***
Голова раскалывалась, словно черепную коробку залили раскалённым металлом. Правую руки саднило, костяшки пальцев никак не заживали. Круги под глазами серовато-синего цвета демонстрировали упорное отречение от сна. Мэри Хантер колотила вилкой месиво, что было ломтиком её ранее любимой тыквенной запеканкой, туманным взором всматриваясь в стену напротив. Как короткометражный фильм крутилась одна и та же мысль: «не сопротивляйся». — Кажется она совсем помешалась на этих книгах, — буркнула сидящая напротив рыжеволосая фигура, — смотри, Гермиона, я не хочу чтобы ты превратилась в… — на конце предложения Рон Уизли получил урон в бок от фигуры с копной пушистых волос, закашлялся и уронил ложку с пудингом. — Эм, Мери, — раздался беспокойный голос, — может ты правда сходишь к мадам Помфри? В ответ — ничего. — Чего вы к ней пристали, — как всегда весёлые голоса звучали идеально синхронно, — дайте отойти человеку, с неё впервые сняли баллы, — продолжали они. — Не все такие стрессоустойчивые как мы. Нас переполняет гордость, Хантер! — один из близнецов потрепал её плечо, взгляд чуть сфокусировался. Хохот за гриффиндорским столом усилился, в сторону компании обернулось несколько сияющих справедливым восторгом лиц. — Вы видели Миллисенту Булстроуд? — Её так перекосило, что и за месяц выровняют. — хихикнул Рон. — Что, Гермиона? — прикрывая бок, продолжил он. — Я бы тоже так сделал, нечего свой ядовитый слизеринский язык распускать. — Повезло, что Грюм увидел, — хихикнул сидящий плечом к плечу с Хантер Гарри Поттер, голос которого ранее выразил беспокойство, — если бы заметил Снегг, то обошлось бы не десятью баллами, а точно полусотней. — Ага, и неделей отработок в подарок, — ответил Фред, уже усевшись по другую сторону девушки и наблюдая за фигурами, что выводились вилкой по оранжевой жиже в её тарелке. — Грюм так хохотал, что чуть глаз не вывалился. — Это как-то не слишком педагогично, — выносила вердикт Гермиона. — С кем ты идёшь на бал? — кажется этот вопрос Уизли младший задал уже третий раз в течение этого ужина, и он прозвучал всё так же неожиданно. Гермиона только закатила глаза («надо было запатентовать это», — пролетело). — Чудесно, а ты, Мэри? Святочный балл приблизился вплотную. В моменты лёгкого прояснения сознания Хантер ужасалась куда улетало время. Скоро Рождество, а ведь будто вчера только отгремел первый этап Турнира Трёх Волшебников. Мэри огляделась: ученики, собираясь группками покидали большой зал, некоторые ещё усердно работали приборами, поглощая вторую порцию шоколадного пудинга; профессор Флитвик маневрировал палочкой, наряжая зал к празднеству гирляндами плюща и омелой; Хадрид устанавливал четвёртую ель, которая угрожающе покачивалась в бок преподавательского стола, за которым вели активную беседу профессор Макгоналал и мадам Стебль. — Гарри, идёшь? — Идите, — ответил Поттер, как-то неуверенно, — я догоню. Мэри наконец бросила в свою абстрактную картину вилку, собираясь с силами (которые в последнее время уходили не весть куда), попыталась подняться. Но её неуклюжую попытку нарушил тот же голос: — Слушай, Мэри, — запнулся Поттер, почёсывая затылок («эта его привычка, уже начала раздражать», — мелькнуло в мыслях), — эм… я это. В общем, — мямлил Гарри, избегая контакта глаз, — не хочешь пойти на балл со мной?***
