Любовь с привкусом Смерти

— Ты бледнее, чем обычно, — осторожно начал Гарри, скользя внимательным взглядом по подруге, склонившей голову над книгой. Эйлин подняла мутные глаза, непонимающе посмотрела на друга и взмахнула головой, нервно выдыхая. Гостиная Слизерина пустовала в яркий погожий денёк: наконец выглянуло солнце из-за череды тяжёлых сизых туч, и все студенты Хогвартса считали своей святой обязанностью провести хоть немного времени, подставляясь под последние тёплые осенние лучи. Том пропадал в библиотеке, изучая то, что Гарри определённо не понравилось бы, поэтому Поттер спокойно отпустил его, решив устроиться вместе с Эйлин, которая уже приступила к подготовке к СОВ, в гостиной. Правда, это получалось у неё не очень, судя по всему. — Я не спала два дня. Не могу сомкнуть глаза — тут же вижу её бездыханное тело и бледное лицо… — От того, что ты мучаешь себя, лучше не станет. — Ну, я хотя бы не вызываю никого на дуэли, — заметила Эйлин, горько усмехнувшись. Гарри тихо засмеялся, стараясь не отвлекать других склонившихся над книгами слизеринцев. В самом дальнем углу он заметил Вальбургу с понуро опущенной головой, она в последнее время была необычайно мрачна и тиха. Гарри догадывался, куда устремлены её невесёлые мысли. Семья, давно решившая, как та проведёт всё отведенное ей время. Дорее Блэк повезло намного больше: она смогла разделить свою жизнь с чистокровным волшебником Карлусом Поттером, в которого была влюблена ещё в школьные годы. Казалось, Гарри видел эту девушку ещё вчера среди шумящих и галдящих слизеринцев, а с её выпуска прошло уже четыре года, она уже успела выйти замуж… Как быстро летело время. Гарри отстранённо размышлял о том, кем же приходился ему тот самый Поттер. И, если между ними всё же есть родственная связь, значит ли это, что Гарри связан кровными узами с Блэками? Столько всего просто не укладывалось в голове… Одни вопросы… — И то верно, — задумчиво откликнулся Гарри, понимая, что молчание затянулось. — Знаешь, шестой курс как-то богат на нехорошие события. — В этом году хотя бы никто не скончался, — резонно заметила Эйлин, захлопывая книгу на своих коленях. — Да… Но это пока. — Гарри! Боже упаси, — ахнула Эйлин, и глаза её наполнились слезами. Поттер прикусил язык, хлопая себя по лбу в довесок ко всему, и принялся отчаянно извиняться: — Прости… Я не подумал! Но ведь Минерва не при смерти, верно? — У неё сотрясение мозга и переломаны рёбра… Она больше не сможет играть в квиддич, — траурным голосом ответила Эйлин, словно подобные травмы означали верную смерть. Впрочем, Гарри понимал, какой вес они будут иметь для игрока, который жил азартом игры и наслаждался полётами высоко в облаках, вдыхая свежий воздух и ловко лавируя между бладжерами. Он грустно опустил голову и ничего не сказал. Язык не поворачивался промямлить что-то наподобие «Мне жаль», ведь это даже на четверть бы не выразило всех эмоций Гарри, бушующих внутри него. На миг он представил, что ему сообщили такую новость, едва он открыл глаза на больничной койке, и его передёрнуло от ужаса. Да… Том бы наверняка был рад, что опасная игра больше не сможет угрожать Гарри. В следующий раз Поттер увидел Эйлин в библиотеке, склонившуюся над какой-то странной книгой. Она по-прежнему слонялась по замку бледной тенью, почему-то ни разу не побывав в больничном крыле у Макгонагалл. — Что это? — ненавязчиво спросил Гарри, ищущий в библиотеке материал для доклада противной Вилкост. Парень подсел к Эйлин, напрочь забыв про цель своего визита, и внимательным взглядом заскользил по тёмному переплёту, понимая, что ничего хорошего подобное не сулит. Эйлин ничуть не смутилась, отмечая страницу и показывая другу обложку. Гарри недовольно нахмурился, всерьёз задумываясь над тем, не сообщить ли Дамблдору о том, что некоторым книгам, пожалуй, не стоило находиться в библиотеке. Впрочем, Эйлин выбрала самые азы о тёмных искусствах. И на том спасибо. Её лицо искрилось серьёзностью и сосредоточенностью. — Эйлин? — тихо позвал Гарри, оглядываясь назад и проверяя, не слышит ли их кто-нибудь ещё. — Не думаешь, что это не лучшая книга для тебя? — Отчего же? Все ведь находят в ней что-то интересное, почему же я не могу? — сухо отозвалась