Тульпа... или нет?

…Дни Натаниэля стали течь до умопомрачения медленно и все более мучительно. Никто не видел Марка, который неустанно преследовал художника. Зато все косились с недоумением и даже опаской на него самого. Марк же в свою очередь молчал, словно рыба, а от его присутствия знобило, особенно, если он вставал совсем близко. Волосы начинали вставать дыбом, дышать было тяжело. Порой рыжий юноша забывался, занятый чем-нибудь либо от усталости, и тогда преследовавшая его тень ненавистного мальчишки словно исчезала на время, но потом он поворачивал голову, снова видел его. И тогда он мог подскочить на месте, вскрикнуть, или просто охнуть и плюхнуться на пол на пятую точку. Попытки объяснить окружающим, что его напугало, приводили их в недоумение и недоверие, они кидали настороженные взгляды, а затем и советы обратиться к доктору. И начинали постепенно считать сумасшедшим. Это убивало остатки нервов. Значит ли все происходящее, что платой за жестокие выходки станет полная потеря рассудка?.. Похоже на то. Наверно, в некотором смысле он рехнулся еще тогда, когда сделал свои поспешные выводы о новом знакомом и начал изводить. Не то, чтобы Куртцберг молниеносно начал жалеть самого Марка, но, вспоминая постепенно свои жестокие выходки, он поражался сам себе. Да, Ансьель его все ещё отчасти раздражал, но… Натаниэль постепенно стал осознавать тот факт, что явно перешел всякие границы дозволенного в этот месяц. Кричал на него, обзывал, унижал перед всем коллежем, лез драться, что в итоге превращалось в побои с его стороны, от которых Ансьель даже прикрыться толком не был способен. Вывернул ему руку… И самое страшное – практически чуть не убил. Собирался, когда был вторично акуматизирован. И все это он делал с человеком, которому почему-то понравился. Вот только за что? И разве не этого хотелось художнику? Любви, симпатии, к нему, зажатому парнише с блокнотом. Он получил это, может быть, просто «за красивые глаза». Но получил, просто так, за свое существование. И чем отплатил?.. Фактически, чуть не убил сам. И теперь еще, похоже, довел до самоубийства. Замечательно!.. Нет, ему совсем не хотелось верить, что Марк действительно взял и убил себя под всем этим моральным давлением. Это все больше пугало Натаниэля. Не хотелось верить, что его злоба заставила кого-то думать, что не стоит продолжать жить эту жизнь. Даже из-за выскочки-дочки мэра Хлои еще никто не кончал с собой, а ведь она стольким людям кровь попортила. Но вот Натаниэль умудрился побить ее рекорд в их коллеже. Уму непостижимо. Но если же надеяться, что Марк не совершил суицид, то как тогда понимать то, что Нейта преследовал призрак с лицом этого мальчика? Впрочем, в один из дней Нейт узнал тайну. Он доставал из холодильника пакет молока, а когда закрыл дверцу, то в очередной раз столкнулся с привидением нос к носу и дико заорал от неожиданности: - ПОЧЕМУ ТЫ ЭТО ДЕЛАЕШЬ?! Я… я же вовсе не хотел, чтобы ты покончил с собой, я просто хотел, чтобы ты перевелся в другое место учиться! Но даже умерев, ты продолжаешь ходить за мной хвостиком! Что тебе надо?! Как мне жить дальше, если я заставил кого-то… - Хватит. Орать. И. Пороть. Чушь. Я не призрак, - весьма внезапно заговорил призрак впервые. Или не призрак? Нат замолк, тупенько моргая, на какое-то время. - Но если не призрак, то кто? – еле смог выговорить Куртцберг. Создание смерило его скептическим взглядом, хмыкнуло и поджало губы немного насмешливо, глядя на лужу молока на полу: - Я лишь плод твоего воображения. Слыхал о тульпах? Ты уверял всех и вся в том, что хочешь, чтобы