***
Он плыл в непроглядной тьме, не ощущая ничего, кроме того, что существует. Сколько это уже длилось и сколько ещё будет продолжаться, было неизвестно — сложно в пустоте следить за таким явлением, как время… Улькиора прекрасно помнил всё, вплоть до того момента, как его утянуло в это непонятное пространство. И сознательно пропущенные атаки, и яркую вспышку взрыва, и боль, которую не ожидал ощутить. Шиффер прекрасно понимал, что его регенерация слишком сильна, чтобы умереть мгновенно… или хотя бы достаточно быстро, но при этом знал и своё сильно притуплённое ощущение боли. Да ещё и попытался как-то если не отключить, то заметно заглушить природную способность к восстановлению практически всего. И тем неожиданнее была столь сильная боль. Впрочем, она хотя бы давала понять, что Шиффер действительно был жив… чего он не чувствовал с момента, как узнал, что Айзен не просто проиграл, но и был уничтожен. Для того, чтобы понять тогда смысл узнанного, приходя в себя после возрождения, понадобилось совсем немного и одновременно целая бездна времени. Откровенно говоря, Улькиора скучать по Соуске не собирался, но… тот был единственным якорем, удерживающим аранкара в этом мире. Преданность, исполнительность, равнодушие — Шиффер жил исполнением воли Айзена. Ну, кроме одной-единственной области… благо до прямого приказа так и не дошло. И вот, эту верёвку, удерживающую Кватро на краю бездны, перерубило, выбив опору из-под ног. У него больше не было смысла жить дальше. Но, словно насмехаясь, судьба закинула в общество аранкаров того самого рыжего паренька, который ещё совсем недавно был врагом. И именно он встал во главе них всех… как верно отметила Халибел и не только она, этот мальчишка не подходил на роль Владыки. Однако его сила с характерными отголосками говорила сама за себя, да и сам Кватро на своей шкуре прочувствовал её действие… как и ресурексион того, кто всё-таки как-то пытался соответствовать роли. Но не будет ли он таким же как Айзен? Или ещё хуже?.. Если бы мог, Улькиора бы вздрогнул от некоторых всплывших воспоминаний. Да, Соуске действительно дал ему смысл жить, но и требовал взамен многое. А Шиффер был готов сделать практически что угодно… и в итоге заплатил одну из самых высоких цен — лишился жизни в попытке выполнить приказ. Но ему её вернули… не иначе как лишь для того, чтобы Улькиора сам оборвал своё существование. Ведь зачем ему жизнь без цели, без смысла, без желания её продолжать?.. Вот только смерть не спешила забрать его, чуть ослабив свою хватку: слух уловил шелест песчинок, ровное дыхание, тихий, еле различимый гул и очень хорошо знакомые два голоса. Мгновением позже пришло ощущение собственного тела… и обжигающей, ослепительной боли, наполняющей будто бы каждую уцелевшую клеточку. — Король, может всё-таки дашь прогнать мою силу по телу? Чего терпеть-то, — этот голос Улькиора слышал лишь однажды, но забыть бы не смог никогда. — Хичиго, повторюсь, сейчас нельзя прерывать технику, — с мимолётным удивлением Шиффер понял, что в голосе Куросаки слышится сталь и… умение приказывать. — Если прервать, он умрёт. Поэтому нет. «Так прерви! Позволь умереть относительно быстро, а не в долгой агонии!» — хотелось сказать аранкару, но тело его не слушалось. — Куросаки, ну сколько можно?.. Вот чего ты носишься со своим Кватро как с писаной торбой?! — чувствовалось, что ещё немного, и пустой перейдёт на совсем иные выражения. — Не мой он! — чуть ли не зашипел Ичиго. — Король, вот только давай не надо мне пытаться лапши на уши развесить, — ехидство так и сочилось, — Как будто я не знаю, что ты всю Эспаду уже ощущаешь своей. — Хичиго, — ледяного предупреждения не услышал бы только глухой, — хватит. Некоторое время царила тишина, разбавляемая всё тем же шелестом песка, тихим гулом техники, дыханием… и обиженным сопением пустого. Боль чуть отступила — или это Улькиора просто привык к ней — и уже не мешала думать. Аранкар не знал, как реагировать на услышанное. Что имел в виду пустой Куросаки, когда говорил, что тот считает Эспаду «своей»?.. Наверное, лишь то, что она ему принадлежит? Или что-то