Любовь с привкусом Смерти

— Что всё это значит, Том? — Может быть, ты мне объяснишь? Кажется, тебе известно лучше меня. Реддл устало опускается на деревянный стул, со скрипом отъехавший назад, и поднимает на Гарри тяжёлый, странный взгляд. Рисунок, сияя чернилами, покоится на столе, на котором устроился и сам Поттер. Погода, словно почувствовав накал страстей в маленьком покосившемся домике, начинает бушевать. Ветер поднимается за окном, заставляя шаткие ставни жалобно поскрипывать. Из паба доносится очередной вопль, но Гарри ничего не слышит, утопая в глазах Реддла. Перед ним сидит красивый юноша, судьба которого — стать безжалостным монстром, создавшим целую армию своих приспешников. Гарри вздрагивает, чувствуя, как кожа покрывается мурашками от волнения. Том давно не может читать его мысли… Только если сам Гарри этого захочет. — Рассказать тебе? Каким монстром ты станешь в будущем? — тихо шепчет он, замечая, как Реддл дёргается, будто от пощёчины. Том резко поднимается, взгляд его полон того самого безумного блеска, которого так боится Гарри. Сейчас Поттер может лишь устало вздохнуть, отворачиваясь к окну и замечая, как по небу летит сорвавшаяся откуда-то тряпка. Реддл аккуратно берёт кисть любовника в руки, переплетает свои пальцы с чужими и некрепко сжимает. Поттер не реагирует, задумчиво прикасается к своему шраму, очерчивая его контур. Рано или поздно его тайну узнают… Гарри желает вернуться назад, в школу, начать снова пить зелья, забыв обо всём, что узнал, увидел, но он понимает, насколько уже поздно… Пути назад нет и не будет… — Ты помнишь своё обещание, Гарри? — вкрадчиво спрашивает Том, выдыхая вопрос в шею Поттера, заставляя вздрогнуть. Гарри сразу же понимает, о чём идёт речь. Давнее обещание, данное когда-то Реддлу ещё в начале их отношений, такое неосторожное и импульсивное… Тогда Поттер пообещал, что будет любить Тома, несмотря ни на что. Так и есть… Но лишь любить человека иногда бывает недостаточно. Гарри отстранённо наблюдает за тяжёлыми тучами, предвещающими дождь, и устало прикрывает глаза. — Твои друзья уже ушли? — Ты помнишь своё обещание? — более настойчиво спрашивает Том, прикусывая кожу на шее друга. Гарри снова вздрагивает, нервно выдыхает, чувствуя, как мурашки разбегаются от места осторожного укуса вниз, по спине, рассыпаясь где-то в районе паха. Он сдержанно кивает, упираясь рукой в грудь Тома, и, наконец, поворачивает к нему голову, встречаясь с непроницаемым взглядом. Что чувствует сейчас Реддл? Боится ли его потерять? — Я буду любить, Том, но наступит день, когда у меня не получится остаться с тобой. Реддл отскакивает от него, словно ошпарившись, в глазах его появляются злость, ярость, и Гарри уверен, что безумие, охватившее Тома, заставит его сейчас схватиться за волшебную палочку. Парень незаметно для друга тянется к своему карману, где покоится его собственная, пока Реддл сжимает кулаки, возвращая себе самообладание. — Я найду тебя, где бы ты ни находился. — Я знаю. Но тебе будет проще убить меня, чем заставить пойти с тобой, — горло Гарри словно сдавливает невидимая рука, вышибая воздух из лёгких, глаза отчего-то щиплет, он и сам не верит, что озвучивает подобное. — Что ты такое говоришь?! — вопит Реддл, подлетая к Гарри и вздёргивая его за плечи, Поттер раздражённо шипит, но смело выдерживает взгляд друга. — Я просто пытаюсь тебя остановить, Том. Я должен… — Кому ты должен? — шипит Реддл. — Я могу показать тебе такую темноту, которую ты не будешь бояться. Могу бросить мир к твоим ногам, чтобы ты ни в чём не нуждался. Могу дать власть, уважение общества, чтобы никто не мог тебя обидеть или оскорбить, но ты всё отвергаешь! — Верно… Потому что мне этого не надо, — Гарри устало прикрывает глаза, неуместно думая о том, что на плечах завтра останутся синяки, и продолжает. — Мне нужен тихий уютный дом, где мы будем вместе ужинать. Я просто хочу знать, что никто из нас не умрёт, что тобой никто не будет убит… Но ты создаёшь армию, планируешь для них клеймо, хочешь подчинить себе весь мир! Ещё немного, Том, и я узнаю, что ждёт меня, тебя, весь