Тульпа... или нет?

Мир А Около двух недель назад ~ Марк с саднящим чувством в горле смотрит на то, как обрывки его злосчастной тетради горят в мусорной урне, шмыгает носом и кусает губу до крови, стискивает пальцами полы красной толстовки. Раньше он и подумать не мог, что будет сжигать свои труды. Да, порой он стеснялся, боялся мнения других людей, но потому просто не показывал им ничего из того писал. Однако теперь он чувствует, что вряд ли когда-нибудь еще сможет хоть что-то написать. Человек, который ему нравится, ненавидит его за то, что он оказался не Ледибаг и за то, что Марк посмел писать от чужого лица. А что, если Ледибаг узнала, что он от ее лица писал, что любит мальчика, потому что сам боится сказать это открыто, и, может быть, она тоже его презирает его за это? Да, ему правда не надо было делать это. Марк всхлипывает, кидая в урну последние пару клочков с обрывки липового дневника. Но тут дым наконец задействовал сенсоры пожарной тревоги и начал раздеваться противный писк. Марк запаниковал и заметался, не зная, что ему делать. Он хотел было убежать, но его поймал захватом на плече уборщик. И, разумеется, отвел к месте Дамоклю, где пришлось краснеть и неловко лепетать липовые оправдания о неудачном сочинении по литературе, которое он даже сдавать не стал, уверенный в низкой оценке и что сдаст сочинение мадам Бюстье позже днем. Благо, последняя по доброте душевной, видя странное подавленное состояние парнишки, подтвердила перед директором его миф и сказала, что задала ему индивидуальное задание. Позже она пыталась поговорить с ним, но он лишь стыдливо краснел, бормотал извинения и готов был умереть на месте поскольку знал, что именно она – мама Ната, и он бы не хотел подставлять перед ней ее сына и огорчать ее саму. И сказал, что это было признание для человека, который ему нравится, однако был жестко отвергнут, но не сказал ей, кем и как был отвергнут. В конце концов, она решила пока не расспрашивать его подробнее, видя, что он слишком стесняется. Впрочем, вскоре узнала все из очередного скандала. ☆☆☆ …Сердце Марка заходится от ужаса, то пропускает удары, то бьётся так сильно, что вот-вот из груди выскочит, стоит ему заметить фигуру Натаниэля в коридорах коллежа. Он задыхается и жмурится, стараясь уменьшиться и быть не заметным. Это уже не влюблённость. Это панический страх напуганный мышки перед раздражительной лисицей, что скалится, лапой бьёт, пытает… но никогда не убивает. До этого дня. До этого момента. Потому что при приближении силуэта оказалось, что это не просто Натаниэль, а Злолюстратор. Марк совершенно перестал понимать, что происходит. Неужели он настолько противен Нейту, что тот аж акуме поддался из-за его публичного признания в чувствах? Марк судорожно неполно вдыхал, потирая ранее вывернутое Куртцбергом запястье, пятится медленно, дрожит всем телом. Так себя чувствовал Натаниэль, когда его преследовал Ревёрсер?.. Если да, то Марку очень, очень жаль. Он никогда не хотел внушать Нату страх и причинять боль. - Нейт… Натаниэль, я… я не хотел ничего плохого, честно! Я просто… не сдержал чувств. Я знаю, что я глупый, но... - Захлопнись! Сейчас же! Плевать хотел, чего ты там хотел или не хотел. Лучше беги, пока я не догнал и не стёр тебя в порошок! Беги, пока можешь, - Злолюстратор хищно улыбнулся. – Даю тебе фору, маленькая клякса, а потом я сотру тебя с рисунка жизни. И Марк бежал. Как мог, бежал. Но споткнулся о свои же ноги и неуклюже свалился на пол, начал забиваться в угол. Злолюстратор приближался и на ходу что-то чертил на экране своего планшета стилусом. В конце концов, Ансьель почувствовал странную тупую боль в ногах и понял, что не может подвигать ими, даже совсем чуть-чуть. Затем они начали исчезать. Он умрёт. Здесь и сейчас. Его так ненавидят, что решили уничтожить с концами. Это так больно и страшно осознавать. Марк сдавленно всхлипывает и жмурится, зажимает рот ладонью. Он готовится исчезнуть здесь и сейчас. Пока по его лицу текут ручейки слёз в мольбе о