...И любовь их злу и гордыне служит!

— Лигул на самом святом сыграл, — отрешенно произнесла Дафна, — создать оружие из любви… Хранитель из Прозрачных Сфер неторопливо водил кисточкой по холсту. Современное искусство есть современное искусство: немного непонятное, но выразительное, подумала девушка, отчаянно пытаясь понять смысл нарисованного рядом с яблоками ботинка. Получалось плохо, но видение художника есть видение художника. Нарисовал — значит, надо, ему виднее, зачем. — Предопределенность свершилась. Да, сыграно отменно: мы не можем ударить в ответ. Их эйдосы еще при них, а стремления продиктованы самым великим чувством. Они жаждут быть рядом — что может быть прекраснее и, вместе с тем, ужаснее? Позволить играть собой, позволить сделать из себя пешек, поступиться свободой и жизнью - ради другого. — А свет не может поручиться… — Это ИХ выбор, — перебил хранитель, — прийти к Мраку. Да, некромаг влез в это по глупости, да и Татьяне ничего не оставалось, но ведь клятвы были даны добровольно. Ну, а если мыслить уже более категоричными понятиями… Допустим, Бейбарсова валькирии, как они любезно предложили, еще могут завалить, но что делать с Таней? Ее душа все еще светла, пусть и отравлена ядом предательства. Отобрать у нее некромага, значит, спровоцировать то, чего мы уж точно не хотим. Даф вздохнула. Эта пара — или еще не пара, пусть она и знала их всего два дня, ей нравилась. Жаль, что однажды они станут истинными врагами света. Но, пока их души не проданы, Свет ведь будет их защищать, разве нет? Не в этом ли задача Света — заступиться за самое хорошее, что есть в человеке, за стремление любить и быть любимым? Как же отвратительно, что этот дар используют во зло! — Пока существуют прекрасные девы, нет силы на свете опасней любви *, — грустно сказал страж, — нам придется смириться и ждать, пока их действия не приведут к чему-то, во что мы сможем с полным правом вмешаться. Влюбленных легко использовать, особенно, когда любит женщина. А ведь, ко всему прочему, они с некромагом одного поля ягоды… Ни один не сможет удержать другого: оба с готовностью сгорят в пламени дотла. — Ты считаешь? — Готовность предать мир опасности во имя собственного счастья — это ли не эгоизм? Тебе ли не понимать этой простой истины? Девушка кивнула. Еще бы… Ей ли, надевшей на наследника темной конторы собственные крылья, не осознавать, что порой на эшафот ты пойдешь добровольно и сияя от радости? — Мир, залитый кровью… Сожженный войною… Из-за любви дурака. * Дураков, — поправилась она. Когда человек влюбляется, он непременно становится дураком. Разум отключается, и в этом — еще один инструмент для манипулирования… — Кстати, как они?.. Как проходят их будни в резиденции? — Сегодня, как выразилась Улита, тренировали «молодняк»… — И? — Таня «пробудилась». Светлая коротко обрисовала коллеге произошедшее. — И все же, я думаю, все будет хорошо, — уверенно произнес Эссиорх, — хоть в это никто и не верит… Да прибудет с нами надежда… Да сгинет мрак! — Да воссияет свет! — с жаром ответила его подопечная.

