Люди не меняются. Они взрослеют.
Хлоя громко хлопнула дверью машины, поджала под себя ноги и кивнула Ренкомпри в знак согласия. Автомобиль с рёвом дёрнулся с места и выехал с парковки. Сабрина начала о чём-то оживлённо рассказывать, то ли вспоминала школьные истории, связанные с Натом и Маринетт, то ли с нервным смехом напоминала о неудачных попытках Хлои пригласить Адриана в совместный летний круиз. Во всяком случае, Ренкомпри пыталась разрядить обстановку между хмурым отцом и удручённой подругой, из-за их недавней ссоры и разногласия, a Хлоя царапала ногтями ремень сумки, не вникала в суть щебетаний Сабрины и думала о том, что всё это из-за неё. Если бы она была менее эгоистичной и не такой самовлюблённой (спасибо мамочке), заботящейся только о себе и своих желаниях, всех последствий минувшего года можно было избежать. Если бы она не перешла на сторону Бражника и не предала героев, ЛедиБаг сейчас не пряталась не пойми где, пряча шкатулку с камнями чудес. А загадочный Хранитель (благодаря которому вообще в Париже появились талисманы, её любимый гребень, а она стала КвинБи), не впал бы в беспамятство. Ведь из-за неё его сто семидесятилетняя жизнь, дружба с квами, детство и юность просто стёрлись. Он потерял всю жизнь, но материально всё равно остался. Как кукла без батареек и человек без прошлого, с пустыми страницами жизни. Это она уничтожила его прошлое и подпортила будущее. Если бы она подавилась от собственного желания быть крутой героиней и ходить на битвы, а не вела себя, как сталкерша-дура, прыгающая вокруг террасы и дающая сигналы ЛедиБаг прийти и дать талисман, Маринетт и Нат не попали бы в аварию. Ведь именно из-за её предательства ЛедиБаг несла эту непосильную ношу Хранительницы, а попросив помощи у новых героев, подвела их к дорожке смерти. Хлоя не ненавидела ЛедиБаг. Она её обожествляла, хотела стать с ней лучшими подругами и мечтала называть её сестрой. Она придумала себе идеал, который сама и предала, обещая любить и хранить. Из-за её глупой цели быть в центре внимания их с Натом ребёнок мог лишиться отца, Адриан — любимой девушки, а родители Маринетт и Куртсберга — своих детей. Страшно было только от одной мысли, что мог сделать Габриэль, если бы не установил камеру у комнаты сына. Продолжил насылать акум, сентимонстров, победил и убил ЛедиБаг? Хлоя устрашалась от того, что раньше тоже хотела состроить козни ЛедиБаг, а сейчас была готова рычать от того, сколько людей хотели смерти пятнистой героини. Становилось тошно даже от того, что обвиняла она ЛедиБаг без поводов, тогда не осознавая, что та лишь защищает и оберегает её. Наверное, успокаивал только тот факт, что было много отсылок к двадцатилетнему прошлому, в котором её ещё и в планах не было. Но она обещала. Обещала быть сильной и независимой, стать более доброй и менее наглой, ради него, ради второй жизни в её животе и второго сердечка, бьющегося также, как и мамино. По-живому. Сгущал краски Ренкомпри. Хлоя и раньше недолюбливала Роджера, считала его крайне дотошным, слегка глуповатым (только он мог со сломанной рукой лезть напролом к каменному чудищу весом под тонну, без оружия и подмоги), наглым в плане своих рабочих вопросов, да и благодарна была ему лишь за то, что в то Рождество, два года назад, он тоже помогал в поисках пропавшего Адриана, пока разыскиваемый мальчик-одуванчик с билбордов скакал по крышам. А, ну и ещё за вложенные силы, что родилась такая подруга, как Сабрина Ренкомпри! Но сейчас он не просто бесил её, он выводил из себя, раздражал одним испепеляющим взглядом и движениями рук, скользящих к поясу с оружием. Хлоя видела в этих глазах столько непонятного и опасного, что только из-за угрозы взять под стражу на сорок восемь часов за оскорбления должностного лица и нежелание работать со следствием (а вот тут Роджер видел какие-то личные интересы Хлои, о которых и сама Буржуа не догадывалась) ей пришлось заткнуть своё просящееся наружу либидо. Она лишь попросила отдать брошь. Просто взять и отдать ценную ей вещь, подаренную Нату на день рождения. Хлоя вылила на него такую длинную тираду о любви и чувствах, признаниях и парных броши и кольце, что, кажется, даже сама поверила в этот бред, не говоря уже о всплакнувшей Сабрине. Но на этот раз повесть, похожая на историю с разноцветной чихуахуа не прокатила, и Роджер сказал ей, что на эту брошь у него другие планы. Хлое хотелось дать ему по лицу. Выпустить пар за небылицы, что он нёс. Вот прямо так хорошо треснуть, а потом извиниться. Но не перед ним, перед Сабриной. Потому что доводы Ренкомпри были настолько глупы и маловероятны, что верить в них было попросту тупо или же нельзя (хотя бы умному человеку). Он видел в этой броши какую-то загадку, скрытую магию зла (так и сказал) и говорил, что брошь эта ему знакома, и где-то он её уже видел. Он говорил это с таким пафосом, наглостью, уверенностью, что руки так и чесались отпустить хорошей затрещины. Да только она Нату поклялась, что станет выше этого. А значит, добрее. Машина с глухим рыком затормозила на пустом перекрёстке, а Ренкомпри судорожно полез в карманы. Хлоя почувствовала, как хрустнула от пинка шея, а по позвоночнику прошлась волна мурашек. «Капец, где он учился водить?!» Буржуа было открыла рот, чтобы выразить всё своё недовольство, как Сабрина перебила её в более мягкой форме: — Пап? — девушка скривилась, так как из-за резкой остановки чуть не свернула себе шею, пока смотрела в окно, — Ты в порядке? Что-то случилось? — А теперь смотрите, мадмуазель Буржуа! — Роджер рывком отцепился от руля, игнорируя возглас дочери, ткнул в экран телефона и всунул его в самый нос Хлои, — Теперь узнаёте? Не вы ли со своими друзьями героями гонялись за этой побрякушкой три долгих года? Хлоя так и замерла на месте, глядя на запись битвы во время дня героев и хохочущего злобным смехом Бражника. Хм, а ведь, кажется, Габриэль себе даже в присутствие сына не позволял сдержанной улыбки, а тут осталось на асфальт упасть и пожаловаться на боль в животе от непрекращающегося «ха-ха, гы-гы, я победил, вы все в моей власти, мухаха». Даже неловко как-то, знать, кто под маской, и что он за человек в обычной жизни. Нет, конечно она знала эту вещь. Как бы её парень таскал эту драгоценную брошь у себя в кармане, как бы известный дизайнер носил её, пряча под платком пиджака, и как бы эта брошь не идентична той, что лежит в пакете с вещами Куртсберга. — Во-первых, я давно не героиня, — Хлоя фыркнула, чувствуя, как болезненно сжимается сердце от напоминаний о прошлом, — Во-вторых, что за постановка вопроса? Можно повежливее, я не школьница, списавшая у соседа! А в-третьих, месье Ренкомпри, проверьте зрение! Эта брошь — обычный камень, а Вы мне показываете какую-то четырёхглавую бабочку с крыльями! У них размеры, цвет и владельцы разные. Бражник канул в воду год назад, а камень чудес добровольно отдал ЛедиБаг. Мой Натаниэль, — она громко выделила эту фразу, — купил эту брошь в обычном, я повторяю, в обычном ювелирном магазине. Сабрина со вселенским страхом наблюдала за перепалкой, мотая головой то на подругу, то на отца, глотая желание позвать на помощь или попросить уже наконец поехать. — И по-вашему, Натаниэль Куртсберг не имеет к этому никакого отношения? — хищный оскал осветил его лицо. «Чёрт возьми, к чему он ведёт?!» Хлоя от такого поворота событий сглотнула, с секунду выравнивая дыхание и вспыхнула сильнее, раздражённая одним голосом капитана. — Конечно имеет, — Хлоя ответила злым сарказмом: — Он сын Бражника и решил продолжить дело своего сдавшегося отца, которого не видел с самого рождения, потому что его украли при рождении и не показывали злые приёмные родители, так как у него огромное наследство. Ну, а я его девушка, злобная Валькирия, строящая козни жителям Парижа! — Сладко поёте, — что-то устрашающее было в этом поющем голосе, и Хлоя в какой раз за разговор проглотила рвущийся наружу мат, — вы же уже сами понимаете, как помогаете своими догадками? — Что вы несёте? — процедила Буржуа. — Хлоя, давайте говорить начистоту, — Роджер поудобней уселся в пол оборота, нисколько не волнуясь за неправильно припаркованную машину, — по-вашему, милый и добрый Куртсберг, никогда не бравший в рот и капли спиртного и не ругавшийся с Вами, найден посреди улицы в окровавленной одежде, со сбитой машиной, пьяный и с другой девушкой… — С