***
День не предвещал ничего хорошего. С утра выяснилось, что у машины пробило колесо — и это было бы ничего, если бы именно сегодня Крейгу не нужно было ехать на другой край города. Он собирался устроиться грузчиком на склад, поскольку наступили холода, а денег на новые ботинки и куртку катастрофически не хватало. На улице была мерзкая серость. С неба сыпалась ледяная крупа, а на дороге застыла липкая каша из снега. По радио передавали, что вечером ожидается буран. В животе неприятно свербило от голода. Крейг рассудил, что раз уж он все равно никуда не едет, не помешает позавтракать. — Эй, Голди! — окликнул его хозяин забегаловки, куда Крейг приходил на ланч чуть ли не каждый день. — Тут какой-то парень тебе звонил. Оставил номер, просил передать, что это срочно. — Что за парень? — Какой-то Маккартни… из «Битлз», что ли? — хозяин протянул ему салфетку с нацарапанными цифрами и снова отправился протирать стаканы за стойкой. Новостей от Перри не было уже два месяца — с тех пор, как он укатил в свой Лос-Анджелес. Крейг особо ни на что и не рассчитывал: ясное дело, приятелю теперь не до него. Что же ему понадобилось теперь? Пока Голди набирал номер на прикрученном к стене таксофоне, его сердце невольно колотилось от волнения. — Алло! Да! — заорали на том конце провода. — Перри? Это Крейг Голди. — Ага! Привет, чувак! — парень почти увидел, как Маккарти улыбается в своей излюбленной манере. — Что, как делишки? Холодно у вас? — Не трать мое время, у меня карман не резиновый, — раздраженно буркнул Голди. — Говори, чего хотел. — Тогда лучше присядь, — захихикал Маккарти. — Тут такие новости! Помнишь, я взял у тебя демо? Ты думал, я про тебя забыл? А вот и нет! На той неделе я дал послушать парням твою кассету, и знаешь, что? В трубке повисла пауза, и Крейг услышал, как пульс бешено стучит у него в висках. — Надеюсь, эта кассета теперь не подпирает чей-то кривоногий стол, — как можно спокойнее сказал Голди. — Она стоила мне два бакса. — Хахаха! Нет, ты послушай! Есть у меня один друг — он барабанит в «Rough Cutt», знаешь таких? Ему твоя музыка очень зашла, и он такой: «Надо дать ее послушать одному парню, ему точно понравится». В общем… — Перри вновь выдержал драматическую паузу, в ходе которой Крейг чуть не сломал карандаш, который все это время крутил в руках. — В общем, твою запись услышал Ронни Джеймс Дио. И теперь он хочет устроить тебе прослушивание. В Лос-Анджелесе. В эту пятницу. Крейгу понадобилось колоссальное усилие воли, чтобы не свалиться в обморок. Перед глазами поплыли радужные круги, тело прошибла такая дрожь, что, казалось, она вот-вот станет причиной землетрясения. — Ну что, ты рад? — Перри, кажется, уловил настроение приятеля и поспешил добавить: — Это не шутка. Ронни и правда хочет с тобой встретиться. — Передай им… — Крейг нервно сглотнул, — что это я хочу с ним встретиться.***
— Ну что, теперь нормально звучит? Мне кажется, я до сих пор слышу эхо! — Пол Шортино, вокалист «Roug Cutt», метался по сцене, подходя то к мониторам, то к техникам, которых его придирки только забавляли. О перфекционизме Пола ходили легенды. Все остальные музыканты выглядели очень расслабленно; казалось, их ничто не способно взволновать. Крейг завистливо вздыхал, глядя на них: эти парни были настоящими профессионалами. Сможет ли он стать таким же когда-нибудь?.. Венди Дио уже была здесь, и, стоя в глубине сцены, в тени усилителя, Крейг исподлобья наблюдал за ней. Ему сразу понравилась эта женщина: мягкая, но решительная, она сразу давала понять находящимся в зале парням, кто здесь главный. Одновременно Голди то и дело поглядывал на дверь у сцены: не хотелось пропустить момент появления мужа Венди. Однако Ронни не спешил появляться. Парень чувствовал, что все больше нервничает. Пальцы слегка подрагивали, когда он настраивал