other pain

Последнее свидание с Патрицией вышло неудачным — Стэн так и не смог сосредоточиться на девушке, отвлекаясь на собственные мысли и переживания. Одновременно его терзали совесть и злоба. Фатальность, от которой он теперь не сможет убежать — ведь Билл все же был лучшим другом — била по затылку огромным камнем. Кричала, мол, ты мне обязан, чувак, и тебе от меня не скрыться. Если ты, конечно, не хочешь, чтобы малыш Билли стал овощем и страдал всю жизнь. Из сотен тысяч других пусть даже и парней, на которых при большом желании можно было положить болт, судьба выбрала лидера их маленькой группки. Храброго, доброго, умного и потрясающего Уильяма Денбро, от голоса которого по спине бегали мурашки. Его и правда хотелось слушать, несмотря на то, что парень заикался и корил себя за это. Имея свои недостатки, Билл все равно был замечательным. Но сейчас это не имело никакого значения, потому что Стэн не хотел Билла. Ни при каких условиях и обстоятельствах он не желал менять друга-Билла на любовника-Билла. И обрекать его на сосуществование с человеком, которому по большому счету было до чертиков наплевать на подобную сторону отношений, тоже. Это было бесчеловечно и нечестно, тем более, что Денбро первым из всей их четверки заслуживал счастья. И все-таки гнев часто выбирался наружу, его не могли сдержать ни совесть, ни доброе отношение к лучшему другу. Совсем как сейчас, когда Стэн, не видя дороги, бежал по пустым улицам своего города. Юноша надеялся, что Патриция сможет помочь ему, однако девушка только виновато улыбнулась, говоря, что у Стэнли нет другого выбора. Этого парень слышать не хотел, выбегая из кафе прямо под ледяной ливень и пешком направляясь домой. Струи, льющие будто из поливочного шланга, били в лицо, веки бесконтрольно сжимались, и в конце концов, Стэна снес с ног какой-то бешеный велосипедист, прикрывающий глаза одной рукой, и парень упал на колени. Правую руку пронзила острая боль, и Урис, поднося ладонь ближе к лицу, увидел в зияющей ране несколько мелких камушков. Крупные капли дождя смывали кровь вниз по запястью, но рана наполнялась снова и снова, и коричневые потоки пропадали где-то под рукавом новой голубой рубашки. Дрожь от холода и воды начала расти в геометрической прогрессии, заставляя парня паниковать от вида крови и грязи в плоти. В открытой ране были посторонние предметы, которые несли потенциальную угрозу его молодому организму — сколько людей прошлись по этим камням? Где находились подошвы ботинок этих людей? Какие болезни могли нести на себе эти чертовы камни? Кровь, разбавленная с водой, потихоньку все впитывалась в рукав, окрашивая ткань в уродливый коричневый цвет. И пусть юноша в свои шестнадцать знал, чем можно вывести свежую кровь, его беспокоило то, что отец мог заметить это. Заметить его состояние и потребовать очередных объяснений. Если это перерастет в побои, тогда пострадает Билл, и этот далеко не глупый парень сразу все поймет, как только синяки на его теле начнут появляться с завидной скоростью. Подобная перспектива пугала еще больше какой-то возможной болезни, и страх сдавил горло своими черными щупальцами. Замкнутый круг начинался с желания побыстрее успокоиться, продолжался страхом не успеть этого сделать до прихода домой и закольцовывался внутренними терзаниями по поводу собственной слабости. И снова, и снова, и снова. Казалось, что щупальца все тянулись дальше, вниз по трахее, к легким. Их яд проникал в каждую клеточку, отравлял каждый сантиметр и оставлял кровоточащие язвы изнутри. За их обжигающими укусами совсем не ощущался леденящий ливень с его очень вероятными последствиями в виде соплей и кашля. И горло наверняка будет болеть, но только не из-за