Свободная любовь

Чонгук не ненавидел две вещи в своей жизни. Он проснулся с одним из них сегодня утром. Похмелье с нарастающей головной болью. Он громко застонал и попытался протереть глаза. Чон заметил блокнот. Это было от курорта, предоставленного стационарным с логотипом курорта, напечатанным на углу бумаги. Там было написано три слова крупным шрифтом. - Он тебе понадобится. - Что? За блокнотом цифровые часы показывали 9: 10. - Господи, я пролежал без сознания четырнадцать часов... Что за чертовщина… эта записка? ААА! Чонгук снова застонал. Сейчас ему не нужны были игры в его жизни. Ему нужен был грёбаный парацетамол. Расстроенный, он взял блокнот, чтобы посмотреть поближе, чтобы увидеть, говорит ли он что-нибудь ещё, только чтобы найти полоску таблеток под блокнотом. Он был ей благодарен. Недолго думая, он проглотил пару таблеток и потащился в туалет, чтобы снять контактные линзы. Он посмотрел на себя в зеркало, его глаза были красными, раздражёнными и опухшими от долгого сна. Он с трудом дотащил ноги до кровати и откинул голову на подушку, прикрыв рукой глаза и пульсирующий лоб. Примерно через пятнадцать минут он более-менее собрался, поскольку головная боль уменьшилась. Он заметил, что всё ещё в своём свадебном наряде. Это объясняло, почему он чувствовал, что плохо спал. Но тогда было также известно, что алкоголь ухудшает качество сна. Так что всё может быть именно так. Чёрт, если бы он знал. Чонгук сел и огляделся, и увидел свой бумажник, лежащий рядом с подушкой. Это вызвало лавину вспышек событий прошлой ночи. Чимин притащил его и уложил в постель прошлой ночью. По мере того как в его голове всплывали все новые и новые подробности, он всё глубже погружался в отчаяние. Он казался таким плаксивым и нуждающимся перед Чимином, когда всё, что он хотел показать - это силу. Но постоянно быть настороже перед Чимином было утомительно, и это истощало его решимость. Алкогольное опьянение заставило его на время забыть о притворстве, и теперь он проклинал себя за то, что проявил слабость. Наконец он решил стряхнуть с себя это чувство и потащился с кровати к кофеварке на кухне. Его конечности были не очень послушны, но он всё равно умудрился сварить себе чашку чёрного кофе. Сидя на диване и потягивая горький, как яд, кофе, Гук пытался отогнать мрачные мысли о своём противостоянии со старшим. Поэтому он попытался сосредоточиться на чём-то другом. Он вспомнил прекрасную свадебную церемонию, которую он и его друзья устроили вместе для Тэхёна и Юнги, и это вызвало улыбку на его губах. Он был горд и счастлив за своих друзей. Конечно, день прошёл не по первоначальному плану Кима, но всё равно это был прекрасный день. Вечер был довольно неожиданным и неприятным, и Чон нахмурился при одной мысли об этом. Тэхён хотел, чтобы вечером, в канун Нового года, все они отправились в клуб. Но к концу свадебного обеда все были так пьяны, что все их планы на вечер рухнули в море беспамятства. «В канун Нового года! Чёрт возьми, Новый год же!» Он быстро встал и побежал к своей кровати, чтобы найти телефон. 45 непрочитанных текстов. Среди них были следующие: Намджун-Хён. 00:12. «С Новым годом, Чонгуки. Я буду первым, кто пожелает счастливого Нового года, потому что это сюрприиз! Все остальные абсолютно взвинчены! Я тоже, но я в порядке. Гордый собой.» Юнги-Хён. 7:12. «С Новым годом, Чонгук-а. Спасибо за удивительную церемонию, которую вы помогли организовать вчера. Лучше и быть не могло. Я сам не смог бы написать это заявление лучше. Ты сделал Тэ очень, очень счастливым. Он всё ещё спит. Был слишком пьян, но всё равно. Я очень надеюсь, что этот год принесёт тебе всё то счастье, процветание и радость, которых ты заслуживаешь в своей жизни. Люблю!» Джихван-Хён. 7:30. «JK, с Новым годом. Надеюсь, вам будет весело на Пхукете. Не делай глупостей. Но если вы сделаете, позвоните мне. Но если серьёзно, я надеюсь, что этот Новый год принесёт вам больше успехов и радости» Джинни-Хён. 8:44. «Чонгук-а! Счастливого Нового года... Люблю тебя!» Мисо-Нуна. 