она, а Гарри заметил, что глаза у неё красные и опухшие. Плакала… — Но ты — не все. Расскажи мне, что произошло. — Я не могу прийти к Минерве, остальные сразу же догадаются, что у нас что-то есть, и начнут дразнить, — отстранённо сказала Эйлин, словно её это совсем не волновало, но Гарри заметил, как нервно сжались тонкие девичьи пальцы. — Раньше же вам это не мешало? — Раньше про нас не распускали слухи мерзкие гриффиндорцы, — жёстко осадила Эйлин друга. Гарри нахмурился ещё сильнее, не узнавая в этой незнакомке свою милую и понимающую подругу. Винить её в чём-то он не стал, вспоминая, как она однажды точно также обняла его за плечи, успокаивающе поглаживая по волосам и принимая таким, какой он есть. Гарри коснулся волос Эйлин лёгким дружеским поцелуем и отстранился. — Всё будет в порядке… — Я знаю, — горько улыбнулась она, в своей душе и так зная исход. Минерва скоро вернулась к занятиям, сохранив свою бледность после падения, впрочем, в остальном она выглядела как обычно, разве что только стала ещё строже и почти не улыбалась. Эйлин больше не смотрела в сторону гриффиндорского стола, хмуро терзая свой завтрак вилкой. Она замкнулась и почти не разговаривала, а Поттер не лез с вопросами, зная, что со временем всё это пройдёт. Гарри с головой затянули собрания Тома и его приспешников. Решив во что бы то ни стало взять под контроль их деятельность, он не пропускал ни одной встречи, внимательно слушая и впитывая в себя каждое слово, судорожно соображая, как можно было бы перенаправить их энергию в более безобидное русло. Реддл поглядывал на него одновременно и с подозрением, и с гордостью, особенно, когда Гарри подкидывал очень даже полезные идеи. Кажется, пока его миролюбивых внедрений, хорошо замаскированных под дельные советы, никто не замечал. Но Поттер был уверен в неизбежности того дня, когда Том догадается, что вовлечённость друга во все его тёмные замыслы — лишь притворство. Ко всем прочим проблемам прибавилась ещё одна: у Гарри появился тайный поклонник. Да-да, именно поклонник, в чём сомневаться не приходилось, судя по запискам, оставляемым так неосторожно. И этот кто-то абсолютно точно был со Слизерина, с учётом того, что постоянные подарки появлялись под дверьми его спальни. Благо он успевал их прятать до того, как вернётся Том. То, когда Реддл узнает, конечно, тоже оставалось вопросом времени. Гарри лежал долгими вечерами, гипнотизируя полог своей кровати, пока Том мерными шагами ходил по комнате, отстранённо о чём-то размышляя. Поттер же думал о том, выпадет ли ему хотя бы один год, проведённый в спокойствии? Без увечий знакомых и дорогих ему людей, без страданий и потрясений. А потом он вспоминал, что это ведь лучшие годы в его жизни, полные опасностей и приключений. Внутреннее чутьё подсказывало — в прошлой жизни всё было ещё хуже, чем сейчас. О том, что Гарри явился из будущего, они больше с Томом не разговаривали. Реддл упрямо игнорировал эту тему, словно боясь наткнуться на то, что ему не понравилось бы, и Поттер недоумевал. Впрочем, возможно, Том просто выжидал? На него это было похоже… Холодная расчётливость, сдержанность. На самом деле, Гарри с ужасом и беспокойством начал замечать, что нечто безумное и кровожадное временами просыпается в Томе, делая того совершенно диким и неузнаваемым. В такие моменты лишь Гарри мог его успокоить. Однажды Джесси, попав под горячую руку Волан-де-Морта, долгие две минуты корчился под заклятием Круциатус. Гарри пришёл как раз вовремя, чтобы прекратить всё это, замечая неподдельный ужас на лицах всех присутствующих и мстительное удовольствие Малфоя. Огромных усилий стоило вынудить Тома опустить волшебную палочку. На миг Гарри показалось, что гнев Реддла перекинется и на него. Но в разъярённых глазах Тома мелькнуло понимание, и он смиренно опустил палочку, не стирая с лица самодовольства. Теперь в рядах Реддла стало более тихо, никто не смел и пикнуть без его ведома, а к Поттеру стали относиться ещё уважительнее, видя в нём единственное своё спасение. Гарри понимал, что назад им дороги уже нет. Месяцы тянулись один за одним. Ничего особо не менялось. Убеждения укреплялись, слухи не унимались, власть Волан-де-Морта в своих кругах становилась всё