Безмятежность

Лань Чжань получил свою ленту и имя в быту через два месяца. Дядя аккуратно повязал полосу ткани с серебряным облаком племяннику и нарек его Ванцзи. Это имя так понравилось Вэй Ину, что он долгие недели еще продолжал звать его «Лань Ванцзи», изменив своему обычному «Лань Чжань». Лента тоже не оставила Вэй Ина равнодушным, она так и манила — «потрогай меня». И Вэй Ин честно пытался, пытался ухватить концы или ткнуть в облако, что так уютно устроилось на лбу Лань Чжаня. Хозяин ленты всячески пресекал такие действия, но это не могло продолжаться долго. Вэй Ин всегда, ну или почти, добивался того, чего хотел. — Вэй Ин, ты знаешь, что означает для адепта Гусу Лань его лента? — Лань Сичэнь смотрел непривычно серьезно, осуждающе. Лань Чжань, уткнувшийся покрасневшим носиком в одежды старшего брата, чуть вздрогнул. Он сжимал оба конца ленты в кулаке, боясь оставить их без присмотра хоть на мгновение. Вэй Ин смущённо потупил взгляд: — Ну… «Держи себя в узде» и «Будь праведен». — Верно. Снять ленту можно только рядом с дорогим сердцу человеком, отпустить себя. Понимаешь? — Ах, Лань Ванцзи! А я думал, что являюсь для тебя важным! Вот я бы без раздумий дал тебе трогать свою ленту, ты же мой лучший друг. Ребенок в руках Лань Сичэня содрогнулся и прошептал еле слышно: «Вздор». Вэй Ин с гордостью считал себя достойным этого определения. Вздорный, нелепый, бесстыдный, абсолютно неподходящий Облачным Глубинам. Вот почему всех удивило, что Лань Цижэнь не воспользовался возможностью отправить несносного мальчишку в Юньмэн Цзян. Вэй Ин ничего не понимал, смотря на взволнованного мужчину в богатых пурпурных одеждах, представившегося Цзян Фэнмянем, главой клана Юньмэн Цзян. — Вэй Ин, это ты? — Я, — осторожно подтвердил Вэй Ин, украдкой оглядываясь на Лань Цижэня, спокойно пившего чай. — Твои мама и папа… Я искал тебя, — продолжал мужчина. — С тобой все хорошо? Как ты оказался в Гусу Лань? — Я в порядке, — Вэй Ин не знал, что хочет от него глава другого клана, но на всякий случай улыбнулся. — Встретил Лань Ванцзи в Илине, и он привел меня сюда. — Фэнмянь, что за странные вопросы? — наконец вмешался Лань Цижэнь. — Ты думаешь, что Гусу Лань не способен позаботиться о ребенке? Пусть это и ребенок Цансэ, — пробормотал он себе в бороду. Вэй Ин, заслышав имя матушки, навострил уши, до этого Старейшина никогда не упоминал, что знает его мать. — Вот именно потому, что он — ребенок Цансэ, я и хочу забрать его в Пристань Лотоса! — Исключено, — тут же отрезал Лань Цижэнь. — Мальчик, хоть и непослушен, чрезвычайно одарен. Клан не намерен лишаться такого перспективного адепта. — А что скажешь ты, Вэй Ин? — Цзян Фэнмянь обернулся к ребенку. — Тебе правда хочется остаться в Гусу? Конечно же, Вэй Ину хотелось. Несмотря на огромное количество правил, ограничений, жизнь была хороша. Он сдружился с соседями, учился, иногда втягивал Лань Чжаня и Лань Хуаня в маленькие шалости. Зачем ему уезжать куда-то? Так что Вэй Ин покачал головой. — Мне нравится в Облачных Глубинах. Простите, если ответ пришелся вам не по вкусу. Лань Цижэнь удовлетворенно потер бородку. — Ничего, Вэй Ин, — с сожалением проговорил Цзян Фэнмянь, — помни — в Пристани Лотоса тебе всегда рады. Цижэнь, Цансэ хотела дать сыну имя — Усянь, — мужчина поклонился и вышел из ланьши. — Ну что же, Вэй Усянь, — задумчиво протянул Старейшина. — Согласно традиции второе имя получают вместе с лентой, но ты, конечно, и тут выделился. Вэй Ин про себя ухмыльнулся. Он ведь был нелепым, иначе и быть не могло! С лентой же у Вэй Усяня вышло еще хуже. Он провел в Облачных Глубинах уже целый год и получил свои обязанности, поэтому, когда Лань Цижэнь