Ведьма, или туда и обратно

Ожидание неминуемой подставы не покидало меня с той минуты, что мы покинули дом Беорна. Все было как никогда зловеще: солнце светило, птицы пели, пони бодро трусили через пестрые заросли подлеска, неподалеку шумела река, а на горизонте не было ни единого орка. Невероятно гнетущая и подозрительная атмосфера. Первые два дня были очень нервными. Весь отряд дружно вздрагивал от любого шороха, не было ни песен, ни оживленных разговоров: все были начеку, зорко высматривая за каждым кустом притаившуюся угрозу. Спали мало, а по ощущениям, так не спали вовсе, просто падали в траву с наступлением кромешной темноты, закрывали глаза, и уже через пару часов, задолго до рассвета, снова выдвигались в путь. Но гномы разделяли мое беспокойство ровно до того момента, пока на третий день дорога не свернула из зарослей в поля и вдали не показалась уходящая в небо одинокая вершина. То ли хронический недосып сыграл злую шутку, то ли гномы вообще теряют остатки рассудка при виде своих обожаемых гор, но дальше все потихоньку стали расслабляться. Бофур громко насвистывал себе под нос, что-то увлеченно вырезая, Бифур напевал вполголоса, и даже Торин перестал крутить головой на совиный манер, неотрывно уставившись на свою вожделенную Гору. Ох, не к добру это все. Изо всех сил сдерживая порывы удариться на всякий случай в истерику, я наугад достала из сумки толстый фолиант в коричневом кожаном переплете, кое-как устроила его на коленях и попыталась отвлечься чтением, пока на нервах окончательно не свихнулась. К счастью, текст оказался довольно интересным и невероятно сложным, так что неплохо помогал коротать время. С первых строк было понятно, что дальше речь пойдет о каких-то войнах, правда, еще непонятно, между кем и кем. К сожалению, книги на такую тематику мне в Ривенделле не попались, так что через нагромождение новых символов приходилось пробиваться с боем. Что ж, неплохо, хоть время быстрее пройдет. А если сильно повезет, то и про драконов что-нибудь выведаю. Солнце словно забыло, что ему положено ползать вверх-вниз, а не висеть на одном месте. День тянулся и тянулся, пони шуршали гладкими боками о сухую траву, слева иногда мелькала вдалеке блестящая поверхность реки, а справа все ближе подбиралась темная полоса леса. Послышавшийся сигнал о привале заставил меня выдохнуть с облегчением: к тому моменту я уже около часа билась над переводом одного-единственного слова и начала подозревать, что это какое-то название. Такие события меня всегда глубоко расстраивали. Ринувшись навстречу земле, я чуть не съехала пони под живот вместе с простеньким седлом: надо сказать, воспоминания о судорогах в ногах, уставших за несколько дней езды, успели как-то поистереться из памяти. С сентиментальной радостью я позволила Фили стянуть себя вниз. С хрустом и негромкими причитаниями отковыляв в сторону от толпящихся гномов, разбивающих лагерь, я огляделась и пришла к неутешительному выводу, что нас прирежут еще до рассвета. Стоянка располагалась за жалкими редкими кустиками чуть в стороне от берега реки. Стоит какому-нибудь не в меру сообразительному орку взобраться на дерево и осмотреться — нам конец. Нисколько не разделяя моих сомнений, Торин руководил распределением обязанностей. — Бомбур, разводи огонь… Фили, Кили, положите орехи обратно, они нам еще пригодятся. В той сумке должна быть сеть, найдите ее и отправляйтесь к реке. Двалин, проследи за ними! Дори, Нори, Бофур! Осмотритесь вокруг, только не уходите далеко! Бифур, Глоин, отдохните пока, ваше дежурство будет первым после полуночи… Что значит, нет сети?! В таком случае, берите веревку и плетите, вы же собирали сумки! Мистер Бэггинс, сядьте и не мешайтесь под ногами… Да, что еще? — резко обернулся он, когда я в третий раз громко прочистила горло у него под ухом. Подавив в себе позаимствованный у юных принцев порыв вытянуться по стойке «смирно», я еще раз прочистила горло и, наконец, поделилась своими сомнениями: — Мне не нравится идея ночевать посреди поля, Ваше В… кхе-кхе… мистер Гном, — выдала я, — Вам не кажется, что разумнее было бы держаться у кромки леса, на случай… — Никакого леса, я ясно выразился? — отрезал Торин, озираясь, — Надейтесь, что вам никогда не доведется лично познакомиться с тварями, в нем обитающими. — Но орки… — Орки не самая страшная напасть этих мест, поверьте мне, — угрюмо проговорил гном, глядя прищуренными синими глазами в сторону высоких деревьев, из-под сводов которых уже начинали расползаться сумеречные тени. — А теперь, если вам нечем заняться… — Спасибо, благодарю покорно, у меня предостаточно дел, — быстро стушевалась я, смешиваясь с толпой снующих туда-сюда гномов и ускользая от тяжелого взгляда короля. Поскольку заняться было нечем, я отыскала глазами Бильбо, помогавшего Бомбуру сооружать подпорки для костра, и присоединилась к нему. — И зачем ты опять рассердила Торина? — Шепнул хоббит, неодобрительно дергая носом. — То есть, ты считаешь, что останавливаться посреди поля, когда вокруг снуют орки, это разумное решение? — Шикнула я в ответ. — Ну, мы давно не слышали варгов, да и орков который день не видать… — вставил Бомбур, перекатывая большой котел поближе к нам. — Восхитительно, хоть кто-то в этом сумасшедшем мире учится на своих ошибках! Додумались надеть намордники на своих собак, чтоб не трубили о своем приближении… — Пробурчала я в ответ, придерживая одну из опор, пока Бильбо вкапывал ее основание в твердую почву. — Беорн сказал, что они будут искать нас к югу, на тракте, — заметил хоббит, уже порядком запыхавшись, и добавил вполголоса: — Вряд ли они ожидают, что мы пойдем через лес напрямик, как какие-нибудь сумасброды… «Хоть не у меня одной дурное предчувствие», — заключила я невесело. — Что ж, с этим закончили, — весело объявил Бомбур, уже установивший вторую подпорку, — Дело за малым. Вы вдвоем идите за хворостом, а я пойду за водой. Мы с Бильбо пожали плечами, отпустили палку, которая тут же накренилась набок, и послушно побрели прочь из лагеря. Солнце