подругой и коллегой по работе, — в глазах зажгло от подходящих слёз. — Да хоть с мужчиной, — Роджер расслабленно отмахнулся, — в пяти кварталах от офиса и до моста Искусств перерубает провода какой-то неизвестный враг, машину грубо и очень профессионально таранят, скрываясь с места преступления и не оставляя за собой никаких следов. Их не видели в городе, их не засекли на камерах, они будто исчезли. Ваш парень впадает в кому, его подруга до сих пор не пришла в себя. Скажите, вот Вы сами верите, что скромная Дюпен-Чен и замкнутый Куртсберг такие белые и пушистые, и мстить им не за что? И брошь, так сильно похожая на камень чудес Бражника, оказалась на вашем парне по случайности, просто так? Из-за дорогого сердцу подарка? — Я верю в одно, — Хлоя гордо вскинула голову, — в доказательства, которых у вас нет. Как Вы докажете, что это брошь Мотылька? Как Вы объясните таран машины? Вы знаете, кому они перешли дорогу? — Нет, — Роджер задумчиво приложил пальцем к губам, — но это знаете Вы. «Он издевается?!» — Если бы я знала, я бы тут же рассказала, — Хлоя сжала кулаки, этот разговор начинал утомлять, — к чему мне молчать? — Год назад Вы предали супергероев, –Хлоя на это заявление рвано выдохнула, вцепившись ногтями в обивку кресла, — из-за вас аккумизировалось пол Парижа, в том числе я и моя дочь, — Сабрина впервые с укоризной посмотрела на отца, — Вы были под властью Бражника больше трёх раз. Хлоя, люди не меняются. Глотку сдавило, в носу и глазах защипало. — Да пошли Вы! — Буржуа схватилась за ручку дверей, стараясь быстрее выбежать из этой удушливой обстановки. Хотелось дышать кислородом, а не газом, пропитанным подозрениями и насмешками. — Откройте немедленно! Я хочу подышать свежим воздухом и переварить сказанный Вами бред! Вы, Роджер, имеете только факты и моё прошлое. Так вот, Вы ошибаетесь. Вы ошибаетесь в каждом своём гнусном слове, бесполезном факте и ничтожной реплике. Да, я не изменилась, я всё та же эгоистичная стерва. Но я выросла. Я стала взрослой. Тогда я допустила ошибку, и я буду нести это бремя до конца жизни. Но если Вы думаете, что один раз злодей — всегда злодей, то Вы глубоко заблуждаетесь, — пламенная речь так и срывалась с языка, отчеканивая каждое слово, а внутри что-то оборвалось, напоминая о собственных словах, когда аккумизировался Айван. — Люди взрослеют. И я с такой же уверенностью могу спросить, почему Вас ещё держат в органах? Вы ведь тоже нарушили закон? Порча городского имущества, угрозы мэру? — Я был под действием акумы, а всё потом на круги своя восстановила… — Вот именно! — отчаянно выкрикнула Хлоя, цепляясь руками за до сих пор заблокированное окно. — Я тоже была под действием бабочки. И я согласна, я предательница. Но я не злодейка. А предала я по своей же дурости и самовлюблённости и ещё тогда об этом пожалела. Я приняла свои ошибки и хочу искупить свои грехи, а не наступать на одни и те же грабли. — Так, давайте мы все успокоимся и… — Сабрина набралась духу, чтобы закончить перепалку, как Роджер снова перебил дочь. — Скажите честно, кто такой Куртсберг? — задал вопрос Роджер, впиваясь в Хлою заискивающим взглядом. — Человек, — Буржуа насладилась кислой миной Роджера. — Художник. Работник империи «АGREST». Парень, — более спокойно ответила Хлоя, — мой парень. Отец моего будущего ребёнка. — Хлоя, ты беременна? — Сабрина в три погибели свернулась, пытаясь обернуться на подругу. — Хм, похвально, — Ренкомпри снова оскалился. — А может так быть, что он окажется новым Бражником? Буржуа подавилась ответной репликой. — Простите, — Хлоя сделала невинный голос, полный удивления, наивной непонятности и тщательно скрываемого волнения, — что? — Натаниэль Куртсберг новый Бражник, — повторил Роджер с тем же лицом «кирпичом». — Как докажете? — Хлоя скрестила руки у груди, будто играла с ним. Начинало казаться, что настроение меняется не просто из-за беременности (хотя ещё рано), а из-за того, как нелепо выглядел Ренкомпри. Потому что одной его уверенности и***
Правда — это такая штука, которую хочется знать, но в которую не хочется верить.
Наверное, лучшим качеством Хлои, за что Адриан её и любил, было умение взять себя в руки. Например, если бы на него вылили столько новой информации с подробностями, он бы на середине разговора попросил рассказчика пойти проспаться, посоветовал не курить неизвестную травку (или вообще бросить) и свои бредни рассказать кому-нибудь другому. Или рассмеялся бы, сказав, что чёрный юмор — это как раз то, что подходит этому человеку. В общем, он бы просто не поверил. Ни в аварию, ни в загадочную Марлену, ни, например, в то, что тихая и добрая Натали могла отказать какому-то сумасшедшему парню, у которого, как бы пафосно это не звучало, оказалась к ней любовь до гроба, ни в квами, умеющих превращаться в людей (если бы сам не увидел), ни во многое другое, сказанное им Хлое. Даже учитывая то, что рассказанная им история, напоминающая сказку горе-писателя, слишком реальна и жестока. Но Хлоя внимательно слушала, запоминала, ни разу не матюкнулась, колкие замечания отпускала только в сторону Куртсберга (Адриану уже начинало казаться, что это ему оторвут хоботок), задала несколько уточняющих вопросов, поделилась информацией, известной ей, и на счастливой ноте со словами о том, что представляет, какое у него сейчас состояние, обещала перенести оглашение завещания из отеля в особняк Агрестов, закончила разговор. И оба они были уверены, что Габриэль будет точно не против. Как стало понятно Адриану из короткого монолога подруги, Хлое даже удалось с часок поспать перед тем, как позвонить ему и поехать с Ренкомпри в участок и на стоянку, куда привезли машину. По***
Первой мыслью Плагга несомненно стало желание сорваться с места и ринуться громить дом Агрестов. Всё же, крик был сильным, и явно не от горячей воды в душе или падения с кровати. А на кулаках можно остудить пыл и посмотреть на глупые догадки Тикки сквозь розовые очки. Она вроде уже тоже не очень-то уверена в своих теориях. Первой мыслью Тикки было желание врезать сородичу промеж ушей и на знаках объяснить, что сейчас не время демонстрировать, быть может, незваным гостям процесс «вещь-труха» при помощи катаклизма. Тикки заткнула ладонью рот Плагга, прижимая того к стенке. Парень от таких действий явно оторопел, ещё не понимая, почему они стоят на месте, а не бегут на крик подопечного и Натали. — Я сейчас перевоплощусь в ЛедиБаг, а ты обратно в сырного обжору, — прошипела девушка, не давая тому вставить хоть слова, — если это Таурр, то мы ему наглядно продемонстрируем, что ЛедиБаг — не Маринетт, и здесь она появилась, благодаря крику и раннему патрулю. И плевать, что он это уже уяснил. А ты пока спрячешься у меня в волосах и будешь следить. Таурр не должен тебя видеть. Ты кольцо у Адриана забрал? Плагг промычал что-то нечленораздельное и кивнул, нащупав в кармане талисман чёрного кота. — Спрячь пока. И сам спрячься, — Тикки кивнула в сторону шкафа, медленно отпуская вдавленные в стенку плечи парня, — трансформация. Если там враг — нужно действовать предельно осторожно. Ну не может же Таурр напасть на него и убить? Тикки тряхнула головой. Нет, не может. Они бы почувствовали пребывание сородича рядом. Или же его подпевала в гости пришёл. Но если будет нападение, то эти письма будут не просто нелогичными, а нелепыми и нечестными. Враги нарушают свои же требования. Волна розовой вспышки прошлась от ног к самой голове, задержавшись на коленках, груди и лице. Тикки позволила соблюдающему молчание Плаггу закинуть взятое у Адриана кольцо (в целях безопасности) и спрятаться в пучке одного из хвостиков. Быстрая и частая трансформация не пойдёт им на пользу, скорее, уже минут через десять они вместе превратятся в свои уменьшенные копии и будут сладко спать на пуфике. Остаётся только верить, что испуганный крик и шумный топот были случайностью. Разбилась ваза, переварили кофе, что-то сломали — и всё равно, что в этом доме такое невозможно. Тикки в последний раз оглянулась на открытое окно, через которое будет быстрее выбраться и толкнула двери, вылетая на звук. Слежка может быть даже на улице.***
