Том 1. На острие прошлого: выживут только влюблённые

Примечания: 1) Дорогие читатели, эта глава огромная по размеру, большая по сравнению со всеми предыдущими главами, она содержательна и серьёзна. Здесь будет и философия, и психология, и шутки, и тяжёлые моменты. Особенно, в последней части. Поэтому убедительно прошу читать предельно внимательно, так как именно эта глава напрямую связана со второй частью «На острие…». 2) *Дилетант — антоним к слову «профессионал», то есть, человек наоборот. «Зелёный», не бывавший в передрягах, неопытный. 3) Имена, указанные в посвящение, принадлежат людям, которые вдохновляли меня на некоторые моменты глав/частей. 4) Под звёздочками указаны названия парфюмов.

***

«Руками по телу, я так тебя раньше хотела…»

Посвящаю эту часть: Нелли Пеликсанова

За 9 часов 50 минут до роковой ошибки:

Спасибо, — брюнетка также спокойно кивнула, совсем не соображая, что творит. И резко отвернулась, сбрасывая с себя свитер и оставаясь в одном топе. — Только не сильно туго, пожалуйста, — томно вздохнув, Натали выгнула тонкую, изящную спину, на которой виднелось десять мелких, но глубоких кровоточащих надрезов. Габриэль моргнул, и бинты с ватными дисками всё-таки с треском лопнули в его руках, чему полуголая Натали совсем не придала значения. Агрест вообще не помнил, как дошёл до машины, решился перевязывать помощнице рану и сейчас, увидев бледную, полураздетую брюнетку, ушёл в отключку. Ведь уже давно не мальчик, а мурашки по коже от голой спины противоположного пола, как у смазливой принцессы перед первой брачной ночью. Не это ли любовь? Ну ладно, Натали напилась, пытаясь заглушить горе, и теперь так легко разделась, но он то одной чайной байдой Адриана из термоса питался! Ему ведь ещё вторую машину вместе с сыном вести, а теперь ведёт себя так, что то ли является дизайнером-извращенцем (узкие плечи Натали прекрасно подходили под новые платья из летней коллекции), то ли впервые увидевший кровь! Наверняка сыночек со своим придурошным другом что-то ему подлили, что он так затупил. — Ох, если у тебя не получается открыть перекись, то давай я помогу! — Натали резко развернулась, и грудь её в этот момент так подпрыгнула, оголяя больше зон, чем следует показывать, что для Агреста это было последней каплей, что подавиться воздухом, — Эй, Габриэль, ты меня слышишь? — А, э… дэ… — мужчине очень хотелось сказать что-то адекватное и членораздельное, но пока его язык путался в зубах, глаза пытались смотреть на всё, что угодно, кроме женской груди, а в мыслях было одно: «Размер третий… или второй? Определить сложно… Вот, если потрога…» — Перевязывай, пожалуйста, скорее, я боюсь инфекцию занести! — Натали впихнула в руки Габриэля открытый тюбик перекиси водорода и опять отвернулась, слегка поёжившись от холодка, пробежавшего по спине. Чёрт возьми, что он творит?! Габриэль тряхнул головой и тут же схватился за бинты и вату, словно ошпаренный кипятком от не менее горячих мыслей. Одному из его близких людей больно и плохо, а он, имея все возможности и желание помочь, тратит время на какие-то пустые и извращённые мысли! — Кхе, прости, я задумался о том, как бы аккуратнее обработать раны на лопатках, — Габриэль выговорил наконец чётко одну единственную фразу, выдыхая и с положенным наступившим ужасом смотря на спину брюнетки. Перед глазами начали образовываться реальные масштабы бедствия: два багровых вкрапления на пояснице, три длинных пореза на талии, пять глубоких шрамов по всей спине, один из которых спрятался под топом Натали, вымазанном коричневыми пятнами. — А, я как раз думала, что же так колет в том районе, значит, не этикетка, — Натали подняла руки к концам топа и, слегка выгнувшись, так, что ягодицы её упирались в колени Агреста, стащила с себя полностью топ, — Так будет легче. Габриэль? Габриэль, ты чего кашляешь? Агрест вначале зажмурился, а потом поблагодарил всевышнего за то, что хоть Натали успела прикрыть грудь, когда в пол оборота к нему поворачивалась. — Вот так сиди, — Габриэль резко положил ей руки на плечи и с силой развернул к себе спиной, — Когда ты поворачиваешься, пыль поднимается, и возникает угроза заражения… Агрест также быстро одёрнул руки от гладкой кожи женщины, обмахивая себя бинтом и начиная поливать ватные диски вместе со своим лицом перекисью водорода. Нужно освежиться. И не смотреть в зеркало. Ни в коем случае. Пытаясь пыхтеть не как паровоз, Габриэль вдохнул слабый запах антисептика, провонявшегося дровами и огнём от костра. Да, Натали была просто пьяна. В стельку, вдрызг, в хлам, по полной мощности вытворяя то, что никогда бы не сделала в светлом уме и ясной памяти сдержанная и вежливая Санкёр. Пьяна до такой степени, что не соображала и не думала о последствиях, от которых ей потом обязательно станет стыдно, и, возможно, даже больно. И как бы ему сейчас не хотелось сжать кулаки и снести пол леса, раздражаясь о того, что вся её физическая боль вызвана именного по его вине, когда он не успел вовремя защитить Натали при обстреле, а душевная боль пришла ещё лет двадцать назад по причине его же (Габриэля) существования, это было бесполезным… Слишком поздно Габриэль начал понимать, что без Натали он — никто. Что без её присутствия в его жизни погаснут даже самые тусклые огни. Что без составленных рабочих графиков, «покрывания» сбежавшего Адриана и совместного утреннего попивания кофе всё это, исчезнет. Она просто должна быть рядом. — Когда закончится вся эта… — Габриэль воздержался от не цензуры, — вся эта страшная череда событий, я бы хотел сделать тут заповедник. Жерар был не только нашим другом и телохранителем, но ещё и воевал не с чокнутыми бандитами Марлены, а с настоящими террористами. Жерар — Герой. Не бывший военный, погибший от случайной пули шестёрки нашего общего врага. И я хочу отдать ему дань памяти и благодарности: поставим здесь фонтаны, построим детские площадки и отдельную башню с его гробом. Тут как раз много деревень поблизости, дети смогут приходить, гулять, играть, видеть своими глазами, где похоронен Герой… — слова лились нескончаемым потоком, слетая с губ. Зная о том, что дружба Натали к Горилле была ещё и «сестринской», а отношения Жерара и Санкёр тёплыми и близкими, в горле возникал ком. Этого человека больше нет. Габриэль ощутил, как Натали напряглась. — Прекрасно, — брюнетка шмыгнула носом, вытирая одной рукой лицо, а второй сжимая оголённую грудь, — Всем будет хорошо. Детям, малышам, мамам с колясками… супружеским парам… Блять. Габриэль стиснул зубы, надавливая ватным диском на одну из ран так, что Натали зашипела. Только пусть не думает о свадьбе и влюблённых парах, которые напрямую были связаны с «подарочком» Марлены, который она сделала им сегодня утром… Супружеские пары… Как же красиво это звучало для большинства людей и какой ужасный подтекст имело в их истории. И если Натали думала, что Габриэль ничего не понял, а Адриан и Плагг выиграли в этом словесном обмане в овраге, старший Агрест был готов сыграть эту роль дурачка, лишь бы сама Натали не узнала о его осведомлённости. Адриан и Плагг на пару с Куртсбергом конкретно лоханулись, Натали не взяла во внимание, что Габриэль тоже умеет рассуждать, а Марлена устроила безжалостную игру… У Марлены был прекрасный план: сделать иллюзию того, что является главной мечтой Натали и с нескрываемым злорадством и заливистым смехом наблюдать за тем, как Санкёр ошибочно радуется, а потом резко и грубо снять магию квами с Габриэля. Марлена желала видеть, как самая заветная мечта Натали терпит глубочайший провал и рассыпается на осколки, хотела чувствовать её боль, рвущую на куски сердце, ведь она точно всё просчитала: снять заклинание с Габриэля — услышать отказ Агреста ей в браке и отомстить Натали также, как когда-то Генри отказывал ей в прогулках, предпочитая пообщаться с Санкёр. Месть. Безжалостная ответная месть. Но от осознания того, что жестокая японка права становилось паршиво. Он бы действительно отказал, ведь Марлена знала и о его заветной мечте: вернуть Эмили, чтобы они снова были мужем и женой. И пока это желание не исчезнет или не поменяется, согласиться на брак с Натали он не мог. А ребята не просчитали многое: придумали непроработанную историю со сломанным камнем чудес, не объяснили выгоды в этом Марлены, да и на их словах грубая японка стала каким-то дилетантом в проработанных до этого собственных планах: к чему использовать камень, если он сильно повреждён? И для чего, собственно, практиковаться на них? Да, Габриэль знал о настоящих возможностях камня бегемота, и если Натали считала, что он эгоист, которому до других камней не было никакого дела, то глубоко ошибалась. Он изучал все те сводки, в которые она переписывала и переводила информацию о всех камнях чудес. Натали качнулась в сторону, отчего Габриэль плавно провёл по её спине сверху вниз. — Мне холодно, — шёпотом проговорила она. «Так давай я тебя согрею» — Осталось только закрепить, — торопливо разрывая вторую пачку бинтов, Габриэль принялся разворачивать марлю. — Ты прям, как профессиональный врач, — хмыкнула Натали, прижимая к груди свитер. — Наверное, — буркнул мужчина, сам себе удивляясь. Это и вправду было не похоже на него: бегать по лесам, скакать по пригоркам, отстреливаться, падать в грязь, перевязывать раны, питаться тем, что Бог послал, греть жопу у костра, носить кроссы и притворяться дурачком… Только. Ради. Натали. Габриэль развернул бинт по длине примерно в метр и замер, с трудом приходя к выводу, что для перевязки ему нужно слишком близко придвинуться к Санкёр, чтобы обвязать её и спереди, и сзади. — Кхм, — Габриэль прокашлялся, настраивая дыхание, и потянул руки вперёд так, что они оказались на талии брюнетки. У него — жар. У неё — холод. От него — сигареты, От неё — алкоголь. Вот так, в выжженной тишине и раскалённом напряжение Габриэль дышал ей в самую спину. — От тебя пахнет духами Франк Оливер… Твою мать! Ну просто зашибительно: начал перевязывать рану, а ляпнул такое, словно последний педофил, обнюхивающий голую леди! — Мне этот парфюм Эмили ещё двадцать лет назад подарила, — Натали даже мурашками не покрылась от такого тесного контакта, когда Габриэль слегка задел, прикрытый тонким свитером сосок её груди. У него — еле сдерживаемый рык. У неё — тихий вздох. У него внутри — костёр, У неё снаружи — тлеющий пепел. — Подростковый аромат, — также добавила Натали, пока Габриэль задыхался от тесного контакта. Ему было ужасно. Ужасно приятно. Ужасно потому, что он любит сразу двух женщин одновременно. И если на одной хочет жениться в несбыточных мечтах, то на другой пока на словах. А ужасно приятно, потому что Натали перестала подрагивать от холода, было от него хоть физическое тепло… — Эмили пользовалась Лайт Блю*, а я этим ветреным и обволакивающим Франк Оливер. Больше никаких у меня не было, только этот… — Натали попёрло на откровенность. В голове муторно, ноги и руки ватные, в горле — какашка. Плохо, невыносимо больно вспоминать о любимой и единственной подруге, но ещё и сравнивая свой аромат, который у неё был только один, брюнетка подразумевала и одного мужчину, навсегда украшавшего её сердце. — Слишком юношеский аромат, не находишь? — Натали пискнула, когда Габриэль завязал уже второй узел на перевязке. Бинты сзади получились своеобразным крестом, туго оплетающим талию и разветвляющимся на спине и лопатках. — Но этот аромат тебе подходит, — сделал комплимент Габриэль, отодвигаясь от женщины. — Вот только беря в руки флакон духов, я всегда вспоминаю Эмили, — Натали похвалу в свой адрес не поблагодарила, а лишь очень быстро натянула свитер на голое тело, засунув грязный топ куда-то в сумку. — Больно? — неожиданно Габриэль посмотрел ей прямо в глаза. Испуганные, но с каким-то огоньком смелости внутри. Спрашивал он сразу обо всём: о навеваемой духами смерти Эмили, об убийстве Жерара, о её же ранах. — Как всегда, — Натали отвернулась к противоположному окну, всей своей интонацией показывая, что хочет остаться одна. Габриэль тяжко выдохнул, разговор о сне откладывался, Санкёр была не в том состоянии, чтобы отвечать на серьёзные вопросы и принимать весьма значимые решения. А он — да. Он знал о ней всё и точно был уверен: если мечта вернуть Эмили несбыточна, то построить будущее с Натали возможно. И он этого хочет. Хочет просыпаться с ней в одной кровати, и знать, что Натали — та женщина, что любит бегать по утрам, у неё средний рост, она чем-то напоминает семнадцатилетнюю девочку с «дулькой» на голове во время проработки отчётов и пахнет духами, которые используют девятиклассницы. Она красит прядь волос в рыжий, и ей такая причёска идёт. А ещё она кормит соседского кота, который каждый вечер ночует у них рядом с забором особняка… и подкармливает другого Кота, который по совместительству модель и ему противопоказаны бургеры и булки, бережно нарезанные Натали, и после схомяченные Адрианом. И сейчас для Габриэля было важно сказать всего пять слов: Давай попробуем, не как друзья? Ведь они могут прожить до глубокой старости, а могут схлопотать бандитскую пулю уже сегодня. Главное: быть вместе, вдвоём, рука об руку. Уже большим, чем друзья. Сделать первые шаги к супружеским отношениям, медленно, но верно, отказываясь от своей заветной мечты. И Габриэль ни на секунду не задумался о том: а хочет ли этого сама брюнетка? — Спасибо, что помог, — прохрипела Натали осипшим голосом, и не успел Габриэль сказать той самой решающей фразы, которая должна поставить точку в их «дружеских отношениях», как помощница прервала его металлическим голосом: — А теперь, пожалуйста, уходи. — Я хотел кое-что обсудить, — Габриэль, как загнанный в угол мальчик, притупил взгляд в пол, не ожидавший подобного посыла исчезнуть. — Это что-то серьёзное? — Санкёр смотрела по стеклянному, по-пьяному, не различая искренности дизайнера от пустой болтовни, померещившейся ей. К чёрту любовь, разговоры, откровения и мысли. — Нет, — твёрдо и громко соврал Агрест, терпя крах и вылезая из машины под женским взглядом, в котором стояли слёзы. Хлопнув дверью и мечтая умыться ледяной водой, Габриэль впервые пожалел, что дождь закончился. Безумно надо освежиться. Не успел он отойти и двух метров от чужой машины, как тут же хрустнул кулаками с образовавшимся рядом брюнетом, курящим электронную сигарету. — Ты можешь дымить где-то в другом месте? — Габриэль сказал это таким тоном, будто уже был готов врезать Плаггу в морду. Сейчас совершенно не хотелось тупых шуточек этого наверняка блохастого создания… — Мне как-то Хранитель сказал, что дым мозг и душу прочищает, — Плагг усмехнулся, равняясь с Габриэлем, быстро семенившим с поля на опушку, — Вас вроде бы ранили? — Во-первых, только дым от ладана*, что есть в церкви, очищает душу, во-вторых, я здоров, как бык, пуля попала в книгу Натали, которую я тащил в рюкзаке, а в-третьих… — А в-третьих: жмите на тормоза, — перебил Плагг, явно занервничавший, когда увидел Адриана, идущего к ним. Пацану их слышать не обязательно, — Я хотел поговорить. — Мне не о чем разговаривать с тобой. Ты для меня слишком стар, — Габриэль на секунду поблагодарил себя за сарказм в сторону и так охреневшего в край со своими шуточками и странными началами разговора Плагга, и двинулся дальше. — Ещё тот же самый Хранитель мне когда-то сказал, что женщина в жизни мужчины бывает только одна, а остальные — её тени, — выкрикнул Плагг, выпускаясь изо рта большой клубень дыма и с какой-то ноткой «я нарываюсь по полной» посмотрел на остановившегося и замершего Агреста. — Это сейчас к чему было? — Габриэль крутанулся на пятках, оборачиваясь на квами. — Да просто так, поговорить захотелось, — огрызнулся брюнет, но всё же пояснил: — Советую быстрее определиться, кто есть кто из тени и женщины. — Ты совсем оборзел?! — Габриэль расширил зрачки, приближаясь к Плаггу. Это же он подразумевал его умершую жену и Санкёр? Как он вообще посмел говорить такое об Эмили и Натали? Что значит тень?! — Я говорю факты. — А я в детстве занимался боксом, — Габриэль подтянул рукава до локтей. Бить не так хотелось, но припугнуть за тупые фразы: обязательно. Пусть приучается, что в его присутствие должны объясняться все мелочи, тем более, такие не пояснённые заумности. — А я советую Вам подумать, месье Агрест, над моими словами, — Плагг был как никогда задумчив, выключая сигарету, — Может, это намёк на то, чтобы подумать: где женщина, где тень, а где её копия этого всего? — Я тебя не понимаю, — Габриэль сбросил со своего плеча, похлопывающего его рукой Плагга, — Можно по-человечески? — Извиняйте, я квами, — Плагг заржал, выпуская в свет свою весёлую натуру. Габриэль задержал на брюнете проедающий взгляд, ища в глазах парня какую-то разгадку на непонятные слова. Женщина у него во всех смыслах была одна — Эмили. Но её тенью Натали никогда являлась. Он их ни разу не сравнивал. Да и в мыслях такого не возникало! Эмили — нежная, энергичная, взбалмошная. Натали — твёрдая, сосредоточенная, сильная. Слишком сильная. Габриэль растянул ладонью кожу со лба до подбородка, вытирая потное лицо и отвернулся от брюнета, не осознав слов мудрого квами и даже не подозревая, что уже сегодня вечером его заветная мечта кардинально изменится.

***

«С бабами не везёт»

Посвящаю эту часть: ЛедиТайна

За 9 часов до роковой ошибки:

Крик Адриана прервал не только предложение Габриэля и какое-то странно ожидание Натали, но и надежду на то, что больше смертей не будет. — Машину Фела и Хлои взорвали! — Адриан притормозил у самой ноги отца, тяжело дыша в землю. — Ещё ночью, — Габриэлю стоило больших усилий не послать сына за некультурное вторжение, — Разве ты не знал? Кстати, мы со всей этой погоней совсем забыли о Феликсе. Чьи вообще трупы найдены? Хлоя жива? Гспд, Амели меня живьём закопает, если что-то с Феликсом случится… Сын? Деловой голос отца Адриана ничуть не впечатлил, блондин только посмотрел на родителя, как на врага народа и стукнул себя по лбу. Он действительно настолько замотался, что и не спросил у Куртсберга, зачем вообще Натали и отец уехали из деревушки, и только сейчас узнал о звонке Ренкомпри. Чёрт возьми, а Хлоя?! Он ведь о ней ни разу не вспомнил! Нат, конечно, любит удивлять в самые неподходящие моменты. — Фел наш агент, — Нуар выпрямил спину, пнув ногой траву, — То… Марлена хотела убить его вместе с Хлоей. Феликса, наверное, за компромат, а Хлою… а Хлою за компанию. Капец, мне это только что Нат поведал. — Феликс агент Одри Буржуа? — кажется, Натали протрезвела. Она уже слышала что-то подобное, но совсем забыла. Это ведь Нат говорил им про агента с помощью бабочек ещё ночью! — Подожди, а к-как такое… вауу. Пока Адриан переставлял в своей голове шестерёнки и хотел расшибиться от того, что многие факты попросту упустил, а Натали то открывала, то закрывала рот, Габриэль серьёзно взглянул на сына, вертя на языке какую-то подлянку. — Вот я идиот, — Габриэль виновато усмехнулся, стукнув рукой по фаре машины, которую уже успел к ним подогнать Плагг. — Полный, — язвительно прошипел брюнет за рулём, любвеобильно потирая место удара. — Я же просил не садится тебе за руль! — Адриан отвлёкся от созерцания впавшего в астрал отца, — А ну вылазь! — Пацан, да я за рулём Бог, ни одной царапинки, чё ты сразу визжать начинаешь… — квами надулся, поглаживая мягкий руль Агрестовского джипа. — Ты пять минут назад газ с тормозом перепутал! — казалось, ещё чуть-чуть, и Адриан выкурит непослушного брюнета из автомобиля. — Да тише Вы! — Санкёр шикнула, ущипнув блондина за плечо и заставив смотреть на Габриэля, который что-то бормотал себе под нос, — Как дети малые… — Амели же год назад хвасталась мне, что Феликс вступил в наследство и они теперь смогут достроить загородный дом! — Габриэль снова стукнул по своей машине, чем вызвал у Плагга дёрганье глаза, — А филиал старшего Грэм Де Ванили находился в Лос-Анджелесе, где и была остановка и встреча с агентом Одри Буржуа, которая, в свою очередь, с детства обожала Фела и очень ему доверяла. Всё сходится. Чёрт, как же я мог забыть?! — Могу посоветовать хорошего доктора от амнезии, — Плагг уже потирал солнечные очки Габриэля, достав их из бардачка и решив примерить. Старший Агрест не отреагировал, тщательно что-то ещё вспоминая. — Но ты ведь ей рассказывал об украденном кольце? — Натали закрыла бутылку от коньяка, слегка пошатываясь на месте. — Да, которое хотел вытрясти из него сегодня, — прорычал Габриэль. Судя по спокойному Адриану, больше волнующемуся за свою невнимательность, чем за Фела и Хлою, оба блондинистых существа были живы и с Грэм Де Ванили кольцо потребовали бы. — В машине Фела были найдены два трупа убитых шестёрок Марлены. Которых она убрала из-за ненадобности, — сухо ответил Плагг, выходя из машины, ключи из зажигания которой не вытащил, — Грэм Де Ванили должен был назвать зашифрованный в письме Хлои код, по которому она узнает агента. В этот момент их повязали, затолкав в машину и решив ликвидировать. Но Ванилин оказался продуманным малым и успел вместе с Хлоей сбежать. Сейчас они находятся в полиции у Роджера, который уже нашёл к чему придраться. — В каком смысле? Они же пострадавшие? — Натали в напряжение облокотилась на капот, когда голова закружилась от столького количества информации. — Роджер нашёл фотографию, где Фела изображают предателем, — вставил Адриан, вытирая лицо от капель начинающегося дождя, — Марлена перестраховалась, и, если бы Фел не погиб, то его бы попросту пожизненно упекли за решётку. В машине на камерах видеонаблюдения на передних сидениях голограмма его туловища. Повесили бы на него похищение дочери мэра, теракт, три убийства… — Так, стоп. — Габриэль остановил лекцию сына, сплёвывая с губ не на шутку разыгрывающийся дождь. — По твоим словам Марлена хочет его убить, чтобы он не передал нам информацию, которую имеет. Но ведь она прекрасно понимает, что Хлоя могла знать код и… а. Подожди, это я опять не додумал. — Вот именно, — Адриан кивнул, поняв, о чём рассуждал отец, — Хлоя была единственной, кто знал пароль, так как за ней постоянно следили. Не знаю, как и каким образом, но в итоге, смерть Буржуа нужна была больше, чем даже Фела. Если погибнет Хлоя, а старший Ренкомпри захочет ещё одну звёздочку к погонам, то мэр Буржуа затопчет в землю и нас с тобой за дочь. И никакие адвокаты, связи Амели и деньги не помогут Фелу. Его упекут на зону. Всё просчитано. Габриэль скривился, двигая челюстью то вправо, то влево. — Роджер не на нашей стороне? — Натали убрала бутылку в машину, с мокрым лицом, по которому бежали капли, смотря на Адриана. — Да, он по другую сторону баррикад, — почти прошипел Нуар, словно отплёвывался от яда. — Но по предварительной информации их должна спасти Сабрина, — Плагг покрутил в руках электронную сигарету. — Что значит спасти? — Габриэль внимательно вслушивался в каждое слово сына и квами. анализируя и обдумывая, — Младшая Ренкомпри? Вот это вот? — мужчина в воздухе показал пальцами короткий рост рыжей девушки, — Не смеши мои эскизы. — Да Вы ещё долго будете лясы точить? — рот Адриана внезапно заговорил отдельно от своего хозяина, а намокшие часы на кисти его руки потемнели. — Это что, Куртсберг? — Габриэль склонил голову в бок, с насмешкой разглядывая сына, чьим голосом на данный момент говорил Натаниэль. — Он самый, — лицо Кота исказилось, по всей видимости, сейчас над своими устами имел власть именно он, а Нат не спешил говорить. Или заливал что-то Нуару прямо в мысли, а Адриан готовился это пересказывать. — Роджера отстранили от дела, — брови Агреста нахмурились. — Спустя столько лет, — Габриэль свободно потёр рукой мокрую куртку, — давно ему пора на военной пенсии природу спасать и грядки рыть на огороде. — А Сабрина агент Фела, — закончил Адриан. Натали сразу же оглянулась на мини-автомобиль, стоящий у опушки, появление у них которого Адриан не рассказывал. Видимо, Ренкомпри младшая помогла… — Боже, ну что за союз рыжих, — Габриэль тяжко взвыл, открывая двери в машину, — Вначале Куртсберг, потом эта… осталось мне ещё в рыжий перекраситься и… — И я точно получу инфаркт хвоста за все свои прекрасные годы жизни, — Плагг театрально взмахнул рукой и, хуманизировавшись, спрятался в сухой машине, регоча над краснеющим от злости Габриэлем. — Хорошо, я тебя понял, — Адриан показал кулак сразу и отцу, и Плаггу, готовым друг друга на кусочки порвать, и параллельно мягко улыбнулся насторожившейся Натали в знак того, что нервничать не стоит. — Значит, план такой, — Адриан поставил руки в боки, готовясь диктовать, когда бабочка вылетела из часов, в эффектных уходах Куртсберга рассыпаясь в труху. — Пацан, говори прямо: — Плагг перебил подопечного в своей любимой манере «наглость — второе счастье», — Не план, а сплошная импровизация. Габриэль закатил глаза, мечтая сейчас о том, как бы в тишине дороги обдумать весь рассказ Адриана и новых действующих лиц их истории, а ещё поехать в одной машине вместе с Натали. Санкёр хмыкнула, глотая уже в какой раз коньяку, который опять достала из автомобиля. Ей всё ещё больно. И дальше будет также. Но только с каждым разом меньше. — Я смотрю, тебя сегодня прёт, — Адриан исподлобья посмотрел на Плагга, пыхтя, как бензовоз. Вообще, было тысячу мыслей и множество каких-то разносторонних чувств. То хотелось набухаться от того, что хмурого Гориллы больше нет, то взять себя в руки и продолжить операцию, потому что среди пьяной Натали, уставшего отца и выкаблучника Плагга он был самым адекватным, — Сейчас садимся по машинам и едем в город. Нам должен с машиной помочь адвокат Хлои, ему можно доверять. Он, Хлоя, Фел и Сабрина будут ждать нас у больницы, забираем оттуда Мою Леди, Тикки с Натом, и все вместе едем к нам домой. Немного отсыпаемся, и Фел с Натом вскрывают карты. — Что значит едем к нам домой? — у Габриэля глаза на лоб полезли, — В особняк? — Ты знаешь более безопасное место? — Адриан ничуть не смутился, заглядывая в открытое окно машины, где за рулём уже сидел отец. Мужчина сжал руль, не отвечая пока ни слова. Это дело не только меняло его предпочтения и взгляды, но и заставляло пускать в дом такую ораву почти посторонних людей. До этого в особняк имели доступ всего пять человек. И то, с его учётом: Натали, Горилла, Адриан и повар с кухаркой. А, ну и иногда Хлоя Буржуа заявлялась. — Чувствую себя многодетной матерью, — Габриэль передёрнул плечами, надевая на лицо солнцезащитные очки, — Ладно, вези их всех. Натали, садись, поехали, — дизайнер, уверенный на все сто… нет, на пятьдесят: руки у него тряслись, сердце как-то нездорово подрагивало внутри, а уверенности, что после такого тона Санкёр сядет с ним в машину, вообще угасла. Адриан, только подумавший, что всё пока идёт хорошо, обернулся на брюнетку, с грустной улыбкой, ставшей за его плечом. — А я с Адрианом поеду, — женщина натянула спину до тонкой струны, впиваясь ногтями за спиной в крышку бутылки, чтобы не закричать от боли, сдавившей поясницу, — Пошли. И, ни разу не посмотрев в глаза Габриэля, зашагала в этом же гордом одиночестве к машине Сабрины Ренкомпри. Адриан смиренно проводил её взглядом, хвостом ощущая, что прервал какую-то важную деталь в разговор отца и Натали. Ясно было одно: план Марлены сработал отлично. Хоть и не полностью воплощён в жизнь, брюнетке страшно и некомфортно находится рядом с отцом. — Смотрю я на Вас и думаю, — Плагг, улёгшийся на заднем сиденье среди трёх подушек, находясь в своей уменьшенной копии, поглаживал усики, — Порчу на Вас что ли кто-то навёл, что с бабами не везёт? Габриэль метнул молнию взглядом через зеркало на чёрное недоразумение. — Прости, — Адриан почесал затылок, обращаясь к отцу, имея ввиду тот самый диалог с Натали, который он бесцеремонно разрушил, — Разговор был важным? — Ну… — протянул мужчина, мысленно радуясь тому, что хоть какие-то вещи ещё заставляют Адриана просить у отца прощения, — Завтра у тебя могла появится мачеха. — Я сейчас не ослышался? У меня точно работают два уха? — Плагг, до этого изображающий не сон маленького чёрного котёнка, а коллективное храпение стада оленей, разул сразу два глаза, — Это мне в какую дырку залетело? Или нашего ГлавГада украли инопланетяне? — Ты всё-таки дождёшься, что будешь лететь под дождём двадцать километров, — Адриан угрожающе взглянул на чёрный комок, а потом устало и безнадёжно на родителя, — Боюсь, что Натали эта ситуация в овраге сильно задела. — Что ты имеешь ввиду? — Габриэль спрятал глаза на соседнее боковое окно. — Брось, я почти сразу догадался, что ты знаешь о настоящих возможностях камня бегемота, — Адриан почесал лицо от противных капель дождя. — Вот бы так свою жопу в бою догадывался не подставлять, — Плагг приоткрыл один глаза, но на этот раз его проигнорили оба Агреста. — Но Натали об этом не должна узнать, — Габриэль требовательно столкнулся взглядами с Нуаром, — Никогда. Не за чем ей это. — Угу, — Адриан закивал, покусывая изнутри щёки, переваривая слова родителя, — Я тебя понял, — блондин сделал шаг назад от заведённого джипа, — А, и ещё, — парень по-нуровски ухмыльнулся, — На повороте сил не жалей, если Плагга подушками придавит. — Пацан, я думал, что вырастил тебя лучше…

