С каких это пор в интернете публикуют заклинания на древней латыни, которые вызывают к тебе в комнату парочку адски горячих парней? Или Сатана был так занят пытками грешников, что прислал их вместо своей дьявольской задницы?
Пальцы подрагивают от волнения, но я набрасываю на себя непринуждённый и скорее даже чуть грозный вид, осматривая внезапных гостей.
Слева от кровати прямо у окна, оперевшись ладонями на подоконник, стоит смуглый парень в чёрной кожаной куртке и белой футболке. Угольные волосы будто уложены гелем, но идеальная тонкая прядка идеально спадает на лоб, делая его больше похожим на булливудского Джонни Деппа из восьмидесятых, сбежавшего на поиски пропавшего карри.
В тёмных глазах читается удивление и, как ни странно, некоторое равнодушие, что вводит меня в замешательство. Он оглядывает меня, а потом подняв бровь, поворачивается ко второму парню, так же внезапно появившемуся в моей комнате.
Тот не отводит от меня шокированного взгляда. Каштановые кудри, тёмная шляпа и широкая голубая рубашка с расстёгнутыми верхними пуговицами и небрежно закатанными рукавами. На руках и на груди виднеются многочисленные татуировки, а на длинных пальцах можно заметить массивные перстни. Он ведь не использует их вместо кастета?
В его изумрудных глазах нахожу недоверие и даже некоторое любопытство, и мне уже кажется, что моя нервная система не выдержит этого натиска непонимания.
Перевожу взгляд с одного парня на другого, пока волнение медленно перерастает в раздражение, но, пытаясь удержать его внутри, я лишь хмурю брови.
— Я ещё раз повторяю, кто вы, чёрт возьми, такие, как вы тут оказались и что вам надо? — сжав челюсть, чуть щурю глаза, надеясь, что выгляжу достаточно грозно.
Парни переглядываются, а затем тот, что в шляпе, секунду смотрит на меня, приоткрыв рот, будто собирается что-то сказать, но сжимает губы и отводит взгляд в сторону. Когда он вновь смотрит на меня, я вопросительно вскидываю брови, ожидая хоть какого-то ответа. Наконец он облизывает розовые губы (и делает это очень сексуально, но мне сейчас нельзя отвлекаться), а затем с видом настоящего учёного спрашивает меня:
— Ты правда нас видишь? — его голос оказывается настолько хриплым, что мурашки пробегают по коже, но я продолжаю строить из себя саму невозмутимость. Однако его вопрос ставит меня в ступор. Что он ожидает услышать? Что я просто решила повозмущаться с пустой комнатой? — В плане, — он делает паузу, явно сомневаясь в собственных словах, — ты действительно нас видишь и слышишь?
Вновь окидываю уже заинтересованным взглядом своих гостей, задумавшись над словами. Но, как я часто сама себе говорю, лучшая защита — это нападение. Поэтому я складываю руки на груди и откидываюсь на спинку стула, чуть приподнимая подбородок, чтобы казаться увереннее.
— Я не буду отвечать на ваши глупые вопросы, пока вы в моей квартире. Для начала мне нужны ваши имена.
— Во-первых, — индийская версия молодого Джонни Деппа обводит взглядом комнату, разглядывая всевозможные растения, — глупые вопросы не наши, а исключительно Стайлса, а во-вторых, — он небрежно проводит пальцами по волосам (хотя это выглядит как сотню раз отработанное перед зеркалом действие) и наконец заглядывает в мои глаза, — это не твоя квартира. Она принадлежит твоей тёте, Эллен Пейдж.
— Откуда ты знаешь? — порываюсь встать со стула, но заставляю себя остаться на месте, и лишь наклоняюсь вперёд, вновь спрашивая: — Кто вы?
— Я Гарри Стайлс, — парень в рубашке прижимает ладонь к груди и кивает в сторону своего приятеля, — а это Зейн Малик, — Зейн салютует мне пальцами, чуть ухмыляясь, и он делает это таким самоуверенным видом, что я сомневаюсь в искренности этой полуулыбки. — И мы твои ангел и демон.
— Что, прости? — глупо моргаю, думая, что мне послышалось.
— Ну, знаешь, как в мультиках, где у героя на правом плече сидит ангел, а на левом — демон, и каждый раз, когда перед героем встаёт трудный выбор, они нашёптывают ему, как лучше поступить, — Гарри активно жестикулирует, будто пытаясь объяснить маленькому ребёнку, как работает зачатие или паровоз. Поймав в моём взгляде так и не сменившееся недоумение, он шумно выдыхает, прикрыв лицо ладонями, и бормочет себе под нос. — Как же это объяснить?
Не сдерживаю нервный смешок и хлопаю себя по коленям, чем привлекаю внимание парней.
— Отлично, — они недоверчиво поглядывают на меня, пытаясь предугадать мои дальнейшие действия, — шиза пришла за мной раньше, чем я предполагала. Ну что ж, — поворачиваюсь обратно к компьютеру, начиная забивать в поисковик адрес ближайшей дурки, — хорошо, что хотя бы не придётся сдавать сессию.
Неужели у меня и правда глюки?