объявил, что в честь дня рождения Вэй Ин освобождается от всех дел, мальчик тут же забыл о церемонии принятия ленты. Проснувшись с утра, он убежал в горы и вернулся только к отбою. Где его уже ждал рассерженный наставник и грустные соседи по комнате. — Вэй Усянь! Вэй Ин покаянно опустил голову, выслушивая очередную речь о собственной безответственности. — Получишь свою ленту завтра перед занятиями, — наконец закончил наставник. Вот только утром Вэй Ина в комнате не оказалось. Посреди ночи он вспомнил о неполученном поздравлении от Лань Чжаня и сбежал дожидаться друга перед дверьми цзинши. Поздравления Усянь получал вместе с наказанием. — В восемь лет дети становятся уже достаточно взрослыми, чтоб отвечать за свои поступки, а ты все такой же! Отсутствие порядка неприемлемо, оно ведет к разрушению души, сбивает разум с верного пути! — почти кричал Лань Цижэнь, а потом запер Вэй Ина в Храме предков на целый день. Так и не отдав ленту. Символ клана, делающий Вэй Усяня полноценным адептом Гусу Лань, добрался до него спустя месяц. Старейшина пришел лично перед отбоем и повязал ленту. Она была не такой, как у молодых господ Лань, просто полоса белой ткани, чуть грубоватая с внешней стороны и мягкая внутри. Теребить её было приятно. — И только попробуй теперь вести себя неподобающе. — Больше не буду, — клятвенно заверил Вэй Ин: «Больше не буду попадаться». Иногда у него это получалось, иногда — нет. Но теперь наказания стали суровее, Вэй Ин больше не отделывался переписыванием правил и долгими нравоучениями наставников. Все чаще его запирали в Храме предков, пару раз даже попадало ферулами, пока легкими, и было больше обидно, чем больно. Но хуже всего было обиженное молчание Лань Чжаня, как будто Вэй Ин не ради него все это делал! Изворачивался, пытаясь найти брешь в барьере, чтобы принести Лань Чжаню из города безделушек, или бродил по горам в поисках забавных камней, или занимаясь ловлей жуков, тоже ради Лань Чжаня! Только ради мимолетной улыбки и смущенной радости в глазах. — Нравится, Лань Ванцзи? — спрашивал Вэй Ин. — Мм, — отвечал мальчик, разглядывая застывшую каплю смолы, в которой угадывалось очертание какого-то насекомого. — Вэй Ин! — с ужасом восклицал Лань Чжань, отшатываясь от неказистой плошки, полной личинок комаров. Но потом все же принимал её не в силах унять любопытство. — Здорово, Лань Чжань? — Да, — с трепетом выдыхал тот, держа в руках бумажный фонарь, надежно закрытый и без фитиля внутри. Вместо этого он был заполнен светлячками. А потом с осуждением отворачивался, стоило только Лань Цижэню начать отчитывать Вэй Усяня за нарушение режима. От этого становилось горько. Он жаловался соседям по комнате и неизменно находил у них утешение. — Лань Чжань снова не хочет говорить со мной. — Снова? — Лань Сюань презрительно фыркнул. — Молодой господин вообще умеет разговаривать? — Братик Сянь не должен расстраиваться, — тихо попросил Су Юй. Раньше мальчик восхищался Лань Ванцзи, но сейчас всем миром для него стал Вэй Ин. Он не стал таким же буйным, но с сияющими глазами следил за каждым действием шисюна и искренне переживал, если Вэй Ину было плохо. Тронутый до глубины души такой заботливой преданностью, Вэй Ин отдал ему кукол, смастерённых для Лань Чжаня. Су Юй даже расплакался от счастья, прижимая к себе грубо сделанные игрушки. — Я не… Да, я расстроен! Стоит мне только приблизиться к Лань Чжаню, как он отталкивает меня! — Не лучше ли его тогда оставить в покое? — спросил Лань Мин, а Су Юй яростно закивал. — Не могу… — грустно вздохнул Вэй Ин. — Хочу узнать, что у него внутри. — Мясо, кости и кровь. Все, как у тебя, — рассмеялся Лань Сюань. — Я про душу, дурак. — Ты