. На виду у всех (что было не так сложно, парни всё равно не обращали на неё внимания), она открыла дневник, чтобы прочитать то, что Драко написал ей. Что бы ни случилось, Томас и Поттер не выглядят впечатленными. Ты сказала им, что их биты были настолько крошечные, что их можно увидеть только под магловским микроскопом? Гермиона прикусила язык, чтобы не задохнуться от сока и воздуха. Она достала перо, которое получила от Билла, и начала писать ответ. Гриффиндорцы просто предполагали, что она делает заметки, — это было бы наиболее подходящим занятием после разговора «учусь для ЖАБА». Откуда ты знаешь, что такое магловский микроскоп? Малфои знают всё, Грейнджер. Но это маггловская вещь. Я повторяю, Малфои знают всё. Гермиона закатила глаза и вовремя посмотрела, чтобы увидеть Драко, наблюдающего за ней. Откинувшись назад, Драко ухмыльнулся и послал ей сексуальное подмигивание, прежде чем обратить внимание на историю, которую Блейз оживленно рассказывал своим соседям по факультету. — Мы уходим в полдень, — Гермионе удалось поймать конец того, что сказал Гарри. Она отвернулась от Драко, чтобы посмотреть на своих друзей. — Провести там день, поужинать и вернуться? — Ты уверена, что хочешь учиться целый день? — спросил Симус с сильным ирландским акцентом. На этот раз Невилл фыркнул. — Ты, очевидно, недостаточно хорошо её знаешь. В первый год она училась все дни и ночи. Его ответ был встречен Гермионой, бросающей в него булочку. Мальчики от души рассмеялись, что заставило их однокурсницу встать. — Пусть будет так! Все вы можете отказаться от учебного времени, развлекаясь, — произнесла она слово «развлекаясь» с самым сильным отвращением, на какое только была способна. По правде говоря, она не собиралась заниматься чем-то близким к учебе. Она будет иметь свою собственную забаву. Гермиона не знала, что пара взволнованных серых глаз следила за ней. Несмотря на её желание написать Драко и попросить начать их пикник немного раньше, Гермиона решила, что немного заняться учебой будет наиболее практичным занятием. Келла, Фэй, Парвати и Лаванда зашли в библиотеку, чтобы убедить её в последнюю минуту, перед тем, как уйти, присоединиться к мальчикам во время их похода в деревню. Гермиона хотела присоединиться к ним, да… Но она проводила с ними каждый год в Хогсмиде с тех пор, как им разрешили. Она только недавно начала проводить время с Драко Малфоем. И устраивать с ним пикники. И целовать его… Особенно целовать его. Только мысль о его нежных губах заставила волосы Гермионы встать дыбом. Он был привлекательным, как ничто иное, и целовался, как будто он изобрел этот чёртов процесс… «Наверное, он так и сделал», — проницательно подумала Гермиона, листая страницы книги о пикси. Он является частью Франции. Я не удивлюсь, если его предки запатентовали поцелуи. — Грейнджер, ты знаешь, что книга перевернута, верно? Гермиона подпрыгнула на фут. Она не ожидала, что хриплый голос Драко Малфоя прозвучит сзади неё в такой непосредственной близости. Роботизированная, она обернулась и увидела, что мужчина, преследующий её разум, глупо ухмыляется ей. Он определенно был готов к пикнику: шорты цвета хаки, простая синяя футболка и ожерелье в стиле морской ракушки на шее. Гермиона, хотя она была в школе в библиотеке, чувствовала себя не в своей мантии. — Я практикую умение читать книгу вверх ногами, — Гермиона наконец ответила. — Это помогает в процессе усиления концентрации. Драко фыркнул. — Просто поцелуй меня, пока мы будем на метле вверх тормашками. Я уверен, что это также потребует достаточной концентрации. — Это не то же самое! — Может быть, мы должны проверить это, чтобы узнать? Гермиона недолго смотрела на Драко, а потом снова повернулась к своей перевернутой книге о пикси. — Возможно. Однажды. Но сейчас я хотела бы вернуться к брачным ритуалам взрослых пикси, спасибо. Драко усмехнулся. Звук был бархатистым, как тёмный шоколад… если тёмный шоколад имел звук. Если бы волосы Гермионы больше стояли дыбом, она была бы колючим кактусом. — Почему ты шутишь, книжный червь? А-а-а, снова эта имя питомца. Гермиона была официально кактусом. — Возвращайся к своей башне и будь готова, через пятнадцать минут я буду за окном в комнате для девочек, хорошо?» Зная, что ей не терпится устроить с ним пикник, Гермиона согласилась. Когда она встала, Драко воспользовался возможностью, чтобы нежно поцеловать её в щеку, прежде чем прогуляться, как будто он владел этим местом. Обычно что-то подобное заставляло Гермиону дрожать от ярости. Но по какой-то причине она покраснела… И её сердце колотилось. Сохрани меня Мерлин…***