мир впереди. Что может остановить тебя? — Ничего, — выдыхает Том, наконец отпуская Гарри, и отходит от него, взъерошивая чёрные как смоль волосы. — Ни-че-го… — И даже моя смерть? Том дёргается, взгляд его мутнеет, он нервно убирает рисунок в ящик стола и отходит к шкафу, принимаясь снимать с себя одежду. — Гарри… Я никогда ни к кому в жизни не относился так, как к тебе, никому не позволял того, что позволяю тебе. Я, кажется, дал всё, что было в моих силах, но этого всегда недостаточно, да? Тебе мало внимания, вольностей — всего, — Том говорит тихо, но голос его полон жестокости и стали, и Гарри от обиды закусывает губу, впиваясь ногтями в собственные ладони до яркой боли и отметин на коже. — Мне не мало! Я лишь хочу счастья для нас, как же ты не можешь понять! Я отдал тебе всё, что у меня было, Том! Ты знаешь обо мне всё, я же о тебе — лишь крупицы… Я оставил свои мечты, оставил друзей, посвятил тебе жизнь! — голос Гарри предательски дрожит, ещё чуть-чуть и, кажется, он расцарапает себе ладони до крови. — Довольно! — требовательный тон бьёт не хуже пощёчины, Поттер замолкает, при этом чуть не взвыв от боли. — Давай поговорим начистоту. Ты ищешь счастья не для нас, а для магического мира. Хочешь быть героем для всех, ждёшь славы. Но ты сам выбрал этот путь! Я не просил! Ведь ты считаешь, что это твоя судьба, не так ли? Я предупреждал, что это плохо закончится… — Неправда, — шепчет Гарри, наконец разжимая кулаки и наблюдая за тем, как кровоточат мелкие ранки, что удивительно успокаивает. — Я не ищу славы… И как у нас всё закончится — это лишь наш выбор… Я должен, Том. — Посмотри свои видения до конца, увидим, что ты скажешь после них, герой, — язвительно выплёвывает Реддл, натягивая пижаму. Гарри у окна отчего-то дрожит. То ли от внезапного прохладного ветра, врывающегося в комнату, то ли от страха перед неизбежным, то ли ещё от чего… Это неважно. Парень устало закрывает окно, сползает со стола и подходит к Тому, не решаясь прикоснуться к нему. — И что теперь, лорд Волан-де-Морт? — голос безразличный, почти холодный, Гарри не ожидает, что получится вот так. Том смотрит на него злобно, жестоко, кажется, что вот-вот взорвётся, уничтожив Гарри, как поступал со всеми своими врагами, но вместо этого он лишь прикрывает глаза, делая шаг вперёд, и прижимает к себе друга. — Давай спать. Нелёгкий денёк выдался. Гарри безразлично кивает, машинально отстраняется и принимается стягивать с себя одежду, не поднимая взгляд от пыльного деревянного пола. Они больше не разговаривают. Гарри с ужасом понимает, что не знает, как поступить дальше. Слова Реддла оставляют в душе странный осадок. Собственные действия уже не кажутся такими правильными. Счастье для магического мира? Возможно… Но это же то же самое, что и счастье для себя, не так ли? Гарри ложится в постель, впервые ему так одиноко тут вместе с Томом, ведь любовник отвернулся и нежные руки больше не обнимают. Поттер не может закрыть глаза, боясь того, что увидит во сне, боясь того, что будет завтра, боясь себя, будущего — всего… Смятение, отчаяние, растерянность. Ужасный коктейль чувств поглощает его, выбивая из лёгких воздух. Гарри чувствует, что не может дышать, а потом он проваливается в сон. Единственное, что он помнит, — крик. Свой собственный, когда он просыпается посреди ночи, хватаясь за горло, потому что вдохнуть не получается. Беспокойные руки хватают его лицо, но Гарри не слышит голос Тома, не в силах вырваться из вдруг накативших воспоминаний о сне, хватается за шрам и чувствует, как горячие слезы вместе с хрипами вырываются наружу. — Ты… Ты… Гарри не может произнести это слово. Вообще, кажется, разучился говорить. Такого он ещё ни разу в жизни не испытывал. Гарри хочется провалиться сквозь землю, стать пылью, никогда больше здесь не появляться, потому что он знает, кто оставил ему этот шрам и убил его родителей… Гарри Поттер родился 31 июля 1980 года в Годриковой впадине, в Англии, спустя некоторое время это событие повлекло за собой и погибель лорда Волан-де-Морта, забравшего с собой жизни Лили и Джеймса Поттеров.

