— …а я тебе говорю, что памперсы из Китая не вызывают опрелостей, чем те, что продаются в России! Да-да, не спорь со мной! Что значит твои бабочки сделают ей индивидуальные памперсы?! Да ты не отец, ты какой-то извращенец! Но вот смотри у меня, Куртсберг, если родится девочка, ты ей месяц будешь памперсы менять! — возмущалась Хлоя, семеня за спиной Фела, у которого уже медленно, но верно начинал дёргаться глаз.
Если бы Феликсу ещё год назад кто-то сказал, что он будет идти по вонючей канализации с женской сумочкой и симпатичной полуголой дочкой мэра, которая разговаривала
с будущим мужем с почерневшим кулоном на шее, он бы, наверное, даже посмеялся.
Но всё было именно так, как и могла придумать фантазия больного человека.
— …Фу, Куртсберг! Что значит пицца и пиво? Никаких вот этих твоих бредовых идей! У нас не свадьба гопников! Мы закажем яхту, ресторан, суши, шампанское, хрустальные бокалы, позовём море гостей и… — Хлоя так увлеклась своим «свадебным» митингом, что чуть не свалилась в канализационную трубу.
— Аккуратно, — процедил Фел, хватая Буржуа за руку и выводя в узкий коридор перед собой, — иди впереди, чтоб я тебя потом не вылавливал из всяких вонючих дырок.
— Подумаешь, ты и так не очень-то вкусно пахнешь, — фыркнула Хлоя, переводя тему с празднования свадьбы на цвет белья, в котором проведёт свою уже не первую брачную ночь.
Фел так громко зарычал, что даже банка из-под энергетика должна была уже треснуть в пакете. Запашок у него действительно был не ахти. Ночь в поезде, целый вечер в самолёте, перебежки по городу, встречи с агентом…
— Надо было вместо того, чтоб на чай напрашиваться, в душ сходить… — Фел раздражённо открыл банку с энергетиком, за раз выпивая половину. Надо же, полчаса расхваливал чай и круассаны своего агента, вместо того, чтобы по-быстрому искупаться!
Блондин скривил нос, когда они с Хлоей завернули в другую сторону канализационных коридоров. Вот тут вонь стояла конкретная, и провонявшийся потом, трупами и всем пыльным городом, Фел был ещё ароматным цветочком, по сравнению с ними.
Хотя, учитывая то, что сегодня он контактировал со стольким количеством женщин (за всю жизнь меньше встречал, чем за день), он обязан был вонять Шанелью Хлои, Версаче Сабрины и Кагами, у которой волосы пахли шоколадом, а тело корицей…
— Твою мать! — Фел истерично подавился энергетиком, — чёрт!
Если выходки Хлои он научился игнорить ещё с пяти лет, то эта вредная и упёртая японка опять лезла в голову. И как бы не старался Грэм Де Ванили выпроводить её от себя, все мысли только о её веснушках, карих глазах, которые при свете фонарика становились ещё светлее и опьяняющем запахе волос и тела…
— Как извращенец, — мрачно буркнул Фел, забрасывая пустую банку обратно в пакет. Акума его сожри, он сейчас вместо того, чтобы обдумать свой дальнейший план, рассказ о «шпионских» похождениях за последний год и подготовке к бою думает… думает, как последний педофил о том, как пахнет
почти незнакомая девушка!
Фел презирал Кагами. Ещё когда братец начал публиковать с нею совместные фотки, у Грэм Де Ванили почему-то срабатывал какой-то собственнический инстинкт. Кагами была не парой Адриану, и вот хоть лоб расшиби, не она его судьба. Это говорила Фелу интуиция, и, сворачивая страницу с новой фоткой, где он не ставил лайка, блондин только стискивал зубы. И когда мама спрашивала, почему-то такое отношение «к милой Кагамичке с щёчками-ямочками», Фел прямо заявлял, что ему не нужны узкоглазые племянники.
Возможно, это было жестоко. И если мама списывала такое поведение на то, что Фел с самого детства был очень близок с Адрианом и теперь якобы «ревновал» брата к девушке, то Грэм Де Ванили старался просто ни о чём не думать. Забыть до рвоты счастливого Адриана, забыть эту Кагами, что всегда буквально висела на Адриане и в жизни, и на фотках.