прочнее. Гарри понимал, что где-то допускает какую-то ошибку, но вот где именно — понять никак не мог. Действия компании Тома становились более осмысленными и менее жестокими, но Поттер ясно осознавал, насколько этого мало, ничтожно мало для того, чтобы он смог достичь своих целей. Возможно, Гарри просто слишком много на себя брал… Эйлин довольно быстро пришла в норму, перестав грустить. Её отношения с Минервой казались чем-то далёким и нереальным, словно их никогда и не существовало. Слизеринку, казалось, это уже даже и не задевало, но неизбежно навсегда изменило. Гарри замечал это по пренебрежительным взглядам, которые она кидала на стол Гриффиндора. Минерва же в свою очередь стала усиленно штрафовать, как староста, провинившихся во всяких мелочах слизеринцев. И Гарри отчётливо понял, что борьба двух факультетов вновь началась. — Знаешь, если бы я оказался на Гриффиндоре, мы бы, наверное, даже не общались, — однажды задумчиво выдал Гарри, устроившись на коленях Тома и отчаянно пытаясь невербально призвать к себе покоящееся на тумбочке у противоположной стены яблоко. — Что за вздор? — отозвался Реддл, одной рукой перебирая пряди Гарри, а другой поддерживая книгу в воздухе с помощью тех самых невербальных заклинаний. — Вовсе не вздор. Гриффиндор и Слизерин — вечная война, — величественно и драматично заявил Гарри, давясь смешком. Том сжал в своих пальцах волосы Гарри чуть покрепче, вызывая у того недовольное шипение, и поспешил ответить: — Ну что же, нет повести печальнее на свете, чем повесть о Ромео и Джульетте, — иронично выдал Реддл, переворачивая страницу взмахом волшебной палочки и жадно впиваясь глазами в строки. — Ты ведь шутишь сейчас? — А то непонятно, — хмыкнул Том, продолжая: — Ну, а если серьезно… Я никогда не понимал твоего волнения на первом курсе по поводу факультета. Если бы мы захотели общаться, мы бы общались. По крайней мере, мне было плевать на слухи. Всегда можно заткнуть рот человеку. — О тебе бы слухов разводить и не стали… Себе дороже. — Верно, — немного надменно заявил Реддл, отправляя книгу взмахом палочки на тумбочку, и хищно притянул Гарри к себе, опаляя его ухо шёпотом: — Даже ты бы не рискнул. — Только если тебе назло, — смело заявил Поттер, подставляясь под умелые ласки. — О, в этом я не сомневаюсь, — усмехнулся Том, неожиданно отстраняясь, он всегда так делал: заставлял Гарри умолять его. Впрочем, очень часто Поттер менял правила под себя. Ничуть не смутившись, он вывернулся из рук друга, невозмутимо устраиваясь рядом с ним и замечая, как глаза Тома опасно потемнели. Довольный реакцией Гарри продолжил: — И что бы ты делал, если бы мы учились на разных факультетах? — Лучше спроси, чего бы я не делал, — голос Тома стал обманчиво скучающим, и Поттер мгновенно напрягся, понимая, что теряет контроль над ситуацией. — Например, не смог бы отправлять тебе милые подарки, конфеты, пропитанные амортенцией. — Что? — подскакивая с места, спросил Гарри. Реддл тут же вернул его на место, грубо ухватив за руку. Иногда Гарри и впрямь не знал, чего от него ожидать. — Тайный поклонник, чьи подарки ты так яростно прячешь, — прошипел Том, стискивая пальцы на руке Поттера крепче. Гарри болезненно скривился, буравя Реддла взглядом, и прекрасно понимал, что врать тому бесполезно. — И ты вспомнил об этом только сегодня? Словно повинуясь сгущающейся обстановке в комнате, сияние от свечей приглушилось, погружая двоих в тёмно-зелёный полумрак. Глаза Тома опасно заблестели таким знакомым Гарри безумием. Реддл медленно приблизился к другу, отчего у того, вопреки всем законам самосохранения, тут же перехватило дыхание, и выдохнул в самые губы, с наслаждением растягивая слова: — Потому что именно сегодня ты мне отказал. Поттер засмеялся от абсурдности всей ситуации, но тут же подавился смехом, когда сильная рука переместилась с его запястья на шею, безжалостно вдавливая в кровать. Глаза Гарри поражённо распахнулись и застыли на лице Тома. — Ты сошёл с ума. Я не отказывал тебе, дурак! Просто надоело, что ты постоянно распаляешь меня, а потом делаешь вид, что не при делах, — разгорячёно выпалил Гарри, упрямо игнорируя опасно сжавшиеся пальцы на шее. «Ну вот… Снова останутся следы» — неуместно подумал