спазмов и воспаления, а от присосок этих чертовых щупалец. Может, эмоциональная боль совсем не чувствуется через связь, и Билл не догадается, и тогда… — Стэн? За шумом дождя всегда тихий голос казался совсем уж слабым, и когда через пелену воды Стэнли увидел ярко-красный дождевик, только после этого понял, что перед ним стоял Эдди Каспбрак. Его зеленый зонт был устрашающе огромным, и вмиг ливень прекратился, потому что Эдди навис над ним, закрывая парня от дождя своим тощим телом. — Почему ты здесь? Тебе нужно домой, ты можешь простудиться. В этом маленьком мальчике всегда было чересчур много заботы, которая распространялась и за границы их с Ричи отношений. Он нес это из семьи, от своей деспотичной и любвеобильной матери, только разница с ней состояла в том, что Эдди просто понимал, что никто из других мальчишек не будет заниматься разбитыми лбами и коленками. С ним всегда была целая аптечка — бинты, антисептики, пластырь. И хоть Эдди и казался самым ненадежным в плане роста и физических возможностей, он был самым лучшим в оказании первой моральной помощи. Наверное, в их небольшой компании именно Эдди Каспбрак был той самой жилеткой, в которую можно было поплакаться. Жаль, что Стэнли Урис ненавидел плакать. — Все в порядке, — дрожащим голосом ответил Стэн, пытаясь подняться. Колени затекли от холода и неудобной позы, поэтому юноша повалился вперед, на Эдди, хватаясь за подол его дождевика. — Твоя ладонь, Стэнли, тебе нужно обработать рану. Я помогу тебе, пойдем. Каспбрак из всех сил тянул друга вверх, стараясь поднять, и ему все же это удалось. Теперь Стэн возвышался над ним на целую голову, совсем как Ричи, а потому перехватил зонт из рук Эдди, потому что он был не только большим, но еще и наверняка тяжелым — впрочем, так и оказалось. — Спасибо, — сухо добавил Стэнли, смотря на теплую, но обеспокоенную улыбку лучшего друга, и быстро отвернулся. Стэнли Урис не желал казаться жалким. Всю дорогу, которая прошла в тишине, нарушаемой лишь хлюпами резиновых сапог Эдди, Стэн умолял Всевышнего, чтобы отца не оказалось дома. Пусть он будет на работе, в синагоге, в магазине, да хоть у черта на рогах — лишь бы подальше от дома. Парню хватило бы разницы в несколько минут, чтобы успеть занять ванную комнату и спрятаться там, приводя себя в порядок. — Тебе не обязательно идти со мной, — поморщился Стэнли, чувствуя, как кожа ладони саднила и чесалась. — Мне не сложно. Я опять поругался с мамой и совершенно не хочу идти домой, — парнишка понуро брел рядом, натягивая рукава дождевика на сжатые кулаки. — Где угодно, только не дома. Стэнли чересчур понимающе хмыкнул, и костяшки пальцев побелели от того, как сильно юноша обхватил металлическую ручку зонта. Мысли опять вернулись к теплой ванне, мягкому одеялу и любимым комиксам. — Почему ты не пойдешь к Ричи? — конечно, Стэн не был против компании друга, но именно сейчас все же хотелось побыть одному. — Вообще-то, я к нему и шел, — смущенно ответил Эдди, и Стэнли мысленно хлопнул себя по лбу, вдруг осознавая, что Ричи жил как раз в стороне кафе, где и находился Стэн некоторое время назад. Что бы еще забыл Эдди на другом конце города? — И теперь ты идешь со мной совершенно в противоположную сторону? — Ты мой лучший друг, нельзя было бросать тебя в таком состоянии. К тому же, Ричи не знает, что я к нему вообще шел, так что от лишнего получаса ему не поплохеет. Так что, все-таки, случилось? — в тихом голоске Эдди сквозило неприкрытое любопытство. — Меня сбил какой-то урод на велосипеде, — Стэнли стыдливо отвел взгляд, надеясь, что Каспбрак не заметит его очевидной лжи, но друг был слишком увлечен прогулкой по лужам. — Неудивительно, такой дождь начался. Меня чуть не снесло в