***

— Гарри? Тишина. Масло шипит в сковороде, разогреваясь для того, чтобы поджарить яйца. Гарри задумчиво режет собственными руками овощи, стараясь отвлечься от мыслей, оккупировавших разум. Он не слышит ничего вокруг, не замечает, как нож неосторожно вспарывает кожу на пальце, а кровь непрерывным потоком начинает стекать на разделочную доску. И вздрагивает лишь тогда, когда слышит гневный возглас: — Поттер! Чёрт, ты порезался. Гарри чувствует отрезвляющую боль, раздражённо шипит и хватается за волшебную палочку, покоившуюся на краю стола. Всего один взмах, и рана тут же затягивается, остаётся лишь взять тряпку у раковины и стереть с деревянной поверхности кровь. Поттер безразлично продолжает нарезать овощи, не проронив ни слова, до тех пор, пока Том нежно не перехватывает его руку, разворачивая к себе. — Гарри… Что ты видел ночью? — Ничего, — тихо отзывается парень, стараясь заглушить в душе странные, смешанные чувства, он и сам не понимает до конца, что творится в его голове. С одной стороны, Гарри просто в ярости и хочет заставить Реддла страдать, ему приходится сдерживать порывы кричать о том, как он ненавидит его и какой тот на самом деле монстр, но с другой — Поттера затапливает странная волна понимания, что это лишь возможное будущее, в котором Том, не познал ласки и любви… Любви? А любит ли его Реддл? Гарри вздрагивает, прикрывает глаза, когда чужая ладонь накрывает его щёку, и ластится к ней, словно бездомный котёнок. Конечно, любит… — Ты мне врёшь. — Да, всё так… Но давай мы поговорим об этом потом. Думаю, тебе понравится, — со смешком отзывается Гарри, тая в себе надежду на то, что, когда он расскажет, Том, наконец, отступится от своих планов. Реддл не настаивает, лишь забирает из рук друга нож, решив закончить, на удивление Поттера, начатое за него, не прибегая к магии. Гарри тем временем снимает с огня яичницу, раскладывает её по тарелкам, ставит на стол и садится, подперев ладонью голову, ожидая, пока Том закончит с овощами. — Завтра меня не будет с самого утра, важное поручение от Горбина, — предупреждает Реддл, отхлёбывая из кружки чай. Гарри послушно кивает и ничего не отвечает. Они принимаются за завтрак в полной тишине. Завтра это странное чувство внутри Гарри исчезнет, он уверен. Не завтра, так послезавтра уж точно…

***

Проходит две недели, воспоминания Гарри о страшной ночи застилаются кучей других мыслей, так что его немного отпускает. Сны становятся более последовательными, их уже можно так или иначе сложить воедино. Гарри знает практически всё о жизни другого себя на первом курсе, в том числе и о философском камне, Хагриде, который вполне счастливо обжился на месте лесничего, проказах юного Малфоя и Пушке. Но, разумеется, больше всего в его сознании отпечаталось изуродованное лицо Волан-де-Морта, смотрящее на него с ненавистью и злобой, предлагающее ему перейти на его сторону, а потом рассыпающееся прахом… Поттер не говорит Тому ни слова, выбирая подходящий момент, пытаясь разобраться, стоит ли вообще Реддлу знать. А ещё Гарри хранит в глубине души крохотную надежду на то, что это всё — лишь странное, до абсурдности глупое стечение обстоятельств. Что Том — вовсе не тот Волан-де-Морт из его видений, а кто-то совершенно другой. Но Реддл упорно, день за днём разрушает иллюзию. Однажды Гарри опаздывает на работу, Том уходит из дома задолго до друга, бегая по поручениям Горбина. Иногда Поттер удивляется, почему Реддл позволяет командовать собой, но потом вспоминает, что это же Том, во всём ищущий свою выгоду. Наверняка и работа не является для него исключением. Гарри бежит по Лютному переулку, чуть не сбивая прохожих. Улица