9:03. «Желаю тебе и твоей семье счастливого Нового года. Ли Мисо» Хоби-Хён. 9:15. «Куки, я появлюсь у твоей двери через тридцать минут. Будь готов к брекки!» Он просмотрел их все, чтобы найти одну от Чимина, но расстроился, не находя её. Потом он понял, что, скорее всего у него просто не было его номера. «О, у него, скорее всего, нет моего номера». В этот момент раздался громкий и нетерпеливый звонок в дверь. Чонгук с трудом поднялся на ноги, чтобы открыть дверь, и увидел чрезвычайно щебечущего Хосока, жужжащего от возбуждения. - Чонгукиииии! С Новым годом! - он почти закричал и прыгнул на него, чтобы обнять. Терпимость младшего в тот момент была не в состоянии угнаться за энергией, которую постоянно излучал Хосок. - Ого! Господи, Хён!! Так громко... С Новым Годом!» Хосок надул губы, а затем спросил: - Учитывая, что ты всё ещё в этой одежде… была бурная ночка? - Тьфу, ничего не говори... Я был совершенно не в себе. - Да, и я тоже. И я тоже спал в этой одежде, чувак, она такая неудобная. А теперь иди переоденься, - предложил он. - У меня нет сил, - Чонгук закрыл глаза и покачал головой, прежде чем снова опуститься на диван. Но он всё же избавился от жилета и расстегнул несколько пуговиц на рубашке. - Хорошо, я заказал завтрак в твою комнату, прежде чем войти. Должно быть, он уже в пути. Я хотел пообедать с тобой в первый раз в новом году, - улыбнулся старший до ушей. Гуку удалось слегка улыбнуться. Он оценил эту мысль и еду, которая должна была сопровождать её. Он ничего не ел уже четырнадцать часов, и его желудок сжимался от голода, когда он набирал ответы на новогодние сообщения в своём телефоне. Затем он направился в ванную комнату чтобы убрать макияж. Он вышел из душа и наконец надел удобную одежду. Хосок проследил за ним взглядом, и Чонгук увидел, как его рот открылся и закрылся, словно он хотел что-то сказать, но не был уверен. - Что такое, Хён? Тот секунду смотрел на него, пытаясь подобрать нужные слова. - Чимини всё ещё спит, если тебе интересно. - Ну и ладно. Хосок усмехнулся и проигнорировал его печальную попытку притвориться, что ему наплевать на Чимина. - Кук, он был полностью разбомблен, когда вернулся вчера поздно вечером. На самом деле было не так уж поздно, но, вероятно, около одиннадцати. Я проснулся, потому что мне хотелось пить, а он был рядом... - Вчера вечером, когда он уходил, было не так уж поздно, верно? Что он делал до одиннадцати вечера? Может, он опять пошёл пить? Он был полностью под контролем, когда был со мной, даже выпил таблетки от головы. «Тогда как, чёрт возьми, он умудрился напиться?» В голове у него вертелись вопросы. Но он предпочёл задать вопрос, на который не хотел получить ответа. - Хён, почему ты мне это рассказываешь? Хосок нетерпеливо заёрзал на стуле. - Он плакал, Чонгук-а! Я имею в виду, что он не рыдал или что-то в этом роде, но я видела слёзы, и я хорошо их видел. Укол вины поднялся в груди Чонгука. - Он что, плакал? Неужели это из-за меня? Опять? Но ему приходилось делать вид, что ему всё равно. Поэтому он выбрал другой беспечный вопрос. - Какое отношение всё это имеет ко мне? Ему было стыдно за свою подлость. Хосок раздражённо всплеснул руками и закатил глаза. Затем он заговорил, стиснув зубы от едва заметного гнева: - Я видел Юнги сегодня утром. Он рассказал мне, что произошло. Вы с Чимином разговаривали после того, как он и Тэ ушли? Звонок в дверь прервал разговор, и старший рывком поднялся, чтобы открыть дверь и жестом приказать Чонгуку остаться. Официант поставил их завтрак на центральный стол, как было велено, и ушёл. Хосок вернулся, чтобы устроиться на диване, и спросил: - Скажи мне о чём вы разговаривали. Не было никакого смысла продолжать притворяться. Чонгук вздохнул и смирился. - Да... Мы разговаривали. Я спросил, чего он хочет. - Что ты имеешь в виду? Это был простой вопрос с трудным ответом. - Ну, он... Я не знаю... Я чувствовал, что он часто смотрит на меня, а когда я поворачиваюсь посмотреть на него, то он отводит взгляд... было неловко и неприятно... и