Публичная бета включена
Гарри выследил Гермиону, которая, как и предполагалось, была в библиотеке. Она, казалось, читала книги о драконах, что не было особенным, но после предсказания Сортировочной Шляпы на предыдущей неделе, Поттер не думал, что это было совпадение. Тихо пододвинув стул рядом с ней, Гарри плюхнулся как раз вовремя, чтобы девушка положила книгу и посмотрела на него. Она выглядела слегка озадаченной. — Гарри! Что ты здесь делаешь? Голова парня была наклонена, и он просто не мог смотреть ей в глаза. — Мне очень жаль, Миона. Гермиона подняла бровь и слегка отодвинула книгу от себя, чтобы у неё было достаточно места, дабы положить локти на стол. — Из-за чего? — Из-за того, что не ударил Рона. Это ело меня весь день… Я был так удивлен, что Рон сказал половину того, что он сказал. Ладно, — Гарри скрестил руки перед собой и одарил Гермиону дразняще-ругательским взглядом, — ты подразумеваешь, что он был мужчиной-шлюхой также невостребованным для… — Я ничего не подразумевала, — усмехнулась Гермиона. — Малфой тот, кто это сказал. Гарри тоже усмехнулся и игриво ударил Гермиону по плечу. — Как бы мне не нравился парень, я отчасти рад, что он ударил Рона. Я имею в виду, как я уже сказал, я всё ещё был в шоке, что Рон из всех людей говорил, то, что он говорил. Я также не говорю, что ты была права во всех случаях, Миона, и я, честно говоря, думаю, что ты и девушки слишком остро отнеслись к тому, что он целует ту Хаффлпаффку. Но Рон не должен был называть тебя шлюхой или сучкой. Гермиона вздохнула, и её плечи опустились. — Всё хорошо, Гарри. — Нет! — Гарри был в ярости. — Нет. Я собираюсь поговорить с ним о том, что он сказал, но до этого я хочу поговорить с тобой, — Поттер уселся в своём кресле; его самообладание ухудшалось. — Скажи девушкам, чтобы они перестали причинять несчастья Рону. Я думаю, именно поэтому он слишком остро реагирует. Лаванда призналась, что испытывает к нему чувства, но Рон ничего не сказал о взаимности этим чувствам, поэтому он не привязан к ней. Девушки подстрекают его, и тебе было удобно там говорить неправильные вещи в нужное время, чтобы он выпустил свой гнев на тебя. Гермиона медленно кивнула. Слова Гарри имели смысл, и она почувствовала легкое уныние, что не узнала этого раньше. Она была умна в книгах, да, но её личные умения ещё не догнали её академический интеллект. Проведя пальцами левой руки по волосам, Грейнджер громко выдохнула и кивнула другу. — Ты понимаешь, я собираюсь извиниться перед Роном. — Но это не значит, что он был прав. Убедись, что ты даешь ему знать это. Ты извиняешься не потому, что его аргументы были правдивы, ты извиняешься за то, что сказала то, что сказала. Но, — Гарри сделал паузу и глубоко вздохнул. — Это не оправдание для меня, чтобы не говорить с ним. — Не теряй сон из-за этого, — закатила глаза Гермиона. — У Рона своё время. — У Рона постоянно своё время, — Поттер улыбнулся. Гермиона рассмеялась и наклонилась вперед, чтобы обнять своего лучшего друга. Через плечо Гарри она увидела, как Драко ухмыляется из-за книги за книжной полкой. Ей потребовалась вся сила воли, чтобы она не отреагировала на то, что Драко скрывается вокруг, однако она не могла контролировать своё сердце, как бы ни старалась. — Миона? — Ммммм? — С тобой всё хорошо? Гермиона отступила и перевела свое внимание с Драко на Гарри. — Да, а что? — Ты никогда не обнимала меня так долго… Даже после того, как я сбежал от Квиррелла. Глаза Гермионы мелькнули на Драко, который продолжал небрежно просматривать книжную полку, как будто он не обращал внимания на разговор двух друзей. — Сегодняшние события просто… Действительно сказались на мне. Поттер понимающе кивнул, хотя на самом деле он не понимал ни капли. Гермиона Грейнджер была обеспокоена дракой с Рональдом Уизли. Она много раз