Том 1. На острие прошлого: выживут только влюблённые

Маленькая напоминалочка для читателей, чтобы не забыть имён и персонажей, придуманных автором, которых не существует в каноне, и скачут они на далёком втором плане: Август Рашье — адвокат, доверенное лицо Одри Буржуа. Месье Лосье — врач из больницы, где лежат Нат и Маринетт. Агния Ношем — мама Сабрины Ренкомпри, скончалась при родах. Наёмница-убийца. Все имена вымышлены!

***

Самое сложное — делать вид, что ты ничего не знаешь, когда тебе известно даже больше, чем надо.

Их было четверо. Двое врагов, скрутивших их по всем конечностям, она и ещё одна женщина. Их везли по длинной и нескончаемой дороге, куда не проникали солнечные лучи, где не росла трава, где пахло сыростью, человеческим потом, куревом и бензином. Скорей всего, они были в каких-то катакомбах, где грязные стенки сдавливали движения, под ногами кряхтели камни и булыжники, а трёхэтажный мат от их пленителей распространялся по всем участкам замкнутого пространства. Маринетт плохо разбирала их лица и слова, но ещё хуже не могла понять, что за женщина идёт рядом с ней. И если её на чём-то везли, то незнакомка шла сама по себе, часто останавливаясь и умоляя дать отдохнуть. По её голой руке с закатанным свитером стекала кровь, а над багровым порезом значилась туго накрученная тряпка. Женщина хромала, облизывала потрескавшиеся губы, спрашивала, куда их ведут, и когда этот кошмар наконец закончится. В представлении Маринетт её лицо было размазанным, не удавалось понять, какого цвета у незнакомки глаза, как её зовут, и встречались ли они до этого. Иногда казалось, что у женщины светлые волосы, иногда, что тёмные, а были минуты, когда всё сливалось в грязную картинку. Двое мужчин, подгонявших женщину, громко ржали, сплёвывали кровью, плевались на каждом углу противными фразами и, кажется, даже успевали лапать их обеих. Женщина кричала, обзывалась, кусалась, но ни разу не заплакала, лишь шептала, что они своё получат, а их с Маринетт обязательно спасут. Её голос был хриплым, слегка осипшим, словно она дня два ничего не пила и бродила по пустыне. Она была невысокой, стройной, с покрасневшими светлыми глазами, переливающимися во тьме двух фонарей разными цветами, а на руках её висели цепочки. Широкие, длинные, тугие. И только стоило Маринетт присмотреться к ней повнимательней, как поняла она, что были это далеко не браслеты, а наручники. Безразмерный свитер, висящий на женщине, был порван, ноги плохо передвигались, и, судя по звукам, издаваемым от её обуви, это были туфли на каблуках. Разглядывая незнакомку, Маринетт начинало казаться, что на предплечье той было что-то ещё, кроме багрового пореза. То ли татуировка, то ли родимое пятно или вообще ожог. Оно рассекалось напополам глубоким порезом и имело грязно-зелёный цвет. Маринетт запомнила свою спутницу по несчастью досконально, точно зарисовав в голове всякие мелочи, связанные с незнакомкой. Она узнала бы эту женщину из тысяч, детально просканировав каждую клеточку её тела. Но только не её лицо… В глазах начинало проясняться, проходы пещеры становились шире и ярче, а в какой-то момент громко хлопнул засов на верхней части массивных дверей, неожиданно появившихся впереди. Двери распахнулись по нажатию каких-то кнопок, но свет, так быстро пробежавший по её лицу, вновь исчез. Их ввели в большую тёмную залу, с сырым полом, который ощущали её ватные и слабые ноги, огромным троном посреди помещения и широкой ковровой дорожкой. За спиной кто-то заскулил. Так тихо, так жалобно, но с такой титанической силой, словно этого человека собирались резать на куски. Голова раскалывалась, в глазах темнело, и последним, что помнила Маринетт, было как женщину стукнули чем-то по голове, как домогательства мужика, лапающего её, снившиеся перед этим, повторились вновь, а она смогла увидеть человека, который пытался спасти её в прошлом сне от изнасилования. Но был это далеко не её Котик. А недавно поверженный враг.