А когда младший Агрест по скайпу представил «свою девушку Кагами», Фелу так вообще захотелось пойти проблеваться.
Он не хотел видеть не Адриана рядом с Кагами, а не Кагами рядом с Адрианом. Вообще видеть Кагами с каким-то другим лицом мужского рода…
Когда братец наконец порвал с японочкой, продолжив пускать слюни по другой узкоглазой, это непонятное чувство отпустило Феликса.
И вернулось вновь, когда наконец взяв след Марлены, Фел узнал, кем именно теперь являлась «забытая влюблённая дура, безответно сохнувшая по Генри», как говорила Одри Буржуа, и кто был её дочерью.
— Да конечно, разбежалась! — вскрикнула Хлоя, выдёргивая Фела из самокопания, — Трёх детей ему подавай! Попа не слипнется? Что значит кома и сила Нууру повышают потенцию?
— Да блять, это когда-нибудь закончится?! — покраснев от того, что слышит разговоры на такие темы, блондин, заорав, в два шага оказался рядом с опешившей Хлоеей и сдёрнул с её шеи кулон, — Так, ты, многодетный отец, прямая связь с беременными закончена!
— Да ты совсем офигел? — Хлоя так шокировалась наглому поведению Феликса, что и не сразу сообразила, что уже пора начать кидать угрозами или применить пару болевых приёмов. Вот только Фел, оказавшийся на целую голову выше её, лишь самодовольно усмехнулся, — Он вообще-то тебя не слышит, чтоб ты знал. Ой!
Кулон, повисший в руках Фела, на миг засветился, а потом опять стал привычного коричневого цвета. А бабочка, находящаяся внутри него, только и смогла, что выпорхнуть и рассыпаться в труху.
— Ну блин… — подавленно прошептала Хлоя, в миг забыв про то, что пора дать парню затрещины за наглое поведение, — он ведь говорил, что бабочка слишком долго не продержится. А я и не думала, что так быстро…
— Все силы ушли на потенцию, — радостно постебался Фел, как тут же получил каблуком по ноге.
***
Они шли в полном молчание уже минут десять, слушая противный скрежет металла, когда дождевая вода стекала в канализацию. Нюхая вонь всех помоев и стоков города, идя по тропинке, освещённой скудным светом грязных жёлтых лампочек.
Фел пытался собраться с мыслями и обдумать всю ситуацию с Марленой, периодически ловя себя на том, что слишком часто заостряет внимание на Кагами. Но постоянно ухватываясь за какой-то факт, он сразу ощущал, как Хлоя прожигает его спину взглядом, и мысль стремительно улетучивалась. Особенно, раздражали сопение и фырканья блондинки, когда он пару раз споткнулся о подвернувшийся камень и так болящей ногой. Которую, между прочим, ему Хлоя и отдавила!
Подумаешь, ну закрыл он прямую связь с Натом, так не надо было поднимать темы о белье, детях и мужском здоровье! К тому же, Куртсберг
сбежал от блондинки отпустил бабочку из-за нехватки сил для её поддержания в кулоне Хлои.
Буржуа снова громко вздохнула, словно была не хрупкой девушкой, а огнедышащим драконом. Фел не выдержал и резко крутанулся на носках, в упор смотря на невозмутимую Хлою, уткнувшуюся замёрзшим носом в его толстовку! Подумать только, он её тут своей одеждой от холодной смерти спасает, а она его уже успела раз десять оскорбить и избить!
Фел так разозлился внутри себя, что пропустил мимо ушей призыв Буржуа.
— Ты решил создать пробку, чтобы я сегодня до своего мужа вообще не дошла? — Хлоя с пофигистическим выражением лица вздёрнула нос, уже готовясь обогнуть парня, как Фел остановил её, кладя руки на узкие женские плечи.
