***
Натали было так хорошо и тепло, словно вместо нескольких убийств и потерь в её жизни присутствовало сплошное солнце, цветочный луг, любящий мужчина, полное отсутствие проблем и… да, много выходных, вместо одного мизерного в месяц, что устраивал ей Габриэль. Это было чувство полёта, от которого она сладко зевала и даже сквозь сон ощущала, что улыбается. Но вот на третьем нелепом сне, где всё было прекрасно и кардинально отличилась от суровой реальности, где Натали весело смеялась и бежала под палящим солнцем среди цветов, начали появляться тучи, гром и молнии. — М-м-м, — Натали сморщила нос от неприятного покалывания на лбу и щеках, когда маленькие цветочки вдруг поползли вверх здоровыми лианами, а физическое тепло перестало чувствоваться. — Он оборзел в такое время звонить? — послышался знакомый голос прямо посреди поля. Лианы вдруг начали исчезать, телу становилось холоднее, гром переквалифицировался в хриплый мужской голос, а перед глазами замелькало что-то белое и щебурщащее. — Что за чертовщина? — одними губами прошептала Санкёр, с трудом разлепляя глаза и в полудрёме пытаясь разглядеть обстановку комнаты. За спиной что-то так громко вздрогнуло, что Натали на одном рефлексе обернулась в сторону, широко распахивая глаза. «О Боже…» Габриэль Агрест в её комнате. Помятый, заспанный, с растрепавшимся гнездом волос на голове, с такими же испуганным глазами, как и у неё, сосредоточенно разговаривающий с кем-то по телефону. Натали так прифигела, не зная даже, что лучше делать: кричать, спрашивать или опять засыпать, что совершенно не обращала внимания, как в её тёмных волосах запуталась белокрылая бабочка, что изначально летела вселяться в серёжки Санкёр. — Что происходит? — Натали попыталась как-то на знаках уточнить у Габриэля, что он тут делает, но тот почему-то смотрел куда угодно, кроме неё, — А где Саби… Натали силой вцепилась в кровать, то ли всё ещё мечтая понять, почему Габриэль ведёт себя, как лунатик, то ли разузнать, что за дичь творится и… нецензурно, сорвавшуюся с губ, Агрест к её счастью не слышал. Сабины не было рядом с ней на кровати. Не было за прозрачными шторами, не было за высоким Габриэлем, не было вообще в комнате, не было, чёрт возьми, даже на полу! Натали бы сейчас всё отдала, чтобы узнать, что во сне она просто столкнула хрупкую Сабину на пол, а Габриэль прибежал на шум и сейчас вызывал скорую. Вот только Сабины не было нигде, а Натали в шоке тянула руки к лицу, ещё не зная, что собирается делать: щипать себя или бить. Похоже, она спала с Габриэлем. Она комнаты перепутала и изначально легла не в свою постель? Так вроде же перед сном кузина Мари отправила Агреста в другую часть дома… Или это Габриэль всё перепутал? Они что, так со спины похожи с Томом Дюпеном, что Габриэль их не различил? Но Габриэль же не похож на… на того, кто перепутает сто килограммового мужчину и хрупкую женщину? — Короче, приезжайте! — громко раздалось из динамика смартфона Агреста, а экран погас сам по себе. Не успела Натали вставить и слова, или хотя бы громко орнуть, как на руки опустилась бабочка, рассыпаясь знаком «SOS», a в голове послышался молодой приятный голос и чьё-то сопение. Одновременно с этим действием телефон Габриэля загорелся в темноте и почернел. — Мадмуазель Санкёр, Месье Агрест, на связи Куртсберг, — учитывая то, как встрепенулся Агрест, Нат залез в две головы в одно и тоже время. Иначе бы чужой голос в голове добил Санкёр тем, что это реально глюки, — Как я понимаю, Вы уже слышали о взрыве машин. Не волнуйтесь, всё в порядке. Там трупы чужих мужчин, Хлоя и Фел живы, здоровы и полны сил и энергии чтобы пройти десять километров канализации. У меня всё под контролем. Натали как-то неоднозначно кивнула, ещё не понимая, о чём идёт речь, а Габриэль в то время наконец взял себя в руки. — Ты живой? — не своим голосом спросил Агрест, мельком смотря на Натали. Причём, почему-то только в глаза и лицо, не ниже. — А Вы не рады? — в серьёзном голосе Ната проскочила смешинка. Натали заморгалась и окончательно пришла в себя. Габриэль действительно спал вместе с ней в одной кровати. Натаниэль Куртсберг пришёл в себя и уже принял полномочия Бражника, направив к ним трёх бабочек. И именно одна из бабочек царапала ей лицо… — Я ничего не понимаю, — Натали вклинилась в разговор только когда Нат и Габриэль уже во всю спорили. Агрест резко замолчал, а Нат только тяжко выдохнул. — Ох, Натали, Вы многого не знаете. Могу сказать Вам, что в городе взорваны две машины: Феликса Грэм Де Ванили и Хлои Буржуа. — Он ведь должен был приехать завтра, — Габриэль нахмурился, — Только не говори, что этот паршивец тоже один из них, — начал Агрест, пока Натали переваривала информацию, соскакивая с мысли о том, что спала с Габриэлем и заканчивая тем, что произошла какая-то новая авария. — Феликс наш агент, — повелительным