Куросаки вновь сидел на куполе Лас Ночас, подтянув к себе одну ногу и уперев подбородок в колено. Чувство времени за все полтора месяца пребывания в Уэко Мундо так и не сбилось, позволяя понимать, сколько времени он уже провёл здесь. А сегодняшний день... парень ещё пару месяцев назад рассчитывал, что проведёт его с семьёй и друзьями, а не рядом с теми, кто были ему врагами, а стали подчинёнными. Ичиго закрыл глаза, теперь уже лбом упёршись в колено, и замер, вновь слушая измерение. Сквозь уже привычную информацию лёгким дуновением ощущалось непонимание, почему парень тоскует и грустит ещё сильнее, чем обычно. Отвечать Куросаки не хотел и не собирался… впрочем, это и не требовалось — измерение само могло найти причину в его душе.
За последние две недели связь с Уэко Мундо только укрепилась, теперь уже хорошо ощущаясь. Если раньше приходилось сосредотачиваться и специально искать эту нить, то теперь она постоянно маячила на краю восприятия. Однако за этот же промежуток времени парень сумел научиться «глушить» связь с Эспадой, чтобы не ощущать их эмоций. Вот и сейчас его не отвлекал негативный фон. Впрочем, ему хватало и своего… Куросаки знал, что, если прислушается к звукам из внутреннего мира, услышит шум сильного дождя. Нет, не того ледяного и пробирающего холодной безнадёгой… чуть тёплый, он ливнем обрушился на небоскрёбы, улицы, гору и троих занпакто. Небо было затянуто унылой серой пеленой. Ичиго не хотел заливать занпакто, но эмоции вырывались из-под контроля и куда лучше было бы их пережить вот так, чем потом сорваться и сделать очень серьёзную глупость.
Впрочем, клинки отнеслись с пониманием к нелюбимым осадкам и не выливали на парня волны возмущения, решив пересидеть непогоду в пещере — туда вода не попадала, а Хёринмару временно приблизил температуру к более комфортной для соседей. Узнав всё это, Ичиго дал волю эмоциям, пользуясь тем, что на куполе один, да и сила скрыта в достаточной степени. Конечно, семнадцать — далеко не настолько знаковый возраст, как двадцать один, но всё равно хоть небольшой, но праздник. И ведь, как по иронии, именно сегодня царило настораживающее спокойствие. Не вылезали эксперименты Айзена, не цапалась между собой Эспада… Словно бы измерение решило сделать своеобразный подарок парню, позволяя чуть передохнуть от навязанной круговерти.
Вот только сам Ичиго предпочёл бы сейчас бой на пределе возможностей — он чувствовал, как тоска затягивает его куда-то на дно, а сражение бы просто выжгло это, разогнав кровь и силу. Сейчас же… во внутреннем мире лил дождь, а во внешнем купол Лас Ночас медленно покрывался серебристо-голубыми морозными узорами. Куросаки впервые за всё время обуздания силы Хёринмару дал себе слабину, зная, что здесь никому не навредит этим. Парень просто устал. Устал от чужого неприятия, от вечной тьмы и монохромности измерения, от отголосков непрерывной кровавой жатвы в Лесу Меносов, от ощущения ответственности за тех, с кем не так давно бился насмерть… Усталость копилась, изматывая морально, грозясь прорваться резкими словами или идиотским поступком.
А совсем недавняя попытка Кватро умереть и вовсе лишила равновесия — Ичиго и подумать не мог, что ему будет
настолько не плевать на жизнь Улькиоры. Одно хорошо, Шиффер после всего этого стал куда более живым и уже дней пять не напоминал пустую тень. Куросаки разучился впадать в уныние слишком надолго, и его размышления скользнули на остальные события, постепенно прекращая дождь. А ведь если бы не Заэль, исследовавший притащенную ему зверушку, вряд ли бы Кватро получилось спасти… так быстро, по крайней мере. Всё-таки на одних ощущениях от измерения и открывающихся способностях далеко не уедешь — нужны знания и чёткое понимание, как и что работает. И тут уж хочешь-не хочешь, а пойдёшь к тому, кто может разобраться и объяснить. Правда в тот раз, когда, чуть стабилизировав состояние Шиффера, Ичиго с Нел перенесли его в лазарет и думали, как справиться с серьёзными повреждениями, учёный пришёл сам. Пришёл и вывалил на присутствовавших то, что узнал — кровь парня, как Владыки, способна поставить на ноги даже стоящих практически обеими ногами в могиле. Помнится, тогда себе по запястью Куросаки резанул, даже не засомневавшись ни на миг.
