Вот тут можно было поклониться матери в пояс и поблагодарить от души. Всё же роль стервы ей пригодилась, и если бы она не разоралась на весь этаж на инспектора, еле дышащий квами так бы и остался лежать в грязном и душном пакете.
Увидев испуг, скрещиваемый с удивлением на лице Адриана, и то, как в его кармане заёрзал Плагг, девушке пришлось прибегнуть к старому «да вы хоть знаете, кто мой отец?!». Правда, она ещё не до конца поняла, чей это квами, как он оказался у Ната, и почему блондин застыл в ступоре, но его сжатые кулаки просили быстрее спасти фиолетового гостя.
Вывернув на отца Сабрины какую-то чушь про подарок из Италии и новый цветной вид зародыша чихуахуа, Хлоя буквально вырвала квами из лап дотошного полицейского, сославшись на то, что подвид «млекопитающих» нуждается, чтобы его отправили на медосмотр и покормили.
Конечно, помощь Сабрины и её мольба к отцу отдать «щеночка» тоже сыграли важную роль, иначе Буржуа предложила бы взятку или накинулась на Роджера с кулаками. Хватало и того, что она наплела какой-то бред про экзотический вкус Куртсберга к необычным животным, и что это его любимый вид, выдвинув парня на всеобщее обозрение ещё тем извращенцем.
Аккуратно уложив дрожащего квами в собственную сумку, блондинка подошла вплотную к Агресту, чтобы дать шанс Плаггу незаметно пролезть к раненому сородичу.
– Надеюсь, на этом все животные закончились? Или мадемуазель Дюпен-Чен тоже страдает любовью к
таким видам? — мысленно назвав Куртсберга реально странным, Роджер прижал папки и пакет к себе, в знак того, что всё остальное покажет только в кабинете врача.
Плагг юркнул к молчащему Нууру, доведённый до белого коления встречей с давно пропавшим квами, о котором последний раз были известия год назад.
Услышав, что больше зародышей чихуахуа нет, Плагг тяжко выдохнул и принялся приводить сородича в чувства. Надежда на то, что Тикки жива и просто прячется, согревала сердечко маленького квами. Но сразу возникали преграды на пути к умиротворению. Зачем она прервала связь с хозяйкой и Плаггом? Почему не отвечает на зов? Ведь Маринетт жива, серьги должны быть у инспектора, и он обязан почувствовать пятнистую подругу хотя бы за несколько метров.
–Нууру, очнись! Слышишь меня! Эй, это я — Плагг! Как ты там оказался? Где Тикки?! — чёрный квами отчаянно потряс сородича за голову, но тот безинициативно продолжал лежать на дне сумки Буржуа, распластав лапки на кошельке и смартфоне блондинки. — Чёрт!
–Нет, — поспешно ответил Адриан на колкое замечание Роджера, но тут же встрепенулся. — Давайте пройдём в кабинет месье Лосье. Хлоя, ты как?
–Лучше всех, — саркастично заявила блондинка, запуская обе руки в сумку и открывая печенье для Плагга, просившего хоть какой-то еды для подпитки Нууру. — Пойдёмте.
Всю дорогу на пути к врачу Адриан ощущал себя самым тупым созданием на земле. В голове пульсировали мысли, но ни за одну из них не получалось как следует ухватиться. Что делал квами Бражника у Куртсберга? Почему он ранен? Леди Баг потеряла талисман Мотылька?
Агрест тряхнул головой и, ища в воздухе какую-то опору, схватился за ладонь Буржуа, немой просьбой умоляя взять его в ответ и не отпускать. Сейчас его могли привести в чувства только физическая боль или поддержка друзей.
Леди Баг — вечная сторонница правил, помешанная на сохранении тайны личности, для которой осторожность, сконцентрированность, смекалка, продуманные планы и ответственность являются девизом жизни. Она бы никогда не потеряла талисман, а если бы и смогла это сделать, то только при весьма значительных причинах.
Нет. Его Леди так никогда бы не поступила. И чего это он про это подумал?
А что, если она решила найти нового Бражника?
Он ничего не знал о способностях обычной Моли, не осквернённой злом и плохими намерениями, как это делал его предшественник, и из этого вытекали трудности. Да и зачем им новый герой?
Хотелось бы пошутить, что Леди нравится работать в мужской команде и вызывать ревность у Нуара, но Адриан только горько усмехнулся и посильнее сжал ладонь Хлои, чувствуя, как в его растянутую кожу вонзается её острый маникюр.
Агрест мельком глянул на высунувшуюся из сумки голову квами, Плагг отрицательно покачал головой — Нууру не пришёл в себя.
Перешагнув сразу через две ступеньки, ведущие на третий этаж, Адриан на буксире протащил за собой Буржуа и изо всех сил пытался сформулировать малость выводов, собрав в кучу полученные на данный момент сведения.
Он не так долго смотрел на бледно-фиолетового квами, чтобы оценить его состояние, но тот выглядел уставшим, поцарапанным, прерывисто дышал, провонял запахом бензина, гари и сырой дождливой земли, что только подтверждало — квами пробыл на месте аварии достаточное количество времени.
Головокружительная и внезапная мысль врезалась в напряжённый мозг Агреста — а что, если новый Бражник и есть Куртсберг? Ну, не может же быть таких совпадений? По словам инспектора, квами найден прямо на животе Ната, и это сгущало виртуальные тучи в голове Нуара.
– Чёрт, — прошептал Адриан, чуть не врезавшись в крутой угол на повороте.
На эту удивительную догадку или, скорее вопрос, Агресту могла ответить Леди Баг (единственная, кто мог потерять или отдать Куртсбергу талисман), с которой он планировал встретиться уже сегодня утром и настоять на снятии масок, так как сами обстоятельства просили этой вынужденной меры; а также раненый квами, не пришедший в себя даже после того, как его покормили; сам владелец талисмана в лице бывшего одноклассника или брошь, которую Роджер предоставит Хлое, как вещь пострадавшего.
Ещё была странная и необоснованная мысль о том, что скрывшиеся виновники аварии и были теми самыми похитителями броши (если Леди всё же могла потерять талисман), бросив или обронив, как игрушку, раненого Нууру. Но тогда бы, как говорил сам Мастер Фу, ослабший квами впал в спячку, находясь на расстоянии с талисманом. Да и стоит учитывать тот факт, что он ранен. Хотя тут же появлялись сомнения — Нууру пребывает в привычном состоянии, не исчез и не затянулся в талисман, следовательно, брошь не снимали с носителя и не отказывались от звания «Моли». И к чему терять квами, без которого даже трансформации не произойдёт? Неужели, они такие рассеянные?
Чем больше Агрест думал, тем сильнее ему казалось, что незапланированная авария и письмо с угрозами тесно связаны.
– Бред, — под нос ругнулся Адриан, стучась в двери месье Лосье.
Как же это сложно! Мозговой центр в их команде — Леди Баг, а Кот лишь с криком «Люблю подраться!» может лететь выполнять её приказ. Но здесь нет Миледи, нет её волшебной силы на чудесное спасение, супер-шанса или гениального плана по вычислению виновников. Здесь есть он и ворох проблем.
Но всё же Адриану продолжало казаться, что он слишком близко к разгадке, она буквально лежит на его ладонях, стоит только опустить голову, и ответы даны.
Он что-то упускает. Или намеренно не хочет об этом думать.
– Проходите, мадемуазель Буржуа, мадемуазель Ренкомпри, — месье Лосье вежливо запустил их в свой кабинет, отодвинул перед Сабриной стул, а Хлоя завалилась на диван, кинув на врача испепеляющий взгляд, — инспектор, рад, что вы тоже здесь, без вашей помощи мы не разберёмся. Месье Агрест, прошу вас.
Все участники скорого разговора не спеша заняли приглянувшиеся места.