***

Тикки устало грохнулась на жёсткий стул — единственную опору в элитной палате Куртсберга. Напротив стоящая Сабрина ещё раз десять моргнула, тыча указательным пальцем в девушку. — Т-ты человек? — пятый раз спросила Ренкомпри с таким шокированным взглядом, что глаза её становились больше, чем окуляры очков. — Да, квами умеют превращаться в людей, — сидя на животе спящего Куртсберга, в пятый раз ответил уже вместо Тикки Вайзз. Сабрина легко приняла тот факт, что квами — это вовсе не глюки её фантазии, и что она сама стала супергероем с волшебными силами, но вот смотря уже раз в третий, как Тикки туда-сюда демонстративно превращается в человека и обратно в квами, оставалась в полном шоке. — Вау, — Сабрина осела на пол, гипнотизируя зелёного квами взглядом, — ты так тоже можешь? Вайзз кивнул, но потом коротко добавил: — Да, но для этого мне нужны определённые силы, которых я пока не накопил. Сабрина участливо закивала головой, собираясь задать ещё какой-то вопрос. — Если Нат это Бражник, — Ренкомпри взглянула на Тикки, не осмеливаясь продолжить дальше. — Новый Бражник, — поправила Тикки, — старый сдался ещё год назад. — Д-да, — Сабрина приложила палец к губам, — то есть, если я правильно мыслю… Адриан Агрест и Кот Нуар — одно лицо? — Моя школа, — гордо изрёк Вайзз, с обожанием смотря на рыжеволосую, на лице которой всё это время отображался долгий мыслительный процесс. — Странно ты мыслишь, нелогичная какая-то цепочка событий, но… Про Нуара ты догадалась, или кто подсказал? — Тикки отпила кофе, принесённого медсестрой исключительно для Сабрины, — тьфу, что за гадость?! Почему так горько? — Это латте, он не может быть горьким, — виновато ответила Ренкомпри, поднимаясь с пола, — там мята. — На, сама и пей. Бе, да даже камамбер Плагга лучше на вкус, — Тикки брезгливо сморщилась, всучив в руки девушки стаканчик кофе, а потом, заметив недопонимание, пояснила: — это квами Кота Нуара, ест всё вонючее и пропахшее плесенью. Так, как ты говоришь, догадалась о Нуаре? — Я уже давно заметила, что приходящий в отель Адриан Агрест не выходит из него, — Сабрина задумчиво помешала палочкой кофе. — Или Кот Нуар, заявляющийся в окно комнаты Хлои… ну, как, заваливающийся кубарем. Оставалось только сделать логические выводы. Ну, так же, как и про Маринетт. — Что про Маринетт? — Тикки сорвала руку с подбородка, на которую опиралась. Про личность Дюпен-Чен было сказано вскользь и только то, что она бывший Карапас и человек, которого решили напоить и растормошить, чтобы выведать что-то о ЛедиБаг (непонятно только, что именно). Отговорка получалась тупой, почему-то все соглашались, родители Маринетт кивали, Адриану и Хлое было далеко не до этого, а вот Сабрина, как говорил Тикки Куртсберг, просто бы не стала задавать лишних вопросов. — Вы рассказали о шкатулке, которую невозможно получить без соглашения ЛедиБаг, а тут мы узнаём про наркотики в крови Маринетт, главной функцией которых является внушение какого-то действия. У человека с пятой дозы ярко и красочно всё это складывается в голове, он начинает медленно становится шизофреником и итог — то, что вчера считал недопустимым, сделает за милую душу, — Сабрина развела руками, словно доказывала что-то сверх простое и всем понятное. Вайзз с опаской покосился на что-то смакующую Тикки. — А что подозревает твой отец? — Тикки минуты две помолчала, проклиная Плагга, который никогда не мог запретить подопечному трансформацию без дела, и саму себя за плохую отмазку о наркотиках. У Сабрины, в отличие от всех остальных, было не столько проблем, чтобы забить на наркоту, которой накачали Маринетт. Возможно, знание этой тайны в её голове не будет лишним. — Он о чём-то догадывается? — Только о том, что Нат Бражник, — Сабрина попробовала латте, немного скривилась, но недовольства не показала, — он поверил в историю с чихуахуа. Но знает о других украшениях. — Вот говорила же останавливать Алю перед публикацией в блог геройской информации, — проскрежетала Тикки, массируя болящие виски. — Папа знает это не из блога, — Сабрина сделала большой глоток, — месяц назад я нашла у нас дома тайник. У моего отца хранятся важные бумаги, где собраны документы и чертежи о камнях чудес. — Вот это поворот, — Вайзз подбочинился, наблюдая, как Тикки бегает взглядом по Ренкомпри, — почему сразу ничего не сказала? Что ты вообще нашла? Тикки задержала зрительный контакт на Сабрине, полезшей копошиться в рюкзаке. А может, это именно она их агент? Брюнетка выровняла осанку, словно по голове обухом ударило. Сабрина была тем человеком, которого все они хорошо знали, причём все они могли ей довериться. Но вот несостыковка, Хлоя ни разу не упомянула о Ренкомпри, как о человеке, бывавшем в Лос-Анджелесе в месяц смерти Одри. Тикки нахмурилась. Сегодняшние поиски агента не дали никакой утешающей надежды на то, что агента они найдут раньше, чем он их. Конечно, Одри действовала аккуратно, понимая, что агента могут найти, убить и расчленить вытащить из него всю информацию, чего категорически делать было нельзя. Но ведь она могла подстраховаться?! Зашифровать какой-нибудь код, который будет знать агент в случае встречи с Адрианом, Габриэлем или Хлоей? Передать его им, чтобы, найдя доверенного человека с флешкой, они могли понять — их это агент или очередная проделка Марлены. Ведь где гарантии, что агента не могли поймать, переманить на свою сторону, а позже подослать к ним, как совершенно чистого человека, а он бы сливал всю информацию врагам? — Не-е-ет, — тихо прошептала Тикки. Агент — это человек с холодной головой, трезвым расчётом, готовый на всё во имя своей стороны, он не предаст, он будет стараться ради общего блага и в случае поимки ликвидирует все документы, и сам подставится под пулю, не рассказав ничего врагам. А Сабрина Ренкомпри пойдёт на поводу у чувств и эмоций, нежели по дороге счастливого общего будущего. Оставалась надежда, что в письме Хлои будет ответ на их вопрос. Так как в конверте, адресованном Тому Дюпену, было несколько цитатных фраз: «Если сможешь, прости. Если сильный, отступи. Вы всё равно проиграете». По мнению Тикки, это было обнадёживающе и даже слегка нагловато, но в случае с Одри и Генри стоило поступать именно так. Крепкую обиду нельзя разрушить длинным сердечным письмом, обиду могут убить время или поступки. Ну, а в письме Андре Буржуа и подавно не содержались никакие шифры, как сказала Хлоя, вместе с отцом прочитав письмо. Сабрина не обращала никакого внимания на откровенное разглядывание, усердно ковыряясь в массивной сумке. — Вот, это копии, которые я сфотографировала на телефон, а потом распечатала. Смотрите, — Сабрина вставила в руки Тикки две цветных распечатки, а над головами девушек закружил Вайзз, — тут китайские иероглифы и четыре изображения камней чудес. — Когда твой отец всё это сделал? — Тикки пробежалась глазами по листовкам, зацепившись за жирно выделенные слова о своих, и возможностях Плагга, супер-силах. — Лет двадцать назад, — Сабрина опустила голову, заламывая пальцы, — там говорится о способностях квами божьей коровки и чёрного кота, что если объединить их талисманы, они способны выполнить любое желание, вплоть до силы Бога, — Ренкомпри тыкнула пальцем в несколько строчек, — вот эти отрывки про квами и немного о воскрешении человека. Но ни мне, ни отцу за столько лет не удалось расшифровать этих иероглифов полностью. Вы умеете переводить? — Нет, этим занимаются только Хранители. Но о своих способностях я и так уведомлена, — Тикки с сарказмом перевернула листы. — Я не знаю, откуда это у него, — хрипло продолжила она, одной рукой всё ещё продолжая массировать виски, — но тут же ясно говорится