канализацию, — Каспбрак вздрогнул и нахмурился. — Кто вообще проектировал эти сливные отверстия? В них с лёгкостью может поместиться маленький ребёнок, — Эдди продолжал болтать, пока они подходили к дому Урисов, и он совсем не заметил, как рядом с ним напрягся Стэн. Его шаг немного замедлился, и Каспбрак, глянув на друга, тоже остановился. — Хочешь, я узнаю, дома ли он? Стэнли замер. Пожар противоречий вспыхнул в юноше с новой силой. Да, хотелось крикнуть ему во все горло, хочу! Иди и посмотри, Эд, пожалуйста. На какую-то чертову секунду Стэну захотелось прижаться к кому-нибудь, натянуть одеяло на голову и взреветь белугой. Чтобы мокро, громко, до хрипов. Чтобы хоть кто-то заметил его состояние и пожалел. Нет, хотелось крикнуть ему во все горло, я не трус! Отстань уже от меня, маменькин сынок, мне не нужна твоя жалость. И эта самая чертова секунда растянулась в вакуум. Тугой такой и плотный, заставляющий молчать и сглатывать невидимые людям слезы. Жгучие и колючие, наполняющие все еще кровоточащие язвы и разъедающие своей желчью свежую корку. — Я сам. Твердый голос душил. Стэнли нажал на дверную ручку, и она не поддалась. Он облегченно выдохнул, понимая, что это может означать только одно — дома никого нет, и у него есть реальная возможность снова стать идеальным. Старые половицы поскрипывали столько, сколько Стэн себя помнил, но отец, требующий порядка во всем, никогда не пытался починить их. Впрочем, парня это мало волновало, уж точно не сейчас, когда ладони все еще саднило, а позади почти что бесшумно двигался Эдди. Они дошли до комнаты, и друг по-хозяйски засучил рукава теплого свитера — очевидно великоватого по размеру. Возможно, это была вещь Ричи, и Стэнли отвернулся, не желая думать об этом сейчас. Когда юноша, вспять затянутый в круговорот собственных мыслей, начал расстегивать рубашку, Каспбрак отвернулся тоже, делая вид, что разглядывал полочки со всякой мелочевкой, хотя и видел ее сотни раз. Коллекционные фигурки комиксных героев, которые попадались в некоторых выпусках любимого журнала, толстая пачка комиксов, награды за школьные олимпиады, фотографии. Все в идеальном порядке и чистоте, ни единой пылинки, и это была одна из причин, по которой Стэнли Урис был любимчиком Эдди Каспбрака (теперь после Ричи, конечно) — он был аккуратен. Даже педантичен. — Мне бы только убрать песок, который забился под кожу. С остальным я разберусь. Серьезный голос друга оторвал Эдди от размышлений, и он посмотрел на Стэна, грустно улыбнувшись. Стэнли был хорошим. Эрудированным и острым на язык, часто только он мог заткнуть такого шалопая, как Ричи, и делал это с потрясающей ловкостью. Но развитые не по годам самостоятельность и жесткость к себе иногда и правда пугали. И друзья, безусловно, знали, откуда у Стэна были частые синяки на руках и спине. — Мне не сложно помочь тебе, — все же произнес Эдди, предполагая про себя, что может ответить Стэнли. — Я могу сделать все остальное сам. Каспбрак спрятал дрожащие пальцы за спину и молча кивнул. Он не любил спорить со Стэном. Не потому, что не мог, нет. Просто Стэнли был чересчур упрям и не поддавался ни на какие уловки. И если Эдди часто сам отказывался от споров с ним, а Ричи просто-напросто проседал под тяжестью аргументов и спокойного тона, то единственным человеком, который мог достучаться до Стэна хотя бы на сотую одного процента, был Билл Денбро. Именно поэтому он был их негласным лидером. В ванной комнате Стэнли расставил все необходимое — пинцет, перекись, вату, бинты. Наверное, если бы несколько камушков не попали очень уж глубоко в рану, он бы и правда справился сам, но тут Вселенная уже не была на его стороне. Поэтому тщательно помыв руки с антибактериальным