он, понимая, что начинает возбуждаться. Чувствуя себя последним извращенцем, он залип на горящие гневом глаза Тома, потянувшись за поцелуем, но Реддл, не замечая ничего вокруг, грубо надавил на шею, возвращая Гарри на место. Дышать стало трудно, и Поттер задушенно захрипел, лишь тогда Том немного ослабил хватку. — Ну, и кто он? — обманчиво ласково проворковал Реддл, нависая сверху. Поттер не смог удержать веселого смеха, понимая, как глупа ревность Тома сейчас, однако Реддла, видимо, это навело на совсем другие мысли. Щёку Гарри обожгло хлёстким ударом ладони, он вздрогнул, неверяще раскрыл рот и тут же его захлопнул, разглядывая устремлённые на него сумасшедшие глаза. — Это перебор. — Ты считаешь это смешным?! — Ты об этом пожалеешь, Том, — тихо отозвался Гарри, перехватывая руку друга, сжимающую его шею. — Ошибаешься. Это ты пожалеешь, что предал меня. — Том! Приди в себя, — выкрикнул Гарри, теперь не на шутку испугавшись. Одно дело — успокоить обезумевшего Реддла, когда его гнев направлен на кого-то иного, и совсем другое — когда Том полностью уверен в том, что Гарри был тем, кто предал. Чёрт… Зачем он смеялся… Знал же, что Реддлу может сорвать крышу. Поттер выдохнул, возвращая себе самообладание, и смело взглянул в глаза Тома. — Я не предавал тебя. Да, я прятал подарки из-за уверенности, что если ты узнаешь о них, то может случиться подобное. Всегда ведь проще подумать, что тебя предали, сделать другому больно, — против воли язвительно выпалил Гарри, пытаясь отвести от себя руку Реддла. — Да отпусти ты, чёрт тебя побери, больно же! — Не верю ни одному твоему слову, — совершенно не слыша ничего вокруг, прошипел Том. Гарри впервые в жизни понял, каково это — оказаться для Реддла врагом номер один. Поверить во что-то подобное было сложно, практически нереально. Лишь когда рука Тома молниеносно скользнула к палочке, Поттер кристально ясно понял, что друг явно не в себе. — Не смей! — закричал Гарри, когда волшебная палочка Тома упёрлась ему в грудь. — Я тебе этого никогда не прощу… Реддл вдруг вздрогнул, моргнул вполне осознанно. В глазах его померкло странное, пугающее безумие. Он непонимающе и потерянно посмотрел на волшебную палочку в своих руках и отпрянул, хватаясь за голову. Лишь тогда Гарри смог расслабленно выдохнуть, понимая, что всё позади. Ещё бы секунда… Вряд ли Реддл убил бы его, но заклятие Круциатус Гарри ему действительно ни за что не простил бы. Он не один из приспешников и уж точно не станет мириться с его властностью. Том тихо сидел на краю кровати, растерянно пялясь в стену, пока Гарри успокаивающе не обнял его со спины. В голове Реддла стоял рой мыслей, хаотично ударяющихся о черепную коробку, готовых пробить её насквозь, лишь бы улететь прочь, перестав терзать виной. Сначала Том злился на Гарри, за то, что именно из-за него он испытывает чувство вины, а потом уже и на самого себя, на миг представив, что пытает Поттера. Наверное, их отношения изначально были плохой идеей… — Что с тобой творится в последнее время? — тихо спросил Гарри, осторожно проводя носом по шее Тома, вдыхая приятный, родной аромат. — Побочный эффект, — эхом отозвался Реддл, не раз говоря эту фразу и прекрасно понимая причины своих припадков. — Прости… У всего была цена… Только Гарри пока было рано об этом знать. Побочные эффекты должны были сойти скоро на нет. Том был уверен в этом. Во второй раз разделение души далось сложнее, оставив после себя заметный след. — Ну, ничего ужасного не произошло, так что я не злюсь. Побочные эффекты от чего? — Пустяки, — отмахнулся Том, и Гарри понял, что ему больше не добиться ни слова. — Лорд Волан-де-Морт, утопающий в безумии. Звучит как начало сказки, — без тени шутки отозвался Гарри, чувствуя, как напрягаются плечи Тома под его ладонями. — Очень плохой сказки, если, конечно, я не оказываюсь там у власти. — Ну да… Точно, власть любой ценой, — грустно усмехнулся Гарри, устало укладывая голову на плечо Тома. — Ты будешь моим королём, — блаженно улыбнулся Реддл, прикрывая глаза и наверняка представляя эту картину. Гарри очень подмывало съязвить: «Если не рабом», но он проглотил эти слова, пытаясь убедить себя в том, что сейчас стал свидетелем верха романтичности Тома.