На языке цветов

      — Эту подвеску носила ещё моя бабушка, а затем и мама, — Юнги с предельной аккуратностью достаёт из кармана золотую цепочку с кулоном в виде солнца. Чимин с замиранием сердца наблюдает за тем, как подвеска ярко сияет от лучей, которые неторопливо начали заполнять больничную палату, принося с собой толику смутного облегчения и покоя.       — Она выглядит потрясающе, — шёпотом говорит Чимин, не отрывая ни на секунду взгляда от украшения, которое за мгновение завладело всем его вниманием. Он сжимает в руках белоснежное одеяло, не в силах совладать с чувствами, которые внезапно начали пытаться вырваться наружу, заставляя его терять контроль.       — Чимин, а знаешь, какое значение имеет этот подарок? — Юнги говорит расслабленно, но очень увлечённо, немного забавляясь от Чимина, который забывает, как дышать, когда смотрит на Мина.       — Какое же? — Пак немного пугается от его интонации, но интерес оказывается сильнее всякого страха.       — Я дарю тебе часть самого себя. Отныне ты моё единственное солнце. Свет моей души, — слегка взволнованно отвечает, следя за реакцией Чимина, который в одно мгновение изменился в лице, пытаясь сдержать непрошенные слёзы. Юнги может только гадать о том, о чём же действительно думает парень, потому что Чимин ему всё ещё не открылся. Однако, Мин уверен в том, что этот день настанет, и до тех пор он будет преданно ждать.       Чимин неожиданно всхлипывает, а Юнги вздрагивает от мгновенного испуга. Однако в груди тут же возникает приятное ощущение… тепла? Да, именно его. Мужчина вдруг осознаёт, что прежде с таким никогда не сталкивался, но это его нисколько не пугает, а наоборот — притягивает. Хочется к Чимину подойти ближе, стереть с лица слезу и поцеловать, чтобы он понял, что не один больше, что теперь у него есть Юнги, который будет его оберегать от всего. Была бы его воля, он бы охранял Чимина от внешнего мира, полного разочарований и отчаяния. Юнги был уверен, что Пак — натура очень хрупкая и ранимая, но как только узнал его чуть лучше, понял, что никогда ещё так сильно не ошибался. Чимин оказался гораздо сильнее, чем он думал. Юнги и по сей день поражается той молчаливой силе, которая упрятана в Чимине. Он справляется со всеми проблемами самостоятельно, никогда помощи не просит — гордый чересчур. Однако его бесконечная сила порождает отчаяние и почти больную надежду. Юнги в его глазах это ясно видит, хотя Чимин старательно скрывает.       Парень тянется к нему, а Юнги замирает в трепете. За столько времени, проведённого вместе, ему бы стоило привыкнуть к столь внезапным «вспышкам» нежности Чимина, но Юнги до сих пор не может поверить в собственное счастье. Однако Мин успел совсем немного изучить его: помимо его силы, страха довериться и бесконечного, почти одержимого стремления к свободе, Чимин тот человек, который проявляет свою благодарность по-особенному, без всяких слов. Иногда одного его взгляда хватает, чтобы Юнги задышал по-новому.       Когда парень подходит непозволительно близко, Юнги теряет голову от ощущения тепла, которое волной проходит по всему телу. Чимин его нежно целует. Сам. Мин никогда первым за поцелуями не тянется, боится спугнуть его, а Пака это только выводит из себя порой. Чимин действует в привычной манере. С неподдельным трепетом едва касается его губ своими, а Юнги выдыхает от нетерпения.       Наконец, Чимин набирается смелости. Каждое движение становится уверенным, живым. Он хватается руками за шею мужчины и тихо стонет прямо в его губы, когда чувствует его сильные руки на талии. Чимин трётся о его бедро пахом, нутром ощущая его возбуждение и нарастающий градус между двумя. Юнги легонько кусает того за шею, оставляя на ней красный след. Чимин от откровенных ласк ещё больше млеет и дышит рвано, порой даже забывая вдохнуть, полностью отдавшись ощущению тепла. Прекращать вот так просто, словно ничего и не было, отчаянно не хотелось.       