***
— Тёмный Лорд размяк и ослаб из-за этого мальчишки. Не знаю, почему остальные так его боялись и обожали. Ничем не примечательный паренёк. И именно из-за него мы сидим тут теперь, потому что Тёмный Лорд уже неделю не выходит из своей комнаты. Чего именно теперь ждать? — Тише! Услышат ведь, — доносится в ответ пугливый шёпот. — Плевать! Он уже не отважится убивать любого, кто откроет рот. Помяни моё слово, мы зря тратим своё время. Эйлин вжимается в стену, словно хочет слиться с ней воедино, и внимательно прислушивается к тихому шёпоту Пожирателей Смерти. Только лишь когда шаги полностью стихают, она незаметной тенью выскальзывает из своего укрытия, продолжая путь. В душе всё закипает от странной смеси гнева и сострадания. Стоит ослабить хватку, и псы готовы сорваться с поводка. Эйлин знает эти голоса. Новобранцы. Не стоит ожидать от них особой верности. Они пришли сюда за славой, рассчитывающие на победу Тёмного Лорда и жаждущие оказаться на правильной стороне, когда наступит решающий момент. Сколько ещё должно пройти времени, чтобы и самые верные из Пожирателей Смерти засомневались в своих действиях? Дойдя до нужной комнаты, Эйлин нетерпеливо стучит в дверь. Она делает это уже не в первый раз, но сегодня твёрдо решила добиться своего. Ответом ей привычно служит тишина, но женщина не сдаётся. — Открывай, Реддл! Что за глупости! Эйлин барабанит кулаком по дереву, надеясь, что в этой части дома никого нет. До чего же глупо она сейчас выглядит со стороны, пытаясь вломиться в комнату Тёмного Лорда. После десяти минут рука начинает гореть, Эйлин уже и не ожидает, что ей откроют. Но дверь внезапно распахивается. На пороге её встречает Волан-де-Морт, отрешённо отходя в сторону, чтобы пропустить женщину внутрь. Он молчит, проходит вглубь комнаты к креслу и непринуждённо устраивается в нём, будто бы Эйлин и вовсе не существует. Поэтому всё, что ей остаётся, — неловко последовать за ним, осторожно интересуясь: — Ты в порядке? — В полном, — наконец произносит он, открывая книгу, отложенную до этого на столик между креслами, и снова теряет к женщине всякий интерес. — Я собираюсь отправиться на поиски Гарри. Эйлин встречает уже привычное молчание. Она оглядывает тёмное помещение и подходит к шторам, резко отдёргивая их, чтобы впустить внутрь хоть немного солнечного света. Том не реагирует даже на подобное самоуправство, продолжая делать вид, что его здесь нет. — Ничего не скажешь? — А должен? — Да, пожалуй. Всё это на тебя не похоже, Том. Что происходит? Реддл слишком по-человечески тяжело вздыхает и потирает переносицу, будто такое простое действие может решить все проблемы разом. Он переводит на неё странный взгляд, безразлично пожимая плечами, и отвечает бесцветным голосом: — Я устал. Эйлин ждёт, что тот скажет дальше, но Том вновь опускает свой взгляд в книгу. Снова гнетущая тишина. Ни злобы в голосе, ни ярости, ни решимости. Ни-че-го. Впервые в жизни она совершенно не чувствует страха перед этим человеком. Пожиратели Смерти были правы? Эйлин не хочется в это верить. Сколько бы Волан-де-Морт не падал, он всегда находил в себе силы подняться вновь. Ради Гарри. — Ты хочешь просто сдаться? — растерянно спрашивает она, чувствуя, как от одной произнесённой вслух фразы всё ухает вниз. — Битва проиграна. Я не вижу больше смысла бежать за несбыточным. Пусть Гарри осуществит задуманное. Эйлин удивлённо смотрит на него, не понимая слов, и вдруг испуганно вздыхает. Внутри неё словно рушится песочный замок от страшной догадки. — Ты… Ты хочешь дать Гарри убить тебя? Но это ведь невозможно! — Для него нет ничего невозможного, — спокойно отвечает Том, не отрываясь от чтения. Его голос даже не дрожит. — Вот оно что… Столько лет поисков и усилий, чтобы однажды просто сдаться. Эйлин раздражает этот глупый монолог. Том, амбициозный и целеустремлённый, готовый на всё ради достижения своих целей, просто молчит. А она чувствует себя беспомощной и обманутой. Ведь только он мог вернуть Гарри. Эйлин пожертвовала для этого всем, что у неё было, а теперь Реддл сдаётся. Она пытается задушить в себе эгоистичный голос, но ничего не выходит. Как может он просто взять и сложить руки?! — Битва, может быть, и проиграна, но война — нет! Мы должны найти его! Том кидает на неё короткий взгляд, полный раздражения и холода, от которого Эйлин начинает чувствовать себя надоедливой мошкой, летающей над ухом. Он все ещё хранит молчание, чем подкидывает дров в костёр негодования, начинающий разгораться в её душе. — Может, так и правда будет лучше. Дать ему возможность жить, как он захочет. Вместе с Малфоем. Она замечает, как бледная рука Волан-де-Морта сжимается на странице, сминая её. Наконец-то, хоть какая-то реакция. А значит, не всё потеряно. Не зная и сама, чего в конечном итоге хочет добиться, Эйлин продолжает распаляться: — Ты даже не можешь себя убить. И перекладываешь это на его плечи! Какая ирония, Том. Так стремился к бессмертию, и вот оно. А что же дальше? Выругавшись себе под нос, Реддл небрежно откидывает книгу в сторону и хватается за голову, сжимая тёмные пряди своих волос. Прикрыв глаза, он пытается восстановить самообладание, но Эйлин вдруг понимает… Нет… Ему просто больно. Она так привыкла видеть в нём монстра и злодея, поэтому ни на миг не задумывалась, что он тоже обычный человек, пусть и восставший из мёртвых. Со своими чувствами и страхами. Со своей болью… и разбитым сердцем. Эйлин нерешительно тянет к нему руку, не зная, как успокаивать Тёмных Лордов, и тихо говорит: — Мы должны… — Да почему же ты всё не успокоишься?! Том вдруг взрывается и хватает её тонкие пальцы, до боли сжимая в цепком захвате. Его взгляд горит злобой, но Эйлин не видит в нём больше ненависти и силы. Он не вызывает в ней страха, нет… Она внезапно понимает, что Реддл ничего не может ей сделать. Давно не мог… — Мы ничего не должны! Гарри сделал свой выбор. Мы ему больше не нужны. У него новая жизнь, друзья, любовь. Он ненавидит нас за то, что мы всё это разрушили, ты понимаешь?! Эйлин качает головой, смаргивая выступающие слёзы. Нет. Гарри никогда их не возненавидит. Чтобы ни случилось. Их Гарри этого не допустит. Не замечая, она произносит слова вслух, удивляясь презрительной усмешке Волан-де-Морта. — Больше нет нашего Гарри. Пора смириться. Давно пора было, Эйлин. Эйлин вскакивает с места, готовая разнести здесь всё и вся в порыве обуревающих эмоций. Ей нечем дышать и кажется, что стены готовы упасть на неё, раздавив, но она всё равно делает уверенный шаг к двери, борясь с тугим комком, что поднимается по горлу. Внутри ревёт адское пламя, разрывая душу на части. Том сам не понимает, что несёт! Их Гарри жив, и она это знает! Чувствует и обязательно докажет. Шатаясь, Эйлин доходит до двери, уже не разбирая дороги, потому что слёзы застилают глаза. Ей так больно и горько, потому что всё это ужасно несправедливо! А Том до сих пор молчит, не собираясь забирать свои слова назад. — Он умер за тебя! За свою любовь к тебе! В тот день Гарри появился у меня, он знал, что умрёт, но всё равно пошёл на это, чтобы спасти твою идиотскую мечту о власти! — кричит она дрожащим голосом, впиваясь ногтями в свои ладони. Ей хочется, чтобы вся душевная боль стала физической, ведь с ней Эйлин умеет справляться, а с бушующими внутри дикими чувствами — нет. — Он умер, борясь за твоё спасение и свою любовь, а ты просто сдаёшься! Ты жалок, Том. Оставайся здесь в ожидании, пока твои псы всадят тебе в спину нож, а я ухожу. — Эйлин, — слышит она тихий голос у себя за спиной, но так и не оборачивается, утирая предательские слёзы. — Если увидишь его — передай, что мне жаль. — Трус! Эйлин кричит это так громко и яростно, что, кажется, слышит весь дом. Но Том не срывается вслед за ней, чтобы доказать обратное или наслать какое-нибудь заклятие за оскорбление. Он так и остаётся сидеть на месте, криво улыбаясь и тем самым соглашаясь с её словами.***