мне показалось, что он хочет сказать что-то, что ты знаешь... но он просто не хотел... а я был пьян, и, чёрт возьми, вчера он выглядел так же... и это было трудно сделать… Было так запутанно. Я просто нуждался... всё ещё нужна ясность... о том, что он хочет от меня. Чонгук продолжал болтать, его лицо пылало, и вся кровь прилила к нему из-за нервозности. Хосок был его Хёном. Видя его сердитым, он тоже начинал нервничать. Хосок некоторое время смотрел на него, сдвинув брови. Затем он заставил себя расслабиться и молча выудил из кармана телефон. Он набрал чей-то номер, его тон изменился, когда сердитый оттенок в его голосе сменился обычный и счастливый. - Доброе утро, солнышко... С Новым Годом. Ты знаешь где вилла Чонгука?..... Отлично! Увидимся там через час... Этого времени достаточно, чтобы протрезветь… Будь здесь через час, Чимини, хорошо? Чон был ошарашен, Хосок только что пригласил Чимина в свою комнату. Было ясно, что Чимин протестовал, но сдался, потому что Хосок настаивал, утверждая свой статус старшего. Наконец Гук снова обрёл дар речи, чтобы возразить. - Хён!!! Какого чёрта ты вмешиваешься? - Ты чертовски прав, и разве ты не благодарен мне за это? Что? Разве ты не говорил, что тебе нужна ясность? Ясность - хороший способ начать новый год. Я уверен, что вам обоим это не помешает. А теперь давай поедим немного еды, пока я не умер с голоду. Было странно, что Хосок был яростным и дерзким и всё ещё умудрялся выглядеть заразительно счастливым. Он просто начал жадно есть после того, как сказал свою часть, как будто он только что не пнул осиное гнездо. Чонгук раздраженно фыркнул, но ему пришлось поесть, потому что желудок не слушал его мысли. Поэтому он нетерпеливо набросился на их завтрак. Гук почувствовал себя намного лучше, когда поел и, наконец, поддался счастливой болтовне старшего о семье и бизнесе и его планах относительно академии в новом году. В дверь снова позвонили. «Чимин-Хён» Хосок снова открыл дверь, и в комнату вошёл очень нерешительный и неуклюжий Чимин. Старший жестом пригласил его сесть. - С Новым годом, Чонгук-а! - Чимин старался быть менее неловким и более приятным. - И тебе того же, - слабо сказал Чонгук. Последовало неловкое молчание. Хосок все еще стоял в дверях. Он громко откашлялся, чтобы привлечь к себе внимание. - Так, я пойду. Поговорите друг с другом. Вам нужно решать все ваши проблемы. Люди могут жить с проблемами. Но то, с чем люди не могут жить – это с непониманием. Убирайтесь в своих грёбаных головах и придумайте способ покончить с этой неловкостью. Клянусь Богом, с меня хватит. Вы оба боретесь, и это трудно увидеть. Я думал, что будет трудно увидеть Чонгука расстроенным твоим возвращением, Чимини, но я ошибся. Трудно видеть, как кто-то из вас страдает. Ты так долго отсутствовал, что я уже забыл, как ты мне дорог. Просто попробуйте... ради нас... ладно? И если вы всё ещё не можете решиться на разговор, то я не буду настаивать. Чимин кивнул, не отрывая взгляда от того места, куда решил уставиться, и Хосок исчез за дверью. Чонгук изо всех сил старался сохранять невозмутимое выражение лица, чтобы не дать напряжению отразиться на нём. На несколько секунд воцарилось молчание, в течение которого Чон снова рассматривал красивое лицо Чимина. Его лицо опухло от выпитого вчера вечером, но оно до сих пор был потрясающе красивым, как всегда. Его глаза были устремлены на центральный стол, возможно, ни на что не глядя. Наконец он заговорил, как будто он уже принял решение. - Спроси меня ещё раз. - Что? - Чонгук был смущён. - Спроси меня ещё раз, что ты хотел узнать вчера. Естественно ты помнишь. Теперь мы трезвые, - повторил Пак, глядя на него, но не в силах долго выдержать его взгляд. Чонгук был немного ошарашен, но снова задал свой вопрос, глядя в глаза Чимину. - Чего ты от меня хочешь? На середине фразы у него перехватило горло, и ему пришлось напрячься, чтобы выдавить из себя остальные слова. Он надеялся, что Чимин этого не заметил. - Прощение, - на лице старшего, которое до сих пор