Ahsoka Stays in the Order / Оставшаяся в ордене

Она перестала перетаскивать железяки, когда услышала писк на его коммуникаторе. — О, привет, Мастер! — нервно ответил мужчина. — Энакин, где ты? — послышался усталый и раздраженный голос Оби-Вана. — Э-э, на Кристофсисе, — сказал он. — Что ты там забыл? Ты и твой падаван нужны для военных операций сейчас же! Асока оглянулась через плечо и встретилась с его обеспокоенным взглядом. Асока увидела этот взгляд, как он сглотнул и снова посмотрел на маленькое голографическое изображение своего Мастера. —Простите, Мастер... — начал Энакин, и тогрута снова занялась своим делом, - то, что я здесь делаю, гораздо важнее. Он резко оборвал связь, и она удивленно посмотрела на него. Мужчина выключил свой коломник, когда тот снова зазвонил. — У тебя будут неприятности, — устало сказала Асока. — В этом нет ничего необычного, — ухмыльнулся он ей. — Помоги мне передвинуть этот танк. Они усердно работали вместе в течение нескольких часов, пока солнце было над горизонтом, делая все возможное, чтобы очистить город или то, что от него осталось, любым доступным им способом. Может быть, этого было не так уж и много, но Асока чувствовала себя хорошо. Она быстро устала, потому что выблевала все то, что съела до их полёта. Теперь тогрута восхищалась их работой. Им удалось расчистить по крайней мере одну главную дорогу от окраин города до центра, где они оставили свой корабль. Девушка в изнеможении рухнула на погрузочный трап их корабля. Энакин сел рядом с ней и обнял ее за плечи. — Не так весело, как резать жестянки, — пробормотала устало она. — Но все равно это не менее важно. Сначала мужчина ничего не сказал. — Кажется, теперь я начинаю понимать, — наконец, тихо проговорил он. — Ты совершенно права. Это не так уж и весело. Но нет никаких запретов, согласно которым мы не можем сделать и уборку игрой. Асока удивленно взглянула на него. — Или мы можем просто сделать это, потому что это правильно, — Энакин пожал плечами, глядя на девушку, она впервые за долгое время улыбнулась. — О, посмотри на это, тринадцать пропущенных звонков. — Энакин, — наконец с уверенностью сказала Асока, она почувствовала резкий прилив эмоций, ее бросило в легкую дрожь от того, что она собиралась сказать. — Я не хочу возвращаться в Орден. Его рот то безмолвно открывался и закрывался несколько минут, словно он был рыбой без воды. — Мне очень жаль, но я никогда не хотел тебя подводить, и сейчас... Они так сильно тебя подвели? — наконец, Энакину удалось это спросить. — Я больше не знаю, кто я, — начала Асока, пытаясь проглотить вновь помявшийся ком в горле. — Но я точно знаю, что теперь я не джедай. Она аккуратно отстегнула свою падаванскую косичку и отдала ее в слегка подрагивающие руки Энакина. С грустью, но он все же взял её. — Может быть, нам удастся убедить Совет смотреть на забытые ими вещи так же, как и ты, — с надеждой прошептал Энакин. — Тогда... тебе не придется уходить. — Ты действительно думаешь, что это возможно? Он глубоко вздохнул: — Нет. Но, может быть, если Совет ничего не предпримет по этому поводу, то что-то сможет сделать канцлер. Он мой друг, и я наверняка смогу убедить его сделать что-нибудь, чтобы помочь этим людям! Асока совершенно не хотела говорить, что сомневается в этом. Энакин был так уверен, что канцлер его выслушает.