Гарри и Драко, взявшись за руки, бредут по лесу, ненавидя его всей душой. От усталости они еле переставляют ноги, но это кажется уже неважным, потому что миновал седьмой день и надежда на спасение растаяла облаком дыма от костра. Среди одинаковых пейзажей, казалось, прошла целая вечность. В желудках недовольно урчало. Тарелка с иллюзорной едой уже не выглядела настоящим сокровищем, ведь ещё больше распаляла аппетит. День назад им удалось поймать кролика и зажарить его на костре. Они с отвращением пережёвывали жёсткое мясо, стараясь не вспоминать, как камнем размозжили ему голову, и чувствовали себя настоящими монстрами. Убить или умереть от голода? Они свой выбор сделали. Подобно одичавшим, заметив ручей, неслись к нему и, припадая к прохладной воде, сухими губами захватывали спасительную влагу. Всё, что было у них, — ободряющие улыбки друг друга. Единственное, не дававшее сойти с ума. Гарри пробирал холодный пот, когда он представлял, что оказался бы здесь один. Ведь вместе, как бы они не уставали, всё равно проще найти в себе силы встать на ватных ногах и продолжить путь. — Иногда мне кажется, что это ужасно несправедливо… Драко сидит на корточках в попытках развести костёр после дождя и удивлённо оборачивается в сторону Гарри, откладывая бесполезное занятие. Он устраивается прямо на влажной земле, не заботясь о состоянии своих брюк, как сделал бы раньше, отряхивает от влажной грязи ладони и разглядывает поникшего друга. — Ты о чём? — Рон, Гермиона, Панси, Крэбб и Гойл — они сидят сейчас в тепле, готовясь к новому учебному году, а мы даже не знаем, проснёмся ли завтра. А всё почему? Потому что я когда-то вернулся в прошлое и натворил дел, а сейчас ты последовал за мной. — И ни о чём не жалею. И тебе не советую. Может быть, не случись всего этого, ты или я уже были бы мертвы, — Драко пожимает плечами и странно оглядывается по сторонам, всё ещё не привыкнув к своей свободе. Гарри замечает, как иногда Малфой проверяет, не наблюдает ли за ним кто-то, прежде чем сделать или сказать несвойственные аристократу и слизеринцу вещи. Ему трудно поверить в то, что больше никто не скажет ему, как нужно себя вести, говорить и о чём думать. Но вместе с тем Поттер видит, как нравится Драко такая свобода и как она делает его другим человеком. Смелым, настоящим, живым. Эта мысль — одно из немногого, что воодушевляет Гарри в последнее время. — Ты прав. Я завершу дело, которое не смог тогда. Убью Волан-де-Морта, и тогда мы наконец сможем жить спокойно. Он протягивает руку Малфою, и Драко, странно усмехнувшись и не мешкая, хватается за неё, пересаживаясь поближе. Они находят губы друг друга, как и всегда в тяжёлые моменты забываясь в своём маленьком мире, который теперь был суровым и холодным, но не стал ощущаться менее уютным. Гарри слышит посторонний звук и вздрагивает, заставляя себя оторваться от любимых губ. Вокруг слишком темно без костра, чтобы что-то разглядеть, но он всё равно пытается. Нащупывая волшебную палочку, Поттер сжимает её в своих пальцах, готовый применить магию, если появится угроза их жизням. Шорох в листве продолжается, и вдруг какая-то тень застывает перед ними, загораживая свет луны, с трудом пробивающийся через густые кроны деревьев. Гарри без раздумий направляет волшебную палочку на неизвестного, но не успевает произнести заклинание, как некто лёгким, молниеносным движением забирает её. Неизвестный снимает капюшон своего дорожного плаща и приседает рядом. — Люмос. На конце волшебной палочки незнакомца загорается яркий огонёк, освещая его лицо. Гарри жмурится от внезапного света, но всё равно упрямо пытается разглядеть мужчину перед ним. Услужливо позволяя мальчику это сделать, он почти сразу же отводит заклинание в сторону. Мужчина вдруг усмехается, и Поттер видит в этой усмешке что-то смутно знакомое, пока не в силах понять больше. — Кто вы? — настороженно спрашивает Гарри, поглядывая на свою волшебную палочку, зажатую в руке незнакомца на таком расстоянии, что до неё нельзя было дотянуться. — Друг, — коротко отвечает мужчина, поднимаясь во весь рост, словно уже убедился в чём-то и теперь не видит нужды находиться так близко к Поттеру. — Чистота крови навек. Гарри прерывисто вздыхает, узнавая девиз дома Блэков, и эхом повторяет слова за неизвестным, оглядывая того новым взглядом. Его длинные чёрные волосы небрежно зачёсаны назад и стянуты на затылке в хвост, на вид ему чуть больше сорока, но Поттер уверен, что, если сбрить многодневную щетину, мужчина будет выглядеть намного моложе. Черты лица кажутся до боли знакомыми: правильные, аристократичные, как и бледная кожа, ярко выделяющаяся на фоне тёмных одежд. Серые холодные глаза незнакомца безотрывно смотрят на Гарри, отчего он неуютно ёрзает, глупо надеясь скрыться от взгляда, пронизывающего насквозь. Обычно такие глаза у людей, которые прошли через настоящий ад. Поттер не знает, кто этот человек, но верит Вальбурге и цепляется за единственный шанс на спасение. — Как вы нас нашли? — Это длинная история и столь же долгая магия. Важно лишь то, что сейчас происходит, Гарри. Хоть ты и не помнишь этого, но я обязан тебе своей жизнью и рад, что теперь смогу вернуть долг. Представь мне своего спутника. — Это Драко. Драко Малфой, — уточняет он, наблюдая за тем, как незнакомец, окинув его друга странным взглядом, усаживается на свой дорожный плащ прямо перед ними. Одним коротким движением палочки, не произнося ни слова, мужчина разжигает перед ними волшебный костёр, который тут же обдаёт спасительным теплом. Драко, всё время молчавший в напряжении, неодобрительно хмыкает, не терпя конкуренции. И только теперь незнакомец протягивает Гарри его собственную волшебную палочку. Мужчина всё ещё не сводит с него пытливого, уже знакомого мальчику выражения глаз, и только сейчас до Гарри доходят его слова о долге: они были как-то связаны в прошлом. Спрятав палочку в складках своей мантии, мальчик кидает на незнакомца ответный взгляд и нетерпеливо спрашивает: — Мы были знакомы, не так ли? Кто вы? — Как уже было сказано, я друг. Это всё, что пока нужно знать. — Не доверяете мне или моему спутнику? Мужчина странно усмехается и открывает сумку, притаившуюся на спине. Гарри раздражает его таинственность и молчаливость, но он терпеливо ждёт, пока незнакомец отыщет что-то известное лишь ему, потому что грубить единственному человеку, знающему путь из этого проклятого леса, как минимум глупо. Наконец мужчина вновь обращает своё внимание на них, но Поттер уверен, что, даже если бы тот отвлёкся по-настоящему, у них не было бы ни единого