Погода всё ещё была приятной для середины сентября. Гермиона решила надеть желтый сарафан без бретелек, с детским вырезом, и кружевной чёрный пояс, завязанный прямо под её бюстом. Поскольку она знала, что собирается кататься на метле, она носила шорты под платьем — на всякий случай. Она хотела выглядеть презентабельно для Драко. То, что она никогда не делала раньше. Она завязала волосы в косичку и как раз вовремя поправила сверкающую серебряную повязку. Постукивание по окну отвлекло её внимание от зеркала. Как бог, которым он был, так же совершенен, как Адонис, Драко Малфой сидел на своей метле, ухмыляясь в сторону комнаты гриффиндорских девочек. Скользнув в свои черные балетки, Гермиона открыла окно, чтобы получить не приветствия от Драко, а, скорее, комплимент. — Я верю, что никогда не видел, чтобы ты выглядела так красиво, как сейчас, — ему удалось подмигнуть, прежде чем продолжить: — Даже на Святочном балу на четвертом курсе. Битва против румянца была трудной, но Гермиона победила! — Надеюсь, я сделаю Малфоя с Хаффлпаффа ревнивым человеком, — наконец заключил он, протягивая руку. — Миледи, — галантно предложил он. — Нас ждет праздник. Желание хихикать, как идиотка, было велико, но Гермиона преодолела и эту битву тоже. Драко Малфой заставил её почувствовать себя… Подобно… Девушке?! Гермиона решила, что обдумает это позже. В тот момент у неё были более неотложные дела: «Как взять протянутую руку Драко?» Драко удивило, что каждый раз, когда он дотрагивался до Гермионы Грейнджер, он чувствовал, как в его венах течет шипение. Он обнаружил, что тратит много моментов, на протяжении всего его дня, обдумывая, почему такая химическая реакция вообще существовала. Почему он чувствовал заряд электричества каждый раз, когда Грейнджер прикасалась к нему?! Может быть, она потерла ковры перед тем, как они поехали вместе — да! Это имело самый логичный смысл. Статичное электричество. Гермиона смогла сориентировать метлу перед своим «другом», и Драко тут же обнял её за талию. — Держись крепче, Грейнджер, — его голос заурчал в её ухе. Сердце Гермионы начало опасно биться в её грудь, и она смогла кивнуть и прошептать кроткое «хорошо». Управляя Лайтером без каких-либо усилий, Драко смог в короткие сроки направить его к Астрономической башне. Впрочем, глаза Гермионы были зажмурены всю поездку. Она ненавидела высоту… Она ненавидела высоту… Она ненавидела! — Грейнджер, когда ты поймешь, что я никогда не позволю тебе упасть? Гермина издала звук между фырканьем и писком: «Я знаю». Он усмехнулся; бархатный звук. — Тогда почему твои глаза зажмурены? — Мои ресницы болят. — Это жалкое оправдание, даже для тебя. — Это лучшее, что я смогла придумать между моим иррациональным страхом перед высотой и таким же иррациональным страхом падения. — Её честность заставила его сердце таять, хотя он никогда не признался бы в этом. Подсознательно он крепче сжал Гермиону. — Не волнуйся, книжный червь, — сказал он, опять же, с бархатной сладостью. — Если ты упадешь, я обязательно оплачу твои похороны. — ДРАКО! — Гермиона открыла глаза, изогнула тело и ударила его по плечу. — Ты мог бы по крайней мере сэкономить две слезы. Он ухмыльнулся. — Я мог, но я просто заставил тебя открыть глаза и обернуться, не беспокоясь о падении. Думаю, я заслуживаю награду. Недолго думая, она клюнула его. В губы. Не желая видеть его реакцию, Гермиона быстро обернулась и снова закрыла глаза. — Я собираюсь в своё счастливое место, пожалуйста, дай мне знать, когда мы прибудем в пункт назначения. — А где твое счастливое место? — На земле. Хорошей, твердой земле. — Достаточно-ли хорошего твердого летающего ковра? Второй раз за тридцать секунд Гермиона открыла глаза. Перед ней был королевский фиолетовый летающий ковер с золотыми кисточками, на ковре была корзина для пикника. Гермиона потеряла дар речи. Она ожидала пикника, но