тоном прервал Куртсберг, словно был сам оскорблён тем, что Фела назвали предателем, — он приехал на день раньше и уже в Париже. Оставляйте Сабину и Тома у кузины Мари, а сами вместе с Гориллой отправляйтесь обратно в Париж, есть информация, что уже завтра мы сможем увидеться с Марленой лицом к лицу. Вопросы? Габриэль от такой наглости под конец речи и ошеломляющей фразы про Марлену подавился воздухом, не сразу начав сыпать вопросами, пока Натали всё ещё думала молча. — Что значит Феликс наш агент? Это… это как вообще? — у Агреста в голове возник полный бардак. Вор обручальных колец секретный агент? Как Одри могла доверить такие полномочия (хоть что-то доверить) этому малокососу? — Что значит встретимся с Марленой?! — У него флешка Одри Буржуа с компроматом на врагов, а ещё он знает очень много о всей подноготной Марлены, — с нажимом ответил Нат, стараясь быстрее окончить разговор, как Габриэль с ужасом прервал его, — Про встречу с Марленой тоже он рассказал. — Ты знаешь где Марлена? Она поменяла имя? Кто она? — Да, я знаю кто такая Марлена, — с выдохом сказал Куртсберг, принимая тот факт, что пока не ответит на все те вопросы, на которые может ответить, бабочку не отзовёт, — Но Вам этого знать пока не надо. Могу лишь сказать, что Вы с ней встречались много раз в жизни после аварии. На этом всё, собирайтесь, у нас мало времени, впереди самая серьёзная встреча в жизни… Натали тряхнула головой, неверяще слушая Куртсберга. — Что значит рано знать?! Где встречали?! Как она выглядит?! — Габриэль не на шутку разошёлся. Вначале посреди ночи ему звонят и сообщают о взрыве двух машин (он уже мысленно начал продумывать речь, которую скажет Амели, если Фел погиб), потом какой-то Моль-шпион-недоучка начинает гнуть свою линию (подумать только, залез в его голову, теперь ещё и свои условия ставит!), позже оказывается, что его вредный и бесячий племянник их секретный агент (Габриэль в это ещё не до конца верил), а теперь вишенкой на торте вырез Натали на груди… Габриэль притих, когда взгляд по одной инерции опустился ниже лица Санкёр, на котором отображался долгий мыслительный процесс на пару с шоком, — я между прочим всё ещё твой начальник и могу тебя уволить, — более тише продолжил Агрест, — Мы приезжали сюда не штаны просиживать, а искать документы о том, почему Тома и Генри отдали по разным семьям… — Увольняйте, хоть сейчас, только потом сами подумайте, кто Вам с помощью бабочек поставщиков проверять будет? Правильно, такое может только Куртсберг, — Нат пустил едкий смешок, читая мысли Габриэля и понимая, из-за чего шеф так быстро умерил пыл, — А теперь без шуток, — Куртсберг со сталью в голосе вывел из рассуждений Натали, — Тома и Генри действительно разлучили. Да, незаконно. Да, это подло. Да, вы должны были это узнать. Но все те же самые документы мы сможем найти у Феликса. Даже больше. Сабина и Том уже всё знают, я послал к ним одну бабочку. К тому же, Вас итак вызвал Ренкомпри. Поэтому ехать строго обязательно. Про Марлену узнаете в больнице, и пожалуйста, никуда не соваться! А теперь собирайтесь, мы ещё свяжемся. От Адриана привет. Голос резко прервался, телефон и серьги на секунду засветились, и две бабочки, вылетевшие из них, рассыпались в труху, испаряясь на простынях и полу. — Он мне ещё указывает, куда лезть, а куда не лезть… — Габриэль стукнул телефоном по сжатому кулаку, — Акум вначале бы научился контролировать, — Агрест самодовольно посмотрел на Натали и опять закрыл рот, переваривая весь небольшой диалог с Натаниэлем. В комнате повисло гробовое молчание, разбавляемое бормотанием Натали, слабым светом луны и неуверенным голосом Габриэля. — Как думаешь, лишить этого оборзевшего хотя бы премии? — Агрест упорно смотрел прямо в глаза Санкёр, совершенно не замечающей скатившего выреза топа. — Ч-что? — Натали непонимающе вздрогнула, поламывая пальцы на руках, пока, находясь где-то в своём мире. Габриэль в какой раз за эту грёбанную ночь смутился, понимая, что или юмор это не его, или сейчас это было просто неуместным. — Забудь, — он отвёл взгляд на окно, — Звонил Ренкомпри буквально пять минут назад, сообщил о взрыве машин Хлои и Феликса… чёрт, Феликс наш агент, — Габриэль что-то забормотал о своих священных кольцах и негоднике-блондине, который вырос весь в отца, — Роджер вызывает нас к себе, в машине Хлои найдено два обгорелых трупа, предположительном оба мужских. Думаю, Марлена избавляется от своих шестёрок, — Агрест повертел в руках телефон, с треском сжав его, когда свет луны упал на грудь Натали, затемнив её лицо, — И все эти слова Куртсберга о встрече с Марленой… где же я мог её встречать? Габриэль замолчал. Как-то слишком быстро произошёл весь этот короткий разговор с Натаниэлем, больно бодрым для своего состояния «только вышел из комы». Наверняка, квами постарались. И ещё слишком резко на их плечи