Девушка в шипах

      Горы были живыми. Они дышали. Холодом, страхом. Лиза могла это почувствовать, просто смотря на них через покрытое легким слоем инея окно.       Их заснеженные верхушки выглядели как укутавшиеся в белое одеяло гигантские тролли. И именно эти тролли дышали. Громко, ощутимо. А луна как око какого-то древнего бога, который с отчаянием смотрит на своих заблудших детей, что давно про него забыли.       Лиза посильнее обняла спавшую в тепле под одеялом Пери и прижалась к окну, дабы поближе рассмотреть горы. Хоть большинство ламп в салоне автобуса, на котором ехали девушки, и были потушены, всё ещё оставалась одна, которую неприятный полный мужчина так и не погасил. И, по иронии судьбы, сидел он именно напротив девушек, поэтому его долбанная лампа отсвечивала.       Лиза покосилась на него (так как ко всему прочему на его шее был крест, обычный, а не перевернутый, что для синеволосой было подобно красной тряпки для быка), но ничего говорить не стала. Все-таки, большинство людей в автобусе спало, так что не стоило их будить скандалом по поводу света. Как-никак, но зачатки совести у девушки имелись.       Она тихонько напела мелодию песни, которую слушала, а Пери, что до этого крепко спала, зашевелилась. Лиза сняла наушники, посмотрела на неё и улыбнулась. Та проснулась и тщетно пыталась понять, кто она, где она, и что она здесь делает.       — Чего не спится? — наконец придя в сознание, спросила очкастая и протёрла глаза.       Хоть она и проснулась посреди ночи, она чувствовала себя на удивление бодрой. Поэтому находилась в хорошем расположении духа и была не против поговорить.       — Ночью спят только не труЪ*, — ответила синеволосая, смотря на свою девушку сверху вниз.       — А, ну это понятно, — как на само-собой разумеющиеся ответила Пери и посильнее прижалась к Лизе. — А из более человеческих причин?       Синеволосая пожала плечами, а потом добавила:       — Ну, за окном красиво. Днем такого не будет.       Пери кивнула, последовав примеру синеволосой, приподнялась и уткнулась в окно. Пейзаж несильно изменился с того момента, как Лиза смотрела туда сама, но зато где-то внизу стала видна деревенька. Маленькая-маленькая, да ещё и на отшибе от цивилизации.       «Интересно, а как они вообще там живут? – невольно подумала очкастая. – Наверное, там далеко не у всех, – если вообще у кого-то, – есть интернет. А они вообще знают про его существование?».       —Красиво, — подтвердила Пери, согласно покачав головой. — Только как-то тоскливо. Хотя, возможно, в этом-то и вся суть.       Лиза хихикнула.       —Да, тоскливо. Даже очень. Нет, не просто тоскливо, скорее смертельно скучно. Знаешь, это такое состояние, когда ты вот-вот умрёшь и в ожидании не знаешь, чем себя занять, – холодным, отстранённым голосом прокомментировала Лиза. Теперь уже мужчина недобро покосился на неё, но тоже не стал ничего говорить.       Пери удивлённо посмотрела на девушку, пару раз мило хлопнув глазами (синеволосая даже снова хихикнула), и спросила:       —А ты откуда знаешь?       — Ну, не то, чтоб знаю… — Лиза улыбнулась и почесала затылок. — Короче, это неважно. Допустим, я просто могу понять это. Ты бы смогла представить, как выглядит какая-нибудь неведомая доселе дичь, если бы я тебе её описала? — Пери кивнула. — Вот. А я могу понять это чувство смертельной скуки, просто смотря на лес и слушая Бёрзум*.       — Чего-чего? — очкастая недоумевающим взглядом посмотрела на Лизу.       — Неважно. Просто знай, что этот парень крут. Он сжёг три, а может даже четыре церкви и совершил убийство. – как само собой разумеющиеся ответила Лиза. Пери, конечно, толком ничего не поняла, но могла догадываться, каким авторитетом для синеволосой был этот «Бёрзум».       А мужика рассказ про некоего музыканта-поджигателя впечатлил далеко не в самом лучшем смысле. Он огромными глазами посмотрел на Лизу и Пери, в них читалось удивление, замешательство и в какой-то мере даже страх.       И, конечно, это заметила сама Лиза. А для неё такая реакция была чем-то вроде красного флага (очкастой даже удалось пару раз это пронаблюдать). Поэтому, она приставила кулак с козой к подбородку и высунула язык, на котором виднелся только недавно сделанный пирсинг.       Пери, что все еще лежала на ней, только покосилась на свою подругу, что никак не может удержаться от того, чтобы не показывать своё «Я».       А вот у мужика просто отвисла челюсть. Наверное, если бы он просто хмыкнул, отвернулся и продолжил читать свою книгу, Лизу бы не понесло. Но он продолжал в недоумении на неё смотреть, так что синеволосую уже было не остановить.       Следующим делом она мрачно прошептала: «Сатана ест детей!»*, явно что-то цитируя (это можно было понять по интонации выкрикивания (а она шептала) и по пониженному тембру голоса, звучащему как подражание мужскому). Конечно, мужчина толком не расслышал, что она там сказала, но примерно понял, что это что-то нехорошее.       Пери ткнула Лизу пальцем, мол «прекращай», но та была уже в отрыве. Она начала вертеть своим языком изображая, что делает куни, а также поглаживать бедра очкастой, как бы намекая. Конечно, она не была против ни того, ни другого, но не в подобной ситуации!       Поэтому, дабы сильно не нервировать мужика (ибо у толстых слабое сердце), она начала на него смотреть, извиняясь взглядом, мол: «Простите её, она не в себе», и пытаться отодвинуть от себя заведенную Лизу, которой так и хотелось эпатажа.       Тот перекрестился, сказал что-то вроде: «Бог упаси еще раз такое увидеть», погасил свет (чему синеволосая была несказанно рада) и развернулся к окну, наверное, теперь попытавшись уснуть.       Пери прорычала и недовольно посмотрела на девушку.       —Что? —как ни в чем не бывало спросила Лиза.       —Давай ты не будешь делать это часто, а?       Синеволосая лишь закатила глаза и сказала:       —Подумаешь!       А оставшуюся ночь мужик просто мирно спал, пока девушки смотрели в окно, иногда легонько целуясь. А за ним всё были горы, присыпанные снегом, да леса с редкими деревушками, что существовали отдельно от мира. Где-то в этих деревушках всё еще были деревянные церкви, которые в воображении Лизы пылали, как когда-то пылали в Норвегии*. Хуепедия, или что это такое и зачем мне это знать: труЪ— истинный, правильный, но в саркастическом, или, если вы митолизд, в ультраправом ключе. Бёрзум (Burzum) —Проект, а не псевдоним музыканта, писателя, а также автора настольной игры Варга Викернса, ранее Кристиана, а ныне Луи, известного также как Граф Гришнак. И вправду совершил убийство и несколько поджогов. Классный мужик. «Сатана ест детей!»—мемчик блэкеров, а также фраза Евронимуса (гитарист группы Mayhem) в фильме «Повелители Хаоса». Кстати, именно его убил Варг. А фильм советую, хоть он и не для всех. Повествует про события, про которые далее. …как когда-то пылали в Норвегии— становление труЪшного-норвежского-блэк-метала реально повлекло за собой убийства, самоубийства и поджоги церквей. Нет, серьезно, идейные сатанисты-музыканты (так как все они либо участвовали в группах, либо их слушали) реально все это творили. Варг Викернес, кстати, и тут отличился.