уже коснулось далеких верхушек деревьев, окрашивая поля и мерцающее полотно реки в красноватый оттенок. Только теперь я вдруг обратила внимание, как незаметно подкралась осень: трава потеряла сочность и сухо шуршала под ногами, деревья пестрели прорехами, к тому же, к вечеру стало заметно холодать. Хоть заходящее солнце и пропитывало теплым светом поднимавшийся от воды туман, от зябкой влаги, коснувшейся кожи, побежали мурашки. В первый (но, к сожалению, далеко не в последний) раз вспомнив добрым словом Беорна и его шерстяную тунику, теперь приятно льнущую к телу под мантией, я обратилась к Бильбо, задумчиво бредущего в сторону берега: — Как ты думаешь, сколько времени осталось до этого дня… Дурина? Тот рассеянно пожал плечами: — Полагаю, примерно месяц. Поскольку глазомер у меня от природы не заложен, я лишь кинула неодобрительный взгляд на утопающую в облаках далекую вершину и уточнила: — А мы успеем? Как далеко до этой дурацкой горы? Бильбо, уже начавший подбирать с земли сухие ветки, выпрямился и тоже посмотрел в сторону горы. С легким сомнением, он ответил: — Думаю, да… Но придется поторопиться. Если Беорн ошибся, и река не ведет точно к подножию горы, то у нас будут неприятности. Угодив ногой в кроличью нору и пережив микроинфаркт, я с трудом выпрямилась и с горечью пробормотала: — И в конце пути нас ждет дракон. Утешает только, что от него нас отделяет лес, кишащий орками и непонятно чем еще, в противном случае я уже начала бы немного нервничать… Бильбо скептично фыркнул: — А как же палочка, возвращение домой? Еще не передумала? В желудке что-то неприятно заворочалась. — Не знаю, — взволнованно пробормотала я в ответ, — Иногда вот думаю… может, я немного погорячилась? Возможно, есть и другие способы, просто я о них еще не знаю. Жаль, Гэндальфа куда-то унесло, даже посоветоваться не с кем… — Это точно, — согласился хоббит, — С волшебниками всегда так: заварят кашу и исчезнут по своим делам, а ты за ними расхлебывай… — Точно, — поддакнула радостно волшебница в моем лице. Не переставая ворчать на волшебников и их причуды, мы кое-как набрали достаточно топлива для костра и побрели назад. Когда до лагеря оставалось десятка два шагов, до нас долетели леденящие кровь звуки. Бросив ветки с глухим стуком, я хотела было броситься наутек, но Бильбо успел перегородить мне путь. Прислушавшись, я убедилась, что за кустами явно кого-то пытают и предприняла еще одну попытку к бегству, но Бильбо, придерживавший подбородком свою охапку и потому лишь раздраженно сверкавший глазами, не в силах сказать что-либо, оттеснял меня к стоянке. Высунув нос на открытое пространство, я с удивлением обнаружила, что некоторые уже расселись в кружок и мерно двигают в такт головами под разрывающие душу и барабанные перепонки звуки. Зажав уши руками и опасливо озираясь, я выяснила, что издают их Бофур и Бомбур с помощью чего-то наподобие дудочек. — Где вы это взяли? — Прокричала я Бофуру, сидевшему ближе к краю. Тот на минуту оторвался от своего занятия и принялся что-то усердно ковырять тонким лезвием в своем музыкальном инструменте. — Тебе нравится? Сам вырезал по дороге. С прежними, конечно, не сравнятся… Что б там эти гоблины подавились… но, тем не менее, весьма недурственны, — ответил новоявленный дудочник, оценивающе разглядывая очередное проделанное отверстие и выдувая еще один пронзительный звук из этого изощренного орудия пыток. Разочарованно покачав головой, он вернулся к ковырянию. — О, а вот и вы! — раздался сзади радостный вопль, и, прежде чем я успела выбрать, в какую сторону отпрыгивать, на меня обрушился Кили. По его волосам стекала ручьями вода, и, когда он энергично затряс головой, со всех сторон раздался возмущенный вой. — Ну что, связали сеть? — Поинтересовалась я, уворачиваясь от повторных приветственных объятий и поворачиваясь к не менее мокрому, но к более сдержанному Фили. Помимо капель воды на нем блестела еще и рыбья чешуя. Но не успел он и рта раскрыть, как над моей головой громыхнул голос Двалина: — Зачем им сеть? — Рявкнул гном, проходя мимо и волоча за собой внушительное бревно. У него на макушке так же блестела чешуя, — Вся рыба выскочила из воды, стоило этим двум в ней оказаться. Проклятье, вот я в их возрасте… — В их возрасте, если я ничего не путаю, ты запустил рыбу в водопровод, чтобы из кранов лилась уха, — раздался голос Балина с другой стороны лагеря. — Помнится, в кузне еще полгода пахло копчеными окунями… Громыхнул хохот. Даже Двалина слегка перекосило, что было наиближайшим проявлением веселья, которое мне до сих пор доводилось видеть на его хмуром лице. Установив бревно неподалеку от будущего костра, Двалин с удовлетворенным вздохом опустился на него и бросил все еще ухмылявшемуся Торину, возившемуся с пони: — Я хотя бы не падал в воздухоносную шахту, погнавшись за кхезелшмеком*! — Ну да, ты упал туда, погнавшись за мной, — тут же отозвался Торин. Двалин развел руками: — А что мне оставалось делать? Дис убила бы меня, узнав, что я упустил не только кхезелшмека, но и ее братца заодно… Балин, уже усевшийся на бревно рядом с братом и устало вытянувший ноги, негромко посмеивался: — О да, Дис вам обоим давала жару… Как же давно это было. Двалин, напомни, сколько ей было, когда она уболтала вас поспорить, кто быстрее сбреет бороду? Двалин, обреченно прикрыв глаза и, видимо, очень живо вспоминая этот эпизод, выдавил: — Двадцать два. Маленькая вредная пигалица… Балин, поразмыслив, утвердительно кивнул: — Да, пожалуй. По крайней мере, у вас обоих еще только щетина показалась, о бородах и речи не было… — Кстати, я тогда победил! — гордо вскинул подбородок Торин, закончивший кормить пони и теперь присоединившийся к собравшимся у костра. — Ерунда! Тебе просто повезло! У Трора к тому времени уже выпала половина бороды, а у Траина она была в два раза гуще твоей в лучшие годы! У меня нож и пальцы путались! А уж как он храпел… — заспорил Двалин, не желавший признавать поражения. — Неужели громче, чем орал утром? — Представь себе… — Не хочу. Как