шанса его обезоружить. Он протягивает им два свёртка, и мальчики жадно впиваются в них пальцами, учуяв запах еды. Становится не до разговоров, есть хочется намного больше, чем узнавать ответы на вопросы, не имеющие сейчас особого значения. Гарри и Драко набрасываются на еду, словно в последний раз в жизни. Сейчас запечённая картошка с кусочком хлеба кажутся самыми элитными деликатесами в мире. Незнакомец всё ещё наблюдает за ними с нескрываемым интересом, не спеша отвечать на заданный Поттером вопрос, и, только когда мальчик расправляется с едой и упирает в него вызывающий взгляд, наконец коротко произносит: — Упрямый, — Гарри думает, что тот больше ничего не скажет, но мужчина вдруг продолжает со странной улыбкой на губах: — Нелегко доверять человеку, восставшему из мёртвых. Это вполне логично. — Я не восстал из мёртвых. Тот Гарри умер. Мне жаль, если вы были друзьями. — Нет, это не так, — глухо отвечает мужчина, вдруг отводя свой взгляд, что немало удивляет мальчика. — Я находился в его подчинении, но он всё равно предупредил меня и тем самым спас жизнь, хотя вовсе не обязан был. Напротив, по всем законам логики он должен желать моей смерти. Меня зовут Регулус. Регулус Блэк. Мужчина хмыкает, разглядывая вытянувшееся от удивления лицо Гарри, но не спешит ничего пояснять. Нелегко доверять человеку, восставшему из мёртвых. Так он сказал? Поттер помнит семейное древо Блэков, знает их историю практически наизусть, ещё в первое лето решив выяснить о семье, в которой будет жить, абсолютно всё. И он прекрасно осведомлён о смерти младшего сына Вальбурги, что наотрез отказывалась разговаривать о нём, болезненно морщась от одного только упоминания. Но сейчас этот мужчина сидел перед ним и утверждал, что является Регулусом Блэком. И он пришёл после разговора с Вальбургой, произнося девиз своего дома. Гарри устало потирает переносицу. Когда-нибудь жизнь перестанет преподносить ему такие загадочные сюрпризы? Он уже даже не смеет об этом мечтать. — Я вижу, сколько мыслей вертится в твоей голове. Но обо всём постепенно и не сейчас. Вам надо отдохнуть, завтра мы отправляемся в путь. — Куда? Куда мы пойдём? В Хогвартс? — Нет. Не туда. Регулус начинает раздражаться от череды вопросов, но Гарри не может отступить просто так. К тому же он уверен, что не уснёт в присутствии чужого ему человека, пусть и назвавшегося Блэком. В его таинственности и увиливании от ответов Поттер не может разгадать истинную причину недоверия к себе, а жизнь давно научила не покупаться на мнимую доброту. Гарри уже собирается настоять на своём, но замечает короткое движение руки Регулуса и вдруг чувствует, как его неумолимо клонит в сон. Стоит голове лишь коснуться твердой поверхности дерева, как он провалился в бесконечное ничто, в котором его вновь ожидает раздражённый голос. Гарри просыпается резко, пытаясь ухватиться за странный сон, который тут же растворяется в его сознании, будто нарочно не хочет, чтобы его запомнили. От досады он сжимает челюсти, но сделать уже ничего не может. В голове совершенно пусто, и, как бы Гарри не старался, вспомнить то важное, что видел во сне, не получается. Он обнаруживает, что Драко уже проснулся, недоверчиво оглядываясь по сторонам. Гарри догадывается, что странный незнакомец тоже беспокоит его достаточно сильно, не вызывая доверия, даже назвавшись Блэком. Поттер не может его винить, в конце концов, теперь для Драко тоже нигде нет безопасного места. Укол вины исчезает так же резко, как и появился, потому что Гарри упорно загоняет его куда подальше, аккуратно обхватывая холодную ладонь Малфоя своей рукой. — Доброе утро. Драко угрюмо кивает и протягивает Гарри тёплый свёрток, от которого пахнет костром. Тот медлит лишь секунду, чувствуя, как рот уже наполняется слюной. Неделя голодания даёт о себе знать, будь у Поттера возможность, он умял бы целый стол, заставленный едой, но, увы, у них есть только крохи — а это уже хоть что-то. — Где Регулус? — Куда-то ушёл после завтрака, — отвечает Драко, наблюдая за тем, как Гарри, развернув еду, давит в себе приступ тошноты, угадывая в силуэте зажаренного существа кролика. — Этот намного съедобнее. Поттер улыбается тому, как Малфой безошибочно угадывает его мысли, и аккуратно вгрызается в мясо, приготовленное на импровизированном вертеле в виде сучка. Он мычит, с наслаждением прикрывая глаза, и кивает, голодно набрасываясь на кролика. Драко был прав: этот действительно съедобнее, к тому же очень вкусный. Расправившись с сытным завтраком, Гарри обращает всё своё внимание на притихшего Малфоя. — Тебе не нравится Регулус? — осторожно спрашивает Поттер, вытирая испачканные руки о сорванные с ближайшего куста листья. — Я ему не доверяю. Вчера он усыпил нас заклинанием, потому что не собирался говорить, куда мы идём. А теперь и вовсе исчез. Вдруг он пошёл за подкреплением? Что ты знаешь о нём? Гарри вдруг вспоминает внезапно навалившуюся сонливость и короткий жест Регулуса рукой. Вчера он не придал этому значения, стремительно погрузившись в сон, но сейчас… Драко прав, хоть в это и не хотелось верить. Единственная надежда на их спасение могла быть совсем не спасением, а очередной западнёй. В их нынешнем положении доверять кому-то — настоящая роскошь. Поттер уже собирается предложить путь вдвоём или связаться с Вальбургой, как из-за дерева выходит Регулус, криво усмехаясь. Сомнений в том, что он слышал слова Драко, нет. — С таким другом не пропадёшь, Гарри. Верно, если хотите выжить, мыслить стоит в подобном ключе. Доверять только близким. Сейчас вы близким меня не назовёте, но я искренне хочу это исправить. — С чего бы? — недовольно спрашивает Драко, раздражаясь от снисходительного тона мужчины. Регулус подходит ближе и, опускаясь — прямо как вчера — напротив них, невозмутимо потягивается, словно у него заболела спина, не забывая при этом с интересом поглядывать на мальчиков, как если бы увидел тех впервые. Гарри кажется, что он действительно приглядывается к ним, пытаясь разгадать их намерения. — Всё по порядку, Драко. Тише едешь — дальше будешь. Хотя торопиться нам, несомненно, стоит, но время ещё есть. — Время для чего? — спрашивает Гарри, чувствуя, как внутри что-то неприятно шевелиться. — Чтобы убить Тёмного Лорда, разумеется. Регулус смотрит на него открыто оценивающе, и Гарри искренне надеется, что ничего в его лице не выдаёт волнения от мысли об этом. Он не хочет убивать Тома, но должен. А кому должен? Что плохого сделал Реддл конкретно ему? Поттер болезненно кривится, касаясь виска. Забытое чувство смятения и неправильности собственных мыслей вновь возвращается. Кто он и чего желает на самом деле? Этот жест не остаётся незамеченным, и Регулус криво ухмыляется, вдруг протягивая ему что-то. Гарри не задаёт вопросов, а только лишь неуверенно тянется к полупрозрачной сфере, внутри которой лежит серебряный медальон. Коснувшись странной субстанции, тело вдруг покрывается мурашками, а затем мальчика прошибает током. Он вздрагивает, и пальцы вдруг проходят через преграду, осторожно обхватывая медальон как нечто крайне ценное и важное. Гарри не знает, что это такое, но его сознание, видимо, догадывается, жадно разглядывая выгравированную букву «S». Перед глазами всё вдруг темнеет, и