— Ладно, блондинка, не дуйся, я не хотел нарушать Вашей идиллии с месье Молем, но ты сама понимаешь, что… — Фел прикусил язык, снова чувствуя, как краснеют уши. Да блин, уже давно не мальчик, а это слово его всё равно бесит! — что эта не та тема, — нашёлся блондин, — которую стоит обсуждать в присутствие посторонних, — Фел еле удержался, чтобы не сказать, что это «вообще не стоит обсуждать».
— Боже, Фел, ты как школьник в переходном возрасте, — Хлоя раздражённо сбросила со своих плеч его руки, мало ли, что путь загородил, прервал общение с Натом, так ещё сказал в такой манере, словно она замуж не за парня-мечты скоро выйдет, а за какое-то насекомое, — даже не можешь сказать слова поте… мм… вслух… отпусти, маньяк!
Феликс зажал Хлое рот рукой, впадая в бешенство от того, что ему эта тема и слово «потенция» ему просто неприятны! Теперь он ещё и маньяк…
Фел отпустил руку ото рта Буржуа за секунду то того, когда блондинка уже готовилась лишить его пальцев методом «кусаться-щипаться-снимать скальп».
— Я просто хотел этим сказать, что кома или силы квами не сделают из Куртсберга… — Фел запнулся, вытирая свою обслюнявленную руку и глядя, как откашливается Хлоя. Что ей сказать? «Бога в постели?». Блондин мысленно убил себя флешкой, сгорая от того, какие мысли лезут ему в голову. Ведь воспитанный же мальчик, как говорила мама, — что потомство так быстро не появится.
— Что, проверял? — Хлоя едко усмехнулась, поднимая лохматую голову на него.
Блондин слегка прифигел от такой наглости, пока Хлоя радовалась, что теперь и он испытает те же чувства, когда она предложила ему «использовать презервативы вместе», за что хотелось дать себе по лбу даже сейчас! Фел же глазами делал во лбу Хлои дырку, про себя молясь, чтобы она не вспомнила историю с презер…
— Кстати, — Буржуа сделала вид, что рассматривает узор наманикюренных ногтей, хотя оба они понимали, что взгляд её скошен на пакет Фела из аптеки, — как я понимаю, сюрприз ты готовил вначале тому, кто будет испытывать это вместе с тобой, — она хищно улыбнулась, открыто глядя на груз в руках блондина, — а уж только потом Адриану.
—Если ты перестанешь выёживаться и вести себя, как мой ревнивый братец, когда видит ЛедиБаг с другим мужиком, я отвечу на три твоих вопроса по поводу всей этой дичи… — вставил Грэм Де Ванили с лицом, изображающим полную победу.
Хлоя вскинула брови, отчаянно пытаясь не показать своего удивления. Феликс знает, что Адриан и Кот одно лицо? Как бы, Нат говорил ей, что Фелу можно верить и вообще он парень-класс-таких-уже-не делают, но тот факт, что он осведомлён об альтер-эго Адриана, немного… выбивал из колеи? Знать ей, Нату или Маринетт о том, что формула Адриан равно Нуар действительно правильная, казалась какой-то обыденностью. Знать об этом Фелу — обескураживающе. Где этот кошак прокололся?!
Фел знал почти всё, как сказал Куртсберг, но не до конца пояснил, что именно.
Или же Феликс просто знает, что Адриан сохнет по ЛедиБаг? Но ведь рядом с ней всегда ошивается
Адриан Нуар, и тогда бы младший Агрест просто подавился от ревности. Пока в голове Хлои щёлкали переключатели, и её совсем не волновало, что она об одном и том же человеке думает в двух лицах, Фел прервал её.
— Я знаю, что Адриан это КотНуар, — блондин перехватил пакет и сумку в одну руку, давая ответ на ещё не озвученный вопрос Буржуа.
— И что ты ещё знаешь? — Хлоя сменила свой «наездный» тон на сугубо деловой, решив не перечить его ответу и вздёрнула нос, на какое-то время забывая про то, что хотела поиздеваться над Грэм Де Ванили.
— Крутой вопрос, — безрадостно хмыкнул блондин, поворачиваясь и медленно начиная идти вперёд, — решила одним махом на все вопросы ответы получить? Прости, я отвечу лишь на то, на что имею право ответить.