Она нежно обхватила его руки и прошептала: — Даже, если он это сделает... это не изменит того, что произошло. Для этих людей это — только начало, но я не могу оставаться в ордене. Я не могу доверять людям, которые не верят в меня! И честно говоря, Мастер, я не могу выбегать на поле боя рядом с тобой, сражаться бок о бок и подвергать каждого, кто будет там, опасности, ведь я полна сомнений. Я только буду подставлять всех под угрозу, а это не справедливо... Энакин посмотрел на нее так печально, что она снова почувствовала себя виноватой. Так же тяжело было видеть, что он всю ночь просидел за дверью туалета. То, как Мастер пытался удержать ее и успокоить. То, как он всегда старался изображать героя, отчаянно желая решить все проблемы. Может быть, есть вещи, которые Энакин не может исправить. Избранный он или нет. — Я понимаю, твоё желание покинуть Орден, — прошептал он. — Я знаю, — тихо ответила Асока. Энакин удивленно поднял голову. Она с трудом поднялась на ноги и направилась по трапу внутрь корабля, надеясь, что там еще осталось немного еды или воды. Тогрута нашла сухой паёк и бутылку воды и, не оборачиваясь, направилась в свою каюту. Девушка осторожно откусила кусочек, надеясь, что на этот раз желудок удержит его на месте. Да, Энакин знал, каково это — хотеть уйти из Ордена. У него были для этого все основания. Но он этого не сделал, потому что они заставили его поверить, что Мастер должен остаться. Они заставили ее поверить и в это тоже. Но теперь Энакин начал исчезать. Тогда, давно, Асока думала, что мастер Пло привел ее домой, в храм, где ей самое место. Но теперь... многое изменилось. Как тогрута сможет снова считать храм своим домом? Как она может быть там счастлива? Она доверяла Учителю, но... возможно, не так сильно, как раньше. Теперь Асока доверяла ему как человеку, но не как джедаю. Энакин был таким, каким должен быть истинный джедай. Если бы все они были больше похожи на него, возможно, все было бы не так плохо. Ей казалось, что все, чему ее когда-либо учили или рассказывали, было ложью. Что никто в Ордене или даже в Республике не хотел, чтобы они видели, как все было на самом деле. Никс был первой настоящей перспективой со стороны. Даже у Лакса был очень поляризованный взгляд на то, как обстоят дела, особенно, с тех пор, как он оказался на противоположной стороне войны. Девушка подумала о мятежниках на Ондероне и о том, как упорно они сражались за свой дом с помощью Республики или без нее. Если бы только больше планет могли постоять за себя, возможно, джедаи не были бы нужны на передовой. Возможно, их верования были прекрасны в мирное время, но они, конечно же, не выдерживали во время войны. С каждым днем тогрута видела все больше и больше вещей, которые заставляли ее сомневаться, насколько далеко они простираются в своем кодексе поведения. Но когда их допрашивали, все, что они делали, - это прятались за шифром, а не признавались, что, возможно, сбились с пути. Энакин, казалось, думал, что если Совет не будет слушать, то канцлер будет слушать, но Асока уже не была так уверена. Он не видел того холодного, бесчувственного взгляда, которым канцлер одарил ее в том зале суда. Мастер не испытывал того странного, почти радостного чувства, которое охватило его при известии о том, что ее вот-вот признают виновной. Или как быстро он отбросил все сказанное Барисс. Если Канцлер действительно так сильно заботился об Энакине или джедаях, почему он был бы счастлив убить одного из них? Особенно того, который много значил для его «друга»? Асока мерила шагами каюту, гадая, что же теперь будет. Она не обсуждала с Энакином, смогут ли они остаться здесь подольше. Но они мало что могли сделать, только вдвоем. Таким образом, они расчистили одну дорогу за пару часов работы, но они не могли поддерживать ее для них. Человек, которого они встретили, уже признался, что у них нет оборудования для восстановления. Люди жили вне городов, вероятно, в самодельных лачугах и абсолютной нищете. Те немногие припасы, что были у них с собой, они отдали тем бродягам, что остались в городе. Итак, если бы они оставались здесь дольше, то как бы они получали пищу и воду, не забирая их у здешних людей?