Забежав в комнату Адриана и уже готовясь открыть рот на тему того, что ЛедиБаг тут мимо пробегала, Тикки покорно прикусила язык. Посреди комнаты стояла Натали, нависшая перед упавшим на пол планшетом с разбитым экраном и угасающими искрами из аккумулятора, на ковре таяла пена, лежал огнетушитель, а в ногах у неё сидел Габриэль, осторожно ощупывающий пострадавший гаджет. Около рабочего стола навис Адриан, отчаянно и, по видимости, бесполезно клацающий мышкой по экрану компьютера. Младший Агрест резко обернулся на звук открывшихся дверей и замер, встретившись взглядом со знакомыми голубыми глазами. Адриан грустно усмехнулся и отпрянул от стола, подходя ближе к взволнованной ЛедиБаг. Не те глаза, слишком яркие. Не те движения, слишком неправильные. Не та уверенность, слишком гордая. Не та. Не его Леди. — Тикки? — уже точно утверждая, Адриан поравнялся с девушкой. ЛедиБаг отрицательно качнула головой. — П-фе, фу, к-хе… — из пучка растрепавшихся волос вывалился Плагг, трагично сжимающий лапки на месте предположительного сердца, — чтоб я ещё раз в эту волосатую чащу! Та не в жизнь! Пацан, ты чё орал? — Нас взломали, — Адриан хрустнул кулаками и развернулся на пятках к отцу и Натали, — кто-то запустил вирус. Из-за перегрузки планшет Натали взорвался… А на компьютере сейчас сами по себе исчезают все данные. Письмо от анонима было удалено первым. Появившийся в дверях Горилла, вызванный отцом, предупредил, что прибыл компьютерщик, которого просили явиться в особняк Агрестов как можно раньше.***
Приглашённый эксперт приехал раньше ожидаемого с кислым и заспанным лицом. В кепке, сдвинутой на самый нос, в безразмерных штанах, на что трансформировавшийся в обратную уменьшенную копию Плагг шёпотом уточнил у Габриэля (всё-таки законодатель мод), что он там прячет, и с чемоданом в руках. Парень прошествовал к столу и с неким одолжением оглядел полностью убитый планшет, поковырялся в его внутренностях, минут десять рассматривал каждую царапинку изъятого аккумулятора, цокнул языком, включил компьютер, покачал головой и скептически посмотрел на Габриэля с Адрианом: — Боюсь, моя помощь нужна была тогда, когда вирус попал на компьютер. Сейчас это бесполезно. Извиняй, Агрест, — он пожал плечами и поправил козырёк кепки, с сожалением глядя на Адриана. — Значит, вы подтверждаете, что планшет мог взорваться от вируса? — уточняюще переспросил Габриэль. — Ха, я это знаю, — парень махнул рукой, — а ведь этот вирус совсем недавно изобрели. «Loapi»*, — уточнил он, сказав название. — Новый вирус способен приводить к невероятно высокой нагрузке на аккумуляторную батарею, отчего её температура поднимется до максимальной, а затем она загорится или, что хуже, сразу взорвётся. Ваш случай худший. — И вернуть документы, там находящиеся, уже никак не получится? — снова спросил Габриэль. Парень посмотрел на него, как на идиота. — Вы, когда платья распарываете, в тех же местах их сшиваете? — Что, простите? — Я говорю: каюк. Всё! Финал! Был планшет, нет планшета. Все документы в бездну. — И планшет никак нельзя починить? — с сильной тоской Натали глянула на парня. — Мадам… — Я мадемуазель… — Женщина, покупайте новый, — горячо ответил компьютерщик, совершенно не волнуясь, что ему могут дать плохие рекомендации и выпнуть с работы. — А как вирус мог попасть на компьютер? — Адриан поспешил заткнуть отцу рот. Да, сейчас он не Бражник, и новый придурок под действием бабочки, жаждущий мести из-за лишения работы, не появится. Но гневной тирады и угроз слышать он не имел никакого желания. — Достаточно поставить таймер на определённое время, и вирус сам попадёт на нужный носитель, как только его включат и приведут в действие, — ответил парень, сжимая чемодан с инструментами, — вам, конечно, конкретную такую какашку подкинули. Габриэль закатил глаза, снова сдерживаясь под укоризненным взглядом сына. — То есть, это мог сделать любой человек? А на каком расстоянии он мог запустить вирус? — не унимался Адриан. — И все ли имеют доступ к этому вирусу? — Про доступ не знаю, честно. Но тебе эту какаху подбросили не гопники с района. Вирус достаточно сложно взять под свой контроль. Это делал умелый человек, имеющий хороший доступ к таким вещам. Отправляется, насколько я знаю, в районе десяти километров. Адриан был готов поклясться, что Плагг только что взвыл в кармане голосом волка. Агрест похлопал себя по груди, призывая квами заткнуться, и протянул компьютерщику пару купюр. — Ха, пасяба! — пропел парень, бережно пряча в карман деньги, — как чё-то ещё сломаете — звоните, пишите! Весёлой походкой, напевая под нос «Марсельезу», компьютерщик буркнул что-то про удачные ранние вызовы и испарился за дверью, провожаемый вызванным Гориллой. — Ребят, не знаю, как вы, но лично я чувствую себя тупым, — начал Плагг, как только двери за мужчиной закрылись, а они с Тикки вылетели из укрытия Агрестовской рубашки. — Мы сами не знаем, зачем они удалили письмо, — Адриан от злости пнул свалившуюся на пол подушку. — И ведь догадались, что мы могли его скопировать. Чёрт! Вирус же слишком сильный, если планшет от такого взорвался. — Заметьте, они знали, где есть компьютер-носитель и гаджет, на который может быть скопировано письмо, — Тикки присела на поломанный планшет, проведя лапкой по треснувшему от падения стеклу, — и знали это точно. Иначе бы ломали все компьютеры с телефонами. — Да и где гарантии, что мы могли не переписать его на бумагу? — Адриан с надеждой взглянул на Санкёр, на что та лишь отрицательно мотнула головой. — Они знали всё точно, — выдала Тикки, — как будто следили. — Исключено, — отрезал Габриэль, — Жерар облазил весь дом. Никаких жучков нет. Людей посторонних мы не впускали, — Плагг громко хмыкнул, загадочно посмотрев на старшего Агреста. — Если бы квами проник в особняк, вы бы его почувствовали. — Я бы не сказал, что Горилла мог облазить всё качественно, — саркастично заявил Адриан, вспоминая, как иногда легко было улизнуть от охранника, а ещё поставил себе на заметку наконец запомнить его имя. — Жерар знает о твоём хвостатом альтер-эго уже четыре года, — неожиданно выдала Натали, поправляя очки. — Что?! — Пацан, где ты так облажался? — Я?! Ты со мной был! — Если вы думаете, что когда на мою машину прыгает туша супергероя, перевоплощающегося в полёте, а я в это время не посмотрю в зеркало, то вы меня недооценили, — в дверях образовался гориллоподобный охранник, скрестивший руки на груди и опирающийся на выступ стены. — И да, иногда очень вредно засыпать в костюме супергероя в комнате известной модели. И хомячить посреди ночи тоже вредно, особенно, чёрному квами в чужих холодильниках. Тикки еле успела спрятаться за спиной Натали, не заметив, что Плагг так и остался висеть посреди комнаты на обозрении всех людей. Габриэль подавился воздухом, то ли от того, что роются в его холодильнике (а он об этом ничего не знает), то ли от того, что у сына всё очень плохо с конспирацией, или потому, что Горилла сказал больше слов за одну минуту, чем за всю жизнь и время работы у Габриэля. — Я же просила думать головой, Плагг, а не тем, что под хвостом! — прорычала Тикки, уже понимая, что прятаться бесполезно. — Вы… ты… ты знал? — потерянно спросил Адриан. — И ничего не сказал? — Да, — сухо бросил Горилла, — не рассказывал из принципа. Не будь у тебя вторых ушей и хвоста, с ума бы сошёл в четырёх стенах. Адриан в полном шоке осел на стул, а Габриэль в какой раз за день хотел просто слиться с местностью. — Я как заметил, что за дичь у Вас здесь произошла, решил мадмуазель Санкёр всё рассказать. Давно ведь знаю. — Обалдеть, — Плагг хлопнул себя по лбу, — а с чего мы вообще должны верить, что Вы не один из них? — Я уважал мадам Агрест и обещал помогать ей… с её… кхм, котёнком, — стушевавшись, Горилла оглядел всю толпу. Габриэль вздрогнул, Натали усмехнулась, как-то отстранённо качая головой. — Чего? — удивлённо похлопала глазами Тикки. — Мама умерла от того, что видела будущее, — горько отозвался Адриан, массируя виски, — у нас с Натали есть предположения, что мама и МиЛеди могли видеть один и тот же сон. Только мама видела всё будущее. Она тоже рассказывала тебе? Жерар кивнул, хмуря брови. — Так. Стоп, — остановил Плагг, готовый взорваться от такого количества информации, так же, как и планшет, — она видела сны? Те же, что и Ма… ЛедиБаг?! — Да, — не заметив оговорки, подтвердил Адриан, — но только в её снах МиЛеди насиловали и били, там был я и женщина, похожая на Марлену. — Если это действительно одни и те же сны, — шокировано протянула Тикки, — то