видел душу у камней? Или ледышки? Твой второй молодой господин точь-в-точь обледенелый булыжник. Вэй Ин знал, что это не так, но решил промолчать. Он и так начал замечать, какое холодное, граничащее с грубостью, мнение о Лань Чжане среди сверстников. Да, второй молодой господин Лань был молчаливым, но скорее от смущения и неловкости, чем от высокомерия, и уж точно никогда не выставлял напоказ свои заклинательские успехи. В лицо Лань Чжаню никто ничего не говорил, а как иначе — второй молодой господин, гордость дяди и светлое будущее заклинателей, но за закрытыми дверьми все чаще слышались шепотки, нарушающие правила, но неостановимые. Горная зима студеная, ветра загнали обитателей Облачных Глубин в павильоны и принесли «поветрие» вэйци. Конечно, про игру в Гусу Лань знали, старшее поколение с удовольствием разыгрывало партии, но младшие адепты предпочитали что-нибудь более активное. Если бы не Вэй Ин. Про подобную игру он не знал, поэтому стоило ему увидеть Лань Чжаня и Лань Хуаня, склонившихся над доской с расставленными на ней черными и белыми камнями, как сразу заинтересовался. — Что делаете, старший братик Лань? Лань Сичэнь вздрогнул и отвлекся от созерцания доски. — Это — вэйци. Игра. — Выглядит скучно… Лучше бы в снежки, — Вэй Ин с сожалением покосился в сторону закрытых ставень, за стенами цзинши бушевала стихия. — Она может показаться таковой на первый взгляд, но дай ей шанс. — Брат, — тихо позвал Лань Чжань заговорившегося Лань Хуаня. — Ох, Ванцзи! — спохватился тот. — Я уже не вижу для себя возможности выиграть… На губах Лань Ванцзи промелькнула самодовольная улыбка, но не столько от радости превосходства, сколько от восторга давшейся с трудом победы. У Вэй Ина защемило сердце, у него всегда была такая реакция на улыбку Лань Чжаня. — Я сыграю с тобой! — воскликнул он, усаживаясь на освобожденное Лань Хуанем место. Слушая правила, он подхватил пару камешков, гладкие и теплые, они с легким стуком соприкоснулись в ладони. Вечер был точно эти камешки — приятный, уютный, согревающий. Вэй Ин украдкой послал Лань Чжаню улыбку, тот смотрел на него во все глаза, и в светло-карей глубине теплилась радость. Вэй Ин, ожидаемо, проиграл. Сначала два раза Лань Чжаню, затем Лань Хуаню, но остался чрезвычайно доволен. Игра и правда оказалась гораздо интереснее, чем он думал. Особенно, если наблюдать за ней и сбивать играющих глупыми подсказками и воплями в самое ухо. — Лань Хуань, у вас только один набор? — поинтересовался он перед уходом. — Хочу показать соседям по комнате! На эти слова Лань Чжань поджал губы и резко сбросил черные камни в чашку. — Это личный набор Ванцзи, поэтому находится у него. Общие же хранятся у наставника, я мог бы попросить. — Да? Спасибо! И тебе, Лань Чжань! Спасибо за игру, было отлично. — Спокойной ночи, Вэй Ин, — с привычной безэмоциональностью попрощался Лань Чжань. К концу недели все адепты с увлечением играли в вэйци. Наставник не мог нарадоваться тишине, что царила в комнатах, даже взбалмошный Вэй Усянь засел за игру. Минусы тоже были, ученики стали хуже выполнять задания, занятые мыслями о будущих или неоконченных партиях. Но весенние воды унесли страсть к игре, оставив вэйци опять пылиться на полках хранилища. К десяти годам Лань Ванцзи сформировал золотое ядро, слабое и еле-теплое, оно тихо пульсировало в даньтяне. Вэй Ин с благоговением положил руку Лань Чжаню на живот через ткань одежд, тот дернулся, но не ушел от прикосновения. Они сидели на поляне за цзинши, отдыхая после учебного дня. Деревья только-только начали покрываться листьями и на фоне мягкого фиолетового неба выглядели, словно вырисованные акварелью. — Как это — чувствовать