о квами, разве твой отец не догадался про Нууру, когда отдавал его Хлое? — В блоге Альи были опубликованы предположительные рисунки квами ЛедиБаг и КотаНуара, но не было никаких вариантов того, как выглядит квами Бражника. И здесь, как ты видишь, только украшения и слово «квами», но нет их изображений. Мне кажется, отец просто не понял поначалу, что брошь ему знакома, и отдал квами по моему настоянию, — Сабрина присела на край кушетки, широко зевая и надолго прикрывая глаза. — Это всё, что ты нашла? — Тикки перелистала бумажки, где в полном ракурсе можно было рассмотреть талисманы во время трансформации , когда в них затягивало квами. — Нет, не всё, я бы хотела остальное показать при Хлое и Адриане, — Сабрина встала, допивая кофе и ещё шире зевая. — Возможно, все наши родители связаны между собой. Только стоят они по разные стороны баррикад. Тикки непонимающе посмотрела на девушку, вытирающую слёзы от частого зевания. Вайзз дёрнулся, заставляя Тикки замолчать на полуслове. — На этаже кто ещё, кроме нас? — Вайзз осторожно взлетел в воздух, подлетая к закрытым дверям. — Только медсестра, у Лосье сегодня не его смена, а Нуар должен позвонить, когда привезёт вещи, — Тикки также аккуратно поднялась со стула, но только скрип его стал жутким грохотом, — ты что-то почувствовал? — Рядом с куполом стоит два человека, — Вайзз прикрыл лапкой рот. — Нужно трансфор… твою дивизию, что с ней?! — Что ты там уже увидел? — Тикки оттолкнула зелёного квами от замочной скважины, но кроме чёрных теней замков больше ничего не увидела. — Медсестра на столе без чувств лежит, — прошептал Вайзз, подлетая к подопечной, — мог кто-то из врачей зайти в палату? — Медсестра могла заснуть, — Тикки рывком стянула распущенные волосы в тугой пучок. Кажется, игра на выживание началась, — там камеры висят, Хлоя отдала распоряжение сегодня кроме Сабрины никого не впускать, — квами достала из кармана серьги, быстро нацепляя на уши, — что делают с куполом? — Просто стоят рядом с ним, — Вайзз закрыл глаза, приземляясь на ладони взволнованной Сабрины. — Трансформация, — Тикки окутала розовая вспышка, проносясь по всему телу снизу доверху. — Значит так, я останусь с Натом, а вы трансформируйтесь и идите к Маринетт, по дороге проверьте медсестру. Дышит, не дышит. Сабрина с испугом глянула на ЛедиБаг — полную копию их привычной героини и выставила перед лицом браслет. Неужели там вместо живой и спящей девушки лежит умерший человек? — Что я должна делать при нападении? — девушка еле сдержалась от зевоты, какая-то непривычная сонная усталость наполняла её с каждой новой минутой, словно сейчас был не девятый час вечера, а как минимум полночь. И кофе, почему-то, нисколько не помогал. — Как и говорили до этого, выставлять команду щит, — Тикки сняла цепочку с дверного замка, чуть приоткрывая двери, — запомни: их главная цель, это вставить в Маринетт новую дозу, что мы не можем допустить. Попытайся схватить врага, удержать его, а я обязательно приду на помощь, если их действительно двое. — Д-да, — Сабрина набрала в лёгкие побольше воздуха, собираясь с силами, так нещадно покидающими её организм, — Вайзз, панцирь! Зелёная волна прошлась по её хрупкому телу, облачая в зелёный спандекс. На голове роем светлых искорок закружил своеобразный нимб, накрывая голову широкой шляпой, ярко-кислотной маской глаза и чёрным цветом губы. На руках образовались воланы, за спиной возник щит, а на ногах и животе выступили узоры панциря. — У Вайзза всегда был специфический вкус, — фыркнула Тикки, не замечая, с какой усталостью Сабрина призывает силы и накрывает панцирем койку и Куртсберга, — в браслете есть вокс, вставляй в ухо, сможем держать связь. Сабрина активировала браслет, доставая небольшой кружочек с проводом. Оставлять Ната одного, даже под куполом, было всё равно рискованно, даже при том, что охота идёт на Маринетт. Палаты Ната и Дюпен-Чен находились в разных частях этажа, так как аппараты, поддерживающие их жизни, начинали портиться, находясь рядом друг с другом, из-за чего положить пострадавших в одну палату тоже не получалось. Тикки скривилась. Ну вот точно тот кофе был какой-то гадостью со всякими заменителями и не пойми где делающимися сиропами. Башка трещала по швам, а внутренние силы, связывающие её с Маринетт, говорили, что всё спокойно. Действия Таурра рядом не ощущалось. Квами верхних ярусов могли чувствовать других сородичей находясь в обычном, не человеческом облике, и если Вайзз ничего не заметил, значит, там всего лишь обычные люди без супер-сил. Но где гарантии, что они не без оружия? Это было первым опасением. А вторым, немаловажным — то, как кто-то смог проникнуть на их этаж, если все выходы забаррикадированы, а на окнах камеры, за которыми сидит охранник, один из друзей Гориллы? — Ну, я пошла, — Леди Туртл просунулась в щель, оглядываясь по сторонам, а потом подняла свои светлые ресницы на ЛедиБаг, — в рюкзаке лежит пистолет. Там восемь патронов, снимешь с предохранителя, сможешь стрелять, он с глушителем, никто не услышит. Тикки ошалело распахнула глаза, а потом с секунду просто смотрела в одну точку. Неужели она украла у отца пистолет? Сомневается в том, что супер-силы могут подвести? Сабрина уже просунулась в светлый коридор больницы, доставая из-за спины щит. На этаже была подозрительная тишина, заполняющая пространство. Тихими перебежками пройдя к уткнувшейся в бумаги лицом медсестре, Сабрина нащупала на шее слабый пульс. — Дышит, — шёпотом произнесла Ренкомпри, взяв в руки небольшой картонный стаканчик из-под кофе, — твою дивизию! — на столе, где стоял кофе, показались лужи белой пены наполовину с кровью. Словно по сигналу какого-то щелчка, Ренкомпри метнулась к дверям палаты Маринетт, но успев только схватиться за ручку, повалилась на пол. Руки онемели, спина резко заболела, в глазах потемнело, ноги перестали чувствоваться, а изо рта начала выходить пена. Сабрина затряслась, глядя, как мужик в чёрной маске, выскочивший из палаты, падает на неё, одной рукой сдирая браслет, отброшенный под стол, а второй всовывая ей в рот какую-то тряпку, чтобы она не смела закричать. Но и этого не получилось бы, сил на то, чтобы сопротивляться, просто не было. И ей, и медсестре добавили что-то в кофе, парализовав движения. Краем глаза Сабрина заметила, как в окне мелькнула чёрная лапа Нуара, срывающегося с крыши и бегущего в противоположную сторону от больницы. Лёжа в проходе и всеми силами отпираясь от давящего на неё груза, Ренкомпри ахнула, завидев, что панцирь над Маринетт исчез, а из тёмного угла показалась женская фигура со шприцем в руках. — ЛедиБаг! — вместо отчаянного крика получился какой-то сдавленный стон умирающего зверя, Сабрина задыхалась в пене, валящей изо рта, харкала кровью, а мужик, навалившийся на неё, пытался задушить её голыми руками. Правая нога больше не чувствовалась, в ушах прозвенели громкие свисты — четыре выстрела, а за ними один сдавленный — с глушителем. Сжав пальцы левой ноги, по которым били судороги, Ренкомпри со всем своим остервенением пнула мужчину в пах, рот уже не мог сдерживаться, рвота и пена смешались, повалив на пол. Мужчина слетел с неё легко, хрипя и цепляясь руками за живот. Мужик упал на кафель, а на животе Ренкомпри почувствовалось что-то горячее и слизкое. — Чёрт! Эй, Сабрина, ты как? —  испуганная ЛедиБаг появилась перед глазами, мельтеша ярким красным пятном. Тикки что-то крикнула в самое лицо, пару раз ударив по щекам, но тут же была вынуждена исчезнуть, замахнувшись йо-йо на владельца талисмана скорпиона. Последним, что видела Сабрина, были крики Тикки, дерущейся с анти-героем и то, как мимо неё проскользнула ещё чья-то тень.