спасении. Мальчик не успевает понять, что происходит, но пришедшие герои спасают его и исчезают. А потом его пытается встряхнуть Адриан Агрест. Рядом суетится Маринетт Дюпен-Чен. И всё, что может Марк – наконец не всхлипывать, а рыдать. Друзья носились возле него. Обнимали, гладили по спине, по голове, что-то неловко, но ласково лепетали. Они не знают как успокоить его, но их вопросы бесполезны. Слова застревают в его горле. Он способен лишь плакать и пытаться спрятать лицо. Хотя он уже чертовски устал плакать, от всего, что происходило с ним. Он не хотел, чтоб кто-то видел его настолько слабым. Почему, почему, почему?.. Что-то внутри него сломалось. Словно тонкие ветки деревца. В конце концов, он просто вскакивает и убегает прочь, куда-нибудь, где можно закрыться на замок, хотя ему точно не стоит оставаться одному после того, что случилось. - Эй, Марк, постой!- Маринетт дернулась следом за ним, но Адриан схватил ее, не слишком грубо, разумеется, за плечо. - Погоди, может, стоит дать ему немного времени наедине с самим собой? – робко предложил юноша. Маринетт растерянно поглядела на него. Ей бы хотелось согласиться с ним, ей бы всегда хотелось соглашаться с ним, боже. Но ее сердце чуяло неладное: - Не думаю, Адриан! Ледибаг и Кот Нуар уж больно быстро и легко победили Злолюстратора. А Бражник непредсказуем. Что, если он не успел устать? Вдруг он подкормить квами и почувствует боль Марка? Подумай сам, как бы ни злился Натаниэль – он дважды разбил ему сердце, в день, когда порвал его признание в любви – и сегодня при всех, он мучил его, мстя за якобы розыгрыш, а теперь пытался убить. Это намного тяжелее пережить, чем то, что себе надумал Нат! И даже если Бражник не сможет сейчас послать еще одну акуму, одному богу известно, что может прийти в голову Марку на горячую голову! А что, если он сам себе навредит?- скороговоркой выпалила девушка и вырвалась, побежала искать Марка, даже не задумываясь о том, что сейчас ни разу не заикнулась, потому что думала о совсем других вещах. Видимо, инстинкты Ледибаг взяли верх. Адриану стало не по себе, поскольку ее слова показались ему действительно вполне логичными доводами. Ансьеля оставлять одного сейчас нельзя, даже если он будет этого требовать. Даже если немного обидится. Или много. …Адриан нашел его в туалете для мальчиков и едва сумел предотвратить акуматизацию. Вероятно, целовать его было не очень правильно после всего, что тот пережил из-за чувств в другому человеку, но… нельзя было сказать, что неприятно. А неловкое и неуверенное сопротивление не сумело донести до Адриана мысль о том, что на этом стоит остановиться. ☆☆☆ Следовало бы догадаться, что это кончится чем-то не очень хорошим. Маринетт Дюпен-Чен частенько по рассеянности и суетливости попадала в дурацкие ситуации, которые кончались для нее поводом для самоуничижения и слёз. И вот сейчас ее угораздило упасть в лужу, а затем – перепутать женский туалет с мужским. И увидеть как любовь всей ее жизни целует… другого парня. От неожиданности она, направлявшаяся к умывальникам, поскользнулась на мокром полу и грохнулась на пятую точку, опять. Адриан целовал… Марка. Ну, как выяснилось через миг, когда неуклюже сопротивлявшийся Ансьель все же смог отстраниться от чрезмерно настойчивого Агреста и взглянуть из-за его фигуры испуганными глазами. - Адриан? М-Марк?- растерянно промямлила девушка. – Вы… вместе?.. Это единственное, что она смогла выговорить. С весьма несчастным лицом. Адриан повернулся к ней. - Ну… а что, это так плохо? Ты же знаешь, как Марку было плохо. Я не мог на это смотреть спокойно и как-то так вышло. Марк просто еще больше округлил глаза и уставился в пол, а его лицо стало ярко-красным. - Нет, просто… просто... – Маринетт растерялась. Адриан вдруг нахмурился. - Неужели ты не рада за нас?! Мы же твои друзья! Маринетт тоже почувствовала, как к лицу прилила краска. Эти постоянные фразы про друзей! Как надоело! - Но я люблю тебя!