не на ковре. Драко Малфой никогда не переставал удивлять её, но, вероятно, это был не первый раз, когда она делала такое заявление. — Пикник? — Она была поражена. Её взгляд был прикован к заколдованному декору. — На ковре? Она чувствовала, что была в фильме Диснея, который она смотрела в детстве, про Алладина, принца воров. Однако она была уверена, что Малфой не знал, кто был сыном короля воров и как у него был джин в лампе, хитрая домашняя обезьяна и волшебный ковер, который всегда успевал спасти его задницу. Драко выдохнул. — Почему, да! Как всегда, ты догадалась? Глаза Гермионы сузились, и она уставилась на своего собеседника. — Я не очень ценю сарказм, Малфой. Решив не отвечать ей, Драко просто поцеловал её прямо за мочкой уха и без слов помог ей сойти с метлы на ковер. — Сарказм — это язык, на котором я свободно говорю, Грейнджер, — наконец ответил он. — Возможно, тебе стоит ознакомиться? Правила довольно сложные. Как самая умная ведьма нашего времени, ты поймешь вызов, когда он будет представлен, не так ли? Гермиона подняла бровь, наблюдая за тем, как Драко прощается с Лайтером и идеально садится на ковер. — Сарказм — это язык дураков, Малфой. Умник, вроде меня, предпочитает терять себя в литературных шедеврах. На латыни. — Драко означает Дракон на латыни, — он ухмыльнулся, и Гермиона засмеялась. — Я рада, что ты знаешь этимологию твоего имени, Малфой. Ты знаешь, откуда взялась твоя фамилия? В глазах Драко мелькнуло, Гермиона быстро поняла, что это мерцание было только там, когда он собирался показать свой (как он предполагал) превосходный интеллект. — Фамилия Малфой — французская, что связано с тем, что я частично француз, и происходит от двух французских слов: mal и foi. Вместе это означает недобросовестность или неверность. Да, я знаю, иронично. Драко почувствовал, как губы Гермионы сжались от удовольствия. — В экзистенциализме недобросовестность — это когда люди обвиняют свои неудачи во внешних силах. Для справки, я иногда обвиняю своего отца. — Возможно, я недооценила вас, мистер Малфой. — В таком случае я требую возмездия. Гермиона знала, что он говорит. Когда ковер начал подниматься (за ним последовал Лайтер), Гермиона наклонилась вперед, и была встречена на полпути Драко. Его губы были нежны против её и, не пропуская сердцебиение, он обвил пальцами её шею. Гермиона схватила воротник его рубашки и довольно внезапно потянула его к себе. Не ожидая этого, Драко бросился вперед и сумел оттолкнуть Гермиону. Их губы соприкасались, хотя они не целовались, и смотрели друг другу в глаза: Драко сверху, Гермиона лежала на ковре под ним. Его глаза смотрели на её лицо, когда он поднял руку, которая была вокруг шеи Гермионы, и ласкал её щеку. — Я когда-нибудь говорил тебе, что ты — самая красивая ведьма, на которую я когда-либо смотрел? Гермиона сражалась в заведомо проигрышной борьбе против своего румянца. — Возможно, но это не значит, что я тебе верю. — Малфои никогда не лгут, — прошептал он, целуя кончик её носа. — Особенно тем, кто нам важнее всего. Сердце Гермионы забилось снова. — Но я думала, что Малфой означает неверность. Он заставил её замолчать еще одним поцелуем. Кем бы он ни был, это не имело значения. Гермиона знала о своем прошлом, знала о его семье, была жертвой гнева его тёти, но она всё еще проводила время с ним. Была с ним. Он не мог просить больше ничего — и по какой-то странной кровавой причине он хотел при первой возможности отправиться в Лютный Переулок, чтобы купить перо с инкрустацией, украшенное драгоценными камнями, которое он видел до начала семестра. Драко хотел увидеть улыбку Гермионы. Он действительно не лгал, когда говорил, что она — самая красивая ведьма, которую он когда-либо видел. Она была естественной и безупречно грациозной, даже не пытаясь показаться такой. Это были и качества, которыми он восхищался в женщине: она была умной и сильной. Идеальный обоюдоострый меч. — Хорошо, хорошо, — смеялась Гермиона. — Я поняла. Спасибо. Он зарычал, это был дикий звук из его горла. Он явно не хотел останавливаться на достигнутом, но у Гермионы был смысл: еда. Их главной целью было устроить пикник и пикник, который они собирались устроить. — Хорошо. Но я получаю десерт. Она знала, что он