Полукровка из Форкса

Следующий день был похож на первый, с той лишь разницей, что не было дождя, только густые облака, затянувшие небо. На английском я все-таки сидела с Майком, но вежливо отказалась от предложения проводить меня на химию. Там удалось сесть с Анжелой, у которой не было соседа по парте. Я зря боялась отставания по химии. Я понимала почти все, что объяснял учитель, и была очень довольна. И без того предстояло наверстывать многое по биологии, испанскому, истории и литературе, что сулило минимум свободного времени ближайшие пару месяцев. После урока, пока мы шли на обед, я спросила у Анжелы, может ли она помочь с биологией, и она легко согласилась. Даже предложила принести старые конспекты, и пояснить, если будет что-то непонятно. На меня обращали куда меньше внимания, чем вчера, а на ланче я села с большой компанией, в которой были Анжела, Эрик, Джессика, Майк и еще несколько студентов, которых я знала по именам. Отношения потихоньку налаживались. На тригонометрии мистер Варнер задал мне вопрос, и остался доволен моим уровнем знаний. На физкультуре я играла в волейбол, и к концу урока неплохо справлялась с подачами. Придя на биологию, я объяснила учителю, что отстаю от программы, но постараюсь нагнать класс, и что Анжела обещала мне в этом помочь. Он пообещал добавить ей баллы, если мы успешно справимся, и сам предложил нам сесть вместе. Соседка Анжелы отправилась на мое место, а я села с Анжелой. Мысленно я пожелала Каллену подлечить нервы в новой компании. После урока мы дошли до парковки вместе с Анжелой и Майком. Попрощавшись, я села в пикап и повернула ключ зажигания; мотор тут же огласил стоянку душераздирающим грохотом. Не обращая внимания на затыкающих уши студентов, я стала дожидаться своей очереди выехать за школьные ворота. Неподалеку я заметила Калленов и близнецов Хейлов, которые усаживались в новенький «вольво», и вспомнила, что на биологии он так и не появился. Хм, возможно ли, что он прогулял школу из-за меня? Это мысль показалась смешной. Представляя себя изгонителем вредного Каллена из класса биологии, завывающей заклинания на латыни и размахивающей руками, я выехала за пределы школы. Остаток недели прошел спокойно. Я привыкла к школе, а к пятнице знала в лицо почти всех студентов. Мне нравился волейбол. За обедом в основном обсуждали поездку к океану в Ла-Пуш, которую Майк с друзьями собирались совершить через две недели. Меня тоже позвали, и я согласилась. Чарли говорил, что там очень красиво, но когда мы были в резервации шел дождь, и он не смог показать мне пляж. Первые выходные в Форксе не были богаты событиями. Чарли дежурил, я убиралась, делала домашнюю работу и изучала конспекты, безрезультатно тренировала невербальную магию. Все выходные шел дождь, но несильный. Я отлично выспалась под мерный стук капель по крыше дома. Утро понедельника выдалось особенно холодным, но без дождя. На английском я как обычно сидела с Майком, писали тест по «Грозовому перевалу». Я привыкала гораздо быстрее, чем надеялась, и чувствовала себя вполне комфортно. Когда мы вышли из класса, в воздухе летали белые хлопья. В школьном дворе царило радостное возбуждение. Я же представила, как быстро растает снег и превратится в слякоть, и скривилась. Вечером планировалась первая пробежка. Чует мое сердце, кроссовки я все же зачарую. Жить без магии сложнее, чем казалось. В то утро все только и говорили, что о снеге. Я вспомнила территорию вокруг Дурмстранга, зимой сугробы были выше самых высоких старшеклассников, а мороз пробирал до костей даже сквозь меховые плащи. У самого входа в столовую нас с Джессикой нагнал Майк. Гель в его волосах замерз, и он стал похож на ежа. Он не терял энтузиазма в общении со мной, но я старалась держаться отстраненно. Пока мы стояли за едой, они с Джессикой шумно радовались снегу. Я машинально оглядела зал и едва не вздернула бровь. Младший Каллен почтил