Никто не решался начать первым, ни месье Лосье, две минуты назад горевший энтузиазмом, а сейчас погасший, как залитый водой костёр; ни яро рвущийся в бой Роджер, в данный момент смачно прижимавший пакет и папки к животу, ни Хлоя, громко стучащая каблуком по плитке, дабы заглушить чавканье нервного Плагга.
– Родители Куртсберга находятся с сыном в напряжённых отношениях и пребывают за границей, — нарушила тишину Буржуа, вертя в руках всё ещё мокрый от слёз смартфон. — Утром я обязательно позвоню им и попрошу приехать. А сейчас, умоляю, говорите. Я пережила слишком много, чтобы волноваться или падать в обморок после ваших слов, какими бы страшными они ни были. Обещаю…
Блондинка на секунду прервалась, то ли уверяя саму себя не переживать и не думать о состоянии родителей Ната, то ли собираясь настраивать врача и инспектора вынести вердикт, не боясь реакции слушателей.
«Ложь»
Ей очень страшно. Её переполненная копилка страхов скоро треснет.
Хлое казалось, что вся её жизнь — это нескончаемая авария, в которой раз за разом гибнут самые близкие, а она всё живёт и дышит, продолжая проходить агонию из потерь по новому кругу.
Авария стала несметным ударом по её не так давно выглаженной дорожке жизни. Ещё вчера они вместе сидели перед телевизором и ждали, когда курьер привезёт суши; он принёс ей букет привычных белых пионов, а она приготовила дом к романтичной обстановке. Жизнь разделилась на «до» и «после».
– Кхм, да, не будем никого мучать, — сцепляя руки в замок, месье Лосье с надеждой глянул на инспектора под напором слов, — вначале вы.
Сабрина сдавленно пискнула, положив ладошку на дрогнувшее плечо отца. Роджер волновался, и это было заметно невооружённым взглядом. Чего боится этот здоровяк, прошедший огонь и воду, на плечах которого уже давно не звёздочки капитана? Он впервые приезжает на место безжалостной аварии? В новинку видит кровь, боль, разорванные куски машины, слышит стоны, просьбы помочь? Что его гнетёт, почему он ведёт себя, как стажёр на практике? Ну не в первый же раз сообщает родственникам или друзьям о смертях, насилии или тех испытаниях, что пали на плечи пострадавших, попавших под раздачу?
–Считайте меня кем угодно, — загадочно начал Роджер, сглотнув и прикрыв глаза. — Но мне неловко оглашать подробности этого дела. Я не знаю, под каким углом рассматривать события произошедшего. Поймите, в моей практике за тридцать лет такое впервые. Или же мне попалось весьма интересное расследование.
Хлоя прекратила отбивать монотонный ритм о звонкую плитку, сосредоточив зрительный контакт на отце Сабрины, похожем на сержанта, зачитывающего список умерших. Он боится говорить всё сразу, когда перед ним друзья дочери? Думает, они маленькие?
Адриан склонил голову к коленям и медленно покачивался из стороны в сторону, пытаясь не смотреть на окружающих его людей. Как никогда хотелось, чтобы «оживляющий камамбер» привёл в чувства Нууру и ударил в крохотный нос едким запахом вонючего сыра. Фиолетовый квами —пока единственный ответ на множество вопросов и терзаний.
Запах хлорки в кабинете врача прожигал лёгкие, отчего Ренкомпри выдохнул и выставил пакет на стол, открывая первую папку, что была светлее.
– Мадемуазель Буржуа, взгляните на эти фотографии и скажите мне, ваш парень в ночь со вчера на сегодня отмечал какой-нибудь праздник? — инспектор протянул блондинке белоснежный конверт с изображениями.
– Что вы имеете в виду? — хрипло спросила Хлоя, не спешащая брать в руки фото.
Инспектор замолчал, застыв с висящей в воздухе ладонью.
Адриан с нескрываемым страхом вздёрнул нос и поднял помутнённый взгляд на удручённого Роджера.
– Мадемуазель Буржуа, — вместо полицейского принялся говорить Лосье, — мы взяли у Куртсберга пробы крови и…
– Нет! — звонко выкрикнула Хлоя, выставив перед врачом ладони, — не надо! Пожалуйста, молчите! Просто заткнитесь! Умоляю!
– Мадемуазель…– протянул Лосье, как Буржуа громче рыкнула, призывая закрыть рот.
Адриан продолжал глядеть на фото и чувствовать, как по позвоночнику стекает холодная капля пота.
– Инспектор, — сипло переставив руки с затылка на колени, он привстал на диване, — можно фото?
Роджер покачал головой и перевесился через дочь, отдав в ледяные руки Агреста фото.
А чего боялся
он — супергерой и вполне взрослый мужчина? Крови, насильственных картинок, жалобных и просящих помощи лиц друзей? Или увидеть этих самих друзей, чтобы понять, что когда они просили о помощи, их на ходу фотографировали, одновременно укладывая на кушетку, делая уколы и вставляя острые капельницы?
Адриан не боялся кровоточащих ран, страшных фото, фильмов про зомби или вампиров, но он ужасался только от одной мысли, что там, в луже алой крови, лежат те люди, которых он знает, с кем общается, дружит и кого помнит, кого ещё вчера видел живыми и невредимыми, приглашая на чашку кофе или скорый обед.
Над правым ухом протяжно всхлипнула Буржуа, отказавшаяся слышать оправдания врача. Она тоже боится. Она уже много раз слышала слова «кома» и «авария», остальных не выдержит. Или не пропустит сквозь израненное сердце. Ей не хочется знать фраз «пьяный» или «алкогольное опьянение». Она ещё не понимает, наваждение это, или сам мозг хочет узнать знакомые слова, не вылетевшие из уст врача.
Плагг перестал пытаться разбудить спящего квами и уткнулся ушами в самый верх сумки. Он мог услышать разговоры людей, даже если бы находился за дверью или за окном, где барабанил дождь, но сейчас было ощущение, что привычные силы не помогут, а он не услышит важных фраз.
Он тоже боялся. Здесь у всех были свои горькие и ничтожные сплетения событий.
Им как будто кто-то управлял, захватив разум и не давая открыто прочесть ответ. Его это пугало, заставляло сжимать лапки и забыть о пресвятом камамбере. Он не чувствовал Тикки, её сережёк, её хозяйки, ближайшего пребывания рядом — он потерял связь, которая копилась веками.
– Мы должны, — Адриан сжал конверт, обернувшись на Буржуа, — должны, — словно молитву, повторил он и попробовал заставить Хлою посмотреть на него, а самого себя — на фотографии.
Первый шаг всегда делает мужчина. И независимо от того, что это — признание в любви, приглашение на свидание или открытие конверта.
И чёрт возьми, они ведь там не умершие, не погибшие, не порезаны на части, не с вывернутыми наружу органами и не расстреляны?!
«Мы их будто похоронили и решаем, как забрать тела и провести отпевание»
Адриан, словно одарённый новым приливом сил, в клочья
разорвал конверт, позволяя разлетевшимся фото оседать на колени. Гнев от подобных мыслей добавлял масла в огонь, позволяя смотреть на друзей сквозь розовые очки — видеть страдания, но не понимать, до какой степени это страшно.
Обрывки конверта размножились на кусочки, упав на пол, диван, колени или всё ещё паря в воздухе.
Нависла удручающая минута молчания. Буржуа, не стесняясь, лила горячие слёзы, в последнее время ставшие для неё половиной жизни, Сабрина боялась подойти и пожалеть подругу, а двое мужчин с любопытством наблюдали, как Агрест перебирает фотографии, в которых большую часть занимала кровь и потерявшие сознание друзья.
Адриан резко отбросил фото в угол дивана, стиснув зубы и ударившись головой о скрещенные руки. Не прошло и пяти минут, как он буквально просканировал изображения и запомнил каждую чёрточку.
