Ahsoka Stays in the Order / Оставшаяся в ордене

Когда она добралась до храма, а затем тихо прокралась до своей комнаты, было уже достаточно поздно. — Вот ты где! — воскликнул Энакин, чуть ли не набросившись на нее, когда она добралась до своей двери. — Я ужасно волновался, с тобой все в порядке? — Да, — на выдохе прошептала она, опустив взгляд в пол, — в полном. Он скрестил руки на груди, словно не веря ей до конца: — Я знаю, что ты устала, но пойдем со мной, — вежливо попросил мужчина, но Асока все равно чувствовала в его словах какой-то подвох. Она взмолилась, чтобы он не стал отчитывать её перед Советом. Ладно, сегодня девушка полностью прогуляла всю учебу и избежала выполнения всех своих обязанностей, но разве она не заслужила день или два отдыха, чтобы оправиться от пережитого? К её удивлению, Учитель повел ее в ангар храма и поднялся на борт «Сумерек». Она краем глаза наблюдала, как он завел двигатель и взлетел, поднявшись в воздух, покидая атмосферу Корусанта. — А куда мы летим? — нервно спросила тогрута. — Туда, где ты не сможешь от меня убежать, — просто ответил Энакин, сосредотачиваясь на бортовом компьютере. Он ввел в навигационную панель несколько координат и прыгнул в гиперпространство. — О, значит, теперь ты держишь меня в заложниках? — девушка в отчаянии откинулась на спинку сиденья и подтянула колени к животу, прикрыв глаза. — Я не держу тебя здесь в заложниках, Асока... Но я очень беспокоюсь за тебя. Ты вообще ничего не ела и почти не спала. Ты не хочешь говорить со мной, потом всё время начинаешь убегать, а затем просто исчезаешь на несколько часов... Я не смогу помочь тебе, если ты не расскажешь мне, что происходит, —мягко начал Энакин, поворачиваясь к ней лицом. — Послушай, я прекрасно понимаю и знаю, каково это — не соглашаться с Советом. Я спорил с ними по меньшей мере сотню раз. Но… — А знаешь что, Мастер? — девушка резко выпрямилась. — Я очень ценю то, что ты пытаешься для меня сделать, но ты и понятия не имеешь, на что это похоже. Вот почему я не знаю, как тебе всё объяснить! Всё, что ты видишь у себя в голове, так это то, что ты прибежал и изобразил героя, как ты всегда и делаешь. Но это не то, что вижу я.... Неужели ты серьезно не понимаешь? Да, ты спас мне жизнь... Но давай всё разложим по полочкам с самого начала? Все это было изначально ошибкой! Мне теперь там больше не место. И Совет ясно дал мне это понять.... Я сражалась за них, я рисковала своей жизнью ради них, но то, что происходило со мной на суде реально показывает, что ни один из них не сражался за меня, не дорожил мной и не пытался защитить. Одна из моих самых близких подруг пыталась обвинить меня в том, чего я не делала и никогда бы не совершила! И я до сих пор не могу найти причину, почему... Республика требовала за преступление, которого я не совершала, смертного приговора! Моей смерти... и это — те люди, которые вырастили меня. Люди, которые научили меня всему, что я теперь знаю и умею. Люди, которых ближе у меня никогда не было. Они были мне семьей! Люди, которых я любила, которым я доверяла и в которых была искренно уверена, верила, что они тоже любили меня... и заботились обо мне. Как... Как мне теперь за них бороться? Скажи мне! Как я могу снова доверять людям, которым на меня совершенно наплевать? Я им доверяла всю свою жизнь! Асока говорила очень эмоционально и так тяжело дыша, что ее чуть не стошнило. Девушка побежала к туалетной комнате и рухнула на прямо на унитаз, выблевав все, что съела в тот день. Еды было не так уж много, но всё, что у неё накопилось, было здесь. Боль пронзила её живот и грудь, когда она несколько раз глубоко вздохнула, прежде чем, наконец, смогла успокоиться. Асока спустила воду и разрыдалась прямо над унитазом. Она услышала, как