вспомню, задница чешется… Испугавшись, что не смогу скрыть за приступом удушья рвущийся наружу хохот, я быстро отползла куда подальше и не возвращалась на стоянку, пока не высмеялась до конца. Уж не знаю, бросилась ли рыба в котел сама, или Фили с Кили все же пришлось ее уговаривать, но уха стараниями Бомбура и Бильбо вышла прекрасная. Наевшись до отвала, я позволила приподнятому настроению гномов поглотить и меня. В конце концов, после такого ужина и помирать не так обидно. Даже музыка, издаваемая самодельными дудочками стала казаться не такой уж невыносимой. Пожалуй, в ней даже стала угадываться какая-то мелодия, а иногда проскакивал и ритм. Только я почувствовала, как веки тяжелеют и теплая усталость растекается по всему телу, как Кили вскочил на ноги, едва не наступив на меня, и принялся подпрыгивать на месте, дергая головой и размахивая руками. Сначала я испугалась, что на него упал уголек или кто-то пролил остатки супа, но, когда гномы стали ободряюще свистеть и хлопать, мне на секунду пришло в голову, что это может быть… — Хватит есть, поднимайся, — внезапно заявил возникший перед моим носом Фили, хватая меня за руку и стаскивая с нагретого места на бревне, вытягивая на пустое пространство у костра. Слегка опешив и еще не успев вспомнить, как пользоваться ногами, я едва не повторила участь подкопченных окуней, но Фили успел дернуть меня в обратную сторону и кое-как выровнять. — Смотри, основные движения не сложные, — сказал он, перепрыгивая с одной ноги на другую, оборачиваясь вокруг себя и снова притоптывая. Сконцентрировав все оставшиеся в живых извилины и жалея, что не успела выпить, я внимательно следила за его ногами. В целом, это даже легче, чем любимый дедушкин застольный танец, который я почти умела пародировать. Пару раз споткнувшись о свои же ноги и налетев на Кили, я повторила что-то похожее под воодушевленные вопли гномов. — Так, хорошо, а теперь… — Фили подпрыгнул на одной ноге, повернулся в воздухе, приземлился на другую, присел в прыжке, снова повернулся, сменил ноги… Почувствовав, что меня начинает укачивать, я зажмурилась и стала пятиться, но отступать было поздно, сзади уже поднялся Нори и отплясывал что-то не менее травмоопасное. Заметив мой маневр, Фили снова схватил меня за руки и вытянул на свободный пятачок, то пытаясь закрутить, то дергая в разные стороны… — И это мои племянники, — раздался протяжный вздох, — Расступитесь и не позорьте имя Дурина. Под взрыв одобрительного свиста и улюлюканья, Торин неспешно поднялся на ноги и вышел в центр. Убедившись, что все взгляды прикованы к нему одному, он вдруг завертелся с такой ошеломляющей скоростью, что у меня перед глазами поплыло. Сделав пару странных, но эффектных прыжков, он на минуту остановился, переводя дух. Светлая кожа подернулась красноватым румянцем, могучая грудь тяжело вздымалась и опадала, синие глаза задорно блестели. Видеть его таким оживленным было очень непривычно. Фили и Кили попытались повторить движения, но в самый важный момент столкнулись головами и плюхнулись в пыль, заливисто хохоча. — Учитесь, пока я жив, — проговорил король, отдышавшись. Откинув прилипшую ко лбу прядь, он быстро шепнул что-то Бофуру. Тот радостно закивал, ткнул локтем Бомбура и вывел какую-то новую, еще более быструю и неритмичную мелодию. Тот подхватил мотив брата, тут даже Ори не выдержал и вскочил, вытягивая за собой упирающегося Дори. Под оскорбленно-возмущенный взгляд Двалина, Торин одним движением выудил заныкавшегося в траве Бильбо на свет и со словами: — Посодействуйте мне, господин Взломщик, — снова вышел к костру. Последовала секундная пауза, я успела только мельком разглядеть ошеломленно хватающего ртом воздух полурослика, прежде чем он превратился в вихрь веснушек и кудряшек. Торин крутанул его несколько раз, попутно успев сделать ногами какую-то ломаную фигуру, затем резко остановил и, не дав опомниться, перекинул на другое место и сам крутанулся, а затем, ненадолго прервавшись, быстро показал своему партнеру какое-то движение. К моему удивлению, уважению, и даже легкой зависти, Бильбо быстро уловил суть и сам вдруг подпрыгнул, переступил с ноги на ногу и крутанулся. Дальнейшее наблюдение было прервано незапланированно появившемся в поле зрения объектом по имени Фили: — Ну что, готова? — выдохнул он, хватая меня за талию и рывком убирая с дороги Бомбура, успевавшего дудеть и танцевать одновременно. — Даже не вздумай! — Взвизгнула я, выкручиваясь, — У меня слабый вестибулярный аппа-а-а-ра-ра-ра-а.! Надо признать, это было бы даже очень весело, если бы не плескавшийся уже примерно в ушах суп и онемевшие ноги. К счастью, гномы вошли в раж, весело скакал даже Балин, и вскоре уже можно было не волноваться, что я выгляжу попросту смешно, лениво перебирая конечностями лишь для того, чтобы их не оттоптали, позволяя сменявшимся танцевальным партнерам подкидывать себя и крутить, как вздумается, только не слишком быстро. Отчаянно запыхавшись, все стали рассаживаться по местам. Покрутив головой, я обнаружила Бильбо у самого края стоянки. Он показывал какие-то совершенно другие движения, куда более плавные и куда менее стремительные, чем гномьи. Торин, сложив руки на груди и неприкрыто улыбаясь, внимательно следил за хоббитом глазами, не упуская ни единого движения. Бильбо, успевавший при этом что-то возбужденно рассказывать, так увлекся, что даже не замечал, что они остались практически единственными, стоящими в отсвете догорающего костра. Отобрав у Фили с Кили бурдюк с водой, из-за которого они собирались подраться, я стала энергично кивать в сторону этой странной пары. Кили, как я и ожидала, поперхнулся воздухом и стал беззвучно давиться, а вот Фили, к моему изумлению, только слегка закатил глаза и укоризненно мотнул головой, забирая из моих рук бурдюк и жадно прикладываясь к горлышку. Пока я размышляла, а не упустила ли какой-то важной информации о гномьих обычаях, Бофур успел перевести дух и решил перейти от танцев к песням. Стоило раздаться звукам голоса, остальные