All I Need

Само пробуждение оказывается тяжелым. Мэдисон медленно разлепляет глаза и тут же чувствует сильную головную боль, заставляющую её поморщится и схватится за голову. В голове резко всплывают картинки — воспоминания вчерашнего дня. Мэди тут же принимает сидячие положение и понимает какую ошибку она совершила. В её теле присутствует огромная слабость. Шатенка оглядывает комнату в которой она находится — это не её дом. А значит, все вчерашние события не сон. Твою мать! Паника охватывает её, тело бросает в дрожь. Кажется, она перестаёт дышать. Мэди тут же выставляет перед собой руку и видит уже целое запястье. Её вылечили. Она пытается встать с кровати, но ноги ещё не способны удержать её и она валится на пол. Ещё чуть-чуть и истошный крик вырвется из её груди. Боже, что она натворила. Непроизвольно из её глаз начинают литься слёзы. Такие горькие, что она удивляется. Она даже так не плакала, когда умерли родители. Боже… Звук открывшейся двери, приводит её в чувство. Более менее. Она оборачивается и видит перед собой Никлауса, облокотившегося о косяк двери. Он стоял и довольно улыбался, честно, от этой улыбки у девушки появилось мимолетное желание врезать ему, но она тут же отдёрнула себя. — Что ж, я проверил твои слова, — мужчина растягивает каждое слово, будто пробует на вкус. На его губах по прежнему играла ухмылка. — И ты не соврала мне, Мэдисон. Она вздрагивает, полное имя из его уст звучит устрашающе и непривычно, ведь до этого он ограничивался: «милочка», «малышка», ну или на худой конец просто «Мэди». — Это настолько похвально, насколько глупый твой поступок, — он склоняет голову набок и заглядывает ей в глаза, словно пытаясь узнать цель всего этого. — Зачем всё это. «Вот он. Момент истины.» — Я буду твоим источником крови, — она произносит это тихо, своим охрипшим голосом. Хотя, она не до конца уверенна, что своим. Ибо она полностью его не узнаёт. — А ты не трогаешь мою семью. — Довольно интересное предложение и, возможно, я приму его, — Клаус убирает руки за спину, ещё смотря на девушку, что по прежнему была на полу. — Но у меня есть свои условия. — Какие? — спрашивает Мэди, с недоумением глядя на него. Вот что ему ещё надо?! Она и так пришла в его дом, сама, предложила свою кровь… — Первое, по любому моему зову, ты появляешься здесь и мне совершенно все равно есть у тебя дела или нет. Второе, ты бросишь вредные привычки, от тебя за милю пахнет сигаретным дымом, — он поморщился, показывая своё недовольство. — И последнее, теперь, ты будешь жить здесь. — Чего? — от неожиданности девушка вскакивает. — Нет! — Дорогуша, возражения здесь не принимаются, — пожимает плечами он. — либо так, либо жизнь твоей семьи и окружающих ее, превращается в ад. *** Впрочем, Мэдисон не могла возразить Клаусу. В принципе все справедливо, ну как, вообще это ни черта не было справедливым. Но она сама ввязалась в это болото. Она сама пошла на это. И, конечно, она должна была учесть это. Теперь она пленница. Просто супер! Шатенка лежала на кровати в этой проклятой комнате. Телефон, как она поняла, она не увидит. А как об этом сказать Елене, Джереми, Деймону… Боже, они то, что подумают?! Елена уже наверняка успела накрутить себя, напридумывать худшие варианты событий. А есть куда хуже? Например, что она мертвая лежит где-нибудь в канаве. Лучше бы было так. На самом деле, этот момент Мэдисон не продумывала. Как вообще все узнают о её «плене», хотя вообще, в фантазиях, она не доживала до этого момента. Где-то внутри, глубоко-глубоко, она надеялась, что Клаус просто убьёт её. И все… Настанет её неизбежный конец. Но нет, сукин сын оказался благосклоннее. Ну как, он это сделал лишь из выгоды. Теперь у него, ближайшее лет шестьдесят — если она бросит курить — будет источник крови Петровых. Источник для создания гибрида. И, возможно, если повезёт, то род продолжится — ну все мы знаем, что с Деймоном или со Стефаном у Елены один конец — она заведёт семью и раз в двести-триста лет, он по кругу сможет создавать гибридов. Прекрасно. Мэдисон не сказала бы, что Клаус прям ужасный. Он ведь даже завтрак в постель ей подал. Неплохой завтрак, даже вкусный и не отравленный. Как мило. А ещё, он сказал, что она может передвигаться по дому спокойно, но за его границы никуда. Конечно, это можно было бы считать плюсом, но… когда в доме ещё как минимум два первородных, то всякое желание отпадает. Лучше она посидит в сохранности и в комнате. — Я зайду? — слышится приятный голос Элайджи и Мэди даже не поворачивается в его сторону. И на вопрос его не отвечает, все равно зайдёт. И… он зашёл, что и требовалось доказать. — Надеюсь, ты не против. Она никак не реагирует, продолжает смотреть на одну точку в стене. Делает вид, что ей на всё все равно. — Он уже рассказал твоей семье, — Ауч. Вот этого она не ожидала. — Теперь они хотят тебя видеть и угрожают нам, — спокойно проговаривает он, ожидая хоть какой-то реакции. Но ничего. Она старается не подавать виду, хотя внутри, что-то предательски неприятно скребёт. Из губ вырывается всхлип и мужчина видит, как вся её маска равнодушия исчезает. — Я хотел тебя предупредить, — он поправляет галстук. — А теперь, я думаю, что мне стоит оставить тебя. Он хочет уйти, но не получается. Она его останавливает. Мэди тянет его за рукав и пиджака и смотрит ему в глаза. Элайджа сам заглядывает в её кофейные глаза и видит боль. Всю боль, которая накопилась у девушки за семнадцать лет. И, признаться честно, он прекрасно понимает её. — Ты поступила храбро, — проговаривает он. В надежде, хоть как-то успокоить её. И не важно, что они оба понимают, что это невозможно. — В моем поступке нет храбрости, только детская глупость и желание показать, что я чего-то стою, — качает головой, не соглашаясь с его словами. Девушка сильнее кутается в одеяло. — Может быть. Но ты пытаешься защитить свою семью, это похвально. — Но теперь есть большая вероятность, что я её не увижу. Вот она, цена за мою глупость. — Клаус иногда ведёт себя как козел, но поверь, со своей семьей ты ещё увидишься, даю тебе слово.