***

«Не та, но и не тень»

За 8 часов 43 минуты до роковой ошибки:

Только отъехали от опушки леса и поля, скрываясь из этого серого и мрачного места, где всё тонуло в грязи, слякоти и воспоминаниях о Жераре, как Габриэль сразу погрузился в раздумья, обрадованный хоть тем, что Плагг отрубился буквально за секунду. Впереди ехал Адриан, показывая дорогу, так как навигатор Габриэля был прострелен вместе с боковым стеклом, кстати, поэтому мужчина и спрятал пол лица за окулярами больших чёрных очков. Ещё не хватало, чтобы кто-то увидел всемирно известного дизайнера на грязной и помятой машине. И хоть Адриан вёз его срезанной дорогой, где не то что людей, даже птиц не было, Габриэль предпочёл спрятаться под маскировкой. В нём сейчас шла борьба. Столько новостей теснились в творческой голове вместе с отстранённым поведением Натали, что, казалось, сейчас взорвётся всё, что находится рядом с ним. Потерев переносицу и красные от недосыпа глаза, Агрест снова увидел перед собой голую Натали, посеревшую, но чёткую татуировку на её плече, мелкие мурашки и кровоточащие раны на спине. — Мне срочно нужен кофе, — Габриэль помассировал одной рукой виски, а второй, придерживая руль, попытался включить телефон, — Чёрт… — Агрест откинул пустую железку на соседнее сидение, немного пожалев, что не попал в храпящего квами. Звонок своему помощнику о том, что сегодня офис будет закрыт, мужчина так и не совершил. Вывернув на дорожку, сплошь проложенную камнями, Габриэля так изрядно потряхивало, всё время заставляя надеяться, что раздражающий храп квами прекратится. «У мужчины есть только одна женщина. Все остальные — её тени…» Агрест сжал руль, никак не понимая значения цитаты, продиктованной ему Плаггом. Да, в его жизни действительно была прекрасная женщина, подарившая ему лучшую юность, крепкую семью, единственного и долгожданного сына, но именно Эмили своей смертью свела его с Натали, у которой был к Габриэлю страшный подход, именуемый глаголом: отдавать. Отдавать свои силы на борьбу с Леди и Нуаром, отдавать своё здоровье и зрение на составление чертежей и перевод книги Хранителя, отдавать всю свою молодость, находясь влюблённой в него даже тогда, когда он целовал Эмили на свадьбе, а потом принимал из рук акушерки Адриана. Не их с Натали ребёнка. — Эмили, — тихо прошептал Габриэль в затянутое тучами небо, — Эмили, я запутался. Агрест откинулся на спинку кресла, когда они с Адрианом выехали на проезжую часть и столкнулись с какой-то бабулькой, подгоняющей гусей идти по пешеходному переходу. Габриэль внимательно всматривался в забетонированное стекло машины Сабрины Ренкомпри. Надо же, отец её оказался злодеем, а она сама агентом Феликса, которого он и по сей момент считал вором. — Сплошная Санта Барбара, — Габриэль покачал головой на манер знатока и нажал на газ, когда машина с сыном двинулась вперёд. Интересно, о чём Адриан с Натали всё это время разговаривали? Что сейчас обсуждают? Дизайнер даже не подозревал, что мирно спящая Натали на задних сиденьях только позволила Нуару спокойно обсудить с Куртсбергом некоторые нюансы плана. Ещё раз обернувшись на Плагг и прорычав, что если цитата окажется какой-то шуткой, то он пустит квами на тестирование косметики на животных, Габриэль так и продолжил ехать в полном напряжение до самого полицейского участка, пока бензин в машине не кончился, и они вместе с Натали не пересели в общий микроавтобус.

***

«О маме, девушках, шубах и геях»

Посвящаю эту часть: Valentinochka

За 8 часов до роковой ошибки:

В тёмном углу полицейского участка рядом с выходом на улицу, облокотившись на пожелтевший подоконник, стоял блондин, что-то уже пол часа долго и скрупулёзно объясняющий по телефону психующей матери. —… Ну да, мам, это действительно опасно. Ты так говоришь, будто я этого не знал. Есть, не огрызаться матери! Нет, я уже не отступлю. Нет, я не играю в Джеймса Бонда. Я помогаю друзьям. Боже, мам, у тебя слишком плохие впечатления о дружбе… — у Фела с сороковой попытки не получалось хоть как-то объяснить матери, что с ним всё в порядке, все его части тела на месте и что он обязан остаться в Париже ещё на какой-то неопределённый срок. Вообще, блондину сейчас хотелось расшибиться в лепёшку. Он тщательно продумывал каждую мелочь в своём плане, искусно заметал следы, был предельно осторожен, когда следил за Марленой и Кагами, и мог даже называться профессионалом своего нелёгкого дела, а вот оправданий для матери на случай непредвиденных обстоятельств не придумал. И завещания тоже не написал. «— Рано мне ещё молодым помирать!», говорил Феликс просившей черкнуть хотя бы пару строчек на бумаге Сабрине, когда их чуть не подстрелили при слежке на заброшенном заводе Парижа. Оптимисты, как он, вообще долго живут, даже несмотря на то, что сегодня его хотели к едрене фене взорвать. — Так. Хорошо, я скажу правду, — Фел выдохнул, понимая, что разнервничавшаяся мать так просто не сдаться и в регулярное «так надо» не поверит. Ещё не хватало, чтобы в Париж приехала, — Это касается дяди. Нет, это не связано с кольцами. Нет, Габриэль никому не должен и за ним не гоняются бандиты… Мам, пожалуйста, поверь! У меня всё под контролем. Грэм Де Ванили прекратил говорить. Быстро сдался. С мамой вообще спорить себе дороже. Отговорки были пустыми и нелогичными, Амели негодовала, а ему жутко хотелось спать и наконец проверить, как чувствует себя Сабрина. Мама тоже замолчала, то шепча что-то о том, что он — вылитая копия Эмили — вечно ищет себе приключений на жопу, то начала прерывисто кому-то вслух молиться. — Мам, ну пожалуйста, успокойся, — Фел разрывался от того, что всё было схвачено: слишком дорого ему могли обойтись настоящие откровения с матерью. Минимум — слёзы и шок, максимум — чья-то жизнь. Он и так как на иголках живет, устанавливая по всей квартире мамы жучки, боясь, что на неё нападут. И хоть он понимал, что женщина так просто этого не оставит, сказать: «Да, мам, меня хочет завалить одна горячая японка, в дочку которой, я кажется, влюбился», он тоже не мог. Феликс расширил зрачки. Ну конечно! Мама же его с шестнадцати лет пилит, что у него нет девушки и что он вообще не дружит с девочками! И Хлою — подругу детства забыл! Теперь появился шанс хоть как-то спасти своё положение, мамину психику и даже собственную ориентацию! — Хорошо, я не хотел тебе говорить, но, кажется, придётся, — Фел воодушевился резко придуманным в голове рассказом своей обширной фантазии, — Год назад я ездил в Лос-Анджелес и там встретил Хлою, которая отдыхала в той же гостинице, где и я, с матерью и подругой. Мы так хорошо сдружились с… Чёрт, а как же эту подругу назвать то?! —… сдружились с Клавой! Вот, да. Начали переписываться, присылали друг другу фотки… Нет, не интимные! Мама! Хорошо друг друга узнали и… и я приезжал навещать её во Францию. А месяц назад она согласилась стать моей девушкой… За угол завернула подавленная Сабрина, прижимающая к груди папку и так быстро идущая, что её лёгкая куртка взлетала на воздух и создавала какую-то атмосферу полёта. Фел, обернувшийся на звук шагов, замер, завороженный представшей перед ним картиной, что и не сразу заметил, как мама завизжала в трубку. — Ух ты ж ё, — Фел чуть не выронил телефон из рук, запутавшись в длинном проводе. Да, он ожидал, что разговоры о девушке сразу вдохновят мать на что-то более романтичное, а не рисовать в родительском воображении расчленение его тела. — Ты как? — одними губами спросил Феликс, смотря на подошедшую к нему Сабрину, пока мама кого-то благодарила за то, что сын не гей. Его, эта тема, в отличие от Адриана, вообще никак не волновала. Главное — он знает, что это не так, а остальные пусть выдумывают, что угодно. Да и мать это говорила лишь для того, чтобы он вылез из планов и отслеживания Марлены на компьютере из видеоигр и пошёл с кем-то познакомился. — Да вроде, жива, — Ренкомпри попыталась улыбнуться, но грусть и страх в глазах выдавали её с головой. — Не боись, прорвёмся! — Фел на секунду прижал динамик к плечу, громко пообещав Сабрине, что всё будет пучком и сгрёб её в охапку, приободряюще и в своём понимание по-дружески прижимая к плечу. Он вообще считал её сестрой. Не младшей, не старшей, а, скорее, двойняшкой, с которой он лез в самую глубокую и опасную дырку. Сабрина, измотанная криками с отцом и переживаниями, просто уткнулась ему в плечо и прерывисто засопела, не в силах смущаться и краснеть, как это было до этого. — Да, мама, я слышу тебя! — Фел по модельному взмахнул чёлкой, продолжая нести чушь. Враньё, но зато качественное. Ложь для родных во имя же их спокойствия. — …Так вот. Бывший парень Клавы оказался на самом деле опасным бандитом и даже террористом, который решил мне отомстить. Нет, я не уводил у него девушку. Она сама от него ушла, — Фел извинительно пожал плечами, когда зарёванная Ренкомпри оторвалась от его плеча и с недопониманием уставилась на динамик трубки, — Он оказался настолько опасным бандюганом, что успел уже убить двух своих пособников: это те два трупа, найденные в моей машине. Да, про которых говорили в новостных сводках. Откуда там взялась Хлоя? А… Если бы на часах не был четвёртый час ночи, шея и щёки не чесались от выросшей всего за день щетины, а мысли не пульсировали так быстро, Фел в миг придумал очередной бред. — Готовили ей подарок, — прошептала Сабрина, сориентировавшись и примерно поняв, что за историю выдумал парень. — Кому? — Фел прижал динамик к ключицам, забыв, о чём говорили до этого. — Клаве, балбес! — Сабрина его так пихнула, что последнее слово всё-таки было услышано, когда трубка не придерживалась блондином. — Феликс, а это что за прекрасный голос так тебя назвал? — у парня даже глаза на лоб полезли от такого нежного тона матери, которая ещё минуту назад напоминала раздосадованную Валькирию, — Это Клавочка? А дай-ка ей трубочку… Фел заметался с трубкой, как с мячиком для пинг-понга, когда Сабрина наотрез отказалась лгать и притворяться Клавой. — Ну ответь ей! — Я не буду врать! — Пожалуйста! — Сам этой Клавой притворяйся! — Но мы провалим план… — Такая ложь не по плану! — Я встану на колени! — Иди попроси уборщицу, она тоже женщина! — Я тебе ноги целовать буду! — Фел, не выводи меня! — Я куплю тебе шубу! — Фел и сам не понял, что сейчас ляпнул. Сабрина на миг застыла, не вслушиваясь в «алло-алло» матери Феликса. — У меня аллергия на шерсть! — наконец выдала она. — Я куплю дублёнку! — Мозги себе купи, я не буду притворяться твоей девушкой! — Я могу назвать тебя своей женой. Сабрина подавилась от резкого заявления, не зная вообще, что на это сказать. Он её замуж только что позвал? Ренкомпри совсем не хотела играть в эту уже далеко зашедшую игру. Да, план был хорош, но вот выступать в нём в роли главного шута — влюблённого до дрожи в коленках в главного мужского персонажа, ей совершенно не хотелось. Нет, не так она хотела начать их с Феликсом отношения, которые прекратят быть дружескими, чего она безумно желала. Рыжая так увлеклась самокопанием, что и не заметила, как Фел всунул ей в ладошку телефон, а сам уже готовился падать на колени, лишь бы она ответила его матери. — Все пистолеты сам будешь чистить, — Ренкомпри зыркнула на блондина, пытаясь не растечься розовой лужицей при виде щенячьих глазок и приложила телефон к уху, — Клава у аппарата. Феликс плюхнулся на подоконник, чрезмерно радуясь, что Ренкомпри согласилась. Прикусив внутреннюю сторону щеки, блондин со вниманием наблюдал за тем, как Сабрина умело что-то чешет его матери, часто показывая расчленение его тела. Наверное, именно эта её упёртость и честность так привлекли его год назад, когда он метался из страны в страну, добывая ценные документы и компромат. Фел покраснел, когда услышал отголосок слова от Сабрины: «свадьба». Ёлки палки, он ведь ей замуж почти предложил выйти… Даже при том, что они понимали друг друга с полуслова, Феликсу реально было стыдно, что он так смутил своего лучшего друга. — …Да-да, мадам Грэм Де Ванили, мы останемся на ночёвку у месье Агреста. Что? Можно называть Вас просто Амели? Ох, ну мне это неудобно. — Сабрина двигалась к парню с хитрющей улыбкой на лице, что ещё раз доказывало Фелу, что рыжая бестия успела чего-то странного наговорить его матери, — Да, Фел вечером ещё раз перезвонит, конечно-конечно, приглашения на свадьбу мы с Вами выберем вместе. Угу, угу, до свидания. Фууух… — Не понял, — Фел развёл руками в ту же секунду, как Сабрина вернула трубку на место, — Какая свадьба? Ренкомпри сразу не ответила, ставя руки по карманам, явно довольная таким развитием событий и, поджав губы, чтобы скрыть улыбку, сказала: — Ну-с, твоя и Клавочки, — передразнила девушка, — Я с твоей мамой поделилась многим. Рассказала, что страдаю о том, как ты пережил время при взрыве, когда встречался с Хлоей, потому что Вы вместе хотели устроить мне сюрприз в честь твоего приезда, и сейчас нашим делом занимается прокурор. Так, что ещё… ах, да. Клава работает в полиции следователем, прости, это первая идея, что пришла мне в голову. В Клаве ты души не чаешь, и сделал ей сегодня предложение. Но она сказала, что Вам нужно больше пожить вместе, и твоя мама это тоже поддержала. Ждёт тебя с Клавой у себя в Лондоне. Она мне искренне обещала, что на вопросы репортёров о взрыве отвечать не будет, и соваться тоже никуда не станет. Так, что же ещё… Сабрина сильно удивлялась своей наглости и актёрскому мастерству, но на душе было гадко. Нет, ну точно не так она хотела знакомится с матерью возлюбленного. Желательно, при личной встрече, лучше всего в более адекватной обстановке, а что самое главное — быть девушкой или женой сына Амели, а не самой знакомить с какой-то левой «Клавой». — Спасибо… — Фел вытер со лба пот, мысленно запоминая все детали и радуясь, что Ренкомпри не выдумала свадьбы, которая состоится уже в этом месяце с девушкой, которой не существует. А уж Клаву он года через два-три найдёт настоящую. Или Клава его бросит, и у него появится другая девушка. Лучше, чтоб с именем «Кагами». — А, вот, что ещё! — звонкий голос Сабрины выдернул Феликса из мыслей о горячей японке, — Если что, твоя мама очень интересовалась твоим здоровьем. Я подтвердила, что ты не гей. Ну ты понимаешь: крекс-пекс, все дела… Грэм Де Ванили от буквально рвущихся наружу изо рта девушки смешинок закудахтал в недовольстве: — С-са-Сабрина! — Я Клава, — рыжая помахала рукой в знак приветствия, выпустив хохот, больно сдавивший живот. — Ты всё-таки не упустила момента стебнуться, да? — блондин навис над ней, чудом не улыбаясь от звонкового смеха Ренкомпри, буквально дышащей ему в ключицы. Ну как неё такую маленькую и смешную можно ругать? — Ладно, всё равно спасибо. Сабрина прекратила пускать нервные смешки, оказавшись прижатой к крепкой груди парня, от которой шёл приятный запах одеколона, её круассанов с клубникой, которыми она угощала блондина утром, и чем-то таким особенным, индивидуальным запахом. Ванильным, что ли? — Да не за что, — Ренкомпри хмыкнула, обнимая возлюбленного в ответ и подрагивающей ладошкой поглаживая по спине. — Капец, ребят, я Вас тут обыскалась. Вы вообще знаете, что противозаконно заставлять беременных ходить так долго?! Эй, алё, расклеиваемся!