гномы тут же подхватили слова. Торин, вздрогнув, оторвал взгляд от хоббита и закрутил головой. Окинув рассевшихся по местам товарищей озадаченным взглядом, он поспешно двинулся к ним. Бильбо, запоздало заметивший, что объясняет движения пустому месту, обескураженно повел носом, проводил глазами удаляющуюся спину гномьего короля и шмыгнул в темноту, но почти сразу же оказался у меня за спиной, о чем возвестило громкое пыхтение. Ласковым пинком подвинув Фили, я освободила хоббиту место на бревне. — Ну что, как тебе гномьи танцы? — Ткнула я его локтем в бок, не обращая внимания на обиженное сопение со стороны Фили, съехавшего с бревна, и со стороны Кили, на которого приземлился вышеозначенный гном. Бильбо неопределенно повел плечами: — Стремительные. На это я только согласно хмыкнула, уже нашарив в сумке прихваченное у Беорна шерстяное покрывало и накидывая его нам на плечи. Допев песню про трактир и кота, гномы грянули что-то на Кхуздуле, по всей видимости, воинственное. Постепенно угли в костре догорали, холодало, мотив песен становился все сдержанней, голоса все тише. Последним, что я запомнила, была трогательная и печальная песня, которую пели гномы еще весной, в уютной хоббичьей норе.

***

На следующее утро (утро, по торинскому определению, начиналось в любой момент после заката) от веселости не осталось и следа. Сначала оказалось, что Бомбур заснул на дежурстве, и из-за этого все проспали (первый сердитый крик раздался, когда уже занимался рассвет). Почти сразу за этим выяснилось, что припасенная к завтраку рыба куда-то исчезла без следа (Бомбур при этом спал, что только усложняло положение). Глоин обвинил во всем Ори, который должен быть дежурить вместе с Бомбуром, но почему-то тоже спал, за него вступились братья и начался громкий спор, грозивший перерасти в драку. И пока мимо топотали злые и голодные гномы, я пыталась унять нахлынувший с новой силой звон в ушах. Больше всего напрягало даже не его наличие, а его странный характер. Это был скорее навязчивое шуршание, как радиопомехи или копошащиеся в стенах мыши. Временами оно нарастало и даже напоминало настойчивый шепот, а затем вдруг отступало, превращаясь в неразборчивое гудение. Потребовалось несколько минут, прежде чем в голове прояснилось. Не переставая бурчать, гномы наскоро собрали немногочисленные пожитки и двинулись в путь, уже по дороге дожевывая сухие дольки яблок из запасов. К полудню отряд уже взбирался на высокий холм, с вершины которого открывался прекрасный вид на многие мили вперед. Величественное течение Андуина виднелось слева, за день мы прилично отошли от него, приблизившись почти к самой кромке леса, и теперь впереди показалась еще одна река. Как сказал Бильбо, преимущественно все реки, протекавшие в этой местности, брали свое начало в Северных горах и стекались в многочисленные болота, кроме Андуина, несшего через весь континент свои воды к далекому заливу на юге. Лесная река, о которой говорил Беорн, бежала с гор почти параллельно Андуину, но упиралась в холмы, где рокочущий поток делал крутой поворот и устремлялся в сторону лесных низин, скрываясь в царящем под высокими кронами полумраке. Лес внезапно оказался совсем рядом, и, хоть я никогда в этом и не признаюсь, Торин был совершенно прав: от этих деревьев хотелось держаться как можно дальше. Так что, в последний раз бросив грустный взгляд на оставшиеся позади светлые поля и золотистые дубовые рощи, среди которых прятался уютный дом Беорна, я легонько тронула пятками своего пони, и мы двинулись по тропинке вниз. Надеясь отвлечься от невеселых мыслей и смутной тревоги, я снова достала из сумки книгу. Но не успели пони сойти с холма, как мое хрупкое спокойствие снова проверили на прочность. — И чем же тебя так заворожили эти закорючки? Поравнявшийся со мной Фили неодобрительно косился на тяжелый том, который я пыталась читать на ходу. Дочитав абзац до конца и пометив пальцем место, на котором остановилась, я подняла голову: — Что? Принц насупился, отчего отчетливее проступило его сходство с милым дядюшкой. — Я спросил, что такого ты нашла в этой книге? Вздохнув, я прочитала вслух: — Си-инид аарунэ мер… мор… леслиме… — Ох, не терзай мои уши этим блеянием, я его уже на всю жизнь наслушался, — гном скривился, — Зачем тебе эта белиберда? — Знания, мой друг. Возможно, где-то здесь написано, как перекрыть газ вашему крылатому приятелю. — Чуть раздраженно отозвалась я. Фили в ответ презрительно поморщился. — Когда мы вернем Эребор, ты своими глазами увидишь великое гномье книгохранилище. Там найдутся такие тайны и секреты, что и не снились этим ушастым высокомерным… — Своими глазами видел? — поинтересовалась я между делом. Гном нисколько не смутился: — Нет, но Балин рассказывал… — Даже если что-то уцелело, в чем я, если честно, сильно сомневаюсь, учитывая поселившуюся под вашей Горой огненную ящерицу, все равно сгодится мне ваше хранилище только на оригами. Я же не знаю Кхуздула, если ты вдруг забыл, — перебила я нетерпеливо. — Я могу научить тебя, если хочешь, — негромко предложил принц. На это я не сдержалась и фыркнула, горько усмехнувшись: — И твой дядя покрошит меня на корм фестралам, да разбросает отсюда и до Эребора. Гном еще сильнее нахохлился, а я, решив, что разговор окончен, вернулась к чтению. — А кто такие фестралы? — Все, забудь. — А что такое оригами? — Отстань, пожалуйста. — Но я тоже хочу знаний! — Фили, не беси меня. Принц дерзко вздернул подбородок и приосанился: — А не то что? Громко засопев, я посмотрела ему прямо в глаза и стала мысленно считать до трех. Гном намека не понял и продолжал выпендриваться: — Ну, и что же ты мне сделаешь? Потеряв терпение, я со всей силы хлопнула книгой прямо над ухом ни о чем не подозревавшего пони, на котором сейчас в поистине королевской позе восседал старший гномий принц. Звук получился оглушительный. Пони заржал и ринулся в галоп, унося в закат вопящего гнома. Но кое-чего я не учла. Пони Бильбо, ехавшего прямо перед нами, испугался ничуть не меньше и понес в