другое? Хотя вряд ли — они были врагами, так что чувство обладания проигравшей стороной у победителя абсолютно логично. Но что в таком случае может ждать Эспаду?.. Кроме него, конечно — такие повреждения ни его регенерация, ни целительские техники убрать не смогут, так что он всё равно рано или поздно умрёт… и возможно много раньше сойдёт с ума от боли. Интересно, а почему взрыв не обратил его пеплом?.. Размышления Улькиоры были прерваны тихим шорохом сонидо и торопливыми шагами. — Ичиго, что… ох, что тут произошло? — и Неллиэль, а это была она, явно подошла ближе. — Был бой с очередными вылезшими откуда-то тварюшками, и Кватро попал под взрыв от собственной атаки, — почему-то не стал говорить Куросаки ей о том, что Улькиора сделал это специально… хотя может он просто сам не понял?.. — Я не медик, но удержать смог… справишься дальше? — Конечно, — серьёзно ответила, а секунду спустя раздалось восклицание, — Что, во имя Ками, произошло с твоей рукой?.. — Да так, обжёгся немного, пока барьеры ставил, — отмахнулся Куросаки, но… — Немного?! — прозвучало на диво синхронно, но если в интонациях у бывшей Трес звучало оторопелое изумление, то у Хичиго чётко слышалось «сам бы прибил, да только заморачиваться неохота». — Чёрт, Король, хоть бы раз в жизни больше о себе побеспокоился! Раз уж сунулся практически в эпицентр взрыва, то хватит выделываться! — пустой явно был зол. — Ичиго, я займусь Шиффером, — мягко сказала Неллиэль, а на оторопевшего от услышанного аранкара вновь навалилась боль… только ещё более сильная. — Хорошо. Хичиго, делай, что собирался, — в голосе у Куросаки звучало усталое раздражение. Шиффер только и мог, что метаться, запертый внутри собственного тела, когда внезапно боль стала уходить, сменяясь мягкой прохладой. Варианта было лишь два: что Неллиэль смогла начать восстанавливать его, и что Улькиора всё-таки практически умер. Погружаясь в бархатную темноту, аранкар искренне надеялся на второе… хотя надежда раньше не посещала его выстуженную одиночеством и холодом Уэко Мундо душу. Теперь же… возможно он стал чуть более живым, отчаянно желая расстаться с жизнью и пытаясь сделать это.***
Следующее пробуждение для Улькиоры было куда более комфортным. Вся боль ушла, и, хотя в теле всё ещё ощущалась слабость, аранкар чувствовал себя вполне неплохо. Глаза открывать не хотелось — надежды не оправдались, и Шиффер просто не желал знать, где он сейчас находится. Тишина в голове продлилась недолго, сменившись бесконечным хороводом мыслей. То, что Кватро услышал, причём явно не предназначенное для его ушей, привело его в смятение. Разве мог Куросаки рисковать собой ради него — врага, практически убившего его? Разум говорил уверенное «нет», а вот душа тихо шептала растерянное «да»… И почему он не дал Улькиоре умереть? Почему не остался в стороне, когда понял, что будет взрыв?.. Ведь только сейчас Шиффер вспомнил, что видел боковым зрением метнувшуюся в его сторону тень. Вопросы множились, путались, теснились в голове, так что казалось, она вот-вот лопнет. Ну, по крайней мере постепенно усиливающуюся головную боль Шиффер себе уже точно заработал. Чтобы отвлечься, аранкар всё-таки открыл глаза. Он был в светлой комнате, в которой не сразу узнал одно из помещений внутренней башни — раньше тут было куда менее уютно. Откровенно говоря, очнувшись, Улькиора ожидал, что максимум, где окажется — в лазарете. Но уж точно не в отдельной комнате! Аранкар осторожно сел, невольно приготовившись к новой вспышке боли, но ничего подобного так и не последовало, а на теле не оказалось ни следа от полученных повреждений. Шиффер медленно встал, оделся и задумался: а что дальше?.. Внезапно снаружи послышались голоса на повышенных тонах, и Улькиора выглянул в окно, прислушавшись и прекрасно видя всё до мельчайших деталей. — Да, услышал! И спрошу ещё раз! Что там, менос тебя дери, произошло?! — Гримджоу замер напротив Куросаки и зло на повышенных тонах пытался что-то выяснить. — Я уже сказал. И повторять не стану! — в голосе Ичиго был еле заметный металлический отзвук, что очень хорошо указывало на его