***

«Сладенькая моя»

Посвящаю эту часть: Элис Лу Со

За 7 часов 55 минут до роковой ошибки:

Хлоя реально думала, что сейчас поседеет, родит тройню и кого-нибудь в приступе гнева грохнет. Вначале взрыв машины, потом потасовка с Фелом, романтичный разговор с Куртсбергом и вот… уже почти всё хорошо, как этот же самый Фел был готов потонуть в вонючей канализации, дабы спасти свои то ли золотые, то ли бриллиантовые презервативы (а на деле, компромат), и сразу же исчез. — Вау, — буркнула Буржуа, краем уха слушая адвоката отца и вспоминая подробности в канализации. Блондинка была измотана как физически, так и морально. Драка с полицейским, Феликс, у которого недержание и растерянность, Роджер, что нацепил на неё наручники и кидался угрозами, весь кавардак в полиции, приступ отца… Хлоя положила руку на сердце, сразу почувствовав, что оно забилось с бешеной скоростью. С момента прихода доверенного лица прошло примерно полчаса, а Буржуа уже во всех подробностях знала о самочувствии отца и даже успела пообщаться с его лечащим доктором по телефону. Было стыдно. Стыдно за подавленное настроение и упущенный боевой настрой — нельзя было подавать виду, что она может быть слабой и ломаться, когда Роджер сообщил о хворании отца. Нельзя показывать, что близкие и их жизни её задевают. Но правды не скрыть. Как бы Хлоя не пыталась стать железной Леди с неменяющимся выражением лица и маской хладнокровия, как бы не старалась отдалиться от отца за его предательство, не получалось. И сейчас она была благодарна этому жестокому уроку, потому что плеваться ядом вовсе не обязательно. Да, отец отпустил мать, да, привёл в дом какую-то лахудру, которая годилась ему в дочери, да, он часто мерил любовь к единственному ребёнку деньгами, вместо совместных встреч и прогулок даря золотые чехлы, телефоны и кольца, но… Он был её отцом. Человеком, что подарил ей жизнь. Дал шанс на то, чтобы она сейчас любила, была любима и имела возможность воспитывать своё собственное чадо. Да, она безумно хотела сказать ему за все свои презрительные взгляды, капризы и выкиды, громкое «Прости». — …Дело о взрыве Ваших с месье Грэм Де Ванили машин и дело об аварии Куртсберга и Дюпен-Чен также переходят в руки прокурора города, — мужчина призывно кашлянул, выводя Хлою из трепетных мыслей, — Вот, это копии документов и все собранные материалы. Буржуа моргнула и вовремя успела ухватиться за протянутую папку. — Месье Катальди, а почему следователя Ренкомпри освободили от дел? — блондинка из-под ресниц посмотрела на адвоката, не спеша открывать увесистую кипу бумаг. — Вы хотели сказать, от должностных обязанностей? — на миг Хлое показалось, что в глазах Катальди проскочило удовлетворение, — Он больше вообще не работает в органах. — почти пропел адвокат, — Такие серьёзные дела — не его профиль. Вот дочка у него девочка очень способная, если бы стала следователем, папу бы перегнала и не оглянулась. А Роджер слаб для таких дел. Он обычный коп, ничего впечатлительного. — Вы его недолюбливаете? — Хлоя прищурилась. Зная Катальди не так давно, она всё равно выучила одно из его лучших качеств — он немногословен и эмоций никогда не показывает. А тем более говорить так открыто, да ещё и не в самых лестных отзывах вообще не в стиле человека его профессии. — Мы вместе с ним учились на юрфаке, — отстранённо произнёс мужчина, поняв, что перегнул с откровениями, — Скверный тип, — шёпотом добавил он. — И месье Ренкомпри Вас не узнал? — Хлоя нисколько не наглела со своим потоком вопросов. Есть возможность — лучше спрашивать, тем более, что Катальди уж ей ответит точно… — Хмм, знаете, я тоже его без документов не узнал. Пузо такое, будто каждый день пиво литрами глушит, — адвоката попёрло. Кажется, Роджер его бесил жутко. — Угу, — Хлоя отчаянно закивала, вертя в загруженной голове тысячу шестерёнок, — То есть, следователю Ренкомпри пора на пенсию? — Давно, — Катальди передёрнул плечами, — Вон, пусть на его место дочь посадят. — Неужели моя подруга настолько способная личность? — блондинка с нескрываемой гордостью посмотрела на мужчину, удивлённая таким количеством упоминаний уже не тихой и нескромной Ренкомпри, которую она увидела сегодня в кабинете Роджер. К Сабрине у Хлои было больше всего вопросов. Ответы, на которые она получит уже сейчас, как только освободится от разговора с Катальди. И уж на этот раз рыжая и её блондинистый друг не отвертятся. — Младшую Ренкомпри нельзя купить, — мужчина погладил свои старомодное бакенбарды, на что Хлоя фыркнула: знал бы этот адвокатишка, как Сабрина в коллеже готова была любую информацию за красивую шляпку добыть. Впрочем, после тех времён Ренкомпри сильно изменилась, — Я один раз присутствовал на открытом уроке в университете, где учится Сабрина. Признаться, честно, я был приятно удивлён её рвением в учёбе, с теми знаниями, что у неё, давно пора заканчивать юрфак, а не отучиваться на первом курсе. Хлоя на минуту потеряла дар речи от столькой похвалы. Сабрину она всегда считала сестрой, поэтому даже благодарности, относившееся к подруге, воспринимала, как свои. — Мадмуазель, если Вы не против, то мне пора уезжать, — мужчина уже раз в третий взглянул на часы, — Сегодня утром нужно быть в суде. Скажите водителю, он отвезёт Вас, куда скажете. В отеле будет лучше всего. — Я подумаю над этим вопросом, но… задержитесь на секунду, — Хлоя полезла в сумочку, откуда доносилось трельканье новенького айфона, изрядно побитого во время всех приключений с Феликсом, — Я отойду, — показав на знаках, что ей ещё нужно с мужчиной кое-что обсудить, Буржуа удивлённо уставилась на крышку айфона. Или у неё глюки и ещё утром айфон был белым, а не чёрным, или это действительно то, о чём она подумала… Блондинка перевернула смартфон экраном к себе. Входящий от ЛедиБаг. Буржуа чуть не выронила айфон из рук. Этот номер ей полгода назад дал Нуар, увидев, что поговорить с ЛедиБаг в живую после последней битвы с Бражником у подруги не выходит, и решил прибегнуть к технологиям. Хлоя много раз нажимала на пятнистую иконку, рассматривая часами непримечательный номер, но ни разу не позвонила. Как сказал Адриан, этот супергеройский номер, подключённый к йо-йо, знали все супергерои. А бывших супергероев не бывает. Да, в плане прощений Хлоя была трусихой, но ещё страшнее было осознавать, что поступила она год назад не как Герой. Девушка сглотнула, не веря в жирную надпись: «ЛедиБаг». А ведь о ней в последнее время никто и не вспомнил. Да и зачем, если спасать всех прибывали или Фел, или Нат, или Адриан, а не та, чьей обязанностью это являлось? Под гнётом разрывающих чувств высказать свои претензии, накопившиеся во время того, как они всей недокомандой подставляли свои жопы под проблемы, а Леди где-то просто пряталась, Хлоя потянула пальчик к зелёной кнопке. Ещё была гордость. Всеми любимая и крутая Баг звонила именно ей. И, ещё больше зазнаваясь, Хлоя чувствовала себя избранной. — А-алло, — блондинка попыталась унять дрожь в голосе, стремясь показать себя никак не смущённой звонком. — Сладенькая моя, слушай план. Хлоя чуть не отфутболила айфон в открытое окно, подавив в себе визг. Это точно ЛедиБаг?! Девушка глазами проела надпись на иконке. Ошибки нет. Это аккумизированная ЛедиБаг? А вдруг её похитили маньяки, нашли в контактах этот номер, и теперь какие-то извращенцы решили вытрясти из дочки мэра деньги?! —… Куртсберг, ты балбес и сраный пародист! Ты б ещё ей с номера Маюры позвонил… Буржуа отчаянно заморгала, слыша в смеси каких-то непонятных ругательств проблески голоса Тикки. Но она слышала именно голос ЛедиБаг. В трубке начал греметь чей-то звонкий смех, кажется, смесь мужского и женского. —… Ахах, Хлоя, п-прости, п-просто… ой не могу… Девушка замерла, неверяще вслушиваясь в родной истеричный смех, который присутствовал только у… Куртсберга. — Нат, ты обалдел?! — Хлоя за малым не заорала, опять на знаках показывая скучающему у противоположного окна Катальди, что у неё всё под контролем, — Это что за тупой прикол?! Это так ты называешь оригинальность в отношениях?! По-твоему, это романтично?! И это только первая ступень той карты романтики… — Хлоя сделала тысячу отдышек, параллельно вспоминая, как неделю назад купила в интернете самодельную карту, которой пользовалось большинство светской элиты для изюминки и экстрима в отношениях, где на каждый день были расписаны задания, — Ну ладно я выполнила часть условия «удивить половинку» и рассказала о беременности, но ты?! Ты меня чуть до инфаркта не довёл! А в пятом пункте для необычного свидания у набережной ты сбросишь меня в канал и нырнёшь доставать?! Хлоя была буквально в бешенстве. Не каждый день ей звонит ЛедиБаг и говорит звонким женским голосом «сладенькая моя». Натаниэль на том конце провода притих. Если ещё в первой части тирады Хлои он пытался что-то вставить, то сейчас молчал. По мере того, как тянулась пауза, Буржуа делала выводы. — Вот только не говори мне, что так оно и было запланировано на набережной с броском в воду… — со стороны Куртсберга даже уже не слышались два женских голоса, которые Хлоя пока упустила из мыслей, как и все остальные нюансы. — Почти так, — прохрипел наконец Рыжий Моль. — Теперь у нас экстрим будет только на диване! — Хлоя потёрла рукой переносицу, тяжело вдыхая и выдыхая, уже про себя планируя наказание для Ната и, услышав кокетливый кашель образовавшегося рядом Катальди, приказным тоном сказала: — Повиси пока на проводе… Блондинка приложила динамик к плечу, смотря на уже готового что-то уточнить адвоката. — Месье Катальди, я бы хотела заранее попросить Вас, — блондинка сжала папку с делом об авариях и взрывах в руках, вспоминая из письма-угрозы Адриану, что во исполнение придёт какой-то план Марлены на третий день — сегодняшний день, а также слова Куртсберга о тоже каком-то плане. Поэтому Хлоя решила повременить с допросами, которые обязательно должны были пройти сегодня, отложив их на «потом» (надо же придумать ещё и отговорки, кто на них покушался): — Я хочу, чтобы меня, моих друзей и всю чету Агрестов до завтрашнего дня не тревожили. Мы бы хотели отоспаться, собраться духом и нервами… — Буржуа хитро усмехнулась, продумав для Куртсберга лучшее наказание, — А уже завтра с новыми силами вся наша группа по несчастью даст показания отдельно по своим делам. И ещё, — Хлоя поморщилась, — Очень бы хотелось не видеть журналюг в ближайших трёх километрах. — Конечно, мадмуазель. Всё сделаем, — мужчина для галантности шаркнул ногой, — Ещё будут указания? — Пусть папин микроавтобус пока отдадут мне. С водителем, — Хлоя сама себе кивнула, мысленно ставя галочку, что в одной из отцовских машин, которые он менял каждый месяц, всей их горе-компании будет безопасно и не тесно. — Я понял, могу идти? — адвокат запахнул пальто, перекидывая чемоданчик из одной руки в другую. — Вы будете сегодня у отца? — Да, через три часа. Нужно подписать некоторые бумаги по строительству нового парка, — мужчина любвеобильно потёр крышку наручных часов, — Что-то ему передать? — Да… — Хлоя поджала губы, всё думая над тем, говорить ли Катальди и отцу важную весть или повременить. Время — вот то, что вопило ей сейчас сказать папе о своей беременности. И хоть Катальди подтвердил, что отцу не угрожает никакой опасности, два сердечка внутри Хлои безжалостно трепыхались. Она прекрасно помнила тот ужас, когда Ренкомпри рассказывал страшилки об Андре: реалистичные, страшные, о крови, о приступе, о приближающейся смерти. Девушка очень хотела собрать и отца, и родителей Куртсберга в каком-нибудь дорогом ресторане и в яркой обстановке объявить пол ребёнка (а Андре вообще о беременности), но… каждая минута была на счету. И каждая минута могла стать последней. — Месье Катальди, — смиренно начала Хлоя, проникаясь тем, что ожидание пышного банкета и громких заявлений не сравнится с искренним признанием после пережитого. Лучше сейчас — чем позже или никогда: — Передайте Андре Буржуа, что через восемь месяцев он станет дедушкой.

***

«Я Вас последний раз из жопы мира достаю!»

Посвящаю эту часть: Rikki.Richeierds

За 8 часов до ошибки:

Хлоя испытала облегчение всего на три минуты: месье Катальди был так обрадован пополнением в семействе Буржуа, что сложилось впечатление, будто это он становится дедушкой; потом на реактиве попрощался, сказав, что для Андре это лучшая мотивация выздороветь и пообещал, что обязательно подарит розовые или голубые ползунки, когда станет известен пол ребёнка. Клятвенно добавил, что беременность дочери мэра останется в секрете и убежал, оставив машину с водителем и папку документов. На этом радости закончились. И только потянувшись к телефону с блаженной улыбкой, до Хлои резко дошло, что смартфон снова стал белым, а вызов прекратился. — Боже, он точно издевается, — блондинка рыкнула, сжав посильнее сумку с пальто, и быстро зашагала на поиски Фела и Сабрины. В мыслях были сотни вопросов, ноги от длительной ходьбы и каблуков могли уже отвалиться, а ещё периодически накатывали головные боли, но эта же самая блондинистая голова настолько была забита проблемами, что девушка этого не замечала. Нат вселил в её айфон бабочку. Так, прекрасно, всё пока в его стиле. Но почему он, чёрт возьми, звонил с номера ЛедиБаг и говорил её голосом?! И те два женских голоса и их заливистый смех… Буржуа почувствовала укол ревности. Маленькой, такой, ревности. Ладно, Тикки, у неё Плагг есть, но если Нат до сих пор в больнице, то с ним наверняка Маринетт, чем сама ЛедиБаг… У пятнистой героини и так много проблем, а с её номера могла звонить трансформировавшаяся Тикки, хотя непонятно зачем, так ещё и с акумой совмещать. А вот Дюпен-Чен… Хлоя не ревновала Ната к Маринетт, как к девушке. Нет, определённо нет. Нату она доверяла от и до, да и сама Маринетт сохла и текла от одного вида Адриана. Её отношение к Дюпен-Чен нельзя было объяснить никакими эпитетами самых жёстких матов. Дочка пекарей была слишком хорошей, слишком доброй и отзывчивой, той, что всегда пленила даже женские сердца, умела найти общий язык с незнакомым человеком и влиться в абсолютно любую компанию. Маринетт Дюпен-Чен была именно той, кем всегда хотела быть Хлоя. — Ещё и эти наркотики, — буркнула Буржуа, от слова совсем не понимающая, что там происходило у Дюпен-Чен с запрещёнными препаратами. Просто бесил тот факт, что такой всем нравящейся у Буржуа не получится быть. А это было её мечтой, хотя выставленные блондинкой колючки и язвительность никак не давали надежды на схожесть её с Дюпен. — Как же я устала, — бывшая КвинБи плюнула на ворох мыслей, решив пока не грузить себя бесполезными догадками. Хлоя, кажется, так обширно ещё никогда не думала. Возможно, если бы не одна мысль, наседающая на другую, Буржуа ещё смогла что-то для себя решить. Тяжело дыша от пота и вони грязных полов, от которых её начинало подташнивать, Хлоя в сотый раз спросила у нового попавшегося полицейского, не видел ли он где-то тут помятого блондина, а с ним мокрую рыжую девушку. «Нет, простите, тут таких нет.» — Агрх… — Буржуа облокотилась на стенку, брезгливо закатив рукав к ладони. Ещё не хватало какую заразу подхватить, тут же самый яркий рассадник всяких бацилл. В больнице и то, спокойней и чище, хотя пол города со своими болячками ошиваются там. Фел и Сабрина были где-то в участке, без неё уехать не могли. Ещё ведь жить хотят, правильно? Помахав перед собой папкой с документами и словив себя на том, что отстранение Роджера от дел лучший подарок небес, так как неуравновешенного полицейского вообще нельзя подпускать к людям, Хлоя зашагала дальше. Пугало странное поведение Сабрины, её грубое и истеричное поведение с отцом… Хлоя нахмурилась, вспоминая имя «Агния Ношем», кинутое кем-то в перепалке в кабинете Ренкомпри. И то, что Роджер кого-то убил, да и тот факт, что Сабрина его безжалостно в чём-то обвиняла… Девушка хоть и присутствовала во время сцены появления подруги, досконально ничего не помнила. Так, фрагменты, скупые куски и грязные отрывки. Она тогда больше была увлечена проблемами со здоровьем отца, да необоснованными обвинениями в сторону Фела. А ещё эти почти «семейные» разговоры Сабрины с Феликсом… Ладно, общение с Фелом проливало свет на то, откуда блондинистое нечто могло брать информацию в Париже о Марлене. Сабрина сливала, как пить дать. Если учесть её стажировку в архивах ФСБ, то Фела просто затопило полезной информацией. Но Хлою, как главного шиппера Адриана и ЛедиБаг, интересовали больше отношения этих двоих… Они были красивой парой. Стали бы ей… Понять, что творилось между Сабриной и Феликсом у Буржуа получалось с трудом. То с восхищением друг на друга смотрят, то переглядываются как-то странно, то готовы порвать любого, причинившего вред, за близкого друга… а друга ли, или нечто большее? Что-то в глубине души подсказывало Хлое, что кто-то из этой недо-пары определённо неровно дышит к другому. Как они познакомились? Как стали так дружны?! Да Фел с Адрианом не столько открыт, сколько Ренкомпри с блондином за последние десять минут! — Найду — побью, — Хлоя скрипнула больной ногой с каблуком и вышла в тёмный коридор, уловив чьи-то шепотки и смех. Подойдя ближе к углу, девушка в последний раз посмотрела на смартфон, всё такого же привычного белого цвета, вздохнула, что достаточной зарядки перезвонить у неё нет, и повернулась к свету, придерживая живот. — Оу… Всё-таки шипперские планы потихоньку сбывались, так как увиденная картина крепко и нежно обнимающихся Сабрины и Феликса произвела на Хлою впечатление материнского восторга вперемешку с гордостью лучшей свахи месяца. Почему ей хотелось видеть рыжую и блондина парой, Буржуа не знала и знать не хотела. Это всё равно, что спросить у неё, почему она пьёт жутко горькое кофе Куртсберга, которое он приносит ей в постель рано утром. Объяснения нет. Есть лишь желание сделать кого-то счастливым. Пара впереди не обращала никакого внимания на третье лицо, находящееся в не самом радужном расположении духа. А уж когда ногу подломило от долгого стояния на месте, скандальная блондинка не вытерпела. — Капец, ребят, я Вас тут обыскалась, — Хлоя всё же не поскупилась топнуть больной конечностью, — Вы вообще знаете, что противозаконно заставлять беременных ждать так долго?! Эй, алё, расклеиваемся! Фел так устало выдохнул, хлопая грустно заулыбавшуюся Сабрину по спине, что если бы Хлоя не искала каких-то интересных нюансов в общение парочки, то услышала бы его недовольное: «Бабка-ёжка прилетела». Фел и Сабрина не спеша оторвались друг от друга, с усталостью смотря на девушку. — На, — Хлоя всунула в руку Фела сумку с пальто, засунула папку Катальди подмышку и опёрлась на плечо Сабрины, лицо которой на миг исказилось от покалывания в предплечье и ключицах. И никем это не было замечено. — Боже, как же я устала… — Хлоя потопталась на месте, держась за живот. — А что будет с тобой на девятом месяце? — Сабрина погладила подругу по голове, расплываясь в улыбке от мыслей о том, что под сердцем Буржуа хранит маленького ангелочка. — Будете носить меня на руках, — Хлоя гордо задрала подбородок и присела на старый стол у стены (предварительно подложив под пятую точку папку, мало ли, ещё вымажется) и закряхтела, разминая спину, — Ох… И Нат меня на ручки возьмёт. — Ага, а потом мы будем носить Куртсберга на руках, потому что он заработает грыжу, — Фел безрадостно хохотнул и забросил розовую Гуччи блондинки себе за спину. — Это ты меня сейчас так толстой назвал? — Хлоя не по-доброму прищурилась. — Боже упаси! — Грэм Де Ванили поднял руки над головой, — Я просто волнуюсь за здоровье Ната. Если ты ему уничтожила душевное, то оставь хотя бы физическое… — Кстати, о здоровье, — Сабрина сразу же нашла, как отвадить подругу от возлюбленного, уже готовую покусать Фела за очередную порцию стёба, — Что с месье Буржуа? — Будет жить, — дочка мэра шумно выдохнула, не спуская с друга детства пронизывающий взгляд, — Я попросила Катальди — того адвоката с бакенбардами, рассказать отцу про беременность. Пусть внуку порадуется. — Резонно, — Фел прикусил язык, решив не добавлять о том, что с приходом беременности единственной дочери Андре мог снова схлопотать инфаркт. Почему-то сразу Грэм Де Ванили вспомнилась программа «Беременна в шестнадцать». Блондин сдержал хрюканье, прикрыв ладонью рот от смеха. Ладно, Хлое уже двадцать — ей можно. Конечно, Куртсберг ещё тот размножатель «в не самый подходящий момент». И бабочек штампует, и детей. Осталось только пчёл развести… Сабрина, в отличие от Феликса напряглась. Скандал с отцом в кабинете и приход адвоката отпускали её через каждую минуту и по новой возвращались: предательство, ложь, кровавые игры, убийства. Было ощущение, что всё это прилипло к ней мёртвой хваткой, и очень сильно хотелось всё это с себя смыть. Желательно, содрать всю грязь вместе с кожей, лишь бы не вспоминать, как вокруг пальца обвёл самый близкий человек. Даже страшно представить, какая потасовка случись, если бы не появилось доверенное лицо месье Буржуа. Хлоя тем временем продолжала: — Наши дела: взрыв машины и авария Ната с Дюпен-Чен переданы прокурору. Твоего отца, — девушка указала пальчиком на подругу, — Отстранили от следствия насовсем. Он теперь на пенсии, — голос блондинки дрогнул, когда Феликс, понявший, что испугалась Ренкомпри вовсе не отставки отца, а одного напоминания о Роджере, придвинул Сабрину ближе к себе, жмякая своей рукой её влажную ладошку. Хлоя прекратила говорить и хмыкнула, пристально следя, как друзья обмениваются многозначительными взглядами ни хрена непонятными для неё самой. А ведь Фел прекрасно знает, что, когда Сабрине страшно или она чего-то опасается и боится, её ладони — главный рычаг к успокоению. — Слушайте, — хитро протянула беременная, — Всё никак не могу понять, — Хлоя хищно улыбнулась, — Кто Вы такие? Фел скептически выгнул бровь, пока Сабрина пыталась дышать спокойней. И плохо ей было не столько от рассказа об отце (на пенсию — лучший выход, ведь какое количество людей он уже загубил), сколько от пропитывающихся кровью бинтов на животе и футболке. Хорошо, что футболка чёрная. Хорошо, что она привыкла терпеть боль. — Так что? — Хлоя поиграла бровями. — Хло, если у тебя амнезия на ранней стадии беременности, то носи ручку и блокнотик, — Фел ещё ближе прижал к себе рыжую, жадно заглотавшую ртом воздух. — Я тебе этот блокнотик знаешь куда засуну? — Хлоя угрожающе сжала папку под бедром. — Ладно, блондинка, смотри: я — мальчик, она — девочка… — Фел, я не шучу, — Хлоя привстала со стола, шелестя папкой. — Я тоже. Ты вопросы нормально можешь формулировать? Кто Вы такие? — блондин передразнил недавние слова подруги, — НЛО в стрингах, блин! Что там у тебя за бумаги? Это наши дела? Дай почита… — Ладно! — Буржуа перебила, прижав папку к груди. Действительно, что это она так оплошала? Вопрос был быстрым, хотелось сохранить какую-то загадку в нём, чтобы пара сама догадалась о подтексте, а получилось… получилось, как всегда: через жопу. Хлоя приосанилась, — Понимаете, я сейчас могу заорать о том, что ни черта не знаю о всех Ваших махинациях и странных делишках, я могу заистерить, потому что все Ваши игры в шпионов на пару с Куртсбергом меня уже зае… кхе, задолбали, но я этого делать не буду, — какая-то нерастраченная энергия Буржуа начала выходить в свет, — Задам лишь вопрос, интересующий меня вот уже второй час. Потому что слишком уж это невероятно, что Вы — почти ни разу друг друга не видевшие люди, стали так близки, — беременная набрала в лёгкие побольше воздуха, трясясь от внезапно накатившего гнева: Куртсберг со своими тупыми приколами, женский смех рядом с ним, Фел, выводящий из себя одним взглядом, и все эти планы и пустые догадки! Бесит! — Кто Вы такие: с детства выращенные шпионы, что у всех за спиной прорабатывают свои планы? Тем более, у меня, — Хлоя с горькой обидой взглянула на рыжую, с непониманием за ней следящую, — Как Вы так снюхались, словно триста лет друг друга знаете? И напоследок: кто Вы друг для друга? Коллеги, друзья, разлучённые в юности брат и сестра… любовники? — Х-Хлоя… — Сабрина в конец растерялась: поведение хоть и часто нелогичной Хлои если не пугало, то смутило в край. Вначале Фел со своими «жена-не-жена», теперь подруга с шипперством, да и ещё и целой непонятной тирадой. — Да, Хлоя, мы любовники. Целуемся на каждом углу, — непробиваемый Грэм Де Ванили решил поддержать начавшийся бунт Буржуа и даже чмокнул Сабрину в щёку, чем заставил бабочек в её животе зароиться целой стаей, — А теперь дай папку и объясни, чё за истерика? — Истерика? — Хлоя запыхтела, надвигаясь на парня, — Истерика?! Да я вообще самая спокойная на свете! — гаркнула блондинка, подпрыгивая на месте и с хрустом подламывая ногу, — Чёрт! Ай… — Буржуа схватилась за лодыжку, отбивая протянутую руку Феликса папкой, когда начала падать и завалилась на стол, — Бесит всё! Ваши отмазки, чёртовы секреты, этот бесконечный стёб! Хочу правды! Бесит! Ещё и каблук сломала… — Это у всех беременных на первом месяце истерикус на пустом месте? — Феликс поддел локтём Ренкомпри, не знающую, с какой стороны подлезть к подруге, чтобы не задеть её чувств. — На пустом месте? — зашипела Сабрина, — А ты бы как себя вёл, если столько всего случилось, а карты никто не вскрывает, и новые проблемы накатили?! — Ренкомпри стала на защиту хныкающей Хлои, обзывающей всех блондинов и рыжих мужского пола «негодяями», — А она ещё и беременная! — рыжая воздержалась от фразы «она ещё и Хлоя», поглаживая дочку мэра по плечу. Сейчас реально стало стыдно: Хлоя действительно долго терпела, метаясь среди «скажу-не-скажу», две ночи не спала, а они её только поддевали. Даже у стерв нервы могут не выдержать… — Вот поставь себя на её место и поймёшь, какого сейчас Хлое! — Да я бы уже застрелился, если б узнал, что беременн, — Феликса перекосило, пока он пытался слиться с местностью, не мешая бабским разборкам. — Фел, — Хлоя позвала блондина. — Ну что тебе, царевна Несмеяна? — Грэм Де Ванили поднял с пола её отвалившийся каблук. — Ты такой козёл, — Буржуа со слезящимися глазами пнула блондина по коленке. — Хлоя… — протянула Сабрина, хмурясь и всем своим видом ругая подругу. — Боже, мне сейчас та-а-к стало жалко Ната, — Грэм Де Ванили на подобный выкид не обиделся, а даже попытался вставить каблучок Хлои обратно в туфельку, которую она скинула на пол. — Хлоечка, успокаивайся, — Ренкомпри сжала плечи беременной, когда та начала выть о том, что Нат любит Маринетт, — Ты же ребёночка в себе хранишь, тебе волноваться нельзя, давай, вдох-выдох… эй, что за… Буржуа заморгала, качаясь и переставая бормотать, а потом и вообще откинулась на стенку, придерживаемая Фелом за талию. — Я ей сильное маленькую дозу снотворного вколол. Часа четыре поспит, а адекватней раз в десять станет, — блондин показал испугавшейся Сабрине пустой шприц, который был у каждого из них на случай бессонницы. — Ты офигел?! Фел, она беременная, с плодом может пойти что-то не так, да нас Куртсберг на корм акумам пустит… — Ренкомпри замахала руками, наблюдая в руках возлюбленного отрубившуюся дочку мэра. — Слушай, цыплёнок, — Фел искренне улыбнулся, заставляя Сабрину замолчать и покраснеть: так он всегда называл её, когда хотел чего-то добиться. Вначале рыжим цыплёнком, позже просто цыплаком. Увидев, что на Ренкомпри это как всегда подействовало, блондин выждал паузу и продолжил более серьёзным тоном: — Мы с тобой в квартире прячем десять стволов, а у Куртсберга ёлы-палы трость, да бабочки. Не бзди, сейчас по-тихому выйдем… ай, блин… — Фел, ты на своих шпионских играх совсем с катушек съехал?! — невероятно возмущённый голос Куртсберга резанул слух обоих молодых людей, а две незамеченные бабочки вселились в колечко Сабрины и часы блондина, — Ты что с ней сделал?! — Усыпил, — весело отозвался Фел, совсем не испугавшись, в то время как Сабрина радовалась, что Нат пока разговаривает с Грэм Де Ванили не на кулаках, — Нат, дружище, сделал тебе же лучше. Наша любимая блондинка настолько вымоталась, что я просто уложил её спаточки. Я тебе гарантирую, проснётся ангелом, с малышом тоже всё будет чики-бамбони, — Фел подхватил беременную на руки, — Сабрин, одень на неё пожалуйста, туфлю. — Боже, ребят, Вы безбашенные, — Нат в их головах взвыл, резко прекращая кипишить: читая мысли, рыжий понимал, что парень с ним правдив и открыт, — Чтоб я когда-нибудь ещё с Вами связался, да ни… — Ты по делу бабочек за тридцать километров отправлял или просто пообщаться? — Фел его перебил, поудобнее взваливая Хлою на руки, пока Сабрина перелистывала папку, всё ещё осуждающе поглядывая на блондина за усыплённую подругу. — Кхе, — сердито прокашлялся Куртсберг, — Теперь уже видимо, из-за проблемы, — Нат сменил тон на более деловой, — По нашему плану садимся в машину с водителем Хлои и едем до больницы, там забираем меня, Адриана, Маринетт, Тикки и всех остальных, и направляемся в особняк Агрестов. Отсыпаемся до обеда и приступаем ко вскрытию карт. — Так, начало хорошее. А где проблемы? — Фел словил настороженный кивок Сабрины, что захлопнула папку с делами: у неё есть новости. Понять, какие они: хорошие или плохие, блондину не дал Куртсберг. — Водитель слушается только Хлою! — рявкнул Нат, — И Вас он впустит только по её приказу! А если Вы выйдете в подобной позе с девушкой в отключке, тем более, с дочерью мэра, на которую устраивали покушения час назад, Вы из полиции вернётесь снова… в полицию! — закончил Нат вопиющим голосом. Сабрина напряглась, бурча про то, что Хлоя их пустит на косметическую фабрику за такой поступок. — Куртсберг, или мне кажется, или у тебя уже есть план как попасть в машину? — блондин наклонил голову в бок. Рыжий тяжко выдохнул. — В последний раз, Фел. В последний раз я достаю Вас из жопы мира, — предупреждающе прорычал Нат, — Да, у меня есть план.