противоположную сторону. Хоббит, тонко взвизгнув, чуть не свалился, но запутался в стременах и повис, вцепившись в гриву руками. — Мерлиновы кальсоны, — простонала я, собираясь уже спрыгивать на землю и бежать на выручку, но внезапно обнаружила, что меня опередили. Гномий король стремительно нагонял хоббита. Вся процессия встала и, затаив дыхание, следила за происходящим. Торин уверенно прижал своего пони к пони Бильбо, вынуждая последнего поворачивать и уходить в спираль. Спасательная операция заняла от силы минуту. Оба пони встали посреди поля, и полурослик чуть не свалился без чувств гному в руки. Глядя, как Торин бережно выуживает Бильбо из запутавшихся ремней и усаживает перед собой, я только самодовольно хмыкнула, правда про себя. «И как я раньше до этого не додумалась?» Вскоре они вернулись, Торин издали прожигал меня взглядом. — Вы считаете, это забавно? — поинтересовался он, подъехав ближе. Видимо, гном неправильно истолковал мое самодовольное выражение лица. — Эм, Торин… — обеспокоенно заговорил Балин. — Ну, что еще? — бросил Торин через плечо, передавая полурослика в руки подоспевшего Оина. — Твой племянник… Торин строго посмотрел на Кили, олицетворявшего собой святую невинность, а затем закрутил головой. Постепенно, до него дошло. — Махал… Теперь весь отряд уставился в ту сторону, куда унесло наследного принца. Торин глянул на заходящее солнце и устало потер глаза. — Ставьте лагерь. Оин, осмотри нашего взломщика. — Меня, вообще-то, зовут Бильбо! И я ведь даже не упал, с чего вдруг!.. Я наблюдала, как гномы конвоируют возмущенного хоббита в сторону от дороги. Следом потянулись и все остальные. Кили светился от счастья как нюхлер в Гринготтсе. Видимо, не часто находился кто-то, способный втянуть его брата в переделку и навлечь на себя гнев Торина, кроме него самого. Вздохнув, я убрала книгу в седельную сумку. — Кили, побудь наследником престола, пока я не вернусь, ладно? — Окликнула я счастливого гнома. И под радостное улюлюканье, я галопом отправилась спасать свою бородатую принцессу. Правда, на своих двоих. Обойдя небольшую рощицу, я тут же заметила пятнистого пони, увлеченно уплетающего траву. Крутя головой и негромко окликая гнома по имени, я ломала голову, куда он мог запропаститься. В высокой траве я едва не наступила на распростертое на земле тело. — Пресвятые кхезелшмеки… — выдохнула я, леденея. Фили неподвижно лежал на траве. Опустившись на колени, я с облегчением нащупала на шее безошибочную быструю пульсацию. Сердце гнома билось так часто, будто он только что пробежал марафон. — Эй, ты здесь? — поинтересовалась я, собираясь похлопать его по щекам. В этот момент по неподвижному лицу скользнула хитрая усмешка, из-под опущенных ресниц блеснули голубые глаза. Гном неожиданно дернул за мантию, и я, потеряв равновесие, шлепнулась сверху. — Госпожа волшебница, да будет вам известно, что вы ставите под угрозу как здоровье самого важного члена отряда, так и весь поход, — произнес довольный принц, очень точно пародируя голос дяди. — Да будет вам известно, господин член отряда, что вы сами напросились, — фыркнула я в ответ, поднимаясь. — Вот, значит, как. В таком случае, я обращусь в суд и потребую сатисфакции, — заявил Фили, тоже усаживаясь и одной рукой осторожно придерживая меня за талию, не давая встать. — Может, обойдемся без этого? — Притворно испугалась я, поддерживая игру, — Скажем, я отдам тебе половину ужина? Гном задумался, голубые глаза весело блеснули, он покачал головой: — Нет, этого мало. Нужно что-то посущественнее. — Ладно. Сегодня ночью можешь взять мой спальник, я поделюсь с Кили одеялом. — Этот спальник был моим еще до того, как ты появилась на свет, — напомнил гном, — нет, думаю, я хочу что-нибудь другое. В ответ я только растерянно подняла бровь. Рука на талии едва заметно напряглась, Фили осторожно притянул меня к себе. Голубые глаза смотрели вопросительно и немного робко. По телу пошла легкая дрожь, переросшая в покалывание в кончиках пальцев, когда его теплые губы коснулись моих. Все оставшиеся в голове трезвые мысли взорвались маленьким фейерверком, уступая место эйфории. Ночная птица ухнула прямо над головой, возвращая нас в реальность. Желудок панически сжался, придавливая всех успевших заселиться в него бабочек. — Фили, это очень, очень плохая идея, — выдохнула я, вскакивая на ноги. Гном потупился, поднимаясь следом и, не сказав ни слова, двинулся в сторону пони. Закатив глаза, я пошла следом, собирая мантией все окрестные колючки: — Ты не так понял, — бормотала я в напряженную спину, — Не могу сказать, что мне не понравилось, нет… Мне понравилось, и ты мне нравишься, но… Фили обернулся со смешанным выражением на покрасневшем лице, а я замерла, не зная, что еще тут сказать. — Так в чем дело? — поинтересовался он, видя, что я замешкалась. — Во всем. В тебе, во мне, — сбивчиво заговорила я, запуская пальцы в волосы и пытаясь собрать разбежавшиеся мысли в одну кучу, — Просто… Зачем сейчас все это начинать, если вскоре я вернусь в свой мир, а ты останешься в этом? Прощаться и без того будет непросто, а так… будет только хуже. Гном задумчиво проговорил: — Ты могла бы остаться. — Нет, не могла бы, — отрезала я, борясь с желанием расплакаться. В глазах уже предательски щипало. — Ты хочешь вернуться к себе домой, а я — к себе. Пожалуйста, не надо делать все еще сложнее… Первая предательская слезинка скатилась по щеке, за ней последовала вторая, а потом меня прорвало. Накопившаяся усталость, наконец, прорвалась наружу потоком слез. Фили аккуратно приобнял меня за плечи и гладил по голове, пока истерика не исчерпалась. Грустно хлюпнув носом напоследок, я выговорила: — Ладно, мне полегчало. Можешь отпускать. Мы молча уставились друг на друга. Наконец, Фили натянуто улыбнулся: — Что ж, тогда оставим все как есть. Друзья? Я согласно кивнула и улыбнулась, от облегчения выдув носом большой пузырь: — Друзья. Мерзко хихикая, пока я вытирала слезы и сопли рукавом, Фили взял пони под уздцы и повел нас в обратную сторону.