раздражение. – Кур-р-росаки, – угрожающе самым натуральным образом зарычал Секста, а Шиффер невольно подумал: «Идиот. Его Владыка по ветру развеет. Хотя… нет, этот так не поступит». И только после этого понял, как именно назвал Куросаки. – Да что ты именно ко мне прицепился-то?! – наконец не выдержал парень. – Нам уже хватило одного синигами во главе Уэко, – заявил Джагерджак. – Так какого ты на мне-то срываешься?! Я не выбирал быть мне или не быть здесь, да ещё и в этой роли! Я синигами лишь на треть и уж тем более не являюсь Айзеном или кем-то ему подобным! Не надо меня сравнивать с ним! Разве моя вина, что он психом был? – Куросаки всё ещё пытался воззвать к разуму Сексты, не желая вбивать в него свою правоту, но… добился несколько иной реакции. – Психом?! – Гримджоу явственно передёрнуло, – Он не психом, а п#@$ром был! – Ты это в прямом или переносном смысле? – вроде как несерьёзно спросил, но отведённый в сторону взгляд и нервно дёрнувшийся глаз Джагерджака вкупе с явственно покрасневшими ушами и опустившейся тишиной заставили Куросаки подавиться воздухом и выдохнуть, – Серьёзно?.. Ну и мерзость! Дальнейший диалог Шиффер уже не имел возможности послушать, потому что рядом появилась реацу Неллиэль, лишь на секунду опередив свою обладательницу. Кватро был вынужден развернуться к ней, приветствуя привычным кивком. Бывшая Трес окинула его внимательным взглядом, явно пытаясь оценить состояние, покосилась на окно, от которого он отвернулся, и откуда всё ещё доносились голоса, правда уже не такие громкие. А потом посмотрела ему в глаза, заглядывая будто в глубь души. Что она там сумела увидеть, Улькиора не знал, но это «что-то» её озадачило. Однако это не помешало Неллиэль начать задавать ему вопросы: — Как вы себя чувствуете, Шиффер-сан? — Хорошо, — односложно ответил, прислушиваясь к себе и игнорируя слабость. — Я же вижу, что сил у вас ещё мало, — осуждающе покачала головой бывшая Трес. — Если бы не Ичиго-сама, вы бы вряд ли сейчас уже были на ногах. Если бы вообще остались в живых. — Как? — вырвалось у аранкара, и, видя непонимание, он спросил иначе, — Как он смог удержать меня? Я ведь уже чувствовал, что… — Хм… вообще Ичиго-сама сказал, что-то типа «то, что измерение когда-то не позволяло мне убить его, сейчас отразилось в помощи спасти». Но я не очень поняла, как это не позволяло, если вы в итоге умерли, — задумчиво вздохнула Нел, не стесняясь показывать свои эмоции и затруднения. — Меня убил его внутренний пустой, — не стал скрывать Улькиора, внезапно осознав, что тогда на куполе Куросаки чуть было не проиграл отнюдь не из-за слабости. — А, тогда понятно, — довольно спокойно отнеслась к такому объяснению. — Что касается того, как вас получилось удержать и исцелить… Вообще вы правильно всё почувствовали: даже ваша регенерация не могла справиться с подобным… если бы не Ичиго-сама. Он отдал немало своей крови, которая поразительно быстро восстановила даже самые сильные повреждения. — Но зачем?.. — Шиффер был потрясён услышанным, поэтому не до конца контролировал себя. — А вот это вы можете спросить только у него, — неожиданно серьёзно сказала Неллиэль, — а теперь вернитесь в лежачее положение. Рано вам ещё разгуливать по Лас Ночас. — Я полностью здоров, — привычным холодным тоном отреагировал аранкар. — Что же, как знаете, — недовольно поджала губы бывшая Трес, — но, если потеряете сознание где-то в коридоре, будете сами виноваты. Учтите, сейчас ваша сила не соответствует уровню хотя бы Диез, не говоря уж о Новене. — Я понял, — спокойно ответил и добавил, — благодарю за беспокойство, Ту Одершванк-сан. Та чуть удивлённо глянула на него, но в следующий миг ушла в сонидо по каким-то своим делам, а Улькиора неспешно покинул комнату и пошёл по хитросплетению одинаковых коридоров. Ему было о чём подумать… Почему как минимум мысленно теперь хочется называть Куросаки Владыкой? Неужели только потому, что тот спас Шиффера? Впрочем, аранкар быстро нашёл объяснение: кровь. Так неужели Куросаки таким образом просто решил подчинить себе Кватро, воспользовавшись подвернувшимся случаем?.. Улькиора просто не мог