свалился такой груз новой информации. Хотя, пора бы уже привыкнуть, за последние двадцать четыре часа они и не такое узнали. — Я всё поняла, — Натали кивнула, быстро сползая с кровати и натягивая на себя свитер. Каша в голове более-менее устаканилась, добавив новых идей для размышления. Санкёр повернулась к всё ещё стоящему на месте Габриэлю и громко спросила: — Где Сабина? Агрест встрепенулся, сжимая волосы, как делал Нуар, когда в чём-то прокололся. — Ей было очень страшно после всех этих историй с авариями, квами, супергероями и она хотела лечь с мужем, — пояснил Габриэль уверенным тоном, вспоминая чуть ли не плачущую китаянку, — Выбора не было, мы их итак сегодня помучили, ну и я лёг с тобой… в общем, я пойду собираться. Выходи минут через пять. Габриэль в несвойственной для себя манере похватал все вещи, что положил в изголовье кровати, и быстро вышел из комнаты, громко матюкнувшись уже за дверью. Натали с тоской проводила Агреста за двери, обессилено опускаясь на кровать. — Выбора не было, — она сжала плечи, сворачиваясь в комочек на расправленной постели, — мечты сбываются, — Санкёр уткнулась носом в простыни, вдыхая сводящий с ума запах Агреста — единственное, что тут осталось от него, — Боже, что это сейчас всё было?***
Натали тихо и быстро сбегала по лестнице со второго этажа, оставляя за собой сквозняк и шлейф цветочных духов. Она столько лет мечтала о том, чтобы проснуться вместе с Агрестом в одной постели и пожелать друг другу доброго утра, а сейчас… а сейчас протупила, как школьница на первом свидание! Правильно говорят, даже самые продуманные и желанные мечты отличаются от реальности. Было стыдно за своё молчаливое поведение, за странное бормотание, за показательное удивление того, с кем она проснулась, за вопрос о Сабине, за испуг при виде Агреста в одной комнате… в снах и мечтах было спокойно и как-то даже привычно, а наяву какой-то Армагеддон чувств, который невозможно описать словами. То ли она уже устала верить в исполнение желаний, то ли эта жизнь повернулась к ней не задницей. Её пьянило только от одной мысли о том, что их тела соприкасались, что они делили одно одеяло на двоих, что желание её прошлой «маленькой девятнадцатилетней девочки из далёких девяностых» сбывается! Натали закинула полупустой рюкзак с вещами и книгами на спину, сбегая по лестнице со второго этажа, где на улице уже ждали Габриэль и Горилла, прогревающий машину. В голове барабаном крутились слова Ната, вести о встрече с Марленой, Фел-супер-агент, звонок Ренкомпри и то, что она, чёрт возьми, она — Натали Санкёр всё-таки спала с Габриэлем в одной кровати! И не прям спала-спала, а просто спала! То есть, ничего такого не было… — Боже, как девчонка, — Натали прикрыла руками лицо, ощущая, что краснеет даже в темноте и в одиночку. И плевать, что Габриэль лёг с ней только потому, что чувствовал вину перед Сабиной за нервотрёпку. Не пошёл же с Гориллой в машину спать? И можно надеяться, что это уже что-то значит? Плевать на его странное поведение, постоянный упорный взгляд «глаза в глаза» и быстрый побег из комнаты, на полоснувшие душу слова «не было выбора», словно она какой-то бородатый мужик, с которым противно спать. Ей заволакивало глаза какой-то розовой пеленой. Сладким и вкусным чувством того, что мечты маленькой наивной девочки сбываются. — Натали? — за поворотом показалась лохматая и заспанная кузина Мари, направляющаяся в сторону уборной, — что-то случилось? Вы уезжаете? Санкёр застряла на краю лестницы в свитере, кожанке, спортивных трениках, с босыми ногами и рюкзаком наперевес, всё ещё покрытая красными пятнами от стыда. — И Вам доброй ночи, — Натали расплылась в идиотской улыбке, радуясь, что может пока выкинуть из головы пьянящего Агреста, — Срочные безотлагательные дела по бизнесу. Мы с месье Агрестом вынуждены уехать прямо сейчас. — Мне казалось, что срочные безотлагательные дела у Вас были, когда Вы на ночь глядя дали крюк в пятьсот километров за город, — скептически проговорила Мари, в какой-то степени передразнив слова брюнетки. Как тут же спохватилась за свой длинный язык, — Ох, что-то я опять всякую чепуху мелю. Работа есть работа. А Сабин и Том знают? Вы им уже сообщили? — Д-да, конечно, — Натали кивнула, мысленно молясь, чтобы утром Сабина сказала об смс-ке, которую она ей «якобы» отправила ночью, а Сабине не спалось и телефон был под рукой, — мадам Чен обо всём знает. Ещё раз спасибо, что приютили, обогрели и накормили. Ужин был невероятно вкусным, кровати мягкие, как в детстве, — Санкёр прикусила язык, в голове чертыхаясь от того, что на радостной почве начала нести всякую фигню, — у Вас чудесная семья. Думаю, мы не доставили Вам сильных хлопот. Передайте от меня Виоле, что мне было приятно с ней общаться, она самый милый ребёнок, которого я только встречала в своей жизни. — Ох, Натали, что