Поттеру кажется, что он сейчас вновь провалится в ту вязкую, неприятную мглу с враждебным голосом, но кто-то словно выталкивает его на поверхность, не желая видеть в темноте. Гарри обнаруживает себя с зажатым в ладони медальоном, а Регулус и Драко поглядывают на него странными взволнованными взглядами. — С чего ты взял, что это принадлежит ему? — испуганно спрашивает Малфой, оглядываясь по сторонам, словно реагируя на произнесённые Гарри слова. — О чём ты? — Ты сейчас рассказал нам о том, что этот медальон принадлежит Тёмному Лорду, — с лёгкой улыбкой отвечает Регулус, довольно кивая. — Очень интересно. Ведь так и есть. Что он с тобой сделал, Гарри? — Н-ничего. Он ничего не делал, — заикаясь отвечает мальчик, не догадываясь, что тем самым выдаёт себя с головой. Перед глазами вдруг встаёт их прощальный поцелуй, посылая по телу приятные тёплые импульсы. Это не он! Не его чувства! Он не может чувствовать такое по отношению к врагу! Гарри удерживает себя от того, чтобы кинуть виноватый взгляд на Драко, и разжимает пальцы, выпуская из рук серебряный медальон, который с мягким стуком падает на землю. Регулус тут же подхватывает его, осторожно касаясь только сферы, и прячет под плащом. — Это ключ к смерти Тёмного Лорда. И таких, я догадываюсь, много. Нам нужно найти их все прежде, чем нанести последний удар. И что-то мне подсказывает, Гарри, только ты знаешь, где они, — Регулус поднимает руку, замечая, что мальчик уже собирается возразить, и вновь странно улыбается. — А если и не ты, то явно нечто у тебя в голове. — Это лишено всякого смысла, — нервно возражает Поттер, надеясь, что ему больше никогда не придётся думать о том, как кто-то и правда сидит в его голове. — Мы во всём разберёмся, не переживай. Возможно, есть вещи, которые беспокоят тебя? Регулус смотрит внимательно и, вероятно, видит Гарри насквозь, но, несмотря на это, мальчик качает головой, игнорируя понимающую улыбку Блэка. Тот не глуп и осознаёт, что своими тайнами Поттер с первым встречным делиться не собирается. — Я тоже, кажется, стал сентиментальным стариком. — Что? — удивляется Гарри неожиданной фразе. И что-то в его недоумении заставляет Регулуса довольно кивнуть, успокаиваясь. Он вновь не спешит рассказывать, как их нашёл и как выжил. Но Гарри уже и не настаивает, понимая, что спешить им и впрямь некуда. Впереди путь из этого леса и время, которое дано им, чтобы узнать друг друга получше. Они поднимаются с земли, отряхивая свои мантии, и, собрав немногочисленные вещи, следуют за Блэком. Гарри ощущает ладонью тепло медальона, что сжимал в своей руке. Оно обжигает и вызывает странную бурю в душе. Там внутри что-то клокочет, мечтая вырваться наружу, то успокаиваясь, то бунтуя вновь. Он задумчиво смотрит на свою руку, пытаясь понять, почему же так хочется вновь почувствовать холодный металл на коже.***
— Зачем пришла? — голос звучит сухо и грубо, ни намёка на тёплые чувства и радость от встречи. Она другого и не ждала, переступая порог дома своего сына. Знала, на что идёт, уже давно и осознавала, как за свои ошибки придётся расплачиваться. Хватит ли ей остатка жизни, чтобы это сделать? Она уже не была так уверена. В доме Северуса под стать его душе темно и неухоженно, словно тут и не живёт никто уже давно. Шторы плотно задёрнуты, не пропуская никакой свет внутрь, лишь несколько одиноких свечей расставлены на поверхностях, укрывая хозяина в тени. Из мебели — стеллаж для книг, два кресла, обитых тёмной пыльной тканью, пара деревянных стульев и камин, закрытый одной большой доской. Из украшений и вовсе только паутина в углах. Эйлин была здесь в последний раз много лет назад, пытаясь убедить сына отказаться от глупой идеи вступить в ряды Пожирателей Смерти. Не вышло и этого… Она осторожно присаживается на пыльное кресло у книжного стеллажа, словно боясь, что её осудят за неподобающее поведение, и смотрит куда угодно, только не на Северуса. Для чего Эйлин здесь? Попросить прощения? Но имеет ли она на это право? — Зачем пришла? — вопрос звучит вновь, уже намного холоднее и раздражительнее. — Хотела извиниться, — всё же отвечает Эйлин на одном дыхании. Очень банально и вовсе не так, как планировала, но слова уже слетают с губ, и в ответ она слышит презрительный смешок. Эйлин до боли впивается ногтями в ладонь, чтобы не давать воли слезам, и едва удерживает судорожный вздох. Её новая опасная привычка даёт о себе знать. Все ладони покрыты полукруглыми ранами от ногтей, не успевая проходить до того, как хозяйка вновь потревожит их в наказание за свои ошибки. В последнее время Эйлин очень много нервничает и очень много думает (точнее винит себя). Она удивлённо смотрит на свои руки, разглядывая капельки крови, выступающие на нежной коже, словно видит те впервые. А Северус всё молчит. — Знаю, ты не хочешь меня видеть, но я должна была… — Ты должна была думать головой раньше, а сейчас уже поздно. У ребёнка теперь одна судьба — убить Волан-де-Морта. Ей хочется возразить, спросить — разве вышло бы по-другому? — но она прикусывает язык, зная, что в её силах было уберечь Гарри от правды. От жестокой истины и плена у врага. Женщина вновь впивается ногтями в кожу, уже наслаждаясь этой болью и влагой крови. Погрузившись в эти ощущения с головой, она не замечает, как Северус подходит к ней и присаживается рядом. Он хватает её за руки, силой раскрывая сжатые пальцы, и раздражённо шипит, оглядывая окровавленные ладони. — Прости, — снова выдыхает она, резко поднимаясь с места. — Это всё, что я хотела сказать. Эйлин не хочет смотреть в испуганные глаза сына, полные жалости к ней. Когда она стала такой? Когда начала вызывать подобные взгляды, похожие на те, что адресуют смертельно больным? В тот момент, когда предала всех близких или разочаровалась в самой себе? Женщина обхватывает себя за плечи, не обращая внимания на зудящую боль от соприкосновения ранок с тканью. — Прости за то, как с тобой обходилась. Я должна была оставаться по-настоящему рядом. Возможно, тогда бы всё вышло по-другому. Я виновата в том, что ты стал таким, что вступил в ряды Пожирателей Смерти и потерял возлюбленную. Я была плохой матерью, а теперь стала плохим другом и человеком. Эйлин удивляется, каким бесцветным получается её голос, даже не задрожавший. Внутри неё тоже непривычно пусто. Ни клокочущей злости, ни вины, ни разочарования в себе. Только тягучая, заполняющая каждый уголок души тоска. Она была готова сдаться, но что тогда? Если сдадутся все, то что же будет дальше? — Я тебя прощаю, — тихо говорит Северус, и Эйлин чувствует, как её обнимают за плечи, прижимая к себе. Но она не ощущает радости или облегчения, напротив — понимает, насколько же глубоко погрязла в ошибках, что одного прощения и объятия уже недостаточно. Эйлин знает, что ничего и никогда не будет как прежде. Она сама выбрала этот путь, и ей с этим жить. — Как он? — решается спросить Эйлин. — Мне очень жаль, что я заставила его пережить подобное. — Если бы даже знал, не думаю, что тебе теперь стоит об этом думать. Эйлин лишь коротко кивает. О том, что таков будет ответ, она тоже догадывалась. Теперь у неё даже нет права знать о жизни Гарри, не то что когда-либо увидеть и заговорить. Он не простит её, это Эйлин тоже прекрасно понимает. — Уезжай