я исчез. Точнее, чтоб исчез твой надоедливый поклонник. Но личность Марка Ансьеля, какой бы жалкой и мягкотелой ни была, вызывала в тебе слишком много горячих ярких эмоций, пусть и негативных. Так что даже теперь, когда его настоящего рядом нет, ты не можешь прекратить думать о нем. Даже когда сам не осознаешь это, - тульпа-Марк протянул руку и щелкнул Ната по кончику носа. Едко мрачно улыбнулся. Тульпа выглядела как Марк, но с другой стороны, ее лицо было бледным, злым и насмешливым. Она выражала его разрастающееся чувство вины, она была воплощением его самобичевания. Итак, можно было сделать вывод, что Марк просто живет теперь где-то в другом районе. Или где? Почему остальные люди не помнят Марка в принципе? Это сводило с ума. …В довершение его невроза ему начали сниться кошмары о том, как он сам убивает Марка, раз за разом: топил, душил руками, подушкой, шнуром, заливал яд в его при приоткрытый рот, резал его вены, и Марк умирал в его руках, беззащитный, без шанса сопротивления, не мог даже слова произнести: с губ Ансьеля срывались лишь хрипы и мычание, а сам Натаниэль во снах ломанно наигранно смеялся, дрожащими руками держа бьющееся в конвульсиях худенькое тело. Всякий раз Натаниэль просыпался все с большим ужасом, с криками и слезами. В тёмной огромной комнате они сидели на невидимом чёрном, холодном мраморном полу. Местами мелькали пляшущие крошечные огоньки свечей, дрожали и почти гасли, но в последний миг снова ярко разгорались. Похоже, они трепетали в ужасе перед тем, что происходило рядом. Злолюстратор, сгорбившись, сидел на полу в подобии позы лотоса. Лиловое лицо было искажено жуткой гримасой, в коей сочетались недоумение, неверие, жалость и ненависть. Глаза горели и налились кровью, более не бирюзовые, словно чистое сияющее море в солнечный день. Капилляры в них полопались, слезились, что заставляло его часто моргать от боли. Нет, они не просто слезились: слезы дорожками текли по его щекам, становясь кровавыми, капали вниз. …На бледное, уже с синьцой словно от холода, лицо парнишки в красной кофте, что смотрел с мольбой снизу вверх зелёными глазами, одними губами беззвучно моля помочь хоть как-то. Или… прекратить пытку?.. Руки мальчишки раскинуты в стороны, изрезаны канцелярским резаком. Когда-то ярко-изумрудные, глаза тускнели, но в них еще поблескивали последние слезинки. Злолюстратор не хотел верить, не желал принимать тот факт, что ноги Марка связаны, а веревка, ранее связывавшая руки, валялась в стороне, окровавленная. Это он сам все с ним сотворил. - Что ж стонешь и молишь? Ты же говорил, что любишь меня! Прекрати хныкать, мой хрупкий… карандашный грифель, как глупо, что у тебя никогда не было древесной брони, как можно позволять кому-либо обращаться с собой вот так? Почему ты ни разу не дал мне отпор, не ударил в ответ? Ладно, что ж, хотя бы раз я тебя поцелую. Напоследок, - Натаниэль свой голос не узнает, но это уже даже не Злолюстратор, а он сам: сам наклоняется и едва касается лба Ансьеля губами. После чего не глядя вонзает резак для бумаги куда-то в область сердца. В ответ слышит лишь сдавленные всхлипы и бульканье крови, поднимающейся по горлу Марка к губам, чтоб стечь по шее вниз, под одежду, тонкой струйкой. После чего его тело окончательно бездыханно повиснет тяжелым грузом на руках Куртцберга. …Натаниэль взвывает с хриплотой, просыпаясь после ужаса, просыпаясь с ним. Задыхаясь и рыдая, размазывая слезы по побледневшему лицу. Сердце так колотится, что может скоро не выдержать нагрузки и остановиться, колет его и сдавливает чувство стыда и вины. Кто-то