Не думаю, что я вдруг перетрудилась из-за учёбы или недостаточно спала в последние дни, да и ела я вроде бы не просроченные продукты. Но что-то заставляет меня сомневаться в том, что я просто схожу с ума. Как минимум то, что эти парни смотрятся вполне... Реально? Даже не знаю. Это не выглядит как какой-то глупый пранк.
Вздрагиваю, когда тёплая ладонь осторожно опускается на левое плечо. Я оборачиваюсь и встречаюсь с чересчур спокойным взглядом Гарри.
— Джесс, ты не сходишь с ума. Как бы странно это не выглядело со стороны, но всё действительно так, — он говорит медленно и размеренно, отчего его глубокий голос начинает меня убаюкивать, и, как следствие, мне становится спокойнее. Но меня всё ещё настораживает его рука, лежащая на моём плече.
Нахмурившись, киваю и перевожу взгляд на ладонь. Гарри сразу всё понимает меня и убирает её.
Так, согласно сценарию сотен фильмов сейчас мне придётся выслушать какую-то длинную сверхъестественную историю, а затем принять тот факт, что она так или иначе станет частью моей жизни. Отлично. Осталось надеяться, что это не будут какие-нибудь приключения по волшебному миру Дисней, потому что мне и без того хватает забот.
Тяжело вздохнув, я провожу ладонью по лицу и поворачиваюсь на стуле лицом к Гарри и Зейну, надеясь, что они и правда окажутся лишь минутной галлюцинацией, но увы, сегодня не мой день.
Стайлс ещё пару секунд сканирует взглядом моё лицо, будто пытаясь предугадать мои дальнейшие действия: накинусь ли я на них с кулаками или же примусь гуглить симптомы шизофрении.
— На самом деле, мы с Зейном мертвы.
— Замечательно! — не могу сдержать язвительного комментария, но в следующее мгновение я получаю строгий взгляд, отчего даже немного хочется извиниться, но это чувство быстро проходит.
— Джесс.
— Джесси, — поправляю его, — В первый раз я пропустила это мимо ушей, но мы не друзья, Гарри, — делаю акцент на его имени, — и пока даже не знакомые, поэтому Джесси.
— Да хоть мать Тереза! — Зейн вскипает, закатывает глаза и уже порывается идти в мою сторону, но Стайлс останавливает его коротким жестом, на что тот фыркает и складывает руки на груди.
— Хорошо, Джесси, — я киваю Гарри, молча позволяя ему наконец объяснить. — Ты наверняка знаешь, что, когда человек умирает, его душа отправляется либо в ад, либо в рай. В любом случае, это так принято считать в большинстве религий, но порой, — на секунду поджимает губы, от чего моё любопытство растёт в геометрической прогрессии, — душа недостаточно чиста для того, чтобы попасть в Райский сад, но и не так грязна, чтобы целую вечность вариться в Адском котле. Именно тогда она оказывается в пигнаториуме.
Вопросительно вскидываю брови, потому что последнее слово мне совершенно точно незнакомо.
— Пигнаториум — это чистилище, — поясняет Зейн, заметив замешательство на моём лице, за что я ему благодарна.
— Да, точно, — продолжает Гарри. — В чистилище решается, как душа будет избавляться от всех своих грехов ради прохода в Райские врата. Чтобы извлечь из данного процесса хоть какую-то пользу, её назначают ангелом ещё живого человека.
— Ангелом-хранителем?
— Не совсем, — он покачивает головой, — как я уже говорил, ты наверняка видела в мультфильмах маленьких ангелочков и демонов, которые появляются на плечах у героев, когда им нужно принять непростое решение.
— Да, — оглядываю парней и мысленно усмехаюсь, — но что-то вы не очень на них похожи.
Гарри беззвучно смеётся, опустив голову, и даже на лице Зейна мелькает кроткая улыбка.
— Это верно, — Стайлс, кажется, очень рад тому, что мой ранее далеко не позитивный настрой начинает исчезать, поэтому дальше он говорит более воодушевлённо: — В общем, душе назначают количество добрых поступков, которые должен выполнить их подопечный, чтобы все грехи искупились. Обычно количество поступков колеблется от одной до пяти тысяч, но некоторые особо талантливые личности, — косится в сторону Зейна, на что тот закатывает глаза, — получают и побольше. Но чтобы держать какой-никакой баланс добра и зла в природе, да и чтоб новички просто лишний раз не косячили, им приставляют «демонов», которые на самом деле являются в прошлом такими же грешными душами, но уже отчистившимися. Их задача — помочь человеку сделать выбор в той или иной ситуации. Ангелы должны предлагать более позитивный вариант исхода событий, а демоны, наоборот, — что-то, что не особо соответствует правилам.
Пытаюсь хотя бы примерно интерпретировать слова Гарри в голове, но выходит, мягко говоря, хреново.
— А может какой-нибудь пример, а то я немного запуталась? — неуверенно произношу я.
— Например, позавчера ты очень долго не могла решить, — Малик решается ответить на мой вопрос, — купить одно большое мороженное себе одной или же взять два маленьких себе и подруге.