его? — Будто солнце, — ответил Лань Чжань и отчего-то смутился. — Вэй Ину следует лучше заниматься, тогда он тоже сможет почувствовать. — Ты думаешь, я не стараюсь? — наигранно обиделся Вэй Ин. — Ты занимаешься не с нами и не знаешь, что я — первый в классе! — Знаю, — вдруг кивнул Ванцзи, — дядя часто рассказывает о тебе. Говорит — не хватает усидчивости. — Уси… Но, в общем, я понял. Что поделать, медитации усыпляют меня. Лань Чжань ободряюще сжал его руку. — Ты слишком много думаешь. — Совсем наоборот! — горячо возразил Вэй Ин, обмирая от такого необычного поведения Лань Чжаня. — Если я думаю много — не могу войти в состояние медитации, а стоит очистить разум — засыпаю. Вот можно было бы сформировать золотое ядро без этого! — Ничто не берется из ничего. Разве можно получить результат, не приложив усилий? — Да я понимаю… Но можно же мечтать, не так ли? — он лукаво улыбнулся, поглядывая на собеседника. Лань Чжань отвел взгляд. — Мечты хороши, только если не мешают реальности. — Ты — зануда, Лань Чжань, знаешь? Лань Ванцзи отвернулся, и Вэй Ину показалось, что тот прошептал обреченное: «Знаю». Но скорее всего это был просто ветер. Этот разговор, как ни странно, помог Вэй Ину. Он смотрел, как Лань Чжань тянет тонкие льдисто-голубые нити духовной энергии, управляет ими, напитывает талисманы, и ощущал в себе какое-то томление. Ему тоже хотелось, чтоб меж пальцев заискрился огонек — синий, как у Лань Чжаня? Мягкий зеленый, как у Лань Сичэня? Или свой собственный цвет? Это желание все росло и росло, заполняя до краев, медитации внезапно стали сущим пустяком. Несколько раз его выводили из неё насильно, чтобы не повредились слабые только открывшиеся меридианы. А к середине лета у него на ладони впервые подпрыгнул ярко-красный язычок внутреннего пламени. А внутри стало тепло-тепло, тяжелое счастье осело внизу живота и оттуда грело всё тело. И правда — солнце. — Братик Сянь замечательный! — краснея щеками, поздравил Вэй Ина Су Юй. — Ахах, что ты, если бы не Лань Чжань… — Второй молодой господин снизошел до того, чтобы помочь тебе? — сварливо спросил Лань Мин. Вэй Ин напрягся. Стоило ему только сказать имя Лань Ванцзи, как температура в комнате ощутимо падала, эти нападки на друга со стороны соседей уже порядком начинали раздражать его. — Что вам такого сделал Лань Ванцзи, что вы так относитесь к нему? Разве хоть раз задел, обидел? Может, не помог, если требовалось? — тихим голосом начал он, постепенно повышая его. — Лань Сюань, разве это не он отыскал твой листок с заданием, и ты не получил наказание за утерянную работу? Или, может, кто-то другой заступился за Лань Мина, когда он слишком сильно дернул за струну на гуцине, и та порвалась? Лань Чжань тогда взял вину на себя, сказав, что это он повредил инструмент накануне, но боялся сказать? Вэй Ин чувствовал, как уголки глаз защипало от слез обиды, но не за себя, а за Лань Чжаня. — Так что же он вам такого сделал? Су Юй упрямо вскинул взгляд, пока двое других отвели глаза. — Но он ненавидит тебя, братик Сянь! Вэй Ину показалось, что он ослышался: — Почему… Почему ты так решил, А-Юй? — Ты постоянно ходишь грустным после встреч со вторым молодым господином. А сколько раз ты жаловался? Разве это — дружба? Мы — твои друзья, мы любим тебя любым, никогда, в отличие от него, не осудим за поступки. Вэй Ин пораженно замер. Неприязнь к Лань Чжаню среди младших адептов была его виной? Он всего лишь делился переживаниями, а соседи сделали такие выводы… Он ведь в действительности никогда не думал о Лань Ванцзи плохо, даже если бывали моменты, когда тот порицал его. Лань Чжань был истинным сыном своего клана, это было нормально, что он не