школу своим присутствием. Хорошо, что на биологии я сижу с Анжелой. Каллены смеялись. Волосы Эдварда, Эммета и Джаспера были мокры от тающего снега. Элис и Розали визжали, отворачиваясь от холодных капель. Парни трясли волосами прямо на них. Я невольно засмотрелась, но Джессика отвлекла меня, и я отвернулась, выбирая обед. — На тебя смотрит Эдвард Каллен, — прошептала Джессика, когда мы заняли стол. Я только поморщилась, представив, как он буравит мою спину ненавидящим взглядом. — Он тебе неприятен? — удивилась она. — С чего бы? Просто не люблю прогульщиков, — я усмехнулась, показывая, что шучу. Джессика неуверенно хихикнула. Тут нас перебил Майк, собиравшийся после уроков устроить массовую игру в снежки. Джессика с радостью согласилась. Судя по тому, как она смотрит на парня, она поддержит любое его предложение. Однако, подойдя к двери, я услышала, что мои спутники чуть не рыдают от отчаяния. Пошел дождь, превративший снег в островки серого льда. А я что говорила? К тому времени, как вернусь домой, грязи вокруг будет по колено. Я порадовалась, что сегодня есть физкультура, хоть немного разомнусь, но с пробежками нужно что-то решать. Всю дорогу к четвертому корпусу нам пришлось слушать сетования Ньютона. Войдя в класс, и повесив мокрую куртку на крючок, я села с Анжелой и вернула ей конспекты. Они были замечательные, очень хорошо структурированные, что помогло заполнить несколько пробелов в знаниях, о чем я ей и сообщила, искренне поблагодарив. Анжела казалась довольной. Мистер Баннер кружил по классу, раздавая микроскопы и предметные стекла. До начала урока оставалось еще несколько минут, и студенты оживленно болтали. В класс вошел Эдвард Каллен, и слегка нахмурился, посмотрев на свою парту. Он мгновенно нашел меня взглядом, но все-таки прошел к своему месту. Может, дело не во мне, просто Каллен любит сидеть в одиночестве? Мистер Баннер начал урок. Я сосредоточенно слушала задание на сегодняшнюю лабораторную. Лежащие в коробках предметные стекла с клетками корня репчатого лука были спутаны. Вместе с соседом по парте нам предстояло разложить их по порядку, в соответствии с фазами митоза, причем без помощи учебника. Мы с Анжелой неплохо справились, а я, хоть и допустила ошибку, все равно радовалась прогрессу. Когда прозвенел звонок, я краем глаза заметила, как Каллен встал и сделал движение, словно хотел подойти, но когда я перевела на него взгляд, он уже развернулся и вышел из класса. На физкультуре я играла в одной команде с Майком, который очень хвалил меня за достаточно посредственные подачи, от чего мне становилось неловко. Когда мы вышли во двор, моросил холодный дождь. Я попрощалась с ребятами и пошла к пикапу. Интересно, Силенцио сработает на машине? Впрочем, в громкости пикапа были свои плюсы: другие водители сразу замечали меня, и, так как я все еще неуверенно водила, это было плюсом. Приготовившись выезжать, я внимательно огляделась по сторонам и заметила темную фигуру Эдварда Каллена, склонившуюся над «вольво». Парень пристально смотрел на меня. Я отвлеклась и чуть не задела ржавую «короллу». К счастью для «тойоты», я вовремя нажала на тормоза, иначе пикап превратил бы ее в металлолом. Глубоко вздохнув, я аккуратно выехала со своего места и, проезжая мимо «вольво», заметила, что Каллен провожает меня взглядом. *** На следующее утро, едва открыв глаза, я поняла: что-то не так. Изменился свет. Он по-прежнему был серо-зеленым, как пасмурным утром в лесу, однако чище и прозрачнее, чем обычно. Значит, тумана нет. Вскочив, я выглянула в окно. Тонкий слой снега покрыл двор и выбелил дорогу. Вчерашний дождь застыл на еловых лапах, а подъездная дорожка превратилась в каток. Чудно, еще не хватало потерять управление на дороге и повредить пикап. Чарли уехал на работу раньше, чем я спустилась к завтраку. Сегодня мы собирались посмотреть бейсбольный матч, и я улыбнулась, представив совместный