Сводный дядя

      Юна сидела в кабинете и писала что-то в тетради. Сегодня ей пришлось прийти чуть раньше в университет, поэтому из ребят присутствовала только она. Девушка нахмурила брови и закусила губу, а потом подняла взгляд.       — О, Юна, — послышался приятный голос парня напротив, и девушка мысленно уже молилась, чтобы Чонгук и Тэхён пришли поскорее. — Ты чего так рано? — блондин медленным шагом подошёл к её столу, раздражая младшую Ким.       — Пришлось, — холодно ответила она и натянуто улыбнулась. — Что-то хочешь, Чанбин? — настороженно спросила розововолосая, а потом поднялась с места.       Парень улыбнулся и подошёл вплотную, после чего коснулся её щеки, а она лишь убрала его руку и удержалась, чтобы не закатить глаза от такой наглости.       — Только тебя, ледышка, — довольно отозвался парень, а Юна усмехнулась, а потом взяла свою сумку и, толкнув парня, ушла.       Не в первый раз. Далеко не в первый. Так бывало с каждым парнем, который осмелился к ней подойти, хоть их и было не так уж и много, но некоторые из них были чересчур настырным, например, как Чанбин, который границ не видел и позволял себе многое, что бесило розововолосую. Она сама не знала, почему так пугала большинство парней, а ещё не подпускала их к себе. Наверное, потому что, кроме Джина, никого не видела или боялась влюбиться и остаться с разбитым сердцем. Снова. Хотя… Её сердце разбивалось каждый раз, когда она видела дядю с кем-то другим, каждый раз, когда понимала, что он видел в ней лишь ребёнка. Но оно оживало всего от одного незначительного взгляда. Его хватало, чтобы исцелить все кровоточащие раны. Как в него можно не влюбиться? Он красивый, умный, обаятельный, но, когда однажды Тэхён спросил, за что она любит его, девушка впала в ступор, потому что… Потому что не знала. Просто любила и всё. Сердце тянулось именно к нему. Она готова раствориться в нём полностью и бесповоротно, пусть только попросит.       Юна прищурилась, заметив знакомую макушку, и с радостью подошла к парню, который смотрел в телефон и периодически хмурил брови.       Чонгук всегда выглядел привлекательно, даже в тех случаях, когда выглядел невыспавшимся, уставшим. Чон Чонгук чересчур красивый. Наверное, все парни в её окружении просто покорители женских сердец. Каждый из них красив, уникален, тогда почему, чёрт возьми, именно Джин? Самый трудный вопрос в её жизни.       Она отогнала мысли в сторону и запрыгнула на спину своего друга, широко улыбаясь и махая ногами. Благо, юбки на ней не было, поэтому девушка спокойно повисла на Гуке, который захохотал.       — Когда ты успела так соскучиться? — с насмешкой спросил он у своей подруги, которая надула губки и поцеловала его в щёку, заставляя сердце парня трепетать и улыбнуться.       — Даже не знаю, — она нарочито прижала палец к губам и сделала вид, что задумалась. — Гуки, я всегда по тебе скучаю, кролик.       Он закатил глаза от этого прозвища, а потом скинул подругу, которая чуть не стукнулась о пол, но шатен ловко подхватил её и поставил на место.       — Придурок, — обиженно пробормотала розововолосая, а потом вздрогнула, когда раздался звонок её телефона.       Девушка нахмурилась, когда увидела входящий от Джина, а потом вздохнула и, сказав Чонгуку, что отойдёт, ушла в другую сторону.       — Слушаю?       — Бабушка и дедушка твои прилетели, — Джин, видимо, закатил глаза, а потом громко вздохнул, слыша, как его зовут в гостиную, чтобы поговорить.       — Да ладно?! — радостно воскликнула розововолосая и начала с нетерпением ждать окончания дня.       Бабушку она любила неимоверно, потому что она очень мудрая, хорошая, добрая, но бывает часто строгой. О Мире, на самом деле, просто шикарная женщина, которой не дашь своих лет, потому что выглядит она очень молодо.       Дедушка у неё тоже огонь. Он, правда, думал и рассуждал совсем не так, как Мире, но был достаточно умным и заботливым. В своём сыне он души не чаял. Ким Домин стал для Юны вторым дедушкой, честное слово.       — Они начнут сейчас допрос, если ты не вернёшься, — девушка просто уверена, что Джин страдал от своих родителей, потому что те слишком давили на него, в отличие от розоволосой, которую они слишком баловали.       Девушка ухмыльнулась.       Пары пропустить она точно не сможет, поэтому… Придётся бедному дяде немного помучиться с любимыми родственниками.       — У меня пары, — вздохнула Юна, а потом поправила лямку своей сумки. — Я не смогу их пропустить, прости, — она услышала ещё один вздох, а потом Джин пробормотал что-то по типу «хорошо» и отключился, а Юна радостная догнала Чонгука, рядом с которым уже стоял Тэхён.       — Тэ, бабушка прилетела, — сообщила она другу и заметила, как тот улыбнулся.       — После пар подожди меня чуть-чуть, я с тобой пойду, — Тэхён ущипнул подругу за щёку, вызвав возмущённый вскрик, а потом пошёл вперёд.       — Что с ним? — шёпотом спросила розововолосая у Чонгука, который лишь пожал плечами и положил свои руки на её плечи, заставляя ту идти чуть быстрее.