понимает глупых поступков Вэй Ина, разве нет? — Знаете, — наконец выдавил он усталым голосом, — вам стоит брать пример с Лань Ванцзи, если хотите стать достойными адептами Гусу Лань. А вовсе не равняться на меня. С этими словами Вэй Ин вышел из комнаты. Он чувствовал огромную вину перед Лань Чжанем. Мог ли он исправить это? С самого начала пытаться втиснуть Лань Чжаня в свою компанию? Ванцзи был тихим и робким ребенком, ему вполне хватало для общения старшего брата и Вэй Ина, но что если… Лань Чжань бы раскрылся среди большего количества людей, или наоборот, тщательнее замуровался в себе? Как же хотелось временами сорвать с него эту раковину холодной отчужденности, вывернуть розовым мягким нутром, крикнуть: «Смотрите, и это Чудо вы называете чёрствым? Тогда сами вы — кто?» И Вэй Ин бы так и сделал, если бы был уверен, что окружающие не полезут туда грязными помыслами и колкими пиками слов. — Я защищу тебя, Лань Чжань, — пообещал Вэй Ин. — Моя жизнь, мое золотое ядро — я отдам все, лишь бы ты не познал грязи людских сердец. Наверное, на стене правил не хватало еще одного: «Нельзя давать обещания, если не можешь исполнить их». Шепот, наполненный зловещим предвкушением, застал Вэй Ина перед дверьми трапезной. Он тренировался с талисманами, но немного увлекся и опоздал. Спешил, как оказалось, зря. Старейшина Лань и наставник отсутствовали, Лань Хуань сидел на своем месте белее снега, упершись глазами в стол. Место Лань Чжаня пустовало. — Что произошло? — спросил Вэй Ин, садясь рядом с соседями. — О, наш идеальный Второй Нефрит, как оказалось, вовсе не такой идеальный! — с едва слышимым презрением ответил Лань Мин. — Благословенный второй господин Лань теперь таскает в рукавах лягушек и срывает занятия. Вэй Ин сидел, но земля все равно ушла из-под ног. Лягушка. Он этим утром сунул Лань Ванцзи лягушку и попросил передержать. Она была красавицей, Вэй Ин не хотел расставаться с ней так быстро, но у него было фехтование, и животное бы мешало. Но потом он забыл, а Лань Чжань, значит, потащил её на занятия. И, видимо, красотке надоело сидеть в рукаве. Вэй Ин сглотнул, представляя ярость Лань Цижэня. Его гордость, Лань Ванцзи, и замечен в чем-то подобном… — Где он? — Не знаю. Зачем тебе? Вэй Ин уже не слушал, рванувшись к Лань Хуаню. — Брат Сичэнь, где Ванцзи? Куда увели Лань Чжаня? Взгляд Первого Нефрита, темный и горький, остановился на лице Вэй Ина. — Вэй Усянь. Ванцзи еще никогда не наказывали… — Неважно, неважно. Где он? — Его повели на площадку перед Храмом предков. Вэй Ин мысленно застонал, перед Храмом предков приводились в исполнение физические наказания. Он бежал, не чувствуя ног, игнорируя окрики адептов, сейчас Вэй Ину было не до правил. Перед глазами стояла коленопреклоненная фигурка в белых одеждах, на спину которой раз за разом опускаются тяжелые ферулы. Лань Чжань не заслужил этой боли, никогда и никакой. Ворвавшись на площадь перед храмом, он с ужасом увидел только что представленную картинку, адепт уже замахнулся. — Нет, пожалуйста, нет! — в следующее мгновение он уже закрывал собой Лань Чжаня, ощущая, как позвоночник прошивает боль. Такая знакомая, кровавым комком оседающая на губах. — Вэй Усянь! — возмущённо выкрикнул Лань Цижэнь. — Вэй Ин… Уйди, — повел плечами Лань Чжань, пытаясь освободиться от цепких рук, обхватывающих его за шею. — Я виноват в срыве урока, но почему наказание получает Лань Чжань? — Вэй Ин еще крепче ухватился за одежды мальчика. — Это была моя лягушка. Домашняя. Я держу домашних животных! — он с вызовом уставился на Лань Цижэня. Адепты недоуменно перешептывались, Старейшина то краснел, то бледнел. — Наказание Лань Ванцзи уменьшается до трех