куда-нибудь. В тихое место. Отправишь мне весточку. И, когда… Если это всё закончится, я приеду к тебе. — Я… Не могу, Северус. Не могу ничего не сделать, этого я себе не прощу. — Ты уже всё сделала, мама. Пожалуйста, хватит. Просто уезжай, — Северус почти умоляет, отчего сердце Эйлин сжимается в тугой болезненный комок. Она неуместно думает о том, сколько же боли выпало на долю всех, кто был замешан в этой истории. И сколько ещё выпадет… А в том, что ещё далеко не конец, она не сомневалась. Едва ли развязка могла быть хорошей. Тихий вздох, и Эйлин всё же разворачивается, заглядывая в глаза сына. — Нет. Я не уеду. — В Хогвартс дорога закрыта. Тебя будут судить как Пожирателя Смерти и запрут в Азкабане. Никто не посмотрит на то, что у тебя нет темной метки. Ты предательница и сообщница Тёмного Лорда. Беги, пока не поздно. Эйлин кивает, соглашаясь с его словами. Это она тоже знает. Неуверенно подняв ладонь, женщина осторожно касается щеки сына, словно боясь, что тот отпрянет, тут же показав всю свою ненависть к ней, но этого не происходит. Северус послушно замирает под её рукой, пока она, прикрыв глаза, наслаждается, возможно, последней их встречей. — Я больше вас не потревожу, но и не сбегу. Приду, когда вам нужна будет любая помощь. Больше не буду бежать и перекладывать груз ответственности на других. Я сломала твою жизнь, Северус, но, обещаю, сделаю всё, чтобы это исправить. Эйлин открывает глаза, чувствуя, как что-то тяжёлое, придавливающее к земле, наконец испаряется, позволяя ей спокойно вздохнуть. Она видит, как одинокая слеза прочерчивает дорожку по лицу Северуса, стекая на её ладонь и там же оканчивая свой путь. Он зарывается пальцами в её седые волосы, притягивая к себе, и касается губами лба в родном поцелуе. — Уходи, мама. Пожалуйста. Эйлин чувствует его боль, мечтает впитать в себя, но не может. Никто не сможет. Достав из-под мантии пару пожелтевших от времени пергаментов, она оставляет их на месте, где сидела, и уходит. Только в этот раз не потому, что пытается сбежать от ответственности. А потому, что так надо. Не ей, а кому-то другому.***
— Так ты и спас меня когда-то. Именно благодаря твоему странному для меня тогда предостережению, я понял, что всё не так просто, как казалось на первый взгляд. Кикимером жертвовать не хотелось, а тот глупый мальчишка даже не понял подвоха, — Гарри удивляется, с какой лёгкостью Регулус рассказывает о смерти своего собрата по оружию, но молчит, продолжая слушать рассказ. — Только недавно я понял, что ты и впрямь знал, о чём говорил. Крестраж оказался у меня, но назад возвращаться было нельзя. Меня в любом случае ждала бы смерть. Заменив медальон подделкой, я оказался в бегах, очень удобно принятый за мёртвого. Принялся изучать множество книг о бессмертии и в конечном итоге понял, как Тёмный Лорд пришёл к вечной жизни. У меня был секрет его неуязвимости, но толку от этого мало, если не знаешь, как тот уничтожить. Со временем я понял, что эта вещь пробуждает в носящем его человеке всё самое тёмное, поэтому пришлось упрятать её в магическую сферу, чтобы не сойти с ума прежде, чем разберусь с тем, как разбить медальон. Как видишь — безуспешно. Но теперь у нас есть шанс. Регулус ловко хватается за ветку дерева, забираясь на уступ, и подаёт руку Гарри, а затем и Драко, помогая им. Лес остался позади ещё три дня назад, но они всё ещё не трансгрессировали, продолжая идти. Регулус объяснял это тем, что магию могли отслеживать и безопаснее до места назначения добираться пешком. Мальчики, разумеется, не сильно-то и возмущались. У них была еда, настоящий костёр, согревающий ночами, и магия, способная защитить. А ещё какая-никакая надежда на спасение и цель. Гарри вдруг замечает у низа склона, на который они поднялись, маленький городок, кидая взгляд на Регулуса, довольно кивающего самому себе. Поттер не стал спрашивать, направляются ли они туда, прекрасно зная, что мужчина не ответит. Удивительно было уже то, что Регулус наконец решил рассказать историю своего невероятного возрождения. — Шанс — это я? — Всё верно, Гарри. — Я ничего не знаю о крестражах и о Тёмном Лорде тоже, — устало отвечает Поттер, догадываясь, что это нисколько не убавит оптимизма Регулуса. И оказывается прав. Блэк раздражённо машет рукой, намекая, что слова Гарри просто бред, и уверенно идёт дальше, пригибаясь под веткой дерева. Мальчики послушно следуют за мужчиной, украдкой переглядываясь. Поговорить наедине давно не предоставлялось возможности, а обсудить всё происходящее без посторонних глаз хотелось сильно. Благо иногда слова были вовсе не нужны. Используя красноречивые взгляды и мимолётные касания, они договорились добраться с Регулусом до таинственного места, куда он их вёл уже вторую неделю. О том, как поступят дальше, пока предпочитали не думать. Обоим верилось с трудом в добрые и бескорыстные мотивы мужчины. Гарри знал, что его хотят втянуть в очередную игру, поэтому старательно придумывал план, как избежать столь незавидной участи. С него хватило битв и опасности, всё, чего он хотел, — вернуться в Хогвартс и закончить обучение. Это было так мало, но и так много одновременно. Они спускаются к городку к закату, зачем-то обходя его стороной, и останавливаются на привал у опушки леса, раскинувшегося за поселением. Гарри уже тошнит от большого скопления деревьев в одном месте, но он послушно опускается на пенёк рядом с Драко, пока Регулус принимается что-то искать в своём бескрайнем рюкзаке. — Почему не пошли в город сразу? — словно невзначай спрашивает Гарри, пристально следя за каждым жестом Блэка. — Слишком рискованно. Вас ищут все кому не лень в магическом мире. А нам сейчас вовсе ни к чему лишнее внимание. Держи, Драко. Победно ухмыльнувшись, — Гарри не раз замечал у него эту привычку — Регулус выуживает из рюкзака какую-то склянку с тёмной жидкостью, протягивая ту Малфою. Тот недоверчиво касается её и оглядывает, прокручивая пальцами на ладони. — Что это? — Волшебная краска. Светлые волосы — приметная черта, а моё заклинание не продлится долго. Безопаснее будет воспользоваться ей. Это, — он протягивает Драко ещё одну склянку, на этот раз с прозрачной жидкостью, — смоет тёмный цвет, когда понадобится. Что касается тебя, Гарри, от очков на время тоже придётся избавиться. Замри. Поттер не успевает не то что замереть, даже пошевелиться, как его очки оказываются в руках Регулуса. Тот нацеливает волшебную палочку на лицо мальчика и произносит неизвестное ему заклинание. От неожиданности Гарри охает. В один миг мир перед глазами вдруг проясняется, становясь чётким и ярким. С удивлением касаясь переносицы, он понимает, что на нём действительно нет очков, а резкость зрения — не что иное, как магия. Таких заклинаний в школьных учебниках не писали. — Спасибо, — рассеянно говорит Поттер, всё ещё не привыкнув к необычному ощущению. — Это ненадолго, но пожалуйста. Теперь можем идти. Вот ещё, плащи. Накиньте их сверху. За время совместного путешествия они привыкли к порывистым движениям Регулуса и внезапной суете. Его можно было понять. Сколько лет он провёл в одиночестве? И что пережил за это время? Оставалось только догадываться. Гарри послушно надевает плащ, накидывая капюшон сверху и с интересом