встречалась лицом к лицу с Тёмным Лордом, была парализована Василиском (и всё ещё каким-то образом помогала Гарри понять, как победить его), бросила вызов времени с Хроноворотом, нарушила все школьные правила, которые когда-либо придумывала Амбридж, помогла сформировать Отряд Дамблдора и в поместье Малфоев столкнулась лицом к лицу с Беллатриссой. И она была расстроена, потому что немного поссорилась с Роном? Что-то неладное. Но Гарри знал: лучше не давить. В конце концов, она была женщиной, а женщины сбивали с толку. Он встал и положил руку Гермионе на плечо. — Послушай, Миона, я всегда с тобой, несмотря ни на что. Гермиона улыбнулась в его сторону. — Спасибо, Гарри. Увидимся в гостиной? С последним кивком, парень повернулся и ушел. Часы отсчитали добрые двадцать секунд, прежде чем Драко вышел из-за книжной полки с книгой в руке под названием «101 использование тапиоки для беременной ведьмы». Торжественно он сел на стул, который Гарри занимал тридцать секунд назад, и ухмыльнулся Гермионе поверх книги. — Мм… Есть что-то, что ты должен мне сказать, Малфой? — спросила она, подняв бровь. Ухмылка Драко исчезла, когда он понял, что у него в руке, и заметил фотографию беременной и очень обнаженной ведьмы, которая терла гель тапиоки на её выпуклом животе. — Моя… Э-э-э… Тётя Андромеда беременна? Гермиона невозмутимо ответила: — Верно. А я — дядя обезьяны. Драко медленно закрыл книгу и осторожно положил её на стол. Затем очень осторожно он снова взглянул на Гермиону, прежде чем позволить глазам задержаться где-то между ними. — У тебя есть что сказать мне, Грейнджер? Гермиона закатила глаза. — Да. Я — дядя обезьяны, а ты — отец. — Ты — мой брат?! — Драко наклонился к своему креслу, слегка согнувшись и расставив ноги. Он выглядел так, словно был более расслабленным, чем когда-либо в своей жизни. — Ну, тогда у моего отца есть много объяснений. Я считаю, что наше генеалогическое древо более запутано, чем я думал. Магглорождённая… Маглорождённая девочка. Так ты мой чистокровный брат? — Под Оборотным. Драко помедлил, а потом издал издевательский вздох, его глаза блестели от веселья: О, мой Мерлин, я поцеловал своего брата. Гермиона одарила его своей лучшей ухмылкой в стиле Малфоя. — Инцест не должен быть чем-то новым для тебя, чистокровный. — Ты знаешь, что? Думаю, я должен заткнуть тебя. Гермиона насмешливо прищурившись, насмехалась над ним: — Думаю, ты должен рискнуть. Драко никогда не отступал от риска.***
Гермиона почувствовала, что она плыла по воздуху, когда вернулась в Гриффиндорскую башню. Поцелуи Драко, казалось, становились всё лучше и лучше. Гостиная была пустынна, за исключением нескольких первокурсников, сидящих у камина. Гермиона медленно поднялась по лестнице и толкнула дверь в комнату для девочек. Неудивительно, что соседки ещё не спали. Келла красила ногти на ногах, Парвати читала роман (эротический роман, судя по тому, что Гермиона видела из названия), Лаванда перебиралась через сундук с одеждой, а Фэй прижималась к своей кровати, наблюдая за другими девушками в равнодушии. — Миона! — завизжала Фэй, резко садясь. Она похлопала место рядом с ней на своей кровати, и Гермиона в замешательстве сделала то, что ей велели. Гермиона села в кровать подруги и изогнула бровь. — Что сделало тебя такой счастливой, Фэй? — Дурмстрангприезжает! — выпалила Фэй на одном дыхании, и Гермионе пришлось подумать о том, что она сказала, прежде чем понять. Глаза расширились, у Гермионы отвисла челюсть. — Повтори это. Медленно. Все головы повернулись к двум девушкам. Они уже знали новости и буквально ждали момента, когда Гермиона узнает. Её реакция будет бесценной, это точно. Фэй не могла сдержать радости в голосе, когда она повторила то, что сказала, стараясь на этот раз высказать это внятно. — Дурмстранг. Приезжает. Их