вечер. С отцом было так легко, как никогда не было с Рене или дедом. Как ни странно, по льду пикап двигался без особых проблем. Ехала я медленно, не желая становиться причиной аварии на Главной улице. Лишь подъехав к школе, я поняла, почему все прошло так гладко. На шинах мелькнуло что-то серебристое, и, нагнувшись, я рассмотрела тонкие защитные цепи, пересекающие шины крест-накрест. Чтобы установить их, Чарли поднялся в неизвестно какую рань. Я замерла, пытаясь стереть с лица глупую улыбку. Кто бы мог подумать, что я так легко привязываюсь к людям? Мне предстояло заново познакомиться с собой. Визгливый скрип тормозов становился громче с каждой секундой. Обернувшись, я встретилась глазами с Эдвардом Калленом. Он, стоявший за четыре машины от пикапа, смотрел на меня с нескрываемым ужасом. Его лицо выделялось из целого моря лиц, искаженных страхом и отчаянием. Но гораздо важнее в тот момент был темно-синий фургон, потерявший управление и беспорядочными зигзагами скользивший по парковке. С угрожающей скоростью он приближался к пикапу, у него на пути стояла я. Я почувствовала, как внутри все подобралось, и взмахнула рукой, произнося «Протего» шепотом, не в целях конспирации, а потому что горло судорожно сжалось. Что-то сбило меня с ног раньше, чем я успела закончить жест. Я услышала скрежет, с которым фургон сминал кузов пикапа. Ударившись головой об асфальт, я почувствовала, как кто-то прижимает меня к земле. Я лежала на асфальте за старой «хондой», рядом с которой стоял пикап. Больше я ничего не успела заметить, потому что фургон снова приближался. Смяв кузов пикапа, он сделал огромную петлю и теперь двигался в мою сторону. Услышав сдавленное ругательство, я поняла, что не одна под «хондой». Взметнулись мужские руки, защищая меня от фургона, который, сильно дернувшись, остановился сантиметрах в тридцати от моего лица. Руки уперлись в боковую поверхность фургона, а потом заработали быстро, как лопасти пропеллера. Секундой позже меня, словно тряпичную куклу, перекинули через плечо и поволокли прочь. Раздался удар, затем звон битого стекла, и я увидела, что фургон застыл там, где совсем недавно были мои ноги. Целую минуту стояла гробовая тишина, а потом донеслись истерические крики и плач. Мое сердце, казалось, сейчас вырвется из грудной клетки, его стук отдавался в ушах. Несколько человек звали меня по имени, но среди всеобщей паники я расслышала тихий испуганный голос. — Белла, ты в порядке? — я повернула голову к соседу. Это был Эдвард Каллен. Хуже не придумаешь. — Да, — выдохнула я и попыталась сесть. Не тут-то было — Каллен вцепился в меня железной хваткой. — Осторожно! — предупредил парень, когда я начала вырываться. — Кажется, у тебя разбит висок. Только тут я почувствовала пульсирующую боль над левым ухом. — Черт! — воскликнула я, пытаясь собраться с мыслями. Мой взгляд остановился на вмятине на бампере «хонды», по очертаниям напоминающей плечи Эдварда. Будто он прижался к машине с такой силой, что на металлической раме остался след. Я перевела взгляд на одноклассника. — Каким образом ты так быстро оказался возле меня? — Я стоял рядом, Белла. Я снова попыталась сесть, и на этот раз он разжал объятия, отодвигаясь подальше. Заглянув в его лицо, я не увидела ничего, кроме испуга. Ни гнева, ни презрения. Могло ли мне показаться на первом уроке биологии? Зачем он лжет сейчас про то, где находился? Мог ли он трансгрессировать? Мерлин, я только осознала, что собиралась использовать Протего. Огромный фургон должен был размазаться по невидимой стене перед толпой магглов! Я прикрыла глаза от ужаса, представив это. Без авроров бы не обошлось, в лучшем случае я отделалась бы штрафом. Да я даже не подумала о водителе, который запросто мог погибнуть от такого столкновения! Изабелла Свон, ты никчемная идиотка! Очевидным решением было трансгрессировать на несколько метров, в такой суматохе это вряд