***

Я использовала последние минуты до темноты, стараясь разобрать особенно сложный кусок эльфийского легендариума, оперевшись на спину Кили, сосредоточенно переплетавшего косички брату. Поглощенная выписыванием новых символов на одолженный у Ори пергамент, я не заметила бесшумного хоббита, пока тот с громким вздохом не опустился рядом. Я вздрогнула. Кили вздрогнул. Фили протестующе вскрикнул, едва не лишившись пряди волос. — Кажется, Торин считает меня беспомощной обузой, — поделился соображениями хоббит, вытягиваясь на земле. Мы втроем скептически хрюкнули в ответ. Хоббит удивленно поднял голову, но снова обессиленно уронил ее на землю. Похоже, получив хоббита в свое полноправное владение на целый вечер, Оин не поленился и еще раз обработал все отыскавшиеся ссадины, в то время как хоббит давал ему отчаянный бой. Неопределенно пожав плечами, я вернулась к своему занятию. — Вообще-то, он предпочел тебя своему любимому Фили. Мне кажется, тут все очевидно, — вдруг заявил Кили. — О чем ты? — Уточнил хоббит. — Он так рванул тебя спасать, что и не заметил пропажу дорогого наследника. Бильбо, судя по напряженному сопению, задумался. — С чего бы ему предпочитать меня Фили? — Возможно, он надеется, что ты подаришь ему более достойного преемника, — предположила я. Принцы покатились со смеху, а покрасневший Бильбо поднялся и ушел. Пришлось мысленно отвесить себе подзатыльник. Снова забыла, какой он трепетный. — Вот дождешься, что они с Торином выгонят тебя из Эребора за подрывание авторитета, — мрачно предостерег Фили. На это я хмыкнула: — Только после вас. — И будем мы ходить по свету, обездоленные, бездомные и неприкаянные… — загнусил Кили. Не оборачиваясь, я нащупала растрепанную макушку и ободряюще по ней похлопала: — Не волнуйся, мы найдем другого дракона, у которого отожмем королевство.

***

Тот факт, что уголь совершенно не пишет на лягушках, приводил меня в состояние неистовой беззвучной ярости. Хоть Торин и утверждал, что это совершенно не связано с дневным происшествием, я все же подозревала, что внеочередное ночное дежурство было выдано мне в наказание. Так или иначе, я сидела у костра, одной рукой слегка придушивая большую и почти плоскую лягушку, недальновидно приковылявшую на огонек, а другой пытаясь нарисовать на ней корявый символ. — Сиди смирно, квакучее создание, — уговаривала я неугомонное земноводное, отчаянно лягавшееся упитанными лапками и со свистом выпускавшее воздух. Пару раз ей все же удалось выдавить возмущенное кваканье, стоившее мне двух мрачных взглядов со стороны дремавшего неподалеку Торина, и я не имела ни малейшего желания узнавать, что будет на третий. Когда символ, наконец, приобрел хоть какие-то очертания, я тихо проговорила активационную формулу. Лягушка замерла, и я осторожно ослабила хватку. Почувствовав свободу, земноводное отбросило притворство и, бросив на прощание презрительный взгляд, одним прыжком скрылось в темноте. Проглотив разочарованное кваканье, застрявшее в горле, я поплотнее закуталась в плед, смяла лежавший на земле пергамент и в порыве чувств бросила в огонь. Лист быстро почернел и рассыпался, унося с собой многочисленные комбинации рун, которые я пыталась составить, придумывая какую-нибудь полезную при встрече с драконом формулу. Кроме быстрого самоустранения в голову как-то не приходило ничего осмысленного. До сих пор мне не удалось найти в эльфийских книгах даже упоминания о крылатых огнедышащих ящерах, что начинало немного нервировать. Причин такого умалчивания могло быть две: драконы либо встречались крайне редко и не доставляли особых неприятностей, либо… либо безболезненное самоустранение было единственным вариантом. Со стороны, куда рванула возмущенная жестоким обращением лягушка, донеслось очередное оглушительное «ква», короткое шуршание, а затем тихое чавканье. Похоже, это была крайне невезучая лягушка. Торин дернулся и приоткрыл один глаз, на что я лишь развела руками. В этот раз я действительно была не причем. Неразборчиво что-то буркнув, он вернулся ко сну, а я придвинулась ближе к огню. В опустившейся тишине снова зашумело в ушах.