***

Я устал доказывать тебе с пеной у рта: мы — неделимый элемент, теорема проста.

Нуар залетел в распахнутые окна палаты Маринетт в тот момент, когда Тикки, сидя на коленях с рядом окровавленной и начинающей немного шевелиться Сабриной, перевязывала ей рану. Перепрыгнув через валявшиеся у батареи пистолет и пустой шприц, Адриан свалился на колени перед койкой Маринетт, не замечая, как на руках не остаётся чёрного латекса, а хуманизирующийся в полёте Плагг со скоростью света летит к тумбочке, прикладываясь к ней горящей чёрными искрами рукой. — Агрх, Тикки, вы тут совсем обкурились?! — прошипел брюнет, свалившись в кучу пепла и придерживая одну руку другой, — ты так истерила, словно её тут уже на куски порубили и по мешкам расфасовали в багажники! Я же говорил, что оставлять одних баб себе дороже! Где этот панциреобразный, куда он смотрел?! Сабрина, ты жива? — Плагг, истеришь тут именно ты! — девушка прервала его бессвязный поток ругательств, крепко заутюжив перевязку на животе рыжеволосой. — Нам в кофе добавили парализатор, у Сабрины пошла пена изо рта, она пошевелиться не могла, Вайззу пришлось держать купол, находясь в талисмане, так ещё и ты не дал никаких знаков, что находишься рядом… И я, похоже, человека убила, — брюнетка выговорила это почти на автомате, жадно глотая окончания. А на последнем слове как-то по-сумасшедшему улыбнулась, приоткрыв вымазанные в чужой крови губы такими же красными руками. Тикки сорвалась на истерический шёпот. В своей многовековой жизни она проходила и не через такое. Были вампиры, были ужасы, войны, побоища, нападения мумий, троллей, были смерти подопечных, были убийства. Но не было ещё ни одного человека, погибшего от руки квами — вестницы удачи. Плагг открыл рот и снова его захлопнул, проследив за тем, как Тикки зажмурила глаза, облизывая две слезинки, опустившиеся на искусанные губы. — Тикки, Адриан… — Сабрина что-то невнятно пробормотала, пытаясь придавить пальцами рану на животе. За словесной перепалкой Тикки с Плаггом так и не заметили Адриана, ползающего вокруг спящей Маринетт. — Тикки, что здесь было? — голос Адриана был настолько осипшим, словно он только учился говорить. — Это из-за меня… Моя Леди… — Ты ж пять минут назад клялся не называть её своей, — Плагг горько усмехнулся и попытался встать, как пронзившая руку боль растеклась по всему предплечью. Катаклизм, а точнее, всю ту боль и силу разрушения, накопившуюся в душе Нуара, Плагг забрал себе, иначе бы вместо тумбочки Адриан и не заметил бы, как снёс пол квартала. Тикки в испуге округлила глаза, бросаясь к парню, пытающемуся растормошить Маринетт. Ей ведь не показалось, он назвал её Своей Леди? Неужели узнал? — Так, стоп, успокойся! — Тикки на грани нервного срыва попыталась отодвинуть Агреста от койки. Сейчас они все напоминали какую-то компанию безумных шизофреников, друг на друга орущих и пытающихся что-то сказать. — Слышишь меня?! Она жива! Я спасла её! Мы её спасли! Алё, Агрест? Будет она жить! — брюнетка схватила Адриана по обе стороны щёк, — да, в неё вкололи наркотик, но я быстрее среагировала, успела сделать надрез, яд не дошёл до организма в нужных дозах! Всё? Дышишь? Взглянув в глаза Адриана, Тикки шарахнулась от него, упираясь спиной в грудь Плагга. В этих глазах не осталось ничего того, что принадлежало солнечному мальчику с билбордов. Ярость, жгучая боль, какое-то чувство надломленного духа, страх — дикий, уничтожающий, режущий на части всю уверенность девушки, а ещё какой-то смутный проблеск, будто он лишился сразу всего на свете. — Такой взгляд я у него видел всего один раз, — Плагг впился ногтями в голые плечи Тикки, с которых сползла кофта, — когда ЛедиБаг прыгала в пасть динозавра. — Что здесь произошло? — Адриан вцепился в холодную ладошку Маринетт, как в спасательный круг. Ещё будучи в борьбе с Бражником Леди редко позволяла взять себя за руку, или, не дай Боже, поцеловать. Сейчас же она была попросту бессильна и не могла вставить какой-то колючий аргумент, чтобы её отпустили. И, возможно, после этого Адриан обязательно пойдёт и побьётся головой об стенку за своё наглое поведение к беззащитной Принцессе. Но лишь она сейчас была для него единственным глотком свежего воздуха, держать её за руку — это знать, что она жива, знать, что он тоже жив. У Адриана была пустая голова. Настолько пустая, что в ней не осталось места на то, чтобы думать о том, что он не успел сказать Ренкомпри причину своего стремительного ухода, что не узнал имени погибшего и время убийства, что не успел подумать, как клубни катаклизма сожрут тех ублюдков, посмевших поднять руку на Маринетт. Он ощущал себя настолько никчёмным, что лишь та мысль, что ЛедиБаг жива, позволяла жить и ему, а не пойти и утопиться в Сене. Он бежал по крышам к больнице всего каких-то нещадных пятьдесят секунд. Но и они казались ему вечностью, как будто каждая секунда, потраченная на «вдох-выдох» была последней секундой жизни Маринетт. А в голове крутилось лишь одно: увидеть её живой. А остальное неважно. Те границы, которые Нуар сгоряча нарисовал в своей голове, что он будет следовать за ней по пятам, никому не даст в обиду и будет самым верным защитником, растворились в ночи. Он понапридумывал, как Маринетт разочаровывается в нём, как забывает его, как уходит к Луке, а он потом становится монахом-отшельником их свидетелем на свадьбе и крёстным не своих детей. У него не было внутри места на то, чтобы подумать о том, как Леди вместо горячего красавчика и свободного, как ветер, Кота Нуара выбрала сопливую мордашку Адриана Агреста. Не было места и сил на то, чтобы злиться на судьбу-злодейку, когда их вдвоём раскидало по жизни. Когда он признавался в любви ЛедиБаг, когда Маринетт пыталась признаться Адриану, как сходил с ума КотНуар, и как копилось желание Маринетт дать шанс верному напарнику. Чёрт возьми, как же он не почувствовал, что враг был так близко?! Где его чёртов кошачий слух?! В каком месте он находился, когда был так нужен?! Почему Плагг не дал никаких сигналов, что Таурр рядом? Да мог и трансформацию самовольно снять, подопечный бы не разбился, падая с крыши! — Она могла умереть из-за меня во второй раз, — Адриану бы очень хотелось выдрать у себя клок волос, но вместо этого корни стянуло до звона в висках, а рядом стоящая Тикки удивлённо переглянулась с Плаггом. — Что значит во второй? — Тикки недоуменно покосилась на сородича, — её и во второй раз не хотели убивать, лишь вколоть яд. Это я в истерике ляпнула вам про смерть, чтобы вы явились, когда на на нас напали. Не контролировала себя… как ты вообще узнал про её вторую личность? Мне кто-нибудь объяснит, что за первый раз, когда она могла умереть? Я чего-то не знаю? — брюнетка сбросила с себя руки Плагга, резко разворачиваясь к нему лицом. Адриан улыбнулся, как псих, всё продолжая держать вспотевшей рукой ладошку Маринетт, которая со временем стала горячей. Голова стала ещё более пустой. И теперь кроме как внутреннего крика: «ты идиот», ничего не наблюдалось. Он лишь хотел оградить её от себя, но чем дальше уходил, тем больнее делал ей. Словно, сказав: «Больше не Моя Леди», он подписал ей смертный приговор. Кто он ей после этого? Простит ли она его, что из-за своей тупой принципиальности не причинять ей столько боли, Адриан добавил ещё и физической, глядя на то, как засыхает кровь на месте, где Тикки делала надрез. — Пфф, то есть это не ты отговаривала свою подружку от суицида?! — Плагг фыркнул, решив взять ситуацию под свой контроль, так как по его