Маринетт — добрая, стеснительная и милая близкая подруга, смелая «принцесса», вкусно готовящая хозяйка, которой ещё вчера вечером он хотел предложить встречаться. От той Дюпен-Чен осталась одна память. Мокрая и грязная одежда, следы подранных мостовым асфальтом коленок; закрытые глаза, ещё вчера светившиеся позитивом; лохматые волосы, поломанные ногти на тонких расцарапанных пальчиках; полуоткрытые губы, показывающие, что она стонала в момент съёмки; и полусогнутая рука, сжимающая что-то на боку.
Прямо как Леди Баг, когда готовилась к атаке с противником и хватала йо-йо.
«Но она не Леди… Она Мультимышь… Была…»
–И ещё станет ей, — одними губами пообещал Адриан. А он сделает всё, чтобы вытащить её из больницы и вернуть к нормальной жизни.
А вот Нат лежал, в отличие от Маринетт, на животе. Его фотографировали позже, уже когда начался сильнейший ливень — капли стекали на сжатых кулаках, по шее и грязным щекам, смешиваясь со свежей и тёмной кровью. А на этой фотографии его перевернули, на губах подобие улыбки, а горе-фотограф снимает его окровавленный живот. И как же хорошо, что квами не проявляются на фотографиях.
И если Маринетт отделалась миллионом царапин и ударом в голову, то на Куртсберге не было живого места.
Плагг в тот момент мечтал видеть не только в темноте, но и сквозь предметы. Он мог поклясться, что не будет есть протухший сыр месяц, а перейдёт на обычный, коим питался сам Адриан. Лишь бы увидеть, были на
ней серёжки или нет.
Один из снимков осел прямо перед поджатыми ногами блондинки, беспрепятственно вторгаясь в её взор.
Хлоя шире раскрыла глаза, впиваясь в
его грустную улыбку.
Тонкая струйка засохшей крови стекала на его вымазанном лбу. А где-то на самой макушке, которую не засняли полностью, багровые пятна и углублённые порезы в самое мясо. Чёрная полоска грязи на шее, в клочья разодранные плечи, исполосанные землёй и острыми краями машин. А он всё равно грустно улыбается.
–В крови Куртсберга обнаружено достаточное количество алкоголя, — на выдохе, буквально залпом оповестил Лосье, уставший ждать, когда Хлоя соизволит что-то спросить, — для того, чтобы потерять управление, этого вполне достаточно.
Буржуа нейтрально прикрыла глаза, словно слышала эту фразу тысячи раз и устала узнавать одно и тоже.
– Я бы поспорил, — мгновенно добавил Ренкомпри, открывая вторую папку в знак доказательства своих слов.
– А она? — шёпотом переспросила Хлоя, сжимая руки у живота и находясь в полусогнутом положении. Комментарий Роджера был пропущен мимо ушей и не понят, – Дюпен-Чен?
Фамилия бывшей одноклассницы прозвучала с такой мерзостью и отвращением, что сложилось впечатление, будто Буржуа проглотила какое-то дерьмо и теперь блевалась им по всем углам.
Лосье не ответил, отрицательно мотнул головой, а Хлоя почувствовала, как внутри неё что-то оборвалось. Маринетт была трезвой?
Адриан поёжился, пропуская по рукам табун мурашек.
Сейчас он не был Нуаром, а
оставался трусишкой Адрианом, сославшимся на усталость к внутренней борьбе. Пустая кошачья голова, в которой нет места для сопоставления фактов. Першащий комок на выходе изо рта и боль в мышцах.
Почему Куртсберг пил? Был какой-то праздник? Зачем Нат садился выпившим за руль? Не знал о последствиях? Телевизор не смотрит? Хлоя не рассказывала? Когда сдавал на права, не думал об этом? Маринетт не была пьяной, если он правильно понял Лосье? Тогда зачем села с Куртсбергом в одну машину, когда он никого не подвозил?
– Мы не можем утверждать, что именно Куртсберг находился за рулём, — отрапортовал Роджер, успевший за время дискуссии взять себя в руки и вернуться к привычному состоянию.
– Что значит «не можем»? — Буржуа выронила из-под себя руки, с растерянным видом глазея на инспектора и Лосье, так и не ответившего на её вопрос.
– Когда на место аварии приехали полицейские, было установлено, что машина несколько раз перевернулась, а все, кто в ней находился, просто повылетали оттуда, — наконец вставила своё слово Сабрина, переглянувшись с кивающим отцом, — Хлоя, ты же знаешь, как Маринетт любит помогать, она могла вполне вызваться подвезти пьяного Ната до дома. Я знаю, водить она умеет. И…они выпали из машины, их отбросило в одну и ту же сторону, в нескольких десятках метров от автомобиля и…
–Нет, вы что-то путаете, — перебил Лосье, потирая подбородок. — Они бы не выжили. И ладно, если Куртсберг был пьян, и адреналин сыграл ключевую роль, преуменьшая боль, но вот вместо дышащей Дюпен-Чен мы бы забирали её
труп, — фраза прозвучала, как гром среди ясного неба, и даже ненавидящая брюнетку Хлоя сглотнула. — Обычный человек при таких обстоятельствах не выживет. А если и сможет жить, то останется калекой на всю жизнь. Это или чудо, или ваш прокол в подсчётах! Они могли отползать от машины, но сил у них не оставалось.
Если бы Хлоя не закашлялась, болезненный выдох сумки Буржуа привлёк бы внимание. «Тикки жива — она успела провести трансформацию!» — пронеслось в крохотной головке Плагга, а тот вывод, к которому он стремился на протяжении последнего часа вырвался на свободу. И он отчётливо понимал, что брошь и Нууру принадлежали Куртсбергу, и в момент падения машины из неё вылетели
Бражник и
Леди Баг, а вот забирали на носилках обычных французов, не в то время и не в том месте оказавшихся на перепитии ударов. А почему Нат был пьяным?
–Неправильно, – помотал головой чёрный квами. Если по словам врача Нат пребывал в состоянии аффекта, то всё равно бы не выжил. Его спас защитный костюм. Но тогда почему он в коме, когда слой спандекса у них с Леди Баг одинаковый? Прочность и защита одни и те же! Леди с обычной травмой головы, хоть и в себя не пришла, а у Куртсберга обострились все больные и не больные места, и дошло даже до искусственного поддержания жизни.
Плагг снова глянул на тихо дышащего сородича, уткнувшегося носом в край сумки. А кто довёл его до такой полуспячки, что ни еда, ни камамбер, ни сон, ни теплота помещения, ни призывы, ничто не приводит в себя?
Нууру мог держать трансформацию хоть весь день, потом с часок поваляться на диване, съесть пару печенек, которыми так грезила Тикки, и прийти в себя, резво паря в воздухе. В этой ситуации он держал трансформацию всего минут пять. Так как зачем трансформироваться, если они об аварии и знать не знали? А Плагг знал – это была вынужденная мера, и поэтому, приземляясь на мокрый асфальт, он снял защиту. Ведь рискованно валяться на дороге в костюме давно сдавшегося злодея на пару с великой Леди Баг. Холод и дождь не могли так повлиять на квами, а две еле заметные полоски говорили, что он достаточно хорошо проехался по асфальту, хоть и неуязвим. Да и царапины у них заживают уже на следующий день.
Плагг потёр лапки, смакуя сыр, у которого за последние три часа не было должного вкуса. А не значит ли это, что Тикки не просто так не выходит на связь? Что, если Нат в экстренной ситуации раскрылся перед Маринетт, подпуская к ней бабочку, чтобы та смогла принять от него силу и обрести способ выжить? Да, вполне возможно.
Но если камень чудес Маринетт сама отдала Куртсбергу, следовательно, не только она могла знать о его тайне личности. Плагг прикусил язык, чувствуя укол совести. Значит, Кот Нуар, с которым она прошла бок о бок пол жизни, в борьбе за мир и справедливость, не достоин первым узнать, кто скрывается под маской напарницы и возлюбленной? А какой-то рыжий творитель эмоций получает ответ на блюдечке?