позади неё открылась дверь и тут же закрыла лицо руками, отодвигаясь от мужчины подальше. Энакин сел на пол позади неё и сразу притянул обратно к себе, в свои объятия. Она прижалась к нему и плакала до тех пор, пока не успокоилась вовсе. Её глаза жутко жгло, в груди тяжело сдавливало и болело, горло адски саднило. — Ты совершенно права во всем, Асока. Они подвели тебя. То, как они поступили с тобой, было совершенно неверным решением, — девушка ждала, что Учитель все же придумает какое-нибудь оправдание для Совета, но он этого не сделал. В тот момент ей казалось, что Энакин был её единственным настоящим другом в этом мире, но она знала, что это не так. Асока не хотела его подводить. Мастер так сильно верил в неё, но она действительно понятия не имела, как можно продолжать так легко притворяться, что всё в порядке. Через несколько минут она подняла на него глаза и тихо спросила: — Мы можем полететь на Кристофсис? — Но зачем? — спросил Энакин, глядя на нее в замешательстве. — Мне нужно кое-что проверить. — Ну... ладно, хорошо, — он помог ей подняться, и они вместе направились обратно на мостик. Асоку трясло, она была слаба и, вероятно, обезвожена, но сейчас ей не хотелось ни есть, ни пить. Мужчина перенастроил навигационный компьютер, и они прыгнули в другом направлении. Они сидели молча, Асока дрожала и крепко, насколько могла, обнимала себя руками, чтобы хоть как-то согреться. В конце концов Энакин сходил за одеялом и завернул её в небольшой кокон. Тогрута видела, что Энакин старается лишний раз не смотреть на неё, но он всё равно всё время поглядывал в её сторону. Девушка вновь почувствовала себя виноватой. Всё, что Асока хотела сделать с того момента, как узнала, что станет его падаваном, — доказать ему, что она достойна стоять рядом с ним. Тогрута восхищалась им много лет, особенно после того, как стала его ученицей. Энакин иногда был грубоватым и резким в своих выражениях, упрямым до чертиков, чем иногда приводил в бешенство всех, но у него было самое большое и доброе сердце из всех тех, кого она когда-либо знала. По крайней мере, среди джедаев. Хотя после того, что она недавно пережила, возможно, это было не так уж много. Она упорно боролась за Мастера, потому что верила в него. И Асока верила в то, как он видит мир — он не был идеален, как и каждый человек имел свои слабые стороны, но она всегда была уверена, что он был честен с ней во всем. Но теперь она уже ни в чем не была уверена. Она боялась, что, если что-то случится, то она его подведет. Если она не закончит свое обучение, чтобы стать рыцарем-джедаем, то задержит его шансы стать мастером по крайней мере ещё на четыре года. Это было бы совсем нечестно: он заслужил это звание больше, чем кто-либо другой. Но звание магистра он мог получить только при условии, что он сможет взять другого падавана, если она всё-таки уйдет. Она не поставила бы на это, но вероятность того, что Энакин согласится обучать кого-то ещё, была почти нулевой. Он даже не хотел брать её в падаваны. У девушки было такое чувство, что она точно знает, что непременно найдет что-то на Кристофсисе. Она уже начала думать, что ее кишечник не может опуститься еще ниже. Чем ближе они подлетали к планете, с которой все началось, тем больше она верила, что слова, сказанные Никс, будут правдой. «Я же не джедай. Я не знаю, кто я такая». Энакин потянулся к ней и взял её за руку. Она поднесла его ладонь к лицу и прижала к щеке. Дышать становилось все труднее и труднее. Куда же она пойдет? Что же ей теперь делать? Чем она станет вдали от ордена? Она была напугана. И отрицать это и дальше было бессмысленно. Они летели низко над столицей, и оба молча смотрели на руины и пустоту под ними. Сколько они не летели бы, планета теперь была