***

«Неожиданный поворот»

За 7 часов 20 минут до роковой ошибки:

Сказать, что план Куртсберга был чем-то запредельно сложным, то всё равно, что соврать. Прикрыл белыми акумами камеры у чёрного входа, чтобы полицейские в дежурке не увидели странной картины двух помятых молодых людей, тащивших бессознательную дочь политика. Вселил бабочку в водителя. Внушил ему, что Хлоя жива, здорова и сумел ещё продиктовать подробную сцену маршрута вплоть до дома дизайнера, где водитель должен оставить машину и покинуть территорию особняка. Проще говоря: загипнотизировал. — Маг сотого лэвэла, — бубнил Фел, когда они сделали остановку у канализации, Нат его трансформировал снова в невидимку, и блондин сумел достать из коридоров в тайнике все пакеты с презиками и остальной всячиной. Как только Фел оказался в машине, бабочка тут же вылетела из часов и улетела обратно к Нату, которому считалось очень затратным использовать столько акум, поэтому все свои силы он теперь направил на поддержание «запрограммированности» водителя. — Фух, неужели я сел? — Грэм Де Ванили приземлился на широкое сидение напротив дремлющей Сабрины, держащей на своих коленях голову храпящей Хлои. — У меня очень странные новости, — загадочно начала Ренкомпри, приоткрывая ресницы. — Вся моя жизнь — сплошная странность, — Фел пожал плечами, снимая с себя куртку и оставаясь в одной футболке, — Пить будешь? Блондин протянул девушке энергетик, но та отрицательно мотнула головой. — Лучше поешь нормальной еды, — Фел заботливо пошелестел пакетом с сэндвичем, который не съел, когда летел в самолёте, — У братца кроме сельдереевого смузи и варёной рыбы ничего адекватного не будет. — Не хочу, — Сабрина скривилась, всем своим видом давая понять, что есть не настроена. Микроавтобус, в котором они ехали, был огромным и широким, а между передними сиденьями и пассажирскими местами находилась крепкая звуконепроницаемая перегородка, поэтому молодые люди могли спокойно друг с другом разговаривать, не страшась быть услышанными. Фел осуждающе взглянул на напарницу, назвав ту тощим цыплёнком, которого он будет откармливать после окончания операции и победы над Марленой, и отпил большой глоток шипучей жидкости. — Это касается той папки с нашими делами? — наконец спросил он у молчащей девушки. Сабрина кивнула, доставая бумаги из-за спины. Всю дорогу они обсуждали, что Ренкомпри сделала правильный выбор, рассказав Тикки, Плаггу и Нату о всех произошедших кознях, включая даже то, кем является Марлена (без особых подробностей), а те, в свою очередь, Маринетт и Адриану. Остальные известия для Габриэля и Натали собрались отложить на финальный разговор, где горе-группа соберётся вместе. Поэтому, так увлёкшись передачей информации, парень с девушкой о папке с делами благополучно забыли. — Что там? Маринетт и Нат на самом деле были любовниками и их нашли в машине раздетыми? — блондин не заметил, как свелись в тугую полосочку брови спящей Хлои, — А с Хлоей и теми трупами у нас вообще была подпольная организация и мы занимались незаконной деятельностью? — Грэм Де Ванили уже ничему бы не удивился. Зная, насколько Роджер мог переделать всю их историю, становилось паршиво. Сплошная ложь. — Нет, — Сабрина устало прикрыла глаза, — На этот раз отец не успел приукрасить истории… Зато меня удивила фамилия прокурора, который будет вести это дело. Угадай, кто? — Хм, — Фел откинулся на спинку сидения, попивая энергетик, — Кто-то из Ваших хороших знакомых? — Почти. — Сестра сестры какой-то подружки парня Вашей бывшей одноклассницы-негритянки? — Грэм Де Ванили не удержался от шутки об углублённых женских знакомствах. Сабрина впечатлена не была, а лишь повернула папку лицевой стороной к блондину: — Джалил Кубдель. — Да ну? — Грэм Де Ванили отодвинул энергетик в сторону, выхватывая листы из рук довольной от реакции парня Сабрины, — Это же родной брат той рыженькой пацанки? Аликс Кубдель? Нашей будущей Банникс? — Бинго! — Сабрина хлопнула в ладоши. Фел внимательно перечитал текст: — Подожди, но он же вроде историк? Каким боком он тут? Точно не однофамилец, — закончил он, увидев фото прокурора, которое сразу узнала Ренкомпри. — Я не знаю, как такое вообще возможно, но тебе не кажется, что это какая-то наводка? — произнесла рыжая. — В смысле? — Фел вскинул брови. — Понимаешь, уже спустя год, ни Банникс, ни Аликс не дают никаких сигналов того, что нас ждёт в будущем. Также и с Куртсбергом, в палате он сказал, что никакая Кубдель: в настоящем или в будущем с ним на связь не выходила. Да, временные линии и правила, но когда мы уже потеряли надежду на то, что Аликс нам поможет, образовывается имя её брата, — Ренкомпри рассуждала как всегда углублённо, склонившись перед поддавшимся вперёд Феликсом, — Имя брата, который будет расследовать наши дела. А ещё, обрати внимание, прикреплена фотография, — девушка потыкала пальчиком в фотку тридцати пятилетнего Джалила, — Обычно, только имя и фамилия. — Хм… — блондин анализировал ситуацию, — Даже если так, прокурор вступит в дело завтра, а план Марлены назначен на сегодня. — Но неспроста же он тут появился! — Сабрина вспыхнула и отодвинулась, — Фел, такие совпадения не случайны. — Да понимаю я, — Феликс прожёг взглядом папку, — В этом деле любая мелочь — уже ключ к разгадке. — Будем говорить остальным о Джалиле? — Ренкомпри всё же взяла недопитый энергетик, — Фу, он со вкусом дыни. Лучше б ты пива купил… — Я приехал позже девяти, уже алкоголь не продавали (Прим. Автора: во Франции продажа спиртного прекращается с 21:00 вечера), — Фел допил энергетик, никак не понимая, почему Ренкомпри не нравится это сладкая и шипучая прелесть, — Про Джалила расскажем, но уже на общем заседании, когда все соберутся. — Ладно, — Сабрина согласилась, ставя галочку на тот счёт, что лучше ошарашить всех сразу, а не говорить по одиночке. Так, может, даже и время сэкономят, если кто-то из группы что-то знает о работе Джалила в органах. Девушка приоткрыла окно и выглянула на улицу, вытирая дождевой водой лицо: — Дальше какой план? — Ты ещё сегодня не намокла до конца? — Феликс у самого носа рыжей нажал на кнопку, закрыв доступ к природе, — Сиди, грейся и не высовывайся. — Ты ведёшь себя, как моя бабушка, — Сабрина нехотя уселась обратно, — Меня после этой дыни из энергетика тошнить начало, мне воздух нужен. — Да чем тебе моя дыня не нравится? — Грэм Де Ванили откровенно обижался, обожая всё, что связано с дыньками: энергетики, жвачки, само растение. — От неё воняет. — Я тоже что ли воняю? — Фел! — Ренкомпри смутилась, — Я просто хочу подышать свежим воздухом, — девушка проявила упёртость и отодвинула окошко, уже и забыв, что хотела узнать план дальнейших действий. Феликс сердито посмотрел на боевую подругу, не так давно начавшую носить линзы, и теперь совсем не стремающуюся дождя. Учитывая то, что это её любимая погода: дождь, слякоть и лужи, Сабрине было прекрасно. С трудом поняв, что спорить бесполезно, Грэм Де Ванили открыл второй энергетик, только теперь со вкусом малины, собираясь новым запахом вернуть подругу в тёплый и сухой салон: — Сейчас заедем к тебе на квартиру, пакуем всю аппаратуру, пистолеты, воксы и в больницу. Забираем всю нашу ораву по несчастью и дуем к дядюшке. — Отлично, — Сабрина, заметив, что дождь усиливается, и капли попадают на спящую Хлою, села так, что блондинка не мокла, пока Фел мирился с тем, что на его жизненном пути попадаются невыносимо упёртые женщины.

***

«Дети-куклы»

Посвящаю эту часть: _alexandrine_

За 7 часов 10 минут до роковой ошибки:

Маринетт шла за Тикки по длинному и тусклому коридору больничного корпуса. Подруга впереди торопливо подтирала капли крови на полу, искала бахилы и чуть не свалилась в обморок, увидев два чёрных следа от ботинок Плагга, оставленных на подоконнике. — Вот же засранец. Тьфу блин! Ну вот как с ним жить? А? — брюнетка заелозила по подоконнику тонкой салфеткой, купленной в автомате с едой. Пока Тикки без конца ворчала о том, на какую диету посадить Плагга: без сыра или без поцелуев, Маринетт прислонилась к одной из стен, в пол уха слушая квами. Теперь она знала всё. И если ещё вчера считала, что, узнав правду, найдёт выход из любой передряги, сейчас терялась. Холодный и мрачный Габриэль Агрест оказался бывшим Бражником, а его без эмоциональная ассистентка наглой и яркой Маюрой, что строила им с Котом козни. — Суперсемейка, — буркнула Дюпен, вспоминая, как Габриэль отшвыривал к стенкам собственного сына, а Нуар жёстко стебался над родным отцом. Оказалось, что мама давно знала о двойной жизни дочери и о том, что за неуклюжестью и рассеянностью прячется сильная и независимая ЛедиБаг; стало известно, что Хлоя раскрыла Адриана ещё год назад и никому не выдала секрета о личности Нуара. — Как же всего много… — Маринетт помассировала виски, качаясь из стороны в сторону на кушетке. Было много неопределённых чувств, потерянности, неизвестности. Письмо-угроза Адриану в тот же вечер, как они с Натом попали в аварию; письмо Одри Буржуа, которая завещала ей — Маринетт, огромную сумму денег; сны мамы Адриана про изнасилование, точь-в-точь похожие на её вещие предсказания; а ещё история прошлого Габриэля, Натали и погибшего на автомобильных гонках парня по имени Генри, который оказался родным братом-близнецом её отца — Тома Дюпена, каким-то образом украденного из роддома у бабушки Джины… Маринетт не выдержала и больно ущипнула себя за бедро. Тикки ей за час в палате рассказала столько всякой дичи, что одна только история с наркотиками претендовала на отдельно снятый фильм. Грязная, подлая, бесчестная игра Кагами, прикрывавшейся весёлыми рассказами и улыбочками, которая не переставая вливала ей в кофе наркотики. Которая весь этот месяц знала о зачистке Хранителей в Тибете. Которая оказалась её двоюродной сестрой. Дочерью Томоэ Цуруги — уже не такой таинственной Марленой из жизни родственников Адриана и Генри Дюрета — родного брата весёлого пекаря Тома Дюпена. — Чёрт! — Маринетт ударила кулаком по больничной кушетке, взрываясь от такого количества вестей: правда, ложь, проступки, месть — всё вышло в свет. Тикки, повернувшись на резкий шум, вначале с испугом, а потом с наступившим смирением посмотрела на подругу: — Я не должна была говорить тебе всего сразу? — Нет, — брюнетка мотнула головой, — Ты сделала всё правильно. — Но тебе сейчас хреново? — Тикки выбросила грязную салфетку в урну и присела рядом с подопечной. — Ну… — протянула Дюпен, — Не каждый день узнаёшь, что твоя новообретённая сестра несколько раз хотела тебя убить… — Маринетт безрадостно усмехнулась и закрыла глаза, по деталям воссоздавая в голове рассказ Тикки: обстрел больницы, нападение Кагами на неё с ядом в руках в палате, пули в панцирь черепахи, которым был накрыт Нат, злая игра с Адрианом, который боялся собственной «чудовищности», как выразилась Тикки, когда младший Агрест поддался силам Таурра и увидел в воображение неправду о суициде любимой. Всё это пугало и не давало надежды верить в то, что все злодеяния сделал человек, являющийся ей близким другом. Маринетт впилась ногтями в плоть кулаков, продолжая: — А Томоэ Цуруги — само воплощение порядочности и женственности оказалась… — брюнетка замолчала, потирая щёку о подставленное плечо Тикки, — оказалась той, на кого бы я никогда не подумала. — О-ох, девочка моя, — Тикки нервно выдохнула, поглаживая девушку по голове, — Слышала бы ты, как матерился Плагг, когда узнал все подробности от Ната. Вот это был трэш. Я некоторые слова впервые слышала… учитывая то, что последние два дня мы ходили по острию неизвестности и мучились в догадках, а тут за раз все карты вскрыты. Я пока в том же шоке, что и ты, хотя для меня новой инфы было меньше. — Пх, — Маринетт вытерла зачесавшийся нос кулаком, — Нат всё с самого начала знал, да? — Куртсбергу карты вскрыл Фел за час до нашего с ним разговора, — ревниво ответила квами, заметив в тоне Маринетт скрытую обиду на Куртсберга, — Тут все секреты хранят Феликс и Сабрина. Маринетт повторно заскулила. — Как же долго я спала, — девушка сжала волосы у корней, — Феликс секретный агент, Нат и Хлоя женятся, Габриэль Бражник, а Адриан вообще Нуаром оказался! — Дюпен подпрыгнула на лавке, схватив подругу за плечи, — Боже, Тикки, я целовалась с Адрианом… — Начинается, — буднично вздохнула квами, помогая хозяйке встать с кушетки, так как Нат их уже заждался, — Кстати, Плагг Вам сильно помешал? — А? Плагг? — Маринетт встряхнула головой, всеми фибрами тела помня мягкие губы Адриана на своей искусанной коже; крепкие руки, нежно обнимающие её за талию. И дыхание: горячее, обжигающее и возбуждающе каждую клеточку тела прижиматься ближе к парню. — Маринетт, ну не время! — Тикки одёрнула девушку, — Я просила рассказать о том, что у вас было, а не подумать о том, что ты чувствовала… Мой оболтус пришёл не вовремя? — Скорее, он предостерёг от того, что могло случится, — брюнетка разочарованно заправила выбившуюся прядь за ухо, — Мы только поцеловались. — Так… — квами поравнялась с подругой, до этого идя впереди и неверяще вытаращила на неё глаза, — Или я ошибаюсь, или ты реально хотела продолжить то, чего не случилось? — Тикки, говори прямо: переспать, — Маринетт отвела взгляд в сторону, крепко стиснув зубы. — Когда ты стала такой прямолинейной? — квами созидания поражённо усмехнулась, на секунду останавливаясь у палаты рыжего Моля. — В тот самый день, когда увидела сцену своего изнасилования, — Маринетт сглотнула и подняла на квами туманный взгляд, — Мне страшно, Тикки. Мне — той, которая и от пожара спасала, и от обстрелов, и от всяких сумасшедших фриков, акума его укуси, Габриэля Агреста, страшно! — девушка ударила кулаком по стене, яростно кусая щёки изнутри, чтобы не заплакать, — Впрочем, я уже говорила тебе об этом… — Ты не видела сцену изнасилования до конца, — Тикки гордо выпрямила плечи, — Этого не видела и Эмили Агрест. И, между прочим, как рассказывала Натали, Эмили отдала свою жизнь взамен на то, чтобы с тобой всё было хорошо. Не значит ли это, что жизнь равна остатку твоей чести и девственности? — Маринетт молчала, разрываемая изнутри всеми возможными чувствами смятений, — Поэтому о том, чтобы переспать с Агрестом пока и не думай. Рано Вам, только раскрылись друг другу. Или ты сомневаешься, что он тебя не спасёт? — Я никогда в нём не сомневаюсь, — в голосе Маринетт послышались баговские интонации, — Я вообще доверяю Адриану больше чем себе, но… — Но? Но не доверишь тело? — На тебя дурно влияет общение с Плаггом, — Маринетт фыркнула и тихо и смущённо добавила: — Адриану я готова доверить всё, включая тело. — Прекрасно, — Тикки прикоснулась к ручке дверей палаты нового Бражника, — Но ты не ответила, в чём заключается это самое «но»? Маринетт неровно выдохнула. Нервы были на пределе, одна хаотичная мысль сдвигала другую. Говорила мама: нужно меньше спать и больше работать. А теперь случилось какое-то месиво из информации, которую не усвоить и за год. Что уж говорить о том, что её нужно принять. — Но меня волнует, что в своих снах я ни разу не видела лица н-насильника, — Дюпен замолчала, настраивая себя на дальнейший рассказ, когда перед глазами промелькнула тень мужика с расстёгнутыми штанами, — Но лицо Феликса Грэм Де Ванили я видела в чёткости. Он раздевал меня, стоял сзади и расстёгивал больничный халат! — брюнетка хлопнула себя по руке, как будто вытиралась от говна, — Наш «якобы» агент раздевал меня, толкая на насильника… Я не могла его с кем-то спутать. Ну я же не сумасшедшая, Тикки? — Этот вопрос можешь задать вот ему, — квами, со сведёнными в тугую полосочку бровями, тыкнула пальчиком в придурошно улыбающегося Куртсберга, опирающегося на костыль и стоящего в дверном проёме. — Ну что, девочки, обнимашки? — Нат засмеялся, глядя на растерянную Мари, готовую заплакать от одного вида подкошенного друга. — Я так переживала, — Маринетт сквозь слёзы чуть не повалила рыжего на пол, нависнув на нём и задышав ему в плечо, — Я думала, ты умер. — Ха, не дождётесь, — прохрипел Куртсберг, задушенный в крепких объятиях, — Это ты, когда так думала? — парень легонько похлопал подругу по спине. — В машине, — пробубнила Дюпен, — А ты, везучий и живучий. — Ну так, Вы ж без меня загнётесь, тут столько дел ждёт, скоро дочь родится… — Кстати, поздравляю. Не ожидала, — Маринетт отлипла от Ната, с краснеющими глазами облокачиваясь на его плечи и не беря в тот счёт, что Куртсберг уже прямо заявляет о дочери, хотя до первого УЗИ ещё жить и жить… — Не ожидала от меня? — Куртсберг надулся, принимая слова девушки, как его неспособность «зачать». — Я думала, Вы вначале поженитесь, съездите в свадебный круиз, попутешествуете по миру, пройдёте по карьерной лестнице и… — Маринетт так увлеклась жадным перечислением, что и не заметила, как мина Куртсберга готовилась треснуть от улыбки. — Не-не, Мари, у нас с Хлоей не так, как у Вас с Агрестом, что за четыре года любви вы и пяток раз не поцеловались, — Нат хохотнул, — Не говоря уже, сколько раз Вы хотели пригласить друг друга на свидания… — Всё, молчи… — Маринетт вписалась головой в грудь Ната, пряча пылающие щёки. Сейчас с большим трудом верилось в то, что, репетируя сценарий приглашения Адриана на свидание, она никак не подозревала, что этот же самый Адриан в костюме каламбуристого Кота и со второй парой ушей приглашает её на романтический вечер каждый день… они реально потеряли настолько огромное количество времени, что хотелось заистерить. Свидания, поцелуи, признания, совместные прогулки… Маринетт вздрогнула, когда художник без пафоса посмотрел ей прямо в глаза, подняв за локти на себя: — Ты как вообще? — Нат проследил за дрогнувшими ресницами девушки. — Вообще? — Маринетт выпустила пар, — Странно. — Вы этот, от темы не отходите, — Тикки кашлянула, бесшумно исчезнув и также тихо появившись с баночкой кофе, помешивая её содержимое палочкой. — Так, месье Бабочка, я пригнал машину, можем чучухать отсюда и… — появившийся в тех же самых дверях Адриан, застывший с каким-то сумарём вещей, вынесенных Тикки из палаты, которые Хлоя приносила Нату, замолчал на полуслове. Маринетт резко повернулась на родной голос, скидывая руки с широких плеч художника, Тикки уронила палочку в кофе, а Натаниэль устало закатил глаза. — Вы же только через час должны были приехать? — Тикки прочистила горло. — Да мы ка-а-к разогнались… И, видимо, не зря, — Адриан с прищуром проследил за рыжим, минуту назад обнимавшим его Леди, — В честь чего обнимашки? — Наши в футболе выиграли, — саркастично ответил Натаниэль, опускаясь на заправленную кушетку и опираясь на костыль, — Агрест, какого ху… хрена? По моим подсчётам Вы бы подъехали через час минимум. — А я всегда знал, что у тебя по математике была тройка, — Адриан язвительно кинул на пол сумарь вещей и подмигнул Маринетт, которая отчаянно пыталась расчесать себя двумя пальцами. Видя своё лицо в отражении кофейного автомата, девушка могла обозвать себя всеми обидными словами: веник на голове, искусанные губы, пересохшая кожа и синяки под глазами, а, и смешной бесформенный коричный свитшот-платье. И Адриан, так соблазнительно улыбающийся ей. Два дня подряд не спавший, побегавший под дождём и повалявшийся в грязи выглядел как из новой рекламы Найка — Абалденно! — О таких вещах стоит предупреждать, — Нат сдержался, увидев пристальный взгляд Тикки не цепляться больше языками с блондином. — Куртсберг, ну мы ж живые? Здоровые? Доехали? Доехали. Да и к тому же мой безотлагательный вопрос не может ждать, — последнюю фразу Агрест закончил с не похожей на себя нервозностью. — Угу, — Нат загадочно кивнул, — Я примерно догадываюсь о Вашем вопросе, — рыжий кинул осторожный взгляд на Маринетт, задавая вопрос Агресту: — Доехали хоть без приключений? Спокойно? — Если не считать того, что Плагга придавило бутылкой воды на повороте, то да, — Адриан сделал два шага, становясь за спиной, напрягшейся Маринетт. — Тогда лично я спокойна, — Тикки присела на подоконник, закинув ногу на ногу. — Мои бабочки пока занимаются охранником и усыплённой медсестрой, поэтому за Вами мне некогда было следить, — Куртсберг принял из рук Тикки кофе, которым она с ним поделилась, — Ты уверен, точно ничего странного не было? — Нат, я тебе третий раз повторяю: доехали без приключений. Отец за рулём, Натали спала, Плагг спал. Я следил в оба глаза и не единой подозрительной вещи замечено не было. Я не слепой. — Ну кто тебя знает, если ты четыре года подряд свою Леди не мог разглядеть, — Куртсберг в светских манерах отпил кофе, не удержавшись кольнуть за больное место. Уж слишком сильно вписались в его воспоминания образы Маринетт, смотрящей, как возлюбленный уходит под ручку с Кагами. — Да вы сегодня угомонитесь? — Маринетт впервые за разговор подала голос. Не очень-то хотелось, чтобы два близких ей человека ругались, — Как два петуха. — И не говори, Мари, осталось моего оболтуса к ним, и у нас будет целый курятник, — Тикки поддержала подопечную, глядя, как бычатся оба парня, — Что у вас там по вопросам? Давайте ближе к делу. — Всё равно он первый начинает, — Адриан прошёл к окну, коса следя за замолчавшим Натом и обмениваясь с ним взглядом «мы ещё продолжим», — Но окей, Мурцесса, твоё слово закон. Как насчёт обсуждения моего загадочного братца? Назревающее смущение вперемешку с раздражением от каламбура на лице Маринетт сменилось плохо скрытым испугом. — Он никого насиловать не будет, — Куртсберг — самый прямолинейный на свете, быстро ответил на ещё не озвученный вопрос, — Фел и насильники. Брр. Не, ребят, в этом случае противоположности не притягиваются. — Так-так, стоять, — Тикки перебила назревающую тираду Агреста, — Ты уже знаешь о Феле? Ну, то что он… — Теперь я знаю всё, — Адриан нехотя кивнул, раздосадованный тем, что его перебили, — Знаю, что Феликс наш агент. А сейчас всю дорогу думал о тех снах Маринетт. Тикки настороженно мотнула головой, так как на момент отправки Адриана и Плагга блондин не знал ничего. Нат с Плаггом проинформировали… — В моих снах Феликс единственный, чьё лицо я видела, — Маринетт облокотилась на стену, стараясь смотреть куда угодно, лишь бы не на губы Адриана, — Поймите, ребят, я не имею против Феликса ничего и не боюсь его, но вещие сны не обманывают… Адриан уставился на Ната в ожидании, что он обоснует свои слова. — А с чего мы вообще взяли, что они вещие? — Куртсберг сказал это таким голосом, словно только проснулся. — Ля! — Тикки хлопнула себя по коленке, — А не ты ли бил себя в грудь кулаком и с пеной у рта доказывал месяц назад, что сны вещие? Тем более, мадам Агреста это подтвердила ещё десять лет назад. — Да, Куртсберг, купи витаминки для памяти, — Адриан сделал вид, что говорил это вовсе не он. — Кот! — Молчу-молчу. — Нет, друзья мои, — Нат напрягся, игноря блондина, — Во-первых, я при акуматизации Феликса, ну, там, когда они с Хлоей из машины заминированной телепортировались… мы вам с Тикки рассказывали. Маринетт и Адриан с трудом вспомнили о взрывах автомобилей, ища некоторые моменты из полученных за день сведений. — Ну? — блондин встревожено посмотрел на любимую, желая узнать её отношение ко всему произошедшему. К Кагами, к Томоэ, ко взрывам, к Фелу-агенту, к Хлое-помощнице… — Гну, Агрест, — Нат хлопнул по полу костылём, — Я все чувства, эмоции, мысли и переживания Фела, вплоть до того, что узнал, кому он в детстве в песочнице куличики ломал, прочесал по нескольку раз. Как бы мне не трудно это было говорить, но Грэм Де Ванили по сравнению с нами всеми святой. У него цель этого дела: чтобы мы все остались живы, здоровы, а добро восторжествовало, — Куртсберг ещё раз приложился костылём по плитке, — Вы же сами видите, что опасности Феликс не представляет, вы это на подсознанке понимаете. Предлагаю ещё раз по кусочкам воссоздать тот сон. — Может не стоит? — Адриан с опаской наблюдал за бледнеющим лицом Дюпен-Чен. — Целоваться по подворотням не стоит, — влез Нат, — Маринетт, что ты помнишь? — Помню двух женщин, — брюнетка подняла голову повыше, говоря чётко и без запинок, — Одна из них Томоэ, в этом я уверена, а вторая… вторая постоянно находилась рядом со мной. Тоже в плену. У неё были мокрые волосы, но я так и не поняла, какого они цвета, женщина была ранена, пыталась меня защитить. Огрызалась постоянно, пыталась драться. — Выходит портрет Хлои, — мрачно ответил Адриан, — А что за плен? Там были какие-то знаки, различительные цвета? — Это место под землёй, — Маринетт поджала губы, — По всем параметрам, как ты говорила, Тикки, это катакомбы Тибета в Храме Хранителей. Ведь если Томоэ и Таурр держат там пленённого Мастера… — С чего Вы взяли, что эта женщина Хлоя? — Натаниэль, минуты три молчащий, с раздражительностью откинул костыль на кушетку рядом. — У неё есть татуировки? — Маринетт решительно сжала кулачки. — Смотря, где, — на лице Куртсберга проскочила улыбка, — А что? — Нат, давай серьёзнее, — Адриан стал ещё ближе к Маринетт. Как бы страшно это не звучало, но сейчас решалось их будущее. Кулаки хрустели, натянутая кожа шеи была готова треснуть на нём: он просто в напряжении слушал и думал, как предотвратить плен любимой. — Да запрещаю я ей татушки делать, — Куртсберг возмущённо допил свой остывший кофе. — У той женщины татуировка четырёхлистного клевера на плече, — Маринетт склонила голову. — У Натали такой нет, — задумчиво прошептал Адриан, — в прошлом месяце был показ, Мари, Вы с Натом должны помнить: она была в чёрном безрукавном платье. Да и когда ей татухи набивать, отец столько заданий даёт… — Адриан, а у Кагами нет татуировок? — слащаво протянул Натаниэль. — Куртсберг, зараза! — Тикки не успела шикнуть на друга. — Не знаю, — по слогам вычеканил Агрест, — Не видел и видеть не хочу. — А Сабрина? — неожиданно спросила Маринетт, стараясь не вспоминать пока Цуруги. — Я её перевязывала, плечи чистые, — Тикки безынициативно откинулась на спинку стула, — Ты уверена, что это была женщина? — Её тоже хотели изнасиловать, — Маринетт покачивалась из стороны в сторону. — Да мало ли каких отбросов собирает Марлена для выполнения своих грязных делишек, — сплюнул Адриан, намекая на нетрадиционную ориентацию и залезая на подоконник, предложив сесть туда и Маринетт. — Я постою, — девушка с ужасом заметила, какой узкий и короткий подоконник. Это ж придётся своим бедром прижиматься к Агрестовскому! Адриан, не в компетенции которого было, чтобы дама стояла, а джентльмен сидел, спрыгнул с места приземления, снова став рядом с Баг без маски. — Мне казалось, что эту женщину я очень хорошо знаю, — продолжала Дюпен-Чен. — А это может быть Аликс или Аля? — Адриан выставил предположение. — Кстати, да. О бывших героях мы вообще не говорим, — Тикки щёлкнула пальцами. — Аликс Кубдель, она же Банникс, она же моя головная боль, татушки имеет, но клевера у неё нет, — Натаниэль горестно вздохнул, — Она со мной на связь ни разу не выходила. Скорей всего, запрещено какими-то временными законами. А наша Аликс в настоящем не предатель, но и о Марлене не слышала. Я проверял, когда она проездом была в Париже. А Аля… — Эх, Аликс бы сейчас нам была только в помощь… Нино запретил Але делать тату, — Адриан сам вспомнил, как друг возмущался, что Сезер решила набить себе и ему рисунок колец на свадьбу вместо золотых украшение, а в восприятие Лейфа это означает зэков. — Так, ладно. Мы вообще говорили о Феликсе, — Нат вернул вспоминающих своих татуированных женщин-друзей группу на землю, — Маринетт, дальше то что было? — Понимаешь, Нат, я видела много сцен, но… они забываются. Наверное, надо их записывать куда-то, — Дюпен-Чен виновато закусила губу, — Исчезают из памяти. — Какое мы объяснение давали этим снам? — Адриан без всяких препятствий быстро взял Маринетт за руку, не боясь быть брошенным. Он уже клялся, что всегда будет рядом. На одобрительный кивок Куртсберга Агрест закатил глаза. — Снам мы не давали объяснений, — Маринетт погладила пальчиком внешнюю сторону ладони Адриана, — Они просто были. И это не проделки Таурра… — Бред какой-то, — Натаниэль схватил костыль и прошёл к окну, садясь на подоконник, — Что делал Феликс? — Расстёгивал мою больничную пижаму, — выпалила Маринетт, сталкиваясь взглядом с Адрианом, — И подводил к другому мужику. — Та-ак, — протянул Нат, — Что-то было в поведение Фела странное? — Тебе не кажется, что уже тот факт, что он её раздевает странный? — Адриан от злости краснел. — У него были чёрные глаза, — Маринетт потянула руку Адриана к полу, зыркнув на Куртсберга и перебив его язвительный ответ. — В смысле? — Тикки встала со стула, подходя ближе к ребятам. — Ну, знаете, как в ужастиках: полностью чёрные зрачки и руки ледяные, как будто он в каких-то перчатках… — Чёрные глаза, говоришь? — на лице Ната заиграла какая-то азартная улыбка. Рыжий даже костыль отбросил и, быстро допрыгал до тумбы с небольшой папкой, — Эти бумаги мне Сабрина дала. Смотрите… — Положение дел в подпольной организации Томоэ? — Адриан скептически выгнул бровь, пока, не симпатизируя тому, что они прыгают с темы на тему. — Вот это прочтите, я хотел позже показать, но Вы подпортили мои планы… — Нат пролистал бумаги на пятую страницу, — Бывший муж Томоэ Цуруги — Такеши Цуруги был владельцем строительных фирм, застройщик, коротко говоря. А вот то, что он строил в подвалах под землёй своих бывших домов, мало кто знает. Буквально вся дурь и опыты в Японии, да и не только там, проходили именно через него. Заметьте, его ребята ставили опыты не на жирных хомяках и тощих кроликах, а на новорожденных детях. По нашей информации, половина этих детей уже погибла. Из умерших и ещё живущих детей нашего возраста осталось человек пять. Самым старшим по двадцать шесть лет сейчас. Имён и сведений об этих детях нет, но как бьёт себя кулаком в грудь Феликс — Кагами тоже заражена. Не знаю, как, где и когда, но главная задача препарата, который колют им… — Подожди, Куртсберг, — Тикки остановила увлёкшегося друга, — Если я правильно поняла, итог применения этой дури: смерть, и этим заражена Кагами. Не значит ли это, что младшая Цуруги может погибнуть? Маринетт, держа край листка, на последнем слове Тикки смяла файл. — Если не найти вакцину, то да, — Нат глухо выдохнул, — Но не факт, что Кагами заражена, это лишь предположения Сабрины… — Можно мне матюкнуться? — Маринетт прижала ладонь ко лбу. — На этой роли у нас Плагг, — Нат жадно продолжил речь: — Цель этого препарата: выработанный гипноз. Стоит щёлкнуть пальцем, и заражённый человек повинуется. Из людей делают марионетки. — Лучше пусть Кагами окажется заражённой и будет исполнять приказы Томоэ не по своей воле. Тогда это хоть объяснит её предыдущие… козни… — Маринетт сама себе закивала головой, — Ну, что она не на её стороне. — Как знать, Маринетт, — Натаниэль одним своим словом заставил брюнетку потерять половину своей уверенности, — Эти вещества специально колют новорожденным, чтобы до двадцати одного года выработать рефлекс собачонки. Если человек до этого возраста не войдёт под полный контроль, будет бороться и сопротивляться, то умрёт. Ему нужен наставник: тот, кто будет им руководить. Иначе: смерть. — Блять, — Тикки не выдержала и отошла от молодых людей, царапая стенку палаты ногтями, — У меня башка взрывается. — И это не всё, — Натаниэль устало перевернул две страницы, — Вот картинки того, что случается с людьми при полном гипнозе. Прошу заметить, что, если человеку на первой неделе жизни этот препарат не вкололи: он гипнозу не поддастся. Но если сильно хочется кого-то взять под свою власть: человеку колют дозу на тридцать миллиграмм, после которой он полностью подвластен своему «хозяину». Сделает всё, что прикажет босс. По истечению десяти минут гипноз спадёт, а гипнотизированный умрёт, — трагично закончил Куртсберг, — Это тот случай, когда нужен какой-нибудь доходяга, который выполнит всю грязную работу. Адриан и Маринетт, напряжённые до предела, рассматривали две фотографии незнакомых мужчин с одной отличительной особенностью: — На первой картинке зрачки подвластного и сам глаз чёрные, а на второй чёрные с малюсенькой белой точкой, угадайте, где подставной, а где реально опасный тип? — Нат, давай без угадаек, — взмолился Адриан. — А мне кажется, что чёрные зрачки, это подставной, а с белым вкраплением готовый к зловещему плану… — медленно выговорила Маринетт, — Подожди, у Феликса были чисто чёрные… — Да, ты абсолютно права, — Нат показал не угадавшему Агресту язык, — Феликс относится к тому типу людей, которые не подвластны никакому гипнозу. Это встречается редко, но это действительно так. — Отец Фела работал в банке, там ведь тоже проверяют на гипнозоустойчивость… — между делом проговорил Адриан. — Да, друзья мои, Феликс во сне — это Феликс в чёрных линзах. Не знаю, каким образом он провернёт всю эту сцену, но, скорей всего, Марлена захочет сделать какое-то грязное дело руками Грэм Де Ванили. Во всяком случае, мои бабочки всегда будут с вами. — О-ох… Нат, а ты уверен, что он реально устойчив, ну, к гипнозу? — Маринетт не доверительно и несколько растеряно перелистала папку, читая бумаги, подтверждающие короткий рассказ рыжего. — Абсолютно. Он то и с магической силой Бражника не церемонился никогда: мог и может, прости меня Нууру, взять шефство, что уж говорить о гипнозе. Определённо, те мы из будущего придумали какой-то гениальный план по твоему спасению. Поверьте мне.

Спустя 30 минут:

Адриан сидел на кушетке рядом с Маринетт и Тикки, надувшийся из-за того, что дремлющая возлюбленная упала на плечо к Тикки, а не к нему. —… Так, ну, думаю, всё по плану, — в палату, прихрамывая, зашёл отряхивающийся Нат, — С медсестрой и охраной я вопрос решил, сил моих не так много, поэтому придётся кому-то надеть брошь и телепортировать меня и Вашу обстрелянную машину в особняк. Мне на машине ехать нельзя, ещё часа три, и я буду овощем, раны растрясёт, хреново станет. Это пока их не видно, силы Нууру мне в помощь. — Говорю сразу: Мари и Адриан брошь одеть не смогут, — Тикки приоткрыла один глаз, — Маринетт из-за ран, а Адриан из-за Плагга, возможно, Вы слышали, что если соединить два талисмана вместе в момент хуманизации одного из квами, то тот, который был в хумке, опять станет маленьким задохликом. — Эти ваши квамианские законы мне боком выходят, — рыкнул Натаниэль, нервно ходя по помещению, — У Сабрины сил не хватит, Натали спит, Хлоя спит, о, Адриан, Габриэль в состоянии… — Нет, — сразу отрезал Агрест ещё не озвученный вопрос, — Он поклялся, что больше не наденет талисман мотылька. — Он издевается? — Куртсберг сложил две сумки одна на другую, — А в качестве исключения? — Нат, тебе ли не знать о значении мужского слова, — Маринетт сладко зевнула, сильно клонясь в сон. — Ага, слово. А Ната голуби к дому повезут? Или из акум самолёт построить? — Куртсберг размахивал руками, — Там всего лишь брошь одеть, всё остальное Нууру сделает. — Всем доброе утро, — в открытые двери просунулась голова необычайно культурного Феликса. Маринетт распахнула оба глаза, Тикки аккуратно кивнула в знак приветствия, а Адриан даже с места встал. — О, я, кажется, Бражника нашёл, — Нат скрестил руки у груди, оценивающе поглядывая на Грэм Де Ванили. — Чего?

***

«Не нужна мне Ваша математика!»

Посвящаю эту часть: _Alex_Ketchup_

За 6 часов 40 минут до роковой ошибки:

Чёрный микроавтобус и машина Сабрины заехали в открывающиеся по команде Ната ворота особняка Агрестов. Куртсберг уже давно находился в доме, удачно телепортировавшись с помощью Феликса, который назвал его узурпатором за ужасно стрёмный костюм. Рыжий успел узнать у явно возмущённого Габриэля коды от ворот и дверей (не каждый день надо говорить пароли от охранной безопасности, чтобы изнутри открыть дом, так как все телефоны с приложением для управления домом сели), поэтому Нат сумел открыть ворота и уже поджидал друзей под навесом на ступеньках. Дождя совсем не было, лишь сплошная слякоть и лужи заполняли весь двор, а из серого сада дул проходящий под одежду ветер. Габриэль в хмуром молчание шёл от закрытых ворот, где скрылся водитель Хлои, оставив им машину и дочку мэра. Адриан и Тикки у багажника принимали какие-то коробки от Сабрины и Фела, Хлоя всё ещё спала в салоне, а Мари и Нат, не отошедшие от ран и с перевязками, ждали у входа, часто порываясь помочь. — Я спать, — Натали не дождалась каких-либо указаний, шатаясь и выходя из соседней машины, которую Плагг наконец припарковал «красиво» (ну, как красиво — поставил у окна Габриэля, перекрыв весь обзор в сад). — Мисс Санкёр, у меня всего две просьбы, а потом можете идти спать куда хотите и с кем хотите, — Фел вытащил своё туловище из багажника, остановив женщину около навеса, — Я могу получить коды от охранной безопасности? Пока мы будем отдыхать не помешает перекрыть окна решётками и поставить защитные блоки на стены, — блондин заметил опасение на лицах, слушающих, и добавил: — Разумеется, опасности не наблюдается, но перестраховаться не помешает. Все ведь отрубимся спать. — Числа дней рождения Эмили и Адриана, сложенные вместе и умноженные на год рождения Габриэля, — отчеканила Натали с кислым выражением лица, широко зевая и совсем не утруждающая такой просьбе, — Посчитаешь — сразу узнаешь код от всех дверей и окон. — А ты говорил, не нужна мне Ваша математика, — Адриан хохотнул и всунул в руки брата коробку с надписью «вещи». — Спасибо, мисс Санкёр, — вежливо процедил Фел, не зная, как послать брата. Это, кажется, была единственная тема, где Адриан мог над ним постебаться, имея веский повод. Математику, тем более, алгебру, Грэм Де Ванили на дух не переносил и всегда говорил, что в жизни она ему не пригодится. — Меня нет, — пробубнила Натали, хлопая входными дверьми и случайно дыхнув на Маринетт перегаром. — Это она из-за Гориллы? Так напилась? — Дюпен-Чен с жалостью проводила женщину взглядом, спросив это, как только та исчезла в доме. — Да, — Адриан поморщился, вытаскивая какой-то чехол то ли с зонтом, то ли с фонарём. — Ей необходимо отоспаться, — Нат посмотрел на помрачневшую Маринетт, у которой на душе скребли кошки от того, что даже такие сильные женщины, как Санкёр, ломаются при помощи Томоэ, — Она переживает сильнейшую потерю близкого друга. В ней сейчас полное безразличие ко всему окружающему. Брюнетка выслушала и сжала кулаки, вспоминая дырки на бампере машины Агрестов и отверстия от пуль в окнах, когда они выходили из корпуса больницы, созерцая припаркованный джип. Сглотнув, девушка в какой раз поймала себя на мысли, что в этой безжалостной игре будет слишком много боли и потерь. — Я его мало знала, — прошептала Маринетт, ловя каплю с крыши навеса себе на нос, — Но каждая смерть будет отомщена. Куртсберг рядом покачал головой, видя пылающий огонь в глазах ЛедиБаг без маски. — Фел, ты загорать будешь? — Адриан «случайно» открыл тот самый чехол из багажника, видя верхушку, точь-в-точь похожую на зонт. — Ага, даже плавки купил. Вот не подскажешь, купаться лучше в луже или с утками под мостом? — Фел выхвалил из рук Адриана длинный чехол, — Это раскладной монитор. — Будем мультики смотреть? — младший Агрест фыркнул, захлопывая крышку пустого багажника. — С ограничением восемнадцать плюс, — Сабрина вышла из-за другой стороны машины, неся тёмный шершавый чемоданчик, наперевес давящий ей на плечи. — Да там же килограмм двадцать! — Фел ахнул и поскакал выхватить у подруги чемодан с заряженными пистолетами. — Напоминаю, — Габриэль вышел откуда-то из-за кустов, пытаясь держать в себя в руках и не переживать по тому поводу, что в его доме сейчас находится четыре пары без башенных молодых людей, — Первое правило этого дома: говорить максимум тихо. — Ну чё пацаны, будем тусить! — гаркнул Плагг, выпрыгивая из машины Ренкомпри, словно на зло зашумев. — От засранец… — Тикки пнула парня коленкой в коленку, жалея, что руки заняты. — Это невозможно, — Агрест взял из ладоней Тикки сумку со своими вещами и прошёл мимо цокающего Фела, зацепившись взглядом за фамильное кольцо на его руке. Украденное Феликсом год назад у Габриэля. Блондин сразу заметил жест дядюшки, потирая кольцо и заставляя остальных присутствующих затаить дыхание. — Хотите забрать? — Фел прищурился, потирая безымянный палец. — И ты мне его отдашь? — Габриэль склонил голову на бок. — Нет, — твёрдо отчеканил блондин, чем заставил Плагга и Адриана сделать два шага к делящим семейные ценности родственникам. Запах драки так и веял в воздухе. — Как два индюка, тьфу ты, — Тикки зашла в дом, ругнувшись рядом с Натом и Маринетт. — Хм, — старший Агрест усмехнулся, вращая своё кольцо на пальце и медленно стаскивая его с себя, — А знаешь, это ведь фамильная ценность, так? Которую носят супруги… а мы с Эмили… — губы Габриэля искривились от болезненного напоминания о жене, — А мы с Эмили давно не пара. Она в другом мире, чужом, не моём. Ну, а в моей жизни начинается новая история, без этих Грэмиевских колец. Во взятую Габриэлем ладонь непонимающего ничего Фела легло второе кольцо. — Вы с Адрианом продолжатели рода… — Габриэль возобновил свою речь, не дав никому вставить и слова, — Адриан, урождённый Агрест, а ты не роду не племени. — Габриэль фыркнул, не очень-то жалуя отца Феликса, — Да и у Адриана будет сразу два кольца: одно обручальное, второе своё — кошачье. Это станет лишним. Поэтому у тебя будет два. Дизайнер с каким-то добрым прищуром посмотрел на Маринетт, спустившуюся из-под навеса к Нуару. — Эм… — Фел то сжал, то разжал кулак со вторым серебряным колечком. Поверить в то, что Габриэль, готовый в прошлом году роту спецназа нанять, лишь бы свою драгоценную бижутерию вернуть, было практически нереально, — Вы шутите? — Я похож на клоуна? — лицо Габриэля с искренности сменилось на возмущение. — Вот Ваши наряды, из летней коллекции, реально клоунские, — Плагг и здесь нашёл, что вставить, — Я, когда пацана в тех джинсах драных увидел, решил, что у Вас финансовый кризис настал! — Вообще-то это был тренд той осени, а на место дырок пришивали стразы, раза в три дороже, чем сама ткань, — ревниво высказалась Дюпен-Чен, обиженная такими словами на великолепный хит джинсов прошлого года. Заметив несколько прикованных к себе взглядов, брюнетка смутилась, притупив взгляд не столько от одобрения в глазах Габриэля, сколько от восхищения в зелёных кошачьих. — Кот, на нас смотрят, —прошептала Дюпен, прячась за плечом Адриана. — Кто смотрит? — любвеобильно проворковал Адриан. — Люди! — покрасневшая Маринетт пихнула возлюбленного в бок. — М-да, вот поэтому такие кольца ему доверять нельзя, — хмыкнул Агрест, отворачиваясь от пары каламбурщика и смущающейся девушки, — Так на что-то или кого-то засмотрится, что у него кольцо украдут. — Я вообще-то самый чувствительный на свете, — фыркнул Адриан, на миг отвлекаясь от любимой. — Я в шоке, — Феликс облокотился на бампер, рассматривая второе кольцо, как диковинку. — Второе кольцо оставь своей жене, — Габриэль пожал плечами, внутри себя радуясь, что реакция у племянничка ожидаемая. — Ага, жене… — Фел словно ошпарился кипятком, когда под словом «жена» в воображение сразу возник образ Кагами Цуруги. Вряд ли Габриэлю понравится, что фамильная ценность перейдёт в руки дочери их врага… — Это неожиданно, — нашёлся Фел, протягивая ладонь дяде для рукопожатия, — Наверное, спасибо? — Меня щас блеванёт от этих соплей, — Плагг замахал руками, созерцая благодарственный обмен взглядами у родственников. — Кстати, Плагг, Тикки попросила, чтобы ты Хлою в комнату перенёс, — Маринетт тоном своей квами заставила брюнета прекратить изображать тошноту. — О, Тикки нет и всё равно меня достают. Я тут грузчик или квами? — Плагг поставил руки в боки. — Но у тебя у единственного после этого не будет болеть спина, — Нат спустился по ступенькам, прихрамывая на правую ногу, идя с костылём в руках, как гангстер из Англии. — Слушайте, а чё мы тогда на машинах ездим? У нас же есть спина Плагга! — забунтовал квами, хлопнул в ладоши, — А? — Плагг, не бузи, — Адриан открыл двери микроавтобуса, где мирно похрапывала Хлоя, — Ты и так коробки не таскал, отрабатывай. — Нашли себе бесплатную рабочую силу, — продолжил возмущаться брюнет, всё же смирившись и без особых усилий подхватив Буржуа на руки, — Спина у них болит… а сами со своими Леди по крышам скачут… — Бережно неси, — Куртсберг махнул рукой в знак того, что они уходят, и последовал за Плаггом и спящей блондинкой. — Бережно будешь крестиком вышивать, — Плагг бочком пролез в дверной проём, так как туфли Хлои никак не пролазили. — На пустом месте заводит тираду, — Адриан с видом знатока покачал головой. — Вылитый ты — Нуар, — спокойно ответила Дюпен-Чен, с жалостью наблюдая, как Плагг пилит своими шуточками Натаниэля. — По-твоему, Моя Леди, я завожусь на пустом месте? — блондин поиграл бровями. — Глупый Кот! — вспыхнула Маринетт, чувствуя, как запылали щёки. — Меня до обеда не будить, — Габриэль забрал с капота свою сумку с одеждой и зашагал к особняку, — Все гостиные комнаты на втором этаже. Фел, Вам с Сабриной один на двоих? — Два одноместных, — не удержался стебануться Грэм Де Ванили, сравнивая дядю с консьержкой и не услышав, как хрустнула кулаками Ренкомпри за спиной. — Тогда мадмуазель Ренкомпри в двухместный, а ты в старую детскую, — мужчина хитро улыбнулся в отместку. — Я в кровати не помещусь! — Ложись на пол, — Габриэль был уже на ступеньках, так сладко зевнув, что Маринетт заскучала по своей мягкой постели в пекарне. — Вот видишь, а ты говорил, что он тебе за кольцо в рожу даст, — Сабрина поддела возлюбленного в бок, — А он подарил сразу два. — Та он пьяный скорей всего… — Феликс интуитивно помахал перед лицом рукой, как будто избавлялся от перегара. — Не, если б он был пьяным, то поселил тебя в двухместный, — Сабрина цокнула, вспомнив, что что-то забыла в багажнике и снова полезла копошиться. — А, ну да, много дел сразу — не про трезвого дядюшку, — Феликс мягко улыбнулся, глядя, как Адриан и Маринетт в разнобой двигаются ко входу. Воспользовавшись уходом брата, блондин занырнул под крышку багажника, — Кстати, Сабрин, там же код от охранной безопасности 990? — Ты мне вначале дни рождения их семейки скажи, — Ренкомпри закрыла машину, доставая оттуда флешку, которая выпала из топа Хлои во время тряски на дороге, — На, не смей терять, — девушка всунула в ладонь Фела кусочек железки, — Калькулятор возьми, троечник!