мылом, он сел на крышку унитаза, давая Эдди возможность свободно двигаться по комнате, и парнишка начал тут же готовиться — сначала тоже помыл руки (до самого локтя), затем обработал пинцет спиртовым раствором и заставил Стэна держать фонарик прямо над раной. — Да уж, приятного мало, — прошептал Каспбрак себе под нос, убирая оторванный кусочек кожи в сторону и капая туда перекись. Сукровица тут же зашипела, приподнимая пеной мелкий песок, и Эдди мазнул ватой, убирая грязь. Парень залил рану еще раз, и в этот раз Стэн непроизвольно дернулся от неприятных ощущений. Края ссадины были рваными, и, подумал Эдди про себя, теперь наверняка останется шрам. — Может, аккуратно срезать лишнюю кожу? — Каспбрак приподнял пинцетом уже засохший комок из грязи и крови, но Стэнли отдернул руку. — Я же сказал, мне нужно только убрать лишнюю грязь. — Я убираю, но это тоже лишнее, — Эдди сморщил нос от холодных интонаций в голосе друга. — Если ты не в состоянии сделать все молча, ты можешь идти к Ричи, — Стэн встал и открыл дверь ванной, будто бы вынуждая Каспбрака уйти. — Я всего лишь пытаюсь помочь, не обязательно быть таким, — Каспбрак не договорил, но Стэнли понял его и без лишних слов, тут же закатывая глаза. — Я сразу сказал, что мне не нужна нянька. У меня есть руки и глаза, и я смогу сам обработать этот порез, — Урис посмотрел на ладонь — самый центр был разодран прямо по полукруглой линии так, будто парень упал на осколки, а не на камни. И на порез это похоже не было. — Я не нянька. И я не сделал тебе ничего плохого, чтобы заслужить подобную грубость. Сядь на место, я обработаю до конца, — Эдди подошел к Стэну, но тот спрятал руку за спину и упрямо покачал головой. — Не будь ребенком. — Я не ребенок, мне не нужна твоя гребаная забота, Эдди. — Как насчет обыкновенного «спасибо»? — положив пинцет на раковину, Каспбрак отошел к двери. — Не все люди пытаются послать тебе какой-то подтекст, и глупо думать, будто я считаю тебя жалким из-за того, что ты не можешь вымыть долбанный песок из раны. — Я не хочу, чтобы ты помогал мне. Уходи, пожалуйста, — красивое лицо Стэна казалось серым, словно высеченным из многовекового камня, и совсем неживым. — Стэн, — Эдди протянул к нему руку, стараясь ухватить за рукав, но парень отшатнулся, забиваясь в угол и лишь сильнее распахивая дверь. — Уходи. Каспбрак поджал губы, внутренне злясь на самого себя, и вышел из комнаты. Стэнли был невероятно упрямым в своих не всегда правильных суждениях, и в последнее время Эдди начал часто задумываться о том, что помочь другу становится все сложнее и сложнее с каждым днем. И если потерянное впустую время на этот глупый поход к Стэну домой не вызывало абсолютно никаких эмоций, то каждый упущенный момент бездействия его, Стэнли, матери казался Каспбраку целой пропастью к здоровому душевному состоянию лучшего друга. Стэн же в это время умирал изнутри, осознавая, что только что произошло. Очередная ссора с Эдди, которых после нахождения им своего соулмейта стало на порядок больше, выбила из парня последние силы. Эта импульсивность делала холодного и рассчетливого Стэнли беспростветным глупцом, и это снова запускало цикл самобичевания. И сейчас было как минимум две причины, чтобы надавать себе тумаков и навсегда забыть про таких друзей, как Эдди, или Билл, или Ричи — в последний год он часто срывался на них из-за отца, что определенно заставляло Стэна сухо извиняться и корить себя за отвратительное поведение; и, пожалуй, самая очевидная сейчас. Стэнли Урис выдал себя Эдди с головой, и теперь осталось только надеяться, что почти всегда отстраненный Билл отмахнется от заботливого друга, не давая ему взглянуть на полученную необъяснимым образом рану.