Вы, расхваливаете, смущаете… нам это совсем не в тягость, — Мари так раскраснелась, что и забыла о своих претензиях по поводу ухода, — у нас знаете сколько людей проездом за неделю бывает? Всех и не упомнишь. Ой, ну, то есть, я не имела ввиду, что Вы такие же, как и все, даже наоборот… Пока болтушка Мари рассыпалась в своих рассказах, чем-то напоминая Маринетт, Натали грустно улыбалась, задетая своими же словами о Виоле. Эта крошка всего за один вечер смогла занять значимое место в её сердце. Все эти её наивные митинги по поводу целующегося брата, рассказы о том, как зовут кукол и сколько кукол у девочки, с которой они в контрах и совершенно не ладят, о татуировке, которую она вот так запросто наклеила совершенно незнакомой тётке… Расставание с ней без слов и объятий казалось предательством. — …а ещё проезжали какие-то сварщики, вот их было сразу пять человек: три алкоголика и один англичанин, — Мари захлёбывалась словами о каких-то старых гостях их дома, прерванная просиявшей Натали на середине разговора. — Мари, подождите секундочку, я сейчас кое-что для Виолы принесу, — Санкёр кокетливо перебила её, оставляя рюкзак на пуфике в прихожей и, залезая босыми ногами в кроссовках, выскочила на улицу к машине. Мари недоумённо хлопнула ресницами, оставаясь стоять в замешательстве посреди коридора. Свежий воздух и моросящий дождь остудили лицо, проникая под мешковатый свитер и царапая щёки островатыми каплями. Горилла затягивал сигару, облокотившись о капот машины и уже зная весь рассказ о позднем разговоре с ожившим Куртсбергом, а стоящий рядом с ним Габриэль всё пытался зажечь свою собственную дорогую и золотую зажигалку, вместо того, чтобы принять спички Жерара. Натали скептически оглядела Агреста, который в своей жизни никогда не курил и, тряхнув головой, обратилась к Жерару. — Доброе утро, — с усмешкой прервал её охранник, выпуская столб дыма, — с каждым днём спим всё «больше и больше», — он саркастично обвёл начальство взглядом, уже в какой раз ловя себя на мысли, что делает с людьми жизнь: шеф, который все свои годы провёл в кабинете начал курить и ходить в кроссах, а его помощница-робот так вообще, похоже, забыла, как ещё вчера вышагивала в строгих костюмах, на каблуках и с зализанной причёской. Хотя, Горилла для себя отмечал, что в таком растрёпанном виде Натали выглядела симпатичней. — И не говори, — Натали махнула рукой, не обращая внимания на Габриэля, который так увлёкся зажигалкой, что потерял связь со временем, и тут же переключалась на более важные вещи, — Я помню, ты неделю назад собирался устроить Сюзанне романтический ужин в машине, и да, если я не ошибаюсь, а я не ошибаюсь, ты подготовил шампанское и коробку конфет. Дай, пожалуйста, конфеты. Жерар первые две секунды испуганно смотрел на Натали, потом виновато глянул на ничего не замечающего Агреста, и заигрывающе спросил: — Сладенького захотелось? Габриэль на заднем фоне закашлялся, одновременно с этим чуть не выронив сигарету. — Хочу сделать Виоле приятное на память, — без тени смущения, Санкёр покачала головой, — Ну, есть конфеты? Я потом отдам, не волнуйся. —Держи, — Жерар открыл двери, доставая откуда-то из бардачка миниатюрную и красивую коробку трюфелей, — всё равно бы пропали, а то встретимся мы с Сюзанной, похоже, ещё не скоро, — мужчина добродушно протянул брюнетке коробку. — Спасибо, — Натали приняла конфеты и торопливо засеменила обратно в дом. О пассии Гориллы она узнала не так давно и была жутко удивлена, увидев парочку вместе. Поначалу с трудом верилось, что у них может быть что-то общее. Что у грозного и молчаливого Жерара могут быть свидания, женщины и прочая романтическая лабуда. Но увидев горящие глаза влюблённой пары, всё недопонимание исчезло, и, завидев, как Горилла уносит в машину бутыль шампанского и красивую коробку конфет, упакованную под стать утончённой женской натуры, Натали поставила себе на заметку тот факт, что в машине припрятана маленькая, но провизия. Сделать хоть что-то приятное этой милой крошке Виоле твердило сердце, разум и даже какие-то зародившиеся материнские чувства. — Что значит свидание с Сюзанной? — Габриэль с так и незажжённой сигарой повернулся к Жерару, — В моей машине?***
