Ahsoka Stays in the Order / Оставшаяся в ордене

Асока оглядела разрушенное здание. Оно было меньше большинства домов в городе — всего в пару этажей высотой. Учитывая изолированное расположение, оно должно было быть каким-то депо или небольшим отельчиком для путешественников. Чем бы здание не было в свои лучшие времена, сейчас оно находилось в таком же обветшалом состоянии, как и все остальные здания в городе. Казалось невероятным, что оно вообще ещё стоит. Девушка решила не испытывать судьбу, исследуя верхние этажи, поэтому ей просто пришлось довольствоваться тем, что находилось внизу. Она начала расчищать пространство от битого стекла и мусора, чтобы можно было поспать, однако ей не нравился тот факт, что сверху из-за отсутствия крыши на нее мог обрушиться дождь, пока она будет спать. Асока обыскала остальные комнаты и обнаружила два стола приличного размера. Они казались довольно крепкими, так что если бы удалось сложить их вместе, получилась бы крепость, под защитой которой можно было бы спать. Они могли не выдержать при обрушении всего здания, но по крайней мере, защитят ее от всего, что упадет из-за ветра или подземных толчков. Асока, используя Силу, по очереди расставила столы на освободившемся из под очищенного мусора месте. Девушка очень сильно устала. То, что она в принципе сейчас двигалась, да и вообще что-то делала, поразило ее. Она чувствовала себя виноватой из-за своего ухода, потому что Энакин, вероятно, беспокоился, но не могла думать об этом. Ведь она действительно была виновата перед ним. Девушка встала под столами и сдвинула их друг к другу так близко, как только могла. Между ними была небольшая щель, но она оставила ее, чтобы видеть вход в здание. Учитывая, как мало жизни осталось на этой планете, Асока подумала, что вряд ли ее потревожат. Она свернулась калачиком и провалилась в беспокойный сон. Тогрута почувствовала нечто раньше, чем услышала, и затаила дыхание. Земля под ней задрожала, и Асока увидела, как по плиткам отскакивают куски мусора: не землетрясение, она чувствовала это в Силе. Мелькнула красная вспышка, а затем что-то очень большое и очень тяжелое приземлилось на столешницу, рыча на нее через расширяющуюся щель. Девушка положила руки на столешницу со своей стороны и попыталась удержать столы на месте с помощью Силы. Ее сердце бешено колотилось в груди. С правого бока донеслось низкое рычание, перешедшее в визг, от которого у нее разболелась голова. Это было нехорошо, совсем нехорошо. Асока заглянула в щель сбоку и увидела три когтя, каждый из которых был больше ее ладони. Тусклый свет луны, проникающий снаружи, отражался от чешуйчатой, блестящей кожи. Этот зверь двигался вокруг ее большого укрытия, принюхиваясь и скуля. Его пасть была приоткрыта, показывая жертве десятки маленьких, но острых зубов. Хищник внезапно повернулся, и его большой синий овальный глаз оказался прямо напротив щели между столами. Асока сделала глубокий вдох. Акк-собаки. В лучшие дни они были смертельно опасны. Тот зверь, что был над ней, топал взад-вперед, а тяжелые шаги оглушительно отдавались в ее небольшой крепости. Собака выгнула спину, делая себя еще больше. Полосы на монтралах Асоки потемнели от напряжения и поднявшегося адреналина в крови. Внезапно девушка приоткрыла рот и издала свой собственный гортанный рык. Ее собственные инстинкты хищника сработали на автомате. Тот хищник, что стоял на ее укрытии, спрыгнул со стола, сотрясая всю комнату. Один из них начал скулить, когда собаки ходили взад и вперед, предупреждая друг друга и деля ее — Асоку, между собой. Акк-псы оба были огромными, по крайней мере, второй точно был больше ее самой. Девушка могла только различить царапины и отсутствующие чешуйки. Явные признаки жестокого обращения. Эти существа были одомашнены. Вероятно, они вырвались на свободу во время хаоса и так и не были возвращены их владельцам. То, как чешуя опадала с их грудных клеток, означало, что они умирали от голода. Псы, вероятно, прожили так долго, питаясь теми, кто был достаточно глуп, чтобы бродить самостоятельно. Но без своих световых мечей у нее не было ни единого шанса против двух взрослых акк-собак. Всякий раз, когда возможно, они