- выпалила девушка. Все затихли на миг, но потом Адриан, толком не успев как следует подумать над своими словами, вышел из себя неожиданно для всех: - Ты что, ревнуешь к Марку? После всего, что с ним сделали? Разве ты не понимаешь, что ему нужна помощь и поддержка? Тебе не стыдно отбирать у него что-то или кого-то? В шоке были все и особенно, наверно, Плагг в потайном кармане. Маринетт странно икнула, вздрогнув от испуга, отползла на пятой точке на несколько сантиметров и затем неуклюже поднялась. Растерянно поглядел на Марка, затем на Адриана, она, едва сдерживая всхлипы, с трудом выговорила: - П-прости! Простите… оба… И выскочила прочь из мужского туалета, а потом побежала прочь. Марк раскрыл рот, глядя ей вслед, а затем приглушенно застонал. Он знал, что она действительно очень сильно влюблена в Адриана, и ему изначально было неловко от того, что Адриан будто бы ухаживает за ним. Или делает нечто похожее. Он дружил с Маринетт несколько, она помогала ему обрести хоть немного уверенности в себе, и он совершенно не хотел уводить ее возлюбленного. И он не знал, как бы ему поговорить с Адрианом так, чтоб тот не обиделся, ведь он помогает ему и защищает от нападок хулиганов. И уж точно он не хотел ссорить их между собой. Он чувствовал себя еще более чудовищно теперь. В голове его в очередной раз за последнее время мелькнула мысль «лучше б меня не было!». Всякие слова еще глубже ушли куда-то в тело. Из-за него у всех проблемы, у него нет права слова, ему надо постепенно исчезнуть. Но сначала он должен хоть каким-то образом извиняться перед Маринетт. За них обоих. Он схватил свою сумку, перекинул лямку через плечо и, поскальзываясь на мокром полу, убежал из туалета, оставляя Адриана одного. По крайней мере, он так думал. Плагг выбрался из своего укрытия, облетел своего хозяина кругом, а затем… хорошенько укусил за руку. - Ай! Ты что?!- вскрикнул Агрест. - Это ты что, остолоп?! Что ты натворил? Теперь у нас две потенциальные жертвы акуматизации, безответственный ты болван, пацан! - Ну это грубо даже для тебя,- насупился мальчик, которая укус. - Поверь, я еще добр к тебе в этой ситуации! Так ты относишься к друзьям?- бубнил квами. Он явно был как-то уж очень напуган. - Ну да, я вспылил,- неуверенно пробормотал Адриан. - Ты разбил сердце девушки, которая в тебя влюблена, и целых двух людей заставил чувствовать себя виноватыми друг перед другом. Думаешь, твоему нынешнему обожаемому Марку так уж легко слышать как ты из-за него кричишь на кого-то? Адриан поёжился. - Да уж, это было ужасно и глупо. И что теперь делать? Плагг тяжело вздохнул и… снова спрятался, а из потайного кармана пробубнил: - Молиться, чтоб они поговорили спокойно и не акуматизировались. Тебе сейчас точно не стоит мозолить им глаза. Адриан был озадачен поведением квами, но мог лишь повиноваться. Как ни странно, акуматизаций в тот день действительно не произошло. Но Адриан до следующего дня так и не увидел ни Маринетт, ни Марка… ☆☆☆ Маринетт ушла с занятий и категорически отказалась объяснять Алье что случилось: она понимала, что Адриан, вероятно, был просто не в себе. Маринетт не хотелось верить в то, что он может начать презирать ее и наоборот, ей хотелось верить, что он быстро начнёт сожалеть. О, она безоговорочно верила в его доброту и совестливость. И уж точно она не хотелось бы слушать, как подруга, наверняка, начнёт сыпать в его адрес проклятьями и оскорблениями. Так что девушка «отмазалась» обещанием рассказать всё позже и ушла, попросив Сезер сказать всем, будто у старосты разболелся живот. И всё же, несмотря на всю веру в доброту Адриана, ей было немного обидно и больно. Ей показалось, он даже не расслышал и толком не понял ее признания в любви. И даже не попытался. Он был целиком охвачен… чувствами к Марку? Он так сильно хотел защитить его от любой угрозы? Нет, нет-нет-нет, Маринетт совершенно не собиралась нападать на него, обвинять в чем-то. Но неужели Адриану действительно нравятся… мальчики? Или только один? Или Адриан сам не понимает, что действует из жалости? Боже, ради бога, так думать