школа была затоплена чем-то волшебным, и они не могут получить воду. Все парни будут оставаться в Хогвартсе до дальнейшего уведомления. — Краска исчезла с лица Гермионы, и девочки с тревогой затаили дыхание, ожидая её реакции. Гермиона спокойно скрестила руки на груди с самодовольным выражением лица — она, казалось, оправилась от своей реакции довольно быстро, к ужасу девушек. — Виктор Крам на три года старше нас. Он уже не может быть в Дурмстранге. Он закончил, помните? Фэй закатила глаза. — Мы знаем это. Ты, кажется, не помнишь, что все мальчики с Дурмстранга практически раздели тебя глазами во время Турнира Трёх Волшебников. Единственная причина, по которой они не сделали ход, это потому, что Крам уже сделал это. А Крам — их Бог. — Отлично, — Гермиона поднялась с кровати Фэй. — Как раз то, что мне нужно: сверхзащитный Малфой, сердитый и частично ревнивый Рон и школа, полная людей, которые постоянно раздевают меня своими глазами. — Горе твоя жизнь, — хмыкнула Парвати. — Кто не хочет, чтобы куча относительно привлекательных мужчин раздевала их глазами? Черт, я была бы в счастлива, если бы они считали меня кем-то потенциально привлекательным, не говоря уже о том, чтобы раздеть меня умственно. И не жаловалась бы; Драко Малфой никогда не заботился о ком-либо в своей жизни, тот факт, что он постоянно приходит к тебе на героическое спасение, покоряет. Гермиона бросила на Парвати злобный взгляд, но Келла решил взять на себя: — Да! Возможно, он чувствует, что у вас двоих есть связь, потому что вы оба столкнулись с Волдемортом? — Тогда он должен иметь связь с Гарри, — пробормотала язвительным тоном Гермиона. — Малфой, вероятно, изменил своё мнение. Ничего страшного, я уверена, что он сделал бы то же самое для всех остальных, — Грейнджер звучала глупо даже для самой себя. Она могла только вообразить недоверие, которое испытывали девушки. Но дело не в этом, она не могла позволить им поверить, что она значила для Малфоя нечто большее, чем просто одноклассник. — Кроме того, мне не нравится быть в центре внимания, ты знаешь об этом. Скажи, когда Дурмстранг придет? Фэй дерзко улыбнулась от уха до уха. — Завтра после обеда. Гермиона громко застонала. Девушкам доставляла удовольствие её боль, и она была уверена, что Драко отреагирует так же, как они, — радостно. На самом деле, она собиралась рассказать ему прямо тогда, через их заколдованные дневники (тот факт, что она не могла дождаться, чтобы сказать ему кое-что, беспокоил девушку). Гермиона подошла к своей кровати и довольно бесцеремонно плюхнулась. — Я собираюсь почитать поздним вечером. Девушки пялились. — Но ты только что вернулась из библиотеки! — Келла была в восторге. Гермиона бросила на неё взгляд всезнайки. — Да, но литературы много не бывает, Келл. — Тьфу, — девушка застонала и вернулась к раскраске ногтей. Гермиона была рада, что её подруги перестали обращать на неё внимание; она достала свой дневник из стопки книг в сумке и незаметно достала одно из перьев с тумбочки. Привет. Она подумала, что её приветствие было уместным: коротким, простым и сладким. Почему она, кажется, анализировала все, когда дело доходило до Драко Малфоя? Уже скучаешь по мне, книжный червь? Нет, я чувствовала, что ты скучаешь по мне, поэтому я решила избавить тебя от твоих страданий. Драко, который бездельничал в общей комнате со своими друзьями, не мог быть более удивлен. В такие моменты у него всегда был свой дневник, и он был благодарен, что его друзья не были любопытными. Убрав перо из-за уха, Драко написал ответ. Я приветствую твою доброту и внимание. Но я чувствую, как будто ты скучала по мне больше, чем я мог скучать по тебе. Докажи это. Драко поднял бровь на свой дневник. Она действительно развлекала его… Хорошо. Когда? Неудивительно, если я скажу тебе это, книжный