ударов, можно считать, что первый он уже получил — осталось два, — наконец решил он. — Вэй Усянь получит оставшиеся три. Вэй Ин вскинулся было, чтоб продолжить спорить, но обнаружил наложенное заклятие молчания, Лань Чжань предупреждающе покачал головой. Четыре удара — не так и страшно, обычно Вэй Ин получал по десять. После окончания он проводил Лань Чжаня до цзинши. — Прости, — сказали они одновременно, стоя перед павильоном. — Лань Чжань, — Вэй Ин останавливающе взмахнул руками, — не тебе просить прощения, это я виноват, я снова не подумал, я опять забыл. И сдалась мне эта тупая лягушка, да их сотни тысяч, есть и красивее. Тебе следовало отпустить её, когда я не пришел. Лань Чжань упрямо выдвинул подбородок. — Вэй Ин дал мне её, просил сохранить. Разве я мог иначе? От уничтожающей прямоты Лань Чжаня у Вэй Ина потеплели глаза. — Ох, Лань Ванцзи… Ты такой. Слов не могу найти. Самый лучший из всех, кого я знаю. — Мой брат. — Да, да, — мигом согласился Вэй Ин. Хотя Лань Чжань так и остался на первом месте в его сердце. — Обещай, Лань Чжань, если подобное повторится — не выгораживай меня, думай о себе, хорошо? — Я не могу обещать того, чего не могу исполнить. Сердце Вэй Ина болезненно сжалось, он вспомнил свои слова. Он не смог защитить Ванцзи, сейчас именно Ванцзи спасал его. — Пообещай, Лань Чжань, пожалуйста, — слезы все-таки потекли по щекам, холодя кожу. Лань Чжань достал из рукава платочек и аккуратно вытер мокрые дорожки. — Не плачь. Иди отдыхать, — он оставил тряпицу в руке Вэй Ина и скрылся в цзинши. Это были последние слова, которые Вэй Ин услышал от него. В последующие месяцы братья Лань стали неуловимыми тенями. Если бы Вэй Ин не общался с ними на протяжении четырех лет, он бы решил, что Два Нефрита Гусу Лань всего лишь сказка. Он мельком видел их на трапезах, где братья быстро ели и исчезали. Они не появлялись больше на общих занятиях, полностью прекратив все взаимодействия со всеми, кроме своего дяди. Вэй Ин, наученный горьким опытом, о своих терзаниях соседям по комнате не рассказывал, все так же натягивал на лицо улыбку, балагурил, мастерил подарки. Те же, в свою очередь, тоже стали как будто веселее. Не жизнь — сказка. — Хорошая идея была, шиди. В Облачных Глубинах конечно же было правило, запрещающее подслушивать. Но, во-первых, плевать Вэй Ин хотел, а во-вторых, после следующих слов он и шагу не мог ступить — ноги примерзли к полу. — Вэй Ину действительно лучше без этого второго молодого господина. Мягкий голос Су Юя резал, подобно ножу: — Я думал, что никогда не увижу эмоций на этом милом личике, но видели, как он изменился, когда Лань Сюань сказал больше не подходить к Вэй Ину? Обидно, что даже с таким страдальческим выражением он остался похожим на маленького небожителя. «Что?» — билось у Вэй Ина в голове. О чем они вообще говорят, причем тут Лань Чжань? Деревянными руками он отодвинул створку двери. — Повтори, — внутри нарастало что-то темное, взращенное там, на холодных и голодных улицах, то, о чем Вэй Ин уже давно не вспоминал. Лань Мин поднялся, он был старше и выше, Су Юй — хрупкий, но ловкий, Лань Сюань хорош в защите, удары же получаются смазанными, не наносят ущерб. — Всего лишь избавили тебя от общества этого зануды. Ты думаешь, мы не знаем, что старик отдал тебе его удары? Сначала ферулы, а потом подведет тебя под дисциплинарный кнут? — Су Юй говорил тонко, проглатывая слова, будто пытался убедить самого себя, а не Вэй Ина. — Показали, где его место, попросили не подходить. И знаешь что, он сразу согласился, не раздумывая! Мы уж думали — бить придется. А он опустил головку и пошел себе! Су Юй все кричал и кричал, а в Вэй Ине кровь заменилась