Хлоя еле удержала себя от того, чтобы не огреть его сумкой по башке (даже не волнуясь о том, что сумка у Фела в руках). Она второй день подряд сходит с ума от того, что хочет узнать правду, добиться справедливости и наказания тем извергам, что убили мать, уничтожили её машину, потрепали нервы им всем и сбили Куртсберга с Маринетт… но Нат просил потерпеть.
Её уже доводила до нервного тика фраза: «пока рано рассказывать», и лишь мольба Куртсберга о том, что они должны узнать всю информацию все вместе в больнице, усмиряла пыл.
Хлоя рыкнула, двигаясь следом за Фелом и постепенно выпуская пар. Нервничать бесполезно — такое правило она поставила для себя ещё лет в девять, когда четыре года ожидания укатившей в Нью-Йорк матери не привели ни к чему хорошему. Не нервничать и ни о ком не заботится было лёгким занятием, пока она не поняла для себя, что не является копией матери. Был Адриан, была Сабрина, были Жан Жак, отец и даже, как ни прискорбно это не звучало, мать, о которой она часто клялась не думать.
— Не нервничать, — прошептала одними губами Буржуа, пока Фел терпеливо ждал, когда она придёт в себя.
Не нервничать. Особенно, сейчас, когда под сердцем она носит ещё одну жизнь.
Хлоя опустила руку на живот, всё ещё не привыкнув к тому чувству, когда внутри неё прячутся две маленькие ножки, пара ручек и сто процентов симпатичная головка и умилительное личико.
— Три вопроса? — Хлоя спросила это таким спокойным тоном, словно внутри неё сейчас не бушевал ураган с тысячью вопросов, а максимум полное умиротворение.
— Да, — Фел кивнул, слегка напрягаясь от того, что Хлоя стала спокойней.
Он мог ответить на многие её вопросы — нужно лишь их правильно задать. Даже был готов рассказать, зачем ему такой запас презервативов.
Хлоя пожевала губу, вертя в голове тысячу истерических просьб рассказать правду. Начиная с того, что он вообще знает о Марлене, и заканчивая тем, кто взорвал её машину и чьи трупы были в автомобиле Грэм Де Ванили. Хлоя выдохнула. По поводу машины она разберётся и попозже: все важные вещи забрали, а на машину такая страховка оформлена, что ещё Куртсбергу на свадебный подарок хватит.
Фел хочет хоть как-то прояснить ей ситуацию? Хм, может быть, и не такой козёл. Хлоя поравнялась рядом с Грэм Де Ванили, когда проход стал шире и можно было идти по одной тропинке вдвоём.
— Как стал агентом моей матери? Мы смотрели списки пассажиров, тебя там нет. А остановка происходила в Лос-Анджелесе, где ты не появлялся, насколько я знаю, ни разу.
— Следишь за мной? — блондин грустно улыбнулся.
— В последнее время за всеми следишь именно ты. Или за тобой гоняются всякие бешеные фрики, — Хлоя сморщила нос, всё ещё не привыкнув к тому, что Феликс, чёрт возьми, этот бесячий её с самого детства парень, оказался их агентом. Да если бы Куртсберг этого не подтвердил, она бы и в жизнь не поверила! А флешку можно было и подменить! Или копию сделать. Хлоя решила что-то вставить по поводу компромата, но вовремя прикусила язык, отложив этот вопрос на потом — Фел ещё на первый не ответил, — Ну, надеюсь, на этот вопрос ты мне соизволишь ответить?
— Вот как была язвой, так и осталась, — буркнул Грэм Де Ванили, и тут же продолжил, перебивая готовящиеся возмущения Хлои, — Мой отец оставил мне в наследство активы в Лос-Анджелесе, а по исполнению мне двадцати лет, я получил к ним полный доступ. Меня везли на частном самолёте.
— Прям как принцессу, — съязвила Хлоя, смакуя его слова и понимая, что о частных рейсах они даже не задумывались с Адрианом, когда проверяли списки. Хотя, и с её связями доступ к частным самолётам был закрыт категорически.
— Я встретил твою мать вначале в аэропорте, а потом она сама пришла ко мне в отель, где я дожидался своего адвоката, — продолжил блондин.