червь? Гермионе пришлось быстро придумать ответ; она терпеть не могла, когда её оставляли в покое, и это было то, что случалось довольно часто, когда дело дошло до Драко (за исключением эпизода с Маркусом Флинтом… она всё ещё не могла поверить, что с гротескным прикусом он был очень привлекательным). Полагаю, я позволю тебе повеселиться, Малфой. Причина, по которой я написала тебе: Дурмстранг приедет завтра на неопределенное время, потому что их школа затоплена. По словам девушек, это так. Гермиона ожидала, что его ответ придёт намного раньше; Драко потребовалось, по крайней мере, сорок пять секунд, чтобы сформулировать ответ к тому, что Грейнджер только что сказала ему. Значит, мне приходится иметь дело с Уизелом и группой подростков, которые постоянно раздевают тебя своими глазами? Кровавые фанаты, Грейнджер. Гермиона была удивлена. Это было именно то, что сказала Фэй. Разве я единственная, кто не видела, что меня раздевали?! Драко ухмыльнулся; Гермиона, хотя и была гением, всё ещё была типичной девушкой-подростком: наивной и забывчивой. Да, книжный червь. Ты была слишком занята, воркуя с Крамом. Я не была занята и не ворковала. Ты определенно была занята и ворковала со мной, куколка. Не называй меня куколкой, Малфой. И я не делаю ничего такого вокруг тебя. Я просто выражаю своё чувство большого удовлетворения. Конечно, Драко обожал её дразнить. Он знал, что однажды у него будут проблемы, но этот день был не сегодня. И я — тётя обезьяны. Дай угадаю: я — мать обезьяны, а ты — моя сестра? Так же, как ты, видимо, — мой брат. …Теперь я знаю, что значит быть чистокровным. Рон был прав: это вызывает у меня нервную дрожь. Мы не такие крутые! Беллатрисса раздевает Волдеморта глазами! Ты не можешь быть более извращенным, чем она. Ладно. Хорошо. Некоторые из нас извращены. 90% из вас. Лонгботтомы и Уизли — единственные нормальные, о которых я знаю. Мистер и миссис Лонгботтом находились под проклятием Круциатус, пока они не сошли с ума, и Уизли… Ну, это говорит само за себя. Я бы не стал считать их абсолютно нормальными. Они намного менее извращены, чем Блэки и Малфои. Я не спорю об этом, книжный червь. Так что можно и тебя заткнуть! Я не говорил, что потерял дар речи — Драко ухмылялся так широко, что у него болели щеки. — Я просто сказал, что не спорю с тем фактом, что Лонгботтомы и Уизли немного более нормальны, чем моя семья. Посмотрим правде в глаза, мы извращены. Но я рад, что ты наконец можешь признать, что можешь потерять дар речи. Заткнись, Малфой! Как сейчас. Ты невыносим. Скажи мне что-нибудь, чего я не знаю. Гермионе пришлось быстро подумать. Я видела тебя в костюме на день рождения! Драко остановился и уставился на него. Как?! Когда был этот кровавый ад? О, посмотри на время! У нас Прорицание утром. Спокойной ночи! Грейнджер! Ничего. Грейнджер! Ничего. Клянусь Мерлину, если ты мне не ответишь, я сделаю то, о чем пожалею! Ничего. Уныло вздохнув, Драко захлопнул дневник, что заставило Блейза, Теодора и Адриана подпрыгнуть. Блейз, который сидел, наклонившись вперед в кресле, откинулся назад и поднял бровь на своего друга. — Роман не закончился так, как ты хотел, Малфой? — Разве парень не получил свою миссис? — дразнил Теодор. — Я не читаю романы на романтические темы. Разве вы, идиоты, не видели, что я пишу?! — Драко яростно зарычал. Он вернул перо, чтобы дать отдохнуть левому уху, и пошел в спальню для мальчиков. Адриан тупо улыбнулся. — Бьюсь об заклад на мой банковский счет в Гринготтсе, что эта книга, вероятно, заколдована Грейнджер, что позволяет им общаться, а она игнорирует его, потому что он невыносим. Блейз и Теодор обменялись взглядами, а затем снова рассмеялись. — Да, правильно! Теодор вытер слезу со своей щеки. — Он и Грейнджер общаются?! Возможно, он пытается произвести на неё впечатление, но я сомневаюсь, что они уже на этом уровне. Адриан фыркнул и закатил глаза. — Ну, ты никогда не знаешь, это Малфой и Грейнджер; один — тихий придурок, который никогда ничего нам не говорит, а другая — Грейнджер. Блейз и Теодор остановились и уставились на Адриана, прежде чем Блейз пробормотал: — Ты прав… Адриан смахнул с плеч невидимую грязь. — Я знаю.***