ощущениями Адриан ещё не скоро придёт в себя и сможет передать мысли в слух. — Плагг, у тебя камамбер мозги вообще проел? — Тикки хрустнула кулаками, — что значит суиц… стоп. — О, допёрло, — Плагг опустился рядом с Агрестом, — ну что, вспомнила, как год назад мой пацан из-за поцелуя с Кагами чуть не подвёл её к смерти? Как бы не хотелось Плаггу узнать, что произошло с Сабриной, кто на них напал, и почему он не почувствовал силы Таурра, а тем более, расшифровать фразу любимой «я, кажется, убила человека», квами пытался держать себя в руках. Так как озарение, мелькающее на лице Тикки, не было похоже на то, как будто она вспомнила о желании подопечной самоликвидироваться. — Откуда ты знаешь о её второй личности? — Тикки застегнула кофту, поднимая с пола пистолет и пустой шприц. Плагг попытался что-то вставить на счёт огнестрела, но Адриан перебил его. — Уже все знают о том, что она ЛедиБаг, — Агрест закрыл одной рукой лицо, — Сабина и Том видели её обратную трансформацию год назад, а мама Маринетт подстроила всё так, чтобы я прочёл дневник Мо… Принцессы. Нечаянно… И… там она написала про Таурра, про тебя, про серьги… — Адриан втянул носом воздух. Духу на то, чтобы сознаться во втором шансе, который она адресовала Коту, не было, — а пока я думал о том, какой кретин, Сабина зачитала отрывок о том, что после моего поцелуя с… — даже на словах это звучало как самая пошлая и непростительная измена ЛедиБаг, — с Кагами Маринетт пыталась покончить с жизнью. — Так, довольно, — Плагг прервал бессвязную речь, полностью ощущая, какая боль рвёт сердце Агреста на куски, — Тикки, ты совсем ничё не помнишь? Ты ж с ней везде была! И давай, это, переходи к рассказу о войнушке, что вы здесь устроили! Или мне Сабрину просить? — Ренкомпри буркнула что-то невнятное, сплёвывая в кружку, любезно предоставленную Тикки, остатки крови. — Вы врача звали? Что с медсестрой? Тикки, ты оглохла? — Господи, как же круто всё продумано, — Тикки прикрыла рот рукой, опираясь на вторую тумбочку и садясь рядом с батареей, — и ты действительно в это поверил? Что она могла покончить жизнь самоубийством? Что, увидев твой поцелуй с другой, бесстрашная ЛедиБаг сломалась? Сдалась, опустилась, решилась уйти из мира сего? Адриан поднял затуманенный взгляд на квами удачи. А действительно, что он подумал? Когда-то на одной из спецопераций ЛедиБаг поранилась. Не сильно, лёгкий ушиб ноги, но шуму Кот поднял такого, что врачи уже поверили в худший исход и собирались проводить операцию и класть героиню под наркоз. Нуар всегда думал о Леди, как о хрупкой девушке. Он приравнивал её к идеалу женственности и юности, и любая, даже самая крохотная её царапина, должна была принадлежать только ему. И вот сейчас Адриан опять нарисовал жуткие картины ЛедиБаг, пишущей завещание перед табуреткой и верёвкой. Что он о себе возомнил, когда решил, что из-за невзаимности с его стороны девушка решит покончить с жизнью? Тем более, сама ЛедиБаг? Адриан неохотно кивнул, борясь с желанием заорать и спросить, к чему Тикки завела этот разговор. Или Леди в шутку писала о самоубийстве?! Нет! Что за вздор! Маринетт никогда бы не стала так юморить по-чёрному, да и тема была не для того. — Или я тупой, или ты действительно клонишь к тому, — медленно выговорил Плагг, вращая пальцами то в Адриана, то в Маринетт. — Да. Вас обманули, мальчики, — Тикки распустила волосы, прерывисто выдыхая, — Тебе внушили твой самым главный страх, Адриан: смерть Ледибаг. Сабина не читала этого отрывка, а Маринетт не собиралась кончать жизнь самоубийством. В тот день она действительно впала в депрессняк, но ни о каких суицидах не могло быть и речи. Она весь следующий месяц вместе с Алей сидела и придумывала, как бы стать лучше, самосовершенствоваться и понравиться тебе. ЛедиБаг невозможно сломать. Адриан, слышишь, ты ни в чём не виноват? Единственное, что я желала сделать, так это врезать тебе затрещины, — брюнетка поднялась с пола, кривясь на том, как противно было корням волос после тугой причёски, — но и этого уже делать не буду, — Тикки смахнула рукавом новую слезинку, многозначительно кивая взглядом в сторону лежащей на кушетке девушки. Крохотные пальчики в крепкой руке Адриана дёрнулись. Агрест неуверенно, боясь спугнуть, повернулся к Своей Леди. Это ведь правда, что только что сказала Тикки? Адриан не верил своим ушам, находясь в какой-то стае плохих и хороших мыслей. После того, как случилась авария Ната и Маринетт, а Тикки почти вскрыла карты, Адриан думал только о благополучии и жизни ЛедиБаг, особенно, после того, как узнал, кем именно являлась любимая и в какой опасности находилась. Раньше его главными страхами были запертый дом и отказ ЛедиБаг. Сейчас — её жизнь. И Таурр это почувствовал. — А-Адриан… — с губ Маринетт сорвался тихий шёпот, но глаза так и продолжали быть закрытыми. У Адриана как-будто целый ворох сил появился. Да, он всё ещё винил себя, считал второе покушение случившимся из-за него, всё ещё хотел узнать правду о нападении, вычислить обидчиков, помочь найти Сабрине лекарства, узнать о всех тонкостях дела, поведать о новом убийстве, спросить у квами, почему они друг друга не почувствовали, но она заговорила. — Господи, Моя Леди, — Адриан бросился на колени, целуя миниатюрные пальчики любимой. Пожалуйста, пусть она назовёт его глупым Котом, пусть тыкнёт пальцем в грудь, пусть запретит себя целовать, да пусть что угодно скажет! Но только ещё, пожалуйста, пусть не молчит! Она попыталась улыбнуться, но сил хватило лишь на то, чтобы погладить его по руке. Где-то у стенки Плагг с остервенением перевязывал руку любимой. — Ты же понимаешь, что Таурр вышел на новый уровень? — брюнет туго стянул бинты, — Он научился выходить в анти-режим. Мы его не чувствуем. — Я… да, знаю, — Тикки отстранёно ответила, сжимая кулачки, — но, это ведь невозможно? — Если только кто-то из Хранителей не остался жив. Ты же знаешь, бывают специальные зелья, — Плагг завязал бинты крепче, проводя пальцами по шрамам, — ты кого-то убила? Это… правда? — Не знаю, — Тикки сглотнула, прикрывая голые спину и руки. — Их было трое. Все исчезли. Охранник и медсестра вырублены… спят, — девушка поджала губы, стараясь не смотреть на плачущую Маринетт в руках Агреста, который уже просто вышел из-под контроля, — Плагг? — Что? — брюнет осторожно коснулся шеи любимой кончиком носа. Но вместо привычных мурашек и смущённого хихиканья послышался трезвый расчёт в голосе: — Они хотели убить, — она повернулась к нему лицом, упираясь ногами в коленки, — но не Маринетт. Они пустили в панцирь Куртсберга три пули. Он что-то знает. Маринетт плохо понимала, где она, с кем и что делает. Плохо видела, плохо слышала, ей через силу удавалось что-то вставить в лепет Адриана о прощении, раскаянии и каких-то Нуаровских грехах. Он смотрел на неё своими яркими зелёными глазами, но вместо них она видела лишь застывшие слёзы. Он был её котёнком. — Адриан, — Маринетт бросало в пот, убивая все силы наотрез, — пожалуйста, Адриан, — девушка попыталась погладить парня по голове, трущегося у её плеча и не смеющего поднять вверх головы, — Адриан, Котик… скажи Тикки, что в моём сне… н-новый герой. Там, там Ф-Феликс. Твой брат. Агрест отпрянул от простыней. Её большие голубые глаза отдавали серостью, пеленой слёз, покраснениями, но в них была мольба. — Феликс Грэм-Де-Ванили? — Адриан отпустил её руку, нависая над самым лицом. — Да, — она тяжко выдохнула, сминая под собой простыни. — И что-то мне подсказывает, что он не на нашей стороне.