нельзя! Пусть это хотя бы будет искренне, иначе он сделает и так немало пострадавшему человеку еще больнее! Маринетт не знала, хочет ли она на самом деле идти домой или куда-то еще. Ей совсем не хотелось, чтоб родители видели ее настолько расстроенной. К тому же, периодически ее снова прорывало на всхлипы и слёзы, которые она растирала по лицу. И соленая влага неприятно щипала кожу. Однако была и другая сторона медали: она так и не успела стереть грязь из лужи со своей одежды, а еще она умудрилась упасть в туалете и ее бриджи промокли. А на улице уже царила осень, и с каждым днем становилось всё прохладнее. Так что сейчас она рисковала простудиться из-за мокрой одежды, потому ей всё же явно стоило поспешить домой, что она и сделала, закусив губу и стараясь больше не поддаваться порывам истерики. Однако… У самой пекарни ее нагнал запыхавшийся Марк, поймал за плечо и заставил вздрогнуть. Маринетт встала как вкопанная и повернулась к нему. Юноша что-то пихал ей в руки, а его лицо было красным и заплаканным. Он отчаянно жестикулировал, но девочка не понимала, что он хочет. - Хэй-хэй, тише! Что случилось?- испуганно спросила она, поймав наконец его ладонь. Тогда он снова протянул ей предмет в другой руке. Тетрадь, раскрытую на развороте, исписанном аккуратным почерком, хотя некоторые буквы размазались от влаги. В конце концов она смогла различить фразы «прости» и «я не хотел, чтоб вы ссорились из-за меня». Маринетт растерянно посмотрела на мальчика. - Все хорошо, я не в чем тебя не виню. Марк взял свою тетрадь и снова начал писать, но Маринетт положила ладонь на его руку: - Марк, ты же можешь мне все рассказать,- мягко произнесла она. Однако он вдруг яростно замотал головой и начал судорожно хватать ртом воздух, словно задыхался. А Маринетт кожей пальцев ощутила множество странных шероховатостей на его кисти руки, тут же принялась ее осматривать. - О боже… ты… так, пошли ко мне наверх!- скомандовала она и втащила его в пекарню. …Пришлось соврать про недомогание и родителям, но заверить их, что все будет хорошо. Так же она попросила сделать для них горячий чай или кофе. Вскоре мама всё принесла и ушла. Маринетт переоделась, а потом присела на колени перед Марком, сидевшим на низком диванчике, начала осматривать его руки: - Зачем ты это делал? Ты… чувствовал себя плохим человеком? Он кивнул несколько раз. - Потому что оказалось, что Нат влюблён в Ледибаг и решил, что мы над ним посмеялись? Марк кивнул снова. - Но Марк, ты не сделал ничего плохого! Да, мы придумали… нет, это все я. Я виновата. Это я придумала этот идиотский план. Я не знала, но я же читала твои записи и должна была понять, как он расценить их даже если бы у него еще было тогда чувств к Ледибаг. Многие хотели бы наверно, чтоб в них влюбилась героиня города… Я должна была понять и просто постараться заставить тебя не стесняться, могла подойти с тобой и все объяснить. Если б я поразмыслив как следует, если бы познакомила вас нормальным способом, то он бы не причинил тебе столько страданий… Маринетт действительно винила себя всё это время, и, пожалуй, это было еще одной причиной того, почему она на веру приняла внезапные обвинения Адриана в эгоизме и том, что она плохой друг. Для них обоих. И для Ната тоже. Ей хотелось провалиться сквозь землю от всего этого позора. Как она смеет все еще носить эти серьги и изображать из себя героиню?! От ее непродуманных действий все страдают. Марк растерялся, но потом начал отчаянно махать руками, будто пытаясь опровергнуть ее заявления. Но она лишь… вскочила и стала гладить по спине и голове, как ребенка. - Извини, мне правда жаль. Мне жаль, что из-за моей глупости тебя даже чуть не убили. Мне жаль, что из-за нашего конфликта с Адрианом ты снова вынужден чувствовать себя плохо. Ты меньше всех заслужил это. Только пожалуйста, не делай с собой больше ничего такого. Никогда,- сипло выговорила она. Марк, которого ее самобичевание тоже пугало – вот же ситуация, все сами себя кругом винят, всем больно и неловко!.. почему всем так тяжело? – сдавленно всхлипнул. Маринетт немного отстранилась: - Марк, ты… не можешь говорить?