встряхивает его за плечи, одноклассники окружили его, но он никого не может разглядеть сквозь пелену слёз. Кто-то прижал его к себе, лицо к плечу, гладя по спине и бормоча что-то. Голос кажется знакомым. Но Нат не может распознать его, разобрать слов, вопросов, заглушая все своими всхлипами и воем. Этот срыв был сильнее всех предыдущих. - Нат, ты чего? Что случилось? Тише-тише. Все хорошо. Прошу тебя, успокойся. Ох, у него кровь носом идёт, - голос… Адриана Агреста раздался совсем близко, над самой рыжей макушкой. Натаниэль приподнял голову, растерянно глядя на одноклассника. - Ад… Риан? Я… нет, нет! Я не заслуживаю утешения, я убил его, убил! – Нат вдруг дёрнулся в сторону, собираясь сбежать, но Агрест схватил его за руку и притянул обратно. – Извини, но одного тебя мы никуда не отпустим. Что за ерунда? Я не верю, что ты мог кого-то убить. Успокойся! - Я приведу медсестру, - мрачно вставила с довольно серьёзным лицом Хлоя Буржуа и ушла поспешно, цокая каблуками. Ната снова прорвало, и Адриан стал укачивать его как ребенка. Вскоре медсестра действительно пришла. Она осмотрела мальчика бегло, позвонила в скорую, и в конце концов, Куртцберга увезли в больницу на подробное обследование. ☆☆☆ Два дня спустя… …Натаниэль приходил в себя, если это можно так назвать. Он толком не мог раскрыть глаза и ощущения были такие, словно он лежал на спине на дне лодки, в открытом море. Качало. Но хотя бы звуков становилось все больше, раздавались что-то голоса. - Он снова одет как обычно. Проклятье снято, Бражник, как всегда побежден. Можно расходиться, - сказал один девичий. Ей ответил встревоженный голос юноши: - Не думаю, что это происки Бражника, Леди Нуар. Как видишь, акумы нет. Похоже, Натаниэль использовал какой-то камень чудес. Только почему он устроил такой кавардак? Обычно он помогает нам защищать людей. - Но у него же должен быть другой камень чудес! – вступил третий голос. Нат приподнял голову и наконец смог приоткрыть глаза да рассмотреть говоривших. Это явно были герои города, но… Вместо привычных Ледибаг и Кота Нуара рыжий увидел блондина с костюме божьей коровки и брюнетку в костюме черного кота. А так же Квин Би и с трудом – девочку в бело-голубом костюме, кажется, кролика. Смысл их слов с трудом доходил до парня. Ему было холодно, его трясло, и через мгновение он зашелся долгим кашлем. Перед глазами все плыло. Как он тут оказался вообще?! Нат не помнит. Последнее, что он помнил – больничная палата, плачущая тульпа… нет, скорее настоящий Марк, но будто во сне, жуткую головную боль. - Он кашляет кровью! – с ужасом вскрикнула Квин Би. Мистер Баг, или как его назвать, охнул, подбежал к нему и подхватил на руки, после чего куда-то стремительно помчался по крышам. Нат почувствовал себя так же, как после акуматизации когда-то: туман в голове и словно целый день у него украли. Однако вскоре он потерял сознание, не в силах больше пытаться вспомнить и понять, что с ним происходит. Несколькими часами ранее… Наступил вечер, и за окнами больничной палаты город накрыла синеватая темнота. Натаниэлю жутко надоело находиться здесь, но с другой стороны он все еще был ослаблен. Так что все, что ему оставалось – пытаться уснуть. Вот только тульпа, которая не отходила ни на шаг, молчала и пялилась, стоя над душой. В конце концов, Куртцберг не выдержал: - Марк… ляг рядом со мной, пожалуйста. Мне почему-то так холодно. И я хочу спать, но когда ты стоишь рядом вот так, я не могу уснуть, мне страшно… я знаю, что заслужил это, но я устал так, будто прожил полжизни и провел ее в дороге. - Ты ведь знаешь, что