Меня накрывает чувство стыда, и кровь моментально приливает к щекам. Неужели им двоим приходится участвовать даже в таких глупых и нелепых аспектах моей жизни?
Ладно, они сами виноваты. Нефиг было грешить.
— Да-да, точно, — соглашается Гари, чуть посмеиваясь, — это был первый день Зейна в роли ангела. Ему тогда повезло — ты всё-таки купила два маленьких рожка себе и Эльзе.
— Погодите, — в который раз уже окидываю внимательным взглядом своих непрошеных гостей, — получается, что ты, — указываю на Гарри, — демон, а ты, значит, — смотрю на брюнета, — ангел.
— Да, так и есть, — демон (даже в мыслях это звучит странно) подтверждает мои слова, а ангел просто кивает.
— Иронично, — ну да, конечно, потому что не знай я кто есть кто, точно бы подумала наоборот.
— Проще говоря, — Гарри поправляет завёрнутые рукава рубашки, — каждый раз, когда ты слишком долго не можешь принять решение, нам приходит сигнал, и мы тут же оказываемся рядом с тобой.
— Вот только обычно, — брюнет продолжает за друга, — ты нас не видишь, но, кажется, что-то пошло не так, — он задумчиво потирает щетину, и, честно признаться, со стороны это смотрится ну очень горячо.
— Можешь подать телефон? — шатен протягивает руку, и я молча выполняю его просьбу. Даже как-то странно. С чего это я стала такой послушной?
Он направляет свой взгляд на телефон, хмурясь и аккуратно водя по экрану. Видимо, решил перечитать эту белиберду на древней латыни.
— Если не секрет, — откидываясь на спинку стула, я чуть покачиваюсь из стороны в сторону, к счастью, исправные шарниры позволяют мне это сделать, — почему вы здесь сейчас? Над чем я так долго раздумывала?
Жду пока кто-нибудь из них ответит мне, но булливудский Джонни Депп лишь хмыкает, и тогда Гарри подаёт голос.
— Ты никак не могла решить, придумать отмазку от очередного занятия с Эль или же остаться учить французский, — не отрываясь от моего телефона произносит Стайлс.
— Но мне удалось тебя убедить остаться, — с довольной улыбкой замечает Малик, на что я наигранно ему аплодирую, а он делает вид, что кланяется.
Кажется, это первый раз, когда на его прежде хмуром лице проскакивает настоящая широкая улыбка, но через пару секунд прочитать эмоции на его серьёзном лице вновь становится трудно.
— М-да, — шатен наконец отрывается от экрана и возвращает телефон мне в руки, — не скажу, что дело плохо, но и не так уж радужно.
— О чём ты?
Около десяти минут назад я узнала, что рядом со мной постоянно находятся два недогрешника, которые буквально болтают с моим разумом, пока я не в курсе, и, несмотря на то, что я только что узнала, у «нас» уже есть какие-то проблемы.
Что за чёрт?
— Ты прочитала заклинание, позволяющее тебе видеть аморфный мир и, возможно, даже взаимодействовать с ним. Правда, это странно, что для него не понадобилось никакого обряда.
— Да-а, — не скрывая сарказма, протягиваю я, — очевидно, это самая странная вещь в этой ситуации.
— Джесс, послушай...
— Джесси.
— Конечно, — Гарри кивает, — Джесси, послушай, я понимаю, что тебе кажется, что ты сошла с ума, но...
— Мне не кажется, — вновь перебиваю его.
— Джесс.
— Джесси, — исправлять его каждый раз даже немного забавно.
— Но как бы там ни было, — Стайлс продолжает, а я удивляюсь его терпению, — это произошло, и да, это нечто из ряда вон выходящее даже в нашем сверхъестественном мире, однако сейчас мы просто надеемся на то, что ты позволишь нам решить эту ситуацию.
Господи, если это на самом деле просто мои галлюцинации, я готова похлопать своему собственному сознанию за потрясающую фантазию.
— Ладно, — щурясь, складываю руки на груди, — предположим я вам верю. Тогда что такое «аморфный мир»? — кудрявый тяжело вздыхает, а затем поднимает взгляд на меня.
— Для начала можно кое-что проверить, — я вопросительно приподнимаю брови, — просто пожми мне руку.
Пытаюсь найти подвох в этой просьбе, но по сути его нет.
Так, давайте попытаемся разложить всё по полочкам, перед началом очередного пересказа сверхъестественной энциклопедии.
Я в шутку прочитала какую-то бредятину на древней латыни, после чего в моей комнате вдруг возникли два безусловно горячих парня, одному из которых самое место на фотосессии Гуччи, а второму в объятиях Джонни Деппа, наконец нашедшего своего потерянного индийского брата.
Волшебно. Нет, буквально волшебно.
Затем они утверждают, что мертвы, что как минимум настораживает, но это только после их внезапного появления в моей спальне. Потом оказывается, что эти двое, ну точнее один из них, ещё и отрабатывает свои земные грехи, типа подсказывая мне как стоит поступить в той или иной ситуации.
Получается, что для своих «ангелов» обыкновенные люди на самом деле просто лагерь для перевоспитания? Так, что ли? Замечательно.