— Звучит так, как будто вы любовники, — брезгливо выплюнула Хлоя, — ладно, продолжай.
— Ужасное сравнение, — Грэм Де Ванили передёрнуло, но он всё же продолжил: — она постучала в мой номер, когда уже знала, что её убьют. Я получил флешку с компроматом и подробный рассказ о Марлене. Я знаю о наших врагах почти всё, — он сжал волосы у корней, вспоминая, как нелегко ему далась правда, — А сегодня я должен был передать флешку тебе.
Пропустив очередной удар в сердце о том, что мамы больше нет, Хлоя втянула носом воздух. Фел сделал слишком большой скачок во времени: только получает флешку и уже должен её передать. А весь тот год он штаны протирал? Буржуа не доверительно покосилась на Грэм Де Ванили, постепенно убеждаясь в том, что о своих годовых похождениях он расскажет только в присутствие остальных.
— Хм, за тобой охотится банда психически-больных людей, а ты носишь эту флешку, виляя с ней на каждом углу, — Буржуа опять нашлась, где уколоть побольнее. Хотя в этот раз это было уже обоснованным наездом. Блондин таскал эту флешку везде, как звезду на лбу, и только слепой мог её не заметить, — И вообще, флешка такая не одна на свете. Марлена запросто могла увидеть твою побрякушку, сделать такую же и подослать ко мне какого-то бородатого мужика со словами «здрасьте,
я ваша тёща я ваш агент.»
— Тебя даже не смущает то, что у меня её не забрали? — Фел остановился, загадочно и одновременно тяжко улыбаясь, — когда мы находились в полной власти врагов и с нами могли сделать всё, что душе угодно?
Хлоя внимательно выслушала, на миг сжав кулаки, когда он опять её проигнорил, и закусила губу. Весь сегодняшний вечер был таким быстрым и непонятным, что она ещё даже не успела собрать все сцены в логическую цепочку. Вначале Рашье со своим отцом, парень с кофе, которого она уже где-то видела, потом Плагг со своим звонком (Нат не объяснил, для чего им столько лекарств, но сказал, чтобы везли), этот паранормальный Грэм Де Ванили с пакетами презиков, его признание, дуло пистолета в спину…
— Что произошло после твоего признания? — Хлоя подняла на Фела свои большие голубые глаза, — Как нас увезли, кто нас забрал? И почему, чёрт возьми, я тебя не узнала?! В письме матери не было и слова о том, что ты агент! Фел, какого хрена?
Хлоя злилась. Злилась от того, что была какой-то наивной овцой, которую водят за нос, дёргают за верёвочки и, наверное, пользуются ей. Разве она не заслуживает знать правду?! Акума их всех агентов-недоделанных сожри, они когда-нибудь поймут, что за дичь здесь творится или так и будут ходить и говорить друг другу «рано», «нельзя», «ещё надо подождать».
Хлоя злилась на саму себя. Злилась на то, что, слыша бархатистый голос Ната в своей голове, она уже теряла эту самую голову. Он был манипулятором, он мог руководить ею одним голосом, даже не прибегая к магии и не прося волшебным словом «пожалуйста». И она доверялась ему, его словам, действиям, просьбам. Она отдавалась ему без остатка, словно один только голос высасывал из неё все душевные силы. И она говорила: «да».
Да, она будет терпеть и ждать, когда придёт время всё рассказать. Потому что так просит Нат.
Два года назад Хлоя не могла верить никому. Матери, что не приезжала домой годами, отцу, что обещал ужин в отеле, а потом внезапно сматывался на какое-то заседание, Адриану, который клялся приехать в гости, а потом оставался в особняке, запертый отцом.
Она старалась не верить, чтобы потом не было больно. Чтобы не быть глупой.
Вот только Нат был другим, и, говоря ей потерпеть, он всеми фибрами тела передавал ей силу того, что все ответы будут.
Она верила ему, потому что он не мог предать.
Хлоя злилась на саму себя. На то, что, видя потрёпанного Фела, мысли о том, что рядом враг, а не тот, кто хочет помочь, исчезали. Она верила, что он их агент. Верила каким-то шестым чувством, но не смогла бы самой себе это подтвердить, что верит кому-то ещё, кроме Ната.