я не настоящий Марк. Да и поверь, это плохая идея, тебе может стать лишь хуже,- безразлично прошелестел голос тульпы, будто осенний ветер играет с листьями. - Прошу тебя…- вымученно повторил Нат. - Ну, смотри сам, потом не жалуйся,- хмыкнула тульпа, и легла на край кровати. Вскоре Нат уснул, но спокойным сон его оставался недолго: его опять начали преследовать кошмары, напоминавшие о том, как он нападал, толкал, обзывал Марка. Натаниэль видел его залитое слезами лицо и немой вопрос в зеленых глазах: за что? Натаниэль чётко вспоминает, видит картинку того, как его левая рука хватает запястье Марка [рука заклеена пластырями, покрыта мелкими странными порезами] и выворачивает. Нат не заметил, как обнял тульпу и уткнулся лбом в ее спину. Ужасающие сцены в голове стали в разы ярче. Запахло кровью, и Нат в ужасе увидел новую картинку: Марк канцелярским резаком надрезает пальцы и тыльные стороны ладоней, день за днем. Бесконечные слезы и горький шепот заполнили голову художника. Тульпа была права, близкий тесный контакт с ней усугубил проблему. Натаниэль раскрыл глаза и вскочил на кровати, лепеча под нос несвязный бред с извинениями, а перед глазами мельтешили черные точки, словно хлопья пепла от костра. Голова стала совсем тяжелой, слезы текли без остановок, дышать было почти невозможно. Тульпа не спала, ей и не надо. Она села перед парнем, обхватила его лицо обеими ладонями и заглянула в глаза, а ее собственные стали ядовито-зелеными, а затем ярко-жёлтыми и светились ненормальным светом: - О, теперь ты лучше знаешь, как ему было больно и страшно. Но тебе тоже больно и страшно. Тебе нужна помощь, не так ли? - Д-да,- едва выговорил Натаниэль, пытаясь победить рвущийся наружу кашель, раздирающий легкие и горло. - Тогда заставь героев прийти к тебе, заставь их. Покажи всем, как тебе больно. Покажи это. Поверь, у тебя есть силы для этого. Скажи это – закружите меня, черные перья. - Что? Но зачем?- Нат почти полностью поддался гипнозу, глядя на то, как в ярко светящихся желтым пламенем глазах тульпы, лишившихся зрачков отражаются те самые хлопья пепла, действительно похожие на черные перья. - Это поможет тебе. Сила станет одеялом, обволокнет тебя и уймет боль хотя бы на время, а герои заметят тебя и придут на помощь. Надо просто принять силу и устроить фейерверк. Давай, скажи это,- голос тульпы впервые звучал ласково, но что-то холодное в нем всё еще было. Ледяные пальцы нежно гладили заплаканные щеки юноши. Натаниэль глубоко вдохнул и выдохнул, после чего ответил: - Хорошо. Закружите меня, чёрные перья. Кольцо из черного металла на безымянном пальце на левой руке Ната засветилось и запульсировало, на какой-то миг Нату показалось, что кольцо выпустило крошечные шипы, уколовшие кожу, выступили капли крови. В голове едва успел возникнуть вопрос «но… откуда оно у меня? Я не помню, чтобы покупал его или чтоб его кто-то подарил". Однако в следующий миг его уже не волновало то, что это за кольцо и откуда. Все, чего он хотел – чтобы мигрень, боль в груди и вина за все сотворенное исчезли. И они действительно отступили. Черный костюм с вороновыми перьями, с рисунком из красных вен местами, появился на нем вместо больничной пижамы. Осталось лишь найти героев, чтобы они помогли ему избавиться от остатков боли. Преобразившись, он раскрыл большое окно и выпорхнул наружу. - Неизвестный злодей в костюме черного окровавленного ворона бесчинствует в городе! Наносит повреждения зданиям, но особое внимание уделяет уличным фонарям и иным источникам света,- передавали в новостях. Адриан поперхнулся глотком апельсинового сока, увидев кадр с так называемым вороном и признав в нем Натаниэля. - Да что с ним такое?!