охотились в парах, один из них попытается вывести жертву из строя, другой пойдет на убийство. И тот факт, что они были голодны, означал, что они были даже более опасны, чем когда-либо. Асока снова зарычала, когда другая акк-собака прижалась мордой к трещине, фыркая в ее пространство. Глаза у животного были мутные, вероятно, оно было наполовину слепо. Но это ей не очень помогло, ведь все равно они были смертельно опасны. И у этого зверя была помощь в виде своего не менее голодного напарника. Может быть, если бы только слепой был здесь один, девушка смогла бы вырубить его и убежать. Но куда именно? На многие мили вокруг ничего не было. Одна из акк-собак начала царапать когтями стол, издавая резкий звук, вызывающий неприятную головную боль, когда она медленно скреблась по поверхности. Асока не могла одновременно смотреть в щель и удерживать стол Силой. Она попыталась сосредоточиться на том, чтобы держать парты вместе, но это все равно не не помешало бы им в конечном итоге сломать их. Тогрута была загнанной в угол добычей и сомневалась, что сможет просто переждать. Животные были в отчаянии и знали так же хорошо, как и она, что на многие мили вокруг больше ничего нет. Если она не сможет удержать свою позицию, то ей придется отбросить их назад, надеясь, что они вырубятся и бросятся бежать. На данный момент ей оставалось только подняться. Они легко обогнали бы ее на открытом месте. Акк-собаки были еще хуже Акулов, а сородичей с ее планеты трудно было одолеть один на один. Не говоря уже о двух на одного. Если девушка поднимется, то ее единственной надеждой будет обрушить пол под ними и надеяться, что падение убьет их. Однако это означало, что все здание, вероятно, обрушится на них сверху и погребет ее саму тоже. Но на данный момент это был её единственный шанс. Тогрута собралась с духом, погружаясь в Силу, ощупывая её вокруг себя и там, где стояли псы, ожидая подходящего момента, чтобы сделать свой ход. Однако животные упрямо отказывались стоять рядом друг с другом, так что она не смогла бы ударить их одновременно, и этой доли секунды промедления будет достаточно, чтобы другой совершил убийство. Девушка знала, каково это — быть голодной, но уж точно не хотела быть чьим-то обедом. Как только она ослабит хватку на партах, начнется хаос и отчаянная борьба за выживание. Кто же победит? Два голодных, злобных зверя или одна крошечная Тогрута, у которой едва хватало энергии на небольшой всплеск Силы. Девушка прикусила нижнюю губу. Она действительно не хотела думать об этом. — Асока! — она услышала его голос, и это полностью нарушило ее концентрацию, когда один из акк-псов так резко спрыгнул со столов, что раздвинул их. — Энакин, берегись! — закричала она. Девушка услышала, как они оба выбежали из комнаты, сотрясая все вокруг, направляясь к тому, что, по их мнению, было бы более легкой добычей. По крайней мере, у него был световой меч. Она надеялась на это… Она выкатилась через дыру из-под столов и помчалась к двери. Энакин был уже недалеко, держа оружие наготове, когда два пса окружили его. Он поднял глаза и увидел, что Асока стоит рядом, там в шести метрах. Тогрута почувствовала от него нечто такое, чего не чувствовала раньше. Во всяком случае, не на поле боя. Ему было страшно. Либо за себя, либо за неё. И тут она услышала голодный рык, который означал лишь одно — псы готовы были наброситься. Ее взгляд метнулся в ту сторону, откуда они с Энакином пришли, а затем снова вернулся к мужчине. Скайуокер отпрянул назад, когда одна из собак бросилась на него. Он замахнулся на нее световым мечом, но тот лишь оставил очень неглубокий надрез в чешуе. — Нехорошо, — услышала она его бормотание. — Живот, бей их в живот, — громко приказала она. Одна из собак обернулась, учуяв ее, и бросилась к ней. Плохой момент, чтобы разделиться в этой передряге. Голодные животные были смертельно опасны, но, как правило, обычно не готовы были рисковать. — Асока! — Энакин перевёл свой испуганный взгляд на неё и потерял бдительность, едва не попадая под прыжок акк-собаки. Девушка бросилась обратно в дом и нырнула под свой стол. Тот хищник, что следовал за ней, снова тяжело приземлился на укрытие