И ведь помогло… Правда несмотря на необходимость знаний, Ичиго всё равно старался не особо наведываться к Гранцу. Уж слишком похож его взгляд был на виденный у Маюри, а готейский учёный вызывал только настороженность и опаску, что невольно Куросаки испытывал и по отношению к Заэлю, не представляя, что от него можно ожидать. Впрочем, свои эмоции парень умел хорошо скрывать. А теперь ещё и пока не чувствовал чужие. Себе Ичиго признавался, что проворонил момент, когда Улькиора решил совершить самоубийство именно потому, что уже тогда начал перекрывать способность чувствовать эмоции Эспады. Нет, конечно, вернуть всё на свои места можно было быстро, но парень просто не хотел больше чувствовать отношение аранкаров к себе.
А ещё эта неожиданная попытка Улькиоры добавить к фамилии парня «сама»!.. Ичиго так и замер тогда почти на середине шага от неожиданности. Они ведь были врагами и пытались убить друг друга, даже преуспев в этом. Более того, Куросаки прекрасно помнил с какой непрошибаемой уверенностью Шиффер демонстрировал своё превосходство — пусть и из-за взбрыкнувшего измерения — над ним. Потом холод и равнодушие… и теперь вот это «сама», произнесённое непривычно неуверенным голосом. Воспринимать это иначе, чем реакцией на спасение и попытку вернуть мозги на место, не получалось. Да и чем это пересиливание себя ещё могло быть? Поэтому Куросаки и попросил не использовать это. В конце концов, он не хотел принуждать. И, что удивительно, его просьба была выполнена.
Но тот день был прямо днём открытий — уж чего Ичиго не ожидал, так это узнать, что Айзен был нетрадиционной ориентации. Так, помимо этого, ещё и оказалось, что не желающие наступить на те же грабли аранкары относились к Куросаки с подозрением ещё и на эту тему. Впрочем, разговор с Гримджоу на повышенных тонах слышали, пожалуй, почти все из Эспады, так что хоть с этим вопросом разобрались. Ичиго поднял голову, вновь уперев подбородок в колено и устремив взгляд куда-то в пустыню. Было, однако, и кое-что хорошее. Тия, тогда, как и Нел, услышавшая просьбу парня, наблюдала за тем, как восстанавливали Шиффера, а после тоже слышала диалог с Гримджоу. И что-то в её взгляде поменялось… пожалуй, ушла неприязнь, и настороженность значительно уменьшилась.
Вот тогда парень окончательно признался себе, что уже и правда принял то, что стал Владыкой. А иначе ставшее чуть более тёплым отношение действующей Трес так бы его не порадовало. Честно говоря, Ичиго уже сомневался, что когда-нибудь вообще сможет вернуться к семье и друзьям. И, чтобы хоть как-то удержать себя от погружения в депрессию, решил потихоньку приноравливаться к владычеству по-настоящему, а не с позиции необходимого минимума. Так что и наладить отношения с Эспадой было необходимо, чтобы не встречать постоянно неприятие. Раз уж Куросаки остаётся здесь на неопределённо долгий срок, значит попытается немного изменить измерение к лучшему. Впрочем, Нел как-то на днях поделилась, что сила парня очень тёплая и постепенно расползлась по всему дворцу, ненавязчиво согревая.
Неожиданно по восприятию будто что-то резануло, а нить связи с измерением резко натянулась, практически звеня и… утягивая куда-то во дворец. Нахмурившись, Ичиго поднялся на ноги и парой шагов в сонидо спустился вниз, а позже и устремился по коридорам, следуя за натяжением. Не зная, чего ожидать, парень внутренне приготовился к бою, мгновенно подобравшись и сосредоточившись. За чуть больше, чем полтора месяца пребывания в этом измерении Куросаки успел запомнить расположение большей части коридоров и сейчас с недоумением понимал, что связь ведёт его к тронному залу. И правда — оказавшись у массивных дверей, парень даже не успел коснуться их, как они открылись сами, впуская.
Эспада в полном составе сидела за столом, а на их лицах отражалась целая буря эмоций. Даже обычно равнодушный Кватро выглядел несколько удивлённым и недовольным. А напротив трона спиной ко входу стоял довольно высокий незнакомец. Очертания фигуры скрывал тёмно-серый, немного переливающийся плащ, а на нём резким контрастом лежали длинные угольно-чёрные волосы, будто припорошенные пеплом, и перехваченные у концов серебряным кольцом. Почувствовав появление Куросаки, незнакомец спокойно развернулся лицом, окидывая его взглядом. Взметнувшийся от движения низ плаща продемонстрировал кроваво-красную изнанку, а радужка глаз, напоминающая жидкое серебро, как-то сразу дала понять, что это не человек и даже не аранкар. Существо, выглядящее как мужчина лет тридцати, было облачено в белоснежную тунику с серебристыми узорами и широким поясом с массивной пряжкой тёмного серебра в виде закручивающейся с двух сторон спирали. Жемчужно-серые брюки были заправлены в сапоги с пряжками из чернёного серебра.