гитару. В голове ощущалась тяжесть из-за бессонной ночи, проведенной на диване съемной квартиры Перри. Казалось, от этого прослушивания зависит не только его карьера, но и вся жизнь. — Не парься, — подмигнул ему барабанщик Дэйв Алфорд, направляясь к своей стойке. — Просто забей на все и покажи все, что можешь. — Ну что, мальчики, настроились? — Венди деловито хлопнула в ладоши и уселась в зрительном зале в первом ряду. — Тогда можете начинать! Когда группа начала играть, стало полегче. Крейг отвлекся на гитарные импровизации и перестал смотреть в темный зев пустого зала. С каждой минутой в нем возрастал кайф, который возникал всякий раз от соприкосновения с музыкой. «Rough Cutt» была сыгранной группой, парни хорошо знали свое дело, поэтому играть с ними было одно удовольствие. Когда они закончили песню, из зала послышались одобрительные хлопки. Подняв глаза, Крейг увидел в свете прожекторов знакомую кудрявую шевелюру и узкое лицо, которое до этого столько раз видел в клипах и на фотографиях. Ронни Джеймс Дио собственной персоной поднялся на сцену и пожал руку каждому, широко улыбаясь. — А ты, наверное, Крейг? — дружелюбно сказал Ронни. — Слышал твое демо. Звучит симпатично. — Спасибо… — выдохнул парень, не в силах оторваться от магнетического взгляда серых глаз. — Я всю жизнь являюсь вашим фанатом! Ваша музыка… это нечто невероятное! Вы поете одно, но подразумеваете совсем другое, и это так захватывает… — Что ты имеешь в виду? — Ронни пристально вгляделся в его лицо. Крейг подумал, что этот человек способен уловить малейшую неискренность, поэтому притворяться и выдумывать, стоя перед ним, не имеет никакого смысла. — Ну… в ваших текстах много образов, они сплетаются вместе и звучат как сказки. Но на самом деле это то, как вы видите реальность. Там зашифрована и боль, и красота, и правда жизни… — Голди запнулся. Ему показалось, что он сморозил какую-то глупость. Но внезапно Дио улыбнулся, и его взгляд стал очень теплым. Он крепко сжал локоть парня и доверительно произнес: — О, да, ты зришь в корень! Затем он повернулся к остальным. — Ну что, ребята, может, я к вам присоединюсь? И следующий час они играли песни из репертуара «Rainbow» и «Sabbath». Крейг знал наизусть все эти партии — ведь именно на них он отрабатывал свое гитарное мастерство. Глядя на своего кумира, свободно расхаживающего по сцене с микрофоном, парень чувствовал, что расслабляется. Все в его жизни наконец-то стало правильным, как будто бы все недостающие детали заняли свое место. Одинокое детство и старый магнитофон под одеялом. Игра на разбитой гитаре в заброшенном доме после школы. Жизнь в автомобиле и ночи в компании магнитолы. Сопливые пацаны, кое-как бренчащие на крыльце, не в силах с десятого раза сыграть простенький проигрыш. Все это теперь обрело простой смысл, сконцентрировавшись в одном моменте. Когда они заиграли «Heaven and Hell», Крейг внезапно почувствовал прикосновение чужого плеча к своему. Кудрявые волосы щекотнули его висок, и в тот же момент над ухом раздался шепот Ронни: — Напомни, пожалуйста, что там во втором куплете, а? — «Любящий жизнь»*, — без запинки ответил Крейг, ни на секунду не сбившись с темпа. — Ага, точно! «Я день, я день»**, о, да! К концу выступления Крейг чувствовал себя абсолютно выжатым, но — счастливым. Участники группы одобрительно хлопали его по плечу и хвалили его технику. Затем подошел Ронни. — Что ж, вот, что я скажу: ты точно выступишь на следующем концерте! — он улыбнулся с той же особой теплотой, которая не уходила из его глаз с тех пор, как Крейг сказал ему о значении текстов. — О, да, этот парень теперь от нас никуда не денется! — поддакнул Пол. — Кто со мной в бар? Нового гитариста нужно обмыть, как вы считаете? — Несомненно, — одобрительно усмехнулся Дио. — Только если обмывать будем «Гиннессом».