Но почему мне вообще стоит им верить? Сейчас я могу либо прогнать этих двоих, припугнув полицией, которая возможно их даже не увидит, либо послушать, но потом всё равно выгнать, потому что мне нужно дальше готовиться.
— Тебе действительно лучше нас выслушать, — хриплый голос вырывает меня из мыслей, заставляя вздрогнуть от неожиданности.
Перевожу взгляд с татуированной руки, которую я только что будто гипнотизировала взглядом, на Зейна, а затем на Гарри, пытаясь понять, чей это был голос.
— Джесси, я понимаю, что для тебя это сейчас всё очень странно, — Стайлс заглядывает в глаза, отчего у меня на секунду перехватывает дух, и мне остаётся лишь разглядывать изумрудный ободок вокруг зрачков, внимательно выслушивая парня, — но для нас это тоже тот ещё сюрприз. Нам необходимо разобраться в этой ситуации, но без твоей помощи мы, увы, ничего сделать не сможем.
Слышу, как Малик усмехается, но тем не менее не перевожу взгляда (хотя от Гарри в любом случае трудно отвести взгляд, но это неважно).
— Дай мне руку, — он вновь протягивает ладонь, и я рассматриваю крупную мужскую руку, — пожалуйста, Джесси.
Он ведь не сломает мне пальцы, так?
Решаю особо долго не задумываться, чтобы ненароком вновь не оповестить парней о своей нерешительности.
Осторожно накрываю его тёплую ладонь своей. Он медленно сжимает мою руку, чтобы не спугнуть меня, отчего мне и правда становится чуть спокойнее.
Гарри внимательно, с видом настоящего учёного из самых настоящих лабораторий осматривает наши руки, будто ищет на моих пальцах глиттер от его потерянных ботинок Гуччи. Спустя минуту это уже начинает напрягать, и в какой-то момент я резко, но не слишком, вырываю свою ладонь обратно и откатываюсь на стуле назад впритык к столу.
— Достаточно, хэнд-фетишист? — вновь примеряю на себя уверенный тон и приподнимаю одну бровь.
Мне совсем не нравится, что два по сути незнакомых мне человека настолько расслабленно себя ведут в моём обществе и тем более, условно говоря, на
моей территории.
Со стороны Малика раздаётся тихий смешок, а на губах Гарри лишь появляется кроткая улыбка. Видимо, моё замечание его ничуть не смутило, и он даже не выглядит удивлённым или хотя бы оскорблённым.
— Всё дело в том, что каждый предмет существует в двух мирах, измерениях, реальностях — называй как хочешь. Если рассмотреть на примере обыкновенного предмета, например, — Стайлс указывает на кружку с уже остывшим чаем на моём столе, — на кружке с чаем. У неё есть материальное тело и аморфное, и они идентичны. Сейчас покажу, — пробегается глазами по всей комнате и останавливает свой взгляд всё на той же несчастной кружке, — будь так добра, Джесси, протяни мне кружку, только не отпускай её, ладно?
Я хмурюсь, но всё равно киваю. Повернувшись, хвастаюсь за ручку и обратно оборачиваюсь к Гарри. Он чуть нагибается и уж слишком осторожно тянет ладонь к кружке, потому что, насколько я понимаю, для него это тоже всё немного странно.
Кончики его пальцев касаются моих, когда он уверенно охватывает большой ладонью стенки кружки, а затем возвращается в прежнее положение, и то, что я вижу, шокирует меня.
Прямо в руках у парня находится абсолютная копия той же кружке, что я держу своими короткими пальцами, но гораздо бледнее, будто кто-то увеличил её прозрачность в Фотошопе с нуля до процентов пятидесяти.
— В твоих руках находится материальное тело кружки, а это — он указывает на призрачный сосуд в своей руке, — её аморфное тело. Но тем не менее, поскольку кружка неживой предмет, я вполне могу сделать так, — ни капли не стесняясь Стайлс подносит её к губам и отпивает немного чая.
Перевожу взгляд на посудину, зажатую в моей ладони, и убеждаюсь, что количество жидкости в ней не изменилось.
А вот сейчас мне действительно стало интересно, может ли замороженная овощная смесь оказаться просроченной. Может, я всё-таки отравилась?
— Но в то же время, — Гарри продолжает, и я вновь смотрю на него, на секунду задержавшись на удивительно изумрудных глазах, — я могу сделать так, — он разжимает пальцы, и прежде чем я успеваю неосознанно податься вперёд, чтобы поймать фантомную кружку, она просто исчезает.
Меня пробирает дрожь от сего действа. Смотрю то на руку Гарри, то на так и не исчезнувшую в моей руке посудину, замечаю Зейна, равнодушно пялящегося в экран смартфона, и ставлю её обратно на стол.
— С меня хватит, — максимально серьёзно произношу я, пытаясь вложить в свой тон всё своё раздражение от этой ситуации, которое на самом деле вызвано искренним непониманием происходящего. — Нахер всё это: ангелов, демонов, аморфные тела и заблудшие души. Давайте, — киваю в сторону двери, — Гарри Гудини и ты, булливудский Джонни Депп, проваливайте из моей комнаты. Мне надоело, тем более мне нужно готовиться к экзаменам.