практически свалкой. Она никогда не бывала на Кристофсисе до войны, но видела его фотографии. Когда-то это была одна из самых богатых планет; народ культуры, преданный искусству, архитектуре и изысканным товарам. Но теперь от былого великолепия осталось так мало. Прошло почти четыре года после битвы при Кристофсисе — одной из самых ранних в этой войне. Она так отчаянно пыталась доказать свою правоту человеку, сидящему сейчас рядом с ней, что никогда по-настоящему не видела того, что её окружало. Но теперь... Теперь воспоминания о сражении прокручивались в её голове снова и снова. И сегодня город выглядел таким же разрушенным, как и тогда. Четыре года... а они все ещё не оправились после битвы, что здесь была. Он даже не выглядел так, как будто джедаи пытались его восстановить. Они приземлились недалеко от центра города и высадились в сумерках. Энакин огляделся вокруг, либо смущенный тем, что всё еще разрушено, либо тем, что они здесь делали. Они оба подняли глаза, когда из здания перед ними, прихрамывая, вышел мужчина. — Вы кто? Джедаи? — спросил он со странной мелодичностью в голосе. — Слава Создателю! Он поклонился им. — А где же все остальные жители? — спросил Энакин, когда ветер пронесся по пустым зданиям вокруг них. Кроме этого человека перед ними, не было никаких признаков жизни. Место казалось совершенно пустынным. — Очень немногие из нас теперь живут в городе, — печально ответил мужчина. —Как вы можете видеть, здания, которые всё ещё стоят, разрушены настолько сильно, что жить в них небезопасно. Словно в подтверждение его слов, неподалеку раздался громкий треск, от которого земля под ними задрожала, а уцелевшие стекла задребезжали. Затем в последних предсмертных судорогах несколько окон на верхнем этаже здания слева разлетелись вдребезги, осыпав улицу дождем осколков. — Опасаясь за свою жизнь, оставшееся население направилось в поля, создавая импровизированные укрытия из обломков. — А почему бы и это не перестроить? — поинтересовался Энакин. — У нас просто нет таких ресурсов. То, что не было уничтожено во время войны, было разграблено. Люди просто пытаются выжить. — он поманил их за собой и повел к тому, что осталось от фермы в черте города. — У нас были поля еды, которые мы могли бы выращивать, но армия дроидов уничтожила большую их часть: в землю утекли нефть и топливо. Почва больше не пригодна для выращивания сельскохозяйственных культур, нам приходится искать повсюду чистую воду. У нас даже нет возможности расчистить дороги, так что мы не можем привести сюда технику, чтобы начать восстановление. То есть, если бы у нас действительно было оборудование, необходимое для очистки этого места. — Но почему Республика не прислала помощь? Асока взглянула на Энакина, удивляясь тому, как быстро и внезапно он начал вникать в проблему. Он даже не слышал того, что говорил Никс, и, вероятно, до сих пор не знал, зачем она пришла сюда. — Я не знаю, — мужчина опустил взгляд на свои ноги. — Я полагаю, у них есть более важные дела, которыми нужно заняться. Я посылал множество писем, но мы так и не получили никакого ответа. Я надеялся, что именно поэтому вы здесь. — А чем мы можем помочь? — спросила Асока прежде, чем Энакин успел сказать, что они были здесь вовсе не поэтому. — Может быть, мы начнем расчищать дороги? У нас есть кое-какие припасы на борту нашего корабля, их немного, но сейчас это поможет. — О, благодарю вас, благодарю! — Мужчина поклонился им. — Мы были бы вам очень признательны. Энакин посмотрел на Асоку в замешательстве, и она просто пожала плечами: — Иди за мной, — сказала она. Она повела их обратно на «Сумерки», и они принялись перебирать припасы, которые хранились на борту корабля. Нашлось несколько ящиков с едой и водой; они включили репульсорные