— А вот и мой юный Владыка, — голос оказался глубоким, мощным, пробирающим… а вот улыбка могла посоперничать с холодом всего измерения.
— Кто ты? — сила уже струилась по телу в ускоренном режиме, да и слишком Ичиго не понравилось это «мой».
— Странно, что ты сразу не почувствовал, — словно бы с лёгким удивлением сказал, а потом спокойно представился, — Я Дух этого измерения.
— Серьёзно? — поднял бровь Куросаки, слушая, как Хичиго напряжённым голосом подтверждает услышанное. — И зачем появился?
— Ни грамма уважения, — чуть прищурился Дух, впрочем, недовольным или рассерженным он не выглядел.
— Не собираюсь уважать того, кто не считается с чужими желаниями, используя окружающих, как инструменты, — прищурился в ответ Ичиго: он ему активно не нравился.
— Забавно. Всё и все вокруг принадлежат мне, — усмешка тоже вышла холодной, — и при этом по твоему мнению я не могу их использовать?
— Так зачем ты здесь? — не стал отвечать парень, понимая, что это бесполезно.
— Посмотреть, как ты справляешься, своими глазами, а не через нити силы, — соизволил, а иначе это было и не назвать, ответить Дух.
— И как, увидел? — Куросаки и сам не понимал, почему не может говорить с ним вежливо, но что-то внутри не давало расшаркиваться, в штыки воспринимая собеседника.
— Вполне. И я недоволен, — взгляд чуть потемнел. — Владыка должен быть на троне, а не на крыше.
— А мне там думается лучше, — отмёл выпад парень, с неприязнью глядя на каменное кресло на возвышении, — И на эту каменюку я не сяду. Трон мне не нужен.
— Это пока, — отмахнулся Дух. — А аранкары? Где подобающее поведение при своём повелителе? Хамство и панибратство совершенно неприемлемо. И ни одного поклона!.. Ты должен был привить им подобающее поведение как их Владыка. Но, так и быть, с учётом твоей неопытности на первый раз покажу, как надо.
Едва заметное движение рукой, и Эспада слитным движением поднялась, при этом лица были крайне выразительными. Куросаки догадывался, что будет дальше, и неожиданно для себя понял, что, если сейчас ничего не сделает, себе этого не простит. Воля, выраженная в силе, прокатилась по телу и прозрачным коконом обернулась вокруг Эспады, ведь всё, чего сейчас хотел парень, — чтобы аранкаров не подчиняли, заставляя делать то, что им как минимум неприятно. На грани восприятия раздался будто бы лязг от столкновения, и Уэко посмотрел на Куросаки уже иным, действительно удивлённым взглядом. А Эспаду словно отпустили невидимые тиски. Аранкары зашевелились, недоумённо глядя на застывшего напряжённой струной Ичиго и удивлённого Духа, чью волю только что пересилил их всё ещё непризнанный Владыка.
— Достаточно, Уэко, — парень не знал, на сколько хватит его решимости, так что решил попробовать достучаться словами. — К чему эта демонстрация своей силы? Мне всё равно не нужно их подчинение. Да и какое, к чёрту, подобающее поведение? Думаешь, я горю желанием видеть поклоны, вышколенную вежливость и прочую подобную муть? Повторюсь: мне это всё не нужно. И переламывать их волю я не собираюсь. А если ждёшь от меня чего-то такого, тогда зачем утягивал сюда, делая Владыкой?
— Что же, однажды ты поймёшь, насколько был неправ, и сколько времени упустил из-за своего упрямства, — недовольно поджал губы Дух, но давление чужой воли на аранкаров прекратилось, и Куросаки тоже прекратил поддерживать кокон. — Ты знаешь причину, по которой выбор пал на тебя.
— Только из-за того, что я родился на треть пустым? — не поверил Ичиго, краем глаза отметив, как ошарашенно переглянулись большинство из Эспады.
— Это основное. И твои качества тоже сыграли свою роль, — кивнул Уэко. — Вот только ты слишком медленно принимаешь то, что уже принадлежит тебе по праву. Одно хорошо, хотя бы осваиваешь то, что всё-таки принял.
