***
Чимин взволнованно теребит подол рубашки, пусто глядя на себя из зеркала ванной комнаты ресторана, в котором происходит мероприятие. Даже чёртов сортир выглядит так, словно сделан из золота. Тяжёлые струи воды бьют по раковине, создавая характерный шум, от которого у парня болит голова. Ему хочется тишины. Чимин чувствует себя слишком некомфортно. Ему душно в этой белоснежной, идеально выглаженной рубашке, купленной в магазине класса люкс. Он никогда не был большим поклонником дорогих вещей. Даже сейчас он не думает ни о чем, кроме того, что пятно от вина на изысканной ткани будет смотреться нелепо. Вишнёвый блеск для губ непривычно липкий и сладкий — Чимин хочет размазать его и перестать чувствовать себя таким чужим. Определённо, эта атмосфера не для него. Он выключает воду, ещё несколько секунд смотрит на собственное отражение, пытается улыбнуться и тяжело дышит. Выходить не хочет. Была бы его воля, поехал бы домой, наплевав и на гостей, и на вечер. Но Юнги подводить отчаянно не хотел. Чимин расправил плечи и неестественно задрал подбородок, желая обрести толику фальшивой уверенности. Он быстрым шагом направился к выходу из комнаты, а когда вышел — увидел, что его смиренно дожидается Юнги, нервно шагая из стороны в сторону. Мужчина резко останавливается, когда замечает, что Чимин готов. Застывает в немом шоке, всматриваясь в глаза. Спускается к губам и невольно задерживает на них взгляд, потому что не может оторваться. На них красивый блеск. Юнги внезапно становится интересно, каковы они на вкус. Он тут же даёт себе мысленный подзатыльник. Сейчас не время. Мужчина обязательно сделает это позже. Мин наконец с трудом отрывает взгляд с губ, когда понимает, что смотрит на них неприлично долго. — Выглядишь потрясающе, — восхищённо поговаривает, улыбаясь. Юнги уверен в том, что красивее Чимина в этом мире нет никого. — Ты тоже, — Пак едва заметно краснеет и неловко опускает голову, пытаясь это скрыть. Он делает пару осторожных шагов и берет мужчину за руку.***
В зале играет приятная классическая музыка, которую исполняет целый оркестр. На столах дорогие закуски и лучшее вино на любой вкус. То и дело Чимин ловит на себе изучающие взгляды людей, от которых ему хочется сжаться до размеров атома. —…Поэтому мы и проводим этот благотворительный вечер. Я и сам не фанат этого кричащего пафоса и лицемерия, но раз в год приходится надевать костюм и строить из себя важную персону, — Юнги старается поднять настроение Чимину, потому что прекрасно осознает тот факт, как сильно ему сейчас некомфортно. Пак вымученно улыбается, но меркнет в ту же секунду, заметив фигуру Хосока, который стремительно надвигается в их сторону. Чон бесцеремонно берет со стола виноград и отправляет его в рот. Проницательно смотрит на Чимина, ухмыляясь. Юнги его поведение выбешивает, но внешне он сохраняет мнимое спокойствие. — Ты сегодня очень красивый, Чимин-и, — говорит так, словно ничего из рук вон выходящего не происходит. Мин давится собственной ревностью и негодованием. Какого черта? — Спасибо, — сухо отвечает парень, не отрывая взгляда от Юнги. Хосок даже оскорбляется. И дураку ясно, что между этими двумя есть что-то большее, нежели просто работа. Раньше Чимин был не таким. Он ходил за Хосоком чуть ли не по пятам, впитывал в себя все, что он только скажет. Всегда восхищённо слушал, не отрываясь, и улыбался каждый раз, когда Хосок проявлял хоть немного внимания — это льстило. А сейчас Чимин совсем другой. Он больше не старается поймать на себе его взгляд, не желает разговаривать с ним и любить его, похоже, тоже. Хосок больше не является тем человеком, который зажигает звезды в его глазах. Отныне эта роль принадлежит Юнги, который никому его не отдаст, защищать от него будет.***