на обжигающую лаву, он даже сам не заметил, как вытянул руку и шлепнул соседа по губам. — Замолчи. Молчите все, если не хотите попасть к лекарю. Если вы такие умные, почему не разузнали о том, что это я попросил Лань Цижэня принять наказание вместо Лань Ванцзи. Но он все равно получил два удара, — Вэй Ин говорил спокойно, пока все внутри горело. — Вы — трусливые собаки, гавкаете только стаей. Сбиваетесь в кучки, и лаете, лаете, больше ни на что не способные! Он дрожал как в лихорадке. Мог ли он думать, что в одиннадцать испытает такую ярость? Злость на себя, отчаяние от молчаливого отступления Лань Чжаня и волна гнева на соучеников, решивших поиграть в вершителей чужих судеб — все это сплеталось в ком ненависти, ищущей выход. Молча, не проронив ни звука, Вэй Ин бросился в атаку. Драка вышла быстрой, Су Юй сразу же сбежал, Лань Мин скорчился на полу, зажимая разбитый нос. Лань Сюань почти достал Вэй Ина, но тот поднырнул под руку и завел её за спину, заставляя противника опуститься на четвереньки. Вэй Ина на месяц заперли в отдаленном домике для медитации, раз в день принося кувшин воды и лепешку. Он не жалел, становилось грустно лишь от того, что теперь Лань Чжань в его сторону и не взглянет. Сидя в пустой темной комнате, Вэй Ин все отчетливее понимал, что за четыре года так и не приблизился к пониманию Лань Чжаня. Тот все так же был идеальным Вторым Нефритом, рядом с которым не место кому-то, вроде Вэй Усяня. Стоит написать в Юньмэн Цзян. Цзян Фэнмянь на каждый день рождения присылал письмо с поздравлением и приглашением в Пристань Лотоса, хотя бы погостить. Что же, Вэй Ин усмехнулся, кажется, пришло время сменить белое на пурпур. В дверь ударился поднос с едой, Вэй Ин поднялся с жёсткой лежанки и пошел забирать его. — Вэй Ин? — нерешительно позвали с другой стороны, заслышав шаги. — Второй молодой господин Лань? — дрогнувшим голосом осведомился Вэй Ин. Какая-то детская обида хлынула в горло и нос, заставляя прокашляться. — Ты пришел. — Вэй Ин, — голос Лань Чжаня звучал так беспомощно, так сломленно. — Брат сказал мне. Я… Вэй Ин, послушай, прошу! — А куда я отсюда денусь? Я так давно не слышал человеческой речи, что и тебя послушаю. — Я… Я всегда боялся, — прерываясь на судорожные вздохи, почти всхлипы, начал Лань Чжань, — хотел с тобой дружить, но видел, как не подхожу тебе. Разве я умею улыбаться, смеяться? Твои соседи были бы тебе лучшими друзьями, но ты все не отставал, ввязывался в проделки, получал наказания. Из-за меня. Я подумал, если держаться от тебя подальше — тебе надоест, ты разочаруешься во мне и перестанешь нарушать правила. Тебе не будет плохо. — Лань Чжань! Слушать исповедь Лань Чжаня было невыносимо, это, определенно, была самая длинная речь, что когда-либо слышал от него Вэй Ин, и она вынимала душу. — Подожди. Слушай. Я окончательно все понял там, перед Храмом предков, твои друзья только укрепили мое решение. Брат отговаривал меня, умолял поговорить с тобой. Но… Я не мог. И ты был счастлив, я видел, ты смеялся, радовался, почти не получал наказаний. Разве был мой поступок бессмысленным? — Лань Чжань, ты второй молодой господин клана Лань, один из Нефритов, но ты очень глупый. Ты знаешь? Еще в первый день в Облачных Глубинах, я сказал тебе, что буду твоим другом, хочу быть твоим другом. Пусть все ферулы сломаются о мою спину, я не пожалею о том, что ты мой друг. Вэй Ин прислонился к двери и сполз по ней на пол. Судя по шороху, с другой стороны Лань Чжань сделал то же самое. — Лань Чжань. — Я здесь. — Расскажи, что ты видишь. Какое небо? — Голубое. Светит солнце. — Врешь, я слышу дождь. — Ты спросил о том, что я вижу. Я вижу солнце. — Тогда — я тоже.