— Приходится, — односложно ответил.
— Было бы, конечно, куда проще, если бы ты тогда умер в качестве человека и остался здесь аранкаром, — недовольно качнул головой Дух и посмотрел в глаза Ичиго, — Я ещё приду, Владыка. И в следующий раз рассчитываю, что ты будешь сдерживать свой дерзкий характер.
— Предпочту оставаться живым и таким, какой есть, — и не подумал идти на попятную парень, откуда-то зная: если даст слабину, будет вынужден подчиняться вечно.
Уэко ничего на это не сказал, лишь холодно улыбнулся и исчез, буквально растворившись в воздухе. Ичиго, чувствуя направленные на себя взгляды, на несколько секунд прикрыл глаза, сдерживая рвущуюся наружу злость и мысленно убеждая себя, что выстрел серо по трону будет выглядеть совсем уж по-детски. Убедил, едва слышно выдохнул, развернулся под прицелами взглядов и ушёл, ничего не сказав. Куросаки срочно нужно было общество кого-то адекватного и по возможности не пустого, чтобы просто поговорить и — впервые за очень долгое время — пожаловаться на несправедливость. Ичиго прекрасно всё понимал, но он чертовски устал от всего этого и ему надо было высказаться. А с Ашидо отношения были достаточно дружескими, чтобы доверить ему свои мысли.
***
Следующая встреча с Уэко произошла всего через пару дней. В этот раз, правда, уже не было такого противостояния. Даже больше — Дух рассказал Ичиго про тройственность измерения. Оказалось, что Владыка не просто всем руководит, но и выступает неким соединительным звеном между всеми тремя частями. Кроме Духа у измерения пустых была Душа, она же суть и то нечто, откуда брал начало Исток — своеобразное сердце, вырабатывающее энергию. Третьей частью была Материя — по сути, всё материальное проявление измерения. Как заявил Дух, парню несказанно повезло, что и остальные две части Уэко Мундо приняли и признали его. Иначе бы воле Духа противиться не вышло никак. А сам Куросаки понял, что голос пустыни, похоже, был на самом деле голосом Материи. Судя по ласково коснувшегося плеча ветру, в своём предположении Ичиго был прав.
В тот раз с Уэко Куросаки не цапался, стараясь сдерживать себя и получить как можно больше информации практически из первоисточника. Узнал Ичиго и о свойствах собственной крови, теперь куда подробнее, чем тогда смог выяснить Заэль. Оказалось, что концентрированная сила измерения для неподготовленного — чистый яд, но именно Владыка преобразует её не просто в пригодную для «усвоения», но и делает мощнейшим средством, способным как восстановить уровень энергии, так и практически воскресить или привести в изначальное,
правильное состояние. Конечно, можно было просто преобразовать энергию и передать её, но наибольшее содержание действующего компонента силы было именно в крови. Ведь Владыка постоянно находился в прямом подключении к концентрированной силе измерения.
Рассказал Уэко, правда нехотя, и про чёрное пламя. Управление им было целиком и полностью прерогативой Владыки, причём самому ему такой огонь навредить не мог ни при каких условиях, а вот всем окружающим… Конечно, можно было наделить некоторых аранкаров устойчивостью к чёрному пламени, но сделать это было не так уж и просто. Зато огонь этот кому-то другому потушить было практически невозможно, а он мог достигать такой температуры, что просто испарял камень и металл. Или же наоборот, спокойно мог бегать по бумаге, не сжигая её… На всё воля Владыки, так сказать. Заодно и основы управления этим пламенем Куросаки тоже получил. Всё-таки Уэко прекрасно понимал, что для нормального бытия Владыкой парню надо правильно осваивать все способности.
Но, что самое интересное, сам Дух отметил — Ичиго почему-то ещё не вошёл в полную силу, не проявил все способности, какие должен. Парень на это под испытующим взглядом только плечами пожал, стараясь не думать активно, могли ли так повлиять его тренировки с силой квинси. Судя по задумчивому молчанию Тенсы, тот тоже подумал об этом. К чередующимся тренировкам с ним и Хёринмару добавились попытки нормально обуздать чёрное пламя и дораскрывать появляющиеся способности. Хичиго откровенно веселился, наблюдая, и радостно комментировал всё в своей излюбленной манере, но периодически материализовывался и помогал, учил, объяснял… Правда делал это исключительно не в присутствии Уэко, который принялся наблюдать за происходящим, находясь вечно где-то неподалёку.