Юнги берет Чимина под руку и идёт в центр зала. Оркестр начинает исполнять мелодию, которая парню с первых нот очень понравилась. Он восторженно улыбался, вспомнив балетное прошлое, и в ту секунду Юнги пригласил его на танец. Чимин согласился сразу, не раздумывая. Мужчина кладёт тяжёлую ладонь на его тонкую талию и улыбается, когда Чимин обнимает его за плечи. Отчего-то становится так легко и свободно, словно они не на благотворительном вечере с влиятельными людьми, а снова в его квартире, тем поздним вечером, танцуют под песню с его любимой пластинки. Чимин заметно расслабляется в его руках и кладёт голову на его плечо, ни о чем не думая. Рядом с ним так спокойно, что парень это чувство порой путает с родным домом. — Я люблю тебя, — Юнги снова это шепчет, ощущая осевший в лёгких аромат знакомых цветочных духов. Чимин снова был непозволительно близко. Они непринуждённо кружились в танце, словно кроме них в этом зале нет никого. Порой даже не замечали мелодию и двигались в собственном ритме. «Я тоже люблю тебя, — проносится в его сознании, — даже сильнее, чем ты можешь представить». Но вслух это сказать он так и не решается. Чимин прячет взгляд в изгибе его плеча, а Юнги всеми фибрами души может почувствовать то, как он улыбается. Когда мелодия сменяется на другую, они нехотя отлипают друг от друга. Юнги говорит о том, что он вынужден оставить Чимина ненадолго, чтобы поговорить с гостями об одном важном проекте. Пак в этом особо не разбирается, но с усилием кивает, потому что это важно для Мина, — Чимин знает. Пак потерянно, с отстранённой медлительностью плетется к столу с закусками и устало смотрит на окружающих. Такая жизнь не для него. Он чувствует себя чужим в этой атмосфере напускной, фальшивой идеальности. Чимину тошно быть даже сторонним наблюдателем этой картины. Он, однозначно, устал. — Ты не растерял свои навыки, — Чимин резко вздрагивает, обернувшись на источник шума. Хосок смотрит на него оценивающе и говорит: — я вот думаю, насколько мне повезло с тобой. Говорит так, словно они все ещё вместе. Мерзко. — Не говори так, словно от наших чувств что-то осталось. Это не так, — Чимин отвечает холодно, не имея ни малейшего желания вникать в разговор. Все кажется таким бессмысленным и пустым. — Ты прав, — соглашается Хосок с некоторым сожалением в голосе, — но вспомни, как хорошо нам было вдвоём. — И что? Какая разница, что было раньше, Хосок? — Чимин теряет терпение. Ему неприятно. Воспоминания ощутимо давят, потому что когда-то Чимин жил Хосоком — отрицать этот факт невероятно глупо. А сейчас он не чувствует к нему и половины того, что было раньше. Он изменился. Юнги оказал на это огромное влияние. Отвлекшись, Чимин совершенно не замечает, что Хосок незаметно подсыпает вещество в бокал вина, который передаёт Паку. Парень принимает напиток и отпивает приличное количество, знатно утомившись. За считанные секунды он ощущает резкую головную боль и неожиданно подступившую тошноту. Комната начинает расплываться перед глазами, а музыка и голоса людей сливаются в один беспорядочный шум. Чимин беспомощно хватается за край стола, пытаясь сохранить равновесие. Однако с каждой секундой это даётся всё сложнее. — Чимин, что с тобой? — голос Хосока звучит так, словно он в другой реальности. Чимин рвано дышит и чуть ли не падает прямо на пол, но Чон успевает того вовремя поймать. Чимин медленно сходит с ума. Страх окутывает сознание. Ему внезапно становится слишком жарко. Он, словно в бреду, мечется взглядом по толпе, но не находит любимого. Чимин готов рвать на себе волосы и разодрать нежную кожу, потому что приходит понимание: Он себя не контролирует. Действительно сходит с ума. — Я тебе помогу, — говорит Хосок, грубо взяв того за руку. Чимин вырваться не может, потому что слишком слаб и чуть ли не обмякает в его руках против воли. Отпусти. Не трогай! Но Чимин не может вымолвить ни слова. Тем временем Хосок что-то бормочет себе под нос, но парень не может разобрать ничего из того, что он говорит.***