***

      Ким Юна, на самом деле, до жути сентиментальная личность, хотя никогда не показывала этого. Маска, которую она носила годами, не выдавала её внутренних чувств. Она без проблем могла притвориться, что ей всё равно, хотя внутри всё выло. Она могла смотреть хладнокровно, но на самом деле на душе тепло. Она могла делать вид, что не любила, когда внутри все кости ломались поочерёдно.       Юна никогда не была активной, зачастую любила спокойно посидеть или погулять на воздухе вместе с друзьями, но если настроение было паршивое, то она любила выписать и делать может своим друзьям, которые стойко выносили подругу, потому что она для обоих была очень значимым человеком. Они будто ощущали боль друг друга без слов, чувствовали, когда всё плохо. Розововолосая безумно благодарна судьбе за то, что он свела этих троих вместе, иначе она бы свихнулась без них.       Зато судьба знатно поиздевались над ней, когда познакомила её с Ким Сокджином. Он будто бы загородил её сердце от других, оставив его только себе. Она изнывала от этой любви, но в то же время ощущала потребность в ней. Он для неё был словно кислород. Девушка представить не могла свою жизнь без него.       Её чувства распускались каждый день, подобно цветку. Они становились до жути нежными, трепетными, касались самого сердца.       Чувства её были подобно пламени. Сначала появилась маленькая искра, а потом эта искра превратилась в самый настоящий огонь, который не потухал никогда, лишь сильнее разгорался.       Он был для неё чем-то новым, неизведанным… Ей безумно хотелось узнать его, раскусить, прочитать, но она попала в капкан своих чувств, не в силах выбраться.       Дура.       Дура, потому что позволила себе эти чувства. Потому что не подавила их сразу же, надеясь на большее.       Жаль, что сердцу нельзя приказывать, иначе она бы никогда не позволила выбрать Джина. Никогда. Он причинял ей боль, сам того не понимая, но те минуты счастья, когда они вместе… Она бы не променяла никогда.       Юна аккуратно приоткрыла дверь в дом, сразу услышав, что в гостиной оживлённо разговаривали, но лишь один голос вызывал у неё дрожь по телу. Она аккуратно коснулась своего сердца, которое билось слишком быстро, а потом разочарованно вздохнула и, сняв с себя ботасы и кинув сумку на пол, прошла в гостиную, где увидела бабушку, дедушку и Джина, который не выглядел радостным, в отличие от его родителей.       Она мягко улыбнулась, а потом подошла сзади к бабушке и чмокнула её в щёку, затем присела рядом.       — Дорогая! — радостно воскликнула женщина и тыльной стороной ладони прикоснулась к щеке своей внучки, которая с теплотой в глазах смотрела на бабушку. — Господи, какая ты красотка, — ахнула Мире, а потом поцеловала внучку в щёку.       — Наверное, отбоя нет от поклонников, — вставил своё слово дедушка, а потом тоже поцеловал внучку и погладил по голове. — Поверить не могу.       Не смутилась, потому что слышала это много раз. Ей всегда делали комплименты насчёт красоты, но почему никогда не волновала её душа? Неужели всем нужно лишь красивое личико? Почему люди не заглядывали душу в человеке? Почему родители до сих пор не распознали её маски, лживых улыбок? В отличие от внешнего вида, в душе у Юны творился полный хаос. И, возможно, ей было достаточно Тэхёна, который выслушивал её, но горько думать о том, что мир привык к маскам, что никому нет дела до внутренних переживаний других людей.       Смазливое личико — залог успеха. Деньги — дорога ко всему.       Душа… Никому она, чёрт возьми, не нужна. Но хочется верить в то, что в мире осталось хоть что-то светлое, что мир не погряз полностью во лжи.       — Спасибо, — ответила ему розововолосая, а потом поклонилась и уселась в объятия бабушки, которая аккуратно проводила по её волосам.       Юна заметила взгляд Джина на одной из их служанок и постаралась подавить слёзы, которые рвались наружу. Никаких слабостей. Нельзя.       Ей остались только шипы в сердце. Всё, что она могла — прикрыть сердце рукой, ведь при каждом движении этого человека она будет истекать кровью. День за днём, старые раны не успеют зажить, а новые будут появляться снова и снова. Поэтому Ким Юна знала: даже если она не будет искать встреч, пока этот человек в её сердце, она будет чувствовать боль. И неизвестно, как долго сможет терпеть эту боль, непонятно, в какой момент сломается.       Или уже сломалась.       Потому что сердце, кажется, еле-еле билось, а билось из-за того, что маленькая надежда всё же есть, и она грела девушку изнутри. Верила, что когда-нибудь что-то изменится, хотя реальность показывала иначе.       Горечь во рту.       Слёзы застилали глаза, но она глотала их, пока не видел.       — Как дела в университете? — мягко спросила женщина, прижимая внучку к своей груди, и Юна не сопротивлялась, потому что она нуждалась в этом тепле. Особенно сейчас.       — Лучше некуда, — ответила розововолосая. — Тэхён хотел повидаться с тобой, но у него появились дела.       — О, это твой друг? Русоволосый? — спросила Мире и получила кивок от Юны, которая расплылась в улыбке, фальшивой. Снова. — Ума не приложу, почему ты на него внимания не обращаешь. Он же красавчик, — возмутилась бабушка, и теперь Ким засмеялась уже искренне.       — Потому что мы лучшие друзья, бабуль.