сверху. По крайней мере, когда один из них отвлекся, у Энакина было больше шансов убить другого. Однако, к ее удивлению, мужчина тоже вбежал в здание. А второй — прямо за ним по пятам. — Что ты там делаешь? — крикнула тогрута ему в замешательстве. — Я же отвлекла одного из них. — Да, ну… — он резко повернулся в сторону, едва не задев качающиеся балки над их головой. — Два голодных акк-пса казались легче, чем целый батальон боевых дроидов! — Берегись! Один сверху! — крикнула Асока. Энакин пригнулся, когда пёс, что стоял на столе, прыгнул на него. Однако хищник все же задел своим массивным туловищем мужчину, и тот ударился о стену, мгновенно ошеломленно падая на пол, а его световой меч откатился на пару метров. Скайуокер приподнялся, используя стену в качестве опоры, и сел за два стола, которые Асока использовала, как крепость. В этот же момент, пока Энакин доходил до их укрытия, девушка вытянула руку вверх, собирая всю оставшуюся энергию, и остановила большую собаку в воздухе, прежде чем та приземлилась прямо на Мастера. — Оставь свой световой меч! — Да, как будто это хорошая идея, —ухмыльнулся Энакин, через боль в плече. — Просто сделай это! — прокричала Асока сквозь стиснутые зубы. — Я не могу больше держать пса… Энакин неохотно бросил его, как она велела, оставив рассеченную большую рану на животе. Она отпустила собаку, и та тяжело упала на пол. Энакин решил проигнорировать Асоку, двинувшись за мечом, но прежде чем он успел сделать хоть шаг за ним, девушка схватила его сзади за одежду и рывком втянула обратно в импровизированное укрытие. Как раз в тот момент, когда другой хищник прыгнул прямо туда, где Скайуокер только что стоял. Пёс зарычал на них, вцепившись когтями в парты, и тогрута попыталась силой сдвинуть их обратно. — И, что теперь? — спросил мужчина, скрестив руки на груди. — Мой световой меч остался там! — Ну да, я вижу… по крайней мере, ты не умер, — девушка неловко пошевелилась. Пространство под столами теперь было намного более тесным и заполненным его длинным долговязым телом. Не то, чтобы Асока не привыкла торчать с ним в тесном пространстве. Похоже, такое случалось довольно часто. — Я попробую заманить его на другую сторону, чтобы ты мог дотянуться до меча,— тогрута подвинулась к дальней стороне их убежища и высунула пальцы наружу. Акк-пес понюхал воздух и последовал за ее запахом, спрыгнув с парт на достаточно долгое время, чтобы Учитель успел раздвинуть их и призвать световой меч в свою руку. Девушка втянула пальцы обратно за парты, прежде чем собака смогла откусить их. Хищник снова вскочил на стол, заскулил и издал низкий скорбный вой. Затем, к их удивлению, он лег и прикрыл глаза. Девушка чувствовала себя виноватой за то, что они собирались сделать с этими животными, но теперь, когда ее охотничий приятель был мертв, слепая бедняжка не выживет одна. Асока указала на живот собаки, едва видный сквозь щель, и Энакин печально кивнул. Асока закрыла глаза, когда Мастер поднял свой световой меч и зажег его, пронзая мягкую, уязвимую плоть акк-пса. Хищник ещё скулил несколько минут, а потом навсегда затих. По какой-то причине убивать собаку таким образом показалось Асоке ужасным. Энакин наблюдал за падаваном ещё в течение нескольких минут, пока они вместе сидели в тишине, чувствуя тяжесть усталости и боли. — Ты в порядке? — наконец спросил он. — Да, а ты? — ответила тогрута. Мастер кивнул и опустил плечи. — И что теперь? — Ну... раз уж сепы здесь, мы вполне можем устроиться поудобнее на ночь, поскольку поблизости нет другого укрытия. По крайней мере, с акк-собаками здесь, я сомневаюсь, что они смогут сканировать нас, если даже приблизятся к этому месту. — А как насчет других людей? — обеспокоено спросила девушка. — Теперь мы ничего не можем для них сделать, — тихо ответил Учитель. Асока вздохнула и свернулась калачиком на полу, опираясь на руку. Энакин тоже вытянулся, насколько мог, и перекатился так, что оказался лицом к ней. — А что они здесь делают? — спросила тихо Асока. — Понятия не имею. Надеюсь, они не собираются никого убивать. Если эти люди умны, то они просто сдадутся. Однако, к сожалению, мы оставили корабль в центре столицы, где они находятся. Так