Gelos

Сегодня Дан проснулся рано. Солнце ещё не взошло и птицы не давали утренних концертов своими сладкими голосами. Свежий воздух и утренний туман приятно резали прохладой, оставляя на сухой коже пару отпечатков уходящей ночи. Кисти рук онемели ибо их положение за пять часов крепкого сна не менялось. В одну из них крепко вцепилась златовласая женщина, а вторая покоилась на бледной талии. Настежь открытое окно дружелюбно пускало в квартиру лёгкий сквозняк. Бумажные салфетки слетели со стола, играя с ветром и периодически меняя свое положение. Угольная шевелюра монетами подхватывала игру с ветром, а её сосредоточенный обладатель размеренно вдыхал утренний воздух привлекательного LA. Дан медленно обернулся, а на лице поселилась теплая, заботливая улыбка. Тина утонула в океане из белых простыней и огромных подушек такого же цвета. Сладко сопела на животе, вытянув руки вперёд. Нежные ладони не удостоились чести расположиться на мягком спальном ложе, поэтому одиноко свисали. Золотые волосы даже во сне были заправлены за ухо и большая их часть лежала на отдельной подушке. Большое пуховое одеяло скрывало попу и поясницу, ровная спина была открыта. Линия позвоночника стала центром изящной композиции, даже во сне давая понять, что эта женщина — Королева. Курносый нос забавно дёргался, а его хозяйка моментами что-то недовольно бормотала, позже недовольное ворчание сменялось кокетливой улыбкой, а острый язычок не отдыхал даже во сне. Каждые две минуты он увлажнял сухие, потрескавшиеся губы, проходясь по ним несколько раз. Будить Кароль в пять утра — серьёзный риск лишиться волос на голове, но если дать ей поспать до шести, есть шанс остаться в живых. Дан сел на высокий барный стул, заварил крепкий кофе с молоком и корицей, просматривая любимое немое кино. Наблюдать за тем как спит Тина — новое занятие, что пополнило копилку его фетишей. Даже во сне она двигается грациознее кошки или ему так кажется. Она ворочалась с боку на бок, поправляла одеяло: то натягивая его на себя выше шеи, то спуская до самых стоп. Второй вариант Дану приходился по вкусу и кофе уже не казалось таким вкусным как она. Шестьдесят минут пролетели незаметно и часы около прикроватной тумбы сообщили, что пора приводить в действие свой план. Балан широко распахнул плотные шторы, пустив ещё слабые лучи солнца в спальню, птицы уже пели свои серенады, а туман рассеялся, уступая место солнечному буднему дню. — Тина, вставай, — не слишком громко, но и не шёпотом сказал Дан, постепенно стягивая с девушки толстое одеяло в белой оболочке. — Балан, пошёл в пень, — раздраженно завопила Тина, утыкаясь носом в подушку и героически натягивая одеяло поверх своей золотой макушки. — Подъем, Кароль, солнце встало, птички встали и ты вставай! — громче пропел Дан, резко стягивая с неё одеяло и откидывая его в один из четырех углов, упиваясь её наготой. — Дан иди на хрен, я хочу спать, — злосно крикнула женщина. — В-о-о-у… Кароль, а я не знал, что ты такая дерзкая, когда злишься. Раньше ты была таким сладеньким мороженным, что таяло как только мои руки касались его, — откровенно насмехался Дан, медленно приближаясь к своей жертве. — А я ещё ты не знал, что я несколько лет занималась боксом, поэтому если ты сейчас не свалишь с этой кровати, рискуешь своим здоровьем. — Это угроза, Тиночка? И если ты уже начала, то это моя кровать. — Дан, иди в жопу. Громкий мужской смех заполнил всю квартиру, а вместе с этим помог народной артистке Украины окончательно проснуться. — Какая же ты сволочь, Балан, — накрывая своё нагое тело огромной подушкой, промычала Тина. — Хватит дрыхнуть, Кароль, уже обед скоро, — с невозмутимо-серьезным лицом