Натали сидела в тёмной прихожей на пуфике, пытаясь развязать запутавшиеся во время ходьбы к машине шнурки кроссовок. Подумать только, ещё вчера она и представить себе не могла, что привычные туфли на каблуках или пушистые тапочки, в которых она позволяла ходить себе только в комнате, смогут замениться на что-то более… молодёжное? Да, определённо. И почему-то все эти кроссы, сигареты, кожанки, топы, брюки и спешки казались уже чем-то привычным и вполне закономерным. Будто не было строгих костюмов, деловых встреч и светских вечеров, будто Габриэль всегда расхаживал в спортивном костюме, Горилла подшучивал над ней, а она чувствовала себя собой. Той Натали, которая пряталась у неё в душе. Весёлой, счастливой, приветливой, той, что была в детстве и, позже, на какое-то время разморожена Эмили Грэм Де Ванили. Натали наконец распутала шнурок, устало откинувшись на стену за спиной. — А знаешь, Эмили, — куда-то в пустоту прошептала она, — может, мы подарим Адриану братика или сестричку с… с Габриэлем. Натали поджала губы, чувствуя себя счастливой. Счастливой от того, что теплота, текущая по венам, проникает в неё без остатка. От того, что счастья заключалось в мелочах. В том, что сбываются мечты, в том, что мать Виолы всё-таки приняла небольшой подарок для дочери, хотя долго отнекивалась и говорила, что негодяйка-Виола заговорила уставшую и голодную Натали с дороги и совершенно не достойна за своё поведение получать подарки. В том, что она спала в одной постели с Габриэлем… — Всё-таки крутая эта девчонка Виола, вон как нашей Натали понравилась, — говорил Горилла, периодически затягиваясь уже второй сигаретой, — и татуировку такую крутую сделала. Помню, всю жизнь сам мечтал сделать себе татуху, да как-то то служба не позволяла, то Ваш сын, — он усмехнулся, пока Натали быстро завязывала шнурок и старалась не слушать их разговора. Сегодняшнее её подслушивание перед сном ни к чему хорошему не привело, — Месье Агрест, а Вам нравятся татуировки? Натали замерла, сама, не понимая, как слух становится острее, а губы сами по себе подрагивают. С одной стороны, хотелось заткнуть уши и думать о чём угодно, но только не о мнение Габриэля на счёт тату. А с другой, знать его мнение было чертовски важным и… — Ненавижу, — резко ответил Агрест, каким-то больно раздражённым тоном, — ненавижу их. Натали закусила щёку изнутри, дабы не закричать. В мыслях сразу всплыли все движения и действия во время разговора с Куртсбергом. — Дура, — Натали зажмурила глаза, больше уже не слушая разговора мужчин, и, схватив рюкзак, расправив спину, вышла из коридора под начавшийся ливень.***
Устав от бесцельных драм, Скучая бесцветным днём, Я был так наивно прям, Надумав сыграть с огнём. Отдав многоцветье тем, Осеннему блеску глаз. Я думал о том, зачем, Зачем Бог придумал Вас?.. Тех, кто сводит с ума, Без улыбок и слов. Стоя рядом и глядя в окна небес. Кто вливает дурман, Без вина и цветов. Отправляя без яда хрупких принцесс…
Когда-то Натали клялась себе, что перестанет жить эмоциями и чувствами. Что станет сильной, независимой, что сможет если не отпустить от себя Габриэля, то хотя бы оградить. И опять она поддалась в эту его власть. Когда всего лишь ложась рядом, он вызвал в ней столько эмоций. Опять сделав хрупкой девочкой и наивной дурой. Она поддалась тому, что мечта сбылась, совершенно упустив все намёки судьбы. Габриэль ненавидел татуировки до такой степени, что даже боялся посмотреть ниже её лица. Габриэль ненавидел татуировки и прямо об этом заявлял, не боясь, что она его услышит. И говорил это с остервенением и холодом в голосе. Габриэль ненавидел татуировки, но всё же, понимая усталость Сабины и желание побыть наедине с супругом, сделал одолжение, пойдя спать с Натали. Натали сжала обивку кресла, когда их джип подпрыгнул на какой-то кочке. Горилла вёл машину, что-то уточняя по поводу дальнейших действий, а Габриэль, даже ни разу на неё не посмотрев, коротко отвечал о том, что Куртсберг не сказал ничего сверхважного. Натали чувствовала себя дурой. Дурой, которую ничему не учит жизнь. Она, как какая-то глупая и влюблённая девочка, потекла под напором близости Агреста, а теперь могла ощущать, как сердце сжимается в тисках боли. Габриэль сказал о татуировке с таким остервенением, что у Натали уже чётко построилась в голове картинка: если бы не его высокий рост, он запросто пошёл спать в машину с Гориллой. Натали отвернулась к окну, пытаясь увлечь себя рассматриванием ливня, олицетворяющего всё её внутреннее состояние. Лишь бы не смотреть на Агреста, который сводил её с ума одним своим профилем. Глупая-глупая-глупая! Наивная глупышка, которой давно пора понять, что Эмили лучше… Натали прикусила губу, чтобы не заплакать. Надо думать, о деле, о задании, о Куртсберге, о Феликсе, который оказался агентом, о подрыве двух машин. Нужно думать о том, что важнее и значимее. Нужно стать чёрствой, сухой, строгой, такой, какой она была все эти годы. Спрятать свою тупую влюблённость в самую глубину, подумать о милой крошке Виоле. Натали с тихим свистом втянула воздух сквозь зубы. Она уже принципиально решила для себя, что татуировку будет хранить столько, сколько ей предназначено существовать на коже. Ведь, если Габриэль шарахается от её вида, значит, о никакой любви и речи не может идти… так его хоть внешность в ней привлекала. Теперь ничего. «Прости, Эмили. Наверное, суждено ему одного ребёнка иметь» Натали обхватила себя руками за плечи, игнорируя весь тихий разговор впереди