хотя бы что-то в этом деле для нас станет понятно. И Леди была права… это вещие сны. А у них с твоей мамой может быть какая-то связь. — Мадам рассказывала мне историю об аварии с её японской подружкой, — задумчиво согласился Горилла, — и несколько битв пересказала. Она просила кидать ЛедиБаг сразу, даже не получив приказа от Бражника. А я… из-за бабочки ступанул тогда… до сих пор не могу себе этого простить. — Какой я дурак… — Габриэль опустился на диван ближе к Натали, зарываясь носом в скрещенные пальцы, — о Бражнике ты тоже знаешь? И об аварии с Куртсбергом и Маринетт? — Мне сложно было не заметить гигантского жука, на котором разъезжали Вы, месье Агрест, с главной злодейкой города на руках посреди этого дома, — еле сдержал улыбку Жерар, — понял я это относительно недавно. А вот с Куртсбергом я уже успел познакомиться. — Ха-ха… я же говорю, это у вас семейное, — заржал Плагг, покатываясь пузом на столе, — зачищать хвосты вам не дано. — Ты знаком с Натом? — вскинул брови Адриан, покачиваясь на кровати из стороны в сторону. Как никогда раньше разговорчивый охранник хитро улыбнулся. — У мальчика чуть получше с конспирацией, чем у тебя, Адриан, — заметил Жерар. — Надо было видеть, как он с пиджаком посреди коридора офиса разговаривал. Про то, что он был Бражником, я догадался только сегодня. Про мадмуазель Дюпен-Чен я тоже знаю. И хочу вам помочь. Мадам Агрест взяла меня на работу, помогла с трудоустройством, доверяла мне, и я отплачу ей тем же. Адриан расплылся в тёплой улыбке, Габриэль что-то задумчиво пробурчал себе под нос. — Секунду! — вскрикнула Тикки, — месье Го… Жерар, можно Вас на секунду? Горилла под удивлённые взгляды медленно прошёл за улетевшей за угол Тикки, нервно теребящей в лапках печенье. Плагг смерил парочку, ничего хорошего не предвещающим взглядом и посмотрел на Адриана с Габриэлем, приказывая не лезть, пока не позовут. — Какую правду о Маринетт? — с опаской протянула она. — Девочка твоя молодец, — загадочно протянул Горилла, — много раз нашего пацана из разных задниц доставала. Я знаю настоящую правду. — Давно? — с убитым голосом спросила Тикки, желая проклясть тот день, когда не объяснила всех тонкостей конспирации подопечным. — Куртсберг подкачал, — пожал плечами Жерар, — слишком громко он её отчитывал за неправильную тактику ведения боя в кабинете. Но меня и раньше смущала говорящая сумка из Китая. Не бойтесь, я никому не расскажу. Особенно, Адриану. Не знаю, к чему это молчание, но послушаюсь Вас. Тикки задержала зрительный контакт с мужчиной, пытаясь изучить его изнутри. Лёгкая улыбка, густые и хмурые брови, глаза, осматривающие всю её до кончиков нервных клеток. Словно он её сейчас сканирует. Слишком много он знал для обычного охранника. Да, Плагг говорил, что Жерар бывший военный и работал в специальных подразделениях, но его чрезмерная осведомлённость наводила на подозрения. Может, он и есть тот самый человек, за которым следил Куртсберг? А так как у него не было талисмана, начал присматривать за ним через Адриана? Жерар знает и про Маринетт, и про Ната, и об Адриане с самого начала догадался. Тикки мотнула головой. Если мадам Агрест видела полностью всё будущее, то и врагов по пальцам могла пересчитать и назвать. Жерар не похож на предателя, и, скорей всего, действительно хочет помочь. Не зря же Эмили ему о Коте и Адриане в одном флаконе рассказала? Или это тоже условия счастливого будущего — выдать правду предателю? — Мы идиоты, — выдохнула пятнистая квами, вылетая на всеобщее обозрение, когда Горилла вскрыл карты. — У меня есть предположение, что второе письмо тоже могли забрать, — Тикки перебила ржач Плагга, стебущегося над Агрестами, желая быстрее разобраться со странными исчезновениями, — если нас прослушивали и узнали, что мы решили сравнить письма, то уже похитили то, что получала моя хозяйка. — Но прятала она письмо у Маринетт, — развела руками Натали, закутываясь в плед. — Пекарня закрыта, они могли пробраться туда раньше взлома, — кивнул Адриан, почесав затылок. — Я могу поехать и проверить, — предупредил Горилла. — Нет, это уже бесполезно, — Тикки присела на колени Натали, ослабленно принимая печенье. — Понимаете, я совершенно не вижу логики в письмах. Они одновременно дают нам знаки, что Марлена и Таурр связаны, а теперь не позволяют сравнить их. Это глупо, непонятно и бессмысленно. — А может, это просто для того, чтобы запутать нас? — предположил Плагг. — Ну, логики нет, я согласен. Вот они и путают нас своими бреднями. — А для этого находят доступ к крутому и редкому вирусу, который так просто на улице не валяется, вычисляют, когда вы точно решите включить компьютер и планшет, запускают программу и ба-бах! — парировал Жерар, обойдя рабочий стол покругу, пока Плагг прожигал его горящими зелёными глазами. — Я хочу съездить к пекарне Дюпен-Чен и остаться там следить за обстановкой. — Я же сказала, нет, — Тикки строго глянула на охранника, — не надо. Родители Маринетт приедут ближе к обеду, если Хлоя им ещё не звонила. Не будем мешать врагам, пусть считают, что мы испугались. А Дюпен-Чены пока будут в безопасности. Письмо ничего такого глобального нам не принесёт. — Но мы всё равно до конца не уверены, Марлена ли мстит нам, квами-псих или вообще они вместе? — прокомментировал Адриан, включая телефон. — Одно сообщение от Хлои. — Что пишет? — Габриэль, сжимая руки на коленях, попытался потянуться к сыну. — Твою дивизию, — проскрежетал Адриан, — она говорит, что мы во время разговора допустили ошибку… непонятно как-то написано… что она имеет ввиду? — Дай сюда, — Горилла рывком вытянул из рук Адриана смартфон. — Ты с ней всеми тайнами по телефону делился? — Ну да. — Это плохо, — Жерар перевёл взгляд на Габриэля. — Это очень плохо, — повторил он, — если вы выдали всю информацию с ног до головы, вас могли поставить на прослушку. Но для этого нужны время, веские доказательства и разрешения. Ренкомпри может начать что-то подозревать. — Роджер? — хохотнул Габриэль. — Этот точно нет. До него последним допирает… — Только у Ренкомпри все дела раскрыты, — огрызнулся Жерар. — И нет ни одного незаконченного. — Может, он расследовал похищенные женские сумочки? — закручивая усики, Плагг уселся на мышку компьютера. — А врагов ему вообще Леди с Котом на ручках приносили. — Роджер, сам того не подозревая, может попасть в точку. Он опасен, опасен своей внезапностью и тыканьем наугад. Во всяком случае, нужно стереть ваш разговор, — твёрдо сказал Горилла. — Месье Агрест, у Вас вроде бы друг прокурор города? Позвоните, поговорите, скажите, мол, обсуждали то, что не следовало знать посторонним? — Месье Варлошлоу дотошнее самого Ренкомпри, — Натали с сожалением посмотрела на Габриэля. — Помочь — поможет, а разговор прослушает, ну, а дальше… — Страшно подумать, — закончил Адриан, стиснув кулаки. — Это я виноват, надо было сразу забирать Хлою и везти к нам. А я ещё просил её брошь забрать… — Талисман Бражника? — возвращая смартфон Адриану, спросил Горилла. — Да. — Если Роджер не отдаст брошь, хотя я ещё не понимаю, почему он должен оставить её себе, Сабрина Ренкомпри обязательно захочет помочь Хлое, и нам можно будет с её помощью подменить талисман. У меня есть дубликат, — Габриэль встал с дивана, протягивая руку Натали, — но с прокурором… Натали с Адрианом правы, сделаем только хуже. — Тогда придётся поднимать мои связи, — хмыкнул Жерар. — Вот уже в какой раз убеждаюсь, что бывших военных не бывает, — принимая руку Габриэля, Санкёр улыбчиво заставила Жерара смутиться.***