наблюдая за Драко, который ещё возится со своими волосами, распределяя краску по ним, и невольно улыбается. Кто бы мог подумать, что поменять облик им придётся именно в такой ситуации. Наконец склянка оказывается пуста, и Малфой, натягивая свой плащ, передаёт её Регулусу, чтобы тот избавился от улики. Поттер видит неуверенность в движениях Драко и вытаскивает из кармана мантии зеркало, которое протягивает другу. — Напрасно переживаешь. Тёмный цвет тебе к лицу. Драко неоднозначно хмыкает, принимая то из рук Гарри, и бросает взгляд на мутную поверхность. Он замирает секунд так на десять, довольно кивает и как можно равнодушнее возвращает пыльное зеркальце его обладателю. Поттер скорее чувствует, чем правда видит, как Малфой, успокоившись, выдыхает. Собственная внешность для того не на последнем месте. Спрятав голову и часть лица под тяжёлой тканью, Драко ухмыляется: — Хорошее зрение тебе тоже к лицу. Впервые за несколько недель путешествия с Регулусом они позволяют себе рассмеяться. Гарри ненавязчиво поправляет капюшон Малфоя, а тот в свою очередь разглаживает складки на его плаще. Всего пара секунд, но им хватает и этого, чтобы не унывать и помнить — им всё ещё есть за что бороться. Регулус неожиданно тактичен, позволяя друзьям насладиться минутой отдыха. Сидя на пеньке, он делает вид, что перепроверяет содержимое сумки, насвистывая под нос чересчур весёлую мелодию. — Пора, — наконец выдаёт Блэк, взваливая сумку на плечи, и поднимается на ноги. Оглядев ребят и результаты маскировки, Регулус довольно усмехается, кивая в сторону небольшой дорожки. Совсем скоро они входят в городок, уже утонувший в вечерних сумерках, из-за чего тот кажется пустынным и неприветливым. Проходят мимо домов с закрытыми ставнями и в конечном итоге сворачивают в узкий тёмный проулок, который выводит их к ещё одному маленькому жилищу, спрятанному от чужих глаз. Гарри думает о том, кто вообще стал бы жить в таком месте, но одёргивает себя, напоминая, что, возможно, до конца жизни будет в бегах, выбирая только такие богом забытые края. Они подходят к дому, и Регулус пропускает их вперёд, вдруг оглядываясь по сторонам. Поттер оборачивается, собираясь спросить о том, что происходит, но его грубо подпихивают вперёд, из-за чего ему приходится почти ввалиться в чужой дом, даже не постучавшись. Внутри очень темно и пахнет воском, но привыкшие к темноте глаза тут же замечают притаившийся в кресле силуэт. Гарри слышит, как шуршат листы пергаментов. Он чувствует руку Драко, вдруг сжавшую его ладонь, и понимает почему. Рядом с неизвестным загорается свеча, и сердце Поттера проваливается куда-то вниз. В кресле сидит Северус Снейп. Регулус закрывает за ними дверь, и Гарри слышит, как щёлкает замок, нащупывая в кармане волшебную палочку. Не может быть… Неужели снова. Его предали даже Блэки… — Прежде, чем ты сделаешь что-то очень необдуманное, Гарри, позволь заверить, что никто из присутствующих здесь тебя не предавал. Хотя бы выслушай, — спокойно говорит Регулус, проходя вглубь дома, и устраивается на кресле рядом с хозяином дома, обращаясь уже к нему: — Где мама? — Скоро будет здесь. Не встретили никого по пути? — А должны были? — Нет. Хорошо, — Северус коротко кивает, встречаясь взглядом с Гарри. Поттер готов взорваться с минуты на минуту. Какого чёрта Регулус привёл их к Пожирателю Смерти?! И почему в этом замешана Вальбурга. Женщина, которая так искренне переживала и радовалась при виде него. Неужели люди могли так легкомысленно врать? Не выпуская ладонь Драко из своей руки, он выдерживает взгляд Снейпа, надеясь, что тот видит в его глазах всё презрение и злобу, которую он испытывает в данный момент. Если и не Северус, то Регулус точно замечает, тихо и устало вздыхая. — Сам расскажешь или мне? Снейп кидает на Регулуса свой испепеляющий взгляд и вновь возвращает его к Гарри, задумчиво откидываясь на спинку кресла. — Я не служу Тёмному Лорду. Я шпионю за ним уже много лет после… После смерти твоей мамы и тебя. Рассказать об этом при нашей встрече в Малфой-мэноре я не мог по известным нам причинам, а раньше это не имело никакого смысла. Все мои предостережения и слова были искренними. Приношу извинения за свою мать, которая тебя во всё это втянула. — Откуда мне знать, что это правда? — сухо отвечает Гарри, не сводя горящего взгляда со Снейпа, который удивлённо приподнимает бровь. — Вы были одним из тех, кто всё это время скрывал от меня правду и лгал. С чего бы мне верить вам сейчас? — С того, что именно я дал Нарциссе портал. А взамен пообещал ей приглядывать за Драко, которому грозила неминуемая гибель, останься он ещё хоть на немного в Малфой-мэноре. Вы двое думали, что очень осмотрительны, но на самом деле слишком НЕ осмотрительны. Я никогда не лгал тебе, Гарри. Повторюсь, всё, что было мной сказано, является чистой правдой. А касательно той правды, за которой ты так гнался… Поверь, если бы у каждого из нас был выбор, мы бы поступили так снова, но не разрушили бы твою жизнь этим бременем. Гарри отворачивается, потому что слушать всё это больше нет сил. Он обхватывает себя за плечи, до боли прикусывая губу, и задумчиво кивает. Хотелось бы ему забыть то, что рассказала Эйлин. Но он уже не мог. И едва ли когда-нибудь сможет. — Говори за себя, Северус. Я считаю, что Гарри должен знать правду, — вдруг подаёт голос Регулус, тут же перебитый Снейпом. — Эта правда его не касается! Он не должен отвечать за ошибки себя прошлого. — Всё это уже не важно, — тихо отвечает Гарри, на корню прерывая их спор. — Что ж… Если вы знали, где я, почему не пришли за мной раньше? Почему дали амулет Нарциссе так поздно? — Амулет Нарциссе я дал сразу же, как увидел тебя в Малфой-мэноре. Всё это время Регулус ждал вас в лесу. Передать его тебе оказалось задачей непростой. Ты практически никогда не оставался один. А потом и сам не пожелал использовать его сразу. Был момент, когда мы решили, что ты и вовсе решил остаться там. Гарри раздражённо выдыхает, понимая, что Снейп прав. Злость и недоверие никуда не уходят, но чувства тревоги и опасности немного отступают. Он позволяет себе опуститься на деревянный стул у двери, придвигает к себе ещё один, чтобы Драко присел рядом с ним, и замолкает. Вопросов ещё миллион, но он даёт себе минутку размышлений, потирая зудящие виски. — Как удивительно хорошо всё спланировано. И не придраться, — хмыкает Малфой то ли с сарказмом, то ли совершенно искренне. Никто не отвечает. — Кем я был для вас в прошлом, профессор Снейп? — неожиданно даже для самого себя спрашивает Гарри, поднимая на Северуса внимательные глаза. Снейп поступает ещё более непредсказуемо. Вдруг теряет свой вечно холодный и собранный вид, взволнованно сцепляя пальцы в замок, и отводит взгляд. — К чему эти разговоры? Неужели тебя совсем не пугает вся эта история, Гарри? — Конечно пугает, — признаётся мальчик. — Она пугает меня больше всего на свете, но раз я стал частью её, то должен разобраться во всём прежде, чем натворю кучу ошибок. Могу представить, как тяжело вам всем отвечать на подобные вопросы. Люди видят во мне просто знакомого, врага, любовь, друга, даже Тёмного Лорда. Но я должен узнать, кем всё-таки был на самом деле, чтобы понять, кто есть сейчас… — Допустим, — непривычно