себя. — Вот же пацан оборзел, — Горилла хрустнул кулаками, оглядываясь назад, где в метрах пятистах от них летела легковушка, виляя на поворотах, то и дело вместо трассы съезжая на голые поля. — Пьяный что ли? — Габриэль оглянулся через своё зеркало на две жёлтых фары приближающейся к ним машины. — Да походу ещё и торчок, — мрачно буркнул Горилла, заворачивая и ведя машину по обочине, — Если он меня подрежет или машину поцарапает, то я ему просто обязан дать в морду. Откуда они тут только берутся по ночам? — Жерар повысил скорость, всматриваясь в то, как водитель легковушки открывает окно и высовывает на воздух руку с… пистолетом, — Натали, ложись! Со стороны легковушки послышался звук выстрела, а пуля, вылетевшая из пистолета, прошла через заднее стекло, оставив дырку в переднем. — Что за хрень?! — Габриэль резко повернулся к Натали, которая с ужасом смотрела в переднее стекло, так и не пригнувшись. — Я сказал всем на пол, идиоты! — Горилла газанул, так резко повернув машину, что Натали от толчка завалилась на сидения, а Габриэль свалился в проход. Легковушка стала ближе, человек из неё стрелял по земле, бамперу и уже прострелил дырок пять в зеркалах. Джип вилял из стороны в сторону, не давая сказать хотя бы слова охреневшим Натали и Габриэлю. — Это же не Марлена?! — Натали вжалась в сидение, с диким испугом смотря на Габриэля и ещё не понимая, какого чёрта тут всё это творится. — За рулём мужчина! — Габриэль стукнулся локтем о переднее сиденье, оказываясь одной ногой на кресле, а второй на полу. Твою дивизию, он же был уверен, что Марлене не за чем их сейчас убивать, ранить или ловить подобными способами! Или это не Марлена?! А кому они ещё нужны, кроме неё? Или та таинственная третья сторона, о которой часто говорят в детективах, появилась и в их игре на выживание? А если машина едет со стороны дома кузины Мари, то… живо ли их семейство и Дюпен-Чены? Не успел Габриэль додумать, как всё заднее стекло нафиг разлетелось в осколки. — Пригнись! — Агрест схватился за подушку на сидении и навалился на испуганную Натали, получив удар в спину осколками. — Блять, да там наверняка наркоман! Нахрен отбитый! — Жерар поставил скорость на максимум, да вот только от пули даже машина не могла уехать. Мужчина уже не стеснялся орать и материться, — Если он попадёт в бензобак, мы тут все нахуй взорвёмся! Габриэль сквозь визг Натали услышал Гориллу и почувствовал, как кожу толстовки пронзают осколки, а Санкёр прогибается под ним, намочив выступившими слезами его щёку. — Осколки, — она до крови закусила губу, шипя от боли, — они… в спину… вонзились. — Чёрт, — Габриэль в кромешной темноте начал облапывать спину Натали, совсем не обращая внимания на то, что чуть не расстегнул бюстгальтер, пытаясь найти осколок, что вонзился ей в спину. Если бы он так агрессивно не прижимал её к себе и лучше прикрывал от стекла, она бы сейчас не испытывала боли! — Бегите! — Горилла резко повернул машину в поле, тряхнув всех пассажиров. Это и стало его главной ошибкой. Габриэль слышал, как в самую шею закричала Натали, когда он выдернул из её спины окровавленный осколок, как машина влетела в одинокую и голую иву на самом углу поля рядом с лесом, как мешком на руль свалился Жерар. — Агрх… бол-льно, — Натали параллельно стукнулась головой о дверцу, — с-спасибо, — она втянула воздух носом, как тут же изменилась в лице, — почему мы остановились? За нами ещё гонятся? Где… ч-что с Жераром?! — брюнетка начала медленно поворачивать голову к рулю, как Габриэль рывком развернул её на себя, хватая за плечи и не давая не посмотреть ни на водителя, ни опуститься на сидения, где её хрупкую спину всё ещё ждали осколки. — Не смотри, — он посмотрел ей прямо в глаза, умоляя не поворачивать головы, — это не то зрелище, чтобы тебе видеть… — Нет… — Натали неверяще замотала головой, — Нет! Он на мог… Голова Жерара лежала на самом руле, а на пол с неё стекала, капала и тонко лилась алая кровь. Габриэль одной рукой схватил трясущуюся Санкёр за спину, а другой за лицо. — Слышишь, такое бывает, мы обязательно отомстим и… — Нет! Нет! — Натали забилась в истерике, царапая брюки об осколки, не веря в то, что человека, который ещё полчаса назад над ней подшучивал, больше нет, — Твари, они не могли его у-убить… Агрест попытался что-то вставить, как со стороны трассы возникли звуки тормозов той самой легковушки и бешенный крик мужчины. — Уходим! — Габриэль схватил с пола пистолет Жерара, выпавший во время виляний по полю, и, накинув на плечо рюкзак Натали, раскрыл двери, тут же получая в лицо ледяным градом дождя, — Нам надо бежать… — Куда?! — Натали покрылась мурашками, трясясь и выбегая за Агрестом, — А как же Жерар?! Куда мы бежим?! Нас убьют… В воздухе просвистело ещё две пули: одна влетела в соседнюю иву, другая приземлилась в метре от Габриэля, схватившего Натали за