Кажется, почти все тайны были открыты, а прощения приняты, новая хуманизация в человека прошла хорошо, но вот само чувство того, что враг слишком близко, не покидало Плагга не на секунду. Брюнет выдохнул, потёрся лбом о ледяную дверцу холодильника, пытаясь охладить тяжёлые мысли, и через зеркало увидел прифигевшего Габриэля, застрявшего в проёме кухонных дверей. Наблюдать, как великий батя района, до этого носивший лиловый спандекс и разговаривающий с насекомыми, буравит его взглядом, было выше всяких похвал. Резанув широченный кусок колбасы, водрузив его на батон и сверху посыпав кубиками Камамбера, Плагг весело схватил из боковой дверцы Агрестовского холодильника пару бутылок сока и плюхнулся на стул, с неподдельным удовлетворением рассматривая зеленеющего от злости Габриэля. Натали, измотанная и уставшая, в районе девяти часов отрубилась на диване в гостиной, Адриан посапывал в комнате, попросив не трогать до приезда Хлои (из-за успокоительного мог уже и сознание потерять), Горилла поехал к какому-то своему другу решать проблемы разговора Хлои и Адриана, а Тикки пригрозила, что если он всё-таки хочет жить с ней в одной комнате, спать на общей кровати и ожидать прочих любовных нежностей, обязан жевать свой вонючий сыр не на её территории. Иначе жить он будет в шкафу, спать на балконе, а соевая диета настигнет его кошачий желудок. Кухня у Агрестов оказалась даже больше, чем Плагг предполагал. Повар и горничная, по приказу Габриэля отпущенные по домам, сегодня и в ближайшую неделю не работали. Как говорится, когда меньше людей, не так страшны проблемы. Но вот готовить приходилось самому. Тикки сказала, что выживет и без печенья, и после изматывающей трансформации попросила или не орошать воздух Камамбером, или просто исчезнуть из комнаты. Предупредив, что такой красавчик, как он, всё умеющий и знающий, вполне сделает себе бутерброд в одиночку. Холодильник оказался полным. Но это не значило, что всё там было съедобным. Кислые и обезжиренные йогурты, какие-то скляночки и баночки с зелёными и коричневыми смузи, брокколи, яйца, горох, сырая рыба и припрятанная в уголку колбаса. Кто её втихаря хомячил, Плагг ещё не успел выяснить. Адриан жил на одних тостах, запеканках и салатиках (как ещё двигаться не перестал), Натали вообще считалась роботом (даже было странно, что она послала всё к чёрту и пошла спать), и все дороги вели к ГлавГаду, у которого в данный момент из ушей грозил пойти пар. — Присоединяйтесь, месье Агрест, клуб ночных обжор открыт, — Плагг хитро улыбнулся. — Мы тут ужинаем и завтракаем одновременно, — квами самодовольно закинул ноги на соседний стул и чмокнул губами Камамбер. — Колбаски? Не был бы Плагг котом, если бы не чуял опасности. Поэтому сейчас спокойно мог наслаждаться хамелеонской окраской Агреста. Вот уши багровеют, ноздри раздуваются, лицо синеет от злости, а бывший Мотылёк трансформируется в дракона. А что он, собственно, может ему сделать? Что вообще сделали Бражник и Габриэль Агрест? Превратили жизнь своего сына в золотую клетку, сделав одиночество постоянством Адриана? А самыми главными страхами Адриана — запертый дом, угрозы забрать из колледжа и безразличие в глазах отца? Зафрендзонили лучшую женщину за тридцать в лице Натали Санкёр? Отняли леденец у малыша Огаза? Огорошили охренительными новостями из прошлого? Подпортили аппетит, и теперь даже любимый Камамбер не лез в горло? Хотя, стоп. Камамбер — это святое. — Я хотел поговорить, — Габриэль выпустил воздух сквозь зубы и с плотно сжатыми кулаками сел за стол. Плагг от удовольствия прикусил язык. Зная, как Габриэль ненавидит вторжение в личное пространство и прикосновения, он мог только хвалить себя за надломленную психику старшего Агреста. Всё же, это не Плагг на протяжении трёх лет терроризировал город и швырялся сыном в Эйфелеву Башню, а уж, когда Габриэль признался во всех своих грехах, угрызение совести скрутило его по всем фронтам. И сейчас, он, скорее, будет нервничать и не посмеет согнать со своей кухни. Как будто бы после этого Плагг ушёл. — О чём? — Плагг откусил новый кусок, запивая всё это апельсиновым соком. Эх, всё же эти людишки придумали много чего хорошего, и анимэ-играми не ограничились. Холодная сладкая жидкость помогала взбодриться. И как он раньше этого не попробовал? Ах, да, его уменьшенная копия поклоняется только благородным голубым сырам и Сахарку. — Я хотел сказать спасибо за Адриана, — Плагг резко вышел из страны с сырными реками и шумно закашлялся. Он только что сказал «спасибо»? Габриэль Агрест? Не его брат близнец? Он точно не перегрелся у компьютера? Вот прямо этот самый человек, по словам чёрного квами, заслуживший не одну награду «непробиваемый кирпич года», только что попросил прощения? Габриэль, по всей видимости понимающий, что кашляет Плагг не из-за еды, а его признаний, поспешил снять напряжение и не заострять на этом внимания. — За то, что ты ему помогал и поддерживал, — Габриэль пытался быть серьёзным, — в то время, как я… — В то время, как вы вместо сына растили белокрылых бабочек и протирали штаны у гроба с умершей женой. Плагг отложил бутерброд на тарелку и с многовековой мудростью в глазах посмотрел на Агреста. — На месте Адриана, я бы не простил, — Плагг фыркнул, оголяя белоснежные клыки. — Адриан похож на Эмили, — Габриэль сжал кулаки. — Это она… она просила его простить меня. — Даже если бы на колени встала, он бы не простил, — Плагг покачал головой, — и сейчас, когда он принял эту жестокую правду, в нём всё равно живёт обида. Горькая, долгая и не проходящая. — Я виноват перед ним. — Это мягко сказано. Я бы сказал, налажали Вы по-крупному. И спасибо должны говорить одной ЛедиБаг, — Плагг настроился на мужской разговор, разъедаемый чувством высказать Габриэлю всё, что он о нём думает. — Если бы не ЛедиБаг, Вы бы не остановились, если бы она не стала хранителем, а Мастер погиб, Вы бы завершили это дело до конца. И тогда бы, за ожившую мать сыночка папочке спасибо не сказал. Если бы не любовь Адриана к ЛедиБаг, он бы никогда не простил Вас. И лишь из-за того, что он так сильно любит Леди и готов ради неё убить, прощает и Вас. Вот тут Вы прямо похожи… хотя, всё равно не видите женщин, которые Вас любят, а лишь тех, что давно исчезли или не ответят взаимностью. С каждым словом Плагга тело Габриэля проседало ниже и ниже. Отпираться стало бессмысленным. Это была более чем странно, чтобы такой человек, как он, был отчитан каким-то квами неудачи. Да только всё это было верно, и Плагг прав. — Я люблю Эмили и готов ради неё на всё, — в голосе опять появилась нотка твёрдости, холодный непробиваемый Габриэль возвращался. — Только её больше нет, — Плагг выдал это на автомате, залпом отпивая пару больших глотков ледяного сока. — Я не смогу от неё отказаться. — Но это вам не мешает ухаживать за Натали? В глазах Габриэля на секунду пробежал страх, но быстро застимился раздражением от наглости квами. — Мы знакомы больше двадцати лет, мы с ней лучшие друзья. Плаггу захотелось дать ему в морду. А в животе скрутился неприятный жгут, подающий сигналы на то, что его организму обеспечена аллергия на слово «друг». — Господи, что сын, что отец — один пиздец! — Плагг ахнул и впечатался лбом в стол. — Один кофе в постель приносит, букетики дарит, в платьишки наряжает, и конечно, друзья, дружба на века! И любим мы другую! О да! И второй, одной позволяет с собой сюсюкаться, второй себя лапать, с третьей целоваться собирался, с четвёртой мороженое для влюблённых жрёт, а ЛедиБаг он вообще любит! * — К чему эта истерика? — Габриэль на грани срыва навалился на стол. А Плагг для себя отметил, что при злости окуляры его очков потеют. — К тому, что мне жалко всех женщин, сохнувших по Агрестам, — Плагг педантично отряхнул брюки от крошек и потянулся к бутерброду. — Сохнувших? — Да вот именно, не удивлюсь, если после этой катавасии и Натали отсюда сбежит, — Плагг сделал вид, что не видел испуганной реакции Габриэля, а потом как-то завороженно уточнил: — Не кажется ли Вам, месье ГлавГад, что конфетно-букетный период закончился тоже лет двадцать назад? Габриэль в непонимании выгнул бровь, лишь на секунду скривившись на придуманной ему кличке. — Ну, там, поцелуи под луной, зажимания в подсобках, всякие ваши людские грязные игры, наручники… — Плагг еле сдержал смех, подколов очередной глупостью. Глаза Габриэля поползли на лоб, а рот был вынужден то открываться, то захлопываться обратно, громко постукивая зубами. — Что, целоваться не умеете? — Плагг по-нуаровски ухмыльнулся, стараясь задеть за живое, и потянулся к помидору на тарелке, поставив его перед лицом багровеющего от злости Агреста. — Можете потренироваться. Два помидора, оставшихся на тарелке, полетели в лицо обалдевшего Плагга, не успевшего увернуться. Разговор о Марлене и Томоэ в одном флаконе, который Плагг хотел начать с Габриэлем, так и не состоялся.***