***

Чтобы встать с утра, понадобилось очень много времени. Тело ломило так, что, казалось, болела каждая клеточка — и это с учетом того, что Феофил снабдил ее каким-то тонизирующим! А если б не выпила, то что — скатывалась бы с кровати? Сегодня, кажется, у нее было занятие с подрастающим поколением… Вздохнув, пошатываясь, она кое-как привела себя в относительный порядок и направилась к кабинету барона Мрака. До завтрака еще оставалось время, и терять его не следовало. Не стоит ударять в грязь лицом на второй же день пребывания в резиденции… Следовало показать собственную полезность хотя бы в самом начале. — О! Доброе утро… Чем обязаны, мадемуазель? Судя по всему, Арей давно бодрствовал. Сидя за столом, мечник неторопливо полировал старый ятаган, прямо-таки поблескивающий от удовольствия и чуть ли не урчащий. У каждого оружия свой характер, вспомнила она его вчерашние наставления… Нужно будет и со своим «пообщаться» — может, чего путного «скажет». — Мне нужны кое-какие реквизиты для проведения занятий с «детьми», — протянула Таня, толкаясь в дверях, — Вы же страж, это не проблема для Вас… — Привыкай, ты теперь тоже отчасти таковая. Но, ладно. Что надо-то?.. Она объяснила. — Всего-то? — фыркнул Арей, — это добро у меня найдется. Как знал, что пригодится… Проходи и садись, пока ищу. Кстати, поскольку я сегодня добрый и великодушный, вполне могу облегчить участь несчастной ведьмы, потерявшей голову от влюбленности. И ничего она еще не… Потеряла, кому она врет. Мужчина извлек из недр стола древнюю флягу. — Пей, — и указал он глазами на кубок с какой-то жижей. — Это что? — подозрительно спросила Таня. — Розовая мечта всех моих учеников, цианистый калий… Уймись. Самое обычное обезболивающее. Только не привыкай, считай — разовая акция, вызванная сочувствием к коллеге и необходимостью полноценного проведения педагогической деятельности. Будешь трупом, качество занятий снизится. Мечник продолжил деловито копаться в столе, а Гроттер с удовольствием хлестала мерзкую зеленую муть с привкусом мяты и запахом тлена. Глотать было крайне противно, зато от каждого глотка ей ощутимо легчало. Ей надо было нормально стоять через полчаса — а цель оправдывает средства… — Через час в тренировочном зале, — после завтрака произнесла Таня, глядя на подозрительно рассматривающих ее учеников Арея, — и оденьтесь поудобнее. По крайней мере, во что не жалко. Последняя фраза предназначалась разряженной в пух и прах Вихровой… Ната моментально скорчила презрительную рожу. — Поудобнее? Чувствую, будет интересно. Я возьму закусить, — пообещала Улита, — кстати, Танька. Как тебя называть-то можно? Каким погонялом тебя наградили в Тибидохсе? — Гроттерша, — хмыкнув, ответила девушка. Может, теперь ее дом и в резиденции Мрака, может, она и пустилась на безумие… Но есть кое-что, что у нее не отнимут никакие обстоятельства — ее саму. Час спустя она открыла шкатулочку, выданную Ареем, и выставила ее на обозрение перед учениками. — Это магические перстни, — сообщила девушка, — сегодня вы будете работать ими. А чтобы совсем все по-честному… Таня прикоснулась к странному, похожему на маятник, устройству, и тяжелый механизм начал ход. Вспышка, незримая волна энергии — и почти по всему периметру зала, за исключением небольшой площади у окна, пробежало еле заметное свечение. — Мы временно заблокируем доступ к вашим силам как стражей — чтобы в случае нервного потрясения не могли случайно колдануть… Для начала изучим перечень заклинаний, который вам понадобится. Итак, самое просто заклинание, — вспомнила она урок Медузии, — это… — …А теперь переходим к практике. Вам нужно победить нежить, не прибегая ни к каким силам стража и ни к какому их оружию. Представьте, что