Блестящий снег покрыл территорию школы пушистым ковром, а со замку всё чаще стали звучать рождественские колядки. Профессор Макгонагал решила подарить к празднику студентам своего факультета гору домашних заданий, Хагрид возобновил популяцию соплохвостов, которые уже были достигали в длину пару метров — выгуливать одного приходилось в накидке и печатках из драконьей кожи да дюжинной компанией, Грюм притащил в аудиторию граммофон, чтобы студенты под заклятием отплясывали в ритм. После каждого занятия в понедельник Грозный Глаз задерживал у себя Мэри Хантер на несколько минут, но она никак не могла сказать любопытным причину такого внимания со стороны преподавателя. И не то что не хотела (само собой не хотела бы) — не помнила. Коридоры Хогвартса наполнили разговоры об одном единственном — Святочном бале: девочки сбивались в группки, всякий раз извергая мерзкое хихиканье едва ли на горизонте появлялись мальчишки; вторые — в большей части мялись и заикались при виде объекта симпатии. Последнюю субботу перед Рождеством студенты возымели право посетить Хогсмит совместно с желающими из Дурмстранга и Шармбатона. Хоть последние не с особой охотой покидали свою карету даже приёмов пищи в замке, всё кутаясь в свои шелка и отказываясь от тёплых мантий. — Одолжите два сикля! — прозвучал высокий голос Лаванды Браун, которая неслась на всех парах из магазина «Шапка-невидимка». Около лавки топтались со два десятка девчонок, разглядывая переливающиеся всеми цветами витрины с различными украшениями. — У меня уже нет, — извиняющейся ответила Грейнджер, прижимая к себе большой бумажный пакет с покупками, — прости. — Вот, — ответила Хантер безучастным голосом, подкидывая пару серебрённых момент, — лови. — Я твоя должница, Мэри! — буркнула Браун, уносясь обратно к магазину, на крыльце которого картинно распласталась, подскользнувшись. Гермиона и Мэри переглянулись, расхохотавшись. Только к концу недели бледная обычно гриффиндорка опять обзаводилась еле видимым румянцем, думать становилось легче, и хоть мысли всё так же путались — эмоции могли провраться наружу (иногда это сопровождалось печальными последствиями для слизеринских любителей поточить язычок). В прошлые выходные во время очередного рецидива от длительного накопления в себе злости Миллисенту вновь доставили в больничное крыло — Хантер наслала на неё мощный Фурункульный сглаз («может купить ей маску тролля к балу, всё же будет не так мерзко», — подумалось). Мэри решилась на эту вылазку, чтобы не изводить себя чувством тревоги, которое сопровождало её каждые выходные и омрачало единственное время, когда она чувствовала себя собой. — Гарри уже решил задачку яйца? — спросила Мэри, дабы избежать неловкого молчания по пути в «Три метлы». Грейнджер уже несколько раз пыталась вытрясти из неё объяснение о странном поведении. — Эм, — замялась Гермиона, поправив красную вязанную шапку, — он говорил, что ты помогала ему. Разве не так? Мэри постаралась спрятать удручённое выражение, кутаясь в шарф гриффиндорских цветов. Она совершенно не припоминала ни единого разговора с Поттером о загадке золотого яйца, которое он вырвал у венгерской хвостороги в первом задании турнира с её помощью. Такие провалы в памяти её совершенно не нравились, и она уже задумывалась не подобрала ли случайно какую-то тетрадь Тома Рэдла, как Джинни два года назад. Её передёрнуло. — Ну, — перевела дыхание Хантер, — мы так и не докопались до разгадки. — Подумаем над этим после бала, — неожиданно отмахнулась Гермиона когда они проходили мимо бара «Кабанья голова», у входа которого стояла компания дурмстрангцев в красных меховых мантиях во главе с директором. Этот бар пользовался такой же славой, как и сам Каркаров — не самой светлой. — Заглянем к мадам Розмерте? — Только по одному пиву! — уточнила Хантер, всё ещё не выпуская из виду перешёптывающуюся компанию болгар. Почему-то тревога нарастала у неё в разы при виде Каркарова. — Завтра нам ещё бал открывать, не