***

Солнце еще не решило, стоит ли вставать таким промозглым утром, а мы уже давно были на ногах и приближались вплотную к темной стене леса. Между древних увитых плющом стволов стелился густой туман, расползавшийся от мутной водной поверхности стремительной реки и путавшийся в переплетении сухих ветвей. Странно было то, что деревья словно росли вдоль невидимой границы, не смея ее пересекать. Стена мрачной сырой темноты начиналась резко, без обычного плавного перехода в молодой подлесок, что было для дикого природного массива не совсем типично. Пока я с подозрением разглядывала местный ландшафтный дизайн, гномы уже спешились и начали стаскивать на землю сумки. — Тебе тоже кажется, словно этот лес не ждет гостей? — Поинтересовался Бильбо, незаметно оказавшийся рядом. От неожиданности я запуталась в мантии и чуть не свалилась с пони. — Бильбо, тебе бы колокольчик на шею, — выдохнула я, неловко сползая на землю. Бильбо открыл было рот, чтобы что-то ответить, но его прервал громкий голос Торина: — Снимайте с пони поклажу и отпускайте их. Дальше они нам не понадобятся. — Но, Торин, вдруг… — Засомневался Балин, но король покачал головой: — Ни в лесу, ни на воде от них толку нет. Оборотень сказал отпустить их, когда дойдем до леса, а я держу свое слово. Отпускайте пони! Сняв со своего черного толстячка две сумки провизии, я на прощание похлопала его по гладкой шее и шепнула: — Передавай привет хозяину от меня, ладно? Возможно, мне лишь показалось, но пони кивнул, прежде чем бодрой рысью потрусить за сородичами подальше от темных скрипучих деревьев. Как же мне хотелось пойти с ними… Пока остальные разбирали припасы, которые теперь нужно было переложить в рюкзаки, Двалин взял Фили, Глоина, Дори и Нори, пять отыскавшихся топоров и отправился на разведку. Вскоре выяснилось, что помимо необъятных старых деревьев и тощих кустов в лесу ничего не росло, так что пришлось возвращаться чуть вверх по течению, где у берега на небольшом возвышении виднелась какая-то роща. Сбросив все вещи в кучу и оставив нас с Бильбо заниматься лагерем, гномы принялись за изготовление плотов. Топоров было всего пять (три были прихвачены у орков, еще два дал Беорн), так что они разделились на три группы: пятеро рубили деревья, четверо обтесывали сучья, еще четверо скрепляли полученные бревна. Пока Бильбо чистил картошку, я отправилась собирать дрова для костра, но, помимо желания поскорее согреться, у меня были и более корыстные мотивы. Неторопливо подбирая за Бофуром обломанные сучья, я краем глаза следила за группой, орудовавшей топорами. Двалин валил тонкие (по сравнению с ним) стволы в два удара и один пинок, чуть в стороне Торин и Фили взмахивали и опускали топоры совершенно синхронно, но внимание привлекала не столько синхронность, сколько тугие узлы мышц на разгоряченных оголенных спинах… — Не пускай слюни, эти ветки потом ни в жизнь не загорятся, — посоветовал Кили, оттащивший в сторону очередное деревце и теперь насмешливо сверкавший глазами через частокол мелких веточек, разделявший нас. Едва не выронив свою охапку, я возмутилась: — У меня чисто исследовательский интерес. Мне вот любопытно, где все ваши синяки? Кили неподдельно удивился и завертел головой, оглядывая свои руки. — Нет, ну почему же, вот только что на меня это полено упало… — Это только что. Вон, посмотри на Торина, у него едва видны царапины в тех местах, где его подрал волк. Сколько прошло? Дней пять? Кили пожал плечами, начиная отламывать от ствола ветви: — Мы гномы. На нас все заживает… — … как на волколаках, — закончила я за него. Дальше я собирала дрова чуть продуктивнее, не отвлекаясь на излишне точеные спины и погрузившись в размышления. Понять бы, за счет чего у гномов такая хорошая регенерация. Магия? Биология? И то, и другое? Как бы уговорить кого-нибудь провести пару экспериментов…

***

Гномы отдыхали по очереди и сменяли друг друга, так что работа почти не останавливалась. К счастью, от нас с Бильбо толку особо не было, и весь день мы преимущественно спали, прерываясь лишь на еду и короткие прогулки вдоль берега, во время которых я безуспешно охотилась на лягушек, а Бильбо, старавшийся держаться на уважительном расстоянии от воды, рассказывал истории о всяких гигантских плотоядных рыбах, водяных змеях и прочих причинах следовать своему примеру. Вернувшись вечером в лагерь, мы обнаружили, что почти все уже спят и видят третий сон. — О, а вот и наши бездельники, — буркнул негромко Глоин, заметив наше приближение, — Вы дежурите до рассвета. Приказ Торина. — И я посижу с вами, — подсел к нам Ори, которому днем тоже не нашлось особой работы. — Вы же не против? — Разумеется нет, — улыбнулся Бильбо. — Как там дела с плотом? — Думаю, завтра закончим, — отозвался молодой гном. — В смысле «завтра»? Так скоро? — Поразилась я, уверенная, что постройка плота затянется минимум на неделю. — А чего там строить? — Ухмыльнулся Ори, — Связал пару палок и готово. При этих словах Бильбо нервно сглотнул. Чтобы скоротать время, я учила Ори с Бильбо играть в крестики-нолики-черточки. Наверное, Бильбо не удавалось бы выигрывать раз за разом, если бы Ори не путал свои черточки с его крестиками, а я не теряла концентрацию, отвлекаясь на то, чтобы укрывать Кили. Его привычка ворочаться, в то время как Фили подминал под себя их общее одеяло, заканчивалась тем, что он оказывался на голой земле и без одеяла. В какой-то момент мне надоело перекатывать его обратно, так что я на всякий случай уселась на свободный край покрывала, надеясь, что это помешает неугомонному гному его снова сбросить. Разумеется, это закончилось тем, что он сбросил меня вместе с одеялом. Окончательно разозлившись, я с тихими ругательствами выхватила палочку, собираясь наложить чары вечного склеивания, но меня отвлек взволнованный шепот Ори: — Вы тоже это слышите? Я замерла и прислушалась. — Нет, только вас двоих… — Ответила я, но Бильбо замотал головой. — Ори, я тоже слышал. — Вы о чем? — Уточнила я, нервно стискивая палочку. — Камыш шуршит. — Шепнул Ори, так яростно пытавшийся проникнуть взглядом в кромешную темноту за пределами нашей стоянки, что глаза