всегда наводнена людьми в утреннее время, они толкаются, раздражённо шипят, спеша по своим делам. В пабе возле дома Гарри и Тома даже в такое время уже слышны крики подвыпивших волшебников. Всего лишь по случайному стечению обстоятельств Поттер врезается в какого-то парня, бормоча извинения, и поднимает голову, разглядывая замершего перед ним Реддла с букетом цветов в руках. Кажется, глаза Гарри тут же загораются гневным блеском, потому что Том примирительно улыбается, принимаясь объясняться: — Это не то, что ты подумал, Гарри. Я всего лишь вновь иду к Хепзибе… Горбин помешан на том, чтобы получить её сокровища. Поттер недоверчиво хмыкает, косится на цветы, и взгляд его сквозит обидой и раздражением, пока Том насмешливо хмыкает. — Ты хочешь, чтобы я подарил тебе цветы? Это глупо… Ты ведь не девушка. Мимо них проносятся прохожие, бестактно задевая плечами, шум улицы заглушает их голоса, Гарри опаздывает на работу, но ему всё равно, потому что Реддл стоит посреди Лютного переулка с охапкой цветов в руках. Огромных усилий стоит взять себя в руки, Поттер шумно выдыхает, сжимает кулаки от злости, но отмечает в голове, что Том прав. Как всегда, безупречно выкручивается. Гарри ни на миг не сомневается в верности Тома, прекрасно зная его обязанности и то, к каким методам иногда приходится прибегать. Разумеется, ни к чему большему, чем улыбки, тонны лести и комплименты. — Я хочу, чтобы ты приготовил сегодня ужин, — наконец говорит Гарри, кидает взгляд на разбитые и пыльные часы на высоком доме и хмурится: Горбин его убьёт. Том удивлённо моргает, совсем не ожидая таких слов, тихо смеётся и, оборачиваясь, смотрит на часы, понимающе хмыкая. — Тебе бы поторопиться. — Тебе бы тоже, — не очень-то вежливо говорит на прощание Гарри и покидает Тома. Реддл сегодня особенно красив, надев свой лучший костюм. И всё это ради какой-то напыщенной старухи. Гарри, разумеется, это безумно злит, но поделать он ничего не может. Работа есть работа. В конце концов, ведь и он сам иногда обращается к своему обаянию и обворожительной улыбке, чтобы убедить очередного покупателя купить что-то в лавке Горбина. Хотя в Лютном переулке растягивание губ чаще всего похоже на оскал, тесно переплетаясь с безумием… День течёт как обычно, ничего интересного не происходит. Гарри скучающе сидит за прилавком, подперев голову ладонью, и смотрит в окно, наблюдая за снующими туда-сюда волшебниками и волшебницами. Горбин наверху возится с новыми артефактами, и Поттер с отвращением думает о том, что скоро ему придётся раскладывать сушёные руки, проклятые ожерелья, черепа и много чего другого по прилавкам. Гарри с тоской размышляет о том, что могло бы быть, хотя бы попробуй он пойти работать мракоборцем, а потом вспоминает слова Реддла, брошенные в гневе. В конце концов, Том и тогда был прав, он не принуждал Поттера, не заставлял идти вместе с ним работать в эту глупую лавку. Гарри решил всё сам, свято веря, что это его судьба — всегда быть рядом с Томом и спасти того от неминуемой гибели. Но кто знает, какова его судьба на самом деле? Гарри вздрагивает, тело его знакомо прошибает током, он хочет мученически застонать, но не успевает. Перед глазами всё плывёт, оживлённая улица исчезает на глазах, и Гарри видит перед собой незнакомый ему дом, гостиную, заваленную хламом и больше похожую на склад, и толстую старую даму в рыжем парике и уродливом, по мнению Поттера, розовом одеянии. Перед ней устроился величественно выпрямившийся Том, держащий в руках массивный золотой медальон. На диване лежит та самая охапка цветов… — Знак Слизерина, — тихо говорит он, вглядываясь в медальон и богато украшенную