Парни озадаченно переглядываются, и я понимаю, что сейчас они мысленно пытаются придумать, как переубедить меня дослушать всё до конца.
— Хей, — машу рукой, пытаясь привлечь к себе внимание, — кыш отсюда, оба. Поднимайте свои без сомнения симпатичные задницы и валите в свой пиглиториум, или как там он называется. Правда, ребят, мне и без вас забот хватает.
Сижу в ожидании, когда хотя бы один из этих придурков поймёт, что им здесь совсем не рады, и сделает малейшее движение в сторону двери.
Первым, похоже, сдаётся Зейн.
Оттолкнувшись ладонями от подоконника, он молча бредёт в сторону выхода, а в моей голове это уже происходит под победную мелодию «We are the champions».
Лишь у двери Зейн оборачивается на меня, а затем посылает своему демоническому другу многозначительный взгляд.
Стайл смотрит на брюнета, потом на меня и, чуть поколебавшись, встаёт с моей кровати и выходит из комнаты вслед за Маликом.
На удивление, на том месте, где он только что сидел, нет ни единой складочки, Но это шокирует меня не сильнее чем то, что произошло в комнате за последние пятнадцать минут.
В последний раз окидываю настороженным взглядом дверь, встряхиваю головой и, поправив очки на переносице, уже в одиночку принимаюсь за работу.
Что ж, надеюсь, на этом всевозможные игры разума завершились.
***
Я тяжко вздыхаю и бросаю уставший взгляд на разложенные вокруг тетради и учебники.
Краем глаза я замечаю телефон, на экране которого всё ещё виднеется открытый сайт с текстом на древней латыни. Не задумываясь переворачиваю его экраном вниз.
Сняв очки, я потираю веки — глаза уже болят от напряжения.
Эль так и не перезвонила мне, но, как ни странно, меня это не сильно расстроило. Сама я никогда ей не перезванивала, потому что это девушка слишком часто бывает занята всякими делами. Так что лучше я дождусь, когда она сама решит меня набрать.
Откатившись на стуле, встаю из-за стола и медленно бреду в сторону гостиной, где стоит проигрыватель.
Мышцы слабо ноют при каждом малейшем движении, а свою задницу я не чувствую вообще — видимо, снова отсидела. Разминаю затёкшую шею и, кажется, я даже чувствую и слышу тихий хруст суставов.
Старость подкралась незаметно и, скорее всего, пришла ко мне по свежим следам шизофрении.
Раскрываю книжный шкаф, полки которого заставлены многочисленными упаковками с пластинками, пара пластинок просто стоят на нижних полках. По стикерам с буквами, наклеенным на боковые поверхности полок, нахожу The Chainsmokers. Аккуратно цепляя картонные уголки, выдвигаю альбомы настолько, чтобы только увидеть его название и понять, это ли то, что мне сейчас нужно.
Задвигаю одну пластинку за другой, но пальцы застывают над самой последней. Вот оно, нашла. Тяну за глянцевый уголок, и гладкая упаковка оказывается у меня в руках. Незамысловатая надпись гласит «Memories...Do Not Open». То, что нужно.
Устанавливаю пластинку в проигрыватель и ставлю иглу, найдя именно то место, где начинается песня «Something just like this», которая всегда поднимает мне настроение.
Сейчас мне просто необходима музыка, потому что за последние пару часов весь мой боевой дух утих, уступая место въедливой апатии. Это срочно нужно исправлять.
Отхожу в сторону окна и смотрю на улицу, где неспешно, словно маленькие букашки, копошатся люди, что странно, ведь сегодня только суббота. Тем временем, за моей спиной уже слышится столь знакомая мелодия, и я приоткрываю рот, чтобы запеть заученные наизусть слова, но, услышав первые строки, замираю.
Я читал древние книги,
Легенды и мифы
Чёрт.
Это просто какое-то издевательство.
Знаете, может не так уж мне и необходима музыка в данный момент. Лучше посижу в тишине... подумаю на крайний случай.
Выключаю виниловый проигрыватель, и оказываюсь в полной тишине. Единственное, что я могу уловить — это тиканье настенных часов, собственное дыхание и... чьи-то голоса на кухне?
Какого чёрта? Это что, второй приход?
Стараясь издавать как можно меньше шума, я осторожно шагаю обутыми в мягкие тапочки ногами по ковру с длинным ворсом. Но тем не менее, у меня есть ощущение, что дышу я всё ещё слишком громко.
Слава богу, крепкий кафель не скрипит под моими короткими ногами, пока я занята своей ну очень хреновой пародией на розовую пантеру.
До кухни остаётся буквально пара метров, когда внезапно слева по курсу из ниоткуда возникает огромный горшок с монстерой, и я смачно ударяюсь о него щиколоткой.
Ауч.
Не знаю, насколько громко это было, но голоса на кухне замолкают, а я на мгновение задумываюсь, не было ли это лишь моей фантазией?
Прижавшись спиной к стене прямо у прохода и прикусываю губу, дабы сдержать стон боли.