имел в виду под десертом… — Я в порядке с этим. — игриво подмигнув ему, она потянулась к корзине для пикника. — Ты упаковал милые бутерброды? — Еда не милая, книжный червь. — Ты тоже. — Я возмущен этим. — Он сидел рядом с ней, откинувшись на одну руку. Парень использовал свою свободную руку, чтобы протянуть её вперед и переплести с рукой Гермионы. — Я верю, что вы найдете меня лихим. И красивым. — Таким красивым, каким может быть неверный хорёк, — её голос был игривым. Драко поднес руку к губам и поцеловал её тыльную сторону. — Признай это, Грейнджер, ты находишь меня неотразимым. — Я не буду! — Почему ещё лучшая подруга моего врага нашла бы возможность провести время со мной? — сердце Драко ускорилось, когда он увидел, как она бросила его. Мерлин, она была великолепна когда специально злилась. — Может быть, я нахожу, что я должна тебе своей жизнью, потому что ты спас её? Драко небрежно пожал плечами. — В любом случае, я не любил Беллатрикс. Если тетя Андромеда собирается… — Шутки в сторону?! Драко засмеялся и потянул её к себе. Он отпустил её руку и обнял вокруг талии, положив рядом со своим, теперь уложенным на ковёр телом. — Ты действительно думаешь, что я позволю тебе пораниться? Даже если бы это была одна из моих тёток, Гермиона? О, Мерлин… Её имя! — Разве ты не поняла, как много ты значишь для меня? О, Мерлин… он был сентиментален! Драко поцеловал её в лоб. — Я шучу, книжный червь… но я больше не буду так шутить. Я знаю, не смешно. …«Может быть, это было немного?» — Но такие шутки больше не повторятся, хорошо? Теперь давай поедим, пока я не потерял сознание. Я так голоден! Гермиона рассмеялась, пытаясь успокоить свое сердце и дрожащие нервы. — Свинья. Теперь я вижу, откуда взялось это пузо, — и, чтобы «доказать» свою точку зрения, она ткнула в область его живота. Как и следовало ожидать, её встретили твердым прессом, но она не собиралась этого признавать. Она хотела, чтобы он мучился из-за того, что у него могли быть складки на животе. — Я не пухленький! — скулил Драко. — Грейнджер, я очень усердно тренировался с тех пор, как ты сказала это в Косом переулке. Гермиона беззаботно пожала плечами. — Я не думаю, что это работает. Тон её голоса говорил сам за себя; она флиртовала. Игриво рыча, Драко прижал Гермиону к себе. — Я покажу тебе. Их губы встретились. И корзина для пикника осталась лежать забытой.***
Драко высадил её в Секции ограниченного использования библиотекой. Прежде чем улететь, он поцеловал её на прощание и сказал, что напишет ей позже, тем же вечером. У него были какие-то дела с Блейзом и Тео, и он свяжется с ней, как только закончит. Гермиона сказала ему не беспокоиться и не торопиться. Он сказал ей, что она потрясающая. Она сказала ему прекратить лгать. Он сказал, что то, что его имя означало недобросовестность, не означало, что оно представляло его характер. Она только ухмыльнулась и сказала, что ей нравится оскорблять его. Он ответил ещё одним поцелуем. Гермиона любила их прощания. Она наколдовала свои книги и начала выходить из библиотеки, как будто она провела в ней целый день, поливая книги и выясняя, где находится ящик Пандоры или что-то в этом роде. Хотя глупая улыбка на её лице, безоблачное свечение и скачок в её шаге, вероятно, говорили иначе, но Гермионе было все равно. Ничто не могло волновать ее сейчас. Гермиона видела, как некоторые ученики седьмого и восьмого курсов медленно проникают в замок, а это значит, что они возвращаются из своей однодневной поездки. Она попыталась собрать своё лучшее «я изучала» лицо и старалась показать меньше своего «я была просто изнасилована и полностью довольна этим» лицом. Она умела мастерски пройти сквозь растущую толпу; она хотела сбежать в гриффиндорскую башню и пережить все, что произошло. Вскоре после того, как их занятие закончилось, они сели на заколдованный ковёр и перелетели через Запретный лес, потягивая чай и жуя идеально нарезанные бутерброды. Драко действительно уделил внимание деталям, которые Гермиона быстро узнала. Он сделал все возможное, чтобы их пикник был незабываемым. После того, как они поели, Драко заставил корзину исчезнуть и притянул Гермиону к груди. Он хотел обняться с ней, поскольку ковёр остался на плаву. Это было странно (в хорошем смысле), как её тело вписывалось в его. Это был идеальный союз, как будто они созданы друг для друга. Всё это время Гермиона мысленно пела «Весь новый мир». (Одна из ошибок наблюдения за Диснеем в детстве: она знала каждую песню Диснея наизусть и могла петь их во сне). Хотя никаких будущих пикников не было обещано, они оба знали, что, вероятно, у них будет еще один, и очень скоро. Пароль Гриффиндора изменился за неделю и теперь стал «Аванте». Почему было это слово — никто не знал. Старосты объявили об этом ранее, тем утром, и гриффиндорцы должны были принять свой пароль на неделю. — Аванте, — пробормотала Гермиона, и Толстая Леди улыбнулась, прежде чем распахнуться. Заметив, что в общей гостиной ещё никого не было, Гермиона пошла к комнате для девочек. Она не хотела видеть своих друзей, она знала, что разразится смехом, если это сделает. Решив, что она не даст возможности представиться, Гермиона надолго пошла купаться. Очень надолго.***
— Дружище, ты исчезаешь каждый раз, когда у нас есть планы на Хогсмид, — пробормотал Блейз. — Ты что-то скрываешь? — Да, — зевнул Драко. Он валялся на любимом сиденье в общей комнате слизеринцев. Очевидно, Теодор хотел спланировать сюрприз для Трейси и нуждался в помощи Драко и Блейза. Немного о том, что они самые большие бабники за всю историю Хогвартса. Драко не стал говорить: — Грейнджер узнает все об истории Хогвартса. — Что это? — наклонился Теодор вперёд, и Драко поднял бровь в его направлении. — Если бы я сказал вам, это не было бы секретом, не так ли? Блейз закатил глаза. — Сто галеонов говорят, что у него жаркий роман. — Малфои не имеют горячих любовных отношений, — Теодор ухмыльнулся. — Драко не мог оставаться с одной девушкой больше одной ночи. — Я негодую! — сказал Драко. Им не нужно было знать, что он разговаривал с Гермионой Грейнджер в начале лета. И что у него было три пикника с ней. И именно он регулярно её целовал. Эти кусочки информации останутся его маленьким секретом. — Ну, что ты делаешь для Трейс? — Драко направил разговор в сторону от него. — Каков повод в любом случае? — Годовщина, — быстро ответил Теодор. — Я думал о том, чтобы достать ей это перо, инкрустированное драгоценными камнями, которое я видел на Аллее Ноктюрн. Кровь Драко похолодела. Он собирался заполучить его для Гермионы. — Когда ты планируешь купить его? — он старался сохранять спокойствие, настолько, насколько это возможно. Блейз отвлекся чтобы изучить свои ногти. Он не был тем, кто удивлял дам. Он просто любил их, вот и все. — Может, сова Боргину и Бёрксу? Я знаю, что они иногда принимают приказы совы. Сова в заказах, ммм? Это дало Драко довольно великолепную идею. День рождения Гермионы был близко…***
Ты понимаешь, как надо помочь другу понять, что делать, чтобы удивить свою девушку? Гермиона с удивлением уставилась на записку, которую Драко послал ей. Обед только что закончился, и гриффиндорцы бездельничали в общей гостиной, обсуждая свой день в Хогсмиде и отправляясь в путешествие по переулку памяти, пока они там были. Гермиона сидела ближе к камину. Джинни разместилась на диване между Роном и Гарри, а остальные седьмой и восьмой курсы были беспорядочно разбросаны. Почему бы не удивить Трейси букетом шоколадных цветов? Откуда ты знаешь, что это была Трейс? Единственная пара в Слизерине — Теодор и Трейси. Все в замке знают это, даже Филч. Ну, мы до сих пор не выяснили, что делать, и их годовщина приближается. Если мы не думаем о чем-то быстром, я должен послушать, как Трейси скулит о том, какой неромантичный Теодор. Как насчет волшебного ковра для пикника? Драко уставился на то, что она написала. Почему он не подумал об этом раньше?! Грейнджер, ты гений. Так мне уже говорили. Я мог бы просто поцеловать тебя. Гермиона покраснела. Ну, давай, делай это, Малфой. Я уверен, что твои товарищи по комнате будут против того, чтобы я ворвался в Гриффиндорскую башню, чтобы поцеловать их ангела. Они будут жить. Мне очень нравится эта сторона тебя, Грейнджер. Твоя вина, Малфой. Я была испорчена из-за вашей неверности. Он усмехнулся, качая головой. Грейнджер была намного остроумнее, чем он считал ее. Я верен. Посмотрим, не так ли? Сердце Драко совершило сальто. Да, Грейнджер, мы посмотрим.