- наконец поняла она. Мальчик стыдливо потупил взгляд. Маринетт тяжело вздохнула. Ее сердце почти не выдерживало давления в последнее время. Да, быть героем города и вынужденно скрывать это всегда было непросто. Но и она зачастую чувствовала себя вовсе не героем при таком проценте обожания со стороны населения Парижа, а обузой. Тем паче, из-за нее один из друзей фактически попал под адскую травлю второго ее друга. Это ее ответственность. Ее ответственность то, что из-за плохого плана «как подружить двух творческих личностей» один возненавидел другого и не на шутку пытается уничтожить физически и морально, заставляя верить, что Марк это заслужил, что он плохой, что он поиздевался над чужими чувствами. Натаниэль сорвался с цепи так неожиданно и его злоба так пугала всех и особенно главную цель нападок, что Марк даже дар речи напрочь потерял до приступов удушья при одной просьбе поговорить. Он даже от ярких цветов отказался: одежду стал носить максимально нейтральную, чтобы быть незаметным, чтоб реже получать все эти плевки и тычки. Маринетт всерьёз боится, что из-за ее неверного шага Марк все же однажды сделает с собой что-то под давлением этих издевательств. Но что ей делать? Она вздохнула и подвинула ближе к Марку поднос с угощениями. - Постарайся не винить себя в том, что Адриан сорвался на мне. Поверь, ты не сделал ничего плохого, повторю это. И я не виню тебя. Всякое бывает. Лучше попей вот и перекуси. А потом, хм, можно я сниму мерки с тебя?- она мягко улыбнулась. Мальчик удивлённо посмотрел на нее и покраснел. - Я… хочу попробовать кое-что сшить, ты будешь идеальной моделью, если ты не против, пожалуйста?..- она посмотрела на него с мольбой. Марк смутился и отвел взгляд снова, но все же кивнул. Кажется, ей удалось хоть немного помочь ему. Но кто поможет самой Маринетт справиться со всеми проблемами и чувством вины за неудачи?.. ☆☆☆ Со всеми разговорами, перекусом и снятием мерок Марк немного засиделся у Маринетт и теперь в сумерках спешил домой, немного боясь того, что скоро станет совсем темно. Но он не смог пройти мимо, когда увидел проблемную ситуацию: какой-то старичок пытался открыть ногой дверь в магазин, держа при этом в руках картонную коробку с кучей вещей. Мальчик поспешил на помощь, но не успел до того, как коробка все же выпала из рук мужчины и вещи рассыпались, а кто-то не глядя толкнул дверь магазина изнутри и немного толкнул деда. Марк едва успел хотя бы придержать несчастного и не дать ему упасть. Толкнувший увидел что произошло, принялся извиняться. Ансьель присел на корточки и быстро собрал выпавшие вещи в коробку. Некоторые из них, к сожалению, попортились. Но старичок все равно поблагодарил его и почти силком вытащил внутрь. Вскоре оказалось, что это был магазин старьевщика, а дедушка – его владельцем. Он предложил Марку выбрать что-нибудь недорогое в подарок за помощь. Мальчик пытался отказаться и написал на листе бумаге о том, что помощь его была пустячковой, не стоила никаких подарков. Старичок нахмурился, всё же впихнул ему какую-то коробочку из очень светлого дерева (а то и из коры бамбука) и вытолкал из магазина. Дома юноша все же решился открыть коробочку и… был на миг ослеплен серебристым светом. В воздухе образовался световой шарик, который затем оказался небольшим… бело-черным существом, похожим на медведя-панду. - Привет, я – Пенни. Я – квами исцеления. Тебе нужна медицинская помощь, мой юный друг? Марк округлил глаза и приоткрыл рот, закрыл, и так еще пару раз, но затем стыдливо опустил взгляд и прикусил губу. В кубической бамбуковой шкатулке лежала серебристая заколка в виде головы медведя. Пенни растерянно поглядел на нового хозяина, подлетел ближе и погладил по лбу. - Ты не можешь говорить, потому что тебе сделали очень больно. Я чувствую все, что в тебе накопилось. Я не буду торопить тебя, но буду рядом с тобой. Главное – никому не показывай камень чудес, который тебе достался, чтоб его не украли плохие люди. Не бойся, все будет хорошо, Марк Ансьель. И Пенни спрятался в кармане серой толстовки. Марк был растерян, но потом все же почувствовал разливающееся странное тепло на сердце. Теперь у него есть маленький особенный друг, и он не требует говорить с ним. Он подождёт. Впервые за долгое время ему стало немного спокойнее на душе. ☆☆☆ ....