– Нет! – откусывая большой кусок оставшегося сыра, Плагг зажмурился.
Маринетт не такая. Да и Нуару она торжественно клялась, что, что бы ни случилось – он первым узнает обратную сторону пятнистой маски.
А у Тикки вечное табу на сохранение тайны личности, и она бы не допустила раскрытия Мари перед Куртсбергом (если сама в этом не замешана).
Все догадки указывали на маленькую квами, так не вовремя исчезнувшую с поля его радаров. Маринетт вполне могла отдать талисман Куртбергу, находясь под маской (только не понятно, зачем), и даже во время аварии могла не открыть своей тайны. А Нат, дорожащий подругой, нарушил обещание, трансформировавшись при посторонних, спасая не только себя, но и брюнетку, одарив ту бабочкой.
Но и тут свои невидимые преграды. Нууру не мог так ослабнуть, а Нат — резко впасть в отключку. Ровно как и то, что волна акуматизации спасла Дюпен-Чен, а своего хозяина обогнула по кругу. Или же он настолько хотел спасти бывшую возлюбленную, что отдал все силы и энергию именно Маринетт. А это может быть реально. Страх, волнение, стремление помочь, не до конца принятые силы, новые способности – неокрепший герой в состоянии потерять контроль.
Вывод – весь удар приняли на себя хозяин и хранитель броши мотылька.
Вопрос, зачем Парижу новая Хищная Моль, и почему избранником стал рыжий художник, пока не волновал квами. Но сердечко боязливо стучалось внутри, доказывая, что если Хлоя пока не в состоянии думать, то его оболтус догадается. Должен. Не всегда же ему влюблённые придурки попадаются, а Тикки девочки-умницы? Возможно, о Нате и Бражнике в одном флаконе он уже додумался, просто не до конца верит.
Стоит инспектору начать выкладывать на стол вещи пострадавших, как пазл в голове Нуара сложится.
«Просто серьги. Обычные чёрные серьги. Или красные, если Тикки заточили в камень чудес. И брошь. Маленькая, не привлекающая внимания безделушка»
Адриан и Хлоя напряжённо обдумывали слова Сабрины, заверяя самих себя, что Маринетт действительно могла увидеть на работе пьяного Ната (что совершенно не было на него похоже) и решилась подвезти парня до дома, пусть и на его же машине. Дюпен-Чен никогда не могла пройти мимо тех, кто действительно нуждался в помощи. А уж здесь, когда Куртсбергу требовалась не только крепкая рука опоры, но ещё и обычная поддержка, потому что брюнетка вряд ли поверила, что он мог в таком состоянии, как сказал Лосье, доехать до дома, вариантов не оставалось. И скорее, именно она села за руль.
Буржуа сама себе кивнула. Пока не было идей, что делать быстрее — обвинять Маринетт, что та не уследила за их машиной, находясь с чужими правами, или Ната, который действительно сел за руль, а Дюпен-Чен присоединилась за компанию к пьяному дебоширу. Но их сбили. Жестоко, с трезвым расчётом и с пустой головой. Их – безоружных, не ожидающих удара.
– Подождите, но как же камеры видеонаблюдения? — Адриан недоверчиво посмотрел на Роджера, открывшего картонный пакет. — Центр города, вы должны просмотреть маршрут и разглядеть, кто сидит за рулём! Вы не можете разобрать в свете фонарей силуэт девушки от парня? Кто на каком месте?
Злость породила раздражение и недопонимание простой ситуации, в которой разобраться сможет даже он сам, не имея должного образования. Или на Мосту Искусств больше не ставят камер видеонаблюдения? А отследить по другим улицам, где проложен маршрут?
–Отследите от компании моего отца, как они садятся в машину, там камер больше, чем окон в здании, — вспылил Адриан, подсев ближе к Буржуа и озвучив мысли. – Опросите людей, кто-то точно видел их.
Но Ренкомпри похоже не замечал его и с выражением лица «сейчас ты в этом убедишься» или «я что, дурак, думаешь, не сделал этого?», лазил в папке, отдавая в руки дочери пакет.
– Подождите минутку, – не отрывая глаз от своего занятия, попросил Роджер, – ваши друзья последними покинули офис месье Агреста. Оставалась охрана, не видевшая, как они садились в автомобиль. А в поведении ничего необычного не заметили. Только отметили, что Маринетт была взволнованной, а Куртберг — уставшим. Но подозрений это не вызвало, конец рабочего дня, на носу скорый показ. Перегара не почувствовали.
– Кто бы сомневался, – подметила Хлоя, растягивая скулы.
– По поводу Дюпен-Чен, — напомнил Лосье, наклонившись к кофемашине, стоящей на подоконнике, — была трезва, как стёклышко, ни единой капли. Полного анализа крови пока нет, но его скоро принесут. И знаете, — нажимая на кнопку «эспрессо», мужчина потёр подбородок, — если окажется, что за рулём была она, даже не имея прав, но находившись в трезвом состоянии, это позволит сократить риски сесть Куртсбергу в тюрьму. А если вы, — он обратился к Роджеру, — не найдёте записи видео, доказывающей, что виноват второй водитель, то на вашего парня, — тыкая пальцем в Хлою, — повесят вину.
– Вы рассуждаете, как не получивший диплома юрист, — с самолюбием усмехнулась Сабрина, — могу вам точно сказать, вначале проведут анализ и осмотрят машину. Хотя должного не найдут, крыша отпала, а место руля, да и в целом вся машина были затоплены водой. Отпечатков нет. Эксперты приехали, когда сидения были полны дождевой воды. А с камерами…
– А над камерами попыхтел какой-то очень целеустремлённый трудоголик, — перебил Роджер, выкладывая на кофейный столик перед Агрестом и Хлоей две идентичные распечатки, — стоит отметить, что постарался на славу. Или постарались.
– А это что? — монотонно, устало и с некой дикостью, Буржуа уткнулась в графики и записи, так и не отдав фото Ната обратно Ренкомпри, прижимая изображение к сердцу.
– Записи отключения камер видеонаблюдения, — пробубнил Адриан, пробегая глазами по цифрам и словам, а потом буквально вскрикнул от неожиданности, — в пяти ближайших кварталах?!
Даже рядом сидящая Хлоя встрепенулась и взяла лежащую перед ней распечатку.
Ренкомпри с острым вниманием наблюдал за молодыми людьми, отчего Адриан на три секунды задержал дыхание, будто инспектор подозревал и их тоже.
Кабинет охватил приятный запах кофе, причём дорогого и нерастворимого. Вкусного.
Сабрина и её отец первыми получили по ароматной кружке, пока Лосье готовил напитки остальным присутствующим.
Плагг с дикостью метался по сумке. Серьги не достали, распечатку ему не покажут, фото не отдадут, Тикки не отвечает, Нууру дрыхнет, как убитый, да даже в рубашку хозяина за камамбером не пролезть!
– Кратко о записях, — потягивая короткий глоток, Роджер наклонился ближе к Агресту, — на всех зданиях, кафешках, ресторанах, доме культуры, больнице и на самом Мосту Искусств отключили внешние камеры, выходящие на дорогу. И что пугает, так это то, что все камеры были вырублены всего за час. Между тем, как все эти заведения были закрыты или закрывались, но одного и того же человека в зданиях не было. То есть, или на каждую камеру у них свой исполнитель, или некто проходит сквозь стены волшебным образом. Потому что для того, чтобы проникнуть к месту управления, нужно было проскочить и остаться незамеченными до прекращения записи. Охрана этого сделать не смогла. Подкупа не было, много несостыковок, и у всех есть алиби, — инспектор ткнул пальцами в несколько жирных строчек в листке Адриана. — Вы понимаете, что даже десять человек просто физически не смогут этого сделать? Чтобы обойти пять кварталов быстрым шагом, нужно два часа, не забываем про время исполнения миссии. Если на машине, полчаса. Но это сколько разных машин надо? А как все исполнители могли знать место отключения проводов, прекращение сигнала, план внутренних строений? Вы понимаете, что это…
– Тщательно спланированное покушение… — с шоком закончила Хлоя, прикрывая рукой губы.