отчитывал её как школьницу, сохраняя в голосе ненавязчивую, но отлично читаемую насмешку. — Шесть утра, — Тина посмотрела взглядом, которым обычно плохие девочки убивают хороших мальчиков в американской фантастике. — Да, Кароль, а почему ты так смотришь на меня? Пока ты соберёшься, мы опоздаем на все съёмки, — здоровым Балан сегодня из этой квартиры не выйдет. — С какой сосны ты вообще упал, что тебе так приспичило будить меня в шесть утра, — Тина уже окончательно проснулась, грациозно потягиваясь в нежной кровати в её голове созревали вопросы, которым она собиралась засыпать Дана. — Я просто скучаю по тебе, родная, — пропел Дан, вставая на одно колено. — Давай, Балан, навернись, сломай шею… Мне же так хочется таскать тебя на своём горбу по больницам огромного города, — Тина умело подхватила правила его игры и начала иронизировать, тем самым убив двух зайцев, потому что ещё и бесить Балана. — Тина, солнце, а как же любовь? Как же страсть? Ты клялась, что будешь хотеть меня даже всего перемотаного, — скулил Дан, продолжая стоять на одном колене, расставив руки по обе стороны туловища, дабы помогать себе удерживать равновесие. — Когда это я тебе давала такую клятву? И да, Балан, никакой страстью в больничной койке даже и пахнет. — Несколько часов назад, в моём страстном сне, — облизнулся мужчина, подмигивая Тине, — Ты была полностью голая, как сейчас, стояла у алтаря и клялась, что никогда не бросишь меня, а я был во всем белом. В красивых и изящных бинтах. И вообще ты просто не ходила навещать меня в больницу. Ты только представь, ты приходишь такая вся сексуальная и тут я — одинокий больной, что скучал по своей даме сердца. Чем не страсть? — Мать моя женщина, Балан, что тебе сниться? Ты точно вчера безалкогольные коктейли заказывал? — женщина была так увлечена его рассказами, что забыла о подушке, которая играла роль спасательного круга и скрывала соблазнительное тело от лап дикаря. Огромная белая подушка предательски тихо упала на пол, оставляя Кароль полностью обезоруженной. — У-у-у-у, Тина Кароль, такой ты мне нравишься даже больше чем в моём сне, — голосом Джо Дассена прошептал Дан, меняя свою выгодную позу на быстрые шаги. — Я же в твоём сне тоже была голая, нет? — Но там я не мог сделать вот так, — он резко прыгнул на большую кровать, нависая над хрупкой женщиной, уверенно удерживая свой вес на руках, дабы не причинить ей боли, но и не нарушить интимный момент, — Или так, — его немного загрубелая рука скользнула между женских ножек, медленно и уверен пробираясь к точке невозврата. — Б-а-л-а-н… — томно выдохнула Тина, — Я смотрю на ружу прорезается реальная причина моего раннего подъёма. — Это только одна из, сладкая Тина, — руки уже свободно разгуливали по телу блондинки. Волк начинал заточку своих клыков о нежную, фарфоровую кожу. *** Съезд на который были приглашены тренера популярного шоу, по словам Завадюка, организовывал известный, в медийных кругах LA, человек. Такой курс проводится уже не первый год и из раза в раз первый день — 'handshake day'. Что-то похожее на день знакомств. Действие проходило на небольшой вилле в десяти километрах от шумного города. Усадьба выполнена в минималистичном стиле: окна во весь рост, несколько шезлонгов напротив небольшого бассейна, в котором ближе к темному времени суток автоматически зажигалась подсветка, небольшие кустики и несколько ещё совсем молодых сажанцев. По всему периметру усадьбы расставлены небольшие бамбуковые столики, на каждом стоит карточка с флагом каждой страны, представители которой сегодня присутствуют на мероприятии. На такие мероприятия манила лёгкая атмосфера. Все, кто были приглашены в этом году