вы элементарные маги или обычные люди, и все, что у вас есть, это перстень… Заклинания вы теперь знаете. Можете, конечно, вообще ими не пользоваться, но через два часа нежити здесь быть не должно. Всем ясно? Глеб, ты?.. Таня просительно взглянула на последнего, и некромаг хмыкнул и щелкнул пальцами. В огромном тренировочном зале медленно материализовывались хмыри, мертвяки, саванты (и откуда Глеб их взял?! Такие только в мире Урга водились…), и прочая нечисть… — А мне нравится Ваш подход, мадемуазель, — произнес вошедший в помещение Арей. Он прошел к окну и по привычке опустился в свое резное кресло. Улита восседала рядом на табуретке с вечным бутербродом, Глеб расположился на скамье около Тани. Как на спектакль собрались, отметила девушка. — Посмотрим, как они будут без своего хваленого потенциала. Давно следовало дать осознать им, что они представляют собой без наследия Кводнона. Не дрейфь, синьор помидор! Надеюсь, не оплошаешь. Вихрова, прекрати прятаться за Мошкина и Чимоданова, тебя все равно съедят первой… Кстати, Светлая, изволь занять место рядом с наблюдающими, это увеселительное действо не для тебя. — Приступаем, — Таня выпустила вверх красную искру. Кусая губы, Даф напряженно смотрела, как «учатся» ее друзья. Как обычно, забыли все и сразу… Она несколько раз порывалась вскочить и броситься на помощь, но всякий раз Арей смотрел на нее так внимательно, что она осаждалась и садилась обратно на подоконник. Плюнув на магию, Меф отпинывался от поступающих хмырей врукопашную. Так же поступал и Петруччо, — вот только нежить, в отличие от них, не уставала… Ната отчаянно пыталась «склеить» хмырей. Те, будучи мертвыми, любовной магии не поддавались, и потому той в конечном итоге пришлось пустить в ход перстень, беспорядочно сыпавший искрами. Таня еле слышно выругалась и схватилась за голову: и ради чего она два часа подряд распиналась?! Как ни странно, лучше всего получалось у Мошкина: тот оказался послушным малым и умел слушать учителя. Если б его заклинания еще звучали не так неуверенно, — подумала двушка, наблюдая, как тот уничтожает саванта и радостно смотрит на «учителей». Она ободряюще кивнула ему, на что парень тут же расцвел и уложил еще одного. Улита одобрительно вопила и науськивала то нежить на Буслая, то Буслая на нежить. Даф продолжала нервничать, некромаг следил за воспитанниками барона с ленивым интересом, больше предпочитая пялиться на Таню. Сама Гроттер уже готова была плакать. И как Медузия их терпела?! Воистину, пока сам не столкнешься, не поймешь. Час спустя, когда Арей был готов ругаться сам, воспитанники Мрака, наконец, смогли скоординировать усилия и начать применять заклинания так, чтобы они действовали, как нужно. Сила стража — не сила магов. Сила магов, пусть она меньше, слабее и «элементарнее», все же, во многом основана на ритуале и потому требует большей концентрации. Это не голая сила мысли — сконцентрировался, уложил! Даже Пипенции для ее интуитивной магии необходимо как следует разозлиться, чтобы применить заклинание… Ее «интуитивность» это своего рода подпитка. Таня сидела на жесткой скамье, облокотившись на стену, и старательно проводила параллели между интуитивной магией и силой мысли. Получалось достаточно плохо, и дело было не в ее умственных способностях… Рядом развалился Бейбарсов — его пальцы ненавязчиво скользили по тонкой кисти девушки, и этот почти невинный для него жест заставлял ее желудок выписывать бешеные кульбиты. Руку, наверное, надо убрать, нехотя думала Гроттер, царапая деревянную поверхность скамьи… Руку убирать не хотелось. От того, что он просто сидел рядом, в двадцати сантиметрах от нее, ее уже трясло, как на морозе. Божественная близость. От соприкасавшихся