грозили выпасть из глазниц. — Камыш? И что? Ты думаешь, он к нам подкрадывается? — Фыркнула я. — Ветра нет, — пробормотал Бильбо, опуская руку на рукоять своего маленького меча. Мы замерли, прислушиваясь. — Все равно ничего не слышу, — шепнула я. — Потому что теперь тихо, — вздохнул Бильбо, опускаясь обратно на землю и устало потирая глаза. — Мне показалось, там что-то шлепнуло, — поделился Ори, не торопясь следовать примеру хоббита. — Лягушка, скорее всего, — зевнула я, сдаваясь и накрывая Кили своим одеялом, а сама усаживаясь ближе к Фили, прислоняясь к теплой спине. Дальше дозор шел довольно скучно. Мы по очереди будили и тормошили друг друга, пока не проснулся Торин и не отпустил нас. Не в силах даже пожелать друг другу добрых снов, мы завалились в свои спальники и проспали до обеда. Разбудили нас громкие голоса. С трудом разлепив глаза, мы втроем спустились к реке и с удивлением обнаружили на берегу готовый плот. Деревянная платформа из плотно подогнанных бревен имела бортики почти до колена, навес из переплетенных веток и камыша, а под ним даже имелась просторная палатка, в которой при желании мог уместиться весь отряд. С кряхтением и сердитыми окриками, гномы стаскивали плот на воду. — Вы бы еще на горе его строили… — Ругался Двалин. — Сам бы и строил, раз такой умный, — пыхтел с противоположной стороны Глоин. — Заткнитесь и тащите, — гаркнул Нори. Перепалка продолжилась, а плот, тем временем, плавно сползал на воду. Когда плот, наконец, оказался на положенном ему месте, предусмотрительно привязанный к тяжелой коряге, и весь отряд влез на него, удостоверившись, что он выдерживает всех, была начата поспешная погрузка. Я уже делала последних заход, перекатывая котел к берегу, когда снова послышались сердитые голоса. — … как можно было так ошибиться?!.. — Просто кто-то слишком много ест! — Прекрасно, в таком случае он может дальше отправляться вплавь! Выбравшись на берег, я увидела причину нового переполоха. Бомбур, красный как рак и такой же мокрый, барахтался в воде, а остальные быстро сгоняли набравшуюся на раскачивающийся плот воду. — Плот не выдерживает наш вес вместе с припасами, — доложил Фили, вытягивавший Бомбура на мелководье. — Можем оставить часть вещей, — предложил Кили, спрыгивая с плота следом за братом и подталкивая Бомбура в спину. — Не говори глупостей, — рявкнул Торин, — В этом проклятом лесу нет ни дичи, ни грибов, ни ягод. Даже вода, и та отравлена. У нас нет лишних припасов! — Тогда нам нужен второй плот, — предложил Бильбо. — А где вы возьмете для него деревья, господин Взломщик? — Мрачно уточнил Двалин, — У нас осталось лишь несколько тонких палок, а в этой глуши больше нет подходящих деревьев на несколько миль. И что вы предлагаете делать? Бильбо нахмурился в ответ, вскинул голову и ответил: — Для гнома это, может, и тонкие палки, а я вижу вполне подходящие бревна. Нам же не нужен такой же огромный плот, хватит и маленького, только для вещей… — И как вы собираетесь им управлять? — Вскинул брови Двалин, — Он застрянет в первых же водорослях, и… — Мы привяжем его веревкой к большому, а я сам поплыву на нем и буду рулить шестом, — храбро заявил Бильбо, вытягиваясь во весь рост, — Меня и сумки эти бревна вполне могут выдержать. Гномы с сомнением переглянулись, но Торин покачал головой: — Исключено. Мистер Бэггинс, не мне вам напоминать, что вы не умеете плавать. Если что-то случиться, мы можем не успеть прийти на помощь. Тут уже я вмешалась: — Зато я умею. Я вешу не многим больше хоббита и на воде держусь прекрасно. Бильбо уже раскрыл рот, чтобы начать спорить, но Торин его опередил: — Прекрасно, вот и решение. Балин, мы успеем до заката? Балин вздохнул, смерил сваленные на берегу остатки бревен оценивающим взглядом и утвердительно кивнул. И снова закипела работа.

***

Балин оказался прав. Второй плот, в два раза меньше главного, быстро собрали из оставшихся бревен потоньше еще до наступления сумерек. На него погрузили несколько больших сумок, которые накрыли плотной тканью и тщательно перевязали. Один конец ткани натянули на закрепленные вертикально шесты, и получился небольшой шатер, в котором можно было укрыться от возможной непогоды, вполне удобно откинувшись на кучу мешков с провизией. Несмотря на то, что до темноты оставалось еще несколько часов, никому не хотелось начинать новый этап путешествия на ночь глядя, так что решено было ждать утра. Успев привыкнуть к ночным дежурствам, я долго ворочалась, отгоняя навязчивых шорох в голове. Спустя какое-то время мне стало казаться, что шорох не в голове, а доносится со стороны реки. Словно в подтверждение этой мысли, Торин, дремавший неподалеку, внезапно вскинул голову, подхватил меч и скрылся в зарослях камыша, отделявших нас от берега. Немного подумав, я вытянула из-под Фили один из его ножей и пошла следом. Когда я выбралась из зарослей, в первое мгновение мне показалось, что гном повалил на землю орка редкой степени уродства, но затем я все же разглядела, что темное очертание перед ним — это всего лишь бревно, к которому были привязаны плоты. Торин увлеченно что-то разглядывал. — Что там? — Поинтересовалась я, подходя ближе и с любопытством заглядывая ему через плечо. К моему грандиозному разочарованию, смотрел он не на лягушку. Трос, которым был привязан больший из плотов, был почти перетерт у самого основания. Гном напряженно выдохнул и поднял на меня обеспокоенные синие глаза. Похоже, он тоже не считал, что это хороший знак. — Зовите остальных. Нужно еще раз проверить все веревки. Глухой ночью плоты снова затащили на берег, ощупью проверили все узлы, пересчитали мешки. Со всей этой суматохой провозились до самого утра, затем молча перекусили орехами и стали во второй раз спускать плоты на воду. Мы с Бильбо последними взобрались на свой личный плот, еще раз проверили, что веревка, соединяющая нас с остальными, крепко держится и нигде не протерта, попробовали по очереди рулить шестом и, наконец, уселись в своем маленьком шатре, сонно протирая саднящие от бессонной ночи глаза и мрачно готовясь к долгому и тяжелому дню. Мы ошибались. К такому вообще нельзя подготовиться.