змеистую букву «S» на его крышке. — Правильно! — восклицает старуха, поправляя парик своими пухлыми поросячьими лапками. Гарри видит жадный блеск в глазах Реддла, безумное сияние, которое, кажется, остаётся совершенно незаметным для старухи. Поттера охватывает странное предчувствие чего-то нехорошего, почти ужасного. Тело вновь прошивает молния, и Гарри распахивает глаза, понимая, что сидит на грязном, пыльном полу в лавке «Горбин и Бэрк», ладони его сжаты, голова болит от обрушившейся информации, и он вздрагивает, слыша, как звенит дверной колокольчик. Гарри тут же вскакивает и удивлённо смотрит на вошедшего в лавку Реддла, отстранённо рассматривающего прилавки. — Том… Реддл ничего не отвечает, поднимает затуманенный взгляд на Гарри и криво ухмыляется, не произнося ни слова и проходя на верхний этаж к Горбину. Поттер от досады сжимает зубы, снова не зная, что ему делать и как быть. Почему это воспоминание пришло именно сейчас? И откуда Гарри вообще может знать эту информацию?! Голова пухнет от вопросов, и он устало опускается на деревянный стул за прилавком, ожидая, пока Реддл вернётся от хозяина лавки. Проходит немало времени, прежде чем Гарри вскидывает голову, разглядывая спускающегося задумчивого Тома, смотрящего лишь перед собой. — Пойдём, Гарри, Горбин разрешил нам сегодня уйти пораньше. — Но почему? — Пойдём! — резко пресекает все вопросы Реддл, хватая друга за руку и уводя домой.

***

Ужин шипит на сковороде, Том возится рядом с плитой, то и дело взмахивая волшебной палочкой и нарезая нужные ингредиенты. Гарри же устраивается около окна, отодвигая штору и наблюдая за снующими туда-сюда поздними прохожими. Хочется задать много вопросов, но только так, чтобы это не вызвало лишних подозрений. В конце концов Гарри не находит ничего лучше, кроме как ненавязчиво, на его взгляд, спросить: — Как прошла встреча с Хепзибой? — Ты снова ревнуешь? — усмехнувшись, спрашивает Том, сбрасывая в сковороду нарезанные грибы. — Нет, просто интересуюсь, как прошёл твой день. Например, что нового ты увидел? Том замирает над плитой, напрягая плечи, и Гарри понимает, что сплоховал по-крупному. Слишком прямой вопрос… Реддл медленно разворачивается и смотрит на друга прищуренными глазами, выражая недоверие. — Что я видел? Много чего интересного. Это же чокнутая коллекционерша всяких артефактов, не зря Горбин так за ней носится, точнее — посылает меня. — Ну да… Верно, — рассеянно отзывается Гарри, вновь устремляя взгляд в окно и наблюдая, как из паба выкидывают очередного пьянчужку. — Я получил письмо от Эйлин, через пару дней они выбираются в Хогсмид, хочу её навестить. — Не думаю, что получится, — туманно говорит Том, помешивая грибы деревянной лопаткой в сковороде. Гарри ожидает, когда Реддл скажет что-нибудь ещё, но тот упрямо молчит, отвернувшись к плите и делая вид, что крайне увлечён готовкой. — Это ещё почему? — Скоро узнаешь. — Мне не особо нравятся твои загадки, Том. Ты это знаешь, — недовольно говорит Гарри, подходя поближе к Реддлу и заставляя его вскинуть непроницаемый взгляд. — Я хочу увидеться с Эйлин. — В другой раз, ладно? — настойчиво повторяет Реддл, распаляя гнев в душе друга. Становится совершенно ясно, что Том не собирается ничего рассказывать. Гарри раздражённо выдыхает и, не говоря больше ни слова, спешит наверх, демонстративно громко топая ногами по лестнице и заставляя её особенно жалостно заскрипеть. — Удачно тебе провести время с Хепзибой и её медальончиками, Реддл! — Гарри! Немедленно иди сюда! Но Поттер уже не слушает, несясь по ступеням вверх и захлопывая дверь в комнату. Слава Богу, Реддл решает благоразумно оставить его в покое. Как ему