— Что это было? — этот хриплый голос мне совершенно точно незнаком.
— Наверное, снова мелкая что-то натворила, — ворчит Малик. — Забей, Томмо, скорее всего фигня какая-нибудь.
— Не знаю. А вдруг она на себя телевизор уронит? Мне же потом отвечать.
— Ты не обязан отвечать за каждый её косяк.
Ладно, пора действовать. Либо сейчас, либо никогда.
Отталкиваюсь ладонями от стены и наконец захожу на кухню.
На одном из высоких стульев, поставив локти на барную стойку, сидит Зейн, а рядом с ним Гарри читает какую-то книгу, не обращая внимания на беседу.
Перевожу взгляд на третьего и от удивления, кажется, даже чуть приоткрываю рот.
О, боги, из какой Люциферской задницы вылетают эти ребята? Нельзя же быть настолько горячими.
Прямо на столешнице, рядом с которой я сегодня чуть не разбила чашку, сидит незнакомец. На вид он ровесник Гарри и Зейна или около того.
Рукава черного свитшота закатаны по локоть, обнажая руки, усеянные мелкими татуировками. На груди красными буквами с белой обводкой написано название штата Кентукки. Каштановые волосы уложены в идеальном беспорядке, а чёлка небрежно спадает на лоб, в то время как до невозможности голубые глаза пронзают меня удивлённым взглядом.
Так, кажется я случайно задержала дыхание. К слову, это только от неожиданности, не более.
Делаю максимально уверенное и, возможно, чуть сердитое лицо и окидываю взглядом всех троих.
— В ваших рядах пополнение? — незнакомец хмыкает в ответ на мои слова, и, нахмурив брови, я перевожу взгляд с Гарри, который уже отложил книгу в сторону, на голубоглазого. — А ты ещё кто, чёрт возьми?
На его тонких губах появляется наглая улыбка, которая не сулит мне ничего хорошего, а в глазах (от которых на удивление не так-то просто оторвать взгляд) появляются задорные искорки.
Спрыгнув со столешницы, парень развязной походкой двигается в мою сторону и останавливается на расстоянии вытянутой руки.
Я чуть приподнимаю подбородок, чтобы казаться увереннее (и ещё потому, что он на полторы головы выше меня) и вопросительно вскидываю брови, как бы ожидая ответа. На это он лишь заинтересованно наклоняет голову в сторону и пробегается по моему лицу взглядом глаз, цвет которых меня завораживает (но лишь на мгновение).
— Луи, — он протягивает ладонь для рукопожатия, — Луи Томлинсон.
Смотрю сначала на ладонь, затем вновь в глаза и лишь покачиваю головой.
— Ни о чём не говорит.
Ещё пару секунд Луи прожигает моё лицо взглядом, а затем я вижу его широкую улыбку, отчего мне самой хочется улыбнуться, но я сдерживаюсь.
Сощурив голубые глаза, он чуть наклоняется вперёд, будто пытается прочитать мои мысли, и я зеркально повторяю его движения.
Не знаю, сколько длятся эти глупые гляделки, но нас прерывает голос Стайлса.
— Луи — твой брауни.
В недоумении выглядываю из-за широкой спины Томлинсона.
— Извини, кто? — тяжёлый вздох убеждает меня в том, что сейчас начнётся очередной рассказ про каких-то сверхъестественных существ.
Прохожу мимо Луи, «случайно» задев плечом, отчего с его губ слетает лишь негромкий смешок, и сажусь на столешницу, как раз на то место, где до этого сидел парень.
Я бросаю на Томлинсона незаинтересованный взгляд, он ловко ловит его, оперевшись плечом на стену и скрестив ноги в щиколотках. Подавив желание улыбнуться, смотрю на Гарри в ожидании очередной лекции об аморфных демонах и ангелах.
— Так уж вышло, что не все грешные души назначаются на роль ангела. К некоторым людям, но далеко не ко всем, приставляют ещё и брауни. Брауни — своего рода помощник по дому или что-то типа того. Вообще, согласно английской мифологии, это домашние духи или фейри, которые помогают по хозяйству и просто следят, чтобы не произошла какая-нибудь катастрофа...
— Хотя в твоём арсенале только катастрофы, так что, поверь, в этой роли мне приходится не сладко, — отзывается Луи. Поворачиваюсь в его сторону и натягиваю улыбку.
— Не перебивай, пожалуйста, когда кто-то рассказывает, кексик. Это не вежливо.
— Как ты меня сейчас наз...
— Так что там с феями, Гарри, — перевожу искренне заинтересованный взгляд на кудрявого.
Облизнув губы, он благодарно кивает и продолжает:
— У брауни, как и у ангелов, есть счётчик, он так же должен определённое количество раз помочь человеку, за которым ему поручено присматривать.
Недоверчиво кошусь в сторону Томлинсона. Он лишь пожимает плечами в ответ.
Неужели именно этот парень постоянно ловит мои падающие кружки и горшки с цветами?
— Поверь, Хендрикс, ты не подарок — усмехается Луи. — Одного парня даже уволили с этой должности в первый же день, просто потому, что он не справился со всеми твоими косяками.