— Я до сих пор не понимаю, почему Прорицания были добавлены в нашу восьмилетнюю учебную программу, — жаловалась Гермиона, когда она и девочки, а также Невилл, Дин и Симус шли к Северной башне, чтобы провести два кровавых часа с профессором Трелони. — Мы смотрим в чашки, чтобы определить будущее. Это не имеет никакого смысла! Симус по-идиотски улыбнулся. — И говорящая Шляпа решает, на каком факультете мы проведем следующие семь лет нашей жизни, Гермиона. Это тоже не имеет особого смысла. Родившаяся от маглов опасно посмотрела на своего соседа по факультету. — У Шляпы есть логика, лежащая в основе её решения. Она может читать наши мысли и определять, какой факультет лучше всего подходит для наших личностей и черт. Она планирует это так, чтобы мы могли далее развивать эти черты. А прорицания — просто кучка глупостей. — Это не просто чай в чашках, Миона, — ухмыльнулась Келла. Она шла рядом с Дином и Фэй, время от времени тайно подталкивала Келлу в сторону, заставляя её сделать какой-то шаг на мальчика, в которого она влюбилась. К несчастью для Фэй, Келла этого не сделала. — Тессоманти — это когда нам требуется использовать листы. Есть несколько ветвей… Я уверена, что слышала, как кто-то сказал, что мы собираемся изучать ксиломантию и огненные приметы. Гермиона заглянула в глаза. — Есть ещё способы?! Мне сказали, что мы изучаем только астрологию, тессомантию и наблюдение за кристаллами. Парвати обняла Гермиону за плечо. — Моя подруга, мир несправедлив. — Заколдуйте меня, — Грейнджер застонала. — Какие ещё методы есть? Дин, время от времени выпендривавшийся, решил ответить на этот вопрос. Келла покраснела, когда услышала, как звучит его глубокий баритон. — Ты уже знакома с астрологией, тессомантией и наблюдением за кристаллами. Есть также картография, которая читает карты Таро, толкование снов, огненные приметы, которые наблюдают пламя и интерпретируют угли, гептомологию, что-то о числе семь? Хиромантия, чтение, орнитоманство, я думаю, это как-то связано с птицами, овоманством, наблюдением за падением яичных желтков и ксиломантией, наблюдением за ветками. Гермиона покачала головой. Она явно была обеспокоена множеством ветвей прорицания, которые существовали. Она вряд ли могла выдержать это на третьем курсе, и теперь ей пришлось взять его на целый чертов год, а затем написать по нём глупое ЖАБА. Она хотела несколько раз удариться головой о кирпичную стену. Она ненавидела прорицание. Гермиона подумала логично: всё, что имело свою теорию или могло быть доказано или опровергнуто, было тем, что ей нравилось делать, или, если ей это не нравилось, по крайней мере, она понимала это. Прорицания были угадайкой. Гермиона хотела, чтобы Дамблдор отказался от них, когда у него был шанс. — Почему я не могу снова взять Древние Руны? — Потому что каждый, даже такой самозванный гений, как ты, Грейнджер, должен пройти курс, в котором он не может преуспеть. Все головы повернулись, чтобы посмотреть на человека за знойным, насыщенным голосом. Царственный, высокий и гордый Драко Малфой. Позади него были его слизеринские товарищи — Змеи, как обычно называет школа. Гермиона прищурилась. — Самозванная? Я не настолько сосредоточена на себе, Малфой. — Конечно нет, — его голос был полон сарказма, и Гермиона вздохнула. Он собирался играть в эту игру после того, что девушка сказала вчера вечером, не так ли? Она не совсем забыла о противоположном поле. Бо́льшую часть года