– Твою мать, — опуская листок на столик и прикладывая потные руки к лицу, Адриан замолчал.
Все ниточки вели к правде, а в голове не укладывалась доля ошибки в словах инспектора.
Все доказательства Роджера были обоснованы, отбиваться от них не имело смысла, но рьяно рвалось желание опровергнуть сделанные выводы.
Вот как звучит правда.
– Но на кого было покушение? — словно второй инспектор, а не врач-хирург, Лосье подставил к Хлое и Адриану две кружки кофе. — У них были враги?
– О да, — злорадно протянула Хлоя, запустив в рот обжигающий глоток горячей сладости, — самый скромный мальчик в классе и самая смущающаяся при виде людей и заикающаяся девочка в школе! Серийные убийцы! Он маньяк-насильник, а она вампир-полуночник! А весь Париж мстит им, собравшись в десятку карателей!
– Хлоя, прекрати, — взмолился Адриан, так и не притронувшись к кофе. — Месье Ренкомпри прав, и это бесполезно отрицать. На Мари и Ната кто-то ополчился. И ополчился весьма дико, это не похоже на обычную месть. Работал человек, заранее готовящийся к этой операции.
– Осталось только понять, на кого именно, — прошипела девушка, глотающая новые залпы кофе, прожигая язык раскалённым напитком. Перед лицом вставала картинка спящего Ната, и мозг отказывался работать углублённо. — И мне кажется, на Дюпен-Чен. Твой отец давно положил на неё глаз, как на будущего главного дизайнера. И вот какая-то выскочка решила ей мстить, вдруг она к этой работе двадцать лет стремилась, а Маринетт за год прошла?
– За такое так не мстят, — с противоположностью в голосе Ренкомпри качнулся из стороны в сторону, — тут работал профессионал, а не творческая личность в лице неудавшегося дизайнера.
Хлоя зажмурила глаза, пригревая ладони на кружке. Она сразу же, как только озвучила свою версию, пожалела о ней. Лишь бы Маринетт что-то в отместку сказать, а не думать своей блондинистой головой. Максимум, на что были способны скатившиеся по карьерной лестнице девицы, так это прижать к стенке женского туалета и плюнуть что-нибудь гадкое в лицо. А в этом деле работал высший пилотаж. Скорее, мужчина, в бумагах Роджера об этом было несколько строк.
В головах троих друзей творился хаос: Агреста, на плечи которого за сегодняшнюю ночь выпало слишком много потрясений; Хлои, в какой раз пропускающей через себя своеобразный кокон из боли; и нервничающего Плагга. У них крутились почти одинаковые догадки.
У Маринетт не было врагов, так же как и у Куртсберга. Они были и остаются теми яркими лучиками, одарёнными талантами и прекрасными людьми. Им бы никто не стал мстить. Да и Нат как следует послать никого не мог, а тут такая месть. Маринетт умела багроветь от возмущения, кричать, обижаться, но такую отвёточку она не заслужила. Она её вообще не достойна. Что же нужно было сделать, чтобы так получить в отместку?
– Как я понял из ваших слов, мадемуазель Буржуа, — продолжал Роджер, допивая свой остывающий кофе, — камеры были выключены и в компании «AGREST», — он бросил взгляд на Адриана, — как только Куртсберг и Дюпен-Чен вышли из здания, сеть оборвалась. Причём, та единственная камера, что могла заснять, как они садятся в машину. И меня мучает вопрос: а может, именно им двоим мстят? Не зря же за обоими следят? Да и зачем рисковать одним, чтобы убить другого? — Роджер поморщился. — Хотя, нет. Это может быть отвлекающим манёвром. Их что-то между собой связывает, кроме одного места работы и учёбы в одном классе?
– О Боже, — Хлоя склонила голову, не понимая, из-за чего так быстро меняется её настроение. — Из всего того, что связывает их с Дюпен-Чен, есть три вещи: безответная школьная любовь, совместные эскизы и стеснение. А, и сегодняшняя авария! — последние слова она сказала с такой горечью и всепреломляющей болью, что даже врач на несколько минут забыл, что кофе может вылиться.
– Ну, а может, это со школьной скамьи? Кому-то что-то не так сделали? По ошибке оскорбили? — не останавливался Роджер, на что трое молодых людей с грустью усмехнулись, вспоминая одноклассников.
– Угу, так и есть, — с сарказмом Буржуа опустошила кружку с кофе, — Нат раздавил чьи-то куличи в песочнице, и теперь за ним гоняется киллер-убийца. А Дюпен-Чен не тот цветок в чужом блокноте нарисовала.
– Хлоя, не надо, — останавливая блондинку, Сабрина укоризненно покачала головой, — ты не задумывалась, покушение это было или спланированное двойное убийство? Хотели их припугнуть или убрать?
У Адриана в голове что-то щёлкнуло, взорвалось и также резко оборвалось. А что, если и вправду, припугнуть? Но не их, а его?
В глазах проплыли строчки письма с угрозами, а кулаки инстинктивно сжались. Вдруг, это те самые твари, решившие добавить дров в разгорающийся костёр, обуздав его чувства? Только припугнуть не удалось, прижали с такой силой, что на попе ровно сидеть придётся. Решили доказать свои серьёзные намерения, чтобы придурок Нуар не натворил глупостей? Но ведь у него и в мыслях не было…
–Чёрт, — процедил Адриан, потирая сонные глаза кулаками.
Из-за него Маринетт и Нат попали в аварию. Из-за него — блохастого идиота, не умеющего конспирироваться и прятать собственный хвост, они страдают. И как теперь смотреть в глаза Хлое, друзьям, Миледи, говоря, что из-за своей тупости, невнимательности, неосторожности, сущей глупости могли погибнуть люди? Близкие люди. А если бы они умерли?
– Месье Агрест, а что скажете вы? — голос Роджера вывел из страшных мучительных мыслей, Адриан оторвался от самокопания, вытащив руки из взъерошенных волос.
– Простите, я не расслышал, — в тот момент блондин ясно почувствовал, как устал, и насколько хочет спать. Патруль, съёмки, встречи, авария, письмо, полуночные приключения, угрозы Миледи.
Часы пробили три ночи, а раскат грома и долгая, протяжная молния, сверкнули за мокрым окном.
– Мы разговаривали о том, как отключали камеры, — с некой иронией ответил инспектор, – а точнее, рвали провода.
– Все? — вклиниваясь в разговор, Адриан выровнял согнутые плечи.
– Абсолютно все, — твёрдо подтвердил Роджер. — Не заметали следы, а просто разрывали. Буквально два-три нажатия острым предметом, и готово. Не боятся ребята попасться. Точно скажем через неделю, такая экспертиза будет долгой.
– А нельзя ускорить процесс? — намекая на «быстрое финансовое решение проблем», Хлоя посмотрела на фотографию, торчащую в руках Ренкомпри с порваными проводами.
– Простите, мадемуазель Буржуа, но нет, — качнул головой Роджер, приметив, что она полезла к сумке. — Никак.
– Кхм…тогда можно забрать эту фотографию? — Хлоя, резко понимая, что инспектор говорит правду, тыкнула отманикюренным пальцем в изображение с проводами, побаиваясь услышать отказ.
– Да сколько угодно, — резко и беспечно отчеканил инспектор, — мне их столько сделали! Вам, может, пригодится. Сейчас помощь ото всех требуется.