ли бы заметили, а когда фургон остановится, подобраться поближе, чтобы выглядело правдоподобнее. Подоспела помощь — студенты и учителя с перепуганными лицами кричали что-то друг другу и нам с Эдвардом. — Не шевелитесь! — велел какой-то мужчина. — Вытащите Тайлера из машины, — командовал второй. Заразившись царившей вокруг суматохой, я попыталась подняться, но холодная рука Эдварда сжала мое плечо. — Тебе лучше пока не двигаться, — мягко произнес он, напомнив о себе. — Ты стоял возле своей машины, — сказала я, вглядываясь в его лицо. — Это не так! — твердо сказал он. Я нахмурилась, размышляя, насколько безответственно будет использовать магическое зрение или легиллименцию, чтобы выяснить правду. Он мог быть сквибом, или очень слабым магом, и тогда трансгрессия могла быть спонтанным выбросом. Он мог даже не знать о магии. Чтобы выяснить точно, нужно лезть в его голову, а легилименцией я пользуюсь слишком неумело, и могу случайно навредить парню, который рисковал жизнью ради одноклассницы. Мне повезло родиться с врожденным окклюментным блоком, потому что моих способностей в покорении окклюменции хватило только на то, чтобы доползти до третьей ступени обучения из семи, что было очень средним результатом. В легилименции я и вовсе оказалась бездарна. Я вздохнула. Вокруг царил хаос. Мужчины пытались освободить Тайлера. Надо было решаться сейчас. Я медленно отвела взгляд от Эдварда, решая не применять магию. Даже если он сознательно лгал, он спас меня. — Белла, я стоял рядом с тобой, а потом сбил с ног, — медленно и серьезно повторил Эдвард. Его светло-карие глаза так и буравили меня, будто стараясь внушить что-то важное. Странно, мне показалось, что они были черными на уроке биологии. — Нет! — я качнула головой, тут же пожалев об этом: болела рана. — Белла, пожалуйста! Доверься мне, — умолял Эдвард, и я ухватилась за его просьбу. — Я могу забыть о том, что видела. — Я говорила медленно, подбирая слова. — Вернуть тебе долг за спасение. Тебя это устроит? Он помедлил, озадаченно разглядывая мое лицо, и кивнул. Он будет считать меня странной, но это не страшно. Лучше, чем повесить на себя долг. Шесть санитаров и два учителя — мистер Варнер и мистер Клапп — с трудом отодвинули фургон и принесли носилки. Эдвард заявил, что в состоянии идти сам, и я хотела последовать его примеру. Однако кто-то донес, что я ударилась головой и, возможно, получила сотрясение мозга. Казалось, вся школа собралась посмотреть, как меня грузят в машину «скорой помощи». Эдварда посадили на переднее сиденье. Машина еще не успела отъехать, и тут случилось то, чего я боялась, — появилась полиция с шефом Своном во главе. — Белла! — испуганно закричал Чарли, увидев меня на носилках. — Все в порядке, папа, — ответила я, только потом сообразив, как его назвала. С другой стороны, если бы я назвала его Чарли, это привлекло больше внимания. — Ничего страшного. Чарли заметил мою оговорку, но не подал виду. Он стал расспрашивать санитаров и врачей, а я увидела Калленов, наблюдающих за происходящим издалека. Их лица перекосились от ярости и осуждения, в них не было ни капли тревоги за брата. Наверняка всему этому есть логическое объяснение. Возможно, я упускаю что-то важное в маггловских взаимоотношениях. «Скорая помощь» с полицейским эскортом примчалась в центральную городскую больницу. Пока меня выгружали на носилках, Эдвард грациозно выпорхнул из кабины и по-хозяйски вошел в здание больницы, словно бывал здесь ежедневно. Меня привезли в процедурную — длинную комнату с несколькими койками, окруженными полупрозрачными занавесками-ширмами. Медсестра измерила мне давление и поставила градусник. Задернуть пластиковый занавес никто не потрудился. О, как знакома эта атмосфера! Я усмехнулась, вспоминая больничное крыло Дурмстранга, которое стало мне вторым домом в последний год обучения. Медсестры засуетились, и через минуту к соседней койке