она была в бегу с двумя мальчиками; она точно знала, о чём думают мужчины. — Брось, — Келла схватила Гермиону за руку, — он такой же биполярный, как и Рон. Он защищает тебя одну секунду, а потом смеётся над тобой. Не давая Гермионе или Драко возможности ответить, Келла оттащила её в класс прорицаний, а их соседки последовали за ними. Блейз воспользовался этой возможностью, чтобы подтолкнуть своего друга. — Если ты ей нравишься, ты не должен относиться к ней как к дуре. Драко лениво посмотрел на Блейза. — Даже если бы это сделал, чего я не стану, ты тем не менее думаешь, что я захочу, чтобы она знала? Теодор пожал плечами. — Я уверен, что она будет в порядке с этим. А вот её друзья — вот кого ты должен бояться. — Несколько гриффиндорцев не пугают меня, — Драко закатил глаза. — Ну же, давайте идти в класс, прежде чем эта проклятая профессор предвидит задержку в нашем ближайшем будущем. Мальчики захихикали, но все равно ускорили темп. Профессору Трелони было так легко посмеяться.***
Гермиона задремала на прорицаниях. Трелони объясняла основание огненных примет, а девушке было все равно. Её голова опиралась на стол, смягченный её дневником, а глаза были полузакрыты. Несмотря на то, что она спала семь часов, прорицание, казалось, заставляло её чувствовать, будто она не спала целую неделю. Грейнджер была застигнута врасплох, когда почувствовала, как её дневник нагревается. У нее хватило ума не читать то, что ей писал Драко, но любопытство взяло верх над ней; она прокляла свое отсутствие контроля. Итак, ты когда-нибудь будешь отвечать на мои вопросы о том, а) девственница ли ты, б) когда ты видела меня обнаженным? Гермиона подняла взгляд и посмотрела на Драко, сидящего в другом конце комнаты. Он пристально смотрел на Трелони… Она знала, что он делал это нарочно, он был нахальной маленькой задницей. На глупые вопросы не нужно отвечать самозваному гению века, Драконису. Я возмущён, так как не считаю, что мои вопросы глупы. Я думаю, что они вполне приемлемы для двух друзей с такими же отношениями, как у нас. Доверие очень важно, книжный червь. При чем тут моя сексуальная жизнь и твоя нагота?! Драко, неумышленно, залаял от смеха, и все головы повернулись к нему. Гермиона не могла сдержать своего самодовольного выражения; было приятно, что она заставила его сделать это. — Вы считаете, что сжигание Салемских ведьм смешно, мистер Малфой? — Сибилла Трелони скрестила руки на груди и как-то довольно быстро подошла к тому месту, где сидел Драко, посмотрев на него поверх очков. — Потому что я могу заверить вас, что многие Малфои и Блэки были убиты в ходе этих рейдов, вам следует больше уважать своих покойных родственников. Драко прикусил язык, прежде чем смог возразить. Он был опасно близок к тому, чтобы сказать что-то вроде: «Я даже не уважаю своего отца, и вы ожидаете, что я воздаю дань уважения моим погибшим родственникам Х-ста годам назад?» Увы, его мать научила быть более уважительным, поэтому он решил извиниться перед Трелони и убедиться, что такой взрыв, как тот, который он только что получил, никогда не случится снова. Самодовольная улыбка Гермионы усилилась. — Карма, — Фэй наклонилась к Гермионе. — Вот что он получает за то, что высмеивает тебя. Гермиона лучезарно улыбнулась подруге. Рон сидел в заднем ряду между Невиллом и Гарри, наблюдая за происходящим. В то утро он не побрился, и у него была заметна рыжая щетина. Он не был в настроении для самостоятельного ухода и был немного взволнован; Гарри сказал, что ему нужно поговорить с ним о чем-то очень важном, и Рон тратил лучшую половину опровержений на прорицании на возможные аргументы, которые Гарри мог выдвинуть. Это твоя вина, что я попал в беду, книжный червь. У тебя нет самоконтроля, и это моя вина? То, что ты сказала, заставило меня смеяться! Я не