нервно отзывается Северус, всё ещё не зная, куда деть свой взгляд. — Для тебя уже не является новостью то, что ты когда-то дружил с моей матерью. Иногда ваша дружба была ценнее для неё, чем семья. Она находила в тебе спасение, возможно, поэтому стала так одержима возвращением некой памяти. Я рос у тебя на глазах, как бы странно это не звучало. Уже потом, став Пожирателем Смерти, был в твоём подчинении, но ты никогда не пользовался своими привилегиями, чтобы командовать нами. Напротив, если и отдавал приказы, больше в дружеской форме. Ты пытался защитить меня от участи Пожирателя Смерти, многих пытался защитить, но всем не поможешь. Это стало твоей ошибкой, Гарри. Перед своей смертью ты приказал стереть память всем, кто помнил о тебе. Разумеется, не все Пожиратели Смерти справились со своей задачей, что повлекло за собой последствия. Воспоминания остались лишь у горстки людей, которые поклялись защищать эту тайну любой ценой и дать тебе новую спокойную жизнь. Мне жаль, что у нас не вышло. Поттер задумчиво кивает, осмысливая рассказ Снейпа. Что-то из сказанного он уже знал, о чём-то догадывался, но с каждым разом, узнавая о себе из уст других, чувствовал внутри нечто странное и неподдающееся никаким описаниям. Это был не он, но, с другой стороны, кто ещё? От всех этих странных, запутанных размышлений кружилась голова. Гарри вновь коснулся виска, озвучивая следующий вопрос, который боялся задать больше всего, несмотря на всю его важность: — Что происходило в магическом мире, пока мы были в Малфой-мэноре? — Поттер медлил с этой темой как мог, прекрасно зная, что таким образом она не станет менее тяжёлой для него. — Тёмный Лорд освободил своих последователей из Азкабана. Часть волшебных существ перешла на его сторону. В министерстве паника. Дамблдор утверждает, что Тёмный Лорд вернулся. Все предпочитают считать Альбуса сумасшедшим принятию пугающей правды. В магическом мире, как всегда, весело благодаря нашему прекрасному министерству, уверяющему, что всё прекрасно и никакой угрозы нет, — деловито рассказывает Регулус, то и дело взволнованно поглядывая на часы. Заметив это, Гарри осторожно интересуется: — Чего мы ждём? — Кого. Вальбургу. Она должна прибыть с минуты на минуту. Словно в подтверждение его слов, раздаётся осторожный стук в дверь. Несмотря на то, что они ждут определённого человека, Регулус осторожно двигается в сторону выхода, прикладывая указательный палец к губам. Жест лишний. Потому что все и так мгновенно замолкают, переставая, кажется, даже дышать. — Чистота крови навек, — раздаётся за дверью взволнованный женский голос. Гарри готов подскочить с места и кинуться к двери, узнавая в нём Вальбургу, но его за плечо придерживает Регулус, аккуратно отпирающий замок. Силуэт осторожно проскальзывает в дом, тут же скидывая с головы капюшон дорожной мантии, и замирает у входа, останавливая свой взгляд на Гарри. Вальбурга смотрит на него до боли ласковым, щемящим душу взглядом, но не решается подойти, отводя горящие от застилающих слёз глаза в сторону. Никогда прежде Поттер не видел, как она плачет. Не видит и сейчас, потому что женщина умело скрывает лицо в тени, а когда он подходит ближе, успевает натянуть маску холодного дружелюбия. Гарри знает, что это напускное, радостно улыбаясь и чувствуя рядом нечто родное, словно бы давно утерянное. Наплевав на всё, он порывисто обнимает Вальбургу, замечая, что почти поравнялся с ней ростом, и утыкается ей в плечо, вдыхая запах дома и спокойной жизни. Она, как и всегда, теряется от неожиданной нежности, но всё же неуверенно прижимает его в ответ. Спустя мгновение Гарри чувствует, как женщина улыбается ему в волосы. — Я так рада видеть тебя, мой мальчик. Прости, что позволила пережить всё это. — Не за что просить прощения, Вальбурга. Ты пыталась защитить меня как могла. — Недостаточно, — с горечью отвечает она, отстраняясь от Гарри. Вальбурга делает шаг к Регулусу, неуверенно приветственно касается плеча и, вновь не сдержав рвущиеся наружу эмоции, порывисто обнимает, похлопывая по спине. Младший Блэк слабо улыбается, отводя виноватый взгляд. Поттер думает о том, как нелегко им приходится. Спустя столько лет вновь обрести потерянную семью. Они не могли наверстать всё упущенное, но упорно пытались. — Итак, — начинает Регулус, поднимаясь с кресла и уступая своё место матери. — Раз все в сборе. Думаю, можем начать. Наверняка у Гарри и Драко сейчас есть один основной вопрос: почему я привёл их именно сюда, а не в Хогвартс? — Верно. Но вы уже объяснили причину. В Хогвартсе нас станут искать в первую очередь, — соглашается Малфой и кидает странный взгляд на друга. — Всё дело в Гарри? Вы говорили, что он ключ к убийству Тёмного Лорда. Поэтому и хотите его использовать. Поттер замирает на полпути к своему месту, удивляясь смелости Драко. То, что он хотел произнести, но никогда бы не смог в присутствии Вальбурги, Малфой без просьбы сделал за него, обводя присутствующих тяжёлым взглядом и намекая оставить Гарри в покое. Мальчик загорается надеждой, что скрытый упрёк Драко подействует, но тут же одёргивает себя. Цель слишком важна, чтобы просто отступиться. Нет… Они так не поступят, как бы не любили и не жалели его. Этот груз ответственности ему придётся принять и нести до конца, потому что он так и не придумал веской причины отказаться, кроме своего собственного эгоизма. Поттер подходит к Драко, кладёт руку ему на плечо, благодарно сжимая, и тут же оборачивается ко всем сидящим, понимающе кивая. — Гарри, мы… — начинает Вальбурга, но мальчик останавливает её движением руки. — Вам не нужно ничего объяснять. Пока жив Том, на этом свете не будет мира и покоя, я понимаю. Никакая любовь и попытки сделать его лучше не помогли. Остаётся одно — смерть. Но Регулус не прав, я не знаю, где спрятаны оставшиеся крестражи. И даже не догадываюсь. — Нет, — согласно кивает Регулус. — Ты — нет, но нечто внутри тебя должно знать. Поттер холодеет от очередной мысли о том, что в нём и впрямь есть связующее с прошлым Гарри звено, помимо имени и судьбы. Одно дело — слышать об этом человеке, притворяться им, ненавидеть его. И совсем другое — делить с ним тело. Присутствующие замолкают, давая мальчику переварить услышанное. Но тишина едва ли помогает. — Я… Я правда не понимаю, как это… — У нас есть одна мысль, — осторожно начинает Вальбурга, и Гарри уже знает, что не сможет ей отказать. Она не спеша подходит к нему, ласково касаясь его руки, и успокаивающе улыбается. В её глазах он видит беспокойство и какую-то тоскливую грусть, в ответ мягко сжимая женские пальцы. Вальбурга не хочет причинять ему вреда и впутывать во всё это, но другого пути нет. — Что надо делать? — решительно спрашивает Гарри. — Сталкивался ли ты с легилименцией? — Да, Том применял её ко мне пару раз. Вальбурга дёргается, словно от пощёчины, то ли из-за того, что расстроена, услышав, как Гарри довелось пережить нечто подобное, то ли из-за прозвучавшего настоящего имени Тёмного Лорда. Она отворачивается, пряча свой взгляд, и отходит подальше, чтобы мальчик не смог увидеть её лицо. Он молчит, не зная, к чему был этот вопрос и что в принципе стоит говорить после такой бурной реакции. — Хорошо, — наконец нарушает тишину Вальбурга странным