рук сквозило теплом, от Глеба веяло тайной и запретом. Она осторожно скосила глаза — и тут же почувствовала ожог от ответного взгляда, прямого и какого-то торжествующего. Пользуясь, что всеобщее внимание посвящено ругани из-за волшебных колец и нежити, парень быстро нагнулся и приложился скользящим поцелуем к обнаженному плечу: на занятие Таня пришла в простой майке. И вновь — точно ожог. Улита, с интересом наблюдающая за ними, хмыкнула. — Ну, вы все отлично поняли сами, — неуверенно произнесла Гроттер, поднимаясь, — без своей силы вы… Запнувшись, она вскрикнула — крылья, внезапно возникшие за спиной, взметнулись и подняли ее в воздух. Меф присвистнул, Даф ошарашено ахнула. Такие же, как и у нее, только черные, как смоль, без единого белого пера. Крылья — и у обычного мага?! Значит, «Черные Крылья Тьмы» эти двое еще и дословно… Крылья точно жили собственной жизнью, и как обращаться с ними, Гроттер не знала. Таню швырнуло сначала об одну стену, прямо на развешенное оружие, потом ближе к потолку, потом вновь в стену… Еще немного, и она разнесет всю комнату, внезапно поняла Даф, — или крылья сломает… Хотя… Нет, ЭТИ крылья, пусть и похожие, сильно отличались от тех, что были у нее самой. ЭТИ крылья не сломаешь и не обрубишь, хотя они и не менее материальные… — Может, кирпичом сбить? — деловито вопросил Меф. Чимоданов тут же этот кирпич наколдовал. Ему урок Тани не понравился, и в нем проснулась мстительность. Всегда неприятно, когда тебе тыкают прямо в лицо, что без сил ты никто и звать тебя никак… — Меф! — укоризненно произнесла Светлая. — Что Меф-то, — пробурчал парень, — я, вообще-то, предложил самый простой способ решения проблемы… Некромаг, прищурившись, внимательно следил за ведьмой. По его руке нет-нет, но скользили синеватые искры, но вмешиваться он, подобно Арею, не спешил: есть вещи, в которые им лучше не лезть. Буслаев, как более впечатлительный и сочувствующий, лихорадочно вспоминал способ наиболее безопасно пригасить внезапный выброс магической энергии и при этом не травмировать ведьму. Что там говорила одна из книг — сосредоточиться и смахнуть? Так, с высоты четырех метров ловить, наверное, больно, но некрон, вроде как, регенерирует… Само собой разумеющееся, что ловить Гроттер должен будет тот, кому эта Гроттер дорога. Меф, так и быть, облагодетельствует, но в границах разумного гуманизма.  — Нет, кирпичом, и правда, проще, — изрек он. — Это часть тебя, — подсказывала Даф, бросаясь ближе к ведьме, — они продолжение мысли. ТЫ ими управляешь, а не ОНИ тобой! Очисти сознание! Выброси все из головы… Ладно, хотя бы постарайся успокоиться… — Легко сказать, — простонала Таня перед тем, как ее вновь шарахнуло об стену. Светлая закатила очи и коснулась бронзового кулона на шнурке. Взмыв на своих сияющих, ослепительно-белых с черными вкраплениями крыльях к высокому потолку, она схватила Гроттер за обе руки и потащила вниз. — Дыши спокойно. Смотри на меня… — опустившись с ней на деревянную поверхность пола, Даф подула той на лоб. — Что это вообще было, — простонала ведьма. — Можно? — спросила рожденная в Эдеме, осторожно протягивая руку к черным перьям. Касаться чужих крыльев для стража — что-то запретное, интимное, неприличное. Нет, не возбраняется — но допускается лишь между крепкими друзьями, а девушки таковыми не являлись. На ощупь — такие же… Но если крылья Даф еще можно было растрепать, повредить, отнять, эти были неуязвимы. Скопление чистой энергии, такой концентрации, что они становились осязаемы и материальными. Крылья любви, вдруг поняла и восхитилась Светлая. Какой же силы может быть эта любовь, раз они могли возникнуть у элементарных магов… Воистину, Черные Крылья Тьмы! Перед таким чувством можно