ладонь. — Ты же видишь, что за чертовщина тут происходит, — рявкнул Агрест, до хруста сжимая её ладонь, и потянул за собой в глубину поля и приближающегося за ним леса, — кто-то из шестёрок Марлены явно обезумел! Он один и он может нас убить! Сердце Натали сжалось на последнем слове, впуская в душу мёртвое тело Гориллы. Они полетели по голому и мокрому полю: два взрослых, промокающих под дождём, человека. Габриэль с трезвой и холодной головой летел вперёд, совершено не замечая усталости, которая была в ногах. В голове набатом звучали всхлипы Натали, рык Гориллы за минуту до выстрела и пули, прилетевшей ему в голову, не цензура и выстрелы догоняющего их человека, визг Санкёр, когда они забежали в мокрый и густой лес. Он не знал, куда именно бежать и где просить помощи, где может быть выход и где ключ ко спасению. Просто убегать, сломя голову. Как мальчишка. Натали бежала лишь потому, что её вели за собой. Перед глазами всё ещё были слова Габриэля о ненависти к татуировкам, а в голове сцена, в которой она в клочья разрывает того человека, который посмел убить Жерара. У него больше не будет встреч с друзьями-военнослуживцами, свиданий с Сюзанной, погонь за убежавшим Адрианом-Котом… — Тварь, — Натали сжала кулак, вонзаясь ногтями в плоть. Дождь попадал за шиворот, мочил бельё, одежду, а кроссовки уже пару раз ввалились в лужи, да так, что в ногах и носках бултыхалась вода, дыхание нафиг нарушилось. Натали мысленно радовалась, что последний год вместо очков носила линзы, устойчивые для воды, а Габриэль тем временем снял и убрал куда-то очки, полностью намокшие. Брюнетка даже удивилась, как Габриэль, настолько привыкший к стульям и креслам — офисный человек и уже не мальчик по возрасту, скакал через лес антилопой, ещё успевая тащить её за руку, рюкзак и пистолет. Слава Богу, что со зрением у него всё было нормально. Очки он носил, как говорил ей по секрету Нууру, умеющий залезать в головы людей, лишь для солидности. Впрочем, Габриэль уже начинал пыхтеть, в боку кололо, Натали кусала губу, когда при каждом подскоке топ вместе со свитером прилипали к телу, а змейка кожанки ударяла по надрезу от осколка на спине. А в воздухе свистели пули… — Спасибо, т-тебе, за о-осколок, — Натали облизала губы, пробуя на вкус собственную кровь, слёзы, пот и дождь, — з-за то, что вытащил. — Молчи, нужно силы сохранить, — Габриэль протащил её перед собой через подвернувшуюся ветку, уже через пять секунд разломленную на две части их преследователем, — чёрт, у него что, ружьё с собой?! — А м-мы же вернёмся за Жераром? — Натали царапнула его ладонь, задыхаясь от потери воздуха в лёгких. — Обязательно, — Габриэль поправил на плече рюкзак, то ли успокаивая Натали, то ли говоря самому себе, что они ещё вернутся. Сейчас его главной целью являлось спасти её. Ту, которая за эту ночь стала для него большим. Наконец открыла глаза на то, что без неё он уже не сможет. Жить, есть, пить и даже существовать, — Твой телефон работает? — Нет! — Натали удручённо мотнула головой, стирая другой рукой дождевую воду с лица, — Он мокрый, экран разбит! — Ничего! — Габриэль попытался сказать это как можно более бодрым тоном. Его смартфон уже полностью был развален, промокнув в кармане. Ведь звонок был их последним шансом позвонить Курстсбергу и вызвать бабочку к ним. Или хотя бы звонить Ренкомпри, он же полицейский! На трёх пулях, что были в пистолете Жерара, они не выживут. Габриэль задышал ещё учащённее. — Стоять, убью! Лучше сдаться! — слышалось за спиной, а в воздухе всё свистели косые пули, дырявящие деревья и землю. В воздух взлетело пар десять птиц, до этого спавших на ветвях. Габриэль ощутил, как поёжилась Натали, и тут же в охапку сгрёб всю её руку. — Он больной, не слушай его. Мы спасёмся, — они перебежали какой-то овраг, в темноте даже не разбирая, куда наступают, — где же эти акумы, когда так нужны… — А помнишь, как Эмили, когда Адриан родился, спортом занималась, — Натали тихо засмеялась сквозь слёзы, пытаясь не думать о трупе в машине и выстрелах, которые в любой момент могли их убить или ранить. Вонзиться в их тела. Натали зажмурила глаза от шипения в спине и липкой кровоточащей раны, — а мы с тобой не ходили. Я говорила, что у меня тысяча дел, а ты говорил, что это бабское занятие, — Санкёр засмеялась громче, пытаясь улыбнуться и не думать о том, что сейчас они в своеобразном аду. — Глупый я был, — хмыкнул Габриэль, пытаясь сдунуть с носа каплю воды. — Твари! Лучше сдаться! — Сам сдайся! — Габриэль оттянул Натали в правую сторону леса, совсем не зная, куда их выведет эта дорога, и кто первым выдохнется из сил. — Не кричи, он же сумасшедший, — Натали умоляюще вскрикнула, потянув Агреста за рукав. Мало ли, этого неуравновешенного, откуда он только взялся, лучше не раззадоривать. Вот только град из автомата и пистолета посыпались уже вместе, — Мы же будем жить, да?! «Мы ещё с тобой свадьбу сыграем» Агрест мотнул головой и хрустнул кулаком свободной руки, сминая под ногами старую засохшую траву. — Мы их всех ещё переживём! — Габриэль крутанул их теперь уже влево, где слабо просвечивалась дорога и фары машин. Не успела Натали ответить ничего на его слова, не успел Агрест крикнуть о предположительном спасение, как брюнетка зацепилась ногой за корягу, и, если бы Габриэль не повалился мешком на землю, то смог бы поймать её. Выстрел. А дальше пустота.***