***
— Чёртов Уэко… чёртово измерение… — Куросаки негромко бурчал себе под нос, меряя шагами один из залов дворца.
Последняя беседа с Духом в очередной раз вывела парня из равновесия, заставив подняться злость из глубины души. Уэко считал парня своей собственностью и пытался диктовать ему «правильное поведение», которое как минимум наполовину шло вразрез с убеждениями и привычками Куросаки. Он не собирался подчинять кого-то силой, не собирался воспринимать окружающих инструментами и играть на слабостях. А ещё не собирался заставлять рассказывать, что в измерении происходило при Айзене, зная, что это будут скорее всего болезненные воспоминания — в сволочизме Соуске Ичиго не сомневался. Уэко же упирал на то, что парень обязан продемонстрировать силу Владыки остальным и добиться подчинения, имея полное право управлять ими так, как вздумается.
— «В конце концов, я вернул их для того, чтобы у Владыки были достойные слуги, так и относись к ним так», — процитировал фразу Уэко парень и сжал кулаки, — Бесит!
— От твоей реацу скоро колонны потрескаются, — хмыкнул вошедший в зал Гримджоу.
— И что? — Ичиго остановился, пытаясь унять злость.
— Да ничего, — пожал плечами Секста, — Вот узнать решил, чего ты буянишь. Несладко оказалось быть избранным измерением, а, Куросаки?
— Да иди ты!.. — мгновенно вспылил Ичиго. — Была бы возможность, давно бы ушёл, и разбирайтесь тут сами!
— Так бы и ушёл, — усомнился Джагерджак, — А сила как же?
— Да не нужна мне эта сила! Без неё прекрасно жил, — выпалил Куросаки, не сдержавшись, после чего выдохнул, силясь успокоиться и попросил, — Гримджоу, не лезь ко мне сейчас, очень тебя прошу. Не доводи.
— С Уэко пообщался? — понимающе хмыкнул и, увидев золотистый отблеск в глазах, фыркнул, — Ладно уж, не напрягайся.
После чего ушёл, явно чувствуя, что сейчас парня и правда лучше не провоцировать. Куросаки остался один и подошёл к ближайшему окну, с силой сжав пальцами подоконник. Только бы не сорваться… Насколько бы более спокойным благодаря ледяной силе он ни стал, с каждым днём это всё меньше помогало. Эмоции копились и усиливались, а Дух измерения только подливал масла в огонь. Да и… находиться в Уэко Мундо с каждым днём становилось всё тяжелее. Казалось, что тёмное небо давит, а воздух густеет… возможно это было именно из-за того, что парень всё-таки не был привычен к концентрированной силе измерения, что вот уже без недели два месяца постоянно, оказывается, проходила через него. Может, ещё почему…
Но вариантов как-то не было: оставалось только терпеть и делать вид, что ничего подобного не ощущает. Благо хоть последствия экспериментов Айзена прекратили вылазить из-под песков, возможно даже закончившись. Да и из Эспады резко негативно к парню остались настроенными только Ямми с Нойторой — все остальные как-то постепенно переменили своё мнение на довольно нейтральное. Даже Улькиора, выглядящий холодно-равнодушным, ощущался настроенным как минимум спокойно. И это при заглушённой способности чувствовать эмоции аранкаров! Впрочем, насколько теперь знал Ичиго — Уэко не упустил возможности просветить парня и на этот счёт, — ключевая, можно сказать ритуальная фраза о признании Владыкой была произнесена только одним из Эспады. То, что это была Нел, Куросаки не удивило. А вот то, что Уэко, прохладно усмехнувшись, добавил, что как минимум один из Эспады готов это сделать, но почему-то медлит, при этом не назвав, кто именно, — очень даже.
Впрочем, разобраться во всём время ещё было. Ичиго понимал, что застрял здесь очень надолго. И хорошо если не на целую вечность… Ведь Уэко вряд ли отпустит его, прекрасно зная, что возвращаться желания у парня не будет уж точно никакого. Впрочем, самому себе где-то глубоко в душе Куросаки признавался — если бы его отпустили, ведь вернулся бы через какое-то время. За почти два месяца пребывания в этом измерении парень неожиданно для самого себя привязался к разношёрстной, подозрительно настроенной, но неосознанно поддерживающей друг друга Эспаде. Незаметно, исподволь… и ведь теперь действительно чувствовал себя ответственным за их судьбы. А ещё парню всё-таки хотелось знать, что же было в прошлом… и почему вроде бы на дух не переносящий Кватро Гримджоу так переживает за него, хотя и не признается ни за что в этом.