***

      Дождь хлестал за окном, вызывая не очень приятные чувства. Юна сидела на постели и смотрела в одну точку, стараясь успокоить бушующие чувства, которые вот-вот вырвутся наружу.       Кажется, настроение её отразилось на погоде, потому что на улице было темно, дождь лил словно из ведра, сверкали молнии. Улица отображала её внутренний мир.       Ей хотелось вырвать сердце к чёрту, чтобы наконец-то успокоиться.       Девушка уткнулась носом в подушку и посмотрела в телефон. Розововолосая зашла на аккаунт Чонгука, просматривая его профиль и улыбнулась. Сердце заполнила теплота к этому парню. Ох, Чонгук… Как бы хотелось, чтобы вместо Джина был ты.       Потом Юна зашла на профиль к своему дяде, но сразу же пожалела об этом, поэтому сразу же вышла, а потом перевернулась на спину и уставилась в потолок.       Сердце неприятно ныло.       Она закусила губу до крови, но не обратила на это внимания, задумчиво глядя в потолок и обдумывая то, что может сделать в дальнейшем. В уголках глаз собрались слёзы.       В дверь постучались, и Юна смахнула слёзы, а потом сказала: «Войдите».       Дверь приоткрылась, и показалась макушка бабушки Мире, которая прошла в комнату и села на постель внучки.       — Тебя что-то беспокоит? — она почувствовала это.       Она почувствовала, что с Юной что-то творилось, и женщина решила узнать у неё, потому что внучка для Мире дорогой человек. Она очень напомнила женщине её молодость.       — Нет, — соврала.       Да, чёрт возьми, беспокоило.       И это не одобрил бы никто. Все бы сказали: «забудь», стоило бы им узнать, но больнее всего было бы услышать это от предмета её воздыхания.       — Ты врёшь, милая, — раскусила её бабушка, и Юна подняла на неё удивлённые глаза.       Никто её не мог раскусить, кроме Тэхёна. Даже родители, с которыми она жила уже двадцать лет. Жизнь меняет людей. И родители упустили момент, когда их дочка поменялась, причём очень сильно. Они лишь видели тот образ, который создала младшая Ким, тот, который хотели видеть.       — Как? — одними губами.       — Сама была такой, — махнула рукой женщина, а потом взяла в руки её прядь волос. — Тебе к лицу этот цвет, дорогая.       — Спасибо.       Наступила неловкая тишина. Младшая Ким слышала биение своего сердца и смотрела на свои ногти, не смея поднять взгляд на бабушку, которая тоже почему-то замолчала.       — Так… Ты влюбилась? — обескуражила.       Юне захотелось заплакать, уткнувшись в плечо женщины, и рассказать ей всё. Она сделала один из пунктов.       Розововолосая вдруг расплакалась и уткнулась носом в плечо своей бабушки, а та лишь гладила её по спине и шептала ей успокаивающие слова. Понимала. Самой разбивали сердце в молодости. А Юна молода и неопытна.       Юна тихо всхлипывала, слёзы не прекращали течь из её глаз, а перед глазами Джин с другими девушками, отчего сердце будто ножом резали. Ненавидела. Ненавидела себя за такую слабость. Ненавидела его за то, что влюбилась. Лучше бы никогда не встречала его. Никогда. Так было бы жить спокойней.       — Он разбил тебе сердце? — тихо спросила женщина.       — Угу, — тихо прошептала девушка и подняла свой заплаканный взгляд на бабушку, которая грустно улыбалась.       — Всё наладится, вот увидишь.       И Юна хотела в это верить. Хотела, чтобы однажды, когда она встала, этих чувств уже не было. Чтобы сердце успокоилось хотя бы на какое-то мгновение. Или чтобы эта любовь приносила лишь наслаждение… Никакой боли.       Хотела верить…