Он хнычет от бессилия и одним видом показывает то, что ему мало. Юнги без слов его понимает и тут же валит на больничную койку, которая скрипит от нагрузки. Очевидно, та вовсе не предназначена для того, чтобы на ней отдавались страсти. Мин его бедро одной рукой поглаживает, а вторую запускает под его футболку и невзначай задевает соски, Чимин даже краской заливается и губу закусывает беспомощно, сдерживая нетерпеливый стон.       — Мы правда собираемся сделать это здесь? — томно шепчет в самое ухо, ни на секунду не прекращая ласк.       Чимина вдруг прошибает внезапным осознанием безумства этого поступка. Сомневается долю секунды, но мысли тут же рассеиваются, когда Юнги в очередной раз касается его там.       — Собираемся, — утвердительно кивает, не отводя от него взгляда, хитро улыбаясь.       — По тебе и не скажешь, что вчера ты был на грани обморока. Ты уверен в том, что готов? — собственное возбуждение не даёт покоя, но с Чимином спешить категорически нельзя.       Вместо ответа Чимин лишь тянется за поцелуем и снимает с него рубашку. Медленно. Пуговицу за пуговицей расстёгивает.       Тем временем Юнги целует его нежную шею, на которой тут же появляются пару засосов. Чимин принадлежит только Юнги. Он торопливо снимает с него футболку и бросает её куда-то на пол.       — Татуировка? — удивлённо раскрывает глаза Юнги, опешив. Этого он точно ожидать не мог. У Чимина под рёбрами «Nevermind» выведено. Мин восхищённо проводит по надписи пальцами, а Чимин дыхание задерживает, пытаясь не заплакать в очередной раз.       — Сделал необдуманно, ещё в подростковом возрасте, — стыдливо прячет взгляд и почему-то краснеет. Юнги такая реакция непонятна.       Он снова убедился в том, что его Чимин — самый прекрасный человек на планете. Судьба не ошибается — вот, что понял Юнги. С ним хочется быть живым, настоящим.       — Ты так прекрасен, — восхищённо говорит Юнги, снимая с него штаны. Чимин смущённо закусывает губу, но не сопротивляется. Не меньше его ждёт.       Мин на секунду о чём-то задумывается и облегчённо выдыхает, когда обнаруживает на тумбочке около кровати тюбик крема для рук, который принёс Чимину Тэхён, узнав о том, что друг попал в больницу. Ким всегда был натурой очень творческой, так что Пак подарку нисколько не удивился, а Юнги его мысленно поблагодарил.       Мин хватает тюбик и выдавливает большое количество крема себе на пальцы. Чимин стонет от неожиданности, ощущая то, как холодная масса касается его кожи. Мин осторожно вводит первый палец, а Пак хнычет от неприятных ощущений, которые отдалённо напоминают боль.       — Прости, — Юнги в самое ухо шепчет, поглаживая Чимина за живот, в надежде успокоить. Очевидно, у него это получается, потому что Пак заметно расслабляется, когда палец начинает входить свободно.       — Это безумие, — после небольшой паузы начинает Чимин, совершенно привыкший к ощущению пальцев в заднице. Даже звучит до ужаса странно, но парень предпочитает не думать.       — Что именно? — Юнги старательно ищет какую-то точку, полностью сосредоточившись на этом. Пытается быть терпеливым и закусывает губу, чтобы не сорваться, потому что от одного вида совершенно голого Чимина, который лежит перед ним, рвано дыша и растрепав волосы, крышу сносит.       — Всё это: наш первый секс на больничной койке, крем вместо смазки, твоя метка, — не выдерживает. В его мыслях это было красивее.       — Потому что с тобой невозможно по-обычному. Ты удивительный, — с неподдельным восхищением в голосе отвечает, продолжая искать заветную точку.       