ломким голосом. — Я хочу попросить тебя позволить Северусу заглянуть в твои мысли. Гарри усмехается, оглядывая остальных, что сосредоточенно прислушиваются к их диалогу. Он уверен — эту миссию доверили именно Вальбурге, потому что прекрасно знали, насколько она ему дорога. — Всего-то? — с иронией спрашивает Поттер, замечая сконфуженные взгляды остальных. — Ладно. Гарри тяжело вздыхает, не понимая, как решился на этот шаг, но ничего другого ему не остаётся. Необходимо найти остальные крестражи, только вот где? Никто из них не имеет ни малейшего понятия. Но зато наверняка знает тот, кто, возможно, сидит в нём. От этой мысли его обдаёт диким холодом. Гарри нервно сцепляет руки в замок и поднимает решительный взгляд на Северуса. Скорее, пока он не передумал! Словно понимая это, Снейп тут же поднимается с места и, не теряя времени, подходит ближе. Замерев в шаге от него, мужчина окидывает его внимательным взглядом, будто спрашивая готов ли Гарри. Мальчик резко кивает, прерывисто выдыхая. Холодная ладонь касается его подбородка, он порывается закрыть глаза, но сдерживает себя. Глупо идти на попятную, когда уже дал согласие. С вызовом глядя в тёмные глаза Снейпа, Гарри чувствует, как проваливается в собственные мысли. Мир ослепляет яркая вспышка, и перед глазами вдруг предстаёт чёткая картинка. Маленький темноволосый мальчик затаился на лестнице, внимательно следя за происходящим на кухне. Думая, что совершенно невидим для взрослых, он обвивает перила тонкими ручонками и придвигается ближе, желая рассмотреть всё в мельчайших подробностях. Гарри вдруг встречается с ним взглядом и с волнением понимает, что это Северус Снейп! Происходящее тут же рассыпается мелкими осколками. Снова яркая вспышка, и Поттер обнаруживает себя в тёмной комнате с замершими в испуге Блэками. Северус смотрит на него диким взглядом, отскочив на пару метров, и, развернувшись, резко уходит из комнаты, оставляя их одних. — Ч-что произошло? — Всё, как мы и предполагали… Воспоминания есть, но их так просто не достать, — задумчиво отвечает Регулус. Вальбурга начинает суетиться, подходит ближе и заботливо берёт руку Гарри в свою ладонь. — Пойдём, вам нужно отдохнуть. Когда вы в последний раз спали в кровати и принимали ванну? Я всё здесь покажу. У Гарри нет сил возразить или задать волнующие его вопросы. Он послушно поднимается и следует за Вальбургой, оборачиваясь всего раз, чтобы убедиться, что Драко идёт за ними. Уставшие, грязные с дороги, они по очереди принимают ванну и забираются в мягкие тёплые кровати. Вальбурга была права. Им нужен отдых. На них слишком много всего свалилось, и это далеко не конец. Потребуется время, чтобы смириться с новой, наполненной опасностями жизнью и забыть про отдых и учебу. Они поворачивают головы друг к другу. Им давно уже не надо слов, чтобы выразить всё то, что накопилось внутри. Протянув руки, они переплетают пальцы, спокойно улыбаясь. У них есть еда, кровать и ванная. Что ещё можно пожелать для счастья? Ну и пусть взамен им придётся искать эти чёртовы крестражи, главное, они свободны. Драко проваливается в сон быстро, а вот Гарри не спится. Он буравит бездумным взглядом потолок и прокручивает в голове события последних дней, пытаясь понять свои собственные чувства. Поттер слышит, как кто-то тихой тенью проскальзывает в комнату и подходит к его кровати. Это Вальбурга. Она кидает короткий взгляд на мирно спящего по соседству Драко, аккуратно присаживается рядом, накрывая руку Гарри своей ладонью, и тихо шепчет: — Прости, что это всё свалилось на тебя. В первые мгновения Поттер теряется. Он не ожидал визита и особенно того, что подобные слова будут произнесены вновь, тем самым показывая, как сильно женщину беспокоит его состояние. Поэтому некоторое время мальчик растерянно молчит, глядя в её взволнованные глаза, а потом неопределённо пожимает плечами, позволяя своим мыслям вырваться наружу. — Не за что просить прощения. Тебе — нет. Иногда мне становится очень страшно, когда размышляю, вдруг ОН действительно сидит внутри меня. Было бы правильно ненавидеть этого человека за всё то, что я переживаю сейчас; за то, что он не убил Тома, когда была возможность; за все его поступки. Но у меня не выходит… — Он был хорошим человеком, Гарри, — дрожащим шёпотом отвечает Вальбурга. — Не вини его ни за что, пожалуйста. Возможно, сам того не ведая, он действительно спас кучу жизней, в том числе и мою, и Регулуса, и Тёмного Лорда. И если ты правда хочешь кого-то ненавидеть, то направь свой гнев прежде всего на нас. Всех нас, кто хотел видеть в тебе другого человека, кто разрушил твою жизнь воспоминаниями и глупыми надеждами. Ты был ни в чём не виноват, но на тебя повесили слишком много чужих грехов. За это я и прошу прощения. — Всё это уже не важно, — прикрыв глаза, возражает Гарри, пытаясь и сам принять собственные слова. — Я хочу как можно скорее покончить с Томом и жить своей жизнью. — Ты не обязан этого делать, если… — Не обязан, но сделаю. Пора заканчивать эту историю, — уверенно перебивает мальчик, и Вальбурга тут же замолкает, внимательно слушая, что он скажет дальше. — Не важно, из-за какого меня всё началось, главное то, что из-за меня теперешнего это закончится. Я знаю, чего хочу. Именно я, а не кто-то другой. Этого достаточно. Попытаемся найти что-то в моей голове, а не получится — будем пробовать снова и снова. Гарри замечает в глазах Вальбурги странный влажный блеск и удивлённо выдыхает, но она успевает опередить его вопрос, смахивая так и не скатившиеся по щекам слёзы. — Ты не родной мой внук, но это не важно. Потому что я считаю тебя частью нашей семьи. И горжусь тобой, мой мальчик. — Спасибо… Поттеру не хватало этих слов, чтобы убедиться в правильности своих поступков. И пускай он прекрасно знал, что в очередной раз является лишь пешкой в опасной игре, выбор он сделал сам, а цель оправдывала риски. Гарри сделает всё, чтобы защитить близких и увидеть на их лицах безмятежные, спокойные улыбки. — Чем мы лучше Тёмного Лорда, если не оставляем мальчику выбора? — откладывая пергамент в сторону, спрашивает Северус. В комнате по-прежнему темно. Лишь одинокая свеча на столе между креслами отбрасывает полоску света на жёлтый лист пергамента, исписанный витиеватым, немного неряшливым почерком. Регулус склоняется к нему, пробегаясь глазами по десяткам имён, и пожимает плечами, делая вид, что ситуация его вовсе не касается. — У Гарри есть выбор. Он может отказаться. — Ты прекрасно знаешь, что он так не поступит. — Знаю. Но и мы по-другому не можем. Он наш единственный шанс. Я понимаю твою привязанность к этому ребёнку, но нам необходимо закончить войну. Столько лет. Столько смертей. — Прекрати, — грубо прерывает Снейп, устало касаясь переносицы. — В его голове что-то… не позволяющее просто взять и узнать, где эти чёртовы крестражи. — Мы будем пытаться, пока не получится, потому что в любом случае нас ждёт или победа, или поражение. — Или победа, или поражение, — эхом повторяет Северус, поднося наконец лист пергамента к огню. Он загорается ярким пламенем, постепенно обугливаясь, а затем превращаясь в пепел. Почерк давно умершего человека стирается, обрывая ещё одну ниточки воспоминаний о нём. Их ждёт или победа, или поражение.