было лишено эмоций, появилось болезненное выражение. - За что? - Чонгук знал, что он имел в виду, но ему нужно было это услышать. И может быть, он был груб, но он заслуживал надлежащего объяснения. - Ты знаешь за что, - тихо сказал Чимин, глядя в сторону. Его глаза были закрыты, а лицо всё ещё искажено агонией. - Нет. Я не знаю, Хён. За что тебя нужно прощать? У него были все эти эмоции, с которыми он не знал, что делать. Он всё ещё чувствовал себя обиженным из-за того, что тот сделал восемь лет назад, и он был разочарован тем, что не мог контролировать себя, когда дело касалось Чимина. Но больше всего он чувствовал себя полным обожания и любви до краев. Тот факт, что он испытывал такие сильные чувства к человеку, который причинил ему боль, и что он был втянут в это, несмотря на то, что произошло в прошлом, разозлил его. Чимин помолчал и после нескольких минут раздумий ответил: - За то, что уехал восемь лет назад. Я знаю, что это звучит как оправдание, но я проходил через некоторые вещи. Я был подавлен багажом с детства и был обременён правдой о моей сексуальности и моих чувствах к тебе... «Чувствах к тебе» Чонгук мысленно повторил эти слова, и его грудь начала сжиматься сама по себе. Его сердце извивалось и кричало ему, чтобы он спросил, были ли эти чувства реальны. Он до сих пор нравится Чимину? Останется ли он ради него? Но он позволил Паку продолжать говорить, надеясь, что тот скажет что-нибудь, что ответит хотя бы на один из этих вопросов. - Отец был болен, и Мама заставила меня поверить, что он не сможет пережить такие большие удары, как такие, что я гей. Мне было стыдно за то, кем я являюсь... и... и моя мать разочаровалась во мне и ... - дыхание Чимина участилось. - Ты рассказал об этом своей матери? - Да. После того, как у отца случился сердечный приступ. Может быть, ты вспомнишь, что ездил со мной в Пусан. - Я помню, - Чонгук подождал и добавил, - Хорошо. - Хорошо? – спрашивает его старший в замешательстве. - Хорошо. Я прощаю тебя. Честно говоря, я давно тебя простил. И что теперь? Чонгук должен был быстро миновать этот контрольный пункт, чтобы выяснить, что на самом деле происходит в голове Чимина. Тот продолжал смотреть на него недоверчиво, как будто не ожидал, что это будет легко, а затем ответил двусмысленно: - Даже не знаю. Я знаю, что ты и раньше говорил: "Нет", но… Я спрошу ещё раз... может, попробуем снова стать друзьями? Вот и всё. Сердце Чонгук уже решил, что все-таки будет принадлежать Чимину. Ему нужно было сказать: "Да" сейчас, чтобы выяснить, есть ли хоть малейший шанс, что Пак вернётся к нему. Было девяносто девять процентов вероятности, что он снова окажется с разбитым сердцем, но потребность в том, чтобы Чимин вернулся в его жизнь, была подавляющей, и это не позволяло Чонгуку мыслить здраво. Его разум кричал на него. «Что ты делаешь? Он уйдёт и в мгновение ока отшвырнёт тебя, как мусор. Не делай этого.» Но его сердце не позволяет ему слушать разум. Оно билось так сильно, что шум его сердцебиения заглушал разум. У него был только один шанс исправить свои отношения. Этот шанс. Но он не знал, как воспользоваться этим шансом. Поэтому он дал наполовину честный ответ. - Да. Не знаю, получится ли у нас, но я постараюсь, - Чонгук знал, что не может дружить с Чимином. Но даже если бы они никогда не стали больше чем друзьями, просто быть друзьями было бы в миллион раз лучше, чем провести ещё восемь лет, живя как чужие люди. - Неужели? - Чимин снова оказался в тупике. - Почему ты так озадачен? - сказал Чон с кривой усмешкой. - Потому что... В прошлый раз ты сказал, что мы никогда не сможем… Чонгук перебил его. - Да! Но, в прошлый раз я был зол и неправ. Теперь я просто устал постоянно притворяться, что твоё присутствие меня не волнует. Потому что это не так. И я злился, что это так сильно на меня подействовало. Мне потребовалось несколько дней, чтобы смириться с этим. Теперь, когда я это сделал, я чувствую себя лучше. Думаю, теперь я могу попытаться справиться с гневом. Я не знаю, может ли всё