***

«Я могу тебя за это только по твоей кошачьей заднице отшлёпать!»

Посвящаю эту часть: Хаинц

За 6 часов 20 минут до роковой ошибки:

Когда разговор шёл о делёжке комнат и распределении «постояльцев», Маринетт, видимо, находилась в своём мире. Потому что, дойдя до помещения, она с ужасом поняла, что спать они с Адрианом будут в одной комнате, а мимо проходящий Габриэль, появившийся в тот момент, когда Адриан открывал двери, даже не смотря на пару, сказал: «Сын, учти, я ещё молод для внуков». — …Молод он, а сам в двадцать отцом стал… — бурчал Адриан, словно не замечал Маринетт. Когда двери за спиной девушки захлопнулись, а Адриан остался сзади дышать брюнетке в макушку, у Маринетт перехватило дыхание. — Эм, ну, вот моя комната, — Агрест первым нарушил молчание, выбегая в центр помещения и нажимая на кнопку пульта, открыв шторы. — В прошлый раз у тебя их не было, — Маринетт глупо улыбнулась, рассматривая в панораме окон серое небо, затянутое тучами. — Пришлось установить от слишком пронырливых журналюг наподобие Али Сезер, — объяснил с нервной усмешкой Адриан, не зная, как дальше вести с себя с девушкой. — Ммм, мне казалось, КотНуар обожает своих фанатов и интервью, — Дюпен-Чен закрутила прядь волос за ухо, пытаясь подвести разговор к той теме, которую они ещё не затронули. — Это Нуар, а это Адриан. Разные люди, — с некоторой презрительностью отрезал блондин. Маринетт замерла, не находя, что ответить на фразу, сплошь наполненную холодом. Между ней и Агрестом до сих пор царила какая-то непривычность, скованность — возникала невидимая стена. Это, кажется, было только у АдриНетта — их лицах без масок. Адриан и ЛедиБаг смущались, Маринетт и Кот были живыми и стебущимися друг над другом молодыми людьми, а Леди и Нуар собранными и всегда решительными. — А-Адриан, послушай, — Маринетт затеребила шнурок на своём платье-свитшоте, как Агрест её перебил, оказавшись за рабочим столом, покрытом пачками дисков с видеоиграми. — Не хочешь сыграть в «Ультиматум МегаСтрайк три»? — Адриан на полном серьёзе полез копаться в кассетах. — Ч-что? — Маринетт вскинула удивлённый взгляд на возлюбленного. Она тут душещипательное признание готовит, а он в игрульки предлагает порубиться? — Я помню, ты в коллеже круто играла, всех уделывала. Сейчас новый комп загрузится, и я подключу диск… — Адриан не отвлекался от чёрного монитора, в напряге держа плечи. — Что? Нет! Я вовсе не хочу играть… — Маринетт замахала руками. — Да, я почти настроил. Тут ещё новинка вышла, её в продаже нет, но отец делал эскиз шубы для директора их фирмы, и ему, точнее, мне, дали пробник, — Адриан залез под стол в поисках провода. — Адриан, давай пока забудем об этой игре и… — Дюпен-Чен теряла терпение, то сжимая, то разжимая кулаки. — Так что мы с тобой первопроходцами станем, — блондин всунул в розетку два блока зарядки: от компьютера и от приставки, — Ты это… садись за стол, бери джойстик… — Кот! — рявкнула Маринетт, заставив Агреста широко расправить плечи и столкнуться с брюнеткой взглядами, — Кот… — напряжённей и тише выговорила Дюпен-Чен, ощущая, что ей неловко даётся называть его этим именем. Зато помогло вывести Адриана из игровой деятельности, — Нам нужно поговорить по поводу нападения Кагами на меня в палате. Блондин горько улыбнулся, кивая самому себе. — Я уже говорил, что поступил, как подонок, когда решил стать Котом-отшельником и… — Адриан стиснул зубы, — и отпустить тебя. Но я не смогу. Возможно, сейчас ты скажешь, что когда мы закончим операцию, ты бросишь меня и то, что было в палате… Ну, поцелуй, это всего лишь разовое помутнение и никаких ваших девчачьих бабочек в животе у тебя не возникло, но я не отступлюсь. Да, из-за того чёртового сна я бросил тебя на растерзание шестёркам Марлены и Кагами; да, я привиделся тебе убийцей в том сне от Таурра, но я всегда буду рядом с тобой. Можешь, если хочешь, ударить меня за это… — Кот, почему ты такой глупый… — Адриан не заметил, как готовая заплакать Маринетт маленькими шажочками шла к нему во время его долгой речи, — Я тебя за эти все слова могу только по твоей кошачьей заднице отшлёпать. — М-моя Леди, мне не послыша… — Адриан на несколько минут впал в прострацию, интуитивно поглаживая плечи прильнувшей к нему возлюбленной. — Молчи, — Маринетт сжала его толстовку сзади, — Ты ведь знаешь, что друг без друга мы не сможем… — Знаю, — покорно ответил Агрест, положив подбородок на макушку девушки. — Тогда зачем говоришь всё это? — брюнетка поднялась на него своё покрасневшее лицо с красными, но не заплаканными щеками и носом. Адриан с грустью посмотрел в голубые, пленившие его четыре года назад, глаза Маринетт: — Потому что чувствую вину: что сразу не узнал тебя, что поверил в рассказ Тикки, что поцеловал Кагами… — последнюю фразу блондин закончил сквозь зубы. — Кагами… — отстранённо прошептала Маринетт, не показав на лице ни ревности, ни боли, только открытую печаль: — Кагами оказалась моей сестрой… Чёрт, эта история как запутанный на триста серий сериал. — Угу, снятый по реальным мотивам, — буркнул Нуар, потирая голову о макушку возлюбленной. — Знаешь, Адриан, — Маринетт дотронулась до его руки, получив по всему телу разряд тока от близкого контакта, — В тот день, в день вашего с Кагами поцелуя, — Дюпен-Чен говорила по слогам, сверля взглядом пол, — Мне действительно было очень плохо… Но! — девушка, страшась собственной храбрости, приложила пальчик к губам готовящегося сказать, какой он плохой, Адриана: — Если бы не Кагами и Лука, мы бы не были так счастливы, как сейчас. Они показали нам изнанку того, что будет, если мы не будем вместе. Постоянное ощущение боли за то, что мы ими пользуемся и играемся невзаимными чувствами; что боимся даже поцелуя в щёку с тем, кого считаем просто другом, а на виду у всех предстаём идеальной парой. Адриан, — Маринетт провела от его губы дрожащим пальчиком к груди парня, жадно глотнув воздуха, когда ладошка почувствовала горячую кожу, накаченное тело и сильно бьющееся сердце, как и её, — Судьба уже преподнесла нам урок, в котором мы выступили главными шутами, не замечавшими друг друга под масками. И дала нам новый шанс, которым мы обязаны воспользоваться. — Даже не зная, что нас ждёт в недалёком будущем? — Адриан прислонился своим лбом ко лбу Маринетт, пристально смотря на её губы. — Но мы ведь победим? — Маринетт с бескрайней надеждой впилась в его толстовку, — Как там в рекламе супергеройских мерчей говорят? — брюнетка закусила губу, — Непобедимые ЛедиБаг и КотНуар? — Иди уже сюда, — Адриан опустил её руки со своей груди, заключая девушку в нежных и сильных объятиях, — Конечно, непобедимые. Кстати, давай договоримся, что когда будем надирать задницы шестёрками Марлены, мужиков я возьму на себя? А то буду ревновать, шлёпать ты можешь только меня. Маринетт закатила глаза, легонько пихнув Кота в бок. Эта его способность от стрессового разговора делать шутки одновременно и бесила, и нравилась ей. Успокаивала, что ли… Ещё и этот её тупой подкол про шлёпанье задницы Нуара! Ну оно как-то само сорвалось у неё, под натиском прервать бред, что бубнил возлюбленный. — Ммм, твоё худи пахнет моим папой, — Дюпен-Чен шмыгнула носом так, словно была ёжиком. — Обычно это говорят, когда подозревают в измене. Но учти: я с твоим отцом не спал… — Адриан блеснул клыками. — Дурак!

***

«А вдруг мы тут голые?»

Хлое снились листья пальм, пляж Мальдив, искрящийся в лучах солнца песок под ногами, и Нат, ныряющий с невысокого мостика в океан. Где-то рядом суетились официанты, поднося другим постояльцам дорогого отеля напитки, а Хлоя в отдельной вип-зоне под зонтиком попивала апельсиновый смузи, очень по-взрослому облизывая соломенную палочку в напитке на глазах Куртсберга. Вот Нат всплывает у самого берега, медленно выходит из воды, давая рассмотреть блондинке все стекающие по его плечам и торсу капли. Но почему-то вместо заигрывающей улыбки на лице Буржуа отражается раздражение. Да, её бесят эти его плавки с фиолетовыми бабочками на чёрном фоне. Бабочки… Фиолетовые бабочки… И какая-то сиреневая фигурка, спящая на полотенце около Хлои не даёт ей покоя. Стоп. Нат, бабочки, квами Нууру, авария, взрыв машин, Феликс с Сабриной… — Ах ты ж охламон! — Хлоя взвизгнула и, вскинув ноги кверху, приняла сидячее положение на кровати. Не замечая, как в голове бьют барабаны, а перед глазами всё вплывёт, Буржуа полезла к себе под свитер посмотреть на плечо, в котором что-то покалывало. Маленькая красненькая точка от укола. — Твою ж налево, — не проснувшийся организм не выдержал, и Хлоя завалилась на подушку, с помутнением смотря на чёрно-белый потолок. В мыслях промелькнули какие-то испуганные крики Сабрины, дикая слабость текла по венам, и Хлоя могла проклинать Фела только бормоча ругательства, уже точно будучи уверенной, что этот вредный блондин вколол ей снотворное… или успокоительное… По крайней мере, Буржуа спала до этого. А нехватка физических возможностей говорила о том, что она ослабла… Короче, этот агент, косившийся под Джеймса Бонда, заткнул её от истерики, вколов какую-то штуку в плечо и упаковав в машину… Хлоя прикрыла глаза и снова открыла, со страхом осознавая, что она в особняке Агрестов. Это единственный дом, где на высоких потолках нарисованы бабочки, а весь интерьер состоит всего из двух цветов: чёрного и белого. — Если я спала больше часа, я его побью… — Хлоя с трудом подняла над головой руку, смотря на наручные часы, — Фууух… С момента начала разговора с Фелом и Сабриной и её пробуждения прошёл всего час и десять минут. Хлоя снова вжалась в невероятно мягкую кровать, пока плохо соображая, но отчётливо слыша журчание воды в ванной их большой комнаты, аккуратно сложенные на стуле мужские вещи и тихое напевание песни, которую Нат всегда бормотал, когда брился. О, даже пустая коробочка от бритвенных станков на столе. — Купается он, значит, — заговорчески прошептала Хлоя. — Нат, дружище, я тут тебе принёс сводки и компромат, положу на стол и… — двери без стука отворились, и в комнате возник увлечённый перебиранием файликов в папке Феликс. — Тебя учили стучаться? — кряхтя, Хлоя приподнялась на локтях, — Вдруг мы тут голые? — Ты всё-таки проснулась, — Фел покачал головой, стоя в проходе и прижимая папку к груди. — Что значит «ты всё-таки проснулась»?! — Хлоя повысила тональность голоса, охренев от такого начала разговора и игнора её провокационных вопросов. — Да я просто надеялся, что до обеда тебя не услышу. Обычно это снотворное при недосыпе преумножается, и человек спит дольше, а когда просыпается, становится добрым, — заумно объяснил блондин, идя к кровати Хлои, — С тобой особенный случай. Ты, случайно, не мутированная? — Я щас тебя мутантом сделаю, ай… — Хлоя схватила с кровати подушку и даже смогла запульнуть в живот парня, как плечо отозвалось болью. — Не надо, старушка, не быкуй, — Феликс наигранно вздохнул и кинул папку на стол, а подушку обратно на кровать. — Если ты мне не дашь какого-нибудь обезболивающего, я тебя на фарш пущу, — Хлоя тяжело задышала, — Почему мне так хреново? — Я не знал, что ты так долго не спала до этого, — Феликс впервые с промелькнувшим в глазах сочувствием посмотрел на блондинку, — Снотворное удвоило свою силу в этом случае. — Нафига ты его вообще вколол?! — Хлоя раздражённо бахнула кулаком по кровати. — Мне нужно было тебя от истерики спасти, — Грэм Де Ванили с нарастающей в голосе виной притупил взгляд в пол. — Теперь тебя никто не спасёт от моего гнева, — проскрежетала Буржуа, — А до истерики ты меня сам довёл. — Обычно всех доводишь ты… — Фел, — угрожающе проговорила Хлоя, — Если не найдёшь обезболивающего… — Да понял я, хватит словесными какашками кидаться. Поднимай свою тушку, помогу я тебе, — Феликс протянул руку шипящей Буржуа, хватая её за локоть, — Посиди пока на стуле, посмотри на птичек в окошке. Слегка бледная Хлоя молча повиновалась, не упустив возможности наступить блондину раз пять на ногу, пока он усаживал её за белый мраморный стол. — Ну что, Хлоя, сыграем во врача и пациентку? — рыготнув и получив метание взглядом молнии, Феликс похлопал девушку по плечу и прошествовал к дверям, — Жди, сейчас принесу спасительную микстуру. С напевкой той же песни, что горлопанил Куртсберг в душе под шум воды у раковины и не слышал появления посторонних, Феликс ускакал из комнаты. — Мы уже и в больнице были, — Хлоя оглянулась на двери ванной, принимая медленно долетающие ей в голову выводы. Так как Нат был уже здесь, остановка, которую они были обязаны сделать у больницы, чтобы забрать остальных, состоялась. Пока не хотелось думать о том, как прошли встречи, с приключениями ли они доехали до особняка, как отреагировал Натаниэль на усыпление жены и как ребятам удалось пронести её в машину. — Заразы, воспользовались положением беременной женщины… — Хлоя закашлялась, ища глазами то, что можно было выпить. В горле першило, а аккуратно поставленные на тумбочке бутылки минералки так и манили, — Габриэль ставит воду, хотя мы у него первые гости за десять лет. Оригинально. Девушка сделала новую попытку дотянутся до холодненькой водички. Можно, было конечно, Фела подождать, но она девочка самостоятельная. Ещё можно ногой поддеть, но тогда или стеклянный стол сломается, или бутылка разобьётся. — Давай, Хлоя, ты ж героиня, — Буржуа подбоченилась, готовясь встать, — И раз, и два, и три… ахвх! Сделав рывок вперёд, блондинка пошатнулась и завалилась на стол, локтём открыв папку Фела, которой до этого не уделила внимания. — Ещё и локоть порезала, — Хлоя зажмурилась от издевательств, приготовленных этим грёбанным днём и открыла мокрые глаза на первой странице папки:

«Маринетт Дюпен-Чен = всемирно известная супергероиня Парижа ЛедиБаг. 3 стр. — Досье. 6 стр. — Фотоархив и доказательства. 10 стр. — Отношения…»

***

«Не пей всякую байду, если не хочешь проснуться не пойми где и не пойми с кем!»

Посвящаю эту часть: _Velikay_

За 5 часов 50 минут до роковой ошибки:

Сабрина сидела в просторной столовой в почти гордом одиночестве. На кухонном столе в двух шкатулках мирно посапывали Тикки и Вайзз, а из гостиной доносился смешной храп Плагга, который со словами: «Пойду выбешу ГлавГада и залезу на белый диван в ботинках», отрубился буквально за пять минут, даже не дождавшись Габриэля, который, между прочим, тоже спал. Рыжая уныло посмотрела в окно, перекрытое со всех сторон решётками в целях безопасности и мирного сна, так как следить за камерами наружного видеонаблюдения было некому — благо, код «990» Феликс высчитал правильно. И хоть Грэми всех уверял, что враг не придёт средь бела дня, решётки были не лишними, а блоки на стенах и датчики движения на улице только в тему. Ренкомпри замотала плечи во взятую у Маринетт кофту и, отвернувшись к серому пейзажу за окном, отхлебнула из стакана мутновато серую жидкость, найденную в бардачке Гориллы, когда они с Адрианом и Фелом готовили машину к телепортации в гараж. Полупустая бутылка из-под этой самой жидкости имела весьма странное название: «Русские щёчки». На вкус гадость редкостная, но, когда внутри ещё гаже, это даже спасение. — Ты бы не пила эту хреновуху, ей лет наверняка больше, чем нам вместе взятым, — в столовую прошмыгнула Хлоя, к удивлению подруги, не спящая, выпившая обезболивающее, вытрясенное у Фела, и безупречно одетая, и накрашенная. — Ты почему не спишь? — Ренкомпри никак не отреагировала на замечание и сделала глоток ещё больше. — Выспалась, — буркнула Хлоя, — С твоей же помощью. — Укол был безвредным, тебя просто на время нейтрализовали, — рыжая пожала плечами, понимая, что подруга намекает на вколотое в участке снотворное. — Проехали, — Хлоя скривилась, всем своим видом давая понять, что темы продолжать не хочет. Достав из холодильника ледяной фреш подозрительно зелёного цвета, блондинка ужаснулась: — Фу, как это Адриан пьёт? — Вот именно, как он это будет пить, если ты это сейчас выпьешь? — А его Маринетт накормит, — Хлоя усмехнулась, убирая фреш обратно, — Своей чудесной баговской энергией, — блондинка с таинственностью взглянула на Ренкомпри. — Ты узнала, что она ЛедиБаг… — на миг в выражение лица Сабрины проскочила серьёзность, а не пьяная безразличность. — Да, — Хлоя замерла, больше не копошась в холодильнике, как у себя дома и глухо выдохнула, под гром за окном говоря всего одну фразу: — Я знаю, что она — ЛедиБаг. — И… как? — Сабрина снова насторожилась. Зная взбалмошный характер Хлои, рыжая уже начинала волноваться. Так как Буржуа за своего «Адрианчика» была готова порвать, было страшно говорить о том, что кроме смелой, храброй и шикарной девушки (как ЛедиБаг) она никого не хотела видеть рядом с Адрианом. А учитывая отношение Хлои к Маринетт, Буржуа вообще могла стать поперёк только сформировавшейся пары. — А знаешь, я рада, что это оказалась именно она, — Хлоя ответила спокойно, с головой спрятавшись в набитом холодильнике, — Теперь это хотя бы объясняет рвение Ната и Тикки не рассекречивать её личности. Сабрина вскинула брови, не ожидая такого поворота событий. А как же фраза: «Адрианчику нравятся и получше!» или «На роль ЛедиБаг она мало тянет»? — И это всё, что ты хотела сказать? — Ренкомпри положила подбородок на горлышко бутылки. — А что я должна сказать? Или, может, признать? — Хлоя насупилась, хлопая дверцей холодильной камеры, — Что всё это время мечтала стать сестрой какой-то дочери хлебобулочника? Что всё это время боготворила серую мышь Дюпен-Чен? — Это всё к чему? — Сабрина склонила голову на бок. — Да к тому, что я запуталась, — Хлоя с остервенением вновь открыла холодильник с такой силой, что тот пошатнулся. Всего одна надпись: «ЛедиБаг=Маринетт Дюпен-Чен» и фото доказательств перевернули мир Хлои Буржуа. И как можно было с самого начала этой ахиренной истории поверить в то, что Маринетт является какой-то Карапасихой?! Та бесячая Дюпен-Чен оказалась ЛедиБаг, которой Хлоя была готова туфли чистить, лишь бы быть с ней знакомой и дружить. — Их несхожести не могла заметить только я, да Адриан, — блондинка опустила голову, не слыша пеликанья холодильника, который умолял себя закрыть, — Чёрт, это ж Маринетт доверила мне камень пчелы, несмотря на то, что я над ней всегда издевалась… — Не это ли повод узнать её получше? — Сабрина повертела в руках бутылку. — Подружиться с Дюпен-Чен? — в глазах Хлои возник резкий ужас. — Вся твоя проблема в том, что гордость дороже. Ты даже, узнав её альтер-эго стремаешься хоть поговорить с ней. Маринетт для тебя раздражающая бывшая одноклассница, а ЛедиБаг символ идеальности, — Ренкомпри и находясь пьяной говорила умные вещи, — Хло, Мари очень добрая, Вам нужно только поговорить. Баг и дочь пекаря одно лицо. — Я и без тебя знаю, — Буржуа передёрнулась, — Всё, забей. Не хочу об этой теме. И вообще, я есть пришла, а не лекции тут разводить, — беременная переключилась «на главную стерву района», закрывая уже и вторую душещипательную тему и открывая какой-то контейнер с овощами из холодильника. Сабрина с минуту с пустотой во всём своём существе рассматривала подругу, за время слежки и работы с Фелом научившись узнавать о людях информацию по их движениям и мимике. Подрагивающие кончики пальцев, иногда подкашивающиеся ноги и пыхтение вместо дыхания. Трудно Хлое переступить через «нищенку Дюпен» и попросить прощения, зная, что это та же самая суперкрутая-Баг. Прощения за обзывательства, предательства, измену геройскому долгу, необоснованных обвинения по поводу «подкатов» к Куртсбергу… — И как ты узнала о её супергеройской жизни? — задала вполне логичный вопрос рыжая. — А ты? — Хлоя на удивление не огрызнулась. — Мы с Фелом узнали это от одного из Хранителей в Тибете, — девушка отпила два коротких глотка прямо с горла. — Ммм, я смотрю, Вы с Фелом в любую дырку, — слащаво пропела Буржуа, — Могу поинтересоваться, почему Хранитель треплет секретную информацию, и чё Вы там в Тибете забыли? — Это агентурная информация, — отрезала Ренкомпри. — А, ну да, компромат в прокладках и презиках — верх секретности, — блондинка язвительно хмыкнула, — Но окей. Я не агент, не Хранитель, я девочка, которую уже задрали секреты. Поэтому… Ай, чьи это такие маленькие яйца? — Хлоя пошаркала ногой, доставая что-то круглое с самой верхней полки, — Господи, это жёлтые помидоры! Тьфу ты! О, а это ещё тут откуда? Буржуа выудила из картонного пакета замотанный в плёнку сэндвич. — Фела в самолёте кормили, но он не захотел, — рыжая мимолётно взглянула на находку Буржуа, готовясь напомнить, о том, что подруга так и не договорила о ЛедиБаг. — Я надеюсь, кормили в бизнес-классе? — Ешь. Хлоя опять неодобрительно прожгла сэндвич глазами, включила чайник на чай и села за стол, на котором обычно резали продукты. — Так, что там с Маринетт и её альтер-эго? — Сабрина продолжала сидеть на подоконнике, наблюдая за тем, как Буржуа рассматривает слегка примятую ветчину. — Да Фел твой притащил Нату какие-то бумаги, а пока мой мотылёчек плескался в ванной, я и прочла. Вообще, не безопасно писать о личности героини Парижа на первой странице, — Хлоя махнула рукой, с опаской кусая сэндвич. — И что ты ещё прочла? — Сабрина дёрнулась, пропуская мимо ушей слова «твой Фел» и личные подробности семейной жизни Ната и подруги. — Вот именно, что больше ничего. Прибежал голенький Нат из ванной и забрал папку весьма извращённым способом, а точнее… — Хлоя! — Да просто бабочку подослал, — Буржуа явно была довольна и уже на первом предупреждении засмеялась, — Чёрт, вот правильно говорят, что сытая беременная женщина сразу добрая, — блондинка погладила еле выпирающее пузо. — В твоём случае, это просто прогресс, — Ренкомпри потянула стакан к губам. — Да хватит пить эту гадость! — Хлоя пнула её рукой в плечо, так, что Сабрине на миг показалось, будто в ключицы прошёл ток, — Не пей всякую байду, если не хочешь проснуться не пойми где и не пойми с кем. — Эту фразу я тебе говорила год назад, когда ты бухала без повода каждый день. А у меня повод есть, — огрызнулась Ренкомпри, заглушив стакан и стукнув им по подоконнику, — У меня отец мать убил. Звук закипевшего чайника никак не привлёк внимание Хлои, с непониманием смотрящей на подругу, чьи глаза излучали только правду.