***

20:00

— Здрасьте, месье Рашье. Только давайте быстрее, я очень тороплюсь. Обычно, после таких заявлений, когда Хлоя с ноги открывала двери, все её желания выполнялись мгновенно. Была ли это мэрия, где в обеденный перерыв отец давился кофе и бежал исполнять прихоть Одри или Хлои, был ли это салон красоты, куда Хлоя забыла записаться, у Сабрины был отпуск, а ноготь сломался, или же внеплановое заседание в её фирме, когда аналитики начинали зачитывать графики, от которых Буржуа пару раз заснула. Эффект был неизменным. Люди подрывались, роились по помещению, как пчёлы в улье, и бежали исполнять все прихоти Хлои. Но только не с Рашье, у которого и ус не дёрнулся, а мужчина так и продолжал сидеть за столом, скрючившись в три погибели и что-то рассматривая с помощью лупы. — Да-да, мадемуазель, — не отрываясь от рассматривания массивной книги, Август махнул рукой в знак того, чтобы закрыли двери, — проходите, садитесь. Хлоя в недоумении вскинула брови, а потом с характерным и раздражительным хлопком бахнула дверьми. Значит, она тратит время, подрывается из отеля, едет чёрт знает куда, чтобы поставить подпись на какой-то грёбанной бумажке, а этот Рашье не удосужился и поздороваться?! Такое поведение позволял себе лишь Нат, когда Хлоя начинала орать, завидев, что тот забрался с тапками на диван. Или мама, на которую истерики дочери не производили должного впечатления. — У меня мало времени, — повторила более ледяным тоном Буржуа, приседая напротив Рашье и всматриваясь в то, чем он занимался под вечер рабочего дня, — Вы коллекционер? — О да! — тон Рашье резко сменился на восторженность, — с самого детства. Вначале обёртки от конфет собирал, потом марки, ракушки, а вот сейчас: редкие драгоценности. Хлоя резко дёрнулась, прищурившись на последнем слове мужчины. Блондинка склонила голову на бок, пытаясь рассмотреть фото украшений в папке. Ведь, возможно, именно поэтому он так сверлил взглядом кольцо Адриана? Увидел в камне чудес похожий на какую-то драгоценность редкий экземпляр? — Быстрый карьерный рост, — хмыкнула Буржуа, осторожно заглядывая в альбом, — с фантиков на украшения? — Пришёл к этому постепенно, — Август захлопнул альбом перед самым носом Хлои, — видите ли, мадемуазель, очень уж мне понравилось кольцо вашего друга, младшего Агреста. Вы не знаете, где он его приобрёл? Хлоя недоверчиво посмотрела на адвоката, продолжающего с любвеобильностью перекладывать свои бумажки и папки на край стола. — Кхм, — Буржуа замялась, обмозговывая слова Рашье, — а вам это зачем? Хотите купить? — Ну, — протянул Август, запустив руку в полку тумбочки, — если это кольцо не окажется подделкой, то готов предложить любую цену. — За кусок серебра без камней и узоров весом в десять грамм Вы готовы отдать любые деньги? — Хлоя с полным негодованием всплеснула руками и тут же прикусила язык, возвращаясь к изначальным словам мужчины. — Что значит, не подделка? Есть оригинал? — Разве вы не хотели подписать бумаги? — Рашье наивно отвёл взгляд, пряча папку поглубже в ящик. — Как там, кстати, мадемуазель Дюпен-Чен? У меня, к сожалению, не получилось сегодня съездить к её родителям, но попытаюсь завтра. Если вновь не назначат суд, — Август с грустью поджал губы. — Не переводите тему, — процедила Хлоя, постепенно меняя голос на более игривый. — У моего лучшего друга есть возможность хорошо заработать, а вы пристаёте с какой-то Дюпен-Чен. — Насколько мне известно, Агрест не бедный, и далеко не нищий, — Рашье начинал злиться, — давайте перейдём к делу. — Давайте, Вы расскажете о кольце, а мы с Адрианом закроем глаза на то, что сейф взломали, — Хлоя наклонила голову в бок, облизывая губы, в ожидании ответа. — Шантаж? — Рашье повёл бровью, а потом навалился чуть вперёд, — своих украшений не хватает? Мадемуазель, я Вас порой не понимаю, вначале вы торопитесь подписать бланки, куда-то вечно спешите, а теперь хотите узнать о кольце. Зачем это Вам? — Я, кажется, уже ответила на этот вопрос, — Хлоя продолжала смотреть на адвоката высокомерным взглядом. Или этот мужчина был слишком аккуратным, что уже жалел о том, что упомянул о кольце (и был как-то связан с врагами), либо боялся за свою драгоценную коллекцию, — да, Адриан не бедный, у него прекрасная зарплата, богатый отец и, я уверена, огромное наследство. Но всё же, вдруг кто-нибудь ещё позарится на это кольцо? — Хлоя ухмыльнулась, глядя, как встрепенулся Август. — Вдруг оно проклято или бесценно, Вы ведь сказали, что готовы предложить любую цену? А если вместо Вас его увидит какой-нибудь преступник и решит украсть? Боюсь, что ему легче стыбзить, чем заплатить денег. Рашье вытаращился на Буржуа, заставив Хлою на мгновение поверить, что репутация и работа ему дороже, если он не хочет лишиться средств к существованию. Больное место было найдено. Рашье и так подвёл их к тому, что про завещание могло узнать кучу посторонних людей, а теперь по-новой упирался, отказываясь рассказать о кольце. Совесть же у него должна быть? Хлою не столько интересовала история Агрестовского кольца и того, сколько оно стоит, сколько то, что ещё знает Август о камне чудес. — Женщины любопытны, — пробормотал адвокат, крутанувшись на стуле. — Рашье, давайте без философии, я предлагаю Вам хорошую сделку: мы закрываем глаза на взломанный сейф, Вы рассказываете мне о кольце. Мы и так истратили половину нервной системы за украденные, а потом волшебным образом возвращённые бумаги, — Буржуа поставила локти на стол, — Рашье, Вы второй раз наступаете на одни и те же грабли. Создаёте нам проблемы. Ну что, как насчёт истории о кольце? — Хлоя протянула Августу руку для рукопожатия. Мужчина прищурился, пытаясь увидеть во взгляде Буржуа какой-то проблеск неуверенности. Но вместо этого столкнулся с грубостью в ярких синих глазах, наполненных решимостью. — Так-с, — Хлоя стукнула пальцами по стулу, не дождавшись положительного ответа от адвоката, — Рашье, скажите на милость, а Вам не тесно в кабинете? Не хотите перебраться куда-то попросторней, — Буржуа с интересом проследила за недоверчивым взглядом мужчины. Возможно, это уже было открытым шантажом, а ещё перед ней мог сидеть самый настоящий враг, который достанет пистолет из-за пояса, а за его спиной образуется Таурр. Хлоя втянула в лёгкие воздуха. Сейчас она действовала с пустой головой и рисковала, прежде всего, не столько собой, сколько тем, что могла подвести друзей. Но безбашенность и трезвый расчёт единственное, что держит её на плаву. Да, Хлоя действовала наобум, — например, на пенсию? — А вот это уже угрозы, — сразу же осмелился вставить адвокат. — А я предлагала по-хорошему, — прорычала Буржуа, — Вы там что, храните жемчуг с платья английской королевы? Что за игры в прятки? Я прошу лишь узнать о кольце. Мне интересно. Да, женское любопытство. Мало ли, у Адриана кризис будет, а на руке всегда висело колечко в несколько сотен баксов? — В несколько миллионов евро, — поправил Август, в глазах которого проскочила ярость, — я не показываю Вам этого кольца, так как из-за него уже случилось достаточно много проблем. Да и вообще, Вы так и не ответили, откуда у него это кольцо? Наверняка папочка к показу сделал. Вы, кажется, торопились? Хлоя впилась ногтями в плоть кулаков. Она уже и не понимала, в какой момент их голоса перешли на повышенные тона, а желание узнать всю правду о кольце Адриана, то бишь камне чудес, затопило разум. Буржуа громко выдохнула, мысленно прощаясь с семейной реликвией: — В коллекции украшений моей покойной матери есть золотой браслет с высеченными инициалами французской королевы. Ему более ста лет, достался от прабабушки. Цена к миллиарду, мы продолжим разговор? — Вы играете в грязную игру, — Рашье почесал подбородок, заинтригованный резким признанием, — но у меня нет даже таких денег. Не жалко расставаться с такой реликвией? — Вы всё равно её не купите, — Хлоя гордо вздёрнула подбородок. — Тогда к чему Вы это сказали? — не унимался мужчина. — К тому, что у Вас ещё был шанс выйти на пенсию на пять лет позже, — Хлоя рывком выудила из кармана смартфон, — как думаете, Вам смягчат срок из-за возраста за халатное обращение с материалами своих клиентов? — Хватит! — Рашье сбросил с себя очки, вытирая выступивший на лбу пот, — Хлоя, я расскажу Вам. Но вначале Вы скажете мне, откуда у Агреста это кольцо? Хлоя закусила губу, только через минуту после вопроса Августа, отключив телефон с журналом контактов. — Разве от этого что-то зависит? — Буржуа убрала смартфон в сумку. — Из-за этого украшения убили моего отца, — Рашье чуть ссутулился, на что Хлоя рвано выдохнула, — я говорю это, потому что правда лучше, чем выдумывать какую-то небылицу. Ну, а Вам, наверное, будет легче знать о моих опасениях. — Так, стоп-стоп! — Хлоя замотала головой, отчаянно отмахиваясь от противных мыслей, так и лезущих в голову, — что вы этим хотите сказать? Что человек, у которого окажется это кольцо, тот и есть убийца вашего отца? — Боюсь, Адриана Агреста тогда ещё и в планах не было, — грустно улыбнулся Рашье, — да и серебро имеет способ темнеть, а у Агреста оно блестит ярче софитов. Вычистить такие вещи довольно сложно. — Тогда с чего Вы решили, что это оно? — Хлоя придвинула стул ближе к столу, пытаясь унять сильное биение сердца. Чёрт возьми, каким местом она думала, когда угрожала ему?! Он ведь мог в любой момент выдворить её из кабинета, позвать охрану, пригрозить ей оружием, если он и есть враг… — Похожи они, мадемуазель, похожи, — Рашье вытащил из стола десять минут назад убранную папку, — смотрите. Мой отец работал археологом в конце девяностых, в