хотелось бы забыть этот чудный момент позора на всея Хогвартс. До торжественного открытия бала четырьмя чемпионами с их парами оставалось меньше получала. Волшебно украшенные коридоры школы разом избавились ото всех девчонок: каждая чувствовала необходимость наколдовать пышные кудри, то и дело поджигая залакированные волосы. Изредка мальчики сопровождали улюлюканьем дам, на всех парах мчащихся в сторону больничного крыла. Там, причитая, трудилась мадам Помфри, исправляя последствия косметических процедур девушек разной степени тяжести. Превалировали ожоги, кровянистые пузыри размерами от снитча до квофла, которые были едва заметными прыщиками до их трансфигурации, и обезвоживания на нервной почве. Парвати Патил уже сутки находилась в изоляторе после третьего голодного обморока — всё боялась не влезть в парадную мантию. Мэри Хантер оглядела себя в зеркало, которое через мгновенье вновь заняла Лаванда, подкрашивая остатки ресниц после попытки их заклясть на подкручивание. «Что же, — думала она, расправляя подол шифонового платья нежно-лавандового оттенка, — всё куда не так плохо, как могло быть». Хантер потёрла всё никак не заживающие костяшки пальцев сквозь длинные перчатки в цвет платья. «Откуда берутся эти раны? — задумалась». Её немного мутило, а в висках стучало чувство той самой тревоги, но отступать было некуда. — Ты готова? — перед Мэри стояла полностью принаряженная Гермиона, смущённо сводя плечи. Признаться, такой Грейнджер никто даже представить себе не мог, и соседки в том числе. — Гермиона, — Хантер была точно поражена (а что же тогда будет с мальчишками?), — ты… Как ты так уложила солому, то есть волосы? — быстро исправилась гриффиндорка, наливаясь пунцовым. — А это, — Грейнджер приобрела такой же оттенок, — расскажу как-нибудь. — Она тоже оглядела соседку: вьющиеся от природы волосы выпрямлены, обнимают белые плечи жидким блестящим шоколадом, создавая контраст; платье чётко по фигуре, вырисовывает красивые линии, что вечно скрывались под просторной школьной мантией или мешковатыми свитерами; вырез на костлявой спине обрамлён пушистыми перьями, колышущимися при ветерке, создаваемом метающейся Лавандой. Мама прислала ей этот наряд последней совиной почтой, беспокоясь, что в волшебном мире не имеется ничего кроме чёрных мантий и плащей. — Нам пора. Чуть помявшись у выхода из гостиной и выслушав притворные комплименты от близнецов, которые за это отхватили по злобному взгляду Анджелины Джонсон и Кэти Белл, Мэри и Гермиона двинулись в направлении большого зала. На подходе Мэри заметила рыжую фигуру в нелепом одеянии, больше похожем на наряд бабули Невила (разве что без шляпы с грифоном). Рон с отвисшей челюстью провожал взором Гермиону, которая уже ухватила под руку свою пару — самого Виктора Крама. Гарри же проводил не менее ошеломлённым взглядом подругу, завидев Хантер — широко растянул рот в улыбке. Благо он был наряжен чуть более классически. — Выглядишь… — замялся Поттер, когда Мэри спустилась по мраморной лестнице, — чудесно, да! — Пойдём? — спросила Хантер, скривив ухмылку, завидев разинутые зёва слизеринцев (особенно порадовало выражение лица Малфоя и его собачонки — Паркинсон). — Быстрее отделаться бы. Хочу поскорее снять эти туфли.***
Мэри Хантер перебирала по коридору первого этажа, путаясь в подоле платья. Мысли успешно лишились той, которая была с пунктом прибытия. Девушку знобило, желудок крутил тройные сальто с разворотами. Музыка, доносясь из большого зала, барабанила по перепонкам. Впереди показалась небольшая лужица, что начиналась из-под двери с табличкой «не работает» и подписью корявым почерком снизу — «