***

«Выговориться, напиться, признаться»

За 5 часов 40 минут до роковой ошибки:

Хлоя слушала Сабрину с ужасом, с постоянно искажающейся улыбкой-оскалом, когда где-то на подсознании она не верила в то, что такое возможно… —… Ну, а позже он пришёл ко мне в квартиру. Феликс с самого начала знал, что я — дочь Агнии Ношем, но меня в это дело привлекать в его планы не входило, — Сабрина засмеялась, обжигая подругу своим горьким смехом, — А когда я начала допытывать его тем, что знаю человека с фото и проходила на юрфаке дело убитого Рашье в Тибете, Фел клюнул. Понял, что от меня будет толк и посвятил в дело. Он… Фел с порога заявил, что мою мать убили. Что она не умерла от неудачного кесарева, а мгновенно погибла от выстрела в висок. Ренкомпри замолчала, запрокинув голову, чтобы выпить оставшейся водки. Хлоя терпеливо слушала и не перебивала, глотая раскалённый чай и закусывая безвкусным и сухим сандвичем. — Мы устроили на моей съёмной квартире штаб-комнату. Точнее, тогда я уже купила себе свою собственную квартиру на заработанные деньги, а Феликс выкупил съёмную двушку у старушки-хозяйки, но с тем расчётом, что оформлена она всё равно будет на левого человека, которого не существует. Да, там с покупкой почти всё было сделано не по закону, но это был единственный шанс, чтобы нас не нашли, — Ренкомпри говорила слегка заплетающимся языком, и, если бы не желание выговориться, уже бы давно прекратила это занятие, — Это очень серьёзные люди, Хло. Опасные, безжалостные. Все их операции прорабатывались на протяжении нескольких десятков лет, и тут мы: срывающие их планы. Мы целый год корячились и добывали как можно больше улик и доказательств, лишь бы засадить этих ублюдков. И если Вы все думаете, что с нами играется свихнувшаяся от безответной любви баба, то вы все лохи, — Сабрина грохнула по столу пустой бутылкой, не скупясь на грубости, — Это секта, где собрались убийцы, насильники, наркоторговцы, бизнесмены, что оплачивают их махинации и даже некоторые члены Якудзы. Я долго предлагала Фелу вскрыть Вам карты, но он упёртый. Да и я сама понимала, что с той инфой, которую насобирала твоя мать, мы далеко не уйдём. Нам нужно было как можно больше всего разузнать. — Вы могли погибнуть… — Хлоя, сама, не понимая, почему, проседала под напором слов рыжей, не зная, как отвечать, что говорить и думать… — Зато пострадали уже сотни. И это я ещё не называю погибших… — Сабрина затряслась, — Решив припугнуть Феликса, когда Марлена ещё не знала, кто агент, в съёмочный вагончик его матери запустили газ. Амели Грэм Де Ванили чуть не погибла. — Вы ждали, когда мы прочтём завещание мамы? — Хлоя хмуро кивнула, аккуратно пододвинула кружку чая в руки подруги. — Д-да, — Ренкомпри сквозь слёзы отпила чаю, — Только Фел решил приехать на день раньше, а не тогда, когда ждёт его Габриэль, — Сабрина вытерла мокрый нос, — Ты сегодня была у адвоката-Рашье… Именно отца этого Рашье убил мой отец, разыскивая в Тибете камни чудес. О них узнал от Агнии Ношем — моей матери. Всё началось с того, что, заканчивая разведшколу, Роджер Ренкомпри был направлен за границу на одно опасное дело со своим другом. Этот друг должен был влюбить в себя мою мать —разыскиваемую всеми странами нарушительницу порядков Агнию Ношем. На её шее взрывы и теракты в Токио, связи с Якудзой и десятки убийств и драк. На её теле была татуировка сказочной русалки с кинжалом: это тату означает, что она убила ребёнка, — рыжая застучала зубами по чашке с чаем, — Но Агния влюбилась в Роджера. Пх… а друг моего отца погиб, это, кстати, его сын меня в полиции удерживал. По заданию отца и разведки, Агния должна была забеременеть, а потом, когда родится ребёнок, власти забрали бы меня у неё и стали манипулировать, чтобы мама сдавала своих дружков и говорила схроны взрывчатки. Я весь этот год думала, что она убийца… Но Фел и сегодня удивил меня, — девушка сделала паузу на чай, — Мой отец, который на нервной почве свихнулся от смерти лучшего друга, убил мою мать, узнав от неё, что где-то в Тибете есть талисманы, с помощью которых можно будет воскресить его друга. Там всё как было… Роджер поехал с группой полицейских в Тибет, когда мама ещё была жива. В помутнённом рассудке увидел нужные талисманы, попав на раскопки и… и убил Рашье, украв сейф. Но талисманы оказались фуфлом, некоторые, некачественной подделкой. И в приступе гнева застрелил маму… пх… — Сабрина зажмурилась и, не спустя и секунды, зарыдала в вовремя подставленное плечо растерянной Хлои, — А она его любила! Понимаешь, по-настоящему любила! — Тише, тише… — Буржуа сглотнула, с ужасом в глазах смотря на мрачный пейзаж за окном и переваривая услышанное, — Не плачь… — А все его грёбанные командиры простили отцу убийство мамы и просто-напросто отпустили на штабную работу! А я, чёрт возьми, почти двадцать лет жила и верила, что отец честный полицейский, а мама несчастная умершая при родах… — Сабрина вцепилась в спину Хлои, повторяя одно и тоже: — Но мама не виновата. Нет-нет, она… она не виновата… а почему, я не могу сказать. Это сегодня скажет Феликс… — Боже, сколько ты всего пережила, — Хлоя проморгалась, чувствуя, что и в её глазах появляется солёная вода, — Ты любишь его? — К-кого? — Сабрина оторвалась от подруги, дрожа и захлёбываясь в слезах. — Феликса, — Буржуа со всей своей серьёзностью посмотрела прямо в зелёно-голубые глаза девушки. — Тебе честно сказать? — Сабрина всхлипнула, царапая подоконник. Хлоя прищурилась. — Честно, — твёрдо подтвердила блондинка. — Да. — И…? — Безответно.

***

«Кожей к коже»

Посвящаю эту часть:

Popa_homayka

За 5 часов 14 минут до роковой ошибки:

Хлоя тихо отворила двери их с Натом комнаты, краем уха услышав плеск воды в ванной. Куртсберг всё ещё купался, забыв закрыть двери душевой на ключ, зато все свои бритвенные станки аккуратно разложил по коробочкам на столе. Хлоя хмыкнула, заметив пар, выходящий из душевой, и медленно прошлась к большому панорамному окну, с нескрываемой тоской следя за дождём и прячущимися под навесами магазинов птицами. Кажется, каждый в этом мире мечтал иметь вот такой «навес», где можно спрятаться не только от дождя и палящего солнца, но ещё и от проблем, рутин, забот, людей и, например, предательства родителей… Душещипательный разговор с Сабриной тронул Хлою за каждое живое место. Любое слово рыжей отдавалось болезненным током по всем участкам тела: смерть мамы, обманы и безжалостность Роджера, и тот факт, что Сабрина считает себя сиротой при живом отце. Было гадко. Тревожно. Противно. Больно. Больно ещё и за то, что Сабрину угораздило не просто влюбиться в «Грэми», но утонуть в безответных чувствах, где для Фела она была лишь сестрой и лучшей подругой. Хлоя уже успела мысленно дать себе пинков под зад, вспомнив, как поддевала Сабрину и Фела, спрашивая о их любовной связи… — Клуб страдающих от безответной любви, — выплюнула блондинка, быстро развязывая свой свитшот и стягивая его вместе с топом, где они прятали флешку. Кинув беглый взгляд на зеркало, Буржуа замерла, подходя ближе к своему отражению в полный рост. Загорелая гладкая кожа, длинная шея и немного выпирающий живот, который втянуть уже не получится, и фитнес не поможет. — Ну, зато грудь больше станет, — Хлоя усмехнулась, проведя одной рукой по белому кружеву бюстгальтера, а другой ладонью поглаживая пузо с малышом внутри. Ещё раз уловив пар из душевой, блондинка расстегнула брюки, аккуратно их с себя стаскивая и готовясь принять душ вместе с возлюбленным. Только когда она шла от Сабрины к их с Натом спальне, девушка мечтала о двух вещах сразу: отпариться в горячей ванне и узнать у Куртсберга, в кого именно влюблён Феликс путём распознавания чувств акумой. Видя страдания Сабрины по Грэми и её жгучую уверенность в том, что Фел пускает слюни по девушке брата… Хлоя терялась. Или же Фел был искусным скрывателем чувств, так как понять того, что он в Дюпен втюрился было практически нереальным, или же Ренкомпри могла всё неправильно понять… — Что ж, вспомним молодость, Куртсберг? — Хлоя подмигнула себе в зеркале, щёлкая застёжкой лифчика, упавшего со звоном на пол, — Хм, ну хоть что-то в моей фигуре остаётся идеальным, — девушка провела по бледной оголённой груди, которая со временем набора ею веса должна была увеличиться. Буржуа сделала несколько шагов по ледяному полу, стаскивая с себя и кружевные трусики. Рвано выдохнув от своего полностью доступного вида, Хлоя прислонилась голой кожей к дверному косяку ванной. Девушка постыдно улыбнулась, вспоминая, как в начале отношений они с Куртсбергом решили принять совместную ванну, но не прочли объявления, висевшего на доме Ната, где было сказано, что с девяти утра и до десяти часов дня не будет электричества во всех квартирах. Они закрыли щеколду душевой за пять минут до выключения света и перекрытия горячей воды. Они крепко прижимались друг к другу, когда на их тела лилась ледяная вода, потому что щеколду в душевой кабинке в темноте открыть не смогли. Нат стаскивал с неё купальник, а она царапала его широкую спину, вжимаемая им в стену. По их лицам текла струями вода, исчезающая от хаотичных поцелуев. — Пх, — Хлоя прикрыла ладонью рот, смеясь сквозь слёзы. Когда это было? Пять месяцев назад? Шесть? Там, в той маленькой душевой они отдавались друг другу без остатка, наполняя всю квартиру рваными вздохами, сладкими криками и громкими стонами. Там они были неопытными, но такими нужными друг другу. Там они были в плавках и купальнике, медленно и так жарко раздевая себя. Там они не знали, какие подножки готовит судьба, что случится в будущем и что совсем скоро из страстных любовников они станут будущими родителями и супругами. И быть мужем и женой ей нравилось больше. Хлое казалось, что с Куртсбергом она живёт уже столетие, что знает этого рыжего художника от «а» до «я» и является его женой миллион лет. — Это прекрасное чувство, — прошептала Буржуа в ответ на свои мысли и прикрыла двери душевой на засов, оказываясь по ту сторону.

Спустя 2 минуты:

Нат уже пять минут дрался со странным проводом душевой, который не хотел откручиваться от стены, поэтому открывшихся дверей в ванную не услышал, а шагов возлюбленной не заметил. — Тут сверху поливает, — холодное и гладкое тело сзади прикоснулась к его намыленной и тёплой коже, а две отманикюренные ладошки с трудом сомкнулись на прессе Куртсберга. — Воу, Фел, конечно, говорил, что после пробуждения ты будешь доброй, но я ожидал максимум поцелуя в щёчку, — Нат, ещё не совсем понимая намерений голой Хлои, бесшумно пролезшей к нему в душевую, только смог сжать её руки. — Кран включи, мне холодно, — Хлоя проигнорила его, утыкаясь носом в спину, покрытую пеной с мыла. Куртсберг, уже боясь дальнейших действий странной Хлои, покорно раскрутил незамеченный до этого кран. Мисс Буржуа была особой вредной, гордой, поэтому заставить её прийти к будущему супругу голышом в ванную мог заставить только… Да ничего не могло заставить! После того, как они в первую и последнюю свою встречу в ванне разбили её флакон духов (которые ей дарила мама), Буржуа в душ ходила одна. — Нат, — протянула Хлоя таким голосом, который Куртсберг знал наизусть: блондинка хочет что-то попросить. Что-то то, что наверняка ей не под силу и вызывает у неё стеснение (очень редкое явление у Хлои), — Нат, я машину хочу. — Зачем? — задал вполне логичный вопрос рыжий. — Бибикать, — Хлоя убрала своими губами со спины Ната одну из капель, чем вызвала у парня возбуждение по всему телу. Нат не вытерпел, резко обернулся, подхватил девушку под ягодицы и прижал к холодной плитке, заставив обвить его тело ногами. — Хло, я тебя прекрасно знаю, но имея бешеную страховку на машину, ты сейчас должна радоваться. Поэтому я не знаю, что ты хочешь, — как-то непонятно и быстро выпалил Куртсберг, дыша так, словно пробежал на время стометровку. — Зато я знаю, что хочешь ты, — Хлоя жарко выдохнула, чувствуя на своей ноге что-то большое и горячее. — В последний раз ты была готова выбросить меня в окно, когда не закрыла двери душа, а я туда зашёл, — снова не в тему прошептал Нат, нежно поглаживая внешнюю сторону ягодиц девушки. — Ну, тогда мне от тебя ничего не нужно было, — Хлоя попыталась держать себя в самообладании и пока медленно поддавалась начавшимся ласкам, на секунду закусив мочку уха Куртсберга. — Так ты пришла не просто так, а по делу? — Нат усмехнулся, сжав попу девушки. — Д-да, — Хлоя жадно выдохнула, царапнув Куртсберга по спине, — Я хотела поговорить. — Тебе не кажется, что это сейчас вообще лишнее? — Нат начал оставлять на шее девушки дорожку поцелуев, перекрывая её ответ своими требовательными губами. — Н-Нат… это серьёзно… — Хлоя ответила на поцелуй, испустив стон, когда Нат ещё сильнее вдавил её в стену, — Мне казалось, у тебя куча ран? — Угу, я вообще инвалид, — неудачно пошутил Куртсберг, за что блондинка сжала его мокрые волосы, путая в них свои пальцы, — Через час магия Нууру закончится, и мы не сможем уже ничего, а я буду лежать под куполом Вайзза и восстанавливать свои силы, — напряжённо пояснил Нат, ощущая сильную боль в паху. Хлоя словила его глубокий взгляд, приоткрыв губы и смотря на Куртсберга. Кожа к коже, жар и сплошное проникновение к друг другу, мокрые поцелуи, возбуждённые тела и минуты, в которые хочется забыть о том, чего уже и не хочется… Не хочется узнавать эту дрянную правду, от которой возникает желание блевать и которую так хотелось узнать. — Что случилось? — Куртсберг приподнял блондинку за подбородок, нехотя и со вздохом отодвигаясь от возлюбленной. Хлоя втянула носом воздух, сжав ладонь Ната. — ЗалезьвголовуФела, — скороговоркой выпалила Буржуа. Рыжий даже на какое-то время забыл о том, что хотел уединиться и не думать ни о ком, кроме Хлои и её мягких губ с упругой грудью. — Мне по лестнице к нему залезть или с парашютом спрыгнуть? — Куртсберг и тут нашёл, как правильно съязвить, не до конца понимая зажатости Хлои, — Солнышко, ну что случилось? — Нат не на шутку взволновался, придерживая любимую за талию и снова возбуждаясь от близости, — Ты не хочешь продолжать того, что… — Очень хочу, — Хлоя вытерла нос, с которого бежала вода из-под крана, поглаживая скулы Куртсберга, — А ещё я хочу, чтобы ты узнал, какую девушку любит Фел. — Хех, я конечно, всегда знал, что вдовы подыскивают себе новых бойфрендов, но не при живом-то муже… — Нат, да ты дурак?! — в глазах Хлои зажгло от непрошенных слёз, которые за этот день появлялись уже третий раз. Он сейчас с ней о своей смерти начал говорить? — Прости, — Куртсберг в течение секунды понял, что шутка была не смешной. Не дано ему при виде сексуальной и любимой девушки, стоящей перед ним в одном крестике и с цепочкой на шее, зачётно шутить, — Неудачная шутка вышла… Ты уже говорила с Сабриной, да? Хло, ну не плачь… а то я сейчас тоже плакать начну… По щекам Буржуа вперемешку с проточной водой побежали слёзы, которые у неё не получалось остановить. — Я б-беременная, мне м-можно… — Хлоя накинулась на Ната, утыкаясь мокрыми губами в его плечо, — Я п-поговорила с Сабриной и столько всякой дичи узнала… Я п-просто хочу ей помочь… — блондинка зарыдала в самые губы Куртсберга, когда он втянул её в мокрый и влажный поцелуй, — Я… — Хлоя не продолжила, сплетаясь своим языком с языком Ната. Внизу живота росло неприятное покалывание, а из лёгких начали вырываться стоны, — С-Сабрина Фела любит… а он Ма-Маринетт… Нат, ну почему они все на эту ЛедиБаг ведутся, как блин мухи летят на гавн… ммм… — Не любит он её, — Нат прикусил нижнюю губу возлюбленной и, не дожидаясь ответа девушки, обнял её за спину, чувствуя на своей груди её холодные соски. — Как не любит? — Вот так вот. В Кагами он втюрился, — трагично закончил Куртсберг, прижимаясь своим лбом ко лбу Хлои, — В Кагами, которая является дочерью Марлены.