- нахмурился он, слегка погладил дремавшую в крошечном игрушечном кресле квами. - Тикки, прости, но надо просыпаться и идти на дело. Пятна! Квами едва успела проснуться, прежде, чем ее затянуло в серьги в ушах Агреста-младшего, прятавшиеся в немного отросших белокурых волосах. …Герои бестолково пытались окружить ворона, но он даже ничего чёткого не требовал, а лишь громко вскрикивал и рычал. И, в конце концов, неожиданно сам выбился из сил и упал на одной из крыш. Трансформация его тут же прекратила действовать, и теперь он лежал в одной пижаме, босой, на крыше какого-то дома. Герои окружили его и обеспокоенно осматривали да переговаривались. После того, как парень закашлял и Мистер Баг отнес его обратно в больницу, последний немного задержался и осторожно поглядел его повнимательнее. И наконец увидел странное кольцо на его пальце. Но тут уже запищали его собственные серьги, так что пришлось смываться. Снять кольцо с руки Натаниэля не получилось, так что изучить пока будет нереально. Но что-то здесь явно было неладно. -… С Натаниэлем происходит что-то очень опасное. Для него самого и для всех нас,- заявил мистер Баг позднее на собрании героев, – Я никогда не видел его настолько подавленным и разбитым. Врач сказал, что его лёгкие находятся в состоянии курильщика со стажем лет десять, но Нат никогда не курил, все мы это знаем. К тому же этот бред про убийство. Никогда не поверю, что он кого-то убил. - А может, его кто-то подменил?- вдруг предположила Леди Нуар. - На кого, позволь спросить? На сентимонстра чтоль?- едко хмыкнула Квин Би. – Бред какой-то. - А почему бы и нет?- возразил Мистер Баг. – Хотя с другой стороны, для сентимонстра он слишком… эммм… живой? Но при том забитый. Я никогда не видел Ната в таком состоянии. Он бывал вспыльчив, но не настолько, чтобы убить кого-то. Однако бедняга уверен в том, что сделал это, и говорит, что видит какого-то Марка, а вот мы не видим. Он замолчал, и все они задумались. Но тут Квин Би через пару мгновений нахмурилась и предположила: - Либо нам всем прочистили мозги, и мы, все кроме Ната, забыли какую-то темную историю. Либо… либо его надурила Вольпина. Он ведь какое-то время назад во всеуслышание в классе заявил, что она лгунья. А мы все знаем, как она не любит попытки ее раскрытия. Внушила ему какую-нибудь иллюзию. Все остальные обратили взгляды к ней, потом переглянулись между собой. - Да, вероятно, Вольпина могла отомстить. Кстати в больнице я увидел на его пальце кольцо, но снять, чтоб изучить, не смог,- ответил Мистер Баг. Оно словно пришито. Кольцо из черного металла и с рисунком красного пера. А вот его привычного браслета я при нем не нашел. Вероятно, эта негодница украла камень чудес нашего Лайтер Панды, а потом подсунула вместо него это кольцо. Тьму на свет. Судя по всему, то, что он сейчас носит, призвано гасить, а то и полностью уничтожать источники света. Опасная вещь. Мы должны как-то уговорить Натаниэля снять это кольцо и показать Мастеру Фу. Тут подала голос Банникс: - Что ж, все очень может быть. Но сегодня час поздний. Наши родители скоро нас спохватятся, а наши камни чудес разрядятся. Квами должны отдохнуть, да и нам не помешает. А завтра, если врачи допустят, попробую навестить Нейта и узнать, откуда у него кольцо. Кстати, Жучок, что ж ты его хотя бы не сфотографировал? Ну ладно, сама разберусь. Они распрощались и отправились по домам. ☆☆☆ …К Натаниэлю врачи пустили Аликс только через неделю. Его состояние улучшилось, хотя