намеренно пыталась быть смешной. Нагота — это смешное слово, хорошо? Гермиона зажала рот рукой, чтобы удержаться от смеха. Ладно, нагота была забавным словом, но у неё был лучше контроль, чем у Драко. Видишь! — обвинял Драко. — Единственная разница сейчас в том, что ты усвоила урок, основанный на моей ошибке. Это, как правило, самозваные гении, Малфой, учатся на чужих ошибках. Я начинаю сомневаться в своих доказательствах тебе, что ты скучала по мне больше, чем я, Грейнджер. Ты ведешь себя довольно злобно сегодня. Исходя из невыносимого, который демонстративно оскорбил меня перед моими друзьями, прямо перед уроком? Девочки постоянно шептали мне с начала занятий о том, как ты вчера находился под Империусом, когда пришел ко мне на героическое спасение. Скажи своим подругам, что наша дружба их не заботит. Хорошо, подожди, позволь мне передать им это сообщение, хорошо? Как будто ты на самом деле собираешься сказать им что-нибудь, что я только что сказал. Я вижу твой блеф, книжный червь. У тебя ужасное покерное лицо. Гермиона остановилась и уставилась на то, что он написал, прежде чем ответить. Ты знаешь, что такое покер? А кто нет? Существуют зачарованные фишки с разной денежной стоимостью и зачарованные карты, которые… <i>Хорошо, остановись! — Гермиона уже знала, к чему клонит его описание. — Волшебный покер вроде Волшебных шахмат. Я поняла. Я знал, что ты самая умная ведьма века, причём не самопровозглашенная. Я рада, что ты наконец понял это. Сколько ещё времени до конца урока? Час сорок пять минут. …Мы были в классе только пятнадцать минут? Больно, не правда ли? Как насчет того, чтобы провести время, за твоим рассказом о том, когда и как ты видела меня обнаженным? Скажи, ты была полностью впечатлена? Глаза Гермионы злобно блеснули. Да, впечатлена. Это произошло на пятом курсе; Я удивлялась, как пятнадцатилетний мальчик может быть так счастлив. О, слушай, Трелони хочет, чтобы мы практиковались в чтении огня. Увидимся позже, блондин! Грейнджер. Грейнджер! Не смей переставать мне писать! Свирепо, голова Драко резко поднялась, и Гермиона сунула дневник в сумку с книгой и высокомерно откинулась на спинку кресла. О-о-о-о, он определенно докажет ей, как сильно она «скучала» по нему… И как желание её поддразнить повлияло на него так, как ни одна женщина никогда не влияла на него раньше.***
Студенты Хогвартса собрались в Большом зале, чтобы набить рты едой, а затем отправиться на дневные занятия. Обед всегда был самым счастливым временем в необычной школе-интернате. Однако конец недели, вероятно, был счастливее. — Смотрите! Они здесь! — Луна Лавгуд, которая решила посидеть с гриффиндорцами на обеде, воскликнула в середине их трапезы. Все головы повернулись; марш бурных мальчиков из Дурмстрангского института. Келла наклонилась к Фэй и прошептала: — Разве это не выглядит знакомым? Фэй кивнула. — Он… Я думаю, его зовут Гаврил? Он попросил меня быть с ним на Святочном балу, когда они были здесь в последний раз. Он был частью отряда Крама. — Он определенно был частью отряда Крама, — подтвердила Гермиона, и девочки, а также Рон, Гарри и Невилл повернули к ней головы. Гермиона с недоумением посмотрела на них. — Что?! Он отвёл меня на Святочный бал! Я встретила его друзей. Парвати сознательно ухмыльнулась и подтолкнула Гермиону. Прислонившись вплотную, она прошептала ей на ухо: — Ты уже встречалась с друзьями Малфоя?» Глаза Гермионы расширились, и она пнула её под столом. — Я понятия не имею, о чем ты говоришь… — прекратила Гермиона, когда рука нежно положила ей на плечо. Все смотрели на мальчика из Дурмстранга — того, которого, как думала Фэй, звали Гаврил, — он смело оторвался от своего марша, чтобы приблизиться к девушке из Хогвартса. — Привет, Эрмиона. Помнишь меня? Глаза Гермионы расширились, прежде чем они