***

«Сжигаю мосты»

За 5 часов 10 минут до роковой ошибки:

Настенные часы в большой и просторной гостиной пробили одиннадцать часов дня, за окном продолжал лить дождь, барабаня по подоконникам на улице и создавая всем своим существованием и грохотом какую-то сонную атмосферу. Натали где-то на кухне читала новостные сводки, параллельно останавливая проснувшегося и оголодавшего Плагга, который за раз чуть не снёс весь холодильник, Хлоя с Натом спали в выделенной им комнате, Тикки с Вайззом обратно хуманизировались и восстанавливали энергию в шкатулках, Маринетт с Адрианом в какой-то подозрительной тишине сидели у младшего Агреста, Фел уже пол часа не выходил из ванной, уйдя с теми словами, что мечтал побриться и у него назначено свидание с электрической бритвой, а Габриэль в полном молчание глушил третью кружку ужасно горького кофе у камина. Да, определённо, он сходил с ума. Дом превратился в какое-то общежитие для всех раненных, больных и страдающих неразделённой любовью, в край обозревший квами сейчас очищал его холодильник, а он сам сидел и даже не мог смириться с тем, что не сможет всё это прекратить и к чёрту разогнать своих «постояльцев». Хотя бы их большую часть… Эти два дня настолько изменили его жизнь, что Габриэль почему-то ощущал себя многодетным отцом. Приехав в особняк к семи утра, он до одиннадцати пролежал в своей комнате в полной прострации. Вот и не спал, но и думать не мог. — Месье Агрест, я могу присесть? — робкий голос окликнул Габриэля от созерцания потрескивающих в камине поленьев. — Присаживайтесь, мадмуазель, — Габриэль безразлично пожал плечами, когда рыжая копна волос промелькнула перед глазами, и в кресло рядом аккуратно присела Сабрина Ренкомпри. Габриэль не скрывал, младшая Ренкомпри ему определённо нравилась. Что-то в ней было особенное, что цепляло прямо за живое. Не такая гордая, как Хлоя, но себе цену определённо набить может, немного похожая с Маринетт: на вид хрупкая, а внутри какой-то стальной стержень. Но напоминала она ему Натали. — Я бы никогда не подумал, что Вы являетесь вторым агентом, — Агрест начал незатейливый разговор, не смотря на девушку. — Я плохо подхожу на эту роль? — Ренкомпри с ноткой наезда в голосе приподняла бровь. Десять минут назад закончившийся разговор с Хлоей всё ещё стоял у неё в памяти, перед глазами иногда плыли краски, но Сабрина в первые десять минут к алкоголю была устойчива до такой степени, что даже на поворотах её не заносило. — Не воспринимайте в штыки, мадмуазель, — мужчина спокойно допил кофе, — Но о Вашей связи с Феликсом я совсем не мог догадываться, Вы никогда не контактировали. Это было большой неожиданностью. — Мы с Фелом познакомились случайно… — Сабрина сжала в руках большую зелёную чашку со второй порцией чая с мятой, немного обижаясь на саму себя, что могла нагрубить такому известному и уважаемому человеку просто из-за своей вспыльчивости. Откровенности с Буржуа её так и не отпустили. Было одновременно и свободно, что она смогла выговориться, и паршиво, что высказала лишнее о любви, — Но я не агент, я связник. — Но знаете Вы с моим племянником одинаково-равную информацию? — Габриэль всё же повернул к рыжей голову, хитро прищуриваясь. Сабрина, кажется, ничуть не смутилась. То ли была подготовлена, то ли сильно устала. — Вы правы, — девушка кивнула, — Мы работали всегда вместе. У нас… как бы это сказать? — рыжая замялась, — У нас много компромата на Марлену, её прошлое и наше страшное настоящее. Но были в бумагах и документах на флешке такие вещи, о которых писать категорически нельзя. Фел перестраховался и теперь этот… секрет? Да, наверное, так. Теперь этот секрет знаю и я. Но всё самое опасное добывал именно он… хотя мы оба ходили на острие смерти. Я обрабатывала и отправляла информацию, Фел её добывал. Габриэль с интересом наблюдал за тем, как горячая и жадная речь слетает с дрожащих и искусанных губ Сабрины. Маленькая девушка с наверняка непростой судьбой. Хрупкая, но духовная сила так и исходила от неё. Даже и не скажешь, что она может быть дочерью такого хитрого человека, как Роджер. —… Всю полную документацию знаю я и Фел. Мы собирались ещё поделиться этим с Куртсбергом, но не успели… — Сабрина только спустя длинный рассказ остановилась и на секунду замолчала, и то, только для того, чтобы отпить чаю, когда в горле пересохло. — Да-а, авария внесла в нашу жизнь корректировки, — Габриэль ступил глаза на камин. — Вы правильно сделали, что отдали оба кольца Фелу, — неожиданно сказала девушка. Сабрина была первой, кто затевал с ним эту тему. — Это прекрасный шанс начать жизнь с чистого листа, — продолжила Ренкомпри, как бы невзначай указав кивком головы на портрет Натали на камине, где она держала на руках полугодовалого Адриана. — Сжигаю мосты, как говорит молодёжь, — печально прошептал Габриэль, инстинктивно потирая пустое место на пальце без кольца, где остался узор от белой, не загорелой кожи. — Габриэль, а где мадмуазель Ренкомпри? — в гостиную забежала Натали, с испуганным и несколько не верящим выражением лица сжимая в руках включённую трубку телефона. — Вы что-то хотели? — Сабрина высунула голову из-за широкой спинки кресла, за которой её совсем не было видно. Натали не ответила, с пусто открывающимся ртом глотая воздух и не спеша говорить причины своего появления. — Это мой телефон, кто-то звонил? Я оставила его в столовой, когда заваривала чай… — Сабрина медленно приподнялась с кресла, с каким-то подозрением поворачивая голову к напрягшемуся Габриэлю, также вставшему со своего места. — Вот… — Натали зажмурилась, протягивая смартфон рыжей, взявшейся за экран подрагивающими руками. — Кто это? — Сабрина опять посмотрела на Санкёр, не спеша прикладывая аппарат к уху. Засевшее минуту назад в сердце отчаяние сжало её всю изнутри, — А-алло? — Ренкомпри вздрогнула, видя незнакомый номер. — Мадмуазель Ренкомпри, здравствуйте, — из динамика раздался хриплый голос дежурного из полиции. Мужчина сделал паузу: — Десять минут назад в городе был найден труп Вашего отца. У чёрного выхода пивного бара «Амбрелла». Роджера расстреляли…

***

«Я разрушил твою сказку»

За 5 часов до роковой ошибки:

Феликс чуть ли не рычал, уже успев поцарапать себя бритвой. Ну только такой влюблённый мудак как он мог потерять бумажку, которую ему написала и тайно (с трудом) всунула в руки Кагами!!! Выпотрошены были все вещи, начиная от джинсов, пакетов, футболок, порватой и запасной толстовки, и заканчивая даже трусами и причёской. Нет ни записки, ни хоть намёка на то, что она вообще существовала. Доделав все свои дела ближе к десяти утра: перенеся коробки с аппаратурой и вещами в гостиную, разложив проектор, почистив пистолеты и повесив плёнки в пакетах из-под презервативов сушится на прищепках в темноте, Грэм Де Ванили приготовился читать записку Цуруги, которой и спустя полчаса, перерыв верх дном всю комнату, не нашёл… — Лох, — Феликс сплюнул зубную пасту в раковину своей личной душевой, и посмотрел на отражение в зеркале: — Да-да, ты, вот именно ты лошок! Тебе девушка нравится, которая в добавок к этому, сливает тебе агентурную информацию врагов, а ты записку просрал… Какой ты Феликс Грэм Де Ванили?! С этого дня ты Машка-Растеряшка, — блондин замазал водой пар по бокам зеркала и, выключив воду, полез в душ. Кагами говорила, что в записке напишет всё самое важное и нужное, и ему это обязательно нужно прочесть по приезду в особняк, но… вдруг там было точное время нападения на них Марлены? Феликс помотал головой, ополаскивая плечи и шею ледяной водой. Нет, Томоэ в свои дела, а особенно, такие мелочи и важные события, дочь раньше времени не посвящает. Даже ей не доверяет… Пыталась сообщить о слежке? Да нет, за машинами никто не увиливал, в особняке Томоэ хоть и побывала, но никакой пользы это не принесло, Фел и Горилла всё жучки и камеры проверяли. — Гспд, хоть бы всё прошло нормально, — взмолился блондин, вытирая со лба выступивший пот. Где ж эта бумажка?! Неужели выпала в канализацию, когда он там пакетами тряс?! Главным ударом для Фела бы стало, что из-за своей растерянности, он может подвести команду. Радовало одно: Марлена не посмеет напасть на особняк посреди белого дня. — Как она меня уже достала, — Грэм Де Ванили увеличил напор воды, запрокинув голову так, что вода лилась в нос, рот, глаза и стекала в уши. А ещё Феликсу очень хотелось понять, что он чувствует к Кагами. Казалось, это была любовь с первого взгляда. Он резко понял, что она нужна ему, что без неё он не сможет, что должен держаться рядом, что должен помочь избавиться от этой чёртовой болезни и освобождать от приступов. Фел наблюдал за Кагами целый год, на протяжение которого образ оторвы и стервы сменялся на слабую и беззащитную девушку. Почему-то сразу пришло противное воспоминание, как Кагами обнималась с Адрианом по видеосвязи, целуя того в щёку и проводя по ключицам брата пальчиками. Но когда у неё наступил приступ, единственным, кто смог остановить её без пощёчины, стал именно он — Феликс. Кагами была с виду храброй, а внутри маленькой и ранимой принцессой из сказки, ждавшей своего заветного принца на модельном подиуме — Адриана. А спас её Феликс Грэм Де Ванили. — Я разрушил твою сказку, — горько усмехнулся блондин, вздрогнув, когда двери в его комнату хлопнули, а ручка душевой задёргалась. Грэм Де Ванили резко закрыл кран над головой. — Феликс! Фел! — в двери барабанила Натали, сбиваясь и скомкано что-то говоря. — Чего случилось? — Фел, ещё весь мокрый и наскоро замотанный в одно полотенце, высунулся по торс из-за дверей. — Роджера убили, — Санкёр, вместо того, чтобы ахнуть, извиниться и отвернуться, облокотилась на мокрое и голое плечо парня, — Там это… короче… у Сабрины походу истерика… — Твою ж налево, — Феликс скинул ладонь Натали с себя, выбегая в комнату, — Так, я к ней. — Ты в таком виде пойдёшь?! — Санкёр оглядела спадающее с парня полотенце. — Вы правы, тапочки забыл, — Фел, на ходу одевая обувь, выбежал в крыло Ренкомпри. Новая смерть. Новая боль.

***

«Не бросай меня…»

Посвящаю эту часть: Pozitivhaya_Forever

За 4 часа 50 минут до роковой ошибки:

Сабрина не помнила, как дошла до выделенной ей небольшой комнаты, как отвязалась от Натали с теми словами, что ей не нужна помощь и никому звонить не надо, и как прошептала дежурному в трубку, что сильно заболела и на опознание тела приедет вечером. Хотя ошибки быть не могло. Родимое пятно на шее, серебряные часы 1999 года с золотым циферблатом и небольшой треугольный шрам на руке, который отец получил десять лет назад, когда маленькая Сабрина повела его в собачий питомник кормить бездомных пёсиков, а одна из овчарок цапнула отца за кисть руки. — Вот видишь, — Сабрина облокотилась на туалетный столик, сжимая в руках смартфон с их с отцом совместной фотографией, — Даже собаки чувствовали, какой ты человек. Ренкомпри зажмурилась, сдерживая истошный вопль, но вместо этого выпустила на щёки пару горячих слёз и, трясясь от сдавливающих её бинтов и царапающих воспоминаний, грохнулась на пол. 2005 год: Пятилетняя Сабрина бежит по набережной Сены и кидает двум сидящим на перилах чайкам крошки своего багета, купленного в пекарне Дюпен-Ченов. Сзади за ней поспевает отец, таща пару больших медведей-игрушек, выигранных им в тире. А рядом с ним семенит взрослый Саймон, уже пошедший в школу, всегда в каким-то ярым интересом разглядывающий свою маленькую подружку. Со страшным интересом. — Папочка, а можно ещё багет? — Сабрина крошит последние куски хлеба в воду, а проплывающие там теперь уже уточки, которых по воскресеньям всего один раз выпускал цирковой номер здешних артистов в воду, дружно поедают свою еду. — Дочь, ты то сама поела? — Роджер отвлекается от пересказа Саймона о видах русских пистолетов и устало улыбается, — Поиграй с медведем, а лучше с двумя, — отец сбрасывает с плеч увесистого пушистика и протягивает его слегка обиженной дочери, — Саби, ну мистеру Гоше скучно, вон, смотри, даже глаз один закрылся. Сабрина в своей детской манере ахает и хватает под лапы медведя Гошу, как его называл хозяин тира. — А вот мне папа медведя в типе выиграл! А у тебя нет такого Гоши, бе-е! — Ренкомпри наконец находит, чем поддеть Саймона, всегда зазнающегося тем, что он уже ходит в школу, и убегает к набережной, приваленная новой игрушкой, крича вдогонку, что её папа герой. — Ненавижу! — Сабрина наконец заорала, сжав смартфон и со всей дури хлопнув им по ножке стула. Совместная фотография с выпуска из коллежа трескается на пару с экраном, разбивая на кусочки ещё и две руки, крепко друг друга сжимающие: Отца и дочери. — Которых больше нет, — прошептала рыжая, — Отца нет физически. Меня душевно, — Сабрина вытерла лицо, не замечая, что оставила три кровавых следа на щеке, когда держалась за начавший снова кровоточить живот, — Да как ты вообще можешь называться отцом?! — Ренкомпри швырнула телефон к батарее: крышка отрекошетила ей прямо в лицо, аккумулятор покрылся трещинами, — Как ты можешь называться отцом… — ещё тише проговорила девушка, обожжённая ударом крышки по щеке, — Если теми руками, которыми ты дырявил банки в тире и дарил мне эти чёртовы игрушки, ты пускал пулю в маму?! Ты убил её! Убил меня! А теперь нет и тебя… Сабрина взвыла в полоток, не стесняясь чужих людей в этом доме, не боясь быть услышанной. Лишь кричала туда, на небо, пытаясь достучаться до того, который, быть может, её и не слышал. — Тебя расстреляли… — Ренкомпри прижала одну из рук к плечу, которое почему-то начало шипеть от боли, когда она стукнулась о ножку стола, — В тебя стреляли безжалостно, так же, как и ты в месье Рашье. В тебя стреляли в упор, так же, как и ты в маму. В глазах снов зажгло от слёз. В горле — комок, в голове — алкоголь, в душе — полное цунами. Сабрина уцепилась за хрустальную вазу, хватая ту за горлышко и уже готовясь уронить вместе с декорированными цветами. — Ё-моё! — двери за спиной хлопнули, а чьи-то крепкие и холодные руки схватили за живот и другую ладонь, в которой находилась ваза. — Ненавижу его, ненавижу… ах! — Сабрина закричала, когда чья-то рука сдавила рану на животе, и ваза выскользнула сквозь её пальцы, сыпясь на осколки, медленно рассыпающиеся на полу. — Эй, цыплёнок, не кричи, ты чего? — Фел дрожащим голосом схватил девушку под бёдра и, не замечая ни разбитой в клочья вазы, ни своего внешнего вида, схватил Сабрину за обе щеки, прижимая к себе, — Слышишь? Успокойся. Я рядом. Всё хорошо. Сабрина оказалась верхом на туалетном столике в такой позе, что ноги её были разведены по двум сторонам от Феликса, а подбородок её лежал на его мокрых волосах. Девушка надрывно всхлипнула, цепляясь ногтями за голую спину парня. — Понимаешь, близкие нам люди действительно то приходят, то уходят. Даже кто-то сказал, что потеря близкого — это как пробная смерть и самая большая боль, — Фел прижимал плачущую девушку к своему мокрому телу настолько близко, что они уже были единым целым. Крепкие руки придерживали трясущуюся узкую спину, а губы пытались шептать что-то успокаивающее… — Пусти, — прохрипела Ренкомпри, не услышанная Грэм Де Ванили. — Скорей всего, это снова Марлена объявилась, — Феликс о чём-то рассуждал, пытаясь не верить в то, что в записке могло быть сказано об убийстве Роджера Ренкомпри. Вот этого он себе сам никогда не простит… — Фел, мне больно… — Но мы с тобой съездим на опознание, возьмём все документы, выберем подходящее место для захоронения… — Феликс! — Сабрина из последних сил стукнула его по лопаткам, выгиная спину и шипя от боли. — Цыплёнок, всё это пройдёт и… — блондин замолчал, видя на щеках рыжей кровавые следы, красные полосы на своих ладонях и розовые пятна на торсе. — В нас стреляли, — Сабрина сглотнула, прикладывая руку к животу, противно отозвавшемуся жмякающимся большим количеством крови среди ткани. Глаза Фела поползли на лоб. — И ты мне ничего не сказала?! — агент отодрал руки девушки от живота и, проклиная себя за невнимательность, когда Сабрина много раз при нём скалилась от боли, поддел низ мокрой от крови майки, — Снимай давай, заражение может пойти! Феликс сам раздел девушку, стянув с неё футболку. И, совсем не уделяя внимания загорелым плечам, аккуратной груди в розовом кружевном белье и пьяному состоянию, подхватил её на руки. — Что ты хочешь со мной сделать? — в самую шею задышала ему рыжая, обжигая его ключицы перегаром. — Помыть тебя, алкашка, — Фел, занеся плохо стоящую на ногах девушка в душ, сам сел на край ванны, усадил к себе на колени Ренкомпри и начал промывать водой из-под крана её залитый кровью живот и измазюканные в пятнах щёки, — Сабрин, — он сжал один из кулаков, — почему ты мне не сказала о пуле? В ответ послышалась лишь тишина, да безынициативное пьяное посапывание рыжей. — Чёрт! — Фел выругался, взял из аптечки бинты и пошёл с ношей обратно в комнату. Уложив девушку на кровать и на минуту всё-таки приняв и заметив тот факт, что фигура у Сабрины очень красивая, Грэми с полным отвращением к самому себе начал перевязывать её плоский живот с бордовым вкраплением от пули. Как вообще можно было не заметить в поведение девушки плохо скрываемую боль?! Ведь сколько же уже раз Сабрина прикрывала глаза, закусывала губу, отворачивалась и не наводила Фела ни на какие подозрения?! — Дурак слепой, — буркнул Грэм Де Ванили, виня себя в том, что не уследил за сестрой. Перевязав до конца всю рану, Фел нашёл какой-то из самых тёплых свитеров в сумке Ренкомпри и одел на неё: уставшую, спящую, не соображающую, полуголую. — Не уходи, — Сабрина вцепилась ему в руку мёртвой хваткой. — Цыплёнок, да я в соседнюю комнату, — Феликс попытался как можно нежней убрать ладонь девушки от себя, — Ты проснёшься, и уже всё будет хорошо. Давай, ложись под одеяло… — Не бросай меня, — сквозь слёзы, катившиеся по розовым щекам, Сабрина всего тремя словами смогла сделать в душе Грэм Де Ванили целый кульбит, — Пожалуйста, Фел, не бросай меня… Рыжая свернулась в маленький клубочек на кровати у ног Феликса, пуская без остановки льющиеся слёзы. — Не б-бросай меня… — одними губами повторяла она. — Не брошу, — ответили ей в самое ухо, а Фел, лёгший за её спиной, крепко прижал «сестрёнку» к себе, накрывая их обоих одеялом. Через два часа, проснувшись у себя на кровати в одиночестве, Сабрина решит, что раны перевязала себе сама, а Фел с ней не ночевал, а только помог успокоить истерику о потере отца.

***

«Жизнь тасует карты, но играем именно мы»

Посвящаю эту часть: своим любимым бетам: Нюте, Нике и королеве_креветок, а также моей правой руке: Hogwarts_Always

За 1 час 40 минут до роковой ошибки:

В большой и просторной зале, где хозяйственный Фел зашторил уже все гардины, в кресле восседал Габриэль, нервно подливающий себе кофе из чайника в кружку, на другом кресле отдельно сидел Адриан, кидающий косые взгляды то на брата, то любвеобильные на Маринетт, которая с остальными женщинами их команды расположилась на длинном белом диване. Натали также тихо и нервозно, как начальник, попивала минералку. Голова её трещала по швам, выпитый алкоголь и похмелье после тяжёлой ночи мешали сосредоточиться. Всё её утро было занято сном и небольшой помощью Фелу настроить камеры и поставить защитные блоки в доме, поэтому мыслей о Габриэле и своём пьяном утре не было от слова совсем. Тикки что-то бормотала о негоднике Плагге, который как всегда жрал и опаздывал, Сабрина щёлкала мышкой по ноутбуку, помогая настраивать Феликсу оставшуюся аппаратуру, а Маринетт старалась отвлечься на любую вещь, лишь бы не краснеть под хитрыми ухмылочками Нуара, когда за его стараниями привлечь женское внимание наблюдал ещё и Габриэль. — Сын, если ты не остановишься, я решу, что ты страдаешь косоглазием, — Габриэль отвернулся от Маринетт, уже на пальцах показывающей Адриану, как она расчленяет возлюбленного. — Кхе, — блондин, не найдя, что ответить, кашлянул и немного подбоченился, но от Дюпен-Чен не отвернулся. В его кошачьей голове до сих пор жила непреодолимая тяга притянуть любимую к себе и не отпускать ни на шаг. Вдыхать лавандовый запах её волос, считать веснушки на её щеках и думать только о хорошем. — Всё готово, — в залу сразу завалились и Фел, и Плагг с очередным бутербродом, а за ними Хлоя, почему-то бьющая себя по уху, — Сейчас начинаем. — Ну наконец-то, — Адриан хлопнул себя по коленкам и с недоумением посмотрел на блондинку, — Хлоя, ты чего? — Да подожди ты, — Буржуа отмахнулась, сев с Маринетт по бокам от Сабрины, — Нат меня слышит? — Сейчас Фел раздаст всем остальным воксы, и тогда это будет возможно, — Сабрина поправила очки на носу, и вывела на экран ноутбука график с именами всех присутствующих в этом помещение. — Вах, девочки, дайте-ка я упаду в Вашу цветочную клумбу, — Плагг заглотил бутерброд на глазах у Габриэля, которого уже трясло от крошек на ковре, и бухнулся посреди Хлои, Сабрины, Маринетт и Тикки с Натали. — Ты ещё не наелся? — Тикки скрестила руки у груди. — Неа. Ты ведь не дала мне основного блюда, — Плагг улыбнулся в той же манере, что и Адриан минуту ранее, только ещё потёрся о ключицы Тикки, после этого с трудом подавившей румянец. — Ну всё-всё, я поняла, что у тебя была «уважительная» причина, — брюнетка потрепала Плагга по макушке, словив на их нежных обжиманиях какой-то нездоровый взгляд ГлавГада, — Давай, успокаивайся, готовься слушать. — Так долго ждали вскрытия карт, — тихо прошептала Натали между делом, — А сейчас даже как-то страхово. Адриан слегка приподнял бровь, удивляясь последнему слову вежливой Санкёр. — Не очкуем, пацаны, — Плагг прямо устремил взгляд на экран проектора, — Ванилин, ну скоро? — Ты куда-то торопишься? — Феликс часто кивал Сабрине, которая руководила картинкой на проекторе. — Угу, у меня свидание с онлайн-магазином сыров, — Плагг хитрюще поиграл бровями, на что Тикки хлопнула себя по лбу, — Хлоя, всё-таки, скажи честно, тебя контузило? Буржуа почёсывала то ухо, то щёку, периодически побивая два этих места. — У неё в ухе мини-вокс — это устройство позволит нам всем слышать Куртсберга индивидуально, — Фел вышел из-за стола, держа в руках медицинские железные щипцы и поднос с какими-то шариками. На мониторе появилась вначале рябившая, а потом отлично видимая картинка перевязанного Ната, точнее, его уж очень выпирающего подбородка и длинного носа. — Как Вы уже поняли, магия не всесильна, и раны Куртсберга требуют заживления в куполе Вайзза, — Феликс помахал рукой кивнувшему им Натаниэлю, — Поэтому Бражника мы будем видеть через монитор, а слышать через диктофон, следовательно, Вы у друг друга в слышимости, а мы у него. — Нельзя было просто поставить диктофон на компьютер? — Габриэль косо посмотрел на щипцы и мини-кружки, боясь вставлять себе в уши что-то непроверенное и миниатюрное. Есть хоть какая-то медицинская лицензия?! — Эти воксы мы заказывали у проверенной компании, это, во-первых, а во-вторых, когда мы будем встречаться с Марленой, а мы с ней встретимся, — Феликс повысил голос, — Такие штуки будут только в тему. Попадая в ухо, они не закрывают проходов, и все естественные звуки, не исходящие из воска, мы будем слышать; а ещё эта прелесть, — блондин поднял щипцами еле заметный кружок, — Невидима человеческому глазу и рентгену. Куртсберг и Хлоя уже испробовали на себе эту штуку… Хлоя, прекрати издеваться над серёжкой, — Грэм Де Ванили сжал поднос, — Не насилуй ни ухо, ни вокс, когда я вставлю всем, тогда и заметишь. — Почему для меня это прозвучало двусмысленно? — Адриан хрюкнул от смеха на пару с Плаггом. — Ой придурки, — Фел кому-то помолился, — Вот вы и будете первыми, давайте свои кошачьи уши сюда… — Да пожалуйста, — Адриан свободно поддался вперёд, наклонив голову, — У меня всё равно в запасе ещё одна пара ушей есть. — Так, а теперь открой рот, — блондин поднёс над ухом брата, на глазах всей группы, заполненные воксом щипцы. — Гспд, почему мне так угарно, — Плагг на новой «пошлой» фразе Ванилина закрыл рукой лицо. — Сын, ну как? — Габриэль настороженно смотрел на подопытного. — Ауч… — младший Агрест немного пошатнулся, а потом не спеша поднял голову прямо, — Слышишь, Фел, а это нормально, что я вокс не чувствую? Он мне там никуда не провалился? — Всё, я не могу, — Плагг заржал в голос. — Нет, это у всех такое. А если провалилось, то ты первым не услышишь голоса Куртсберга, — Феликс пожал плечами, получив подушкой от Хлои в голову за предупреждение, — Ну что, кто следующий? — Да вы не бойтесь, это проверенная, надёжная и очень удобная техника, — Сабрина вместо Феликса попыталась успокоить и заверить группу в том, что в воксе нет ничего страшного. — Да, ребят, если кому-то куда-то провалится, не волнуйтесь, рынки с органами у нас в мире открыты, — съюморил по-чёрному Плагг, став вторым после Адриана, кто не почувствовал вокса. Когда Феликс, потративший минут десять только на то, чтобы предъявить лицензию на воксы Габриэлю, не доверяющему такие серьёзные вещи малахольному племяннику, управился и с остальными воксами, которых оказалось ровно столько, сколько и людей, все приготовились к дальнейшим ошеломлениям. — А сейчас внимание! — Сабрина нажала на кнопку соединения между всей группой. — Чёрт, почему так громко, — Маринетт прижала ладонь к уху, где что-то противно запищало. — Ну чё, пацан, вибрации в почке не почувствовал? — Да иди ты в баню, Плагг. Всё у меня пучком. Вокс в ухе. Куртсберг, ты нас слышишь? — Адриан позвал Натаниэля. — Куртсберг вас слышит, — сиплый голос рыжего разрушил всю тишину воксов. — Я слышу вас обоих, — Хлоя не спеша отпустила свою мочку уха, посмотрев на Ната, открывающего рот на проекторе. — Связь налажена! — Сабрина звонко оповестила всех в воксах, — Всё на местах, можем начинать. — Супер, — Фел поднял откуда-то из-за стола бронированный чемоданчик, — Начинаем вскрывать карты. В открытом чемодане в свете проектора блеснуло десять пистолетов. — Не, Фел, ну я всегда знал, что ты бандит, — Адриан первым потянул руку к заряженному пистолету.