было бы склониться, если б не… Крылья исчезли так же внезапно, как и появились, и теперь Таня сидела на коленях и очумело трясла головой. За годы игры в драконбол она привыкла к боли. К боли от падений, от ожогов, от взмахов неуклюжих драконов… К боли в мышцах от тренировок… К ТАКОЙ боли — нет. Чтобы ее из раза в раз колошматило о все твердое, что можно найти, такого в ее жизни еще не случалось. Что ж… ничего не сломала, и слава богам. — А у него такие же? — вопросил Петруччо, с интересом разглядывая Бейбарсова. Некромаг с крыльями черного ангела — такое и представить сложно. Глеб пожал плечами. Он подошел вплотную к Тане и с задумчивой нежностью прикоснулся к ее плечу. — У тебя — такие же? — повторила Ната вопрос Чимоданова. — Рожденный ползать летать не должен, — произнес парень, обозначая свою позицию, — нет, Таня, к тебе это не относится. Просто я считаю, что некромагу крылья ни к чему. — Но ты же… «Палач Мрака», — хотела произнести Гроттер, но промолчала. Они оба палачи. Будущие. Если Таня может и ей не возбраняется, почему Глеб против? Ей же не возбраняется? — Хочешь, научу тебя летать? — подумав, предложила Даф, — мне недавно подарили что-то вроде «глушилки» — новый мундштук на флейту. Арей скоро планирует выезд за город — думаю, мы сможем немного попрактиковаться. Здесь нельзя — я, все же, беглая… — Она хочет, — ответил за подругу Бейбарсов, — в мире магов ее называли «королевой полета». Небо для нее — то же, что и для тебя. Мог бы и не упоминать, смутившись, подумала Таня. Слишком разные миры, слишком разные ценности. — Ну, а теперь приступим к тренировке. Некромаг остается со всеми, Гроттер может отпаиваться чаем с Улитой, она придет через два часа на индивидуальное занятие. Показать всей нашей публике, как мадемуазель умеет обращаться с мечом, значит, сразу уронить ее авторитет в глазах «учеников», — насмешливо произнес мечник. Таня не обратила никакого внимания на хмыкнувшего Петруччо и с готовностью устремилась за секретаршей. Улита была доброй малой — она не только напоила девушку чаем, и, но покормила ее; правда, под предлогом того, что «на тренировку с полным желудком нельзя», из десяти бутербродов Тане она великодушно отсыпала целых два. — Мне вот другое интересно, — хмыкнула уплетающая конфеты воспитанница Арея, — если невинный поцелуйчик к таким последствиям приводит, не придется ли потом резиденцию перестраивать? — Что?! — Если от потери самообладания ты у нас летать начинаешь, то если дойдет до, пардон, интимной близости — то что? Разрушенные стены, куча щепок и котлован на месте Дмитровки? — Улита! — Что Улита?! Гроттерша, да не красней ты так! С кем я еще тут могу поговорить, как со взрослым человеком?! Здесь один молодняк собрался, и весь, за исключением Чимоданова, поголовно краснеет от более грубой формы слова «задница»! Барон мрака лично гонял Гроттер по всему залу целых три часа, а потом вновь поил обезболивающим. — Спасибо, — вдруг произнесла Таня, глядя на барона Мрака, — за все. — М-м? — мужчина оторвался от груды бумаг на собственном столе. — Вы дали мне возможность быть рядом с… Вы обучаете и при этом не даете загнуться, — поправилась Таня. — Всего лишь выполняю условия контракта. Мне нужны Черные Крылья Тьмы, — прозвучал равнодушный ответ, — и чем быстрее я их получу, тем лучше. Да. Разумеется… Наследник Мрака ему нужен ничуть не меньше, только к Мефу он такого сочувствия не проявляет, отметила Таня, пожелала ему доброй ночи и покинула кабинет. У него когда-то была дочь, вспомнила она слова Улиты, случайно оброненные за чаепитием. Вероятно, это отношение, так или иначе, распространялось на всех четырех обитательниц резиденции. Ужин давно прошел, гостиная — или, правильнее