мелькнули в сторону Драко, который с большим интересом смотрел через Большой зал. Её взгляд перевел его взгляд на рыжеволосого мальчика, которого она помнила, — он был вместе с Крамом много лет назад. — Я помню, — пробормотала медленно Гермиона. Девушка не лгала: она узнала его, просто не помнила его имени. Гаврил (Гермиона собиралась предположить, что это действительно его имя) сиял. — Это великолепно! — провозгласил он. Прежде чем он успел произнести еще одно слово, профессор, ведущий марш, рявкнул, чтобы он вернулся. — Гуннар! Это его имя! Мальчик, Гуннар, извиняюще улыбнулся, прежде чем вернуться к своей линии. Фэй выглядела очень удивленной. — Ну, тогда. Его зовут не Гаврил… По крайней мере, я правильно поняла. — Как Гаврил и Гуннар так или иначе связаны? — Келла фыркнула. — Неудивительно, что ты едва переходишь каждый год на следующий курс. — Молчи, Келла, — пробормотала Фэй. Гермиона обернулась, чтобы её спина была обращена к остальной части Большого зала — в частности, к марширующим мальчикам Дурмстранга. Она действительно не ожидала, что кто-нибудь из них вспомнит её, когда у неё не было ни малейшего представления, кто есть кто (кроме Крама, но он был известным игроком в квиддич). — Мы собираемся разделить наши факультеты с ними? — спросил Невилл, всё ещё наблюдая за бесконечной чередой парней, проходящих через Большой Зал и собирающихся перед платформой учителей. — Надеюсь нет, — озвучил Колин, сидевший совсем рядом с группой. — Факультеты уже переполнены вами, восьмикурсниками… Не то, чтобы я обвинял вас… но у нас просто нет спальных мест. — Что бы это ни было, мы должны принять это с ходу, — заявила Гермиона, как только она почувствовала, что её дневник, который лежал в её сумке для книг на полу, прислонившись к её ноге, нагрелся. Он раздевал тебя своими глазами. Челюсть Гермионы сжалась, и она сопротивлялась желанию повернуться и взглянуть на Драко со всей интенсивностью во вселенной. Нет. Он представлял тебя в скудной одежде французской горничной, которая подала ему круассаны с маслом. Затем в своём воображаемом мире он намазывал твой круассан. Это болезненно, Малфой. А ты частично француз. Какое отношение я имею к тому, чтобы быть французом, когда Гуннар раздевал тебя глазами и одевал в костюм французской горничной? Твои люди изобрели наряды французской горничной. Отсюда и название «французской» одежды для горничных. Боже, Грейнджер, я начинаю сомневаться в твоем интеллекте. И кроме того, если бы он хотел, чтобы ты была в нижнем белье Дурмстранга, ты бы была в парке, давая ему эскимосские поцелуи. Я не могу понять, почему мы ведем этот разговор. Потому что мы преодолели барьер нашей дружбы и можем говорить о чем угодно. Ну, кроме вашей девственности и моей наготы. Гермиона улыбнулась. Кроме. Так когда же ты позволишь мне доказать тебе, что ты скучала по мне больше, чем я по тебе? Почему я должна предоставлять тебе возможность показать мне что-то, что ты считаешь правдой? Я чувствую, что ты должен воспользоваться этой возможностью самостоятельно. Это вызов? Это то, что ты хочешь, чтобы это было. Мерлин, Грейнджер, мне очень нравится эта сторона тебя. Спасибо. Но, как бы это ни было увлекательно, я должна сейчас пойти на зелья. Увидимся в классе, Малфой. Драко уставился на слова, которые пролились на страницу его дневника. Зелья? Грейнджер… Зелья не начинаются еще полтора часа… Точно. Я буду в секции с ограниченным доступом. Драко не ответил. Он просто захлопнул свой дневник и резко встал. — Я должен бежать в туалет. Боль в животе, — не дожидаясь ответа Змей, он выбежал из Большого Зала. Блейз, когда был уверен, что Драко выбежал из поля слуха, наклонился к Адриану и Теодору и пробормотал: — Обратите внимание, Грейнджер тоже ушла? Адриан хмыкнул. — Это лучше, чем беспроводное волшебство.