относиться к нему без подозрительности — слишком уж всё хорошо выглядело. Неужели действительно кто-то стал бы рисковать жизнью, отмахиваться от лечения, договариваться с измерением и отдавать свою кровь просто так? Ради чего? Ведь обязательно должна была быть причина!.. — Улькиора? — прозвучало чуть удивлённо, аранкар поднял взгляд и увидел Куросаки, который явно не ожидал его увидеть, но уже через миг удивление сменилось серьёзностью, — Впрочем, это даже хорошо. Пошли, надо поговорить. Ичиго развернулся и пошёл по коридору, так что Шифферу ничего не оставалось, кроме как последовать за ним. Поговорить действительно надо было… хотя аранкар не был уверен в том, что сейчас, ощущая будто вокруг него сгущаются грозовые тучи, стоит задавать все вопросы прямо. Было непонятно, о чём хочет поговорить с ним Куросаки. Ну не о смене рельефа в пустыне же? А о том, что разговор будет серьёзным, говорило всё, в том числе и вновь проснувшаяся интуиция. Ну, по крайней мере, долго в неведении Улькиора точно не останется — Куросаки толкнул дверь и пропустил вперёд аранкара, зайдя следом и закрыв за собой дверь. Кватро остановился посередине комнаты и перевёл взгляд на парня. Тот был всё так же серьёзен, но Шифферу отчего-то казалось, что в глубине карамельных глаз плескается нечто очень похожее на злость. — Улькиора, ответь мне на один вопрос, — Куросаки скрестил руки на груди, — Почему ты хотел умереть? — У меня не было причин, смысла и желания жить дальше, — спокойно ответил, отмечая, что он всё-таки тогда всё понял. — А найти новый смысл и причину ты не пробовал? — негромко спросил, но от тона захотелось поёжиться. — Измерение вернуло тебя к жизни, дало второй шанс… возможность не быть орудием в чужих руках, а что решил сделать ты? — Айзен был единственной нитью, удерживающей меня здесь, — не видел смысла скрывать это Улькиора. — И что, его смерть стала достойным поводом убиться о его же эксперименты? — во взгляде читалось яркое разочарование. — Найти друзей, соперников или врагов тебе в голову не пришло… зато сбежать на перерождение — очень даже. Впрочем, это не моё дело. Можешь пойти и умереть, если хочешь. — Зачем тогда было меня спасать? — не мог не спросить Шиффер. — Хочешь верь, хочешь нет, но я почему-то чувствую за вас ответственность. За вас всех: Эспаду, нумеросов… и просто не мог наблюдать за твоей гибелью, — устало прикрыл глаза парень. — Так что, если соберёшься на перерождение, делай это не на моих глазах, пожалуйста… и желательно так, чтобы я не успел. Потому что я всё равно почувствую и попытаюсь тебя спасти. — Влад… — на автомате начал было ошарашенный аранкар, но его перебили. — Вот только давай не надо этого обращения. Как будто я не знаю общего отношения ко мне, — невесело усмехнулся Куросаки, — так ещё сегодня просветили, в чём меня подозревали… Я понимаю, что вам нужен не такой глава, а кто-то старше, опытней и не являющийся синигами, но уйти не могу. Измерение не пускает. Кстати, это твоё. Куросаки перекинул растерянному аранкару катану в ножнах и развернулся, чтобы уходить, а Улькиора замер, внезапно понимая, что тот на удивление хорошо чувствовал весь направленный на него спектр эмоций подозрительных и не желающих больше наступить на те же грабли обитателей Лас Ночас. Чувствовал и был вынужден продолжать делать то, что должен просто потому, что не мог уйти из измерения, не мог отказаться. И, помимо этого, Шиффер осознал и то, что больше не ощущает протеста против того, чтобы называть Куросаки Владыкой… Причём не просто не чувствует, но и осознаёт, что вот этот конкретный обладатель силы синигами и пустого не станет пытаться что-то проворачивать за счёт Эспады, не будет подчинять… А ещё сейчас уйдёт, так и не узнав, что своими словами и поступками помог Улькиоре обрести новый якорь… — Куросаки…сама, — еле слышно сказал Шиффер, решаясь на то, на что ещё несколько дней назад ни за что бы не пошёл, и Ичиго, услышав, замер. — Не стоит, Улькиора, — покачал он головой с налётом горечи в голосе. — Не делай того, о чём потом пожалеешь, — и вышел, прежде чем Кватро успел сказать что-либо ещё.