далёком от нас Тибете. Вот там он и обнаружил это кольцо. Хлоя изумлённо хлопнула ресницами, приняв из рук Августа большую пожелтевшую фотографию размером с альбомный лист. Поглядывая одновременно и на Рашье, и на фото, Буржуа пыталась остановить рвущееся наружу сердце. Как-то слишком быстро произошёл этот разговор, как-то резко он выложил ей правду, и как-то глупо она действовала, идя напролом к правде. Кольцо на фотографии, видимо, недавно вымытое и вычищенное после раскопок, было не просто похожим, оно было идентичным тому, что носил Адриан, тому, что являлось камнем чудес. Но картинка в голове не складывалась. И, если судить из рассказов Тикки и Адриана, то двадцать лет назад о ЛедиБаг и Коте Нуаре не было ни слуху, ни духу, а сам Мастер прятался в заоблачном Лондоне, куда бежал при революции вместе со шкатулкой. А камни Божьей Коровки и Кота были не тронутыми. И тем более, просто кольцо не могло прожить без хозяина, оно было бы тёмным: а Плагг сидел бы внутри него. Нет-нет-нет! Хлоя замотала головой. Тикки и Плагг обязательно бы что-то, да вспомнили, недаром так долго рассказывали о временах своего заточения в камнях чудес. Рашье в то время продолжал говорить. — Друзья моего отца, такие же археологи, как и он, отыскали на раскопках ещё три подобных украшения, смотрите: — Август перевернул страницу, — браслет со светло-зелёным камнем, фиолетово-серую брошь и маленькие серёжки-гвоздики чёрного цвета. Стоит отметить, что серьги сохранились хуже всего и буквально сгнили у них в руках. А вот кольцо из серебра, ему ничего не будет. И знаете, проведя экспертизу, мой отец пришёл к выводу, что кольцу больше двухсот лет. И каждому украшению, благодаря сохранности за столько лет, цена не меньше миллиона долларов. — Вот как, — пробормотала Хлоя. — Да, так я и начал интересоваться украшениями. Но за все эти годы я всё равно приблизился к разгадке этого кольца. И никому неизвестно, зачем наёмным убийцам потребовались эти украшения. Они ведь не представляли никакой ценности: сгнившие серьги, браслет со стекляшкой вместо драгоценного камня. Так, безделушки, цена кольца Агреста не превышает двадцати долларов*. В голове крутилась лишь одна мысль: кто-то подделывал камни чудес под идентичные копии, а потом потерял их. Буржуа сжала краешек листа с брошью. И, возможно, это и есть сами Хранители, почуявшие опасность и решившие сделать подделку (непонятно только для чего, если враги сразу поймут, что квами не затянет в украшение, а значит, им подсунули муляж), а потом, при гибели всех учеников и резне во время нашествия Пожирателя, копии были утеряны, а археологи нашли только часть из всех талисманов: браслет черепахи (который точно подделка, так как Мастер с ним не расставался), камни Леди и Кота и муляж талисмана Бражника. Хлоя сама себе отрицательно покачала головой. А вот с камнем Хищной Моли была проблема: подделку отыскал отец Рашье или самый настоящий камень чудес? Ведь если раскопки проводились в конце девяностых, а Габриэль и Эмили нашли талисманы уже в двухтысячных, то, возможно, в руках тех людей лежала могущественная сила. И не одна, если брать в расчёт камень павлина. Но и тут же противоречия: они могли легко нацепить на себя украшения и понять, что обычная стекляшка, а что магическая сила. Либо потеряли, не успев надеть, либо нашли не то, что искали. Да и проверяли ли враги, что нашли они муляж? — А украшения нашли в одних и тех же местах? — озвучивая мысли вслух, Буржуа коротко глянула на Рашье. — Да, примерно в одном и том же радиусе: сто-двести метров, — произнёс Август. Хлоя кивнула, снова рассматривая украшения, но и не спуская взгляда с мужчины. Знал ли Рашье о воскресших монахах в Тибете? Ездил ли туда снова? Возникли у него подозрения? Пытался узнать что-то ещё? Догадался, что это камни чудес супергероев? Или сравнил украшения и пришёл к выводу, что они не похожи? Ведь Париж видел талисманы на героях только в моменты трансформации, когда серьги становились пятнистыми, кольцо чернело, а брошь выпускала крылья, но никто не знал, как они выглядели в реальной жизни. — Как убили вашего отца? — Хлоя попыталась спросить это как можно мягче, но тон её опять получился предвзятым, словно ей все должны. — Отошёл передохнуть во время раскопок, — Август закрыл папку, — выстрел в висок, кольца нет. Что самое интересное, стреляли не стесняясь, и работало два человека. Снайпер и тот, кто забрал кольцо. — Хм, — Хлоя разжала вспотевшие ладони, вспоминая разговор с Адрианом про киллера-убийцу и завядшие розы. Ведь там тоже действовали по подобной схеме. — А остальные украшения? — Насколько я знаю, были найдены и другие. Если не ошибаюсь, маленький веер, кулон и гребень, — Рашье нахмурился, что-то вспоминая. — И они до сих пор у археологов? — Хах, вы смешная, мадемуазель, — Рашье по-отечески улыбнулся, но какая-то истерика проскочила в его смехе, — их украли. На вечер того дня, как отец погиб, сложили все украшения в сейф. А там же открытая местность, палатки, скорая, шум, гам, все в шоке от убийства, полиции ехать ещё дольше, чем врачам… сейф и украли. Как будто это был отвлекающий манёвр: убить одного, все сбегутся, и в это время обчистить по полной… Так, ну, кажется, мы с вами разоткровенничались. Что скажете насчёт кольца? — Скажу, что кольцо не то, — Хлоя скрипнула зубами. Врать совершенно не хотелось, особенно, после того, как много гадостей она успела наговорить мужчине, а он просто взял и излил ей душу, — покойная жена Габриэля Агреста как-то раз сильно заболела и проходила лечение в Тибете, ей нравилось — медицина там хорошая, быстро шла на поправку. Возможно, на какой-то экскурсии они увидели историю об этом кольце, и Эмили Агрест украшение запомнилось. Так и случилось, что Габриэль в память о жене сделал Адриану в подарок такой аксессуар. Оно у него недавно появилось… Рашье прикрыл потяжелевшие веки, разминая затёкшую шею. — Вы его любите, мадемуазель, да? — Август трепетно улыбнулся, складывая руки в замок. — Эм… Габриэля? — Хлоя слегка покраснела, не совсем понимая, с чего вдруг такой вопрос. — Младшего Агреста, — с какой-то хитрецой протянул Август. — Ну, — Хлоя пожала плечами, — да? Мы с самого детства дружим, можно даже сказать, что он мой самый лучший друг. — Ради друзей так не бьются головой об заклад, — горестно ответил Рашье. — К чему вы клоните? — Хлоя опять начала с наезда, потихоньку понимая, какую тему затронул адвокат. — Подождите… Вы… Вы думаете, что мы того, этого, ну… любим друг друга?! — Это Вас как-то пугает? — Рашье притворно постучал пальцем о палец. — Меня пугает то, что посторонние люди лезут в мою личную жизнь, — скалясь, Хлоя выхватила из рук Рашье новый бланк, который следовало заполнить. Но буквально через секунду, почувствовав его тяжёлый взгляд на себе, снова пожалела о своём поведении. — Я не обижаюсь, мадемуазель, — он встал из-за стола, отходя к окну, словно разгадал, о чём она подумала, — я излил Вам душу, рассказав об отце, Вы поступили по-своему. Наверное, я просто хотел выговориться… Во всяком случае, признаться честно, я удивлён, что Ваша реакция оказалась такой. — Какой? — Хлоя поспешила проигнорировать первую часть его речи. Угрызение совести так и разъедало её изнутри, виня за колкости и издевательства перед этим мужчиной. И Хлоя уже в какой раз убедилась, что клеймо колючей стервы навсегда с нею. — Вы не поспешили опровергнуть завещание, не решились выдвинуть претензий… Хотя я отчётливо помню, как Вы исте… ругались при оглашении первой части, — Рашье смутился, исправляя осечку, — а такое возможно лишь из-за любви к мужчине. Как я понимаю, невзаимной. — Вы адвокат или психолог? — Хлоя откинула от себя ручку. Он что, подумал, что она безответно влюблена в Адриана, а тот любит Дюпен-Чен, которой и досталась половина состояния матери?! А она, как добрая душа, ради младшего Агреста не закатила истерики и смирилась с тем, что деньги теперь принадлежат бедной дочери хлебобулочника?! — Я человек, который просит у Вас прощения за тот казус, произошедший в доме Агрестов. Последний месяц я и так был на иголках, — Август отвернулся, выдохнув на звук от брошенной ручки, — увидел билборд с Адрианом Агрестом, а там как раз кольцо на первом плане. Ну, дальше и начались мои раздумья на этот счёт, и я очень рад, что это не то кольцо… Адриан не производит впечатления человека, который может что-то скрывать. Я уверен, мадемуазель Буржуа, что проблем с завещанием не должно быть. Но, если они возникнут, то я готов понес… — Это всё? — Хлоя вытянула шею, нацепляя на плечи сумку. Продолжать сопливых откровенностей больше не хотелось. — Все бумаги? Я могу идти? Август спохватился, понимая, что слегка перегнул в своих оправданиях. — Д-да, всё, — Рашье сжал кулаки, принимая подписанные бланки и сохраняя ещё большее напряжение в воздухе. — К родителям Дюпен-Чен я поеду завтра вечером. Как она себя чувствует? — Плохо, — коротко ответила Буржуа, вставая со стула, — спит и температурит. Приезжайте дня через два-три. — Всё так плохо? — Рашье постучал папкой по столу, равняя бумаги в идеальную стопку. — Да, — соврала Хлоя, зажевав губу, а потом аккуратно выговорила по слогам: — месье Рашье, а убийцу Вашего отца нашли? — Нашли… — как-то отстранённо прошептал мужчина, — но только это мало, что дало. — Не смогли доказать виновность? — Буржуа скрестила руки за спиной, смотря на Августа исподлобья. — Не смогли заставить понести наказания, — добродушное лицо Рашье исказилось на болезненный оскал, — Агния Ношем умерла своей смертью через год после убийства отца.