это осточертело! Вечное командование Тома, ни капли ясности, секреты, тайны! Что же тот снова задумал?! И почему Гарри не может увидеть то, что действительно хотя бы капельку смогло бы помочь ему и подсказать, как действовать дальше. Поттер устало сползает вниз по двери, совсем не волнуясь о том, что испачкается о пыльный пол, и накрывает голову руками, судорожно соображая. Гарри слышит, как внизу Том, грубо выругавшись, роняет что-то на пол с характерным лязгом, затем разносится звук разбившегося стекла, но Поттер уверен, что, спустившись вниз, обнаружит всё в целости и сохранности. О чём сейчас думает Реддл? Гарри нестерпимо хочет увидеться с подругой и искренне недоумевает, почему не может сделать этого в ближайшие дни. Какого чёрта он вообще должен слушаться Тома?! Поттер резко садится за стол, призывая к себе пергамент и чернила, и принимается писать письмо Эйлин, пока Реддл на кухне заканчивает готовить ужин. Том поднимается наверх, в комнату, когда Гарри уже захлопывает ставни, проводив взглядом почтовую сову, уносящуюся вдаль. Он подходит неслышно сзади, обнимая Поттера со спины, и целует его в шею, виновато проводя носом по загривку. Гарри молчит, упрямо игнорируя действия Тома, не отвечая даже на обиженное фырканье. — Наверное, всё же надо было подарить тебе цветы. — Я бы предпочёл спокойствие, — грубо отзывается Гарри, но всё же послушно льнёт к Реддлу, прижимаясь к нему всем телом. — Слишком скучно… Ты сам всё скоро поймёшь… Только немного подожди. — Ты снова хочешь сделать что-то плохое, я это чувствую, Том. Пожалуйста, прекрати мне врать. С каждым днём всё сложнее и сложнее тебя понимать. Зачем они нужны? — Они? — Том непонимающе хмурится, отстраняясь от Гарри, но отчего-то догадывается, что подразумевает друг, и от этого становится не по себе. — Скажи мне… Как ты видишь это? — Я не знаю… Найти ответы намного сложнее, чем я думал. Том, всё так запутанно, на самом деле мне очень страшно, — неожиданно признаётся Гарри, сам не веря, что делает это, он утыкается лбом в прохладную стену и закрывает глаза, вспоминая миллионы картинок из будущего-прошлого. — Я… боюсь совершить ошибку. Я боюсь, что ты совершишь её. — Да брось… Я знаю, что делаю. — Очень в этом сомневаюсь.

***

Эйлин хмурится, читая письмо от друга в свете приглушённой лампы в слизеринской спальне. Соседка уже давно спит, на прикроватной тумбочке покоится учебник по трансфигурации: завтра у Эйлин важный тест, но она не может сосредоточиться ни на чём, кроме тревожного чувства внутри себя. Что творится там у Гарри? Справляется ли он? Она так надеялась увидеть его совсем скоро, а теперь их встреча ставится под сомнение. Что же такое должно произойти, раз они не смогут пересечься? Завалы на работе? Глупо… Эйлин перечитывает раз за разом одно и то же письмо, выучивая его чуть ли не на зубок, и лишь к трём часам ночи впадает в беспокойный сон. На следующий день «Ежедневный пророк» пестрит заголовками внезапной смерти Хепзибы Смит от руки собственного эльфа-домовика. Старая растяпа подложила хозяйке яд, ну где это видано?! Вся школа обсуждает известие бурно и эмоционально, пока Эйлин, склонившись над газетой, жадно вчитывается в каждое слово, клевая носом, но упрямо просматривая статью снова и снова. Беспокойное чувство в её душе укрепляется. А всего через несколько дней Том Марволо Реддл и Гарри Поттер пропадают, навсегда уехав из тихого, покосившегося домика на отшибе Лютного переулка, не сказав ни слова никому, в том числе и владельцу лавки «Горбин и Бэрк». Они просто исчезают с лица земли, чтобы через долгие года заявить о себе. Это становится первой большой ошибкой Реддла.