принесли еще одни носилки. На них лежал Тайлер Кроули, с окровавленной повязкой на голове. Выглядел он ужасно, но с беспокойством смотрел на меня. — Белла, я так виноват!.. — Я-то в порядке, Тайлер, а ты? — Меня и саму снедало чувство вины за несостоявшееся Протего. Пока мы разговаривали, медсестры снимали повязку, обнажая десятки ссадин на лбу и левой щеке. — Я думал, что убью тебя! — причитал Кроули. — Ехал слишком быстро, а фургон занесло… — Он поморщился, когда сестра начала промывать ссадины. — Не беспокойся, ты меня не задел! — Как ты смогла так быстро уйти с дороги? Ты стояла у пикапа, а через секунду исчезла. — Мне помог Эдвард Каллен, он стоял рядом. — Каллен? Его я не заметил. Вау, ну и скорость! Как он? — По-моему, в порядке, хотя тоже в больнице. Я наступила на горло своему любопытству, — в конце концов, дешево отделалась, договорившись с Калленом. Он мог попросить о чем-то позже, и я не смогла бы отказать, связанная долгом. Лучше платить по счетам сразу, заодно потренирую терпение, — оно никогда не было моей сильной стороной. Мне сделали рентген головного мозга. Никакого сотрясения, что неудивительно, все-таки мой организм гораздо крепче маггловского. Однако без осмотра доктора уйти мне не разрешали. Тайлер продолжал извиняться, и это уже действовало на нервы. Я ему раз сто повторила, что со мной все в порядке, и, в конце концов, перестала его слушать и закрыла глаза. Покаяния Тайлера доносились словно издалека. — Она спит? — произнес низкий бархатный голос, и я тут же открыла глаза от неожиданности. У моей койки, самодовольно улыбаясь, стоял Эдвард. — Послушай, Эдвард, мне очень жаль… — начал Тайлер. Каллен жестом попросил его замолчать. Он присел на койку Тайлера, однако повернулся ко мне. — Каков диагноз? — Со мной все в порядке, спасибо, — ответила я. Тут в процедурную вошел доктор, и у меня едва не отвисла челюсть. Он был молод, светловолос и красивее любого мужчины из всех, кого я видела. И это несмотря на мертвенную бледность и темные круги под глазами. — Итак, мисс Свон, как вы себя чувствуете? — спросил доктор Каллен. Может, они потомки вейл? Я никогда не слышала о вейлах-сквибах, но о сквибах в магическом обществе вообще говорили нечасто. Нет, магию вейл я бы заметила тогда в столовой… — Я в порядке, — кажется, в тысячный раз повторила я. Он включил световой щит у изголовья койки. — Рентген показывает, что все в норме, — одобрительно проговорил доктор. — А голова не болит? Эдвард сказал, что вы сильно ударились. — Не болит, — ответила я, поджав губы и бросив взгляд на Каллена-младшего. Холодные пальцы доктора осторожно ощупывали мою голову. Вот он коснулся левого виска, и я поморщилась. — Больно? — Нет, — ответила я. Вспомнилось, как я таскалась в больничное крыло едва ли не после каждого урока Боевой магии в прошлом году. Из-за бездарности в невербальных заклинаниях, я постоянно проигрывала в тренировочных боях, и едва успевала сводить синяки и лечить ушибы, но были и вывихи, и растяжения, и пара переломов. Закончила курс я на чистом упрямстве. Зато научилась виртуозно уворачиваться от заклинаний и скакать по дуэльному залу аки горная коза. Подняв глаза и наткнувшись на покровительственную улыбку Эдварда, я разозлилась. — Ваш отец ждет в приемном покое. Пусть забирает вас домой. Но если закружится голова или внезапно ухудшится зрение, сразу приезжайте ко мне. — Тогда мне лучше поторопиться, — я показательно осторожно встала, — не хочу заставлять его волноваться дольше необходимого. — Конечно, — улыбнулся доктор, ставя подпись на моей выписке. Затем он подошел к Тайлеру. — А вам, молодой человек, придется здесь задержаться, — объявил он Тайлеру, осматривая его ссадины. Подавив беспричинное раздражение, я подошла к Каллену. — Спасибо, — я смотрела ему в глаза. Он не отводил взгляда, и, казалось, опять смотрел с разочарованием. Интересно, что его расстроило? Но это лучше, чем