Буржуа морально успокоилась — не пришлось оправдываться перед Ренкомпри, дотошно вцепившимся в это дело. Ещё надумает всякий бред, Сабрина не остановит. Хотя, если бы он попросил ответить её, для чего ей фото цветных порванных проводов, она бы не смогла дать вразумительного ответа. Да и изображение было нужно не столько ей, сколько чёрному квами, бьющему по краям сумки. И сдались ему эти провода?
В следующие две минуты произошло сразу четыре ошеломляющих события.
– Месье Лосье, — даже не постучавшись в кабинет, в помещении образовалась медсестра, стрельнувшая глазками по Агресту, — готов анализ обследования Дюпен-Чен, — она стукнула весомой папкой по столу, — ну и везёт же вам на наркоманок.
Чёрный квами раздражённо запихнул в рот один из ломтиков сырного печенья. И резко почувствовал его вкус...
– Стоп! – Плагг вгляделся в изображение, не замечая разговоров людей, а мгновенно вспоминая письмо. Голову словно окатили ледяным потоком талой воды, а мысли зашипели и задвигались толстым жгутом подсознательных открытий. – Твою дивизию! – квами отпрянул от верха сумки и зажал рот рукой.
Обматюкав себя всеми известными оскорблениями, он потянул усики на себя, стараясь восполнить раздражение.
– Какой же я кретин! – с ужасающим расстройством, квами осел на дно сумки, бормоча что-то под нос. – Зачем угрожать Леди Баг, если Маринетт и есть она? Зачем подставлять её и в первый же день готовиться убить? Они ведь знают, кто она под маской...или не ту поймали...
Квами ощущал себя наивным глупцом, вот оно – то, что так долго крутилось в голове, а он как последний идиот искал неимоверно глупые теории. Маринетт – она же Леди Баг! Это её угрожали убить через три дня, если Адриан не заплатит, а не подставлять сегодня, оставляя на краю смерти.
Квами ахнул, сжирая взглядом цветные провода фотографии, не вовремя попавшие на глаза.
Вторая шокирующая догадка не заставила себя ждать, не дав как следует обдумать первую. Две минуты спустя, квами с ужасом пришёл к выводу, что провода не резали. Их перегрызали.
Перегрызали клыками квами…
Четвёртым несовместимым звеном стал короткий, но мощный зов Тикки, призывавшей прийти на помощь.
***
Через два часа в кабинете Габриэля Агреста:
– Это точно? – хмуро спросила Натали, сверля взглядом дырку в поседевшей макушке Габриэля. Да, она хорошо поняла разговор, но некоторые фразы остались нерасслышанными.
– Маринетт и Куртсберг попали в аварию, час назад на Мосту Искусств*, — с тяжестью в голосе, старший Агрест обернулся на помощницу и упёрся руками в стол, — звонил сам Адриан, предупредил, что не мог бросить Хлою, она вроде как встречается с этим художником… — мужчина провёл пальцем по окну, выводя непонятный узор, — да уж, не хотелось бы потерять сразу двух специалистов. Маринетт подаёт большие надежды…
Повисла долгая пауза, в результате которой Натали долго клацала ногтями по экрану планшета, а Габриэль громко выдохнул и с горечью усмехнулся.
– Я ведь ощущал Нууру…он просил помощи, так почему связь пропала? — переводя тему, Агрест рывком убрал напряжённые кулаки от опоры и завалился в кресло.
Санкёр притупила взгляд в чёрный паркет и не спеша уселась напротив начальника.
Всё же, горячку порола именно она, а не Агрест, у которого за день случилось слишком много потрясений. Особенно то, как блудный сын
сам позвонил и предупредил о своём отсутствии дома и причинах на это. А такое случалось впервые. Но даже через аппаратную трубку и слегка дрожащий голос парня, Натали уловила, до какого предела он напряжён и… испуган?
Они рвались посреди ночи поехать в больницу и хотя бы сделать вид, что не знают, как он ускользнул из дома, выразить свои соболезнования и разобраться в этом происшествии, никак не вписывающемся в произошедшее за сегодняшнюю ночь, что наводило много сомнений и неудачных мыслей.
Внезапная авария всё сильнее напоминала прошлое, и с каждой прожитой минутой это становилось даже не кошмарным сном. Это стало каким-то триллером, основанным на реальных событиях.
От поездки отказался сам Агрест, потерявший связь с Нууру, а все те еле уловимые мольбы квами помочь, исчезли в его собственных мыслях.
– Я ведь точно помню, его сигнал был долгим, и я прямо чувствовал, что ему больно, — Габриэль потёр виски, мимолётно снимая запотевшие очки, — как будто у меня из памяти вырезали все воспоминания…
– Но ты же говорил, что он в больнице, там, где и Адриан. Это не кажется странным? — Натали поправила воротник кофты, прижимаясь спиной к стулу.
– Совпадение? — Агрест покачал головой и выдохнул, глядя, как брюнетка кивает, — я и сам понял, что это неспроста. Сигнал шёл от центра города, постепенно достигнув больницы, а там и прервался. У него закончились силы, его не только долго не кормили, он ещё и трансформацию несколько раз производил.
– А нельзя было об этом сразу сказать? — вспыхнула Санкёр, узнавая об ошеломляющих подробностях последней.
– Прости, но я только сейчас сложил все его призывы воедино, — Габриэль поджал губы и скрестил руки у груди, — Есть предположения?
– У нас новый Бражник? — выгнув бровь, Натали расплылась в преломляющем подобие улыбки, наполненной искренним удивлением.
– Что самое интересное, — мужчина выставил палец вверх, — как я понял из чувств Нууру, трансформация происходила не впервые после моего отречения. Я и до этого чувствовал смену владельца, но думал, что Леди Баг сама решила примерить брошь, — фокусируя глаза на отрывном календаре, Габриэль поёжился, — но силами новый Бражник наделял кого-то впервые за весь этот год. И это было сегодня.
– Но если трансформация спала, то и аккумизированного нет, — рассуждала брюнетка, — но что вообще делал Нууру в тех окрестностях?
– У меня есть глупая теория, но возможно, исходя из слов Адриана, — Габриэль замолчал, не зная, как правильно продолжить поток мыслей, — к примеру, Леди Баг могла потерять брошь, и…
– Леди Баг? Потерять? — Санкёр с притворным самолюбием посмотрела на Агреста.
– Просто дослушай, — перебил Габриэль, — это обычная догадка, я всего лишь сопоставляю известные нам данные, — Натали нехотя замолчала, а Агрест взял в руки карандаш, чтобы более чётко раскрыть подробности, — Смотри, допустим, Леди Баг действительно теряет брошь, но Нууру узнаёт, кто она под маской, про Адриана он и так знает, — черкнув пару понятных только ему знаков на листке, Агрест продолжил, — далее, брошь находит какой-то не очень хороший человек, подчиняя себе квами весьма жестокими способами, и потом застаёт трансформацию Нуара и решает выдвинуть своеобразный козырь, для того, чтобы Адриан сидел тихо и покорно перечислял деньги, благо, в пользу бандитов, о любви Кота к Леди Баг знает весь Париж, — мужчина несколько раз постучалась пальцами о бумагу, — и для того, чтобы Адриан не воспринял это, как отсрочку, решает показать, на что они способны. И в лице первой угрозы вредят его лучшим друзьям. А Адриан сказал, что виновников аварии не нашли, машина Куртсберга пару раз перевернулась, камеры отключили в ближайших окрестностях, а вторая скрылась с места преступления в целости и сохранности. И что, если этой машиной управлял аккумизированный или автомобиль и есть его оружие, которое после детонации исчезает? А Нууру от такого рода негативной энергии страдает. Одно дело, когда мои марионетки просили талисманы, а другое, когда погибают люди.