Натаниэль очнулся довольно вскоре после того, как его привезли в больницу. Температуру сбили быстро, но, несмотря на его мольбы, домой отпускать отказались. Мама приехала в панике и ужасе и долго расспрашивала о том, что случилось. Пришлось соврать, что он попал под удар акуматизированного абсолютно случайно. Однако у мальчика сложилось впечатление, что она как-то не очень поверила. И весьма недоверчиво рассматривала браслет на его руке. Юноша пытался хотя бы ее уверить в том, что чувствует себя нормально, но мама сказала, что предпочет подержать его пару дней в больнице, а то ведь он опять влезет в какие-нибудь разборки и получит тумаков от горе-злодеев. В конце концов, она извинилась за то,что накануне не вступилась за него, когда на него напал Адриан. Затем она поцеловала его в макушку, пообещала прийти на следующий день и ушла. На ужин медсестра принесла какое-то ужасное овощное пюре без соли и заявила, что после удаления зуба ему нужно быть крайне аккуратным в подборе пищи ближайшие несколько дней. Нат вздохнул и сморщился. На следующий день к нему пришел Адриан Агрест. И начал с извинений: - Привет! Ты как, все нормально? Слушай, ты извини, что я тебя так отмутузил. Кажется, я тебе зуб выбил?- неловко улыбаясь, он потер шею в нервном жесте. Нат удивленно взглянул на него и слегка усмехнулся, с унылым лицом доедая еще одну порцию пресного овощного пюре. - Ну да. Ты врезал, а окончательно удалять пришлось в стоматологии, потому что он еле держался. Но почему ты вдруг решил попросить прощения?- он хитро сощурился, заставляя блондина смутиться. Адриан уставился в пол под ногами и поковырял носком кеда пол. - Ну, тут мне один знакомый сказал, что ему сказал один… тип, что ты на самом деле… Натаниэль не из этого мира. А значит, ты не обижал Марка. Так что ты пострадал несправедливо. Если хочешь – можешь врезать мне в отместку,- скороговоркой протараторил Агрест. Глаза Нейта полезли на лоб, а затем он… рассмеялся. - Знаешь, я воздержусь. Пора положить конец этой волне насилия. Подойди, садись вон на стул,- выговорил наконец рыжий, утирая слезы смеха и потирая щеку. Адриан неуверенно приблизился и опустился на стул. Нат повернулся к нему и доверительно прошептал: - Послушай, я понимаю, что вы там тайны личности храните и это святое. Но твои отмазки слишком палевные. Адриан Агрест. Клянусь, я никому не скажу, что ты Кот Нуар. Даже Ледибаг не скажу, что ты так глупо спалился,- тут Адриан открыл было рот, но понял, что спорить с рыжим умником смысла нет. Так что он просто сконфуженно покраснел, а Нейт похлопал его по плечу и продолжил говорить: - А ты никому не скажешь, что у меня есть камень чудес рыжей панды. В том числе Мастеру Фу. Иначе он будет его выпрашивать. А вдруг я вернусь так же внезапно в свой мир? Я не могу оставить здесь свой камень чудес. И знаешь… не парься. Я прекрасно понимаю, почему ты так накинулся. Если б я видел, как один человек мучает другого, то мне бы даже в нашем наполненном магией мире так быстро не пришла бы в голову мысль, что этот человек может внезапно поменяться местами со своей копией из другого мира. Но можешь ты мне объяснить, что именно произошло между Натом вашего мира и тем мальчиком? Чего он так взъелся и что именно делал с ним? - А разве ты не знаешь? У вас с Марком в вашем мире разве не было конфликта и истории с Ревёрсером?