Плагг опустил подбородок на ладонь и пустым взглядом рассматривал находящихся в кабинете Габриэля людей. Натали, засунув все конечности в плед, тихо пила чай, шумно шмыгая носом и слушая откровения Хлои; Габриэль гипнотизировал взглядом часы, стрелка которых медленно подбиралась к одиннадцати утра; а Адриан внимательно выслушивал Буржуа, на пару с Тикки предлагая свои теории. Плагг хмыкнул, вспоминая, как десять минут назад Тикки получила сигнал от Вайзза о том, что переливание прошло успешно, и ближе к обеду Маринетт должна прийти в себя. Переведя эту фразу немного в другой контекст, на вопрос Адриана, как себя чувствует не пойми где прячущаяся Леди, она выдала то, что говорил Вайзз. Младший Агрест, услышав, что Леди хорошо, тепло и сытно, засиял ярче обычного. Плагг не скрывал, что это его бесило. Стоило пятнистой Леди поманить пальчиком, как мозг Агреста улетал в другое измерение. Душил и тот факт, что Адриан уже ослеп от этой идеальности своей Леди, стирая других людей из жизни. Вот ещё час назад он чуть ли не ногти грыз из-за аварии Ната и Маринетт, а теперь забил на них, стоило Тикки напомнить о ЛедиБаг. Да, Плагг не скрывал, что они поступают с Адрианом не просто плохо, а ужасно неправильно, среди них нет уважения, доверия и готовности отдать любую тайну друг другу. Адриан, как глупая марионетка, следует на пути вымышленной ЛедиБаг, а не думает о настоящем человеке, несомненной героине и поистине любимой девушке. Плагг не сомневался, как только маски спадут, Адриан примет Маринетт, сможет полюбить, сможет разглядеть в ней ту, за которой следовал четыре долгих года на крыльях любви. Или не сможет, потому что уже любит. О настоящей личности ЛедиБаг, похоже, знали уже все, но только не тот, кто хотел этого больше всего, и не тот, кто должен был первым это узнать. Куча квами, враги и предатели, твою мать, да даже гориллоподобный охранник тоже догадался! О Жераре Плагг знал немного. Хмурый, металлический, почти пустой взгляд, молчаливый и тупой. Ну вот только он мог схватить глиняную статую и потащить в машину ради безопасности подопечного! Как оказалось, лишь давал время трансформироваться и вступить в бой. Но со своей маской «тупости» он, конечно, переигрывал. Бывший военный, когда-то из-за сильнейшего ранения при обстреле, ушедший в отставку, закончивший капитаном спецназа свой десятилетний путь войны — Жерар Депатье, взятый из охранного агентства Эмили Грэм Де Ваниль для защиты её сына. Плагг не сказал бы, что доверял этому амбалу. Но вот уважение он у него вызывал. Ещё было неизвестно, что у него за такие крутые друзья, и чем они так перед ним провинились, что так отчаянно искупляли грехи, но разговор Адриана и Хлои стёрли мгновенно, подтвердив, что до этого его никто не прослушивал, и даже подарили крутую глушилку, благодаря которой все беседы, ведущиеся в кабинете Габриэля оставались немой тайной. Хотя желание потрепать подопечного за уши за неосмотрительность не отпало. Если верить Адриану и Тикки, сны Маринетт и Эмили стали жестокой реальностью. Смерть ради счастливого будущего казалась абсурдом, тем, что в двадцать первом веке почти невозможно. То, что Эмили доверяла Жерару, наводило на мысль, что ему действительно можно верить. И если судить, что будущее она видела полностью, и счастливый финал стоит её жизни, мать Адриана не стала бы так рисковать, сдавая тайны одному из врагов. И всё же, какая-то важная деталь, которую у Плагга никак не получилось рассмотреть, сгущала виртуальные тучи. Спор с Тикки о носителе талисмана и предателе в одном лице больше не возобновлялся. Пятнистая квами устало попросила прощения за эмоциональную вспышку и уже точно отвергла подозрения по поводу Марианны Ленуар. Плагга смущала ещё одна, безумно важная деталь. Они ни разу не обмолвились словом о Банникс. Обычно эта крольчиха всегда приходит в трудную минуту на помощь или даёт подсказки себе молодой. Но то, что она отмалчивалась и не появлялась, заставляло думать о её причастности к этой беде. Или она действительно была бессильна, или не на их стороне. Повидав на своём веку не одного Бражника, Плагг мог разделить их на два типа: странные и очень странные. Но все они были настолько верны своему долгу, своей команде и обязанностям, что предать для них было чем-то невозможным. Зная, с какой щепетильностью Нууру подходит к выбору подопечных (если это не Габриэль Агрест, сам взявший шефство над квами), Плагг мог разделить мнение Тикки по поводу Куртсберга. Парень он не промах, не должен подвести, но проблем он им подкинул так же много, как Таурр. И теперь оставалось гадать, кто предатель: герой, надевавший талисман, или же вообще левый человек, но близкий с Адрианом. У Плагга было несколько вариантов по этому поводу, но всё равно не хватало точности. Большую привлекательность в роли предателя представлял Феликс Грэм-Де-Ваниль, с которым у Плагга остались несведённые счёты за зверски убитый Камамбер. Во-первых, тип подозрительный и явно не из любопытства облазил всю комнату брата. Его холодность, отчуждённость от внешнего мира и желание сделать какую-то пакость напоминали Плаггу его бывшего подопечного с Дальнего Востока. Во-вторых, этот блондинчик вступил в сговор с Бражником! Плагг ещё не понимал, правильно ли он чувствует, но похоже, это была гордость. Феликс не считался дураком, но и загадка, скрытая в нём, украденное кольцо, странные отношения с кузеном (вначале подставляет, потом обнимает), заставляли задуматься. Да, он обещал брату исправиться, но тот лёд в глазах Феликса говорил обратное. И если он действительно связан с Марленой, то и повод для мести имеется: Габриэль долго не возвращал кольца, после исчезновения которого старший Агрест ещё долго орал на весь дом, проклиная папашу Феликса, неправильное воспитание Амели и себя, «старого дурака», за пропущенный ход племянника. Мальчик Феликс умный, и если на кольце не остановится, может пойти дальше. Только зачем? Ради чего? Да вот только с Феликсом Адриан не виделся уже год. Было слишком много «если», слишком много проблем, несовпадающих фактов и уверенности в том, что враг где-то близко. Да уж, Плагг уже в какой раз соглашается с самим собой, что большинство родственничков Адриана — ещё те говнюки, хоть и исправившиеся. — Какой у нас итог? — подвёл к концу Габриэль, поглядывая на часы. — Автомобиль, таранивший машину Куртсберга, не нашли, — ответила Натали, черкнув пару строк в блокноте, взятом вместо излюбленного планшета. — Да, — со злорадством протянула Хлоя, — если бы вы видели, как бесился от этого Роджер! В городе ни на одной камере не замечен пострадавший, по всем параметрам и догадкам экспертов, чёрный джип. Он как будто в воду канул, даже за городом, по словам очевидцев, ничего странного не было замечено. Не говоря уже о парижанах: никто ничего не видел и не слышал. — А не мог ли Таурр скрыть их от посторонних глаз? — внезапно поинтересовался Адриан, — какая у него вообще сила? — Внушение страхов, — в унисон и с брезгливостью ответили Плагг с Тикки, а красная квами продолжила: — скрыть машину получилось бы у многих героев. РенаРуж наложила бы иллюзию, МультиМаус могла создать множество уменьшенных копий, с помощью Вояжа и камня лошади можно телепортироваться в другой город или страну. Но таких героев нет. Единственное, что мог сделать человек, надевший камень скорпиона, — так это внушить страх случайно увидевшим их свидетелям. В их же пользу, если они ученики и много чего знают о камнях, как использовать силу несколько раз догадаются. Но вот сможет ли Таурр? Он не выдержит, будет спать ещё как минимум целый день. Он истратил много физических сил, а они взаимосвязаны с магическими. У этих людей идеально спланированный план отхода… — Роджер много подозревает насчёт Натаниэля? — потирая подбородок, спросил Габриэль, нарушая молчание. — Вот именно, только подозревает. Доказательств у него нет, — хмыкнула Буржуа, мысленно радуясь тому, что разговор с Адрианом удалось стереть, — но я думаю, по поводу подмены броши мы с Сабриной сможем договориться. Нууру исчез, а скоро может прийти в себя. — Долгий разрыв талисмана и квами ни к чему хорошему не приведёт, — заметила Тикки. — А почему тогда Плагг не исчезал, когда от меня улетал? — полюбопытствовал Адриан, с язвительностью поглядывая на парня, разложившего свои длинные ноги в проход. — Во-первых, Нууру ослаблен и спит, — с тем же вызовом ответил Плагг, — во-вторых, такие красавчики, как я, умеют всё. — Ох, Боже, — Тикки громко взвыла. — Да, у Плагга действительно больше преимуществ. Нууру тоже мог бы остаться, если бы не провёл изматывающей