сказать, столовая, стояла практически пустая, и девушка наспех перекусила заботливо оставленными Дафной бутербродами. Опять бутерброды… Что ж, это лучше, чем котлеты. Сама Даф обнаружилась в углу у камина, бесстрашно играющая с пламенем. Она погружала руки прямо к горящему полену, и с каким-то благоговением следила, как огонь перекидывается на ее кисти, остающиеся при этом целыми и невредимыми. — Ты меня осуждаешь, разве не так? — помедлив, спросила Гроттер. Светлая грустно улыбнулась и покачала головой. — Мы здесь обе из-за тех, кого любим, — ответила она, — стражи света не судят, даже беглые. А тем более, не судят за любовь. Любовь — та вещь, за которую никогда не судят и не просят прощения… Любовь чудеса на земле совершает — любовь открывает любые врата… * — Любовь ли? — А вот это решать тебе, — отозвалась Светлая, возвращаясь к игре с огнем, — и только тебе. Все УЖЕ называют их чувство любовью, а вот она не уверена. Скорее, влечение, дерзкое и безжалостное, — как они сами. Предопределенность. Помедлив и обматерив себя, Таня постучалась в комнату некромага. Ручка сама собой повернулась, приглашая войти… Ей физически было необходимо просто на него посмотреть, пусть они и не виделись всего часа три от силы. Просто поговорить, этого было вполне достаточно. Или нет? — думала Гроттер, переступая порог помещения. Бейбарсов сидел с книгой у окна, в мягком кресле. Едва она вошла, он отложил тяжелый талмуд на подоконник и развернулся к визитерше всем корпусом. Следует отдать должное: зачем она здесь, парень не спрашивал — да Таня бы, пожалуй, и не смогла ответить… Взглядами можно сказать много большее, нежели словами — иногда достаточно просто молчать, думала она, восседая на стуле на почтительном расстоянии от некромага. Ей нравился его взгляд — смелый, наглый, отчасти задумчивый… Раздевающий. Соблазняющий. Нежный. Только Глеб умел смотреть так, что между ног намокало от одного взгляда проклятущих черных глаз. Этот взгляд ласкал лучше самого страстного прикосновения, и она наслаждалась этим взором, как довольная кошка в лучах полуденного солнца. — Как прошла тренировка? — вопросил парень, чтобы разнообразить тишину. — Арей говорит, я в три раза хуже Наты и в восемь — синьора помидора. А у тебя? — Я положил Мефа и остальных: мечник выпустил меня сразу против всех. — Всех? В честном бою? — Палач Мрака не обязан сражаться честно, от меня это и не требовалось, — прозвучал ответ, обрамленный обаятельной усмешкой, — палач Мрака обязан покарать — правила для этого ни к чему. — Использовал некромагию? — И не только. Гроттер кивнула. Некромаг идет к своей цели всегда — некромаг не знает слова нет… — А в целом ты как? — Нормально. Сказал бы, что здесь намного интереснее, чем в землянке и том же самом Тибидохсе, но не люблю служить. — Я тебе могу как-нибудь помочь? — подумав, спросила Таня. Бейбарсов ухмыльнулся. И зачем спросила… — Можешь. Посиди неподвижно полчаса. И… Обнажи плечо. — Зачем? — пока она хлопала глазами, он уже подлетел к ней и одним неторопливым движением сдвинул лямку ее майки вниз, и от этого касания у нее сердце ухнуло. Пользуясь ступором, он провел по коже ее груди у самого лифа — ткань сползла чересчур низко, а потом быстро шагнул назад, к стеллажу с черной папкой. Девушка мучительно покраснела. — ...