***

Хлоя вышла из агентства, где работал Рашье, в некой прострации. Завернув к площади Шатле, вовсю горящей фонарями и вечерними огнями, девушка присела на лавку под навес, нервно теребя ручки сумки. Сказать, что она рисковала, — это не сказать ничего. Чем она вообще думала, если бы вместо такой исповеди и рассказов о горе своей семьи, Рашье бы просто схватился за оружие, позвал своих сообщников, и её прикончили бы на месте?! Или, того хуже, повязали на месте и начали шантажировать, как и говорила до этого Тикки? Ведь сколько раз ей твердил Адриан, что враги близко и могут оказаться кем угодно, что всегда на шаг впереди, что наглость здесь не прокатит, и надеяться на чудо можно лишь ЛедиБаг?! Хлоя застыла, как вкопанная, ощущая, что мелкая дрожь стучит по ногам и рукам. Самонадеянность до добра не доводит, и уж ей-то это нужно было знать. Особенно сейчас, когда вокруг столько врагов и каждый жаждет мести, а она отвечает не только за свою дурную голову, но и за родную жизнь внутри себя. Чёрт возьми, она рисковала своим ребёнком! Тем маленьким существом, что носила у себя под сердцем, тем крохотным, не до конца сформировавшимся солнышком, тем малышом, которого видела на экране аппаратов УЗИ, когда врач усадил её на кушетку. Да она даже во время препираний с Рашье ни разу не вспомнила, что теперь стоит быть в тысячу раз аккуратней, а не сначала делать, а потом думать. Или вообще не думать… От осознания того, на какие риски шла, Хлоя протяжно заскулила, надеясь, что на полупустой площади не найдётся человека с хорошим слухом. Если бы Рашье не оказался обычным человеком, уставшим бороться за смерть своего отца и поиск виновных, она бы подставила всех сразу, включая Ната. Хлоя нервно облизала губы, на которые так некстати осели капли дождя. С самого детства Буржуа любила смотреть на людей и строить о них ошибочные мнения. У того пятно, значит за собой не следит, у того одежда из секонд-хенда — плохо зарабатывает, а у этой губы неровно накрашены, видимо, всё внимание уделяет детям. И ей этого хватало, чтоб просто обойти этого человека по кругу и понять, что это люди не её окружения. Рашье же вызывал дикую жалость. Настолько сильную и крепкую, что хотелось помочь ему любыми способами, а в итоге Хлоя лишь расшатала его старую психику, начав с наезда, плавно перейдя к шантажу и докапываниям и закончив истерикой. Август оказался не тем хитрым зверем, которым был в особняке Агрестов, и Хлоя в какой раз убеждалась, что первое впечатление ошибочно. Рашье с глубокой тоской говорил об отце, с искренностью раскаивался за свой неприемлемый для адвоката поступок с сейфом, и с ещё большим желанием выложил ей всю правду о своей семье. Хлоя хорошо знала это чувство. Когда ты носишь непроницаемую маску, а внутри тебя целый ураган. Когда на глазах не осталось слёз, а внутри полный океан. Когда просто устаёшь держать всё в себе и взрываешься от боли. Когда находишь первого встречного, попавшего на твой путь, и выкладываешь ему всё на одном дыхании. Так когда-то год назад Хлоя рассказывала о смерти матери Адриану. Почти таким же образом Рашье поделился информацией о своей коллекции, состоящей наполовину из фотографий утерянных драгоценностей. Возможно, препирался поначалу, потому что мужчина, и делиться своими переживаниями с незнакомой девушкой не в его правах, возможно, боялся, что над ним посмеются. Но тот его пронизывающий насквозь взгляд, где собрались запредельная тоска, отеческая любовь и чувство вины, окончательно добили Хлою, показав, что Рашье такая же жертва обстоятельств. Он был слишком слаб, чтобы кого-то убить, слишком погружён в прошлое, чтобы начать подозревать в чём-то Адриана. Он просто хотел найти кольцо и узнать его историю, узнать цену жизни своего отца. Рашье был типом тех людей, которые быстро находят в себе силы идти до конца, а потом на полпути также быстро сдаются. И при Хлое он сделал это окончательно. Он настолько погрузился в мысли о кольце, что посчитал украденное письмо мелочью. И даже был готов предложить любые деньги за оригинал, который, как подтвердила экспертиза, всего лишь один в своём роде. А когда Хлоя опровергла его подозрения насчёт Адриана, он просто сдался, сказав, что готов к суду, наказанию, тюрьме или пенсии. Человек устал бороться и жить мыслями о том, что узнает историю вещи, убившей его близкого. Август Рашье был самым последним человеком в этой истории. Хлоя включила смартфон, освещая мягким светом тёмный апрельский вечер. Новых уведомлений не было, Нат до сих пор не пришёл в себя, Тикки обещала позвонить, если что-то станет известно, а Адриан целый день бегал из угла в угол. Рассказ Рашье заставил усомниться в том, что война идёт между добро и злом. Потому что, складывая всю цепочку событий, Хлоя приходила к выводу, что в этом деле замешана третья сторона. Ведь как объяснить тот факт, что зная о камнях чудес, враги идут на такие риски и убивают человека за обычную безделушку? Если в то время Генри ещё не умер, а Марлена не исчезла, но убийства и борьба за украшения уже начались? Были ли те люди знакомы с Хранителями, знали ли, что вся шкатулка находится у Мастера? Или же отца Рашье действительно убили преступники и головорезы, где-то прознавшие о всемогущей силе чудесных? Вина Агнии Ношем была не до конца доказана, как потом под конец разговора упомянул Август, а её смерть и вовсе поставила точку в деле двадцатилетней давности. Хлоя пролистала журнальную книгу, сдерживаясь от того, чтобы не позвонить Тикки и не поделиться информацией. Просверлив взглядом смартфон, Буржуа щёлкнула кнопкой и, отключая гаджет, поднялась из-под навеса, выходя на залитую дождём улицу. Город медленно утихал. А в сердце с тревогой засело чувство опасности. Наркотики в крови Дюпен-Чен оказались идентичными тем, что вливали в мать, а просмотрев графики употребления доз, Тикки пришла к выводу, что пора устраивать засаду. То, что Том и Генри оказались разными людьми, не вселяло в Хлою никаких надежд. Вообще было смутно это всё, что братья ни разу не встретились в городе, никто из друзей и знакомых не заметил одинаковых копий, а матушка так быстро повелась на ДНК. Знала ли она об отпечатках пальцев? Предполагала, что у Тома мог оказаться брат-близнец? Хлоя поддела ногтём кнопку сумки, достав оттуда так и не распечатанное письмо от матери. Утром было глубоко не до него, днём появились дела, вечер она провела, отсыпаясь в отеле, да и желания прочесть письма ни разу не возникало. Все дела и важные сведения мама передала через Габриэля, а в письме явно были её слова о раскаянии, просьбах простить и прочей смирительной лабуде. Снова проходить через этот ад по новому кругу не было никакого желания. — Девушка! Подождите! — Хлоя рефлекторно обернулась на голос за спиной, — добрый вечер! Возьмите, пожалуйста! Столкнувшись нос к носу с высоким парнем, по всей видимости работающем в какой-то кафешке, Хлоя почувствовала сладкий аромат ванильного латте, исходящего из рук паренька. — Это какой-то новый рекламный ход? — Хлоя презрительно фыркнула, пряча письмо обратно в сумку, — теперь вместо каталогов и бумажек раздают банки кофе? — Ох, что вы девушка, просто для такой красавицы ничего не жаль, — парень расплылся в ещё более наглой улыбке, всовывая в самое лицо Хлои стаканчик ароматного кофе. — Мальчик, если хочешь познакомиться, то не со мной, — Хлоя огрызнулась, разворачиваясь на каблуках, чтобы уйти. Да нынешняя молодёжь совсем с ума посходила, что теперь по ночам кофе угощает? Он хоть знает, кто она, директор какой фирмы и чья дочь?! И Хлою почему-то не смущал тот факт, что разница у них в возрасте была от силы в года два. — Ладно-ладно, мадемуазель, прости, не хотел обидеть. У нас тут кафе закрывается и… — А я должна допить то, что осталось?! — взвизгнула Хлоя, начиная не на шутку раздражаться. — Я же тебе уже объяснила, не хочу я твоего кофе. На площади кроме меня людей мало? Сам и выпей. Год назад от этого паренька не осталось бы и воспоминаний, да и первая его попытка всучить кофейку была бы отклонена единственной фразой «ты хоть знаешь, кто мой отец?!». Сейчас же Хлоя пыталась научиться быть доброй. Но парень оказался не из тех, что задрав уши убегут, за углом сказав, что их продинамили. А таким же самонадеянным, как и Нуар, бегающий за Леди. — Так, признаюсь, переборщил, не хотел тебя обидеть, — он виновато опустил голову, всё продолжая с высунутой рукой стоять перед блондинкой, — наше кафе закрывается, автобус со всеми приспособлениями забирают, а в кофемашине ещё оставались зёрна. Люди покупать не хотят, возьми… пожалуйста. — И даже когда я выпью его, меня за углом не догонят и не предъявят счёт? — Хлоя с интересом разглядывала парня, у которого, кажется, напрочь отсутствовал инстинкт самосохранения. — Я не вру. Мы всего месяц поработали, уезжаем на другое место, — паренёк всё-таки сумел вставить в холодные руки Хлои стаканчик латте, — никакого счёта не будет. Тебе понравится. Буржуа в первую секунду смутилась, рассмотрев последнюю фразу немого под другим углом. А потом по новой вспыхнула, обжигаясь о картонку стаканчика. — С чем? — коротко смотря в стаканчик, Хлоя педантично смахнула со лба выбившуюся прядь. — С малиновым сиропом, — лучезарно улыбаясь, парень отошёл на шаг назад, — часто здесь гуляешь? Может, ещё встретимся? Хлоя скрипнула зубами. Да, они уже с Натом договаривались, что если кто-то пристаёт (что бывало никогда крайне редко), нужно по-началу вежливо попробовать отказать, а не хвататься за пятикилограммовую сумочку с криком дурного голоса «мой парень найдёт тебя и заживо закопает!» Но блин, иногда этого так хотелось. — Так, пацан, или ты разворачиваешься на сто восемьдесят и чешешь отсюда по-хорошему, либо этот кофе окажется на твоём лице, — Хлоя с угрозой в руках сжала стаканчик, отчего тонкая капелька вылилась на руку, сильно обжигая девичью кожу. — У меня есть парень, — что-то в выражение лица наглого баристы изменилось, но вместо грусти проскочил испуг, — а теперь, пожалуйста, сделай так, чтобы я тебя поискала! — Окей, — протянул парень, высовывая руки в примирительном жесте и пятясь назад, — извиняй, ничё личного. И это, улыбайся почаще, тебе идёт. Парень с невероятно грустной улыбкой подмигнул и ещё шагов десять сделал спиной назад, желая увидеть, как Буржуа выпьет кофе, а потом ринулся к автобусу с вывеской «Café» (с фр. «кофе»). А Хлоя хлопнула мокрыми ресницами, взглядом провожая парня, поднимающего за собой лужи воды. Почему-то улыбка осветила её лицо. В этом мальчике, хоть и её ровеснике, было что-то детское, такое, что редко увидишь у парня под восемнадцать лет. Сожаление, испуг, возможность лишиться работы, очередной провал на личном фронте? Наверное, ему не в первый раз отказывают и в открытую френдзонят? Хлоя приложила горячий стаканчик ко лбу, пытаясь разбавить лишние мысли. И когда её начала заботить личная жизнь других людей?! Буржуа тяжело выдохнула, вытирая покрасневшую в пене латте руку о банку кофе и двинулась к дороге, где у неё осталась припаркованной машина. Разговор с этим, почему-то знакомым ей парнем, словно она его уже где-то видела, Хлоя приравнивала к финальной сцене всего этого сумасшедшего дня. Ну, а почему, собственно, не выпить кофе? Видно, что стаканчик фирменный, не из какой-то привокзальной чебуречной, а в автобусе, разукрашенном под цвет кофейных зёрен, всё закрывается, да и в этом округе часто можно было увидеть парижан с такими баночками. Возможно, у них и так мало времени, раздают кофейку всем напролёт… — Ладно, это всего лишь латте, кофе бы я не пила, — уже начитавшись статей про то, что беременным женщинам запрещается к употреблению в пищу кофеин, Хлоя махнула рукой, вдыхая сладкий запах. — Да ну нет, опять? Вот даже выпить не дают… Буржуа закатила глаза, залезая рукой в сумочку с трезвонившим смартфоном. — Да, Плагг, — Хлоя стукнула экраном телефона по серёжке, — если у тебя закончились деньги на камамбер, а моя кредитка его не покупает, то нужно вначале снять деньги в банкомате, а не бить его ногами, если карту просто засосало… — Шутки в сторону, — непривычно серьёзным тоном Плагг прервал стенания блондинки. — Кажется, Нат приходит в себя. Возможно, если бы Хлоя не ринулась бежать к машине и не выкинула нетронутый кофе в первую попавшуюся урну, она бы заметила, как разлившаяся из стаканчика жидкость насквозь разъела дно мусорного бака. А тот весёлый паренёк был занесён в автобус двумя амбалами. Ногами вперёд.

Справочник:

* Один доллар в русской валюте, если округлять, равен 70 рублей. Цена 1 грамма серебра равна 2-3 доллара = 140-210 рублей (во Франции, в России от 40-110), качественное серебро будет стоить в районе 150 рублей. Вес мужского кольца из серебра начинается от 5 до 11 грамм (самое распространённое, если без камней и узоров). Следовательно, цена кольца Адриана примерно: 2000 тысячи рублей. Но ведь это Франция, столица, дорогой бренд (как говорит Хлоя Рашье), поэтому могут довести и до 50.000 рублей и выше.