трансформации. — Хорошо, — Габриэль кивнул, поглаживая коробку с дубликатом, а потом обратился к сыну: — Адриан, а что мадемуазель Дюпен-Чен говорила по поводу своих родителей? Когда они должны вернуться? — Ближе к обеду, — буркнул Адриан, немного раздражённый официальностью отца, сам же порой во время горячих дизайнерских споров предпочитал рявкнуть: «Мари, джинс на этой модели сидит ужасно!». Так нет же, опять. — Я пробовала им позвонить, всё безрезультатно, — ядовито заметила Хлоя, — у Ренкомпри позвонить тоже не получилось, а пекарня закрыта. Ключи, обнаруженные у Маринетт, были только от квартиры. У родителей свои. — Конкурс где-то в поле, далеко от цивилизации, возможно, связи нет, или телефоны сели, — задумчиво пролепетала Тикки, — а Куртсберги? — Едут, — с болью в голосе Хлоя повертелась на стуле. Выбор сына мадам и месье Куртсберги никогда не одобряли, а девушка с открытым презрением относилась к родителям Ната. Утончённая фигура, слишком заумная и циничная — мадам Шерли и историк-зануда Симон, но всё же, родителей не выбирают. И Хлоя даже порадовалась, когда вместо критики и кучи посягательств мадам искренне предложила помочь и даже расплакалась, узнав, что скоро станет бабушкой. Хоть что-то хорошее, — точнее, летят, — их рейс прибывает сегодня в полночь. Раньше никак. Реакция у них была, мягко говоря, ужасающей. Но они обещали мне, что не будут срывать телефонные трубки и просто попытаются взять себя в руки. Меня больше пугает Сезер, за утро телефон Маринетт чуть не взорвала! Роджер его отключил, не в силах вытерпеть этой трели. Плагг и Адриан против воли скривились. — Это та самая создательница ЛедиБлога? — приподнял бровь Габриэль. — Дотошная Сезер, бывшая РенаРуж и будущая жена диджея Лейфа, — слащаво ответила Хлоя, — между прочим, за неё некоторые компании даже драки устраивали. Такой она крутой журналист. Габриэль вытянулся струной под напором слов о героях Парижа и причинах на то, почему их личности известны. Хлоя, кажется, не заметила его реакции, а вот Адриан с укором стрельнул на него глазами. — На звонки Али пока не будем отвечать, — хмуро оповестила Тикки, вспоминая угрозы из письма в сторону Сезер, — она сейчас будет только мешать, учитывая её маниакальное стремление быть в центре событий и сенсаций. Всем оставалось только молча согласиться. Аля Сезер будет их новой головной болью, и лучше оставить её в тени. Маринетт и раньше не отвечала на звонки, возможно, Аля хотела сообщить о покупке костюма для Нино (так как долго уламывала его не идти на свадьбу в шортах, как помнила Тикки), и поэтому спешила поделиться подробностями с утра пораньше. Мысль о том, что на Сезер может быть объявлена охота, Тикки пока засунула в глубокий отсек головы. Как только они закончат разбираться с подробностями, тогда она хуманизируется и позвонит ей под видом ЛедиБаг. А уж найти причину звонка труда не составит. — Ещё мы знаем, что охрану, сидевшую в домиках напротив моста Искусств, отравили, — нарушила молчание Тикки, смакуя печенье, — из-за этого месье Лосье не успел закончить с наркотиками в крови Маринетт? — Да, результат будет готов чуть позже. К Лосье привезли десятерых мужчин, по предварительной экспертизе —сильнодействующее снотворное. Нужно лечить, придут они в себя через сорок восемь часов. Отравили их примерно за полчаса до аварии, — поправила себя Хлоя, — Ренкомпри мне не доверяет, поэтому сразу всего не рассказал, и вся эта информация, которую мы получили, говорилась мне явно с каким-то одолжением. — Я начертила небольшую схему, — Натали пару раз кашлянула, показывая рядом сидящим Адриану и Плаггу блокнот, Габриэль с Хлоей подались вперёд, вместе сидя за столом, а Тикки закружила вокруг. — Так как компьютеры взломали, мы можем сказать, что за этим следил один человек, и у них есть хорошие связи с этим вирусом. Далее, в момент аварии было задействовано примерно пять человек: допустим, один за рулём, он таранил машину, Таурр грыз провода, ещё два-три человека усыпляли охрану, потому что физически один этого сделать не может. И четвёртый отправлял Адриану письмо. — Он мог поставить таймер и уйти, а письмо само бы отправилось, — возразил Адриан. — А мне кажется, Натали права, — с другой стороны от Санкёр заговорил Плагг, — сам вспомни, как только ты включил компьютер, письмо попало в ящик. За нами могли следить с самого патруля. Так что человека четыре точно. — А всего предателей пять, — вставила Тикки. — Но это не даёт никаких гарантий, что их не целая банда, — прокомментировала Хлоя, — если с ними связана Марлена, их намного больше. А она с ними связана. Габриэль изумился, напрягая плечи, Адриан посмотрел на Хлою, полезшую ковыряться в папке. — Я оставила эту информацию на потом, — скомкано отозвалась Буржуа, — Роджер ничего не подозревает, а мне оставалось лишь сравнить две картинки. Сфотографировала только благодаря Сабрине, вовремя она папочку отвадила. Смотрите. На стол Габриэля, вокруг которого столпилась куча народа, легло две цветных распечатки. — На заднем сидении машины Ната обнаружено две полосы, — Хлоя ткнула пальцем в распечатку, что поярче, — выведены они, по мнению эксперта, не ножом, а чем-то острым и очень тонким. Например, клинком. А точнее, клинковое однолезвийное рубяще-режущее оружие. И если сопоставить факты, то это может быть вполне клинок самурайского меча. А Марлена японка. Натали мертвенно побледнела, Плагг с Тикки переглянулись, уловив, что выведены эти линии были не клешнёй квами, а действительно человеческим оружием, Габриэль ослабил галстук, жадно заловив ртом воздух, Адриан перевёл взгляд на другую распечатку, с неверием осознавая, что фото сделано с другой машины. Но ещё страшнее, что с разбитой и также протараненной машины мамы Хлои. Буржуа, не обращая внимания на слушателей или делая вид, продолжила: — А это фотографии годовой давности из машины моей мамы, — её голос надломился, она попыталась сглотнуть панику, — такие же полосы, такие же тонкие узоры, их также две линии, и почему-то мне кажется, что экспертиза наркотиков в крови моей мамы и Маринетт совпадёт, — Хлоя набрала побольше воздуха в лёгкие. — Что, акума меня сожри, Одри Буржуа имела с этим делом? Почему их таранили одним и тем же способом, и, твою мать, почему машин до сих пор не нашли? Натали плюхнулась на диван, забормотала что-то о мести и закрыла руками лицо. — Точно такие же полосы, точнее, два острых шрама, были на лице Генри, когда его доставали из машины, — пояснил Габриэль хриплым голосом, — если это месть, то выведенные на обивке сидения полосы принадлежат рукам Марлены. Хлоя затряслась, обхватила себя руками и прижалась к плечу оторопевшего Адриана. — Оригинально, — с иронией отозвался Плагг. — Самое главное, — Тикки сглотнула, — что эти люди уже не остановятся. Слишком много рисков и смертей.***
Август Рашье — мужчина лет пятидесяти, сутулый, довольно амбициозный, со скрючившимися плечами, серой проседью волос и внушительным пузом, медленно вытягивал из папки четыре конверта: два толстеньких и два тонюсеньких письма, а также лист ламинированной бумаги, на котором просвечивался чёрный размашистый почерк. Габриэль тяжело вздохнул, уже умоляя наконец прочесть завещание. Хотелось быстрее выйти из душной обстановки собственного кабинета, получить письмо от Одри с целым ворохом восхваления его таланта (на другое Габриэль не рассчитывал) и пойти обмозговать историю с двумя царапинами на сидениях. Сомнений больше не было: мстит Марлена. Но вот линии в машине Одри упорно не хотели выходить из головы. И всё больше начинало казаться, что тогда на гонках, в красной Ламборджини, подрезавшей его на повороте, была знакомая блондинка. — Перед вами четыре письма, — начал Рашье, — Габриэлю Агресту, Хлое Буржуа, Андре Буржуа, которому по просьбе Одри Буржуа нельзя присутствовать на оглашении завещания, и получить письмо он должен в одиночку, и четвёртый конверт, имя получателя я должен назвать после вашей подписи, мадмуазель Буржуа, — Август указал рукой на Хлою и добавил: — когда назову имя того, кто унаследует пятьдесят процентов всего наследства Одри Буржуа. Натали зажевала губу. Сказать, что она нервничала, — это не сказать ничего. Вот ещё даром не вырвала себе волосы от увиденного на фотографиях, которые показала Хлоя. Везде мерещился призрак Марлены и её слова, выплюнутые на Санкёр в