Я закончил, — объявил Бейбарсов, убирая рисунок в папку. — Показывай. — Не хочу, — ухмыльнулся парень и тут же спрятал ее за спину. Как классически и банально… Почему бы не поддаться этой банальщине? В ней — вся прелесть: в игре, в беге к цели. Даже цель не так интересна, как сам процесс ее достижения, как средства и методы… Любовь сама по себе банальна, и методы эти не меняются из века в век. Все, как в классических романах и любовных мелодрамах… — Ну, Глеб! — извернувшись, она попыталась вырвать у него из рук проклятую папку, но не устояла, споткнулась и упала ему на грудь. Определенно, классически и банально. От самого желудка вновь прошел озноб. Если бы похоть имела запах, она бы пахла черными розами, деревом и мускусом, вдруг подумала Таня, не в силах выпустить из пальцев ткань его рубашки. Ты так близко… и так далеко. Эти глаза такие черные, что в них даже зрачков не видно… Глаза истинного некромага. Некромаги мертвы всегда, только почему от этого веет жаром? Вена на его шее еле заметно пульсировала, и девушка физически ощутила, как кровь забилась сильнее и в ее жилах. Они просто стояли, вот только напряжение, висящее между ними, обрело магическое воплощение и снесло со стола наспех брошенную черную папку. Ворох рисунков разлетелся по комнате, взгляд Тани упал на последний. Смущенный, полный чего-то особенно глубокого, взгляд из-под темных густых ресниц… лицо осторожно высовывается из-за обнаженного плеча. В жизни она и далеко не так хороша, внезапно подумала девушка. Резиденция Мрака — не то место, где можно проявлять привязанность, вспомнила она слова Глеба, отшатываясь от него, точно от прокаженного, врезаясь в стул. Стул ожидаемо рухнул, и она вылетела из его комнаты в свою. Взрослый человек, а ведет себя, точно девчонка, — бывшая магспирантка в отчаянии закусила губу. И все вокруг это видят… А по-другому никак. С Глебом — никак! Проклятая многоглазка помогла осознать, что ей ценно, но не принять это. Но не потому ли она добровольно ушла к Мраку? Не из-за возможностей ли делать то, что хочется, не оглядываясь назад, на чужое мнение, на моральные нормы? Она соблазнилась привилегиями служителей этой стороны, она — еще одна «падшая»… Она бросилась в омут из-за одного единственного человека, и теперь от него трусливо бегает… Вечные сомнения Татьяны Гроттер однажды сведут ее в могилу, мрачно подумала девушка, царапая ногтями бежевую стену, цвет которой внезапно показался ей отвратителен. Встань, выйди за порог и вернись к нему. Поступи так, как желаешь. Этого требовали не только все темные стороны ее души, этого требовало все хорошее, что в ней было. Но Глеб сказал, что нельзя… Сам сторонится… И сам сообщает, что желает того же, что она, сам себе противоречит! Каждым своим взглядом, каждым своим жестом… Таня мысленно взвыла. Я тебя… люблю? Хочу? Как правильнее — и то, и другое? Куда внезапно девалась твоя хваленая настойчивость, — неожиданно разозлилась она на парня, — именно тогда, когда она нужна более всего… Почему он просто не может прийти и решить за них обоих?! Она нетерпеливо посмотрела на дверь, ожидая, что бронзовая ручка вот-вот повернется и на пороге возникнет знакомый силуэт, но ничего не произошло, и пришлось, скрипя зубами, отравляться в душ — вымывать тяжкий ком напряжения из живота, усталость из кожи и наваждение из головы. Ей хотелось прижиматься губами к той проклятой пульсирующей жилке на шее и растворяться в объятиях сильных и наглых рук, а приходилось идти на поводу у собственной нерешительности. Ей хотелось выть от бессилия, только появлению некромага это не способствовало — чтобы что-то получить, порой следовало сделать что-то самой, а на это смелости не хватало. Вечные сомнения Татьяны Гроттер. Дура. ______ * «Легенда Тики», мюзикл «Последнее испытание» * «Легенда о вратах», мюзикл «Последнее испытание» * «Легенда Рейстлина», мюзикл «Последнее испытание» Практически одни и те же слова и один и тот же мотив в мюзикле повторяются в трех разных вариациях. Все три советую послушать; кстати, в них подсказка, чем все закончится. Отличный мюзикл, отличная идея. Наверное, этот фанфик своего рода сонг-фик)