вернуться к тому, что было восемь лет назад, но я готов попробовать... Ради наших друзей... Если мы не сможем, то хорошо, что нам не придётся долго иметь дело друг с другом. Ты возвращаешься 10 числа? Он был готов сделать больше, чем просто попытаться. Он уже решил, что это слишком мучительно иметь Чимина так близко, но не иметь возможности прикоснуться к нему. Его убивало, что он не может смеяться вместе с Чимином, как они смеялись все эти несчастные годы назад. Он постоянно страдал, потому что Чимин, находясь перед ним всё время. Это напоминало ему обо всём, что он мог бы иметь, но не имел в жизни. Но он не мог просто позволить Паку управлять этими отношениями. В прошлом он проделывал это слишком много раз и каждый раз кончал тем, что его ранили. Это означало говорить вещи, которых он не имел в виду, и всё время выглядеть крутым. Он знал, что когда-нибудь это его измотает, но этот день был не сегодня. - Ты совсем другой, - сказал Чимин с несчастным видом. - Другой? – он поднял одну бровь. - Злее, чем тот парень, которого я знал, - уточнил Чимин, всё ещё выглядя опустошённым. Чонгук был быстр, чтобы ответить. - Я просто стал старше и не влюблён в тебя по уши, в отличие от того парня, которого ты знал. Я всегда был таким. Лицо Чимина вытянулось. Гук не был уверен, было ли это из-за грубости или потому, что он только что заявил, что больше не любит его. Чонгук придумал ложь в надежде добиться реакции от него. Потому что это будет означать, что у него всё ещё есть шанс вернуть старшего. Это был какой-то печальный, садистский способ получить то, в чём ему слишком долго отказывали. Правда заключалась в том, что он до сих пор был по уши влюблён в него. Он никогда не останавливался. Эта любовь, однако, не была больше похожа на яростное пламя, которое горело в нём, поджигая мир все эти годы назад. С годами она превратилась в тихий тлеющий уголёк, который всё ещё понемногу сжигал его внутренности. Но с внезапным появлением Чимина в его жизни, он поймал ветер и где-то вспыхнуло пламя, и его мир был в опасности сгореть снова. Он ненавидел тот пыл, с которым желал Пака. - Это игра, и ты должен её бросить. Ты не можешь изменить себя. Ты можешь притворяться злым, и, возможно, я немного этого заслуживаю, но если ты действительно хочешь попытаться быть друзьями, то ты должен преодолеть это. И я знаю, что не в том положении, чтобы требовать этого, но, если ты не можешь вернуть всё, как было раньше, тогда я напишу тебе, когда уйду, - Чимин ожесточил своё выражение. В нём не было боли, как несколько мгновений назад. Вместо этого он выглядел решительно. Чимин требовал и предъявлял ультиматум, несмотря на то, что говорил, что он не в том положении, чтобы выдвигать требования. Этот человек был ходячим парадоксом. Чонгук усмехнулся, но запаниковал, увидев, что тот собирается уходить. Ему нужно было что-то сказать сейчас, чтобы не разрушить связь, который они едва успели восстановить. - Подожди... Не уходи... Встретимся, когда вернёмся в Сеуле за бутылочкой пива? - Хорошо, - сказал Чимин после минутного раздумья. - Хорошо? - ему нужно было точное подтверждение. - Да. Напиши мне подробности, - Пак взял телефон Чонгука и показал ему, безмолвно требуя, чтобы тот разблокировал его. Чон сделал, как было сказано, и положил палец на датчик отпечатков пальцев, не сводя глаз со старшего. После разблокировки Чимин сохранил свой контактный номер в телефоне и вернул его. «Чимин? Нет уж» Ему не понравилось то, как старший записал себя и переименовал на: «Чимин-Хён» *** Наконец он решил, что ему нужно это сделать. JK. 13:30. «3-го, 19:00. Я пришлю кого-нибудь забрать тебя от Тэ. JK.» Чонгук волновался. Он попросил его выпить с ним, но дал ему время, более подходящее для ужина. Он ждал, что Чимин пристрелит его. Но ответа долго не было. Чимин-Хён. 14:37. «ОК» Одним словом, ответ. Чонгук ненавидел односложные ответы. Но он должен был смириться с тем, что получил. Все вернулись в Сеул, кроме Тэхёна и Юнги, которые полетели на Самуи в свой медовый месяц.