- недоуменно спросил Адриан. Натаниэль немного печально вздохнул: - Честно говоря, я его в нашем мире вообще не видел. И даже имени ни разу не слышал. Возможно, у нас он учится в другом заведении. Что еще за Ревёрсер? - Акуматизация Марка. Задал нам жару. Они что-то не поделили с Натом, но я, честно говоря, даже деталей не знаю. Знаю лишь то, что Марк был в него влюблён и не смог сказать это нормально. Он потом долго извинялся перед Натом. Тебе лучше спросить у Марка и Маринетт, она помогала им в чем-то. А потом начался сыр-бор. Только аккуратнее с ними. Не дави особо, - Адриан вздохнул. Когда он накричал на Маринетт пару недель назад, а на следующий день извинился, получилось все как-то скомканно. Она тогда устало улыбнулась и заверила, что все нормально, что все они много нервничают и пытаются оберегать Марка, вот и срываются. Адриан действительно не заметил, каким-то образом пропустил мимо ушей ее признание любви во время разборок в мужском туалете, а на следующий день Марине не осмелилась напомнить и спросить. Его не оставляло ощущение, что он упускает нечто чертовски важное, но допытываться ему было неловко, как и ей, Так или иначе, выслушав Адриана, Натаниэль присвистнул. - Ладно. Попробую поговорить с ними. И не волнуйся. Я действительно не в обиде на тебя. И я честно никому не раскрою твою тайну,- Куртцберг протянул ему ладонь для рукопожатия, и Адриан возможность упускать не стал. ☆☆☆ Через два дня Натаниэля наконец выписали, убедившись, что температура больше не поднимается от малейшего волнения. Так что он стал наблюдать за Маринетт и Марком. Марк всё еще немного побаивался его, видимо, Адриан не знал, как объяснить парнишке то, что этот Натаниэль другой и его обижать не будет. Ведь тогда бы Адриану пришлось объяснять, откуда он об этом узнал. Куртцберг не думал держать обид за это. Тем лучше, и так риск для Нуара то, что рыжий в курсе геройской личности. Пусть лучше подумает о себе. Марку он все расскажет сам. Главное – не давить, иначе не поверит в отсутствие угрозы с его стороны. Так что на ближайшую неделю единственным возможным планом действий было наблюдение и пресечение всяческих попыток хулиганов обидеть Ансьеля даже словом. Натаниэль всегда оказывался рядом при любой угрозе. А иногда просто подсаживался в столовой во время обеда и делился сладостями из дома. Чем дальше, тем больше тепла и какого-то наивного умиления испытывал Нат при виде подзащитного. Правда, появилась некая иная проблема. Тревожность Люммо, который все время слегка щипал его или покусывал, прячась под одеждой. В конце концов, квами не выдержал и спросил: - Ты что, влюбился?- и сложил лапки на груди, сверля юного хозяина испытующим взглядом. Нат усмехнулся: - А ты что, ревнуешь?- и погладил квами одним пальцем по маленькой голове. Но тот лишь печально вздохнул. - Не говори ерунды, мальчик. Просто подумай сам. Мы из другого мира. Ты забыл? Тебе нужно быть осторожнее, ты рискуешь разбить сердце и себе, и ему. Ведь в нашем мире Марка нет, и если мы так же неожиданно вернемся туда, тебе будет больно. И во-вторых, нет никакой гарантии, что другой Натаниэль переменил свое мнение об этом мальчике. Что, если он вернется и опять будет обижать его? А ведь Марк к тому времени может поверить в тебя и не поймет, что опять не так. По крайней мере, не сразу. А ведь правда. Нат об этом как-то совсем не подумал. Вот только остановиться он уже вряд ли сможет. …Не смог. И было очень обидно теперь уже осознанно: от того факта, что в его мире нет такого человека. А этому бедняге достался засранец, который довел его до такого состояния. Несправедливо по отношению к ним обоим. Не так ли?.. Пока Марк постепенно учился доверять новому Нату, тот не торопился расспрашивать его о случившемся с ним и другим Натом, чтоб не спугнуть. Оставалось лишь безуспешно бороться с замиранием сердца и периодически от его ускоряющимся ходом, когда Ансьель находился рядом, нервно неловко улыбался и краснел от смущения из-за знаков внимания. «И как у другого Ната рука поднималась?»- недоумевал мысленно рыжий художник. Люммо продолжал меланхолично вздыхать, наблюдая за юным подопечным, предчувствуя то, что несмотря на все предостережения он разобьет себе сердце вдребезги, влюбившись в этом мире...