без капли лицемерия или пафоса знакомились с коллегами из других стран. Роскошных нарядов не было, все одеты довольно скромно, учитывая статус в сфере шоу-бизнеса. — Тина! — Карл? — Сколько лет мы не виделись? Вот это встреча, — восхищённо воскликнул мужчина, быстро сокращая расстояние между ним и женщиной. — Лет семнадцать точно не виделись, — Тина полностью скопировала эмоции, стоявшего напротив неё мужчины, кидая на него изучающие и местами кокетливые взгляды, — Ты после выпускного так резко пропал. Ни слуху от тебя, ни весточки никакой, — в голосе послышались еле уловимые нотки горечи. — Ты так изменилась, — проигнорировав последние слова Кароль, восхищённо пролепетал мужчина, — Я бы не узнал тебя, если бы не… — Что? — голубые глаза заблестели совсем детским любопытством. — Если бы не твой смех, — мужской тембр приобрёл приятный уху бархатный оттенок, — Чёрт, Кароль, я рад тебя видеть. Изумительно выглядишь, — мужские уста расползлись в широкой улыбке. — Спасибо, Карл, — щёки покрыли практически незаметными вкраплениями красного оттенка и Тина опустила глаза в пол, чувствуя себя смущённой. Он всегда умел вводить женщин в транс своими словами. — Я тоже… — несвойственно ей замялась, накручивая на палец белокурый локон, чтобы как-то растянуть время и скрасить паузу, пока она подбирает нужные слова, — рада тебя видеть. Ты здесь как вообще? — Так ты не в курсе? Я основатель этого курса, — гордо заявил мужчина, одаривая Тину самоуверенным взглядом. — Да ладно! — искренее удивление проскочило на её красивом личике, но тут же сменилось восхищением и интересом, — Ничего себе. Но почему? Ты же вроде бы горел преподаванием или я что-то путаю. — Нет, все так. Я действительно долгое время горел преподаванием, но… В общем это долгая история, если у тебя есть время можем встретиться в более тихой обстановке, я расскажу тебе. Мне действительно хочется с тобой поговорить, Таня. — Я… — услышав своё имя из его уст, она заметно смутилась, а внутри неприятно заныло. Сейчас было такое чувство, будто бы он очень аккуратно и ненавязчиво пытается сковырнуть рану, что успела покрыться плотной корочкой, — Я подумаю, ладно? — Как скажете, мадам, — солнечно улыбнулся Карл, целуя женскую ручку и влаживая в неё визитку, — Тут мой номер, напиши мне как примешь решение, хорошо? — А разве тут тебя я не смогу найти? Курс только начался. — У меня есть традиция, которой я следую уже не первый год. Я всегда посещаю только открытие моего курса, больше я тут не появляюсь. — Почему? — Соглашайся выпить со мной кофе и я расскажу тебе, — хитро улыбнулся мужчина. — Это ультиматум? — Можешь считать и так, — загадочно глянул Карл и поспешил удалиться из виду блондинки. Их связывало совместное прошлое, которое за семнадцать лет успело забыться, а все раны зажить. Одна только никак не может регенерировать раненые ткани. Пойти и перепотрошить все внутренности давно забытыми воспоминаниями. Проигнорировать и пустить все на самотёк, отказавшись от контроля. Вопрос ребром. — Оставил тебя на двадцать минут, а ты всё ещё жива и не украдена? — загрубелые пальцы опустились на талию, а знакомый запах вернул её в, уже, приятную реальность из потока сумбурных мыслей. — У меня тоже есть коготки, милый, так что от злых гиен как нибудь спасусь, — промурчала Тина, поворачиваясь в надёжных объятиях и обвивая руками стальную шею. — Что это у тебя в руке? — янтарные глаза уловили посторонний предмет в нежных руках и их обладатель уже спешил утешить своё любопытство. — Да так, встретила старого знакомого, оставил свою визитку, — протараторила Тина, отрывая руку с облюбленного места на шее, убирая визитку подальше от глаз Балана.