Я непонимающе хмурю брови и оборачиваюсь на тихий смех Малика. Потирая шею и прикусив губы, он пытается справиться с улыбкой, что ещё больше приводит меня в замешательство.
— Эту историю даже я слышал и не один раз, — он смотрит на меня и вновь усмехается. — Это вроде как был твой первый день в этой квартире, — Зейн переглядывается с Гарри, и тот кивает, — на роль твоего брауни назначили Фреда. За ним было совсем немного грехов, поэтому все знали, что он быстро отработает смену, уступив своё место кому-то другому, — с розовых губ вновь срывается смех, отчего широкие плечи под чёрной косухой трясутся, — но никто, конечно, не ожидал, что это случится так быстро.
— В свой первый день в этой квартире, — Стайлс вновь берёт на себя роль рассказчика, за что я ему благодарна, — ты разбила три кружки, уронила семь горшков с цветами, сожгла в духовке печенье и забыла закрыть дверцу стиральной машинки, из-за чего вся ванная была в пене.
Пока парень перечисляет всё, что я успела натворить за одни сутки, в моей голове всплывают длинной очередью всплывают воспоминания, отчего я недовольно поджимаю губы, потому что... ну потому что так всё и было.
— В общем бедный Фред просто не поспевал за тобой, и его сняли с должности.
— И что с ним? — обеспокоенно прижимаю ладонь к губам. — Его же не отправили за это в...
— Нет, — Зейн покачивает головой, — просто приставили к другому человеку, но после этого случая ты для всех что-то вроде уровня с боссом в видео игре, — разводит руками, на что я лишь закатываю глаза.
— Получается, что вы ребята, — по очереди указываю на каждого, — вроде как мертвы?
— Вроде того, — кивает Луи.
— Охренеть.
— Да, по-другому тут и не скажешь.
— Ладно, а если сравнивать вас с чем-то более менее известным, то кто вы? Полтергейсты? — отрицательно качают головой. — Феи?
— Фейри, — поправляет Стайлс, — но тоже нет.
— О, погодите, я знаю! Ну конечно! — выдерживаю паузу ради какой-никакой интриги. — Зомби!
— Чёрт, — Томлинсон поправляет чёлку, — до такого даже я не додумался бы.
Все на кухне начинают смеяться, и я даже, сама того не замечая, присоединяюсь к парням.
Господи, ну кто ещё, как ни я, мог попасть в такую до смешного нелепую ситуацию?
— Ладно, — я смотрю на циферблат наручных часов и поджимаю губы, — мне нужно сходить за продуктами и подышать свежим воздухом, чтобы убедиться, что вы не результат отравления очередным химозным удобрением. Так что, — хлопаю по бёдрам и спрыгиваю со столешницы, — растаскивайте свои сверхъестественные задницы по пиглиноториумам, или как их там.
Уверенно шагаю в сторону двери, но путь к ней преграждает Луи, который складывает руки на груди и, видимо, ожидает, что же я буду делать.
Его лисий прищур жутко меня раздражает, но в тоже время даже вызывает некоторое смущение. Выдерживаю наглый взгляд голубых глаз, и лишь тогда парень отходит в сторону.
Переодевшись из пижамы в джинсы и огромную чёрную футболку, я распихиваю по карманам всё самое необходимое: телефон, ключи, кошелёк. Укутываюсь в серое пальто и, забросив на плечо лямку рюкзака, оглядываюсь на парней: они всё так же сидят на кухне и о чём-то беседуют.
Ну отлично. Кажется, эти парни здесь надолго.
Открываю дверь и только я собираюсь сделать первый шаг из квартиры, как меня окликает хриплый голос.
— Эй, Хендрикс, шнурки завяжи, а то ведь навернёшься, — смотрю вниз и убеждаюсь в том, что шнурки на левой ноге и правда развязаны.
Мычу в ответ и с самым недовольным в мире лицом наклоняюсь, чтобы исправить свою оплошность.
Лишь когда металлический щелчок оповещает меня о том, что дверь закрыта, я позволяю себе громко выдохнуть и прислониться лбом к холодной поверхности.
Хоть бы экшена в свой рассказ добавили, ну честное слово.
***
Влажный воздух морозит щеки, чем вызывает табун мурашек по всему телу.
Чёрт, а сегодня холоднее, чем я думала
В этом году в Нью-Джерси выдалась очень мокрая весна, чему я бесконечно рада. Несмотря на то, что большинство предпочитает проводить время на улице в тёплую солнечную погоду, мне всё же по душе прогулки под дождём.
А лучше не просто дождь, а ливень или гроза. Эта эйфория, когда крупные капли, словно пули, пронизывают тело насквозь, когда от вспыхнувшего адреналина в крови ты даже не чувствуешь холод, когда кеды, как и вся одежда, мокрые насквозь, и всё, что тебе остаётся — это бежать под этим градом домой под собственный безумный смех.
Затем тёплый домашний воздух окутает тебя с ног до головы. Горячий душ, ароматный чай и любимая пижама, и после всего, что было, об этой прогулке напомнит лишь лёгкий насморк.