Натали с вниманием дослушала пламенную речь начальника, помассировала переносицу и промычала что-то нечленораздельное. Мнение Габриэля её совершенно не устраивало.
– Агрест, и почему ты стал дизайнером? — Санкёр закрыла руками лицо и томно вздохнула. — Хорошо, опустим бред с Леди Баг-растяпой, которая стала Хранителем и умудрилась потерять брошь Мотылька, которую двести лет искали по всему миру. Да, я соглашусь, что в жестокости аварии могли выжить только машина и люди, окружённые магией. Но чёрт возьми, зачем так ярко путать следы?! Они говорили просто ждать, а теперь сами вызывают у Нуара всплеск негатива, ведь есть вероятность, что его друзья погибнут, а он тоже начнёт копать глубже и выставлять свои условия не делать таких незапланированных «сюрпризов»?
– Вот именно, Натали, дорогая моя, — ополчился блондин, — им это и надо, чтобы мы их боялись, поджав хвосты и подготавливая кругленькие суммы. Эти люди не щадят, — Агрест впился ногтями в обивку кресла и сошкрёб с его поверхности лёгкий пух. — Сама заметь, выключили камеры в нескольких кварталах, что ни машину Куртсберга, не виновников никто не заметил. Они нигде не засветились.
– То есть, не стоит отрицать, что авария связана с письмом и талисманами? — протянула брюнетка, раскладывая полученные данные по мозговым полочкам.
– И не только, — потирая заспанные глаза, Габриэль пару раз вгляделся в циферблат наручных часов.
Натали задумалась, переваривая информацию, полученную от Адриана. В принципе, он больше извинялся, а Санкёр не до конца слышала его ответы в сторону отца. Сказал про аварию, возможное покушение и ещё про какую-то важную вещь, о которой обязательно расскажет им, как только вернётся домой. А вернуться он обещал утром.
– И как это связано с Марленой? — шёпотом уточнила брюнетка.
–Ты помнишь её крик, когда Генри увозили на скорой? — вопросом на вопрос спросил Агрест.
– Такое не забывается, — Натали вздрогнула, поёжившись и оттянув юбку ниже к коленям, — она кричала что-то о мести, половина на японском… Я тогда вообще в прострации была, но угрозы чётко слышала. Думаешь, она мстит после стольких лет своим же оружием?
– Она потомок самураев, они безбашенные, жестокие, — холодно отрезал Габриэль, — у них месть, как у нас семейная реликвия, если отец не успел отомстить, ответит сын и так по кругу, пока не приведёт к грустному финалу.
– Неужели, она настолько грезила Генри, что готова одну смерть заменить на несколько чужих? И вообще, для чего мстить Адриану? Тебе? Его друзьям? — Натали посыпала нескончаемой лавиной вопросов, готовая заплакать. — Она ведь меня ненавидела, мне и должна мстить… Я о ней двадцать лет ничего не слышала, я даже не знаю, где она живёт, кем работает, есть ли у неё дети… Вдруг она умерла? Оставила свою тайну для детей и теперь они нам мстят за мать? Господи, я не понимаю…это какой-то косой бумеранг…такое ощущение, что она наблюдает за мной и усмехается, делает больно всем остальным, чтобы страдала я и видела боль близких мне людей… Как тогда она.
– Успокойся, — Габриэль склонил голову набок, подавшись ближе к брюнетке, — мы обязательно разберёмся в этой ситуации. Сейчас главное — не нервничать и собрать всё то, что у нас на данный момент имеется. Просмотри бумаги о заключении экспертизы о состоянии Дюпен-Чен и Куртсберга, если попросят заплатить, переводи с моего счёта, но только чтобы молчали, а я пошлю запрос своему адвокату, пусть он покапается и попробует найти человека с именем Марлена Тароу.
– Я знаю, нужно держать себя в руках, — дрогнув, Натали сняла с носа давящие на переносицу очки. — Я всё сделаю... и ещё, я бы хотела, чтобы мы рассказали обо всём Адриану. Мне кажется, уже бессмысленно скрывать от него правду.
– Что именно? — напрягшись, Габриэль глянул на девушку сквозь туман в глазах, ослабляя галстук на шее.
– Ты прекрасно знаешь, о чём я, — с толикой нервозности ответила Санкёр, — о прошлом, о будущем, о Бражнике, Марлене, Генри, гонках, об аварии. В конце концов, он сам на этих гонках присутствовал…
– Он мне этого не простит, — перебил Агрест, кривясь от удушающей боли в сердце, — он меня возненавидит.
– Адриан не такой, как ты, — металлическим голосом заявила Натали, — ты не можешь самому себе простить, что стал Бражником. А Адриан похож на Эмили, он не умеет таить обиды, он слишком любит тебя, и поверь мне, потеряв мать, не захочет лишаться отца, — брюнетка встала со стула и прошла к большой панорамной картине. — Мы просто будем двигаться по скользкой дорожке, маневрируя и изредка опережая друг друга. Здесь нужны общие усилия, чтобы дойти до правды, — она провела пальцами по яркому платью сфотографированной Эмили и добавила, — И чем быстрее ты об этом расскажешь, тем вероятность погубить кого-то ещё снизится.
Габриэль не ответил, уткнулся помрачневшими глазами в спину Санкёр и картину перед её лицом.
– Как бы глупо это не звучало, — Агрест усмехнулся и стукнул кулаком по столу, — но я боюсь. Боюсь, что, как только мы закончим с этим делом, Адриан уйдёт из дома, оставив за собой только воспоминания. Бросит, так же как Эмили. Уедет, женится, уволится с работы, заведёт свою семью, а я останусь тем человеком, который улыбался по утрам, а уже днём бил своим же оружием своего же сына.
– Если не расскажешь ты, — Натали резко развернулась на каблуках и впилась взглядом в начальника, — это сделаю я. Я обещала ей, что буду помогать тебе, но за Адриана я поклялась. И клятвы не нарушу, — Санкёр сверкнула глазами, отчего Габриэль побоялся ответить, — Тем более, он знает намного больше, о чём мы ещё не начали догадываться. И как бы тебе не хотелось, но в данный момент нам придётся сесть за стол переговоров с Леди Баг и Адрианом. Не с Котом…
– Дай мне время, — коротко попросил Габриэль, повторно отходя к окну, а потом добавил, — а как ты думаешь, вдруг Нууру у Адриана?
Натали закашлялась, прикладывая руки к болящему горлу и груди.
– С ч-чего ты взял?
– Ну он же сказал, что у него для меня какое-то важное сообщение, — с издёвкой ответил Габриэль, не приметив плохого состояния брюнетки, — вдруг, Нууру рассказал ему, кто я? Мне тон его голоса не понравился.
– О Боже, — Санкёр вздохнула и прошла к столу за планшетом, — ты начинаешь накручивать себя, не сопоставив фактов. По-твоему, Нууру вывалил ему все твои скелеты из шкафов, а потом провалился в спячку, прекращая связь? А Адриан так спокойно позвонил и сказал, что у него для тебя важный разговор? — как бы пафосно это не звучало, но брюнетка давила на больную мозоль. — Мы ещё даже не поняли, что он там делал, как ты его уже с сыном познакомил. И вообще, может он хочет рассказать тебе о письме с угрозами?
Габриэль промолчал, с интересом рассматривая стекающую в проём окна каплю. Быть может, Натали права, и ему действительно пора снять маски с себя и сына? Он и так заврался окончательно, и портить будущее нет никакого желания. И эти мысли о признании Нууру будто наталкивают на раскрытие…
Да и если Адриан покажет письмо по собственной инициативе, это только докажет, что отцу он доверяет, даже не зная, какой тот подонок, терроризировавший город на протяжении трёх лет.
Тот, кто пытался уничтожить единственного сына и его возлюбленную, мечтая на чужом горе, а точнее, смерти Леди Баг, вернуть жизнь своей жены. И не задумывался тогда, что сын может пережить то же самое, что и он, после потери возлюбленной.