что... — он промолчал, но тогрута почувствовала его раздражение. — Если бы я знал, как далеко ты убежала, я бы воспользовался этим, чтобы найти тебя. Как только я покинул город, именно тогда я сепов и услышал. У меня не было другого выбора, кроме как оставить корабль и продолжать бежать, пока я не найду тебя или убежище. — Прости, — выдохнула девушка, закрывая глаза и чувствуя себя полной идиоткой. Когда она приняла решение не возвращаться в город сегодня вечером, она думала, что он просто будет волноваться. Асока никак не могла знать, что там охотятся какие-то твари или, что сепы сделают невозможным ее возвращение: — На этот раз я не пыталась убежать. Мне просто нужно было проветрить голову. Я подумала, что свежий воздух пойдет мне на пользу. Но я не думала о том, что уже устала и, что у меня не хватит сил вернуться обратно. Я не хотела тебя беспокоить. — Я очень волновался. Когда человек, которого мы встретили раньше, сказал, что видел, как ты очень быстро убегаешь из города, я испугался, что ты... — Энакин замолчал, и даже в тусклом свете она увидела вспышку боли, промелькнувшую в его глазах. — Я говорил с Советом, но они сказали мне, что у них нет свободных людей. Поэтому я позвонил канцлеру, но он сказал, что решение об отправке помощи принимает Сенат. Он, конечно, выдвинул бы это предложение, но теперь, когда сепаратисты здесь... ну, я сомневаюсь,что они пошлют нам припасы. Я даже пытался убедить Падме замолвить за меня словечко. Жаль, что я не могу сделать больше. — По крайней мере, ты пытался, спасибо. Я это очень ценю. Он немного помолчал, покусывая губу: — Ты ведь не останешься в Ордене, даже если нам помогут эти люди, не так ли? Она крепко зажмурилась и покачала головой: — Мне очень жаль, — прошептала девушка, задыхаясь от слов и чувства вины, которое вот-вот должно было поглотить ее. — Я пытаюсь тебя понять, Асока, но, кажется, все равно не понимаю, — пробормотал он. — Я сделал все, что мог, но ты просто хочешь сбежать... Асока протянула свою руку вперёд и положила ее ему на плечо: — Ты же знаешь, как трудно мне доверять, правда? Скайуокер снова кивнул на ее ответ. — А ты знаешь, почему я так нелегко доверяю людям? На этот раз он отрицательно покачал головой. — Когда я была маленькой девочкой, одна красивая женщина пришла в нашу деревню. Она двигалась грациозно, говорила тихо, но красноречиво. Она была одета в полную джедайскую мантию и сказала моим людям, что ищет чувствительных к Силе детей, чтобы взять их в Храм и обучить, чтобы те стали джедаями. Мои люди были влюблены в нее, поэтому выставили меня перед ней напоказ. По причинам, которых я тогда не понимала, я не любила ее и не доверяла ей. Позже мы узнали, что она была охотницей за головами, похищая детей, которые могли использовать Силу неизвестно по какой личной причине. Так что… когда немного позже появился мастер Пло, то никто ему не доверял, и все отнеслись с опаской. Если честно, мне на него было довольно страшно смотреть, но на этот раз я чувствовала себя с ним комфортно. Поэтому, когда он предложил отвести меня в Храм, я согласилась. Но тот опыт с охотником за головами меня все же омрачил. С тех пор мне стало очень трудно доверять кому-либо на слово. Слишком много людей в Храме выглядели и вели себя так же, как она, и это заставляло меня чувствовать себя неловко. Кажется, где-то в глубине души я поклялась себе, что единственный человек, которому я полностью доверяю, — я сама. С годами я изо всех сил старалась избавиться от этого страха и научиться доверять окружающим людям. Это было нелегко, но я все же решилась. На самом деле, самый большой скачок в моей способности доверять произошел после того, как я стала твоим падаваном. Ты был первым человеком в моей жизни, который неоднократно показывал мне, что я могу на тебя рассчитывать. Так что всем, кому ты доверяешь, я старалась верить. А потом… — ее голос дрогнул, и он сжал ее руку. — А потом на меня посыпались сомнения. Люди искренне верили, что я могу быть причастной или даже стоять за взрывом Храма. И вдруг я почувствовала, что все люди, которым я когда-либо пыталась доверять, отвернулись от меня. В тот момент, когда вы воскликнули