ненависть. Я отвела взгляд и вышла из палаты, направляясь в приемный покой, и не сразу заметила, что Каллен увязался за мной. — Кажется, я так и не представился, меня зовут Эдвард, — на ходу сказал он. — Я знаю, кто ты, Эдвард Каллен, — мне показалось, что он вздрогнул. — Я Изабелла Свон, о чем ты тоже осведомлен, судя по тому, что уже звал меня по имени. — Ты предпочитаешь, чтобы тебя называли Изабелла? — спросил он, и я задумалась. Большинство знакомых в Форксе сокращали мое имя как Белла. — Думаю, мне нравится Белла, — наконец решила я. Он задумчиво рассматривал меня. — Ты ведь приехала из Старого Света? — Я училась в Болгарии, — неопределенно отозвалась я. Технически, мэнор деда находился на окраине Франции, но я практически не бывала в маггловском мире. Несколько раз мы гуляли с Рене по маггловским пляжам во время отдыха на побережье. И, несмотря на то, что мы все знали французский, дома разговаривали на английском. Дед вырос в англоговорящей среде, — его отец вырос на островах и окончил Хогвартс, и мать была англичанкой. В Дурмстранге английский был распространен так же, как русский и немецкий. — Почему ты решила приехать в Форкс? — Хочу провести время с отцом, — ответила я. — Разве тебе здесь не скучно? — спросил Эдвард. — Это допрос? — я слишком резко остановилась. Выдохнула раздражение, и продолжила уже спокойнее: — Мне нравится Форкс. Мне нравится жить с отцом. Все отлично. Извини, но я немного устала отвечать на подобные вопросы за прошлую неделю. Он медленно кивнул, принимая ответ. — Могу я задать другой вопрос? — я кивнула. — Почему ты пересела от меня на биологии? — Я отстаю от местной программы, — интуиция подсказывала, что с Эдвардом нужно аккуратно подбирать слова. — Анжела согласилась помочь подтянуть меня. Мы вроде как подружились. Он снова задумчиво кивнул. — Спасибо, что проводил, — сказала я, хотя и не нуждалась в этом, и вошла в приемный покой. Судя по всему, за нас с Тайлером переживала вся школа. В приемном покое я увидела сотни взволнованных лиц. Чарли поднялся мне навстречу, и я, не раздумывая, обняла его. — Прости, что заставила волноваться, пап, — было приятно называть его так. Он отстранил меня и внимательно оглядел. — Что сказал доктор? — Что я в порядке, и могу идти домой, — улыбнулась я и увидела, как, расталкивая толпу, к нам приближаются Майк, Джессика и Эрик. — Поедем скорее! Чарли обнял меня за плечи и повел к выходу. Я помахала одноклассникам, показывая, что волноваться не стоит. Вечер мы провели с Чарли, я рассказывала ему о школе, о том, что мистер Вагнер очень доволен моими знаниями, но по биологии и испанскому я все еще в числе отстающих. Впрочем, учителя, узнав о том, что я училась по другой программе, отнеслись с пониманием, советовали дополнительные учебники и разрешали задавать вопросы после урока, если тема оказывалась слишком сложной. Я хотела попробовать поговорить с администрацией и сдавать французский как иностранный, возможно, съездить в Сиэтл в июне, чтобы сдать его в одной из их школ, но дала себе пару месяцев, чтобы все же постараться подтянуть испанский. Потом мы смотрели бейсбольный матч и ели пиццу, я подшучивала над тем, что свои кулинарные способности явно унаследовала от него. Чарли заявил, что доволен тем, что я продолжаю семейную традицию. Спать мы разошлись поздно. Той ночью мне впервые приснился Эдвард Каллен. Я видела его спину, он уходил в темноту, периодически оглядываясь, а я никак не могла его догнать, как бы быстро ни бежала. Проснувшись среди ночи, я долго ворочалась. Я не верила в вещие сны, и знала, что начисто лишена способностей к предвидению. И слава Мерлину, это тяжкий крест. Скорее всего, так подсознание выворачивало неудовлетворенное любопытство и желание разобраться, что не так с загадочным одноклассником. Скрипнув зубами, я в очередной раз повернулась на другой бок, постаравшись выбросить Каллена из головы.