Потому что гордая.
— Доставай письмо, — Фел выдвинул руку с сумкой перед Хлоей, — давай, открывай и показывай. Будем отвечать на все твои вопросы по мере поступления.
Хлоя недоверчиво посмотрела на Грэм Де Ванили.
— Мне самому лезть в чужие вещи? — Фел приподнял бровь, тряся сумкой перед лицом Буржуа.
— А волшебное слово? — Хлоя нарочито нагло скрестила руки на груди.
— Ты издеваешься? — у Фела даже голос громче стал, — Не ты только что орала, что хочешь знать правду? Хлоя, у нас мало времени.
— Которое ты растягиваешь, как резину, — Буржуа вновь включила свою манию величия. Фел сам нарвался, когда игнорил вопросы и, кажется, делал какие-то тупые и непонятные намёки, которых она совсем не поняла, — я жду.
Феликс внимательно проследил за Хлоей. Гордая осанка, величественный тон, полная уверенность в том, что она выиграла. Блондин усмехнулся. Он уже дал Хлое намёк на то, что кто-то из людей Марлены играет за них и даже помогает сбежать, но, видимо, тот факт, что флешка до сих пор при нём, Буржуа пропустила мимо ушей.
— Я люблю тебя, — Фел засмеялся, когда словил вначале огромные, до невыносимости широко распахнутые глаза Хлои, которые всего за секунду налились гневом и смущениям, — Ай, да тебе не надоело меня бить? С Натом же этот вариант всегда прокатывает…
Пока Фел защищался родовой сумкой Гуччи, получая удовольствие от того, как злится Хлоя, Буржуа в это время прокляла все ужасные и самые стрёмные коды.
— Ты идиот! Нат такой один на свете!
— Как будто я претендую на его место, — Фел выставил щит аксессуаром, когда Хлоя целилась рукой в плечо, но вместо того, чтобы огреть Грэм Де Ванили, нажала на кнопку и раскрыла сумку, из которой посыпались какие-то чеки и письмо Одри Буржуа, что первый заметил Феликс, — Эй, всё, побуянила и хватит. Смотри, что в письме тебе покажу…
— Это я тебе сейчас покажу, как к полузамужним и беременным девушкам приставать, — Хлоя всё-таки отошла от него, и только потому, что вступила в какую-то кучу грязи и теперь пыталась вытереть каблук об стенку.
Фел, воспользовавшись её неудачей, собрал быстро чеки в сумку и начал распечатывать письмо.
— Боже, ну что за день?! — взвыла Хлоя дурным голосом, — Фу, теперь они ещё и воняют… чёрт, да Вы мне с Куртсбергом до конца жизни будете гардероб оплачивать. Что это за гом… грязь?! Чтобы я ещё раз собралась пойти с Вами в эту дыру? Да только через мой труп!
— Типун тебе на язык! — прервал Грэм Де Ванили, хватая Хлою за локоть и прижимая ближе к себе, — Вот, смотри!
— Да отпусти меня, маньяк!
— Господи, Хлоя, ну почему из всех парней города именно я получил эту кликуху? — Грэм Де Ванили закатил глаза, пытаясь одной рукой держать пакеты и развёрнутое письмо, а второй рукой удерживать буянящую блондинку, — Да не брыкайся ты! И не ори! На! Читай!
Хлоя, по жизни возмущавшаяся от того, что до неё кто-то дотрагивается, нарушает личное пространство или лапает, подняла бы уже такую сирену, что вся полиция города приехала на зов. За то, как её хватал Фел, она бы уже убила…
Вот только текст, всплывший под светом фонарика-флешки Грэм Де Ванили, заткнул её болевые приёмы и трёхэтажный мат.
Если ты обижаешься на меня, если ненавидишь меня, если готова забыть свою мать и никогда не вспоминать, тогда просто выслушай эту исповедь и сожги письмо. Можешь убить в себе воспоминания обо мне, можешь не верить, что всё это было ради тебя. Но умоляю, прочти! И всё же, в силу своей гордости, я верю, что когда-нибудь ты меня простишь…
Фел посветил фонариком, делая яркость ещё светлее, что буквы, всплывающие внутри слов, стали чернее некуда, выделяясь на фоне плохо заметных букв фразой:
«Ваш агент».