Марлена шла уверенным и ничего хорошего не предвещающим шагом по лесу, ступая туфлями в грязь. Те, кто были знакомы с ней относительно давно и уже изучили некоторые повадки, знали, что этот тип шагов ведёт к самому худшему финалу. Марлена остановилась у полукруга людей: двух лежавших в грязи, пятерых вооружённых и одного стоящего на коленях. — Кто вколол ему дозу? — она ледяным тоном прожгла всех присутствующих. — Мадам, Веннер сам превысил дозу и… — за паренька — молчаливого и трясущегося, стоящего на коленях, ответил один из военных: лысый и гладко выбритый. — А доза ему сама по себе в руки попала?! — рявкнула Марлена, обходя по кругу два трупа. — Но мадам… — Эти живы?! — она пихнула ногой в плечо Натали, ощущая по запаху её бесячий запах духов. — Да, мадам и… — Прекрасно, — японка в свете фар машин и фонаря военных улыбнулась хищным оскалом, получив единственный ответ, который ей был нужен, — Веннера убить, труп закопать. Чтобы через десять минут здесь всё было чисто. А эти, — она повторно пихнула спящую и вымазанную в грязи Натали, — а эти умрут завтра. По машинам!***
Натали начала шевелиться от того, что было холодно, больно и… тяжело? Санкёр резко открыла глаза, пытаясь начать дышать, но что-то тяжёлое и горячее, придавившее её тело, никак не давало этого сделать. — О Боже, — Натали увидела перед собой грязные и мокрые блондинистые волосы, и тут же пришла в себя, в шоке хватаясь за руки Агреста, — Габриэль, эй, очнись! Ты живой? Агрест не шевелился, грузным и почти не дышащим мешком лёжа на ней. Натали в испуге начала бить его отёкшими ногами в живот и по коленям. — Пожалуйста, очнись! Санкёр схватилась за его широкие плечи, придавившие ей горло и не дающие вздохнуть. — Ну же, посмотри на меня! Натали начинало трясти: от страха, от крепкого ужаса, что две смерти за день она не вынесет. Где их преследователь, что произошло с Агрестом, почему она так долго не просыпалась, и раненый ли они?! Натали закашлялась от того, что Габриэль придавил ей живот, не дав прощупать пульс. — Ты же не можешь умереть… давай, дыши! Ну же, — Натали от боли в спине, крови на ранке от осколка и тусклом свете приближающегося рассвета была готов орать и рыдать в голос, — помогите! — брюнетка закашлялась, царапая пальцами землю, да так, что грязь проникала под ногти, — ты же не можешь умереть… — К-конечно не могу, — сквозь рыдания послышался хриплый шёпот, а на животе стало легче, — мы же с тобой ещё свадьбу не сыграли. — Боже, ты живой! — Натали схватила его за шею, взвизгнув и не обращая никакого внимания на то, что Габриэль может быть ранен и ему больно от её объятий. Санкёр уткнулась ему носом в плечо, забывая о всех своих клятвах. Да какие нахрен клятвы, когда она уже подумала, что он мог умереть?! Натали вдруг резко замолчала, боясь спросить. Это ведь ей не показалось? Или глюки всё же? — Какая с-свадьб-ба? Габриэль с трудом улыбнулся, понимая, что за свой длинный язык придётся отвечать. — Нашу, — он сжал её ладонь, пытаясь отбросить от себя боль в спине и кучу вопросов, сдавливающих виски. — Ч-что? — Натали замотала головой, совершенно ничего не понимая, — какая с-свадьба? Там же любовь нужна и… Ты сказал, что ненавидишь татуировки и тут я со своей татуировкой и… Санкёр бормотала какой-то бред, больше склоняясь к тому, что всё ещё спит или её накачали той же дурью, что и того преследователя… — Ненавижу? — Габриэль удивлённо вскинул брови и тут же вспомнил, что когда Горилла об этом спросил, ему удалось зажечь сигарету, но крупная капля дождя потушила все его планы, а он брякнул прямо в ответ на вопрос, — Натали, — он схватил её за обе щеки, пытаясь не морщиться от боли в спине и не засмеяться от своей глупости, — Я тебя любить буду даже со штангой в языке и кольцом в пупке! Натали так часто заморгала, смотря на тёплую улыбку и глаза Габриэля, в которых горело нескрываемое обожание, что даже не заметила две чёрных латексных ноги, как вкопанных застрявших за головой Габриэля. — Ну офигеть, — ответ Натали прервал кокетливый кашель, — Пап, я конечно, знал, что Вы мне подарите братика или сестричку, ты ж у меня добрый. Я даже пообещал Маринетт, что уступлю тебе место, чтоб дядя или тётя — твои дети, не были младше племенников — наших с Мурцессой детей, но я даже не подозревал, что у Вас тут всё та-а-ак быстро произойдёт…