подъемники и выгрузили их с корабля. Грязные люди, казалось, появлялись из-за деревянных конструкций, когда они выбирали место, чтобы раздать их. В городе осталась лишь горстка людей. Некоторые утверждали, что есть и другие люди, которым нужно доставить припасы. Тогрута переводила взгляд с одного лица на другое, и ее сердце разрывалось от того, в каком состоянии они находились. Четыре года они жили в нищете, умирая от голода, в то время как на Корусканте устраивались роскошные вечеринки и люди спали в безопасных местах. Четыре года они были забыты и брошены на произвол судьбы. Это было даже хуже, чем описывал Никс. Еда, которую они давали, могла прокормить этих оставшихся едва ли неделю. Это жгло её изнутри. Энакин положил руку ей на плечо, и Асока посмотрела на него, по её щеке скатилась слеза. Несколько человек толпились вокруг, переговариваясь между собой. — Скажи мне, почему ты хотела прилететь сюда? — прошептал он. — Пойдем со мной, — сказала она. Поднимающаяся вверх дорога вела в город и в заброшенное раскорёженное здание. Во время прошлого боя они выходили сюда, на крышу одного из своих наблюдательных пунктов. — Взгляни на это, — Асока указала на разрушенный город, раскинувшийся перед ними в тусклом свете полудня. —Это — наследие джедаев и Республики. — Что ты имеешь в виду? — спросил Энакин, нахмурив брови. — Я имею в виду, что именно так люди будут помнить нас. Мы ведь знаем, за что сражаемся, верно? Мы боремся за свободу. Мы отбиваем атаки Армии Дроидов-сепаратистов. Мы ведь делаем добро, верно? — Конечно… — Ошибаешься, — перебила Асока Учителя. — Вот это видит вся остальная галактика. Такова цена наших побед. Почему никто не остался, чтобы помочь им разобрать завалы? Почему никто не прислал им припасов и материалов, чтобы помочь отстроиться заново? Почему мы просто убежали на следующее задание и забыли о них? Разве ты не видишь, как это неправильно? Да, борьба с армией дроидов и освобождение планеты — очень важно. Но, что в этом хорошего, если это все, что мы оставляем позади? — Так вот что тебя беспокоит? — спросил он. — Это всего лишь малая часть, Энакин, —она скрестила руки на груди и вздохнула. — Раньше я верила в Орден Джедаев. Верила, что мы — воины, несущие только свет в эти города. Что мы сражались за народ и за то, что было правильно и хорошо. Но теперь я вижу вокруг себя не только то, как они подвели меня, но и то, как они подвели всех остальных. Тебе это кажется хорошим? Это выглядит правильно? Неужели так и должно быть? Я не могу перестать думать о том, что Барисс сказала в том зале суда о том, что все, о чем джедаи заботятся сейчас — это насилие. Я не хочу верить, что это правда, но это то, что видит мир. Мы приходим, сражаемся, разрушаем, уходим... и что еще хуже — забываем. — Ты не хуже меня знаешь, что джедаи не могут быть повсюду. Наши люди разбросаны по всей галактике. С постоянными битвами, которые нужно вести, ну... у нас нет людей, чтобы тратить их на спасательные миссии. Она посмотрела на него и покачала головой. Энакин верил в то, что они делали. Насколько справедливо было бы поколебать его веру? — Для миротворцев... мы действительно много воюем. И если у нас нет людей, которых можно было бы выделить для выполнения миссий по оказанию помощи, то, возможно, нам стоило бы отозвать некоторых наших генералов, — Асока снова спустилась по лестнице и направилась к окраине города. Она пошла помогать людям, используя Силу, чтобы расчистить дороги, насколько это было возможно. Тогрута разбирала кучу за кучей, состоящих из деталей дроидов, стекла и мусора. Она не могла сама передвигать баки, поэтому ей пришлось обходить их стороной. В тишине своих мыслей девушка слышала каждый скрип и стон, как будто сам город взывал о помощи.