— Ты же сказала мне, что прочла письмо, — спокойно оповестил Фел, — это было для меня своеобразным знаком, что ты знаешь пароль агента. Мадам Буржуа была уверена, что ты будешь читать письмо на свету, при дневном свете. Буквы всплывают спустя одну минуту, даже слабый свет уличного фонаря сделает своё дело. Специальные чернила. Где ты это читала?
Хлоя пробормотала что-то неразборчивое. Она читала письмо в полной темноте, идя по улице к машине, и думала, что потёкшая буква, когда она проходила мимо фонаря, была глюками или проблемой её зрения. Мать же не станет писать дешёвыми чернилами?
— Я не знала пароля, — честно призналась Хлоя, быстро пробегаясь по тексту взглядом.
Во втором абзаце зацепилась за слово «появится», собранное из выделенных букв, в третьем — самом большом и раскательном, где мать чуть ли не на коленях умоляла простить, нашла слово «с паролем».
И теперь выходило предложение: «Ваш агент появится с паролем».
Хлоя стиснула зубы.
Она вообще не собиралась читать письмо матери. Ни под каким предлогом. И лишь то, что там, возможно, спрятаны какие-то данные об агенте, подарил сил на то, чтобы прочесть его. На бегу, под дождём, думая лишь о том, чтобы не подвести Адриана, Габриэля и всех остальных.
Поэтому быстро пробежавшись взглядом по письму и найдя там сплошное «извини», которое не поддаётся прощению, Буржуа забила на него.
Последнее предложение стало, как выстрел в спину: «Я люблю тебя». И было оно искренним, ведь посылалось не от Фела к Хлое, а от Одри к дочери.
— Значит, читала невнимательно, — Фел, устав ждать, когда Хлоя соблаговолит дать внятный ответ, подвёл итог, наблюдая за дрожащими губами блондинки, — Скажи, разве тебе настолько плевать на мать, что ты даже не можешь прочесть её письмо? Хлоя, она умирала, когда это писала. Да она мне призналась, что в своей жизни любила всего один раз: и это была только ты. Я уже не говорю о прощение, но прочитать то можно…
— Я смотрю, ты к ней в адвокаты заделался, — Хлоя оскалился сквозь слёзы и душераздирающий смех, — есть такие поступки, которые нельзя прощать. Никогда.
Фел заикнулся на полуслове, когда со стороны соседнего коридора канализации послышался лай собак и крики.
— Это Марлена? — Хлоя покосилась на Грэм Де Ванили, с бешено бьющимся сердцем о рёбра боясь узнать, что Нат оказался не прав, Фел их враг и на самом деле Марлена всё это время шла по их следу.
— Роджер, — прорычал Фел, быстро упаковывая письмо в сумку, — Это Ренкомпри, я знаю его голос.
— Что он тут забыл? — Хлоя оглянулась назад, снова вступив в ту кучу. Руки вспотели, она уже не знала, кому верить и что делать.
— Гулять пошёл, — съязвил Фел, хватаясь за свой груз, как базарная бабка, — Нас ищет! На, забирай сумку, — Грэм Де Ванили свернул розовую гуччи вместе с пакетом с лекарствами в какую-то круглую конструкцию и всунул Хлое, стаскивая с себя флешку, — Слушай внимательно, эта флешка
не должна попасть в руки Роджера, — отчеканил блондин, — мне её некуда прятать, спрячь её себе, — Грэм Де Ванили всучил в руки ничего не понимающей Хлое флешку.
— Ты чего кипишуешь? — Хлоя за малым не выронила из рук сумку с пакетом и флешкой, наблюдая за тем, как Грэм Де Ванили облапывает стенку и тянется к самому её верху, — Если это Ренкомпри и полиция, то мы можем смело сказать, что выбрались через люк, который у тебя сделан, как аварийный выход. Эй, ты что уже своим шпионским нюхом учуял? Ты если прячешь свои презики от Роджера, то нам его бояться не стоит.