– Я пойду звонить в больницу, — устав ждать ответ, Санкёр загребла в руки планшет и свой карандаш, которым до этого воспользовался Габриэль, — кстати, с этими письмами и всей остальной байдой забыла предупредить, что прислала сообщение Амели.
– И? — сквозь стекло глядя на неё, Агрест не спешил повернуться, словно принимал зачёт у заикающейся первокурсницы.
– На следующей неделе самолёт Феликса приземляется в аэропорте Шарль де Голля*, утром он будет у нас, — листая сообщение, отправленное сестрой Эмили, Натали всё чаще вспоминала свою первую и последнюю лучшую подругу. А ведь с её сестрой они познакомились только на похоронах Эмили, до этого о существовании второго такого же солнышка Санкёр ничего не знала. И как эпично звучит: назывались лучшими подругами, а друг о друге почти ничего не знали.
– Только его мне не хватало, — скривился Агрест, поворачиваясь к брюнетке. — Это точно?
– Ты Амели ещё два месяца назад пообещал взять его на стажировку, — эхом ответила Натали, будто они обсуждали не предстоящего гостя, а идти вредному Габриэлю в школу или нет.
– Тогда пусть поживёт за городом, выдели ему охрану, — попросил Агрест, усаживаясь за стол, — чтобы я его только на работе видел. Скажи, что мы тут все чем-то заразились, и ему не стоит жить с нами в одном доме. И в офисе за главного Жуля оставь, нам сейчас не до работы, и пусть он камеры проверяет, не даром их вырубили.
Дослушав начальника, Натали и сама была рада, что Феликса в этом доме не увидит, пусть и с такой отмазкой о болезни. У всех с последней встречи с ним остались плохие впечатления, хоть прошло много времени.
– А Адриан? — поднимая на секунду голову, Натали лишь хотела проверить, слушает ли её начальник.
– Думаю, он поймёт, — сочувственно потирая подбородок, Габриэль полез к стопке собственных дневников, — когда я расскажу ему всю правду.
Натали вздрогнула, но тут же мягко улыбнулась. Давно пора.
– Что-то ещё? — замечая, что Санкёр не спешит оставить его наедине с мыслями, Агрест попытался сказать это, как можно безобидней.
– Да, — протянула брюнетка, плавно ведя пальцами по экрану, — завтра, ну или уже сегодня встреча в отеле Гранд де Пари в одиннадцать утра, оглашение второй половины завещания Одри, — включая кнопку «идеальный секретарь», монотонно оповестила Санкёр.
Агрест сосредоточенно уставился в пустой лист дневника, замолчав на последнем предложении помощницы.
А может…?
– Я могу тебя кое о чём попросить? — отрешённо спросил Габриэль, дожидаясь лёгкого кивка, — а подними из архивов экспертизы дел Одри Буржуа и сегодняшнюю аварию. И… хотя, — таким рассеянным и неуверенным Натали видела Агреста впервые и почему-то не сразу схватилась печатать в заметках просьбу начальника, — возможно ли узнать списки тех, кто был на гонках при финальном заезде?
– Кхм, — Санкёр зависла, переваривая просьбы, — скорее, нет, тогда это нигде не записывалось, электронных учётов не было, кто пришёл, тот пришёл. А зачем это тебе?
– Пока не знаю, — честно признался Агрест, — просто сравни записи экспертиз и мне покажи…пожалуйста.
– Я попробую.
***
За час до разговора Натали и Габриэля:
«Месье Агрест, вас хочет видеть какая-то девушка. Срочно».
Он плёлся к незванной гостье на ватных ногах, одолеваемый физической усталостью и моральным истощением.
Холодный кофе, выпитый залпом, давил на виски, а успокоительное не выполняло своей функции, скорее, наоборот – делало только хуже, будоража тело.
Вначале просто болела голова — от шума города, загрязнённых дорог, запахов огромного мегаполиса и позднего вечера.
Потом появилось письмо, беспощадно ворвавшись в жизнь. Он до сих пор не знал, что делать, куда бежать и у кого просить помощи. А удушающие мысли, как он мог спалиться с раскрытием, грызли изнутри. И что теперь делать? Адриану казалось, что он не сможет защитить свою Леди, что может продолжать платить сколько угодно, но тайна, о которой знает больше двух человек — это уже тряпка на ветру. Он и так допустил одну из главных ошибок в своей жизни – поставил друзей на остриё смерти.
Позже авария, истерики Хлои, признания с проводами и машиной, скрывшимися виновниками, на каждую опровержительную догадку десяток обратных доказательств Роджера, пьющий Нат...
И ладно, пьянство Куртсберга он ещё мог понять, всё-таки тот с Буржуа живёт. Но тут же эти мысли исчезали. Они друг друга любили и делали это искренне, а Адриан своими тупыми идеями лишь омрачал их взаимные чувства. Мало ли, может, проблемы на работе? Тоже нет. У Ната никогда не было каких-то затруднений со сдачей эскизов, подготовке декораций, он в принципе не умел обижаться или злиться. У кого-то было день рождения, и они отмечали? К сожалению, но нет, об этом бы он знал, всё же вместе работали. Да и Нат был не из тех, кто горит желанием напиться на случайном празднике. Тогда что?
Плагг шептал ему какие-то громкие фразы на ухо, горячо обжигая шею вонючим запахом камамбера и пару раз одёрнув от столкновения с мусорным баком и предательски белым углом больницы.
Но он не слышал. Не получалось. Не выходило.
А теперь Маринетт, в крови которой месячная доля наркоты. Даже Хлоя не поверила, пыталась опровергнуть это. Адриан боялся представить, как на это отреагируют Сабина и Том, Аля или Нино, и что с ними может после этого произойти. Что станет с Маринетт? Что было такого плохого в её жизни, что она решила прибегнуть к этой гадости, пожирающей её изнутри? А ведь врач сказал, ещё одна доза, и она бы не слезла с этого.
Новый угол отозвался в боку. Ему было больно со всех сторон, во всём теле, в каждой клеточке кожи. А за руки начал щипать Плагг, явно собиравшийся сообщить ему что-то важное. И почему-то было всё равно на слова квами, даже если бы он озвучил ответы и способ решения всех проблем.
Хотелось свалиться ничком на кушетку и заснуть. А потом проснуться и понять…что это сон — никакого письма и в помине не было, Маринетт согласится выпить с ним кофе в обеденный перерыв, Нат и Хлоя пойдут на свидание, а всего этого ужаса никогда не было и не будет даже в кошмарном сне.
Адриан завернул за угол, знаками прося квами заткнуться и спрятаться.
В приглушённом свете, спиной к Агресту, стояла так называемая гостья, о которой оповестила секретарша месье Лосье. Девушка просила прийти одному и буквально на две минуты, словно хотела получить автограф. И опять Адриану было совершенно всё равно, кто это, кому он понадобился в такое время, как его нашли и ещё миллион вопросов, о которых, кажется, говорил Плагг.
Из-за длинного чёрного капюшона, безразмерных брюк, широких мокрых берцев и полностью закрытой кожи у Адриана и спрятавшегося квами не получалось рассмотреть внезапной гостьи, стоявшей к ним строго спиной. Но в свете уличных фонарей мелькнула тень её волос. А отражение в окне слегка проявилось, но не позволило разглядеть ни единой черты лица.
«Брюнетка», — про себя подумал парень, не решаясь окликнуть странную незнакомку.
Она шелохнулась, будто имела глаза на затылке, опустила голову и резко, почти в одну секунду, обернулась на него, впиваясь взглядом в радужку зелёных глаз и расширяющиеся зрачки Агреста.
– Здравствуй, Кот Нуар, – с усмешкой протянула она. – Хотела бы поговорить с тобой и нашим общим знакомым. Плагг, ты тут?
