На языке цветов

«Я обязательно скоро вернусь». Чимин выводит буквы аккуратно, словно боясь, что Тэхен его почерка не разберёт и не поймёт совсем, что же он имел в виду. Спина затекла от неудобного положения, а с волос капает вода — прямо на белоснежный лист бумаги, с трепетом вырванный из миниатюрного блокнота — Чимин морщится от пробирающего ощущения холода и чувствует, как по его коже бегает россыпь мурашек. В квартире около пятнадцати градусов. Чимин в одной тонкой футболке, наспех надетой после душа. «Мне нужно было уехать, потому что появились срочные дела в Пусане. Прости, что ты узнаешь об этом так, но если бы я написал тебе сообщение, ты бы обязательно примчался за мной». Чимин слегка улыбается: вздрагивает, когда замечает, что уголки его губ приподнялись. Виновато кусает губы и тупо пялится на лист бумаги, пытаясь поймать хоть одну мысль. «Не переживай за меня так сильно. Я буду в порядке». Застывает, не в силах продолжить записку. Неторопливо, с отстраненной медлительностью и без единого желания встаёт из-за стола и плетется к шкафу с одеждой. Запихивает в чемодан случайные вещи, не особо задумываясь. И останавливается. Смотрит по сторонам беспомощно и не понимает, когда всё пошло не так. В квартире висит звенящая тишина, от которой Чимин задыхается, теряется в пространстве, словно пылинка в океане бесконечности. Аккуратно, с больной нежностью дотрагивается до своей метки, которая покрыта ранками, и проводит по ней пальцами. Закрывает глаза и почему-то с лёгкостью может представить себе, как Юнги на себе его прикосновение ощущает. Чимин от любви своей, молчаливой и болезненной, с ума сходит. Чувствует себя самым большим слабаком во Вселенной, потому знает: за любовь бороться нужно, она никому просто так не даётся. Её, если заслужить нельзя, то беречь можно. Чимин не справился. Прямо сейчас он готов наплевать на свою гордость хваленую, от которой почти ничего не осталось, и помчаться к Юнги, умолять того о прощении. Потому что к нему тянет настолько, что противостоять этому кажется чем-то неправильным. Но ему нельзя. У него сердце голыми руками Хосок вырвал угрозами о матери. Как бы Чимин сильно не любил, сказать этого Юнги не успел. И понял так кстати: иногда бывает поздно. Чимин почти не дышит. Сдерживает очередной приступ боли, мечтая, чтобы Юнги не чувствовал на себе, как Чимин разрывается на части. Ему ведь сложнее в разы — его предали и безжалостно растоптали его чувства. И не объяснишь ведь, что Чимин его больше жизни любит и непременно готов ею пожертвовать ради любимого. Только вот никогда об этом вслух не скажет. Он оглядывает свою небольшую квартиру и с большим сожалением виновато смотрит на горшки с цветами, которые одиноко стоят на подоконнике. Тэхен обязательно будет их поливать, — Чимин знает. Выключает свет и выходит из квартиры, закрыв её на ключ.

***

Чимин смотрит на то, как поезд проносится мимо него со скоростью света и останавливается в паре метрах от него. На станции ни души — мрачно и сыро. Надоедливый дождь с самого утра не прекращает лить, вызывая приступ необъяснимого раздражения и головной боли. Чимин должен уехать. Он знает, что так будет лучше. Чувствует себя эгоистом, когда к нему неожиданно приходит мысль: вот бы раствориться из реальности, забыться. Интересно, как там Юнги? Он, должно быть, начинает жизнь новую, стерев из памяти все, что Чимина касалось. Потому что он заслуживает всего самого лучшего. Того, кто сможет быть с ним рядом и для него. А Пак этим никогда похвастаться не мог. Внезапно его одолевает странное беспокойство. Он оглядывается по сторонам, когда замечает, что с него взгляда не сводят два странных мужчины с внушительной внешностью. У Чимина дыхание замедляется, ноги сводит от напряжения. Он медленно отходит назад, когда понимает, что они направляются прямо к нему. Один из них, тот, который в кожаной курке, подходит достаточно близко, чтобы Чимин сумел разглядеть шрам, который рассекет его бровь. Образ кажется смутно знакомым. Страх в мгновение ока охватывает Чимина с головой: он вот-вот упадёт от паники, потому что совершенно ничего ему больше помочь не может. Это люди Гынсо. Конечно, кто же ещё? Не успевает Чимин придумать план побега, как его запястье грубо хватают, сжав до посинения. — Вот мы и встретились, Сладкий.