момент похорон Генри: — Ты как была жалкой шавкой, так и останешься. Ты лишь обуза для Эмили, и максимум, что ты заслужишь: это быть подстилкой Агреста. На таких шлюх, как ты, и повёлся Генри. Это ты его убила. Но знай, Санкёр, я отомщу. И моя месть будет твоим главным кошмаром. В глазах зажгло от слёз, Натали попыталась не смотреть на Габриэля. Но с каждой секундой и её робким взглядом она понимала: та была права. В её жизни нет того, кто её любит не как друга. Она лишь подстилка. Секретарская подстилка, на которую взвалили груз проблем. Это она убила Генри. Она его уничтожила. И месть Марлены — наверное, последний кошмар в её жизни. Потому что после финала этой истории, она уйдёт из жизни самых близких, для которых так и останется другом, лучшей подругой мамы и просто знакомой. А они даже не будут подозревать о том, что были её семьёй. И мысль об Одри, причастной к их общему прошлому, так и не дошла до Натали, съедаемая целью наконец понять, что «Натали Агрест» это всего лишь сказка и её подростковая мечта. — Я открываю завещание. Слова растягивались так медленно, так мучительно долго, что Хлоя была готова взорваться. Она не сомневалась — в письме ответы на большинство её вопросов. На отторжение матерью собственной дочери, на холодные чувства, на развод с отцом, а главное — почему ей нравилось издеваться над ней, выстроив эту неприступную крепость ледяной циничной женщины. Почему она бросила её в детстве и в юности, почему издевалась над отцом, почему превращала её жизнь в существование. И какую тайну хранила мама, когда была подрезана неизвестной скрывшейся машиной, наркотиками в своей крови и двумя полосами на сиденьях. — Я, Одри Буржуа — владелица фирмы «QB», мать Хлои Буржуа и бывшая жена Андре Буржуа, завещаю: Словно тягучая резина, словно застрявший в кольце мыльный пузырь, разрываемый на части. Хлое хотелось подбежать, вырвать письмо из его толстых рук, ухватиться за последнее слово и жадно прочесть то имя, которое будет стоять в графе последним. И того человека, кому будет отдана половина состояния матери. Кажется, не её имя. — Квартира в Токио, до этого опечатанная, должна перейти в руки моих коллег и друзей из Японии, владельцев реабилитационного детского центра «Дети — наше будущее», а полученные с продажи деньги — поступить на счёт и лечение родителей, опекунов или учителей этих детей. Поручаю проконтролировать ситуацию и взять под личный контроль моему доверенному лицу: Августу Рашье. Хлое захотелось истерически засмеяться. Мать всегда кому-то помогала, но только скрывала это, предвзято и с хладнокровием относясь к таким делам. Делала по-тихому. Но то, что помогала она чужим детям, а не родной и живой дочери, ранило сильнее вставленного в спину ножа. Прятавшиеся за диваном Тикки и Плагг сосредоточились на письме, пока Адриан отстукивал по ножкам кофейного столика носками кроссовок. Наверное, он был здесь один, кто думал о Одри Буржуа, как о ещё одной жертве врагов. Но пугало другое: зачем он здесь? Чем он так близок с Одри, что в списке присутствующих в завещание было указано его имя? Кто он ей? Да, с отцом у них дружба и бизнес. Да, Хлоя единственный ребёнок. Да, Натали доверенное лицо Габриэля и правая рука во всех делах и свершениях. Но он, акума его побери, что здесь забыл? Зачем в список слушателей Одри Буржуа внесла его в четвёртую строчку? Не просто из-за фамилии и родства с отцом? Ну не может же такого быть, чтобы ему предназначалась вторая половина её наследства? Бред. Бред. Бред. Волной тока и отвержения этих мыслей в голове Адриана проносилось одно за другим. Если деньги будут не у Хлои, то наверняка у тех, кого пригласили в эту комнату. Чёрт возьми, да даже бывшего мужа она не позвала, а его выделила! — Склад со старыми тканями, находящийся в Нью-Йорке, по адресу: улица Восточный Мидтаун дом пятьдесят шесть*, также опечатанный, попадает под руководство Габриэля Агреста. Старший Агрест удовлетворённо кивнул. Если Томоэ отказалась от сотрудничества другими путями, то Одри ему поможет. И среди старых тканей и костюмов найдётся то, что ему обязательно пригодится. — Габриэль Агрест имеет право распоряжаться ими на своё усмотрение: продавать, использовать, перевозить за границу. Сам склад был куплен Одри Буржуа, и его помещения отдаются под руководство Габриэля Агреста, если же он откажется, прошу подготовить документы для продажи. Деньги перечислить также в благотворительные центры, указанные в списке партнёров. Август поправил очки, недовольно покосившись на стучащего Адриана. — Украшения, аксессуары и предметы бижутерии в полном распоряжении моей дочери, Хлои Буржуа: жемчужное ожерелье, браслет из золота и английских алмазов, две пары немецких серёжек с сапфирами от дизайнерской команды «Avrors», брошь в виде золотого орла, весом в десять грамм… — А давайте без подробностей? — прошипела Хлоя, таким угрожающим голосом, что в горле пересохло даже у Габриэля. Больно. Невыносимо больно знать, какого мнения о тебе собственная мать. Лишь свои звенящие и блестящие побрякушки оставила. Как будто Хлоя какая-то пустышка и заботится лишь о тряпках и украшениях. — Как скажете, но при подписании вам придётся всё это заново прочесть и поставить росписи, — неохотно отозвался Рашье, и его взгляд резко упал в самый низ завещания. Хлоя выгнула бровь, удивляясь тому, как щедра была мамочка на подарки, но дыхание тут же перехватило от изначальной фразы: — Я, Одри Буржуа, завещаю половину своего состояния, пятьдесят процентов от всех выплат, с тем учётом, что вторая половина была переведена на счёт моей дочери Хлои Буржуа ровно год назад… Хлоя чувствовала, как уходит земля из-под ног. Плагг ощущал, как напряжены Тикки и Адриан. Натали готовила речь для отказа от Габриэля и ухода из этого дома, когда они закончат борьбу. Габриэль просто ждал, когда это наигранное молчание закончится. — …Итак, — повысив голос, Август обвёл публику взглядом, — сумма, размером в один миллион евро* поступает на счёт через три дня после оглашения второй части завещания, может быть истрачена сразу вся и вложена в какое-то бизнесовое предприятие или в момент заключения брака, до этих двух событий в месяц можно будет получить не больше ста тысяч евро*. Половину моего состояния унаследует… Вдох, выдох, самоконтроль. Хлоя сжала кулаки, молясь всем квами, каких только знала. Она ещё не понимала, что за чувство сидит внутри неё, но знала точно: если деньги не её, не обидится. — …Маринетт Дюпен-Чен. Натали громко закашлялась, склонившись головой на колени. Адриан потрясённо ахнул и впервые увидел целую гамму эмоций на лице отца, а Хлоя с Плаггом смогли отдалённо услышать из щебетания Августа, что четвёртое письмо предназначается Тому Дюпену.Справочник:
(1) Вирус «Loapi» — Эксперты по безопасности из «Лаборатории Касперского» сумели обнаружить новый вирус под названием Loapi. Как они утверждают, это самое опасное вредоносное ПО из тех, которые были обнаружены за последний год. Если оно попадет на смартфон или планшет, то любое из этих устройств может «взорваться». Это не шутка, а подтвержденный факт. Новый вирус способен приводить к невероятно высокой нагрузке на аккумуляторную батарею, отчего ее температура поднимется до максимальной, а затем она загорится или, что хуже, сразу взорвется. Информация подтверждена, публикую здесь лишь для того, чтобы читатели знали — такие вирусы и их последствия действительно есть. На деле они попадают с рекламой для взрослых или какими-то рабочими документами, в моём же фике они просто выбирают один нужный документ, уничтожают его первее всех, а потом, безостановочно удаляются все остальные документы/папки/альбомы и т.д. (2) И второй такой же, одной позволяет с собой сюсюкаться, второй себя лапать, с третьей целоваться собирался, с четвёртой мороженое для влюблённых жрёт, а ЛедиБаг он вообще любит! * — 1) Хлоя, 2) Лила, 3) Маринетт, 4) Кагами. (3) Улица Восточный Мидтуан (дом 56 выдуман) — одна из известнейших улиц Нью-Йорка, опережает одни из самых дорогих улиц и районов города по степени концентрации небоскребов, банков и трансконтинентальных корпораций, отелей класса de luxe и элитных бутиков. (4) 1.000.000 евро — переводя в русскую валюту, это: 156.000.000 рублей. Изначально было 2 млн евро, то есть 312.000.000 рублей, разделённые поровну между Хлоей и Маринетт Дюпен-Чен.