Хосок притаскивает Чимина в комнату отеля, закрывает за собой дверь и грубо бросает того на кровать. Чимин думает, что он сейчас умрёт. Голова нещадно болит, а тело ломит так, словно в него вонзали тысячу игл. Пак не может сопротивляться. Парень готов кричать, плакать, биться за жизнь, но его разум отделили от тела, поэтому Чимин не может контролировать свои движения. Хосок медленно снимает с него блузку, Чимин пытается его остановить. Он беспомощно цепляется за его запястья ладонями, но Хосок их отбрасывает. — Отпусти… — у Чимина сил, чтобы кричать, не осталось. Он едва шепчет, задыхаясь. Слезы подступают на глазах. — Что ты сделал со мной? Чимин умрёт. Хосок его игнорирует, не обращая внимания на его слезы. — Ты же любил меня, что не так? — Чон силой заталкивает язык в его рот, Чимин сопротивляется что есть мочи. Он не отвечает на его действия, пытаясь не открывать рта. Когда Чимин понимает, что не получится даже встать с постели без посторонней помощи,он кусает губу Хосока со всей силы, когда тот в очередной раз пытается добиться взаимности. — Сука! — Хосок в ярости бьёт того по щеке, которая тут же, словно обожженная, краснеет. Чимин чуть ли не плачет, но вырваться из плена сильных рук, которые приковали его к постели, кажется чем-то невозможным. — Хосок, прошу тебя, перестань, — умоляет, откинув гордость. Когда речь идёт о выживании, приходится жертвовать достоинством. — Слушай сюда, Пак Чимин, — Чон грубо хватает того за подбородок, заставляя тем самым смотреть прямо в глаза, в которых настоящая бездна притаилась.— Сейчас ты говоришь Мину, что на самом деле всё это время любил меня, ты меня понял?! Мне похуй, что было между вами, но теперь этому пришёл конец. — Хосок… — Чимин хочет себе сердце вырвать, только бы не ощущать эту боль, которая сдавливает лёгкие. — Иначе твоя дорогая мама так и не дождётся сына, её отключат от аппарата. — Хосок говорит медленно, с расстановкой, а у парня кровь в жилах стынет и отчаяние начинает душить, стянув веревку на его шее. — Ты не можешь так поступить! — Чимин не прекращает попыток вырваться, но все безнадёжно. Неизвестный препарат лишает рассудка. Он сходит с ума. — Раньше ты не был таким, Хосок. — Мой милый, наивный Чимин, — Чон с фальшивой заботой смотрит на парня, — времена меняются, а необходимость в деньгах и власти остаётся всегда. Чимин не успевает даже подумать над его словами, как в комнату врывается Юнги. Он тяжело дышит, едва стоит на ногах. Волосы растрепаны, галстук ослаблен, а выражение растерянности в мгновение ока сменяется на непонимание, а затем и на злость, когда он обнаруживает Хосока, который лежит рядом с его Чимином на кровати. — Какого хуя происходит?! — Юнги яростно хватает Чона за ворот его рубашки и трясёт его, требуя объяснений. Хосок на это лишь расслабленно смеётся и откидывает голову. Чимин не дышит, когда разъяренный взгляд Юнги вдруг обращается на него — покрасневшего, тяжело дышашего и полумертвого. — Юнги, я… — Чимин не знает, как начать. Комок застрял в горле, Пак едва сдерживается, чтобы не заплакать. Хосок его демонстративно хватает за руку, чересчур сильно сжимая её. Чимину больно. — Я никогда не любил тебя, Юнги! Всё, что было между нами — ошибка. Я… всегда любил только Хосока, всю свою жизнь. — У Пака внутри Вселенная схлопывается до размера атома, но внешне он выглядит так, словно тому плевать. Он готов ломать себе ребра, хоть бы на мгновение перекрыть душевную боль физической. Но образ матери не даёт покоя. Она должна выжить, иначе борьба окажется бессмысленной. Чимин не хочет смотреть на то, как Юнги превращается в пепел с каждым словом, так небрежно брошенным Паком. Едва ли сдерживается, чтобы не кинуться к нему в объятия, умоляя о прощении, но его останавливают мысли о спасении матери и невозможность подняться с места. — Чимин… — Юнги ищет в нем ответ, но теряется ещё больше, когда видит в его глазах боль неутолимую. Пак, в отличие от него, никогда особо не умел прятать эмоции. — Почему? Один вопрос отпечатывается где-то в сознании, ощутимо давя на черепную коробку. Действительно, почему? Потому что Чимин хочет спасти мать, оградить Юнги от Хосока и не подвергать опасности людей, которых он любит больше всего. Но вместо этого Чимин молчит, не в силах ничего сказать. Он ненавидит себя. Ему тошно даже оправдываться. В глазах Юнги — боль вперемешку с опустошением и… Разочарованием. Тот, в ком Мин Юнги видел смысл существования, безжалостно, без тени сомнения растоптал его сердце.