Чимин хочет возразить, но вместо слов вырывается лишь тягучий, как патока, стон, который сбивает с толка.       — Нашёл! — радостно шепчет Юнги, всматриваясь в то, как Чимин быстро меняется в лице: вместо недовольства приходит совершенно новое чувство — живое удовольствие на грани с одержимостью. Это не может не возбуждать.       Юнги играючи проходится по простате, а Чимин медленно, но верно сходит с ума. Он мечется в постели, не зная, куда себя деть. Тем временем Юнги вводит второй палец, но пытка не прекращается. Наоборот, щёки стремительно краснеют, а тело отчаянно требует большего.       — Я не могу больше терпеть, — хнычет. — Я скоро кончу, — стыдливо шепчет, пряча взгляд в изгибе его плеча.       Чимин тянется к изнывающему члену, но Юнги тут же перехватывает его руку, не позволяя прикоснуться к себе.       — Я хочу, чтобы ты смотрел только на меня. Не отводи взгляда, — просит, а сам дикое удовольствие ловит от одного факта, что Чимин только его.       Пак повинуется и стыдливо смотрит, не отрывая глаз, а на дне чужих видит необузданное желание, которое скоро невозможно будет взять под контроль. Чимин облизывается невольно.       И вот внутри парня уже три пальца, а ему всё недостаточно. Он умоляюще смотрит на Юнги, закипая от чувств. Ненароком обращает внимание на стояк мужчины и даже ухмыляется, но забывает обо всём, когда Юнги переворачивает его на живот. В задницу упирается что-то твёрдое. Чимин не успевает среагировать, как одним резким движением Мин входит в него. Пак вздрагивает от неожиданности. Он морщится, когда Юнги делает первые толчки, и беспомощно цепляется за простыни.       — Посмотри на меня, — Юнги целует его за шею и гладит по животу, когда с губ Чимина снова срывается стон.       Он больше похож на сплошной комок нервов, готовый умереть от чувств на этой же койке.       Юнги внимательно изучает выражение лица родственной души, то и дело сам срываясь на стоны при особо сильных толчках.       — Какой же ты красивый, — говорит тихо, но Чимин каждое его слово слышит и в памяти сохраняет. Щёки горят, а сам он задыхается от любви, пытаясь совладать с чувствами.       — Бо-оже, — тянет Чимин, сильнее хватаясь за Юнги, когда он случайно проходится членом по простате. А затем ещё. И ещё.       — А если в любую минуту зайдёт медсестра? — Чимин обращает внимание на дверь, запоздало осознав, что они, вообще-то, не у себя дома. Стыд мгновенно одолевает его.       — В таком случае нам нужно поторопиться, — Юнги останавливаться не собирается.       — Я всё ещё считаю, что это безумие, — постанывает.       — Ты прав, это действительно безумие. Иначе я не могу понять, почему я вижу в тебе целую Вселенную, — Юнги хочет сохранить в памяти каждый его вдох, а затем вспоминать об этом каждую чёртову секунду.       — Как же я люблю тебя, — срывается неосознанно с языка Мина. Чимина от его слов ни на шутку кроет, потому что это первое его настоящее признание.       — Я больше не могу… — не успевает договорить, как выгибается в спине и громким стоном кончает на белоснежную постель.       Следом за ним не выдерживает Юнги, после пары толчков изливается внутрь. Валится на неудобную койку к Чимину. Они дышат рвано, не совсем осознавая реальность происходящего. Лежат, обнявшись, и молчат.       На солнце блестит подвеска, притягивая внимание уставшего парня.       И почему ради Чимина Юнги готов достать хоть все звёзды с неба? Хотя мужчина и понимает, что звёзды Чимину, на самом деле, не нужны, потому что в нём самом целая Вселенная заключена. Это отличало его от других.       С самого начала их любовь была безумна. С самого начала Юнги любил Чимина больше жизни.