перед Советом, что они уже приняли свое решение, когда я отчаянно умоляла их выслушать меня... тогда мне показалось, что мое сердце взорвалось само по себе. Потом я сидела в этой камере, ожидая суда перед Сенатом. И ты пришел, как мой рыцарь в сверкающих доспехах, пытаясь все исправить для меня. Я была благодарна, очень благодарна. Но Энакин... ты не можешь это исправить. И никто не может. То, что произошло, разрушило не только мое доверие ко всем остальным, но и мое доверие к самой себе. В тот момент, когда я спросила себя, кем я была без Ордена Джедаев, я поняла, что не знаю этого. Вся моя жизнь вращалась вокруг того, чтобы быть джедаем. Все, чем я была, было связано с учением джедаев; их обучение стилям боя, мое образование - их заслуга.... Единственный способ, которым я могу оправиться от этого, — это уйти от всего этого и выяснить, кто я без них. Это не имеет к тебе никакого отношения. Поверь, мне бы очень хотелось остаться. Прямо сейчас… мне кажется, что ты — единственный человек, на которого я могу положиться. Но ты ведь тоже джедай. Пока я не узнаю, где находится мой собственный путь, во что я верю без того, чтобы кто-то другой говорил мне... как я могу верить в то, чему ты меня учишь? Ты тоже был воспитан ими. Если я останусь, вот так… сомневаясь во всем… Я… Я хочу позвать тебя с собой, но я не могу этого сделать… Я этого не сделаю… Если ты хочешь уйти… так почему же ты этого не делаешь? — Я не знаю, — прошептал Энакин. — Наверное, потому что мне кажется, что уходить было бы эгоистично. Я не согласен со всем, чему они учат, но уйти сейчас… в разгар войны… если я действительно какой-то избранный… я не могу так их подвести… — Ну, может быть, это эгоистично — уйти сейчас, но если я этого не сделаю… я подвергаю опасности тебя и всех остальных, с кем мы сражаемся или за кого сражаемся. Я не могу этого сделать, — наконец вздохнула Асока и повернулась спиной к Мастеру, свернувшись в позе эмбриона. Она слишком устала, чтобы спорить с ним. Тогрута понятия не имела, как долго они будут вместе торчать под столом, но не была уверена, что сможет выдержать еще что-то подобное. Девушка чувствовала себя всего лишь пустой оболочкой того, чем когда-то была. Почему это было так трудно понять? Энакин был прав, уходить сейчас было эгоистично, но как она могла с чистой совестью остаться и бороться, когда уже не знала, за что борется? Из всех людей, которые могли бы понять это, она думала, что именно он и поймет. Энакин потянулся и положил свою руку поверх ее руки. Асока закрыла глаза, ненавидя себя за то, что за последние несколько дней их отношения свелись к этому. Она даже не знала, как теперь это назвать. Неужели они все еще друзья? Неужели он все еще ее Мастер? Теперь Энакин даже не чувствовал себя ее братом. Казалось, что между ними просто пустое пространство, прямо как в диком космосе. Энакин скользнул рукой вниз по ее руке к локтю, а затем, к ее удивлению, придвинулся ближе, чтобы заполнить это пустое место. Внезапно он оказался прямо позади нее, проводя рукой по ее животу, оставляя за собой электрический след, а затем притянул Асоку обратно к себе. Девушка не знала, что ей делать. Это было так странно — лежать рядом с ним так близко, но, по общему признанию, после всего, что она пережила, ей было очень приятно находиться в таких объятиях. Асока переместила свою руку так, чтобы накрыть его руку там, где она остановилась — на ее животе. Он прислонился щекой к ее заднему лекку, и она почувствовала, как что-то шевельнулось глубоко внутри нее. Это напомнило тогруте о том, что она чувствовала, когда держала Никса за руку на нижних уровнях Корусканта. Тот краткий миг, когда Асока отпустила все свои запреты и натренированную сдержанность и просто позволила себе почувствовать что-то новое. Девушка упрекнула себя: почему она вообще так о нем думает? Разве друзья так обнимают друг друга? Они часто обнимались, разве сейчас это так уж сильно отличалось? На тогруту нахлынуло внезапное изнеможение, и она больше не могла ясно мыслить. Впервые после суда и всего, что к нему привело, она почувствовала себя в безопасности. Асока расслабилась в его объятиях и позволила себе задремать.