на вид было особо и не скажешь. Но, по крайней мере, кашель уменьшился. Большинство ее гостинцев врачи ему строго запретили, потому те могли раздразнить его горло. Но что происходит с его лёгкими – всё еще оставалось тайной. Кюбдэл решила вывести своего друга из палаты подышать свежим воздухом, но пришлось постараться, чтобы их не заметили и не отругали. Нейта иногда пробовала волна ознобной дрожи. Но он все равно хотел действительно отдохнуть от больничных стен, которые ему опостылели. Когда она пришла, он лежал, бледный, на постели и смотрел в потолок, смутно вспоминая образы героев, что остановили его. Он не помнил, что творил, он и героев-то тогда видел как в тумане. Но запомнил одно: вместо Ледибаг был Мистер Баг, а камень чудес носила девушка. А потом Натаниэль смутно вспомнил день, когда Адриан Агрест успокаивал его во время истерики. Тогда Куртцберг решил, что чёрные серьги-гвоздики в ушах одноклассника ему почудились. Но что если?.. Нат помогал головой, зажмурившись. Нонсенс. Адриан модель. Он может просто носить серьги по работе и все, быть героем для этого вовсе не обязательно. Аликс вошла в его палату на удивление тихо, по крайней мере, как для нее. Сначала они немного поговорили, но парнишка был не в себе, и девушка решила всеми силами помочь ему выбраться из палаты хотя бы на полчаса. Правда, идти на прибольничное кладбище было не очень удачной идеей. Хотя это как посмотреть. Они почти бесцельно бродили по кладбищу, стараясь быть незаметными. Но тут на глаза рыжему попалось одно надгробие, от которого к горлу подхватила тошнота, а сердце закололо. Он кинулся к могиле и, прочтя имя еще раз, упал перед ней на колени в ужасе. Девушка нагнала его. - Нат, хэй! Нельзя же так, давай… давай вернёмся. Прости. Не стоило тебя сюда приводить,- она обняла парнишку за плечи и попыталась заставить встать. Получилась не очень. Она на миг отвлеклась от попыток угомонить Ната на разглядывание плиты. - Марк Ансьель. Это то тот самый мальчик? - Я… я ужасный человек. Он не хотел ничего плохого. А я достал его так, что он себя убил, - Нат судорожно всхлипывал. Аликс как могла обнимала его, но потом заметила на надгробной плите еще одну чудную фразу. - Нат. Успокойся. Он себя не убивал. Он… Натаниэль, шмыгая носом, едва заставил себя взглянуть на плиту. - «Марку Ансьелю, несчастному дитя, которому было не суждено сделать ни одного глотка воздуха". Что? Что за чепуха? Аликс растерянно прикусил губу, будто боясь произнести правду: - Ммм… я не уверена точно, но… похоже это значит, что он родился мертвым,- наконец произнесла Аликс. Натаниэль почувствовал, как волосы по всему телу начали вставать дыбом… - Но как это возможно? Это же бред, я точно помню, что общался с ним. Я мучил его, я издевался физически и морально, я… я прикасался к нему. Я… Из кармана скорой серой толстовки-кенгуру вдруг выбралось нечто крошечное и плавно поднялось к лицу Куртцберга. Вблизи оно оказалось вороноподобным черным существом, хотя некоторые пёрышки были темно-красными. Глаза светились жёлтыми лунами. - Экий ты не сообразительный,- насмешливо заявило существо. – Я – твой квами, Крроу. У тебя же столько подсказок под носом… хм… ладно. Пора бы уже догадаться, что ты… попал в параллельный мир, один из множества. Натаниэль окончательно потерял дар речи. Хотя бы еще и потому, что совершенно не мог вспомнить, откуда у него вообще квами. И не мог понять, почему это существо пряталось ото всех, включая даже своего горе-хозяина и как умудрялось при этом всегда явно находиться рядом. Может быть, это все просто сон?..