Шум ремонтных работ в соседнем квартале отвлекает меня от воспоминаний, и я оглядываюсь по сторонам.
Всё небо сплошь устелено серыми тучами, отчего еле пробивающееся солнце кажется лишь тонкой извилистой белой линией между ними. Тем не менее, на сером асфальте ни одного пятнышка, а значит в ближайшее время дождей не предвидится.
Заворачиваю за угол и невольно растягиваю губы в широкую улыбку.
Справа от меня над витриной горит широкая неоновая вывеска «Shut up and listen», коралловый свет которой распространяется по всему кварталу. Каждое слово выведено разным шрифтом, и я даже не могу объяснить, почему мне так нравится это делать.
Уверенно тяну на себя холодную ручку, и мгновенно запах чёрного кофе и слишком контрастный тёплый воздух окутывают меня с ног до головы.
На том конце просторной комнаты стоят огромные стеллажи, заставленные всевозможными дисками, кассетами и пластинками. Ближе ко входу можно заметить двойной ряд из коробок, в которых намешаны уценённые товары
Дальняя лампа пару раз моргает. Я отвлекаюсь на желтоватый свет и вздрагиваю, когда слышу за спиной знакомый голос.
— Привет, Джесси, давно не виделись. Тебе что-нибудь подсказать? — обернувшись, вижу того самого Майка Тауверса, что увёл у моей подруги, как оказалось, её очень голубого парня.
Недлинные кудрявые пряди красиво спадают на лоб, что делает этого парня похожим на живой шедевр, сбежавший из Лувра. На нём как обычно рубашка и плотный джемпер,
хотя в магазинчике всегда тепло, так что я не понимаю зачем ему всегда так тепло одеваться .
Ох и сколько же девичьих сердец разбили эти острые скулы, веснушки и до невозможности бледная аристократическая кожа!
— Думаю, ты можешь мне помочь, — окидываю взглядом помещение. — Ты ведь всё ещё делаешь подборки для винила? — вопросительно смотрю на него.
— Конечно, — он широко улыбается и, всплеснув руками, идёт к прилавку, где прямо за кассой стоит ещё один небольшой стеллаж, а я останавливаюсь перед кассой.
Майк — большой поклонник различных плейлистов по настроению или по определённым тематикам, поэтому часто, очевидно с разрешения своего босса, делает такие подборки для продажи. Кстати, как ни странно, такой товар имеет большой спрос.
— Есть что-нибудь связанное с призраками или приведениями, — облокачиваясь ладонями на столешницу и подаюсь вперёд, пытаясь разглядеть названия пластинок, которые перебирает Тауверс, потому что я забыла дома очки. Опять.
— Не поверишь, но на прошлой недели все раскупили. Как раз думал над тем, чтобы выпустить их повторно, — он перелистывает большие картонные конверты один за другим, периодически вытаскивая какой-нибудь, чтобы ещё раз прочитать название.
Вдруг из небольшого прохода слева от стеллажа слышатся чьи-то приглушённые шаги. Как только я понимаю, кому они принадлежат, мне становится до жути смешно, но я держу себя в руках.
— Майки, ты случайно не видел банку кофе...— из прохода появляется Дэниел.
Держа большую упаковку кукурузных чипсов, он поворачивается к своему парню, но заметив меня, Сиви на мгновение замирает и тут же прячется обратно в узкий коридор.
— А ты что тут делаешь, Хендрикс? — из-за бетонных стен от его голоса слышится небольшое эхо. — Неужели тебя наконец пригласили на ведьминскую вечеринку? Пожалуйста, скажи, что она пройдёт в Салеме, а лучше скажи, что ты туда переезжаешь.
Тихо смеясь, я покачиваю головой и замечаю, что на губах Тауверса тоже появилась кроткая улыбка.
— Хватит прятаться, Сиви. Подумаешь, закидали мы тебя пару раз тухлыми яйцами. Это не значит, что нужно сразу обижаться, — говорю чуть громче чем обычно, чтобы точно быть услышанной, хотя в помещении сейчас царит тишина. — Тем более, кто на тебя яйца только не закидывал. Я думала именно так проходят твои будни.
Плечи Майка дрожат в беззвучном смехе, и я не могу сдержать смешок.
— Пошла нахрен.
— Кстати, а вы уже попробовали что-нибудь из камасутры, что я подарила вам на Рождество?
— Нет, — отзывается Дэниел.
Я перевожу взгляд на Тауверса, и тот одними лишь губами говорит «Да, спасибо», а затем благодарно кивает, на что я подмигиваю, как бы отвечая «Не за что. Обращайся».
— Так, что там этой ведьме нужно, — блондин вновь появляется из-за шкафа, но на этот раз уже без начос.
— Что-нибудь на тему призраков или приведений, — отвечает Майки. Я лишь киваю, подтверждая его слова.
Через пару секунд Сиви с самым недовольным лицом протягивает мне квадратный конверт из крафтовой бумаги, на котором написан список всех композиций.
— Это подойдёт?
Переворачиваю его в руках, пробегаюсь по названию, аккуратно выведенному чёрным маркером, и довольно ухмыляюсь.
— О да, это то, что нужно.