Крики стали громче, шаги отчётливей, а люди ближе.
— А если я тебе скажу, что Ренкомпри один из них? — Фел матюкнулся, когда не нашёл дырки в стене, которые, как он помнил, тут были на каждом углу.
Хлоя хлопнула ресницами.
—Ренкомпри человек Марлены? — Хлоя подозрительно оглянулась назад, где в просветах стали видны чьи-то ноги, освещённые фонариками, — что ты блин делаешь? Твои презервативы никому нафиг не нужны…
— Презервативы нет, — прошептал Фел запыхавшимися голосом, лазая теперь внизу стены, — А их содержимое — да. Хлоя, как ты вообще могла подумать, что у меня среди этой дичи ещё хватает времени на личную жизнь?! Там компромат на всех героев Парижа, в частности, на ЛедиБаг. Если Роджер возьмёт это на обыск, от ЛедиБаг завтра останется только труха… чёрт, где же эта дырка?!
Буржуа с то закрывающимся, то открывающимся ртом смотрела на неопределённые движения Феликса, и с тяжёлой от столькой информации головой ещё больше хотела его прибить.
— Что значит личность ЛедиБаг? — Хлоя повысила голос, — Нахрена тебе на героев компромат? Какого лешего ты его в упаковки презиков засунул? Ты что удумал?
— Молчи, они близко! — Фел оттащил Хлою за угол, готовясь скинуть пакет в канализацию. Тут всего два выбора: уничтожить или оставить. Оба варианта хороши: так и так, он всё равно знает их содержимое. Только в первом варианте все его бессонные ночи, переписки и вылазки просто пойдут насмарку, а во втором варианте лет сорок тюрьмы и раскрытие личностей всеми любимых национальных героев.
— Ты флешку спрятала?
— Да что происходит? Куда я её спрячу…
— Да блин съешь её… — огрызнулся Фел, метя пакетом в грязную и воняющую воду.
— Ты что творишь? — Хлоя с шоком наблюдала, как Фел начал выбрасывать по одной упаковке в сток мусора.
— Кто здесь?! — за спиной возник голос Роджера.
Хлоя подскочила на месте от его голоса, резко оборачиваясь назад и не слыша приглушённого «да» за вторым углом канализации, куда успел занырнуть Грэм Де Ванили.
— Мадмуазель Буржуа? — в просвете возникла фигура помятого Роджера, пара овчарок с острющими клыками, с которых стекали слюни и ещё трое полицейских с пистолетами, — Что с Вами произошло? Как Вы выбрались? Феликс Грэм Де Ванили похитил Вас? Он угрожал Вам?
Ренкомпри посыпал вопросами, медленно двигаясь навстречу девушке.
Хлоя как рыбка то открывала, то захлопывала рот, безвольно оглядываясь по сторонам и стараясь не чувствовать запаха Роджера, от которого несло канцелярскими бумагами, вонью пожара и каким-то особым запахом «подозрений».
Если верить словам этого сумасшедшего Фела, которые били у неё в голове набатом: перед ней стоял враг.
Хлоя собрала волю в кулак, готовясь ответить ожидая, когда Фел выйдет из темени угла и скажет обратное на вопросы Роджера.
— Я… — Хлоя потеряла дар речи, когда оглянулась назад. Феликса не было за спиной, не было за углом, не было в коридоре.
— Вы были с кем-то ещё? — Роджер оказался в три шага рядом с Буржуа, ведя перед собой собаку.
Феликс исчез.
Хлоя в панике спрятала флешку под топ.
Вторая бабочка, не долетевшая до Хлои, рассыпалась в труху.
***
Марлена отошла от окна, неся в руках спящего квами и активированный талисман-брелок, который ещё вчера считался сгоревшим.
— Камень чудес бегемота, который внушает человеку его мечты и властвует над теми, кто должен их исполнить, — она притворно засмеялась, — прекрасно-прекрасно. Интересно, как отреагирует сучка Натали, когда узнает, что свадьба с Габриэлем — это всего лишь магия, а её мечты опять оказались ничтожеством? Я уже представляю её боль, когда старший Агрест придёт в себя…
